— Она сейчас в родильном доме,— взмолился Виктор.
— Сочувствуем, но помочь не можем... Решайте этот вопрос по месту работы.
И пока Полина находилась в родильном доме, Витя носился из одного конца площади в другой резвее любого футболиста, влетал в кабинеты взмыленный, но дело не двигалось с места: автозавод еще только планировал строить дом для молодоженов, а жилуправленйе строительства, руководствуясь положением о ведомственных домах, вообще не имело права выдавать ордер на имя человека, который уволился из этого ведомства.
Полина с волнением ждала радостной вести, но Виктор прибегал к окну палаты и беспомощно разводил руками-снова неудача!
Когда у Полины родилась девочка, Виктор и его друзья подъехали к родильному дому в трех легковых автомобилях, и сразу празднично стало на площадке против окон
палаты, где лежала Полина. Ребята устроили парад цветов, словно яркий ковер расстелили на асфальте. Так и должно быть — родилась девочка!
Прошла неделя, вторая. Полина выписалась из родильного дома и до конца декретного отпуска уехала с Галкой — так назвали девочку — к матери в деревню. А Виктор между тем продолжал обивать пороги ведомств и учреждений. Везде вежливо советовали подождать, потерпеть. Новые дома временно заселяли иностранными специалистами. Там же для них оборудовались столовые, комнаты отдыха, салоны. Стоило ли скупиться на мелочи, коль отгрохали такие корпуса для автогиганта? Молодоженам, видимо, предстояло ждать квартиры до окончания пускового периода всего завода.
Как-то вечером, возвратись домой, Виктор увидел на своей койке кипу книг, инструкций, чертежей итальянской машины «Фиат-124». Это базисная модель. По ней выпускается советская пока под литерным номером «2101». Учитывая суровость наших дорог, внесены изменения: увеличена мощность двигателя, усилена ходовая часть, поднят дорожный просвет, поставлены автономные тормоза для задних и передних колес... Конструкторы учли предложения шоферов-испытателей, обкатавших более сотни «фиатов». Один «фиатик» из обкатанных, на спидометре которого отсчитывалась вторая сотня тысяч километров, приписан к учебной автобазе завода и закреплен за Ку-банцом. Вот уже три месяца ездит на нем Виктор по городу и заводу без ремонта. Поэтому удивился, когда друзья «угостили» его инструкциями и чертежами знакомой машины. Вероятно, чтобы отвлечь от грустных дум о квартире. А что еще они могли придумать? Спасибо и на этом.
Перекидывая книжки и чертежи на пустующую четвертый месяц койку Ярцева, Виктор обнаружил условия конкурса шоферов «Знай свою машину» и записку: «Кубанцу. Ознакомься с этой литературой. Тебе надо вклю--читься в конкурс».
Прошел день, и ребята один за другим стали приставать с предложением открыто. Надо, надо. Особенно много убедительных доводов выставлял Афоня Яманов.
— Мы тебе поможем стать победителем,— убеждал он.
— Мне сейчас не до конкурсов,— отмахивался Виктор.
— Именно сейчас это и надо делать,— подтвердил Володя Волнорезов.
— Обязательно надо,— строго, будто подвел черту, сказал Рустам Абсолямов.— Выполняй волю экипажа.
Даже Мартын Огородников, который до сих пор мотается где-то в подсобном хозяйстве завода на поденной работе, и тот включился в общий хор жильцов девятки:
— Сказано — надо, значит, надо... Вот Ярцев скоро вернется из Италии, тогда дело веселее пойдет... И вообще надо авторитет зарабатывать, глядишь — квартиру да-.дут...
Виктор включился в конкурс без особого желания. Но, видя, с каким старанием помогают ему друзья, постепенно стал входить в азарт. Дважды проехал по предполагаемой трассе.
После первого тура его не отчислили. Во втором Виктор попал в десятку сильнейших. Уже приближался третий тур, заключительный и самый трудный — регулировка и самостоятельное устранение дефектов на трассе. В десятке больше половины асы — водители 6 многолетним опытом. Попробуй потягайся с ними!
И снова друзья насели:
— Понимаешь, Витя, ты должен обставить их всех,— убеждал Афоня.
— Должен,— потребовал Володя.
— Обязательно должен,— сказал Рустам так, что хоть реви, но не отступай.
— Сначала говорили — надо, теперь — должен.
— Конечно, должен.
— Не могу. Попал в десятку, и ладно. Это мой потолок.
— Почему так плохо говоришь! — вскипел Рустам Абсолямов.— Какой потолок, где в голове потолок? Против всех пошел...
— Нет в голове потолка, по себе знаю,— заверил Мартын Огородников,— поэтому нельзя против всех, понимаешь? Нельзя...
Сложный человек по натуре Мартын, верткий, он будто не замечал всего того, что происходило на Крутояре, по-прежнему верил в свои универсальные способности и еохранял за собой право поучать остальных, находить выгодные позиции для самоутверждения, думать так, как думается.
Виктор только улыбкой ответил на его заверения.
Помолчали, подумали и решили: каждому, кроме Афо-ни Яманова, за оставшуюся неделю освоить практику регулировки клапанов, карбюратора, зажигания, тормозов, найти верные способы устранения дефектов и помочь Виктору в решающей схватке.
Вернулся из Турина Ярцев. Вернулся усталый, чем-то озабоченный, потому молчаливый. Но Афоня Яманов сказал ему о заключительном этапе конкурса — взять хоть третий приз во что бы то ни стало! — и «туринец» зажегся:
— Нужна оснастка — инструменты для регулировки разных узлов.
Раскрыл свой сундук, с тоской посмотрел на столярные инструменты, затем начал перебирать слесарно-шофер-ские. Выбрал самые необходимые, преимущественно универсального назначения, включая походный вулканизатор с запасом сырой резины.
Прошло еще два дня, и стало известно, что заключительный этап конкурса и выявление победителя состоится на той площади, при упоминании которой Кубанец бледнел и терял нормальный рассудок.
— Держись, Витя, та площадь обязана тебя выручить. Ты ее знаешь, как свою ладонь, запомнил небось каждую выбоину,— успокоил его Афоня. Он где-то раздобыл схему размещения препятствий на площади.— Машину придется вести через узкие коридоры между хрупких тростинок, расставленных в замысловатом порядке,
На совете друзья распределили между собой обязанности — кому где находиться и какими сигналами предостерегать Виктора от ошибок.
Утром, в воскресенье, перед зданием генеральной дирекции выстроилось десять машин. На каждой табличка с номером и фамилией водителя. По жеребьевке Кубанцу достался седьмой номер. Это, надо считать, счастливый жребий — можно ориентироваться на водителей первой шестерки. Правда, позади, девятым номером пойдет известный автолюбитель, участник многих автогонок, инспектор отдела технического контроля заводской автобазы Альберт Вазов. От него не уйдешь, скорее всего, он всех обставит.
Только бы не прозевать, сесть ему на хвост, котда будет обгонять, а там посмотрим. Однако судейская коллегия решила поставить всех в равные условия: перед стартом каждый участник должен перебортовать запасное колесо. Снять баллон, сменить камеру, накачать до двух атмосфер и только тогда выходить на круг — около тридцати километров по кроссовой трассе.
— Внимание! Даем отсчет секунд к началу соревнований,— пронеслось над площадью.— Три, два, один! Пуск!..
Участники кинулись к своим машинам. И ни одна не завелась: умышленно были перепутаны проводки зажигания. Виктор Кубанец по специальности автоэлектрик и, конечно, сразу обнаружил неисправность, восстановил нужный порядок проводков и снова включил стартер. Свечи сработали нормально, двигатель завелся. Глушить его не надо, пусть греется, разогретый резвее наберет скорость,
Точно так же поступил Альберт Вазов. Только спущенный баллон запаски он осадил наездом переднего колеса, а Виктор с помощью монтировки и деревянных клинышков. Тут шефствовал над ним Рустам Абсолямов, который то и дело подавал условные сигналы — ладонь вниз и шевелил пальцами, будто посыпал песок Ца землю: не спеши и не забудь припорошить корд баллона изнутри тальком. Однако Виктор не замечал его сигналов, весь был поглощен своим делом, и все же о тальке не забыл.
Как и следовало ожидать, первой на трассу вырвалась «девятка», за ней «тройка», затем сразу две — первая и седьмая. На повороте к песчаной балке стоял контрольный пункт. Тут крутой спуск и еще более крутой подъем из балки по песчаному взвозу. Этот участок привлек много любителей, среди них были итальянские специалисты. Перед спуском стоял общественный автоинспектор с жезлом — Ирина Николаева. Она дала сигнал Виктору — притормози и смекай, как сподручнее выскочить из оврага, видишь, буксует лидер, зарывается в песок. И Виктор смекнул. К удивлению зрителей, он развернул машину, задним ходом спустился в овраг и сразу выскочил на ту его сторону по более крутому травяному откосу.
Этот способ подсказал ему Ярцев; на крутых подъемах силовая ось должна быть впереди. Ее колеса не упираются, а цепляются за крутизну. Поэтому надо разворачивать машину...
— Патенто! Патенте! — закричали итальянцы, что означало для них открытие неизвестных возможностей «Фиата-124» или, по крайней мере, изобретение.
На той стороне стоял страховщик с буксирным тросом — Володя Волнорезов.
— Стой! — остановил он Виктора.— Не спеши, лучше лидеру помоги.
Альберт Вазов, кажется, даже не поверил, что соперник подает ему конец буксирного троса. Хотя его машина зарылась колесами в песок и села, как говорится, на брюхо, он не терял надежды вырваться из этой ловушки самостоятельно: в багажнике хранились связки резиновых шипов на брезентовых лентах — подложи под задние ко-леса, и они превратятся в гусеницы. Однако предлагают буксир. Отказываться нет смысла.
Когда машина Альберта, взятая на буксир, поползла вверх по взвозу, на той стороне оврага итальянцы уже скандировали Кубанцу:
— Эрколли! Эрколли! Эрколли!..
То ли им вспомнилась партийная кличка Пальмиро Тольятти, именем которого назван здешний город, то ли вообще это слово обозначало что-то светлое, солнечное — трудно было понять, только всем участникам соревнования стало ясно, что они должны поступать так, как поступил водитель «семерки»..И ни одна из следующих машин не осталась в овраге на песчаном взвозе.
Через несколько минут «девятка» проскочила второй контрольный пункт на бешеной скорости. Шофер «девятки» будто напоказ заложил такой вираж при выходе на автостраду, что какое-то мгновение машина шла на двух колесах левой стороны. Афоня Яманов даже очки снял, чтобы не видеть катастрофы, однако все обошлось благополучно.
Через считанные секунды здесь показалась «семерка». Афоня сорвал с головы кепку и принялся крутить ею перед собой: двигайся по кругу!
Так и есть. На площади перед заводом, против корпуса вспомогательных цехов, была обозначена флажком спираль. Конец спирали упирался в тупик. В тупике стеллаж. На стеллаже десять камер, бывших в употреблении. Шофер мог взять любую, определить дефект и устранить его. Прокол или разрыв. То и другое устраняется вулканизацией. Бери, какая попадет, и приступай к делу. За работой
наблюдают специалисты по вулкацизации. Приехал сюда и генеральный директор.
Виктору досталась камера без прокола и без разрыва, но воздух сочился из шейки ниппельного соска. Заводской дефект или пересохшая резина дала трещину? Возни с ней много, а время ограничено. Не успел — камера пошла в брак, считай, десять баллов вылетят из общей суммы.
Виктор показал сосок камеры арбитру, дескать, такой дефект нельзя устранить. Тот пожал плечами и ничего не ответил.
И тут стало ясно, зачем Ярцев сунул в сумку походный вулканизатор и сверток сырой резины. Сосок надо снимать и приклеивать заново.
Дольше всех провозился Кубанец с этим злополучным дефектом, но когда камера была накачана и сосок не дал течи, арбитр мелком поставил на ней семерку и восклицательный знак. Подошел генеральный директор, поя«ал Кубанцу руку:
— Молодец...
И вот снова она, площадь, с которой началась гонка. Въезд на нее был обозначен для участников соревнования флажками. Путь лежал по коридору такой ширины, что ошибись на три-четыре сантиметра — и посыплются штрафные очки. Виктор проскочил через эту ловушку благополучно.
Теперь начались сложные для водителей и красивые для зрителей фигуры автомобильной езды. Надо было выписать узкий круг, восьмерку, не затронув ни одного флажка на хрупких тростинках — каждый сбитый флажок минус один балл. Еще сложнее проколесить по площади через штрафные ворота — сколько сбил флажков, столько и заходов в ворота — и только после этого разрешается выехать на стадион.
Много народу на знакомой площади, но, кажется, еще больше на стадионе. Трибуны гудят. Но попадешь ли туда, если тут нахватаешь штрафных заездов? Вон уже две машины — «двойка» и «четверка» поставлены на прикол, не хватило проходных баллов, чтобы попасть на стадион...
Виктор не замечал ни лиц, ни жестов людей, обступивших площадь, он видел только хрупкие тростинки и жезлы регулировщиков. И все же сбил две тростинки. Много это или мало, он не знал. Два заезда в штрафные
ворота. Снова узкий коридор между кирпичей, поставленных на попа. Каждый впритирку к колесам справа и слева. Следи за передним левым, прижимайся до предела, тогда есть надежда уйти от дополнительных штрафных.
Один заезд. Благополучно. Второй — коридор из кирпичей позади, и над площадью загремели репродукторы:
- «Семерка», водитель Кубанец получает пропуск на стадион.
Регулировщик, стоявший в центре площади на полосатой тумбе, красивым жестом открыл дорогу «семерке» к воротам стадиона.
По кругу стадиона носились две машины — «единица» и «тройка». В центре поля стояли «пятерка» и «девятка». У «пятерки» бок обшарпан. Водители тех машин, видать, получили вводные по регулировке. Капоты открыты. Какую же вводную дадут «семерке»? Нет, прежде чем получить вводную, надо проделать десять кругов с преодолением препятствий — яма с водой, проезд.по двум бревнам, лежащим вдоль дорожки на ширине колес, тряска на кирпичах, объезд трех условных ям, обозначенных кругами один меньше другого. Так десять кругов на предельной скорости, время, фиксировал секундомер.
Это объяснил стартовый судья, остановивший Виктора перед выездом на круг...
— Условия не повторяются, идет проверка на внимательность.
Значит, «девятка» и «пятерка» уже прошли этот, этап. Каков же у них результат?
...Трибуны стадиона то аплодируют, то замолкают или взрываются смехом. Это «единица» свалилась с бревен, зацепилась брюхом за одно из них. Колеса ошалело крутятся, а машина ни с места. К ней подбегают несколько человек, сталкивают с бревна. Туда же подошел Огородников. Косматый, взъерошенный, он неистово машет руками, возражает против такой помощи неудачливому шоферу — его .надо снять с трассы, чтобы не мешал Кубанцу! «Единица» направляется в центр круга. — Внимание, на старте «семерка»!.. Только теперь Виктор окинул взглядом трибуны. Справа;—большая группа итальянцев, спорящих между собой, показывающих на линию старта, куда подрулил Виктор. Среди них Ярцев и Ирина. Они, кажется, так увлеклись спором, что забыли дать условные сигналы.
— Три, два, один. Старт!
Именно в эту секунду Виктор заметил, что возле Рус-тама Абсолямова стоит Полина с Галкой на руках. Вернулись! Все запело в нем от радости. Машина, наймется, сама рванулась вперед, вслед-за «тройкой». Та уже освоилась, делает последний круг, и надо держаться за ней. Пройдешь первый круг след в след, а остальные легче пойдут.
Круг, второй, третий. Трибуны гудят. Полина с Галкой спустились к самой дорожке. Возле них уже Ирина, Василий и Рустам. Надо бы еще добавить газу, но Ярцев грозит кулаком — сбавь, чертов Кубанец, сбавь скорость!
Да, действительно, кажется, разгорячился. Сказалась казачья кровь. Чуть не вылетел руль из рук на кирпичной тряске...
У стартовой линии показались «шестерка» и «восьмерка». Это последние. На «восьмерке» смекалистый парень. Не спешит, не обгоняет, идет след в след за «семеркой».
На восьмом кругу Виктор получил отмашку красного флага после ямы. Одно колесо оставило отпечаток на краешке белого круга, но стадион так неистово загудел, что судье осталось только поднять зеленый флаг — движение разрешено!..
Пройден десятый круг. У Виктора еле-еле хватило сил дотянуть до конца гонки. Задохнулся, и руки одеревенели.
Вводные по регулировке объявлялись по радио, и последние участники показывали и рассказывали перед микрофоном, как надо регулировать зажигание, подачу горючего, тормозные колодки. Кубанцу досталась вводная — регулировка клапанов.
Это была уже пропаганда знаний автомобильной техники. Но она вызвала особый интерес присутствующих, и каждый ответ сопровождался возгласами одобрения, аплодисментами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22