Рив был медленным и осторожным на столько, на сколько мог, освобождая ее плоть от тонких уз, не отрываясь от нее на всем пути до щиколоток и глубоко вдыхая.
Он оставил ее трусики на месте.
***
Нежность Ривенджа – вот что удивило Элену больше всего.
Вопреки своим огромным размерам, он был осторожен, аккуратно двигаясь сверху, не лишая ее возможности сказать «нет», направить его в другую сторону или вовсе остановить.
Она не собиралась делать ничего из вышеперечисленного.
Особенно когда его большая рука поднялась ко внутренней стороне ее обнаженного бедра, едва заметно, но непреклонно раздвигая ее ноги еще шире. Когда его пальцы задели трусики, заряд электричества обжег ее, а мини-оргазм заставил задышать с трудом.
Ривендж поднялся и зарычал ей в ухо:
– Мне нравится этот звук.
Он захватил ее рот, одновременно лаская лоно сквозь скромный хлопок. Глубокие толчки языка контрастировали с легкими прикосновениями. Элена запрокинула голову, полностью потерявшись в нем. Приподняв бедра, она хотела, чтобы он забрался под трусики, и молила, чтобы тот понял намек, раз сама она была слишком запыхавшейся и отчаянной, чтобы говорить.
– Чего тебе хочется? – прошептал он ей на ухо. – Хочешь, чтобы нас ничего не разделяло?
Когда она кивнула, его средний палец скользнул под белье, и теперь, кожа к коже…
– О… Боже, – простонала она, когда оргазм накрыл ее.
Ривендж улыбался, словно тигр, лаская ее, пока она кончала, помогая ей перенести спазмы. Когда Элена, наконец, успокоилась, ее охватило смущение. Она так долго не была с мужчиной, и никогда с кем-то вроде него.
– Ты невероятно красива, – прошептал он, пока она не успела что-то сказать.
Элена повернулась к его бицепсам и поцеловала гладкую кожу, покрывавшую упругие мышцы:
– Я давно ни с кем не была.
Безмятежное сияние озарило его лицо:
– Мне это нравится. Очень. – Он опустил голову к ее груди и поцеловал сосок. – Мне нравится, что ты уважаешь свое тело. Не все так поступают. О, и, кстати, я еще не закончил.
Элена впилась ногтями ему в шею, когда он стянул с нее трусики. Розовый язык, дразнящий ее грудь, пленил ее, особенно когда аметистовые глаза встретились с ее, пока Рив обводил сосок и захватывал его, будто давая ей слабое представление о том внимании, которое будет уделено ее лону.
Она кончила снова. Сильно.
В этот раз Элена полностью отдалась экстазу, и было облегчением просто находиться в своей коже и рядом с ним. Восстановившись от удовольствия, она даже не успела моргнуть, когда он начал сцеловывать дорожку по ее животу к…
Она застонала так громко, что раздалось эхо.
Вместе с пальцами, ощущение его рта на ее лоне было более живым, потому что он едва касался ее. Нежные поглаживания по тому уязвимому, горячему местечку ее тела, заставляли Элену вытягиваться, чтобы почувствовать его, превращая каждое прикосновение его губ и языка в источник удовольствия и напряжения.
– Еще, – потребовала она, приподнимая бедра.
Ривендж поднял свои аметистовые глаза:
– Не хочу быть слишком грубым.
– Не будешь. Пожалуйста… это убивает меня…
С рычанием он нырнул вниз и накрыл ее лоно своим ртом, посасывая, притягивая к себе. Она снова достигла пика, в этот раз оргазм накрыл ее сильными, сокрушительными волнами, но Рив все сделал правильно. Он продолжал, пока она билась в конвульсиях, ласки его губ становились все сильнее, а ее гортанные выкрики громче, когда он доставлял ей удовольствие, заставляя кончать снова и снова.
Кончив Бог знает сколько раз, она лежала без движений, как и он. Они оба с трудом дышали, его блестящие губы прижались к внутренней стороне ее бедра, три пальца были глубоко в ней, их ароматы смешались в прогретом воздухе...
Элена нахмурилась. Частью опьяняющего аромата в комнате были… темные специи. И когда она глубже вдохнула, его глаза поднялись к ней.
Ошеломленное выражение ее лица, должно быть, показало, к какому именно заключению она пришла.
– Да, я тоже уловил запах, – резко сказал Рив.
Но он же не мог связаться с ней, ведь так? Это действительно может произойти так быстро?
– Для некоторых мужчин, да, – сказал он. – Очевидно.
Она вдруг поняла, что Рив прочел ее мысли, но ей было все равно. Учитывая, где он был, забраться в ее в мозг даже вполовину не казалось таким интимным.
– Я не ожидала этого, – произнесла она.
– В моем списке дел тоже не числилось. – Ривендж вынул из нее пальцы и облизал их неторопливыми движениями языка.
Что, конечно же, вновь ее завело.
Элена не отвела взгляда, когда он лег на подушки, которые она разбросала вокруг.
– Если ты понятия не имеешь, что сказать, вступай в наш клуб.
– Нам не обязательно что-то говорить, – прошептала она. – Это просто произошло.
– Да.
Ривендж перекатился на спину, они лежали в темноте примерно в шести дюймах друг от друга, и она уже скучала по нему, будто он уехал из страны.
Повернувшись на бок, она положила под голову руку и смотрела на него, а он – в потолок:
– Я бы хотела дать тебе что-нибудь, – сказала она, отложив на потом мысли о связующем запахе. Слишком много разговоров разрушат то, что они только что разделили, и ей хотелось сохранить эти мгновения на какое-то время.
Он посмотрел на нее:
– Ты с ума сошла? Мне напомнить, чем мы только что занимались?
– Я бы хотела дать тебе что-то подобное – Она вздрогнула. – Не хочу, чтобы это прозвучало, будто чего-то не хватало… то есть… черт.
Он улыбнулся и прикоснулся к ее щеке:
– Это так мило с твоей стороны, не смущаться подобного. И не недооценивай то, как много удовольствия все это мне доставило.
– Я хочу, чтобы ты кое-что знал. Никто не смог заставить меня чувствовать себя лучше или более прекрасной, чем это только что сделал ты.
Он повернулся к ней и скопировал ее позу, положив голову на накачанный бицепс:
– Понимаешь, почему мне было хорошо?
Она взяла его за руку и поцеловала ладонь, только чтобы нахмуриться:
– Ты остываешь. Я это чувствую.
Она села и натянула на него одеяло, сначала накрыв его, а затем свернувшись рядом с ним, на покрывале.
Они лежали так целый век.
– Ривендж?
– Да.
– Возьми мою вену.
По тому, как он задержал дыхание, она могла сказать, что чертовски шокировала его:
– Прости… Ч-Что?
Ей пришлось улыбнуться при мысли, что Ривендж был не из тех мужчин, кто часто запинается:
– Возьми мою вену. Позволь мне дать тебе что-нибудь.
Сквозь приоткрытый рот она увидела, как удлинились его клыки, не столько медленно выдвигаясь, сколько вырываясь из челюсти.
– Не уверен… будет ли это… – Его дыхание стало отрывистым, а голос – еще глубже.
Она положила руку на свою шею и медленно помассировала яремную вену:
– Я думаю, это прекрасная идея.
Когда его глаза засияли лиловым, она легла на спину и наклонила голову в сторону, обнажая горло.
– Элена… – Его глаза обвели взглядом ее тело и вернулись к ее шее.
Он тяжело дышал и покраснел, ясный блеск пота покрыл ту часть его плеч, что показывалась из-под одеяла. Но и это не все. Аромат темных специй становился сильнее, пока не пропитал воздух, его внутренняя химия реагировала на потребность в ней и в том, что она хотела сделать для него.
– О… проклятье, Элена…
Вдруг Ривендж нахмурился и посмотрел на себя. Его рука, та, что была так нежна на ее щеке, исчезла под одеялом, и выражение его лица изменилось. Тепло и нацеленность исчезли, оставив лишь беспокойное отвращение.
– Прости, – хрипло произнес он. – Прости… я не могу…
Ривендж выкарабкался из кровати и взял с собой одеяло, вытащив его прямо из-под ее тела. Он двигался быстро, но не достаточно, чтобы она не заметила его эрекцию.
Он возбудился. Член был большим, длинным и твердым, словно бедренная кость.
И все же он исчез в ванной и наглухо закрыл дверь.
А затем запер ее.

Глава 30
Джон сказал Куину и Блэю, что собирается провести ночь в своей комнате., Полностью удостоверившись, что они оба купились на эту ложь, он выскользнул из дома через служебный вход и направился прямиком в ЗироСам.
Ему пришлось идти быстро, потому что он был чертовски уверен, что если кто-нибудь из них решит проверить его комнату, они немедленно начнут поисково-спасательную операцию.
Обойдя главный вход клуба, он пересек переулок, где когда-то наблюдал за тем, как Хекс выбивает дерьмо и пакеты кокса из того здорового мудака. Найдя камеру наблюдения, что располагалась рядом с задним входом, Джон поднял голову вверх и уставился в объектив.
Когда дверь открылась, не было нужды оборачиваться – он и так знал, что это она.
– Хочешь войти? – спросила она.
Он покачал головой, и на этот раз его не тревожил коммуникационный барьер. Дерьмо, он не знал, что сказать ей. Он не знал, почему он здесь. Он просто должен был прийти.
Хекс вышла из клуба и прислонилась спиной к двери, скрестив ноги в тяжелых ботинках.
– Ты рассказал кому-нибудь?
Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза и покачал головой.
– А собираешься?
Он снова покачал головой.
Мягким, каким он никогда еще от нее не слышал и не ожидал услышать, тоном, она прошептала:
– Почему?
Он лишь пожал плечами. Честно говоря, он был удивлен, что она не попыталась стереть его воспоминания. Аккуратнее. Чище.
– Я должна была стереть тебе память, – сказала она, заставив его задуматься, уж не читает ли она его мысли. – Но прошлой ночью я была чертовски не в себе, а ты быстро ушел, и я ничего не сделала. Конечно, теперь, когда они перешли в разряд долговременных...
Вот почему он пришел, понял Джон. Он хотел успокоить ее, дать ей понять, что будет молчать.
Исчезновение Тора только укрепило это решение. Когда Джон пришел поговорить с Братом, то обнаружил, что парень снова исчез, опять не сказав ни слова. В этот момент внутри у него что-то перевернулось, как будто огромный камень перекатили с одной части двора в другую – таким образом, изменив ландшафт навсегда.
Джон был совсем один. И поэтому все решения ему приходилось принимать самому. Он уважал Рофа и Братство, но сам Братом не был и вполне возможно, что никогда им не станет. Конечно, он был вампиром, но большую часть своей жизни он провел за пределами расы, так что никак не мог понять отвращения, которое испытывали к симпатам. Социопаты? Черт, как ему казалось, этим дерьмом страдали многие, судя по тому, как вели себя Зейдист и Ви, до того как нашли себе пары.
Джон никогда не сдаст Хекс Королю, чтобы тот отправил ее в колонию. Ни за что.
Теперь ее тон стал жестким.
– Так чего же ты хочешь?
Учитывая, с какими низкими, беспринципными и отвратительными людьми ей приходится иметь дело ночь за ночью, его совершенно не удивил ее требовательный вопрос.
Выдерживая ее взгляд, он покачал головой и провел ребром ладони по своему горлу. Ничего, сказал он молча, одними губами.
Хекс смотрела на него своими холодными серыми глазами, и Джон чувствовал, как она проникает в его голову, прощупывая мысли. Он позволил Хекс увидеть то, что происходит в его мозгах, потому что только это могло убедить ее и успокоить сильнее любых сказанных им слов.
– Ты один такой на миллион, Джон Мэтью, – тихо сказала она. – Большинство людей воспользовались бы подобным дерьмом. Особенно, учитывая те обязанности, что я исполняю в этом клубе.
Он пожал плечами.
– И куда ты направлялся сегодня вечером? И где твои друзья?
Он покачал головой.
– Ты хочешь поговорить о Торе? – Когда он впился в нее взглядом, она сказала: – Извини, но сейчас ты думал о нем.
Когда Джон снова покачал головой, что-то коснулось его щеки, и он посмотрел вверх. Начал падать снег, мелкие, крошечные хлопья кружились на ветру.
– Первый снегопад в этом году, – сказала Хекс, стоя вдали от двери. – А ты без пальто.
Он посмотрел на себя и понял, что на нем были лишь джинсы и футболка от Nerdz. По крайней мере, он не забыл одеть обувь.
Хекс сунула руку в карман, а затем протянула ему какую-то вещицу. Ключ. Маленький металлический ключик.
– Я знаю, ты не хочешь идти домой, и у меня есть одно место недалеко отсюда. Оно абсолютно безопасно и находится под землей. Иди туда, если хочешь, и оставайся столько, сколько нужно. Побудь один, пока не успокоишься.
Он собирался снова отрицательно покачать головой, когда она произнесла на Древнем языке:
– Позволь мне сделать для тебя что-нибудь, хотя бы таким образом.
Не прикасаясь к ее руке, он взял ключ и сказал одними губами: Спасибо.
После того как Хекс дала ему адрес, он покинул переулок, оставив ее одну со снегом, падающим с ночного неба. Выйдя на Торговую, он оглянулся. Она все еще стояла там, у двери, твердо уперев ноги в землю и скрестив руки.
Хрупкие хлопья опускались на ее темные волосы и голые, жесткие плечи, нисколько их не смягчая. Хекс не была ангелом, добрым к нему без всякой на то причины. Она была темной, опасной и непредсказуемой.
И он любил ее.
Джон махнул ей рукой и повернул за угол, смешиваясь с толпой людей, путешествующих из бара в бар.
***
Хекс так и осталась стоять на месте, даже когда большое тело Джона исчезло из вида.
Один на миллион, подумала она еще раз. Такой парень встречается один на миллион.
Вернувшись в клуб, она уже знала, что это лишь вопрос времени, когда его приятели, или, может быть, Братство появится здесь, чтобы найти его. Она скажет им, что не видела Джона и не имеет ни малейшего понятия, где он может быть.
И точка.
Он защитил ее, она защитила его.
Конец.
Она направлялась в VIP-зону, когда сработал ее наушник. Когда вышибала замолчал, Хекс выругалась и поднесла к губам часы, произнося в микрофон:
– Приведи его ко мне в офис.
Убедившись, что на танцполе не было работающих девочек, она вышла в общую часть клуба и стала наблюдать, как сквозь толпу тусовщиков ведут детектива де Ла Круза.
– Да, Куин? – спросила она не оборачиваясь.
– Господи, да у тебя, должно быть, глаза на затылке.
Она взглянула через плечо.
– И ты должен всегда об этом помнить.
Аструкс Нотрам Джона был из тех мужчин, которых большинство женщин хотели бы трахнуть. Да и мужчин тоже. На нем была черная рокерская футболка, надетая поверх рубашки от Affliction и байкерская куртка, но в целом он был ходячим стилевым противоречием. Ремень с клепками и подвернутые, изодранные в хлам джинсы, заставили бы группу The Cure[119] рыдать от зависти. За черные, стоящие торчком волосы, проколотую губу и семь черных гвоздиков по всей раковине левого уха, его запросто можно было принять за эмо. Нью Рокс на четырехдюймовой подошве выдавали в нем гота. А татуировка на шее вносила в общий вид тяжелый шик от Hart&Huntington.
А оружие, которое, она точно знала, у него имеется – он что, его под подмышками держал? У него были накачанные, как у Рэмбо[120], руки, и кулаки, под стать мастеру боевых искусств.
Весь его облик, несмотря на несоответствие стилевых элементов, олицетворял чистый секс, и, судя по тому, что она видела в клубе, до недавнего времени он пользовался свой внешностью по полной программе. К слову, приватные комнаты в задней части клуба стали ему как дом родной.
Хотя, после того как его возвели на должность личного телохранителя Джона, он поумерил свой эротический пыл.
– Что случилось? – просила она.
– Джон был здесь?
– Нет.
Разноцветные глаза Куина сузились:
– Ты вообще его сегодня не видела?
– Нет.
Когда парень посмотрел на нее, она знала, что он ни о чем не догадался. Ложь была на втором месте после убийства в списке ее умений и навыков.
– Проклятье, – пробормотал он, сканируя взглядом клуб.
– Если я увижу его, я передам, что ты его ищешь.
– Спасибо, – его взгляд вернулся к ней. – Слушай, я не знаю, что, черт побери, между вами произошло, и это не мое дело.
Хекс закатила глаза.
– Что как раз и объясняет, зачем ты сейчас все это говоришь.
– Он – хороший парень. Просто имей это в виду, хорошо? – Зелено-голубой взгляд Куина был полон ясности, свойственной тем людям, чья жизнь выдалась реально тяжелой. – Если с ним что-нибудь случится, многие очень расстроятся. Особенно я.
Последовала тишина, и ей пришлось отдать Куину должное: у большинства людей не хватало смелости противостоять ей, а угроза в его словах была очевидна.
– Ты молодец, Куин, и ты знаешь об этом. Ты настоящий мужик.
Она похлопала его по плечу и отправилась в свой ??офис, думая о том, насколько мудрым был выбор короля в плане Аструкс Нотрам для Джона. Куин был извращенным ублюдком, но, в то же время, настоящим убийцей, и Хекс была рада, что он присматривал за ее мальчиком.
То есть, за Джоном Мэтью.
Потому что он не был ее мальчиком. Ни в коей мере.
Хекс подошла к двери и распахнула ее без малейших колебаний.
– Добрый вечер, Детектив.
Хосе де ла Круз был одет в очередной дешевый костюм, он сам, его пиджак и пальто – весь его вид выдавал усталость.
– Добрый вечер, – сказал он.
– Чем я могу вам помочь? – она села за стол и жестом пригласила его занять кресло, в котором он сидел в прошлый раз.
Он не воспользовался предложением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70