Град знал, что тот вызывает себе женщин-разморов из внутренней
кроны. Если она никогда не оставляет Цитадель, как она найдет себе
мужчину? Меня?
Разморы могут иметь детей, но Лори - нет, и помочь этому нельзя. Он
не должен думать о Лори как о враге.
Просыпаясь, она почувствовала рядом чужую плоть. Это часто случалось.
Минья повернулась, старясь не задеть рукой спящего рядом с ней гражданина,
чтобы случайно не причинить ему боль.
Ее движение разбудило его. Он осторожно повернулся - его рука была
привязана бинтами к телу - и сказал:
- Доброе утро.
- Доброе утро. Как твоя рука? - Она никак не могла вспомнить его
имени.
- Ты хорошо над ней поработала, но она заживает.
- Не понимаю, почему ты пришел именно за мной, учитывая, что руку
тебе сломала я.
Он хмыкнул:
- Ты засела у меня в голове. Пока Лори вправляла мне кость, я все
видел твое лицо с оскаленными зубами... словно ты собиралась вот-вот
перегрызть мне горло... Уф? Так что я здесь, - он расслабился, - при...
э... других обстоятельствах.
- Теперь лучше?
- Да.
Она наконец вспомнила его имя.
- Карал, я не помню никакой Лори.
- Лори не размор. Она Помощник Ученого, теперь один из Помощников. И
она лечит служащих Флота, если с ними что-то случается.
- Один из помощников, - пробормотала Минья. - Я слышала, новый -
размор.
- Да. Я видел его издали. Он не гигант из джунглей. Один из ваших?
- Может быть. - Она встала и накинула свое пончо. - Мы встретимся
снова?
- Не знаю, - неуверенно ответил он и добавил: - Праздник только через
восемь периодов сна.
Она улыбнулась: "Гэввинг!" И спросила:
- И сколько он продлится?
- Шесть дней. Все работы прекращаются.
- Ну ладно, у меня много работы.
Карал исчез в листве, а Минья поспешила в Общинные. Она скучала по
кроне Дальтон-Квинна, хотя почти привыкла к здешним условиям: к огромным
Общинным, к постоянно присутствующим надсмотрщикам, к своему собственному
рабству. Но ее раздражали всякие мелочи, вроде отсутствия вертолетных
растений и винных ягод. Здесь ничего не росло, кроме листвы и тщательно
ухоженных земных культур: бобов, дынь, кукурузы и табака. Все так же
расчищено и подвержено наблюдению, как и ее жизнь.
Дюжина разморов носилась взад-вперед. Минья поискала взглядом Джинни
и увидела ее около Устья, вернее ее голову, торчащую из листвы: Джинни
кормила дерево.
Расписание было свободным. Если ты приходил поздно, то и работал
допоздна. Дальше этого беспокойство надсмотрщиков не распространялось...
Но сама Минья беспокоилась: она не привыкла делать что-нибудь плохо и
будет примерным размором, пока не придет время быть кем-то другим.
Она попыталась вспомнить нюансы разговора с Каралом. Акцент граждан
был непривычным, и Минья тренировалась в языке, разговаривая с Каралом.
Все было так странно. Инстинкты подталкивали ее к войне, но рефлекс,
который требовал сопротивления сексуальному насилию, боролся с волей к
жизни.
Жажда жизни победила: она не сделает ничего плохого.
Минья увидела, как Джинни встала, привела пончо в порядок... и вдруг
прыгнула на запад.
Минья закричала. Она была слишком далеко, чтобы что-нибудь
предпринять, только кричала на бегу, тыча пальцем в том направлении, где
скрылась Джинни. Пара надсмотрщиц, находившихся гораздо ближе к Джинни,
чем она, увидели, что случилось, и тоже побежали.
Джинни проталкивалась через последний заслон листвы прямо в небо.
Минья все еще бежала. Надсмотрщицы (Гариет и Длорис, мрачные
великанши из джунглей неопределенного возраста) добрались до края. Длорис
кинула трос с грузилом, дважды закрутив его над головой. Гариет подождала
своей очереди и тоже кинула трос, пока Длорис тянула. Сначала трос
сопротивлялся, потом резко подался. Длорис, потеряв равновесие, упала на
спину.
Минья достигла края как раз вовремя, чтобы увидеть, как конец троса с
привязанным к нему камнем обвился вокруг Джинни. Длорис бросила свой трос,
пока Джинни все еще боролась с тросом Гариет. Джинни дернулась, потом
обмякла.
Гариет вытащила ее на ветку.
Джинни упала набок, согнув колени и закрыв лицо руками. К этому
времени их окружили разморы. Пока Длорис прогоняла их, Гариет перекатила
Джинни на спину и с трудом отодрала ее руки от лица. Джинни лежала, крепко
зажмурив глаза.
Минья сказала:
- Мадам надсмотрщица, минутку внимания.
Длорис оглянулась, удивившись твердости в голосе Миньи.
- Позже, - сказала она.
Джинни начала всхлипывать. Она тряслась, точно дерево Дальтон-Квинна
в момент гибели. Гариет бесстрастно наблюдала за ней, потом укрыла девушку
вторым пончо и села рядом.
Длорис обернулась к Минье:
- В чем дело?
- Если Джинни предпримет вторую попытку и та увенчается успехом,
разве это не отразится плохо на вас?
- Может быть. Ну?
- Двойняшка Джинни - среди женщин, которые носят гостей. Джинни
должна повидать ее.
- Это запрещено, - устало ответила великанша.
Когда граждане говорили подобным образом, Минья научилась не обращать
внимания на их слова.
- Эти девушки - двойняшки. Они всю жизнь были вместе. Им нужно давать
какое-то время для разговора.
- Говорю тебе - это запрещено.
- Это уж ваши проблемы.
Длорис растерянно глядела на нее.
- Иди к мусорщицам. Нет, погоди, сначала поговори с этой Джинни, если
она будет разговаривать.
- Да, надсмотрщица. И я хочу быть проверена - нет ли у меня
беременности, с вашего позволения.
- Позже.
Минья наклонилась и сказала прямо в ухо Джинни:
- Джинни, это Минья. Я говорила с Длорис. Она попытается связать тебя
с Джайан.
Джинни лежала, сжавшись в комочек.
- Джинни, Град все сделает. Он в Цитадели, где живет Ученый.
Молчание.
- Просто потерпи, ладно? Потерпи. Что-нибудь случится. Поговори с
Джайан. Может, она что-нибудь узнала... - Древесный корм, нужно же что-то
сказать... - Выясни, где держат беременных женщин. Погляди, придет ли
Град, чтобы осмотреть их. Он должен. Скажи, мы надеемся на него, ждем.
Джинни не двигалась. Голос ее был приглушенным:
- Ладно, я слушаю. Но я не могу этого вынести. Не могу.
- Ты крепче, чем думаешь.
- Если еще один мужчина выберет меня, я убью его.
Кое-кто из них предпочитает женщин, которые сопротивляются, подумала
Минья, но вслух сказала:
- Подожди. Мы еще перебьем их всех.
Много времени прошло, прежде чем Джинни поднялась на ноги.

Глава шестнадцатая
ГУЛ МЯТЕЖА
Гэввинг проснулся оттого, что кто-то притронулся к его плечу. Не
шевелясь, он приоткрыл глаза.
Здесь было три яруса гамаков, и Гэввинг лежал на верхнем. В
освещенном дневным светом дверном проеме вырисовывался черный силуэт
надсмотрщика. Казалось, тот заснул стоя, что было совсем неудивительно в
мягком приливе Лондон-Дерева. В тусклом свете барака Альфин цеплялся за
гамак Гэввинга. Он заговорил возбужденным шепотом, напоминающим
подавленный крик:
- Они поставили меня на работу в Устье.
- Я думал, этим занимаются только женщины, - по-прежнему не двигаясь,
сказал Гэввинг.
Под ним храпел Йорг - пухлый, робкий человек-"евнух", слишком глупый,
чтобы шпионить за кем-либо. Но койки стояли довольно тесно.
- Я видел ферму, когда нас вели мыться. Там они много чего делают
неправильно. Я сказал об этом надсмотрщику, и он разрешил мне поговорить с
женщиной, которая ведет ферму. Ее зовут Кор, и она меня слушает. Я -
консультант.
- Хорошо.
- Еще пара сотен дней - и я попробую и тебя вытащить. Но сначала я
хочу показать, на что способен.
- У тебя найдется возможность поговорить с Миньей? Или с Джинни?
- Еще не придумал. Они разъярятся, если я попытаюсь говорить с
женщинами.
Снова стать хранителем Устья... видеть Минью, но не говорить с ней.
Правда, не исключено, что Альфин сможет передавать послания, если
согласится пойти на такой риск. Гэввинг перестал думать об этом.
- Сегодня я узнал кое-что. Дерево действительно перемещается, и
двигает его ГРУМ, летающий ящик. Они заселяют другие деревья...
- А нам-то что?
- Еще не знаю.
Альфин отодвинулся от гамака.
Терпение давалось Гэввингу с трудом. Поначалу он не мог думать ни о
чем, лишь о побеге. Ночами он доводил себя до безумия, вспоминая Минью...
Но он научился спать, и работать, и ждать, и учиться.
Надсмотрщики не отвечали на вопросы. Так что же он узнал, чему
научился? Женщины ухаживали за фермами в Устье и готовили, беременные
женщины жили где-то в другом месте. Мужчины занимались механизмами и
работали тут, в верхней части кроны. Разморы говорили об освобождении, но
никогда - о бунте.
Не взбунтуются они и сейчас, когда через восемь периодов сна начнется
Праздник. Потом, может быть, но разве Флот не знает этого по опыту?
Надсмотрщики будут готовы. Они не расстаются со своими дубинками - палками
из твердого дерева полуметровой длины. Хорс говорил, что
женщины-надсмотрщицы тоже носят такие. Может, и Флот снабдят дубинками
вместо мечей... или нет.
Что еще? Работа на педалях выматывает. Если их разрушить - все, что
сделано из космоштук, это повредит Лондон-Дереву, но не скоро. Можно,
конечно, разломать лифты, но Флот подавит мятеж, используя ГРУМ.
Все зависело от ГРУМа. Он стоял примерно на середине дерева, где
находилась лаборатория Ученого. Интересно, там ли Град? Планирует ли он
что-нибудь? Казалось, Град был решительно настроен бежать, даже еще до
того, как они попали на Лондон-Дерево.
А впрочем, какое это имеет значение? Вот если бы они были все вместе!
Тогда бы они что-нибудь придумали...
Гэввинг понял, что может провести остаток жизни нажимая на педали или
качая воду вверх по стволу. С момента пленения он не испытал ни одной
аллергической атаки. Это была неплохая жизнь, и он чувствовал, что
находится в опасной близости от того, чтобы привыкнуть к ней. Через восемь
периодов сна ему будет позволено повидаться с собственной женой.
Штаты Картера разжигали огни вокруг самого большого цветка во
Вселенной.
Клэйв раздувал угли одеялом. Руки по локоть погрузились в листву,
удерживая его на весу, пальцы ног ухватили одеяло. Он покачивал ногами и
туловищем так, что одеяло раздувало угли до красного цвета.
В восьмидесяти метрах от него огромный серебряный лепесток постепенно
менял положение, чтобы ухватить как можно больше света.
Огонь без ветерка задохнется в собственном дыму, а ветер в джунглях
поднимался не часто. День был спокойным и светлым. Клэйв воспользовался
возможностью разработать свои ноги.
На бедре, в том месте, где он сломал себе кость, вздулся желвак
размером с кулак ребенка. Пальцы чувствовали твердую выпуклость под
мышцами, все тело ощущало ее, когда двигалось. Меррил говорила, что
выпуклости не видно, - может, она лгала, чтобы его утешить? Ему не
хотелось спрашивать кого-нибудь еще.
Он был искалечен, но кость срасталась. Клэйв чувствовал, как она с
каждым днем становится крепче, хотя шрам, пересекающий бедро красной
полосой, все еще производил ужасное впечатление. Клэйв накачивал мышцы и
готовился к войне.
В течение десяти дней сон перемежался с болью. Он лежал беспомощный,
немыслимо высокие, почти человеческие фигуры парили вокруг него во всех
направлениях - зеленые фигуры, похожие на призраки в темно-зеленой листве,
спокойные голоса сливались с извечным шепотом листвы. Клэйв думал, что все
еще бредит.
Но Меррил была реальной. Домашняя, безногая Меррил была полностью
знакомой, абсолютно реальной... и сумасшедшей. Охотники за разморами
забрали всех. "Всех, кроме нас, - думал Клэйв. - Нас бросили. Я заставлю
их пожалеть об этом".
Его меньше всего заботила боль в сломанной ноге, другая боль была
острее - боль поражения. Предводитель охотников, потерявший свою команду.
Председатель, потерявший свое племя. Племя Квинна погибло. Он говорил
себе, что депрессия всегда следует за серьезной раной.
Клэйв остаются там, где пришел в себя, то есть глубоко в джунглях,
боясь, что в ране может прорасти пух, и все время спал. Он очень много
спал. У него больше не осталось воли.
Меррил пыталась поговорить с ним: не все так плохо, Град произвел
впечатление на Штаты Картера, Меррил и Клэйва с радостью примут... хотя и
в качестве разморов.
Однажды он проснулся и увидел, что Меррил радостно возбуждена.
- Они позволили мне сражаться, - сказала она.
Так Клэйв узнал, что Штаты Картера собрались войной на Лондон-Дерево.
Последующие дни он узнавал людей джунглей. Здесь насчитывалось
примерно двести членов племени, половину из них составляли разморы. Их
права никак не ущемлялись, они лишь были лишены права голоса в совете.
Клэйв видел много детей и много беременностей и не видел голода. Люди
джунглей были здоровы и счастливы... и лучше вооружены, чем племя Квинна.
Его расспрашивали на собраниях племени. Общинные Штатов Картера были
всего-навсего расширением в тоннеле, двенадцать метров в поперечнике и
дважды столько в длину. Удивительно, но место вмещало всех: мужчин и
женщин, детей, разморов и граждан, - все висели на стенах, высунув головы
из листвы, в то время как Кара Шарман или Комлинк говорили с одного из
концов площади.
- Как же вы хотя бы приблизитесь к Лондон-Дереву? - однажды спросил
Клэйв, но только однажды: информация была "строго секретной", шпионов
здесь не выносили.
Однако Клэйв и сам мог следить за приготовлениями. Он был уверен, что
огни - часть их.
Он уже полдня раздувал угли. Нога устала. Скоро придется сменить
позу.
Кара Шарман скользнула мимо него. Погрузив руки в листву, она
остановилась рядом:
- Как дела?
- Смотри сама. Огонь выглядит правильно?
Она поглядела:
- Да. Вот так и поддерживай его. Скорми ему еще одну ветку через
несколько сотен вздохов. Как твоя нога?
- Неплохо. Мы можем поговорить?
- Мне надо проверить и другие костры.
Слово "Шарман" означало здесь то же, что "Ученый" в племени Квинна.
Может, так оно и было, но на деле Кара казалась более крупной фигурой, чем
просто Ученый. Похоже, у нее было больше власти, чем у политического
босса, Комлинка, который почти все свое время проводил выясняя требования
граждан. Стоило попытаться привлечь ее внимание. Клэйв сказал:
- Шарман, я вырос на дереве. Мы собираемся атаковать дерево. Будет
польза от моих знаний?
Она поразмыслила:
- Что ты можешь мне рассказать?
- Приливы. Вы не привыкли к приливам. Я привык, и эти охотники за
разморами - тоже. Если вы...
- Поставить тебя над нашими воинами? - спросила она с кривой улыбкой.
- Я имел в виду не это. Атакуйте середину дерева. Заставьте их прийти
туда, к вам. Я видел, как они сражаются в свободном падении. Вы - лучше.
- Мы думали об этом. - Она заметила, что он нахмурился. - Нет, нет,
продолжай. Я рада, что ты согласен помочь нам. Мы наблюдали за
Лондон-Деревом десятилетия, и двое из наших однажды убежали оттуда. Мы
знаем: разморы живут на внутренней кроне, но перевозчика они держат в
центре дерева. Должны ли мы сначала пойти за ним?
Наука, работающая на передвижение... Летающий ящик тревожил Клэйва, и
ему никак не удавалось отделаться от этого чувства.
- Я не знаю, как действует эта штука. Они доставляют на ней своих
воинов туда, куда им надо, а ваши просто парят в воздухе. Да. Нужно
захватить повозку, даже если мы не сможем управлять ею. Да. Шарман, я не
знаю, каков ваш план атаки, но если вы скажете мне больше, я смогу лучше
ответить. - Он и раньше говорил об этом, но это все равно, что говорить с
деревом.
Кара высвободила свой якорь с привязанным к нему тонким тросом. Она
собиралась отчаливать. Древесный корм! Клэйв быстро добавил:
- И еще одно! Насколько я знаю Града, он уже должен был научиться
управлять летающим ящиком. Или Гэввинг мог увидеть что-нибудь и сказать
Граду.
- Нам не удастся это выяснить.
Клэйв пожал плечами:
- Если идти за летающим ящиком, нужно отыскать Града.
Он засунул в огонь засохшую опорную ветвь и вновь принялся махать
одеялом.
Кара сказала:
- Ты себя называешь Шарманом, Председателем исчезнувшего народа. Я
верю, тебе знакомо, что значит быть лидером. Если ты узнаешь нечто такое,
чего не должны знать наши враги... Если ты будешь участвовать в войне, да
еще в первых рядах сражающихся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28