У детей с моторной алалией, как и у учащихся массовых школ, оно остается приблизительно на одинаковом уровне.
Таблица 8
Результаты правильного решения экспериментальных заданий учениками речевой, вспомогательной и массовой школ
Примечание: Данные по вспомогательной и массовой школе взяты из работы В. Н. Синева. Приводятся усредненные данные по каждому классу.
Эти данные, а также наблюдения, полученные в процессе проведения эксперимента, позволили нам сделать вывод о некоторых качественных особенностях умозаключающего мышления детей с моторной алалией по сравнению с учащимися вспомогательных школ. Моторные алалики, так же как и олигофрены, в большинстве случаев шли к правильному решению задач методом проб и ошибок. Для осознания решения им требовалось большое количество проб. Однако, по данным В. Н. Синева, у многих олигофренов, даже учащихся 8 классов, этот принцип выработать не удалось. У всех же наших испытуемых он был выработан, а у 2 учащихся это решение выработалось после второго предъявления.
Характерно также, что по сравнению с олигофренами у детей с моторной алалией выработанный в процессе упражнений принцип решения задач оказывался прочно и сознательно усвоенным и переносился на решение более сложных однотипных задач.
Более того, моторные алалики в отличие от олигофренов, усвоив один метод решения задач (метод единственного сходства), значительно быстрее и лучше усваивали и другой принцип – метод единственного различия. Но как и умственно отсталые дети, учащиеся речевой школы в отличие от учащихся массовой, не могли в вербальной форме обосновать свои логические решения.
Итак, полученные данные свидетельствуют о способности (хотя и сниженной в ряде случаев) детей с моторной алалией к анализу, необходимому для определения причинно-следственных отношений.
Не менее показательными оказались результаты выполнения заданий на классификация предметов. Это задание проводилось в двух вариантах – на вербальном и невербальном материале по методике, разработанной Р. Олвером и Д. Хорнсби. При проведении эксперимента на невербальном материале мы предъявили детям 42 цветных рисунка с изображением знакомых предметов: овощей, транспорта, одежды, инструментов и т. д. Картинки сначала назывались экспериментатором, после чего ребенок их показывал. Это давало возможность судить о том, что он знаком со всеми предъявленными ему предметами. Затем ребенка просили разложить сходные в каком-либо отношении картинки в отдельные группы. Когда ученик завершал комплектование групп, его просили ответить на вопрос: «Чем похожи отобранные картинки?»
При комплектовании групп на вербальном материале детям предлагалось ответить, чем отличаются и чем похожи отдельные предметы. При этом использовались названия тех же предметов, что и в первом эксперименте. Исследование проводилось следующим образом. Ребенку предъявлялись 2 слова – морковь и картофель и задавался вопрос: «Чем похожи морковь и картофель?» Затем к этим словам добавлялось слово яблоко, и экспериментатор спрашивал: «Чем яблоко отличается от моркови и картофеля?», а затем: «Чем морковь, картофель и яблоко похожи?» Эти операции мы продолжали до тех пор, пока не получался ряд, состоящий из следующих слов: морковь – картофель – яблоко – клубника дерево – трава. В конце ряда мы присоединяли резко контрастный объект и спрашивали, чем он отличается от предшествующих. Например, слово камень могло предъявляться последним в списке картофель – морковь.
Этим же способом предлагали детям и другие ряды слов. Всего было предъявлено 8 рядов слов.
В эксперименте участвовали учащиеся 3–4 классов школы № 7 для детей с тяжелыми нарушениями речи г. Киева, что и в 1-й серии опытов. Контрольную группу составили ученики соответствующих классов вспомогательной школы № 75 г. Одессы.
Результаты исследования представлены в таблице 2. Рассмотрим качественные и процентные показатели, полученные в эксперименте. Прежде всего обращает на себя внимание структура создаваемых групп. Так, многие группы (учащиеся речевой школы 10 %, а вспомогательной – 12–22 %) были сконструированы не на основании выделения одной, присущей всем предметам группы черты, а по типу ассоциации, коллекции, тематических группировок: например, расческа и ножницы могли быть объединены, потому что они нужны парикмахеру, корабль и рыба – потому что рыба плавает в воде, а корабль ловит рыбу, и т. д.
Таблица 9
Выполнение заданий на классификацию предметов (%)
Примечание. Числитель – выполнение вербальных заданий, знаменатель – выполнение невербальных заданий.
Семантика созданных групп была в ряде случаев неправильной. Так, в качестве основания при классификации могли использоваться либо слишком недифференцированные, широкие понятие, т. е. отмечалось отношение отдельных объектов к слишком обширной группе, – например, самолет, велосипед, поезд, пароход, корабль, телефон – все сделано руками человека либо слишком узкие обобщения – собака, корова, пчела – домашние животные.
Для установления эквивалентности нередко использовались внешние чувственно воспринимаемые признаки предметов. Обследуемые дети не всегда могли найти родовые понятия для отнесения к ним единичных объектов, о чем свидетельствует тот факт, что у алаликов осталось вне групп от 4 до 10 % объектов, у олигофренов – от 27 до 17 %. В процессе выполнения экспериментальных зданий выявилось также, что как у тех, так и у других детей недостаточна гибкость мышления. Так, нередко выделенный детьми какой-либо признак в качестве основного для классификации у первых 2–3 предметов выделялся ими и у последующих предметов. Например, дети находили общий функциональный признак у таких предметов, как самолет, поезд, пароход и объединяли их как средства транспорта. Но, если у этому ряду мы присоединяли слово телефон, дети терялись и не могли абстрагировать другой существенный признак этой группы. Но несмотря на эти общие особенности мышления у умственно отсталых детей и детей с моторной алалией, последние дали все же более высокие количественные показатели. Процентное различие результатов этих заданий см. в табл. 9.
Качественное расхождение было не менее показательным. Это различие выявилось прежде всего в семантике создаваемых групп. Так, дети-алалики, выделяя какие-либо качества в предметах, для основания при их группировке могли использовать чувственно воспринимаемые признаки предметов: цвет, форму, положение в пространстве, внешние функциональные признаки обобщения. Дети с алалией могли просто утверждать без объяснения сходство предметов, наконец, использовать слишком широкие генерализованные обобщения, т. е. выделялись такие признаки, которые говорят о несколько сниженном уровне абстракции. Но следует заметить, что эти признаки всегда являлись все же адекватными и по-своему логичными. Кстати, по данным Р. Олвера и Д. Хорнсби, такие группировки отмечались и у нормальных детей – 47 % случаев у 6-летних детей, 27 % случаев у 8-летних детей и 20 % случаев у 11-летних детей. У детей с моторной алалией в возрасте 9—12 лет они отмечались в 24 % случаев.
Семантика же групп, созданных олигофренами, нередко строилась на абсолютно несущественных внешних признаках, часто не имеющих никакой логики. Приведем в качестве иллюстрации образцы выполнения заданий по классификации предметов на вербальном материале.
Выписка из протокола обследования учащегося 3 класса школы для детей с тяжелыми нарушениями речи Пети
Следует заметить, что мы привели ответы не лучшего ученика. Были среди обследованных детей с моторной алалией и дети с более высоким уровнем интеллектуального развития.
Выписка из протокола обследования ученицы 3 класса вспомогательной школы Любы
Олигофрены были часто не способны при выполнении вербальных заданий выделить общий признак более чем у 2–3 предметов, поэтому нередко создавали группы-коллекции путем объединения объектов в пары. Например, помидор – морковь, торт – яблоко объединялись потому, что торт и яблоко вкусные, а помидор и морковь красные.
Дети с алалией, особенно на материале вербальных заданий, стремились найти общий признак у всех предметов фиксированной экспериментатором группы.
Не отмечалось у учащихся речевой школы и такой шаблонности и стереотипии мышления, как у олигофренов: выделяя в качестве основного какой-либо признак предметов в первых 3–4 объектах, алалики были способны пересмотреть этот признак, если в следующем объекте он отсутствовал.
Характерно, что более высокие показатели алалики дали при выполнении как вербальных, так и невербальных заданий.
Однако в перечисленных экспериментальных заданиях вербальная задача была несложной. В связи с этим исследовались другие интеллектуальные операции, требующие участия более сложных форм речи: составление рассказов по серии сюжетных картин. Анализ этих рассказов показал, что дети с моторной алалией в отличие от умственно отсталых учащихся в большинстве случаев схватывают в целом ситуацию, изображенную на картинках, устанавливают связь между событиями, отображенными на них, хотя словесно им это оформить чрезвычайно трудно. Вследствие этого рассказы их получались бедными, элементы рассуждения или размышления в них отсутствовали. Рассказы отличались бедностью деталей и фрагментарностью.
Олигофрены, как правило, просто констатировали события, причем часто могли излагать их в правильной последовательности, но не улавливали взаимосвязи и причинно-следственной обусловленности событий, изображенных на картинках.
В качестве иллюстрации приведем образцы рассказов, составленных детьми по серии сюжетных картинок под названием «Догадливая лягушка» (4 картинки).
Рассказы, составленные учащимися 3 класса речевой школы
«Лягушка катила колесо. Увидела цаплю. Цапля взяла колесо. Лягушка убежала, выпрыгнула. Цапля осталась с колесом».
«Шла лягушка по поляне около озера с обручем. Аист ловил лягушек. Увидел лягушку и смотрел. Прыгнула аисту в рот с обручем, поставила обруч в рот аисту и прыгнула в воду».
Рассказы, составленные учащимися 3 класса вспомогательной школы
«Лягушка катит колесо. Лягушка встретила цаплю. Она хотела ее съесть. Лягушка поставили в рот цапле колесо и потонула».
«Цапля увидела лягушку. Лягушка поставила в клюв круг, а сама выпрыгнула. Потом катит круг».
Мы видим, что по своему языковому оформлению рассказы учащихся речевой и вспомогательной школы незначительно отличаются друг от друга.
Другие результаты были получены при решении этого задания без участия речи: дети должны были разложить указанную серию картинок в определенной последовательности. Олигофрены допустили при этом 17 % ошибок, дети с моторной алалией – 9 %, из них 3 % ошибок наблюдалось у детей с нарушением пространственного гнозиса.
Таким образом сравнительное изучение мыслительных операций у олигофренов и детей с моторной алалией показывает, что моторные алалики в отличие от олигофренов способны к установлению причинно-следственных связей, умозаключениям, абстракции и обобщениям.
Эти дети овладевают приемами логического мышления и способны к переносу полученных знаний.
Вместе с тем от нормальных детей их отличает несколько более низкий уровень обобщения, недостаточная гибкость и динамичность мышления, более замедленный темп усвоения тех или иных закономерностей, недостаточная осознанность, доказательность мышления.
Конечно все это не исключает того, что алалия может сочетаться с выраженной умственной неполноценностью. Но в данном случае мы говорим, насколько это позволяет количество обследованных, о наиболее типичных чертах мышления детей с рассматриваемым речевым дефектом.
Несомненно, большая роль в генезе этих нарушений принадлежит глубокой языковой неполноценности. Но влиянием лишь речевого дефекта выявленные нарушения, по-видимому, объяснить нельзя, так как они проявлялись при выполнении не только вербальных, но и невербальных заданиях. Очевидно, в происхождении интеллектуальной недостаточности при моторной алалии следует учитывать и роль органических поражений мозга.
Все вышеизложенное приводит к выводу о том, что структура интеллектуальной недостаточности при моторной алалии в отличие от олигофрении носит своеобразный характер и является неоднородной по своему происхождению.
Нервно-психические и речевые нарушения. Л., 1982. С. 102–111.
Е. Ф. Соботович Сравнительная характеристика психического развития детей с моторной алалией и олигофренией
Исследования многих авторов свидетельствуют о том, что у детей с моторной алалией имеются отклонения в психическом развитии. Так, у детей отмечаются особенности некоторых психических функций – конкретного мышления, снижение вербальной памяти, задержка развития и нарушение усвоения специфической знаковой функции и фигуративных действий.
В. А. Ковшиков и Ю. А. Элькин полагают, что по состоянию образного и понятийного мышления, результаты которого выражаются в невербальной форме, дети с алалией в целом не отличаются от нормы. В то же время у детей с моторной алалией на процесс и результаты мышления влияют недостатки в знаниях и особенно нарушения самоорганизации (психофизическая расторможенность или, наоборот, заторможенность, отсутствие устойчивого интереса к знаниям и т. д.). Е. М. Мастюкова отмечает в ряде случаев у детей с моторной алалией нарушения пространственного гнозиса. С. С. Мнухин, Р. А. Белова-Давид указывают, что интеллектуальная недостаточность этих детей выступает на фоне схожих изменений всей личности – инфантильности интересов и поведения, малой целенаправленности, отсутствия эмоциональной напряженности, повышенной истощаемости внимания, снижения интеллектуального и эмоционального тонуса.
Структура данных нарушений носит сложный характер. Одни исследователи (Л. Р. Давидович, С. С. Ляпидевский, В. К. Орфинская, Н. Н. Трауготт, Н. М. Уманская) определенную роль в снижении психических функций отводят тяжелому речевому дефекту. Этим взглядам противостоит другая точка зрения, согласно которой системное недоразвитие речи при алалии является одним из проявлений общего психического недоразвития (М. В. Богданов-Березовский, М. Зееман, Р. А. Белова-Давид).
В исследованиях В. Е. Ковалева, Е. И. Кириченко, Р. А. Беловой-Давид подчеркивается сложный характер интеллектуальных нарушений у детей с моторной алалией. Эти авторы считают, что полное локальное поражение мозга, тем более такой системы, как речедвигательная, возникающее во внеутробном, родовом периоде или раннем детстве, не может не вызвать того или иного варианта психического недоразвития. Ввиду этого указанные авторы утверждают, что у детей с моторной алалией имеется нарушение интеллекта как целостной познавательной деятельности.
Уже сам факт существования столь противоречивых мнений относительно интеллекта у детей с моторной алалией свидетельствует о нерешенности данной проблемы. Между тем поднятые вопросы имеют непосредственное практическое значение, так как система обучения этих детей основывается на взглядах, согласно которым дети с моторной алалией имеют первично сохранный интеллект и в соответствии с этим обучаются по программе массовой школы.
Возникает целый ряд вопросов: В какой зависимости находятся речевые нарушения и особенности психического развития у этих детей? Каков удельный вес речевого дефекта в картине имеющихся отклонений психического развития? Очевидно, для определения оптимальных интеллектуальных возможностей ребенка, которые маскируются тяжелым речевым дефектом, имеющиеся стандартизированные методы психодиагностики являются недостаточными, чем и объясняются противоречивые данные, имеющиеся в литературе относительно психического статуса детей с моторной алалией.
Возможности обучения детей, страдающих тяжелым недоразвитием речи, по программам речевых школ и массовых детских садов могут быть определены на основании анализа процесса обучения детей. Причем совершенно очевидно, что это обучение должно строиться с учетом природы и структуры данного дефекта, так как обучаемость ребенка зависит, с одной стороны, от субъективных факторов – индивидуально-психологических особенностей ребенка, с другой – от объективных факторов, от правильной организации и методов обучения ребенка, их соответствия структуре дефекта. Эти вопросы являются очень важным, так как от их правильного решения зависят психологическая диагностика и определение типа учебного учреждения для детей.
Проведенное нами исследование показало, что отклонения в интеллектуальном развитии детей с алалией имеют сложный характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Таблица 8
Результаты правильного решения экспериментальных заданий учениками речевой, вспомогательной и массовой школ
Примечание: Данные по вспомогательной и массовой школе взяты из работы В. Н. Синева. Приводятся усредненные данные по каждому классу.
Эти данные, а также наблюдения, полученные в процессе проведения эксперимента, позволили нам сделать вывод о некоторых качественных особенностях умозаключающего мышления детей с моторной алалией по сравнению с учащимися вспомогательных школ. Моторные алалики, так же как и олигофрены, в большинстве случаев шли к правильному решению задач методом проб и ошибок. Для осознания решения им требовалось большое количество проб. Однако, по данным В. Н. Синева, у многих олигофренов, даже учащихся 8 классов, этот принцип выработать не удалось. У всех же наших испытуемых он был выработан, а у 2 учащихся это решение выработалось после второго предъявления.
Характерно также, что по сравнению с олигофренами у детей с моторной алалией выработанный в процессе упражнений принцип решения задач оказывался прочно и сознательно усвоенным и переносился на решение более сложных однотипных задач.
Более того, моторные алалики в отличие от олигофренов, усвоив один метод решения задач (метод единственного сходства), значительно быстрее и лучше усваивали и другой принцип – метод единственного различия. Но как и умственно отсталые дети, учащиеся речевой школы в отличие от учащихся массовой, не могли в вербальной форме обосновать свои логические решения.
Итак, полученные данные свидетельствуют о способности (хотя и сниженной в ряде случаев) детей с моторной алалией к анализу, необходимому для определения причинно-следственных отношений.
Не менее показательными оказались результаты выполнения заданий на классификация предметов. Это задание проводилось в двух вариантах – на вербальном и невербальном материале по методике, разработанной Р. Олвером и Д. Хорнсби. При проведении эксперимента на невербальном материале мы предъявили детям 42 цветных рисунка с изображением знакомых предметов: овощей, транспорта, одежды, инструментов и т. д. Картинки сначала назывались экспериментатором, после чего ребенок их показывал. Это давало возможность судить о том, что он знаком со всеми предъявленными ему предметами. Затем ребенка просили разложить сходные в каком-либо отношении картинки в отдельные группы. Когда ученик завершал комплектование групп, его просили ответить на вопрос: «Чем похожи отобранные картинки?»
При комплектовании групп на вербальном материале детям предлагалось ответить, чем отличаются и чем похожи отдельные предметы. При этом использовались названия тех же предметов, что и в первом эксперименте. Исследование проводилось следующим образом. Ребенку предъявлялись 2 слова – морковь и картофель и задавался вопрос: «Чем похожи морковь и картофель?» Затем к этим словам добавлялось слово яблоко, и экспериментатор спрашивал: «Чем яблоко отличается от моркови и картофеля?», а затем: «Чем морковь, картофель и яблоко похожи?» Эти операции мы продолжали до тех пор, пока не получался ряд, состоящий из следующих слов: морковь – картофель – яблоко – клубника дерево – трава. В конце ряда мы присоединяли резко контрастный объект и спрашивали, чем он отличается от предшествующих. Например, слово камень могло предъявляться последним в списке картофель – морковь.
Этим же способом предлагали детям и другие ряды слов. Всего было предъявлено 8 рядов слов.
В эксперименте участвовали учащиеся 3–4 классов школы № 7 для детей с тяжелыми нарушениями речи г. Киева, что и в 1-й серии опытов. Контрольную группу составили ученики соответствующих классов вспомогательной школы № 75 г. Одессы.
Результаты исследования представлены в таблице 2. Рассмотрим качественные и процентные показатели, полученные в эксперименте. Прежде всего обращает на себя внимание структура создаваемых групп. Так, многие группы (учащиеся речевой школы 10 %, а вспомогательной – 12–22 %) были сконструированы не на основании выделения одной, присущей всем предметам группы черты, а по типу ассоциации, коллекции, тематических группировок: например, расческа и ножницы могли быть объединены, потому что они нужны парикмахеру, корабль и рыба – потому что рыба плавает в воде, а корабль ловит рыбу, и т. д.
Таблица 9
Выполнение заданий на классификацию предметов (%)
Примечание. Числитель – выполнение вербальных заданий, знаменатель – выполнение невербальных заданий.
Семантика созданных групп была в ряде случаев неправильной. Так, в качестве основания при классификации могли использоваться либо слишком недифференцированные, широкие понятие, т. е. отмечалось отношение отдельных объектов к слишком обширной группе, – например, самолет, велосипед, поезд, пароход, корабль, телефон – все сделано руками человека либо слишком узкие обобщения – собака, корова, пчела – домашние животные.
Для установления эквивалентности нередко использовались внешние чувственно воспринимаемые признаки предметов. Обследуемые дети не всегда могли найти родовые понятия для отнесения к ним единичных объектов, о чем свидетельствует тот факт, что у алаликов осталось вне групп от 4 до 10 % объектов, у олигофренов – от 27 до 17 %. В процессе выполнения экспериментальных зданий выявилось также, что как у тех, так и у других детей недостаточна гибкость мышления. Так, нередко выделенный детьми какой-либо признак в качестве основного для классификации у первых 2–3 предметов выделялся ими и у последующих предметов. Например, дети находили общий функциональный признак у таких предметов, как самолет, поезд, пароход и объединяли их как средства транспорта. Но, если у этому ряду мы присоединяли слово телефон, дети терялись и не могли абстрагировать другой существенный признак этой группы. Но несмотря на эти общие особенности мышления у умственно отсталых детей и детей с моторной алалией, последние дали все же более высокие количественные показатели. Процентное различие результатов этих заданий см. в табл. 9.
Качественное расхождение было не менее показательным. Это различие выявилось прежде всего в семантике создаваемых групп. Так, дети-алалики, выделяя какие-либо качества в предметах, для основания при их группировке могли использовать чувственно воспринимаемые признаки предметов: цвет, форму, положение в пространстве, внешние функциональные признаки обобщения. Дети с алалией могли просто утверждать без объяснения сходство предметов, наконец, использовать слишком широкие генерализованные обобщения, т. е. выделялись такие признаки, которые говорят о несколько сниженном уровне абстракции. Но следует заметить, что эти признаки всегда являлись все же адекватными и по-своему логичными. Кстати, по данным Р. Олвера и Д. Хорнсби, такие группировки отмечались и у нормальных детей – 47 % случаев у 6-летних детей, 27 % случаев у 8-летних детей и 20 % случаев у 11-летних детей. У детей с моторной алалией в возрасте 9—12 лет они отмечались в 24 % случаев.
Семантика же групп, созданных олигофренами, нередко строилась на абсолютно несущественных внешних признаках, часто не имеющих никакой логики. Приведем в качестве иллюстрации образцы выполнения заданий по классификации предметов на вербальном материале.
Выписка из протокола обследования учащегося 3 класса школы для детей с тяжелыми нарушениями речи Пети
Следует заметить, что мы привели ответы не лучшего ученика. Были среди обследованных детей с моторной алалией и дети с более высоким уровнем интеллектуального развития.
Выписка из протокола обследования ученицы 3 класса вспомогательной школы Любы
Олигофрены были часто не способны при выполнении вербальных заданий выделить общий признак более чем у 2–3 предметов, поэтому нередко создавали группы-коллекции путем объединения объектов в пары. Например, помидор – морковь, торт – яблоко объединялись потому, что торт и яблоко вкусные, а помидор и морковь красные.
Дети с алалией, особенно на материале вербальных заданий, стремились найти общий признак у всех предметов фиксированной экспериментатором группы.
Не отмечалось у учащихся речевой школы и такой шаблонности и стереотипии мышления, как у олигофренов: выделяя в качестве основного какой-либо признак предметов в первых 3–4 объектах, алалики были способны пересмотреть этот признак, если в следующем объекте он отсутствовал.
Характерно, что более высокие показатели алалики дали при выполнении как вербальных, так и невербальных заданий.
Однако в перечисленных экспериментальных заданиях вербальная задача была несложной. В связи с этим исследовались другие интеллектуальные операции, требующие участия более сложных форм речи: составление рассказов по серии сюжетных картин. Анализ этих рассказов показал, что дети с моторной алалией в отличие от умственно отсталых учащихся в большинстве случаев схватывают в целом ситуацию, изображенную на картинках, устанавливают связь между событиями, отображенными на них, хотя словесно им это оформить чрезвычайно трудно. Вследствие этого рассказы их получались бедными, элементы рассуждения или размышления в них отсутствовали. Рассказы отличались бедностью деталей и фрагментарностью.
Олигофрены, как правило, просто констатировали события, причем часто могли излагать их в правильной последовательности, но не улавливали взаимосвязи и причинно-следственной обусловленности событий, изображенных на картинках.
В качестве иллюстрации приведем образцы рассказов, составленных детьми по серии сюжетных картинок под названием «Догадливая лягушка» (4 картинки).
Рассказы, составленные учащимися 3 класса речевой школы
«Лягушка катила колесо. Увидела цаплю. Цапля взяла колесо. Лягушка убежала, выпрыгнула. Цапля осталась с колесом».
«Шла лягушка по поляне около озера с обручем. Аист ловил лягушек. Увидел лягушку и смотрел. Прыгнула аисту в рот с обручем, поставила обруч в рот аисту и прыгнула в воду».
Рассказы, составленные учащимися 3 класса вспомогательной школы
«Лягушка катит колесо. Лягушка встретила цаплю. Она хотела ее съесть. Лягушка поставили в рот цапле колесо и потонула».
«Цапля увидела лягушку. Лягушка поставила в клюв круг, а сама выпрыгнула. Потом катит круг».
Мы видим, что по своему языковому оформлению рассказы учащихся речевой и вспомогательной школы незначительно отличаются друг от друга.
Другие результаты были получены при решении этого задания без участия речи: дети должны были разложить указанную серию картинок в определенной последовательности. Олигофрены допустили при этом 17 % ошибок, дети с моторной алалией – 9 %, из них 3 % ошибок наблюдалось у детей с нарушением пространственного гнозиса.
Таким образом сравнительное изучение мыслительных операций у олигофренов и детей с моторной алалией показывает, что моторные алалики в отличие от олигофренов способны к установлению причинно-следственных связей, умозаключениям, абстракции и обобщениям.
Эти дети овладевают приемами логического мышления и способны к переносу полученных знаний.
Вместе с тем от нормальных детей их отличает несколько более низкий уровень обобщения, недостаточная гибкость и динамичность мышления, более замедленный темп усвоения тех или иных закономерностей, недостаточная осознанность, доказательность мышления.
Конечно все это не исключает того, что алалия может сочетаться с выраженной умственной неполноценностью. Но в данном случае мы говорим, насколько это позволяет количество обследованных, о наиболее типичных чертах мышления детей с рассматриваемым речевым дефектом.
Несомненно, большая роль в генезе этих нарушений принадлежит глубокой языковой неполноценности. Но влиянием лишь речевого дефекта выявленные нарушения, по-видимому, объяснить нельзя, так как они проявлялись при выполнении не только вербальных, но и невербальных заданиях. Очевидно, в происхождении интеллектуальной недостаточности при моторной алалии следует учитывать и роль органических поражений мозга.
Все вышеизложенное приводит к выводу о том, что структура интеллектуальной недостаточности при моторной алалии в отличие от олигофрении носит своеобразный характер и является неоднородной по своему происхождению.
Нервно-психические и речевые нарушения. Л., 1982. С. 102–111.
Е. Ф. Соботович Сравнительная характеристика психического развития детей с моторной алалией и олигофренией
Исследования многих авторов свидетельствуют о том, что у детей с моторной алалией имеются отклонения в психическом развитии. Так, у детей отмечаются особенности некоторых психических функций – конкретного мышления, снижение вербальной памяти, задержка развития и нарушение усвоения специфической знаковой функции и фигуративных действий.
В. А. Ковшиков и Ю. А. Элькин полагают, что по состоянию образного и понятийного мышления, результаты которого выражаются в невербальной форме, дети с алалией в целом не отличаются от нормы. В то же время у детей с моторной алалией на процесс и результаты мышления влияют недостатки в знаниях и особенно нарушения самоорганизации (психофизическая расторможенность или, наоборот, заторможенность, отсутствие устойчивого интереса к знаниям и т. д.). Е. М. Мастюкова отмечает в ряде случаев у детей с моторной алалией нарушения пространственного гнозиса. С. С. Мнухин, Р. А. Белова-Давид указывают, что интеллектуальная недостаточность этих детей выступает на фоне схожих изменений всей личности – инфантильности интересов и поведения, малой целенаправленности, отсутствия эмоциональной напряженности, повышенной истощаемости внимания, снижения интеллектуального и эмоционального тонуса.
Структура данных нарушений носит сложный характер. Одни исследователи (Л. Р. Давидович, С. С. Ляпидевский, В. К. Орфинская, Н. Н. Трауготт, Н. М. Уманская) определенную роль в снижении психических функций отводят тяжелому речевому дефекту. Этим взглядам противостоит другая точка зрения, согласно которой системное недоразвитие речи при алалии является одним из проявлений общего психического недоразвития (М. В. Богданов-Березовский, М. Зееман, Р. А. Белова-Давид).
В исследованиях В. Е. Ковалева, Е. И. Кириченко, Р. А. Беловой-Давид подчеркивается сложный характер интеллектуальных нарушений у детей с моторной алалией. Эти авторы считают, что полное локальное поражение мозга, тем более такой системы, как речедвигательная, возникающее во внеутробном, родовом периоде или раннем детстве, не может не вызвать того или иного варианта психического недоразвития. Ввиду этого указанные авторы утверждают, что у детей с моторной алалией имеется нарушение интеллекта как целостной познавательной деятельности.
Уже сам факт существования столь противоречивых мнений относительно интеллекта у детей с моторной алалией свидетельствует о нерешенности данной проблемы. Между тем поднятые вопросы имеют непосредственное практическое значение, так как система обучения этих детей основывается на взглядах, согласно которым дети с моторной алалией имеют первично сохранный интеллект и в соответствии с этим обучаются по программе массовой школы.
Возникает целый ряд вопросов: В какой зависимости находятся речевые нарушения и особенности психического развития у этих детей? Каков удельный вес речевого дефекта в картине имеющихся отклонений психического развития? Очевидно, для определения оптимальных интеллектуальных возможностей ребенка, которые маскируются тяжелым речевым дефектом, имеющиеся стандартизированные методы психодиагностики являются недостаточными, чем и объясняются противоречивые данные, имеющиеся в литературе относительно психического статуса детей с моторной алалией.
Возможности обучения детей, страдающих тяжелым недоразвитием речи, по программам речевых школ и массовых детских садов могут быть определены на основании анализа процесса обучения детей. Причем совершенно очевидно, что это обучение должно строиться с учетом природы и структуры данного дефекта, так как обучаемость ребенка зависит, с одной стороны, от субъективных факторов – индивидуально-психологических особенностей ребенка, с другой – от объективных факторов, от правильной организации и методов обучения ребенка, их соответствия структуре дефекта. Эти вопросы являются очень важным, так как от их правильного решения зависят психологическая диагностика и определение типа учебного учреждения для детей.
Проведенное нами исследование показало, что отклонения в интеллектуальном развитии детей с алалией имеют сложный характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63