Наконец, я оказался на галерее с несколькими дверьми. За одной из них я едва различил у свечи мужчину и женщину, зато за следующей оказался современный компьютерный офис – весь белый, с кондиционером, неоновым светом. За настоящим письменным столом сидел молодой инженер-электронщик.
– То, что вы у нас видите, это две крайности Индии, – сказал он и пояснил, что его сосед – это местный знахарь, который лечит преимущественно деревенских женщин, причем магическими средствами.
Я сказал, что тоже сюда приехал для лечения у ариев.
– Местные их стороной обходят, считая, что там шикарно и дорого. Туда обычно съезжаются отовсюду, а наши обращаются к колдунам, к тангалам.
Тангалы? Я впервые слышал о них.
Моего собеседника, умного, любезнейшего мусульманина, он настоял, чтобы я с его компьютера отправил пару электронных писем, мое удивление позабавило. «Тангалы, – объяснил он, – здешние мусульманские знахари. Они изгоняют хворь, избавляют от болей и бед, входя в транс и принимая на себя страдания больного. Обычно они работают группами. Они играют на музыкальных инструментах, поют и взывают к Аллаху, пока один из них занимается экзорцизмом. Целитель изгоняет болезни, вгоняя иголки себе в щеки, руки, нанося себе ножевые раны, так что одежды их к концу сеанса обычно орошены кровью». По словам этого юноши, здесь, в Керале, мусульмане, христиане, индусы обращаются к тангалам.
– Ничего странного, – сказал он. – Иисус Христос ведь тоже дал пригвоздить себя к кресту, чтобы принять на себя все горести мира, верно?
Правда, тангалы берут с людей плату, ну что ж, им ведь тоже жить надо.
Верит ли он в магию? Ну, не всерьез. Он ведь инженер, человек современный, компьютером вот пользуется. Но ничего нет удивительного, что многие в нее верят.
Уже стемнело, и спуститься по лестнице оказалось делом нелегким. Еще труднее было найти дорогу в больницу. Внезапно, как это постоянно случается в этой стране, отключили свет, и весь городок погрузился во мрак. Тут и там стали зажигаться керосиновые лампы, но на улице, которая вела к моей больнице, была темень. Из канав несло типичными «индийскими» ароматами. Вдоль стен при свете коптилок на корточках сидели люди. Мне показалось, что я попал на средневековый Двор Чудес. И при этом я тоже ждал чуда – чудесного исцеления!
Вид больницы меня утешил. Включили генераторы, весь комплекс был ярко освещен и показался мне оазисом современности и надежности.
Двор был полон народу. Врачи с семьями последними занимали свои места, придерживая обеими руками края своих «доти», будто это были крылья, которые не должны касаться земли. Слон был украшен изысканно вышитой попоной. Некое подобие позолоченной маски спускалось с головы на хобот. По сцене двигались актеры и танцовщицы, а музыканты тем временем настраивали инструменты. Представление вот-вот должно было начаться, но я отправился прямо в постель.
Я устал. Не только от дороги, но и от необходимости привыкать к новым местам, от попыток разобраться в доносящихся звуках, в окружающих людях, их обычаях. В 1993 году я путешествовал в поисках ясновидящих, теперь – в поисках целителей и альтернативной медицины. Кажется, все начинало повторяться. Исследование внешнего мира больше не интересовало меня. Не зря ли я уехал из ашрама?
В окно влетал оглушительный грохот цимбал и дудок. Трубил слон, кричали люди. Я ничего не мог разобрать, но понял: это будет тянуться до утра.
Разбудила меня тишина. Ночь я проспал под непрерывный грохот, к которому притерпелся. Потом та часть сознания, которая бодрствует и во время сна, разбудила меня. Шумное, необычное представление, устроенное людьми для богов, закончилось, и началось другое зрелище, спокойное и величественное, которое боги демонстрировали людям. Великолепное оранжевое солнце вставало из-за верхушек пальм, из темноты медленно проглядывали очертания домов, улиц, переулков и людей. Белые клубы поднимались над крышей лекарственной фабрики, разнося ее целебные ароматы.
Внизу во дворе сцена уже опустела, люди постепенно расходились, зрители уносили стулья, музыканты собирали инструменты. Пациенты, поддерживаемые родственниками, плелись к больнице. Они пробыли здесь всю ночь! Я видел, как многие, проходя мимо слона, складывали перед собой ладони и слегка кланялись ему, будто прощались с хозяином. Со слона уже сняли его золоченое убранство. Зато в свернутом хоботе колыхалась большая охапка веток и травы – его завтрак.
Мне тоже было пора завтракать, и я отправился в больничную столовую. Объявление на стене гласило, что еду здесь подают исключительно вегетарианскую. Все было просто и чисто, но и тут, видимо, поддались на соблазн современности, и коварная лампа-ловушка потрескивала всякий раз, когда муха устремлялась на голубоватый свет и превращалась в уголек.
Ровно в девять молодой врач повел меня в расположенную рядом бесплатную поликлинику, которая состояла из группы невысоких строений под красными крышами, с голубыми стенами, бетонными полами и белыми фанерными перегородками между кабинетами. Порог поликлиники почернел от времени, и можно только представить, сколько за эти годы больных и их родственников топталось тут в ожидании вердикта врача. Тропический ветерок гулял по комнатам, колыхал желтые занавески. На небольшой немощеной площадке ждали люди. Я припомнил провинциальные госпитали в Камбодже, куда я ездил, чтобы написать о жертвах боев и американских бомбардировок: та же жара, та же атмосфера, те же смуглые лица, изнуренные, напуганные, и только моя роль поменялась. Я понял это, когда молодой врач для первого осмотра попросил меня раздеться до пояса и лечь на кушетку, накрытую черной клеенкой. Окно сразу заполнили лица, и на меня уставились десятки широко раскрытых глаз.
Доктор выслушал меня, измерил давление, задал несколько вопросов о перенесенных мною болезнях, особенно в детстве. Я отвечал, а он делал записи. В конце он спросил:
– Когда вам сказали, что у вас рак, как вы это восприняли?
– Без паники.
– Как вы сами полагаете, какие у вас шансы на выздоровление?
– От рака нелегко выздороветь, – сказал я. – Но я надеюсь найти способ, который позволит мне продержаться еще какое-то время. Поэтому я здесь.
Он улыбнулся, посмотрел на меня так, будто я удачно сдал экзамен, и процитировал, сперва на санскрите, потом на английском, высказывание из аюрведы:
Сколько путь твой продлится от первого дня до могилы –
Это будет зависеть лишь только от внутренней силы.
Постоянство и труд – твоего долголетья залог:
Чем размеренней день,
Тем длиннее отпущенный срок.
Я спросил его, откуда аюрведа может знать о раке. Аюрведа – древняя наука, зародившаяся тысячелетия тому назад, а рак – болезнь современная.
Он возразил:
– Время не имеет значения. Человек – всегда человек, и хвори у него всегда одинаковые, – сказал он. – Не бывает болезней древних и современных. Мы различаем только болезни излечимые и неизлечимые, и рак не попадает ни в одну из этих категорий. В священных текстах он носит имя «адбхута рога» – исключительное заболевание.
Мне стало интересно, но он не захотел развивать эту тему. Это была не его специальность. «Этим занимается только главврач», – сказал он. А его специальность – это змеиные укусы.
Это меня тоже интересовало, и он с удовольствием повел меня в свое отделение, перечислил мне названия и признаки кобр, гадюк и других пресмыкающихся в красивых банках с формалином на стеллаже. Каждая такая змея, по его словам, легко убивает человека.
– За какое время? – спросил я.
– За полчаса. Если пациент успеет к нам за это время, мы его спасем. У нас есть аюрведические препараты на травах – одни нужно прикладывать к месту укуса, другие – принимать внутрь, они способны нейтрализовать яд любой змеи.
Каждый год они принимали в среднем по полторы тысячи укушенных, и обычно почти все выживали.
– И все успевали добраться за полчаса? Всех их лечили только аюрведическими средствами?
– Нет. Но… там, где не действует аюрведа, всегда можно прибегнуть к обычным средствам, – ответил он откровенно.
Оба вида медицины дополняют друг друга. Аюрведа проще, дешевле и легче согласуется с окружающей средой. Но он и его коллеги часто направляют к обычным врачам пациентов, которым, на их взгляд, аюрведические средства не помогут. Как правило, при необходимости хирургического вмешательства.
– Когда-то, – объяснил молодой врач, – и хирургия была частью аюрведы. Существуют древнейшие тексты, в которых с большой точностью описываются хирургические инструменты, очень похожие на сегодняшние. Однако это осталось в прошлом. Возможно, это случилось из-за отсутствия в аюрведической фармакопее действенных средств для анестезии. Поэтому сейчас аюрведа не занимается хирургией.
Молодой врач был внимателен и сердечен. Он сказал, что разница между итальянцами и индийцами не так уж велика: «Кришна… Христос. Те же идеи, сходные имена».
Наконец пришел главврач, П. К. Варрьер, ему было за семьдесят. Седые волосы, крупный нос. Варрьер был глуховат, держался любезно, но сдержанно. Заглянув в мою карточку, он сказал, что, по его мнению, причина рака в несбалансированном питании и в окружающей среде. Неправильный режим питания подготавливает почву для многих болезней, в том числе и для моей.
– Мы, врачи-аюрведисты, придаем огромное значение режиму питания, – сказал он. – Плохое пищеварение может создавать самые разнообразные проблемы. Поэтому мы рекомендуем придерживаться простейшей диеты. Чем дороже еда, тем больше вреда она приносит. Заболевший должен изменить образ жизни и научиться есть мало, но регулярно, если хочет выздороветь. Ужинать, например, нужно задолго до сна.
Изменить жизнь, чтобы выздороветь, – эта мысль не покидала меня с самого начала болезни, и мне понравилось, что он тоже настаивает на этом. Остальное показалось мне чересчур схематичным, упрощенным, хотя в конце концов я приехал туда не для дискуссий.
– Мы ничего не обещаем, сделаем все, что можем. По крайней мере, качество жизни мы вам, без сомнения, можем улучшить, – заключил он.
Он прописал мне лечение, которое пока находилось в стадии эксперимента. Лекарство готовится индивидуально для каждого пациента, так сказать, «ad personam», и принимать его мне придется три месяца, после чего он хотел бы осмотреть меня снова.
Я спросил, какими были первые результаты его экспериментального лечения. «Они неплохие, – сказал он. – Некоторые пациенты, которых считали обреченными, прожили уже пару лет. Те, у кого были боли, почувствовали облегчение, а в отдельных случаях наступило излечение от рака». В отличие от западных препаратов, эти лекарства не лечили ту или иную болезнь, они только пытались восстановить утраченное равновесие. Но я должен знать: гарантий нет. Это всего лишь эксперимент.
Я так привык к экспериментам над собой, что этот, по сравнению с «Паучихой», мне показался безобидным. Врач сам сказал: у этих лекарств не может быть побочных эффектов, потому что они не вводятся в кровеносную систему, а всасываются пищеварительным трактом.
Он очень настаивал на соблюдении диеты. В моем случае это было жизненно необходимо: я должен стать абсолютным вегетарианцем, причем не есть даже рыбы. Согласно аюрведе, мясо всех водных существ, способствует возникновению воспалительных процессов. Еще следует воздерживаться от кофе, чая и специй. Побольше фруктов и овощей – только не жареных. Лучше всего капуста – как белокочанная, так и савойская.
В конце старый Варрьер обратился к молодому врачу, который с блокнотом, как официант, ожидал распоряжений. Они заговорили на тамильском. Варрьер произнес несколько слов, которые мне показались названиями трав. Потом, обратившись ко мне, объяснил, что мой курс лечения включает два лекарства: одно желеобразное, что-то вроде мармелада, которое должно было разбухнуть в моем желудке, второе было «более специфичным». Желе будет неприятное на вкус. Я должен буду принимать четверть чайной ложечки этого препарата, а затем две кофейных ложечки другого лекарства, разведенного в восьми столовых ложках горячей воды.
Я спросил, что входит в состав этих снадобий. «Травы, травы», – сказал он, но я заметил некоторую уклончивость в его ответе.
Вся встреча заняла минут двадцать.
Мне пришлось подождать два дня, пока готовили мои лекарства. Я воспользовался этим временем, чтобы посетить разные отделения больницы и почитать буклеты. Среди них мне попалась биография основателя. Интересно, что о П. С. Варрьере говорилось в основном не как о хорошем враче, а как о «великом патриоте». Это меня заинтересовало, поскольку было связано с историей и современным состоянием аюрведы.
Аюрведа, наряду с китайской медициной, – одна из самых древних систем медицинских познаний, которые дожили до наших дней и используются до сих пор. В отличие от китайской медицины, аюрведа на протяжении веков знала долгие периоды упадка и даже не раз была на грани исчезновения. Нынешнее возрождение аюрведы – результат своего рода «операции» с антиколониальной направленностью, в результате которой древней индийской мудрости все же удалось «пришить обратно» одну из рук, которую ей почти совсем оторвали.
Аюрведа, как и все индийское, родилась из легенды. Брахма, бог-творец, установил правила, соблюдение которых обеспечивает сохранение жизни. Это знание, то есть аюрведу, его помощники-полубоги доставили на землю, где его и восприняли «риши». Примерно в VII веке до Рождества Христова – и тут, видимо, миф начинает мало-помалу превращаться в историю – человек по имени Атрейя начал лечить больных «по аюрведе» и учить этому знанию людей в разных уголках Индии. Ученик Атрейи впоследствии первым записал основополагающие принципы аюрведы.
Большинство этих текстов были составлены в VI веке до Рождества Христова, затем дополнялись и комментировались вплоть до IV века нашей эры. По мнению некоторых историков, аюрведа пережила первый кризис с походом Александра Великого, когда в Индию пришли греческие врачи. Вторжения мусульман тоже способствовали ее упадку, но окончательно «добили» аюрведу английские колонизаторы.
Королевские наместники, приехавшие из Лондона, с их комплексом превосходства и верой в свою цивилизаторскую миссию не испытывали ни малейшего почтения ко всем этим «примитивным туземным штучкам», а вскоре и сами «туземцы», особенно из высших каст, стали активно «британизироваться». Все больше индийцев превращалось в «смуглых англичан» и понемногу забывало о своих древних традициях. Первой пострадала медицина.
Колониальный режим весьма недвусмысленно осуществлял политику подавления. В 1805 году англичане запретили проводить в Индии все традиционные формы вакцинации против оспы. В 1835 году были закрыты школы аюрведы; колониальные власти объявили вне закона все медицинские ассоциации, зарегистрированные индийскими докторами, и наложили вето на любую форму государственной помощи традиционной местной фармацевтике и врачебной практике. Индийцам предписывалось пользоваться только английскими медикаментами!
Еще лет сто тому назад в Индии само слово «аюрведа» произносилось с пренебрежением. Индийцы были заворожены «чудесами» западной медицины. Конечно, в деревнях, где многое из аюрведической практики веками было частью народной мудрости и где многие лекарственные растения использовались повседневно, аюрведа по-своему выживала. Но все-таки большая часть традиций была утрачена. Цепочка знаний оборвалась.
Повторное открытие аюрведы начинается в конце XIX века вместе с антиколониальным движением. Возвращение к общедоступному траволечению вместо применения дорогих английских лекарств становится символом мощного движения за независимость.
П. С. Варрьер был одним из инициаторов возрождения аюрведы в национальном духе. Он хотел помочь беднякам своего края и понял, что сделать это можно только при помощи местных средств. В 1902 году Варрьер основал больницу, из которой впоследствии выросла нынешняя.
Однако традиция была прервана, и то, что спасение запоздало, все еще сказывается на судьбе аюрведы. Даже после обретения независимости она не получает ожидаемой государственной поддержки. Только пять процентов бюджета на финансирование здравоохранения направляются на поддержку аюрведической медицины. На научные эксперименты выделяются крохи, и до сих пор нет никакого контроля со стороны правительства за качеством аюрведических препаратов, изготовляемых в стране.
Но, как говорится, земля круглая, а жизнь – качели. И пока подавляющее большинство индийцев прибегает к помощи индийской медицины, а те, кто может себе это позволить, едут в лучшие больницы Лондона и Нью-Йорка, многие люди на Западе, недовольные современной медициной у себя дома, обращаются к аюрведе и погружаются в самое чрево Индии в поисках «древних лекарств».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– То, что вы у нас видите, это две крайности Индии, – сказал он и пояснил, что его сосед – это местный знахарь, который лечит преимущественно деревенских женщин, причем магическими средствами.
Я сказал, что тоже сюда приехал для лечения у ариев.
– Местные их стороной обходят, считая, что там шикарно и дорого. Туда обычно съезжаются отовсюду, а наши обращаются к колдунам, к тангалам.
Тангалы? Я впервые слышал о них.
Моего собеседника, умного, любезнейшего мусульманина, он настоял, чтобы я с его компьютера отправил пару электронных писем, мое удивление позабавило. «Тангалы, – объяснил он, – здешние мусульманские знахари. Они изгоняют хворь, избавляют от болей и бед, входя в транс и принимая на себя страдания больного. Обычно они работают группами. Они играют на музыкальных инструментах, поют и взывают к Аллаху, пока один из них занимается экзорцизмом. Целитель изгоняет болезни, вгоняя иголки себе в щеки, руки, нанося себе ножевые раны, так что одежды их к концу сеанса обычно орошены кровью». По словам этого юноши, здесь, в Керале, мусульмане, христиане, индусы обращаются к тангалам.
– Ничего странного, – сказал он. – Иисус Христос ведь тоже дал пригвоздить себя к кресту, чтобы принять на себя все горести мира, верно?
Правда, тангалы берут с людей плату, ну что ж, им ведь тоже жить надо.
Верит ли он в магию? Ну, не всерьез. Он ведь инженер, человек современный, компьютером вот пользуется. Но ничего нет удивительного, что многие в нее верят.
Уже стемнело, и спуститься по лестнице оказалось делом нелегким. Еще труднее было найти дорогу в больницу. Внезапно, как это постоянно случается в этой стране, отключили свет, и весь городок погрузился во мрак. Тут и там стали зажигаться керосиновые лампы, но на улице, которая вела к моей больнице, была темень. Из канав несло типичными «индийскими» ароматами. Вдоль стен при свете коптилок на корточках сидели люди. Мне показалось, что я попал на средневековый Двор Чудес. И при этом я тоже ждал чуда – чудесного исцеления!
Вид больницы меня утешил. Включили генераторы, весь комплекс был ярко освещен и показался мне оазисом современности и надежности.
Двор был полон народу. Врачи с семьями последними занимали свои места, придерживая обеими руками края своих «доти», будто это были крылья, которые не должны касаться земли. Слон был украшен изысканно вышитой попоной. Некое подобие позолоченной маски спускалось с головы на хобот. По сцене двигались актеры и танцовщицы, а музыканты тем временем настраивали инструменты. Представление вот-вот должно было начаться, но я отправился прямо в постель.
Я устал. Не только от дороги, но и от необходимости привыкать к новым местам, от попыток разобраться в доносящихся звуках, в окружающих людях, их обычаях. В 1993 году я путешествовал в поисках ясновидящих, теперь – в поисках целителей и альтернативной медицины. Кажется, все начинало повторяться. Исследование внешнего мира больше не интересовало меня. Не зря ли я уехал из ашрама?
В окно влетал оглушительный грохот цимбал и дудок. Трубил слон, кричали люди. Я ничего не мог разобрать, но понял: это будет тянуться до утра.
Разбудила меня тишина. Ночь я проспал под непрерывный грохот, к которому притерпелся. Потом та часть сознания, которая бодрствует и во время сна, разбудила меня. Шумное, необычное представление, устроенное людьми для богов, закончилось, и началось другое зрелище, спокойное и величественное, которое боги демонстрировали людям. Великолепное оранжевое солнце вставало из-за верхушек пальм, из темноты медленно проглядывали очертания домов, улиц, переулков и людей. Белые клубы поднимались над крышей лекарственной фабрики, разнося ее целебные ароматы.
Внизу во дворе сцена уже опустела, люди постепенно расходились, зрители уносили стулья, музыканты собирали инструменты. Пациенты, поддерживаемые родственниками, плелись к больнице. Они пробыли здесь всю ночь! Я видел, как многие, проходя мимо слона, складывали перед собой ладони и слегка кланялись ему, будто прощались с хозяином. Со слона уже сняли его золоченое убранство. Зато в свернутом хоботе колыхалась большая охапка веток и травы – его завтрак.
Мне тоже было пора завтракать, и я отправился в больничную столовую. Объявление на стене гласило, что еду здесь подают исключительно вегетарианскую. Все было просто и чисто, но и тут, видимо, поддались на соблазн современности, и коварная лампа-ловушка потрескивала всякий раз, когда муха устремлялась на голубоватый свет и превращалась в уголек.
Ровно в девять молодой врач повел меня в расположенную рядом бесплатную поликлинику, которая состояла из группы невысоких строений под красными крышами, с голубыми стенами, бетонными полами и белыми фанерными перегородками между кабинетами. Порог поликлиники почернел от времени, и можно только представить, сколько за эти годы больных и их родственников топталось тут в ожидании вердикта врача. Тропический ветерок гулял по комнатам, колыхал желтые занавески. На небольшой немощеной площадке ждали люди. Я припомнил провинциальные госпитали в Камбодже, куда я ездил, чтобы написать о жертвах боев и американских бомбардировок: та же жара, та же атмосфера, те же смуглые лица, изнуренные, напуганные, и только моя роль поменялась. Я понял это, когда молодой врач для первого осмотра попросил меня раздеться до пояса и лечь на кушетку, накрытую черной клеенкой. Окно сразу заполнили лица, и на меня уставились десятки широко раскрытых глаз.
Доктор выслушал меня, измерил давление, задал несколько вопросов о перенесенных мною болезнях, особенно в детстве. Я отвечал, а он делал записи. В конце он спросил:
– Когда вам сказали, что у вас рак, как вы это восприняли?
– Без паники.
– Как вы сами полагаете, какие у вас шансы на выздоровление?
– От рака нелегко выздороветь, – сказал я. – Но я надеюсь найти способ, который позволит мне продержаться еще какое-то время. Поэтому я здесь.
Он улыбнулся, посмотрел на меня так, будто я удачно сдал экзамен, и процитировал, сперва на санскрите, потом на английском, высказывание из аюрведы:
Сколько путь твой продлится от первого дня до могилы –
Это будет зависеть лишь только от внутренней силы.
Постоянство и труд – твоего долголетья залог:
Чем размеренней день,
Тем длиннее отпущенный срок.
Я спросил его, откуда аюрведа может знать о раке. Аюрведа – древняя наука, зародившаяся тысячелетия тому назад, а рак – болезнь современная.
Он возразил:
– Время не имеет значения. Человек – всегда человек, и хвори у него всегда одинаковые, – сказал он. – Не бывает болезней древних и современных. Мы различаем только болезни излечимые и неизлечимые, и рак не попадает ни в одну из этих категорий. В священных текстах он носит имя «адбхута рога» – исключительное заболевание.
Мне стало интересно, но он не захотел развивать эту тему. Это была не его специальность. «Этим занимается только главврач», – сказал он. А его специальность – это змеиные укусы.
Это меня тоже интересовало, и он с удовольствием повел меня в свое отделение, перечислил мне названия и признаки кобр, гадюк и других пресмыкающихся в красивых банках с формалином на стеллаже. Каждая такая змея, по его словам, легко убивает человека.
– За какое время? – спросил я.
– За полчаса. Если пациент успеет к нам за это время, мы его спасем. У нас есть аюрведические препараты на травах – одни нужно прикладывать к месту укуса, другие – принимать внутрь, они способны нейтрализовать яд любой змеи.
Каждый год они принимали в среднем по полторы тысячи укушенных, и обычно почти все выживали.
– И все успевали добраться за полчаса? Всех их лечили только аюрведическими средствами?
– Нет. Но… там, где не действует аюрведа, всегда можно прибегнуть к обычным средствам, – ответил он откровенно.
Оба вида медицины дополняют друг друга. Аюрведа проще, дешевле и легче согласуется с окружающей средой. Но он и его коллеги часто направляют к обычным врачам пациентов, которым, на их взгляд, аюрведические средства не помогут. Как правило, при необходимости хирургического вмешательства.
– Когда-то, – объяснил молодой врач, – и хирургия была частью аюрведы. Существуют древнейшие тексты, в которых с большой точностью описываются хирургические инструменты, очень похожие на сегодняшние. Однако это осталось в прошлом. Возможно, это случилось из-за отсутствия в аюрведической фармакопее действенных средств для анестезии. Поэтому сейчас аюрведа не занимается хирургией.
Молодой врач был внимателен и сердечен. Он сказал, что разница между итальянцами и индийцами не так уж велика: «Кришна… Христос. Те же идеи, сходные имена».
Наконец пришел главврач, П. К. Варрьер, ему было за семьдесят. Седые волосы, крупный нос. Варрьер был глуховат, держался любезно, но сдержанно. Заглянув в мою карточку, он сказал, что, по его мнению, причина рака в несбалансированном питании и в окружающей среде. Неправильный режим питания подготавливает почву для многих болезней, в том числе и для моей.
– Мы, врачи-аюрведисты, придаем огромное значение режиму питания, – сказал он. – Плохое пищеварение может создавать самые разнообразные проблемы. Поэтому мы рекомендуем придерживаться простейшей диеты. Чем дороже еда, тем больше вреда она приносит. Заболевший должен изменить образ жизни и научиться есть мало, но регулярно, если хочет выздороветь. Ужинать, например, нужно задолго до сна.
Изменить жизнь, чтобы выздороветь, – эта мысль не покидала меня с самого начала болезни, и мне понравилось, что он тоже настаивает на этом. Остальное показалось мне чересчур схематичным, упрощенным, хотя в конце концов я приехал туда не для дискуссий.
– Мы ничего не обещаем, сделаем все, что можем. По крайней мере, качество жизни мы вам, без сомнения, можем улучшить, – заключил он.
Он прописал мне лечение, которое пока находилось в стадии эксперимента. Лекарство готовится индивидуально для каждого пациента, так сказать, «ad personam», и принимать его мне придется три месяца, после чего он хотел бы осмотреть меня снова.
Я спросил, какими были первые результаты его экспериментального лечения. «Они неплохие, – сказал он. – Некоторые пациенты, которых считали обреченными, прожили уже пару лет. Те, у кого были боли, почувствовали облегчение, а в отдельных случаях наступило излечение от рака». В отличие от западных препаратов, эти лекарства не лечили ту или иную болезнь, они только пытались восстановить утраченное равновесие. Но я должен знать: гарантий нет. Это всего лишь эксперимент.
Я так привык к экспериментам над собой, что этот, по сравнению с «Паучихой», мне показался безобидным. Врач сам сказал: у этих лекарств не может быть побочных эффектов, потому что они не вводятся в кровеносную систему, а всасываются пищеварительным трактом.
Он очень настаивал на соблюдении диеты. В моем случае это было жизненно необходимо: я должен стать абсолютным вегетарианцем, причем не есть даже рыбы. Согласно аюрведе, мясо всех водных существ, способствует возникновению воспалительных процессов. Еще следует воздерживаться от кофе, чая и специй. Побольше фруктов и овощей – только не жареных. Лучше всего капуста – как белокочанная, так и савойская.
В конце старый Варрьер обратился к молодому врачу, который с блокнотом, как официант, ожидал распоряжений. Они заговорили на тамильском. Варрьер произнес несколько слов, которые мне показались названиями трав. Потом, обратившись ко мне, объяснил, что мой курс лечения включает два лекарства: одно желеобразное, что-то вроде мармелада, которое должно было разбухнуть в моем желудке, второе было «более специфичным». Желе будет неприятное на вкус. Я должен буду принимать четверть чайной ложечки этого препарата, а затем две кофейных ложечки другого лекарства, разведенного в восьми столовых ложках горячей воды.
Я спросил, что входит в состав этих снадобий. «Травы, травы», – сказал он, но я заметил некоторую уклончивость в его ответе.
Вся встреча заняла минут двадцать.
Мне пришлось подождать два дня, пока готовили мои лекарства. Я воспользовался этим временем, чтобы посетить разные отделения больницы и почитать буклеты. Среди них мне попалась биография основателя. Интересно, что о П. С. Варрьере говорилось в основном не как о хорошем враче, а как о «великом патриоте». Это меня заинтересовало, поскольку было связано с историей и современным состоянием аюрведы.
Аюрведа, наряду с китайской медициной, – одна из самых древних систем медицинских познаний, которые дожили до наших дней и используются до сих пор. В отличие от китайской медицины, аюрведа на протяжении веков знала долгие периоды упадка и даже не раз была на грани исчезновения. Нынешнее возрождение аюрведы – результат своего рода «операции» с антиколониальной направленностью, в результате которой древней индийской мудрости все же удалось «пришить обратно» одну из рук, которую ей почти совсем оторвали.
Аюрведа, как и все индийское, родилась из легенды. Брахма, бог-творец, установил правила, соблюдение которых обеспечивает сохранение жизни. Это знание, то есть аюрведу, его помощники-полубоги доставили на землю, где его и восприняли «риши». Примерно в VII веке до Рождества Христова – и тут, видимо, миф начинает мало-помалу превращаться в историю – человек по имени Атрейя начал лечить больных «по аюрведе» и учить этому знанию людей в разных уголках Индии. Ученик Атрейи впоследствии первым записал основополагающие принципы аюрведы.
Большинство этих текстов были составлены в VI веке до Рождества Христова, затем дополнялись и комментировались вплоть до IV века нашей эры. По мнению некоторых историков, аюрведа пережила первый кризис с походом Александра Великого, когда в Индию пришли греческие врачи. Вторжения мусульман тоже способствовали ее упадку, но окончательно «добили» аюрведу английские колонизаторы.
Королевские наместники, приехавшие из Лондона, с их комплексом превосходства и верой в свою цивилизаторскую миссию не испытывали ни малейшего почтения ко всем этим «примитивным туземным штучкам», а вскоре и сами «туземцы», особенно из высших каст, стали активно «британизироваться». Все больше индийцев превращалось в «смуглых англичан» и понемногу забывало о своих древних традициях. Первой пострадала медицина.
Колониальный режим весьма недвусмысленно осуществлял политику подавления. В 1805 году англичане запретили проводить в Индии все традиционные формы вакцинации против оспы. В 1835 году были закрыты школы аюрведы; колониальные власти объявили вне закона все медицинские ассоциации, зарегистрированные индийскими докторами, и наложили вето на любую форму государственной помощи традиционной местной фармацевтике и врачебной практике. Индийцам предписывалось пользоваться только английскими медикаментами!
Еще лет сто тому назад в Индии само слово «аюрведа» произносилось с пренебрежением. Индийцы были заворожены «чудесами» западной медицины. Конечно, в деревнях, где многое из аюрведической практики веками было частью народной мудрости и где многие лекарственные растения использовались повседневно, аюрведа по-своему выживала. Но все-таки большая часть традиций была утрачена. Цепочка знаний оборвалась.
Повторное открытие аюрведы начинается в конце XIX века вместе с антиколониальным движением. Возвращение к общедоступному траволечению вместо применения дорогих английских лекарств становится символом мощного движения за независимость.
П. С. Варрьер был одним из инициаторов возрождения аюрведы в национальном духе. Он хотел помочь беднякам своего края и понял, что сделать это можно только при помощи местных средств. В 1902 году Варрьер основал больницу, из которой впоследствии выросла нынешняя.
Однако традиция была прервана, и то, что спасение запоздало, все еще сказывается на судьбе аюрведы. Даже после обретения независимости она не получает ожидаемой государственной поддержки. Только пять процентов бюджета на финансирование здравоохранения направляются на поддержку аюрведической медицины. На научные эксперименты выделяются крохи, и до сих пор нет никакого контроля со стороны правительства за качеством аюрведических препаратов, изготовляемых в стране.
Но, как говорится, земля круглая, а жизнь – качели. И пока подавляющее большинство индийцев прибегает к помощи индийской медицины, а те, кто может себе это позволить, едут в лучшие больницы Лондона и Нью-Йорка, многие люди на Западе, недовольные современной медициной у себя дома, обращаются к аюрведе и погружаются в самое чрево Индии в поисках «древних лекарств».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71