– Не зря провидение послало нам такой чудесный денек, так отчего не послушаться? Бери деньги и постарайся потратить их с умом.
– К десяти мне нужно быть на работе.
– Так позвони и скажи, что заболела. Никто и не узнает.
– Думаешь, стоит?
Внезапно лицо Вилли потускнело, и я поняла, что ребята решились-таки вновь присоединиться ко мне. Правда, они старались держаться подальше от Добряка и букета, словно опасались, что их будут бить.
– Ты возьмешь цветы? А то я начинаю обижаться, – сказал Вилли.
– Я должна тебе что-нибудь?
– Только уважение, – твердо ответил он. Приняв букет в руки, я с облегчением увидела, как на его лицо вернулась улыбка. – А теперь давай звони в свою контору, девочка, и оттянись сегодня по-крупному! Наслаждайся, пока можешь: начиная с завтрашнего дня тебе уже будет невдомек, кто забрел на твой огонь.
19
– Мы уже в эфире, как ты думаешь? – спросил Слим, едва я успела прикрыть за собой входную дверь. Он щелкнул выключателем, и мы втроем принялись озираться, задрав головы, неуверенно топчась в прихожей и моргая не успевшими привыкнуть глазами, хотя яркий свет, заливший коридор, исходил не только от лампы.
– Забудь ты про веб-камеры, – сказала я. – Ты уверен, что мы попали в нужный дом?
Мы вернулись ровно в полночь. Закатились внутрь, словно дружная ватага гуляк, вернувшихся с длившегося весь день карнавала. Первым через порог шагнул Слим, и хоть было очень темно, я могла бы поклясться, что он распахнул дверь, боднув ее лбом. Павлов шаркал вслед за ним, а я шла сзади, оберегая букет, который таскала с собою весь день. Слегка увядший и отчаянно нуждающийся в воде, но тем не менее излучающий тепло. Цветы были в хорошей форме, давая фору ребятам, которые успели изрядно пощипать липкий довесок, прилагавшийся к букету. Я ничего не могла с этим поделать. Пусть развлекаются, облегчая ношу, которой снабдил меня наш флорист и дилер, но при условии, что будут таскать мои покупки. Короче, на них легла двойная нагрузка. В коридоре, впрочем, Слим и Павлов заметно приободрились, приведенные в чувство ароматом свежей краски. Со стен исчезли царапины, куда-то делся ковер. Картье упоминал, что собирается обновить первый этаж, но это было просто замечательно.
– Неплохо, – вторил Павлов восторженному свисту Слима. – Голые половицы гораздо легче содержать в чистоте.
– У меня ощущение, что у нас побывали какие-то доброжелательные взломщики, – сказала я, осторожно продвигаясь вперед, словно в арт-галерее. – Потрясающе.
– Картье неплохо поработал. – признал Слим. – У мужика есть вкус.
– Вон она, – сказал Павлов, первым заметивший веб-камеру. – Над дверью кухни.
Камера напомнила мне золотое яичко. Линза объектива утоплена в полусфере, а торчащий сзади кабель исчезает в штукатурке. Вся штуковина держалась на стене благодаря металлической скобе-вилке. Глядя на нее, я внезапно почувствовала себя и впрямь скованно.
– Уже снимает? – спросила я, на всякий случай поправляя прическу.
– Похоже на то. – Слим глянул на часы, чтобы убедиться, что час «Икс» настал. – Отныне нам остается только привыкнуть к ним.
– Сначала я все-таки отолью, – пробормотал Павлов и направился наверх.
Слим повернулся ко мне. Утомленные глаза его покраснели, но дьявольская искорка все еще сверкала сквозь усталость.
– Быть может, совершим экскурсию? – предложил он, протягивая мне руку.
То, что мы увидели, стало кульминацией дня, о котором можно только мечтать. «Ни в чем себе не отказывайте», – сказал Картье, и с его деньгами мы действительно на славу повеселились. Я радовалась, что Добряк Уильям убедил меня насладиться жизнью, хотя и отнесся к затее нашего домовладельца несколько прохладно. Для моего брата высшим шиком стало посещение фантастически оборудованного туалета в ресторанчике, куда мы забрели на ланч. В свою очередь, Слим смог отточить навыки кровопускания, наткнувшись на только что открывшийся в одном из местных подвалов салон видеоигр «Перезагрузка». Не уверена в названии: признаться, я успела только мельком взглянуть на вывеску, прежде чем Слим лишил меня солнца, потащив знакомиться с внутренним убранством заведения.
Длинный ряд каменных ступенек привел нас в нечто похожее на переоборудованный склеп. Обстановка напомнила мне полный набор декораций какого-нибудь фантастического триллера: я разглядела в глубине хромированную стойку бара и тускло светящиеся трубки над головой. В этом подземелье все вращалось вокруг четырех гроздей мониторов, расставленных экранами наружу. Каждую гроздь облепляли индивидуумы мужского пола, что заставило меня задуматься: существует ли болезнь под названием «компьютерная зависимость»? Слим сказал, что они играют в игру под названием «Нация убийц», хотя вскоре я перестала прислушиваться к его оживленному комментарию. Вместо этого я мысленно вернулась на поверхность – точнее, в тот обувной магазинчик, что был через дорогу, – а уже через минуту оказалась там во плоти. Слим решил остаться и провести время в компании таких же, как он, светоненавистников, пока я совершаю покупки, что вполне меня устраивало. Правда, я засомневалась, насколько нормально для вполне взрослого человека самовыражаться в подобном мире фантазий, но разрешение Слиму сейчас заняться чем душа пожелает гарантировало, что он не станет возражать потом, когда мы воссоединимся, так что я продолжу убивать время по собственному разумению.
Что же до Павлова, то он вышел из уборной настолько умиротворенным, что был только счастлив отдаться на милость стихии. И не проявил видимого недовольства, когда мы со Слимом превратили остаток дня в свидание, – и это мой брат, который приложил столько усилий, лишь бы свести на нет наши отношения! Впрочем, именно Павлов заставил меня взвесить свои чувства к его соседу, пока мы приходили в себя в машине, спешившей прочь с места неосуществленного преступления. Я даже начала подозревать, что такой странный способ Павлов избрал, надеясь свести нас как можно ближе: однажды признав, что влюбилась, я теперь не могла дождаться подходящего момента, чтобы рассказать об этом самому Слиму. Мне захотелось поделиться с ним немедленно, когда мы вновь оказались дома наедине, но слишком многое зависело от правильно выбранного момента. Ведь, однажды прозвучав, эти слова уже никогда не обретут прежний вес, и я отчасти надеялась, что Слим произнесет их первым.
Войдя в кухню, мы ощутили себя на страницах модного журнала о правильном образе жизни. Здесь тоже похозяйничал наш домовладелец, и теперь у нас появились начищенные столешницы и шикарные шкафчики для посуды, мойка «Белфаст» и высоченный холодильник о двух дверцах. Яркий свет и клубящийся пар в его недрах заставляли думать, что там хранятся райские лакомства, не больше и не меньше.
– Это слишком круто, чтобы быть правдой, – сказала я. – В чем же подвох?
Слим вытащил из холодильника одну из тех крошечных лоханочек с йогуртом, форма которых, как предполагается, заставляет человека регулярно употреблять их содержимое, и ткнул ею в веб-камеру в углу за нами.
– Весь подвох в том, что я теперь больше не смогу таскать продукты с полок Павлова или поглощать их за столом. По крайней мере, без свидетелей.
Стол фактически остался едва ли не единственным предметом, которого не коснулись перемены, и в некотором роде это было отрадно. Хотя если он и казался слегка потрепанным жизнью в сравнении со всей этой блестящей новизной, старый стол тем не менее давал понять, что все это великолепие наше, что это мы тут живем.
– Картье ничего не упустил, – признал Слим, когда я хорошенько осмотрелась по сторонам. – Иногда меблировка в показательных домах выглядит слишком уж безупречной. Они смотрятся мило, но в них не создается ощущения обжитого пространства, и это может затруднить продажу. Если говорить о виртуальном мире, то любой зритель ошалеет, войдя через парадную дверь, но они почувствуют себя куда лучше этажом выше. Будем надеяться, что наши спальни выглядят по-прежнему. В конце концов, очень многим как раз отступление от идеала и дает возможность почувствовать себя как дома.
Теория Слима казалась вполне разумной, и я могла понять, почему она неприменима к гостиной, где мы обнаружили его старый диван, затмевающий все прочие красоты.
– Глянь-ка! – Слим вошел, совершая обороты вокруг оси. – Ты только посмотри на это!
Свет был погашен, но из-за занавесок пробивалось бледное свечение уличных фонарей. Достаточно, чтобы я заметила, что это уже никакие не занавески, а шикарные портьеры. В тени явно скрывались и другие перемены, так что мне показалось, будто мы украдкой заглядываем под обертку подарка, который предстоит развернуть только утром.
– Пожалуй, я согласна называть все это своим домом, – вторила я, оглядывая изысканные абстракции, сменившие на стенах безвкусный китч.
Слим рухнул на диван. Я видела, как его взгляд остановился на лакированной стойке прямо впереди, с телевизором сверху и игровой консолью, аккуратно выложенной на нижнюю полочку. Этого оказалось достаточно, чтобы Слим тут же оказался перед нею на коленях.
– Картье даже распутал провода, – восторженно объявил он и нащупал клавиатуру в собственной нише. – Этому парню точно известно, как сделать меня шелковым.
Когда Слим вернулся, я уже сидела на диване, радуясь возможности вытянуть наконец ноющие от ходьбы ноги.
– Может, отправимся спать? – спросила я, прижимаясь к нему в тусклом свете. – Знаю, там нет ничего нового, но сейчас мне хочется поближе познакомиться с нашей кроватью. Под покровом ночной тьмы, естественно.
– Конечно, – кивнул Слим, но вместо этого защелкал по клавиатуре. – Только сначала я хочу взглянуть еще кое на что.
– На что именно? – спросила я, когда экран ожил.
Лишь когда тот осветился полностью, я заметила прямо над ним веб-камеру. Но сообразила, какое шоу нам предстоит увидеть, не раньше чем Слим ответил:
– Я хочу посмотреть на нас.
20
Щелк-щелк по клавишам, и мы со Слимом приготовились узреть, куда выведет наш новый адрес. Мой друг сидел, нога на ногу, держа клавиатуру на колене, и делал вид, будто недоволен, что я ерошу ему волосы.
– Ты готова?
– Посмотрим, есть ли дома кто-нибудь, – сказала я.
Картинно занеся палец, Слим ткнул в волшебную кнопку. Окошко браузера побелело, и на экране возникла страничка-приветствие:
caminside.co.uk
Жилье для тех, кто ценит уют
Один из домов открыт для осмотра
(договариваться о времени визита не обязательно)
Прихожая Приглашаем спонсоров!
Гостиная Приглашаем спонсоров!
Кухня Приглашаем спонсоров!
Лестница Приглашаем спонсоров!
Спальня 1 Приглашаем спонсоров!
Спальня 2 Приглашаем спонсоров!
чат
послать сообщение
зарегистрироваться
Какое-то время мы оба не могли произнести ни слова. Просто изучали меню, гадая, как именно нас подадут на стол.
– «Для тех, кто ценит уют»? – покачал головой Слим. – Получается, мы просто компания домоседов?
– Наверное, так и было задумано. Ни один спонсор не захочет выкладывать денежки за камеру, которая будет снимать пустоту.
– Всякий, кто заявляет, что якобы ценит уют, – продолжал он, – на самом деле просто помирает со скуки.
– И что дальше? – спросила я. – Предположим, не все посетители разделяют твой скептицизм.
Слим сказал: «Смотри», и нацелился на вторую по счету камеру. Внезапно на экран выскочило новое окно, в котором тут же появились мы: Слим и я. Поначалу картинка дергалась, но довольно быстро обрела устойчивость.
– Проклятье! – вскричала я, вскакивая с дивана, и состроила гримасу, когда изображение последовало моему примеру. – И сколько народу нас сейчас видит?
Камера выбрала ракурс сверху, а уличный фонарь подсвечивал нас на манер театрального софита.
– По меньшей мере, мы с тобой смотрим, – сказал Слим. – Сотрудники Пятого канала, наверное, места себе не находят.
– Пятый канал показывает обнаженку, – напомнила я, – а мы – нет.
– И еще: мы не транслируем звук, – добавил Слим, проверяя громкость при помощи пульта. – Для нас это большой плюс, а вот специалисты читать по губам автоматически получают немалое преимущество.
– Наверное, там и такие водятся. – Сказав это, я осознала, что прикрываю рот ладонью. – Откуда нам знать?
Слим опустил курсор на иконку чата, открылось новое пустое окно.
– Ну, здесь царит молчание, – сказал он. – Просто еще рано. Сайт и работает-то всего несколько минут.
– Может, они стесняются?
– Пока что, – уверил меня Слим, закрывая окно чата, – мы здесь совершенно одни.
Я попросила его кликнуть на расположенную рядом иконку регистрации, мне было интересно узнать еще что-нибудь. Всплывшая страничка умоляющим тоном попросила нас оставить адрес своей электронной почты. Это означало, по версии сайта, что мы сможем получить «еще больше потрясающих подробностей» о портфеле недвижимости Картье. Но мне почему-то не захотелось оказаться первым номером в его списке.
– Не желаю общаться с нашим домовладельцем больше, чем это необходимо, – заявила я.
– Ты чертовски права. – Слим устроился рядом. – В каждом договоре о найме имеется неписаный пункт, обязывающий жильца принимать все меры, чтобы не оказаться дома в день выплаты аренды.
– По крайней мере, мы можем больше не волноваться об этом.
– Нам вообще мало о чем теперь стоит волноваться. – Слим еще немного потыкал в клавиши, и на экране вновь появилось окошко веб-камеры, а в нем – мы сами. – Прямо сейчас мы можем заняться, чем пожелаем, и никто нас не увидит.
Телевизионный Слим повернулся ко мне с плутовским выражением лица.
– Я все вижу, – предупредила я, но Слим не сбавил обороты. – Ну, прекрати. Не перед камерой… хватит!
Звук спускаемой наверху воды заставил нас обоих прийти в себя. Я отодвинулась от Слима и разгладила платье, тогда как Слим, наплевав на свой внешний облик, ухватился за клавиатуру и быстренько переключился на камеру над лестницей.
– Вот он, наш орел! – объявил он, когда на экране показался Павлов, покидающий туалет. – «Гвоздь» шоу.
Мой брат бочком вошел в ванную. Было слышно, как наверху потекла в ванну вода, затем последовали сердитые скребущие звуки.
– Долго ж он там сидел, – отметила я и почувствовала, как Слим рядом кивнул.
Павлов вновь вышел на лестницу, явно не избавившись от беспокойства. Громовой стук бегущих ног чуть опередил его появление в гостиной: наш «любовный хирург» с лицом, соответствовавшим поступи.
– Здесь побывали строители.
Слим вопросительно уставился на него и ответил, что мы знали об этом и раньше.
– Люди Картье. Кензо и монтажники. Если травка плохо влияет на твою память, Павлов, я думаю, тебе больше не следует курить.
Падавший из коридора свет бил мне в глаза, но я все же сумела разглядеть гнев на лице своего брата.
– Они воспользовались нашими удобствами, – объяснил он.
– И что с того?
Циско, строители и туалет не совместимы.
– Кто-то забыл спустить воду? – спросил Слим.
– Судя по луже, которую мне пришлось вытирать, не думаю, что они видели в этом большой смысл.
– Отвратительно! – поморщилась я.
– Зачем разводить грязь? Почему нельзя делать это сидя, как все нормальные люди? – Когда мой брат произнес это, Слим даже бросил перещелкивать веб-камеры. Я видела, как на его лице зарождается улыбочка, но Павлов еще не кончил. – И вы ни за что не угадаете, куда они засунули этот сервер.
– Да ну? – удивилась я. – В бачок унитаза, что ли?
– Я даже не замечал его, пока не выгреб грязь. Обернулся, чтобы присесть, и увидал: жужжит себе, прямо на полочке над дверью.
– Ты так говоришь, словно он забыл запереться, – заметил Слим.
– Не смешно, – отрезал Павлов. – В контракте с Картье особо оговорено: туалет вне посягательств, как и ванная.
– Речь шла о веб-камерах, – уточнила я. – По сравнению с бесплатным проживанием, сервер на полке – скромная уступка.
– Но у меня не получилось пописать, – запротестовал мой брат, – почти совсем. Надо мной нависла эта штука, со всеми своими огоньками, проводками и переключателями.
– Она ничего не видит, – сказал Слим. – Только обрабатывает данные.
– Да, и я уже не могу спокойно зайти в сортир.
Сменив тактику, Слим попросил Павлова шагнуть в кадр.
– Дай людям рассмотреть себя, дружище. Ты стоишь в «мертвой зоне».
– Если не возражаешь, я останусь на месте. Мне гораздо удобнее балансировать на грани…
– …унитазных сидений, – тихонько подсказал Слим и переключился обратно на гостиную. – Брось переживать, лучше приколись. Все не так уж плохо. Честно говоря, вообще ничего не видать. – Я подобрала ноги и, вытянув шею, ткнулась головой в плечо Слима.
– Слушайте, мне пора баиньки, – сказала я. – Мне почему-то кажется, что скучать без нас никто не станет.
Павлов выразил несогласие, с ужасом тыча пальцем куда-то нам за спину:
– Черт, а это еще что такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– К десяти мне нужно быть на работе.
– Так позвони и скажи, что заболела. Никто и не узнает.
– Думаешь, стоит?
Внезапно лицо Вилли потускнело, и я поняла, что ребята решились-таки вновь присоединиться ко мне. Правда, они старались держаться подальше от Добряка и букета, словно опасались, что их будут бить.
– Ты возьмешь цветы? А то я начинаю обижаться, – сказал Вилли.
– Я должна тебе что-нибудь?
– Только уважение, – твердо ответил он. Приняв букет в руки, я с облегчением увидела, как на его лицо вернулась улыбка. – А теперь давай звони в свою контору, девочка, и оттянись сегодня по-крупному! Наслаждайся, пока можешь: начиная с завтрашнего дня тебе уже будет невдомек, кто забрел на твой огонь.
19
– Мы уже в эфире, как ты думаешь? – спросил Слим, едва я успела прикрыть за собой входную дверь. Он щелкнул выключателем, и мы втроем принялись озираться, задрав головы, неуверенно топчась в прихожей и моргая не успевшими привыкнуть глазами, хотя яркий свет, заливший коридор, исходил не только от лампы.
– Забудь ты про веб-камеры, – сказала я. – Ты уверен, что мы попали в нужный дом?
Мы вернулись ровно в полночь. Закатились внутрь, словно дружная ватага гуляк, вернувшихся с длившегося весь день карнавала. Первым через порог шагнул Слим, и хоть было очень темно, я могла бы поклясться, что он распахнул дверь, боднув ее лбом. Павлов шаркал вслед за ним, а я шла сзади, оберегая букет, который таскала с собою весь день. Слегка увядший и отчаянно нуждающийся в воде, но тем не менее излучающий тепло. Цветы были в хорошей форме, давая фору ребятам, которые успели изрядно пощипать липкий довесок, прилагавшийся к букету. Я ничего не могла с этим поделать. Пусть развлекаются, облегчая ношу, которой снабдил меня наш флорист и дилер, но при условии, что будут таскать мои покупки. Короче, на них легла двойная нагрузка. В коридоре, впрочем, Слим и Павлов заметно приободрились, приведенные в чувство ароматом свежей краски. Со стен исчезли царапины, куда-то делся ковер. Картье упоминал, что собирается обновить первый этаж, но это было просто замечательно.
– Неплохо, – вторил Павлов восторженному свисту Слима. – Голые половицы гораздо легче содержать в чистоте.
– У меня ощущение, что у нас побывали какие-то доброжелательные взломщики, – сказала я, осторожно продвигаясь вперед, словно в арт-галерее. – Потрясающе.
– Картье неплохо поработал. – признал Слим. – У мужика есть вкус.
– Вон она, – сказал Павлов, первым заметивший веб-камеру. – Над дверью кухни.
Камера напомнила мне золотое яичко. Линза объектива утоплена в полусфере, а торчащий сзади кабель исчезает в штукатурке. Вся штуковина держалась на стене благодаря металлической скобе-вилке. Глядя на нее, я внезапно почувствовала себя и впрямь скованно.
– Уже снимает? – спросила я, на всякий случай поправляя прическу.
– Похоже на то. – Слим глянул на часы, чтобы убедиться, что час «Икс» настал. – Отныне нам остается только привыкнуть к ним.
– Сначала я все-таки отолью, – пробормотал Павлов и направился наверх.
Слим повернулся ко мне. Утомленные глаза его покраснели, но дьявольская искорка все еще сверкала сквозь усталость.
– Быть может, совершим экскурсию? – предложил он, протягивая мне руку.
То, что мы увидели, стало кульминацией дня, о котором можно только мечтать. «Ни в чем себе не отказывайте», – сказал Картье, и с его деньгами мы действительно на славу повеселились. Я радовалась, что Добряк Уильям убедил меня насладиться жизнью, хотя и отнесся к затее нашего домовладельца несколько прохладно. Для моего брата высшим шиком стало посещение фантастически оборудованного туалета в ресторанчике, куда мы забрели на ланч. В свою очередь, Слим смог отточить навыки кровопускания, наткнувшись на только что открывшийся в одном из местных подвалов салон видеоигр «Перезагрузка». Не уверена в названии: признаться, я успела только мельком взглянуть на вывеску, прежде чем Слим лишил меня солнца, потащив знакомиться с внутренним убранством заведения.
Длинный ряд каменных ступенек привел нас в нечто похожее на переоборудованный склеп. Обстановка напомнила мне полный набор декораций какого-нибудь фантастического триллера: я разглядела в глубине хромированную стойку бара и тускло светящиеся трубки над головой. В этом подземелье все вращалось вокруг четырех гроздей мониторов, расставленных экранами наружу. Каждую гроздь облепляли индивидуумы мужского пола, что заставило меня задуматься: существует ли болезнь под названием «компьютерная зависимость»? Слим сказал, что они играют в игру под названием «Нация убийц», хотя вскоре я перестала прислушиваться к его оживленному комментарию. Вместо этого я мысленно вернулась на поверхность – точнее, в тот обувной магазинчик, что был через дорогу, – а уже через минуту оказалась там во плоти. Слим решил остаться и провести время в компании таких же, как он, светоненавистников, пока я совершаю покупки, что вполне меня устраивало. Правда, я засомневалась, насколько нормально для вполне взрослого человека самовыражаться в подобном мире фантазий, но разрешение Слиму сейчас заняться чем душа пожелает гарантировало, что он не станет возражать потом, когда мы воссоединимся, так что я продолжу убивать время по собственному разумению.
Что же до Павлова, то он вышел из уборной настолько умиротворенным, что был только счастлив отдаться на милость стихии. И не проявил видимого недовольства, когда мы со Слимом превратили остаток дня в свидание, – и это мой брат, который приложил столько усилий, лишь бы свести на нет наши отношения! Впрочем, именно Павлов заставил меня взвесить свои чувства к его соседу, пока мы приходили в себя в машине, спешившей прочь с места неосуществленного преступления. Я даже начала подозревать, что такой странный способ Павлов избрал, надеясь свести нас как можно ближе: однажды признав, что влюбилась, я теперь не могла дождаться подходящего момента, чтобы рассказать об этом самому Слиму. Мне захотелось поделиться с ним немедленно, когда мы вновь оказались дома наедине, но слишком многое зависело от правильно выбранного момента. Ведь, однажды прозвучав, эти слова уже никогда не обретут прежний вес, и я отчасти надеялась, что Слим произнесет их первым.
Войдя в кухню, мы ощутили себя на страницах модного журнала о правильном образе жизни. Здесь тоже похозяйничал наш домовладелец, и теперь у нас появились начищенные столешницы и шикарные шкафчики для посуды, мойка «Белфаст» и высоченный холодильник о двух дверцах. Яркий свет и клубящийся пар в его недрах заставляли думать, что там хранятся райские лакомства, не больше и не меньше.
– Это слишком круто, чтобы быть правдой, – сказала я. – В чем же подвох?
Слим вытащил из холодильника одну из тех крошечных лоханочек с йогуртом, форма которых, как предполагается, заставляет человека регулярно употреблять их содержимое, и ткнул ею в веб-камеру в углу за нами.
– Весь подвох в том, что я теперь больше не смогу таскать продукты с полок Павлова или поглощать их за столом. По крайней мере, без свидетелей.
Стол фактически остался едва ли не единственным предметом, которого не коснулись перемены, и в некотором роде это было отрадно. Хотя если он и казался слегка потрепанным жизнью в сравнении со всей этой блестящей новизной, старый стол тем не менее давал понять, что все это великолепие наше, что это мы тут живем.
– Картье ничего не упустил, – признал Слим, когда я хорошенько осмотрелась по сторонам. – Иногда меблировка в показательных домах выглядит слишком уж безупречной. Они смотрятся мило, но в них не создается ощущения обжитого пространства, и это может затруднить продажу. Если говорить о виртуальном мире, то любой зритель ошалеет, войдя через парадную дверь, но они почувствуют себя куда лучше этажом выше. Будем надеяться, что наши спальни выглядят по-прежнему. В конце концов, очень многим как раз отступление от идеала и дает возможность почувствовать себя как дома.
Теория Слима казалась вполне разумной, и я могла понять, почему она неприменима к гостиной, где мы обнаружили его старый диван, затмевающий все прочие красоты.
– Глянь-ка! – Слим вошел, совершая обороты вокруг оси. – Ты только посмотри на это!
Свет был погашен, но из-за занавесок пробивалось бледное свечение уличных фонарей. Достаточно, чтобы я заметила, что это уже никакие не занавески, а шикарные портьеры. В тени явно скрывались и другие перемены, так что мне показалось, будто мы украдкой заглядываем под обертку подарка, который предстоит развернуть только утром.
– Пожалуй, я согласна называть все это своим домом, – вторила я, оглядывая изысканные абстракции, сменившие на стенах безвкусный китч.
Слим рухнул на диван. Я видела, как его взгляд остановился на лакированной стойке прямо впереди, с телевизором сверху и игровой консолью, аккуратно выложенной на нижнюю полочку. Этого оказалось достаточно, чтобы Слим тут же оказался перед нею на коленях.
– Картье даже распутал провода, – восторженно объявил он и нащупал клавиатуру в собственной нише. – Этому парню точно известно, как сделать меня шелковым.
Когда Слим вернулся, я уже сидела на диване, радуясь возможности вытянуть наконец ноющие от ходьбы ноги.
– Может, отправимся спать? – спросила я, прижимаясь к нему в тусклом свете. – Знаю, там нет ничего нового, но сейчас мне хочется поближе познакомиться с нашей кроватью. Под покровом ночной тьмы, естественно.
– Конечно, – кивнул Слим, но вместо этого защелкал по клавиатуре. – Только сначала я хочу взглянуть еще кое на что.
– На что именно? – спросила я, когда экран ожил.
Лишь когда тот осветился полностью, я заметила прямо над ним веб-камеру. Но сообразила, какое шоу нам предстоит увидеть, не раньше чем Слим ответил:
– Я хочу посмотреть на нас.
20
Щелк-щелк по клавишам, и мы со Слимом приготовились узреть, куда выведет наш новый адрес. Мой друг сидел, нога на ногу, держа клавиатуру на колене, и делал вид, будто недоволен, что я ерошу ему волосы.
– Ты готова?
– Посмотрим, есть ли дома кто-нибудь, – сказала я.
Картинно занеся палец, Слим ткнул в волшебную кнопку. Окошко браузера побелело, и на экране возникла страничка-приветствие:
caminside.co.uk
Жилье для тех, кто ценит уют
Один из домов открыт для осмотра
(договариваться о времени визита не обязательно)
Прихожая Приглашаем спонсоров!
Гостиная Приглашаем спонсоров!
Кухня Приглашаем спонсоров!
Лестница Приглашаем спонсоров!
Спальня 1 Приглашаем спонсоров!
Спальня 2 Приглашаем спонсоров!
чат
послать сообщение
зарегистрироваться
Какое-то время мы оба не могли произнести ни слова. Просто изучали меню, гадая, как именно нас подадут на стол.
– «Для тех, кто ценит уют»? – покачал головой Слим. – Получается, мы просто компания домоседов?
– Наверное, так и было задумано. Ни один спонсор не захочет выкладывать денежки за камеру, которая будет снимать пустоту.
– Всякий, кто заявляет, что якобы ценит уют, – продолжал он, – на самом деле просто помирает со скуки.
– И что дальше? – спросила я. – Предположим, не все посетители разделяют твой скептицизм.
Слим сказал: «Смотри», и нацелился на вторую по счету камеру. Внезапно на экран выскочило новое окно, в котором тут же появились мы: Слим и я. Поначалу картинка дергалась, но довольно быстро обрела устойчивость.
– Проклятье! – вскричала я, вскакивая с дивана, и состроила гримасу, когда изображение последовало моему примеру. – И сколько народу нас сейчас видит?
Камера выбрала ракурс сверху, а уличный фонарь подсвечивал нас на манер театрального софита.
– По меньшей мере, мы с тобой смотрим, – сказал Слим. – Сотрудники Пятого канала, наверное, места себе не находят.
– Пятый канал показывает обнаженку, – напомнила я, – а мы – нет.
– И еще: мы не транслируем звук, – добавил Слим, проверяя громкость при помощи пульта. – Для нас это большой плюс, а вот специалисты читать по губам автоматически получают немалое преимущество.
– Наверное, там и такие водятся. – Сказав это, я осознала, что прикрываю рот ладонью. – Откуда нам знать?
Слим опустил курсор на иконку чата, открылось новое пустое окно.
– Ну, здесь царит молчание, – сказал он. – Просто еще рано. Сайт и работает-то всего несколько минут.
– Может, они стесняются?
– Пока что, – уверил меня Слим, закрывая окно чата, – мы здесь совершенно одни.
Я попросила его кликнуть на расположенную рядом иконку регистрации, мне было интересно узнать еще что-нибудь. Всплывшая страничка умоляющим тоном попросила нас оставить адрес своей электронной почты. Это означало, по версии сайта, что мы сможем получить «еще больше потрясающих подробностей» о портфеле недвижимости Картье. Но мне почему-то не захотелось оказаться первым номером в его списке.
– Не желаю общаться с нашим домовладельцем больше, чем это необходимо, – заявила я.
– Ты чертовски права. – Слим устроился рядом. – В каждом договоре о найме имеется неписаный пункт, обязывающий жильца принимать все меры, чтобы не оказаться дома в день выплаты аренды.
– По крайней мере, мы можем больше не волноваться об этом.
– Нам вообще мало о чем теперь стоит волноваться. – Слим еще немного потыкал в клавиши, и на экране вновь появилось окошко веб-камеры, а в нем – мы сами. – Прямо сейчас мы можем заняться, чем пожелаем, и никто нас не увидит.
Телевизионный Слим повернулся ко мне с плутовским выражением лица.
– Я все вижу, – предупредила я, но Слим не сбавил обороты. – Ну, прекрати. Не перед камерой… хватит!
Звук спускаемой наверху воды заставил нас обоих прийти в себя. Я отодвинулась от Слима и разгладила платье, тогда как Слим, наплевав на свой внешний облик, ухватился за клавиатуру и быстренько переключился на камеру над лестницей.
– Вот он, наш орел! – объявил он, когда на экране показался Павлов, покидающий туалет. – «Гвоздь» шоу.
Мой брат бочком вошел в ванную. Было слышно, как наверху потекла в ванну вода, затем последовали сердитые скребущие звуки.
– Долго ж он там сидел, – отметила я и почувствовала, как Слим рядом кивнул.
Павлов вновь вышел на лестницу, явно не избавившись от беспокойства. Громовой стук бегущих ног чуть опередил его появление в гостиной: наш «любовный хирург» с лицом, соответствовавшим поступи.
– Здесь побывали строители.
Слим вопросительно уставился на него и ответил, что мы знали об этом и раньше.
– Люди Картье. Кензо и монтажники. Если травка плохо влияет на твою память, Павлов, я думаю, тебе больше не следует курить.
Падавший из коридора свет бил мне в глаза, но я все же сумела разглядеть гнев на лице своего брата.
– Они воспользовались нашими удобствами, – объяснил он.
– И что с того?
Циско, строители и туалет не совместимы.
– Кто-то забыл спустить воду? – спросил Слим.
– Судя по луже, которую мне пришлось вытирать, не думаю, что они видели в этом большой смысл.
– Отвратительно! – поморщилась я.
– Зачем разводить грязь? Почему нельзя делать это сидя, как все нормальные люди? – Когда мой брат произнес это, Слим даже бросил перещелкивать веб-камеры. Я видела, как на его лице зарождается улыбочка, но Павлов еще не кончил. – И вы ни за что не угадаете, куда они засунули этот сервер.
– Да ну? – удивилась я. – В бачок унитаза, что ли?
– Я даже не замечал его, пока не выгреб грязь. Обернулся, чтобы присесть, и увидал: жужжит себе, прямо на полочке над дверью.
– Ты так говоришь, словно он забыл запереться, – заметил Слим.
– Не смешно, – отрезал Павлов. – В контракте с Картье особо оговорено: туалет вне посягательств, как и ванная.
– Речь шла о веб-камерах, – уточнила я. – По сравнению с бесплатным проживанием, сервер на полке – скромная уступка.
– Но у меня не получилось пописать, – запротестовал мой брат, – почти совсем. Надо мной нависла эта штука, со всеми своими огоньками, проводками и переключателями.
– Она ничего не видит, – сказал Слим. – Только обрабатывает данные.
– Да, и я уже не могу спокойно зайти в сортир.
Сменив тактику, Слим попросил Павлова шагнуть в кадр.
– Дай людям рассмотреть себя, дружище. Ты стоишь в «мертвой зоне».
– Если не возражаешь, я останусь на месте. Мне гораздо удобнее балансировать на грани…
– …унитазных сидений, – тихонько подсказал Слим и переключился обратно на гостиную. – Брось переживать, лучше приколись. Все не так уж плохо. Честно говоря, вообще ничего не видать. – Я подобрала ноги и, вытянув шею, ткнулась головой в плечо Слима.
– Слушайте, мне пора баиньки, – сказала я. – Мне почему-то кажется, что скучать без нас никто не станет.
Павлов выразил несогласие, с ужасом тыча пальцем куда-то нам за спину:
– Черт, а это еще что такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41