Они, конечно, могли наткнуться на мину случайно, но куда более вероятно, что их подорвал кто-то, не желавший, чтобы они сболтнули лишнего. Далее, у нас есть удачное спасение нашей героини, которую подвергают пыткам ровно столько, сколько нужно, чтобы убедить любого нормального человека в том, что она говорит правду. Но Эммилу при этом не постиг тот же конец, что ее предшественницу, Жанну д'Арк. Нет, ее спас таинственный отряд наемников, финансируемый, похоже, тем самым обществом, в котором состоит наша героиня и которое, кстати, черпает все свои доходы из… привет! – из активов нефтяной компании. Далее, каким-то образом один из двоих людей, верящих, что там и вправду уйма нефти, он же, кстати, тот самый малый, который пытал нашу героиню, приезжает в Майами искать ее. Как, почему, откуда он мог узнать, куда надо ехать?
– Наверное, ему сообщил Скитер.
– Скитер работал на федералов, на Паккера. Который следил за вами. Зачем ему вообще было это делать?
– Он был странным человеком. Он всегда хотел стать тем, кто дергает за веревочки и ведет свою игру, а самым большим удовольствием для него было делать дураков из всех на свете. Но игра имела для него значение сама по себе, как процесс, независимо от результата, потому что в его глазах любой итог не имел никакого смысла. Вот почему он спустил всех собак на Орни Фоя.
– Ой ли? А мне сдается, что за этим как раз стояли вы.
– Вы очень циничны, детектив.
– Это правда, но нельзя не признать и того, что вам как-то очень уж удачно удалось со всеми поквитаться. Собственно говоря, все люди, все до единого, кто когда-либо сердил Эммилу Дидерофф или мешал ей, мертвы. За исключением старины Паккера, но я готов биться об заклад, что и с ним что-нибудь произойдет, если уже не произошло. Сонненборг, знавший, что дело здорово пахнет нефтью, тоже мертв, хотя полученный удар ножом мог быть случайным совпадением и…
– Просто еще один чертов эскимос.
– Что?
– Вы думаете, что тут вращаются гигантские колеса, ведутся замысловатые игры, и так оно и есть, только в действие все это приводится не людьми. Господь сохранил меня чудесным образом и исполнил Свою волю через меня, используя подручные средства, включая и заговоры дурных людей. Дело в том, что Господь действительно хочет говорить с нами. Он взывает к нам через Священное Писание, вещает через внутренний голос, но все мы теперь неверующие, так что он говорит с нами главным образом тайным языком событий.
– Можно, конечно, сказать и так. Но все-таки, Эммилу, между нами, как там все обстояло на самом деле с нефтью-то?
Она смотрела на него долго-долго, и где-то в глубине души он даже начал побаиваться, что сейчас ее лицо изменится и он предстанет в глазах Эммилу не иначе как Князем Тьмы, однако продолжил:
– У меня появилась идея, которая, может быть, вам понравится. Если я узнаю подлинную историю, то передам тетради с признаниями в ГОСР, в Вашингтон. Это должно убедить их в том, что никакой нефти в той части Судана нет. Должно, потому что они-то вас не знают.
Прошло несколько мгновений, а потом он увидел, что она слегка кивнула, как будто получила откуда-то послание.
– Так и быть, но я вложу в ваши руки человеческие жизни. Вы готовы?
– Да. К этому мне не привыкать.
– Я знаю, и я расскажу не только благодаря сделанному предложению, хотя оно и само по себе великодушно, но и потому, что вы любите правду больше всего на свете и, не докопавшись до нее, не остановитесь, а я не хочу, чтобы это продолжалось. – Она перевела дух и сказала – Ричардсон действительно нашел ловушку диагенеза в верхней части бассейна Собата, шестьдесят миллиардов баррелей или больше. Я уничтожила все их данные и послала их на дорогу, которая, как я знала, была совсем незадолго до этого заминирована врагом.
– Потому что так велел Бог?
– Нет, сама додумалась.
– Выступить в роли Господа Бога?
– Да. И не судите меня. Это не на пользу душе, а меня будет судить более суровый суд.
– Но почему? Нефть сделала бы их богатыми. Ваш народ. Неужели вы не хотите, чтобы они купались в богатстве?
– Нет. Они и без того счастливы. У них есть их коровы, их Бог и жизнь, которую они могут защитить. Но нефть разрушила бы их мир до основания. Деньги и оружие хлынули бы в Судан со всех сторон. Потребители нефти и правительство Судана руками наемников изничтожили бы их всех до последнего младенца ради того, чтобы где-то далеко люди могли без забот заливать полные баки своих автомобилей. А сейчас у них есть шанс. Когда так называемый цивилизованный мир рухнет, их край, возможно, окажется безопасным местом. Может быть, потомки Дол Бионга станут князьями-епископами нового маленького государства, и не исключено, что из этого проистечет нечто хорошее. Точно неизвестно. Но я готова на что угодно, лишь бы дать им этот шанс. На все, что угодно.
Паз увидел, как ее лицо становится лицом безумной святой, но тут прозвенел дверной звонок.
– Пожалуй, на этом и закончим, – промолвил Паз.
Он направился к двери, отворил ее и увидел рослую, худощавую молодую женщину в облачении ОКХ. Монахиня с высокими скулами, огромными раскосыми глазами и блестящей темной кожей.
– Динка! – воскликнул Паз, в изумлении от того, что «Признания Эммилу Дидерофф» вдруг ожили прямо на его глазах.
– Да, – просто сказала женщина.
Но тут Эммилу с радостным возгласом бросилась ей на шею, они обнялись и защебетали на звонком наречии. Потом последовало знакомство: прибывшая оказалась Мэри Диак – третий номер расчета знаменитой пушки, ныне повзрослевшая и ставшая послушницей. Потом они снова перешли на язык динка. Паз выдержал приличествующую случаю паузу и сказал:
– Ну что ж, Эммилу, счастливо.
– Счастливо. Передайте Лорне мои наилучшие пожелания. И не думайте обо мне плохо.
– Не буду, – пообещал он. – Вы играли теми картами, которые были на руках. Но я коп, или был им, и людское вранье действует мне на нервы.
Он протянул ей руку для традиционного рукопожатия, но она схватила ее обеими ладонями, вонзила в его глаза взгляд своих голубых очей и сказала:
– Помните, в ваших руках жизни людей.
– А что, если я проболтаюсь, вы будете мне мстить?
– Нет, но спокойно спать вам не придется. Вы знаете, что я имею в виду.
Он знал, и его прошиб пот.
Потом две сестры удалились по дорожке, а когда Паз, провожая их взглядом, понял, что на одной платье из шерсти, а на другой из хлопка, его колени подогнулись, и ему пришлось опереться о дверной косяк.
Они сели в черный фургон и уехали.
* * *
– Похоже, мы ее больше не увидим, – сказала Лорна позднее, после их славного воссоединения, когда, проголодавшись, они голышом сидели на кухне. Голый Паз делал омлет, стараясь не забрызгать кипящим маслом причинное место, а потом они устроили веселый ужин в патио, шокируя своим видом птиц.
– Я искренне надеюсь, что нет, – согласился Паз. – Больно уж заковыристая особа. То ли святая, то ли дьяволица – на выбор.
– Думаю, ты уже выбрал. Был случай, она малость просветила меня на эту тему. Даже святым не под силу избавиться от демонов, может быть, к ним демоны особенно цепляются. И вот еще что: не смейся, но, когда я вышла отсюда и отправилась к врачу, у меня совершенно точно была лимфома четвертой стадии, и она сказала, что помолится за меня, а когда я пришла в клинику, болезни у меня больше не было. Я в такие вещи не верю.
– Думаешь, чудо?
– Или медицинская ошибка – на выбор. В определенном смысле я, наверное, буду по ней скучать.
– Как-нибудь переживешь, – заверил ее Паз. – И что бы там ни случилось, это произошло с самым замечательным человеком, лучше не бывает. Уверен, маленькая Дженнифер или Джейсон с моими словами согласятся.
– Маленькая Эми, – сказала Лорна. – В честь моей мамы. Годится?
– Абсолютно. Если на кубинский лад, получится Амелия. А если будет мальчик, как насчет Джез, он же Хесус?
– Это гарантирует, что мой отец снова перестанет со мной разговаривать, хотя выйти замуж за человека без диплома колледжа это уже само по себе означает инициировать с его стороны процесс лишения наследства.
– Ты можешь сказать ему, что я штатный профессор женского факультета.
– Который закрыл свои двери и больше заявлений не принимает.
– Боже, как сурово! Раз так, тебе, как психологу, придется взять на себя ответственность за исправление моего извращенного сознания. Справишься?
– Я могу только попытаться, – ответила Лорна. – Но вернемся к Дженнифер и Джейсону, как ты смотришь на УЗИ? Я имею в виду, ты хочешь узнать пол ребенка заранее?
Паз посмотрел на нее добродушно, но с оттенком печали: ведь бедная женщина и вправду понятия не имеет, с кем связалась.
– Дорогая, в нашей семье нет надобности ни в какой сонографии. Моя матушка мигом назовет тебе пол ребенка, если ты ее спросишь, а может, даже если и не спросишь. Возможно даже, чтобы мы не терзались тут в догадках, она позвонит прямо сейчас.
– «Блюдо креветок», – рассмеялась Лорна. – Старый колдун вуду хочет нагнать на меня страху.
В следующее мгновение смех ее оборвался, потому что зазвонил телефон. Они оба уставились на аппарат на столе. Он звонил и звонил, но ни он, ни она не спешили взять трубку.
Примечания
Стихи, приписываемые в этом произведении поэтессе Уилле Шафтель, в действительности принадлежат реально существующей поэтессе Джейн Хиршфилд, решительно никогда не имевшей никаких дел с полицией Майами. Они опубликованы в книге «Дарован сахар, дарована соль» и печатаются здесь с разрешения автора.
Народность динка, или, иначе, дженг, действительно проживает в Судане, что же до приведенных в настоящем романе слов и описанных обычаев данного племени, то все это позаимствовано из капитального этнографического труда доктора Фрэнсиса Мадинг Денг, который сам принадлежит к названной этнической группе.
Народ этот на протяжении десятилетий действительно подвергался жесточайшим гонениям со стороны суданских властей, не получая помощи ни от Бога, ни от кого-либо еще. В Судане (хотя, искренне надеюсь, не в указанных мною местах) и вправду имеются запасы нефти, которые, увы, не только не принесли стране процветания, но и стали основной причиной терзающей ее уже тридцать лет чудовищной гражданской войны.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54