– И почему жизнь – такая сложная штука?
Шон Райан поднес мою руку к губам и поцеловал ее. Мы улыбнулись друг другу.
– Спасибо, – сказал он.
– Да не за что. Но ты говорил о двух вещах, – напомнила я ему.
Шон Райан закрыл глаза.
– Тебе известно о людях, которые строят большие дома-кондоминиумы и которые пытаются прибрать к рукам участок твоего отца с салоном, расположенный в прибрежной зоне?
Я медленно кивнула.
– Так вот, я один из инвесторов, – признался он, открывая один глаз.
– Что-о?!
– Да. Видишь ли, нас несколько человек. Мы скупаем прибрежные территории и развиваем их. Дорогие кондоминиумы, посильная для нас охрана окружающей среды, выгодные…
– Так выйди из этой группы, – перебила его я.
– Не могу, – сказал Шон Райан. – Я связан обязательствами с другими инвесторами. Это бизнес. По правде говоря, мне даже не следовало обсуждать это с тобой.
Я вспомнила дом Шона Райана на океанском побережье в Маршберри. Интересно, сколько он заплатил тому бедному старику, который жил в доме до него?
– Боже мой! – выдохнула я. – А ведь ты действительно барракуда.
– Послушай, скупать собственность – это не так уж плохо, – заметил Шон Райан.
– Отвези меня в отель, – потребовала я. – Не хочу опаздывать на свадьбу племянника.
На обратном пути ни один из нас не проронил ни слова. Наконец Шон Райан подъехал на своем «приусе» к отелю «Индиго».
– В этом действительно нет ничего плохого, – повторил он. – Просто твой отец требует буквально тонны денег. А мы предлагаем ему хорошую рыночную цену.
– Ну да, ты прав, – сказала я. – А скажи, когда ты позвонил санитарному инспектору – до того, как предложил деньги, или после?
– Что? – удивился Шон Райан.
– Тебе должно быть стыдно, вот что! Любой, кто нажалуется по телефону на испорченную канализационную систему, – мразь и подонок! Нет, он еще хуже, чем мразь! Тебе хотя бы известно, сколько стоит новая система? А если даже у тебя есть деньги, как тебе понравится огромный холм, поросший травой, который закрывает весь вид?
Шон Райан нахмурил лоб.
– Не пойму, о чем ты толкуешь? – спросил он озабоченно.
Я захлопнула дверцу машины прямо перед его носом.
Глава 28
Ни разу не оглянувшись назад, я буквально ворвалась в отель. Канноли с Инди были в холле, поэтому я пристегнула им поводки, и мы прогулялись несколько кварталов вниз по Пичтри-стрит. По пути нам встретился магазинчик лакомств для животных, и я купила собакам угощение, но была слишком зла, чтобы получать удовольствие от прогулки. Когда мы вернулись в отель, Инди поднялся с нами в номер, а мы с Канноли пошли переодеваться.
Я приняла горячий душ и терла себя мочалкой так яростно, что даже странно, как после такого мытья на мне еще осталась кожа. Потом я вылила на себя целый флакончик – правда, маленький – увлажнителя-восстановителя для кожи «Аведа», который обнаружила на полке в ванной. После этого я высушила волосы и накрасилась. И надела свое дурацкое симпатичное новое платье.
Я собиралась нанести на губы ярко-красную помаду под названием «откровенно алая». Я уже представила себе, как все будут восхищаться ею, а я скажу им, как она называется. Но потом я передумала и воспользовалась розовато-медной помадой «Поцелуй меня в губы!». Что касается Шона Райана, то он мог бы целовать не только губы.
Я отвела Канноли в ванную, чтобы Инди не видел, как она переодевается, и надела на нее васильковый свадебный наряд из тафты. Что ж, пусть хотя бы собаки предаются любви в этот уик-энд.
В холл я спустилась с небольшим опозданием, так что никого из родных, кто мог бы подвезти меня, там уже не было, поэтому мне пришлось придумывать, как самой добраться до церкви. Владельцы отеля «Индиго» пришли в восторг от платья Канноли – возможно, потому, что оно было васильковым, – и пригласили ее провести ночь в их доме. Они пообещали вернуть ее в отель к назначенному времени. Поблагодарив их, я пошла искать такси.
– Всего доброго! – крикнул мне вслед один из владельцев отеля. – Надеюсь, им удалось найти священника, который говорит на северном наречии.
Очень скоро я поняла, что имелось в виду. Католические мессы, проводимые по полному обряду, длятся очень долго. Но южные католические мессы по полному обряду тянутся практически бесконечно. Тьюлия, сидевшая на скамье, повернулась ко мне и показала поднятые вверх большие пальцы. Я догадалась – она давала мне понять, что с кольцом уже все в порядке и оно находится там, где нужно.
Мэгги была очаровательна в нежно-желтом платье с большим шелковым бантом. Она сопела от усердия, разбрасывая перед собой желтые и розовые лепестки, когда шла по церковному проходу вместе с другими девочками.
Эндрю, стоявший напротив Марио и Тодда, был таким красавцем! Я попыталась представить себе Джулию. Интересно, что бы она чувствовала, если бы дожила до этого дня и присутствовала на свадьбе сына? Правда, мысли о Джулии как-то быстро улетучились из моей головы. Я подумала о том, до чего Эндрю стал похож на Тодда и Марио. Осанка у него была в точности как у Тодда, а улыбка – как у Марио. Интересно, если Лиззи, Люк и я будем проводить вместе достаточно много времени, они тоже станут напоминать людям меня?
Эми выглядела великолепно. На ней было расширяющееся книзу платье из тафты с лифом, вышитым бисером. Нижняя часть платья напомнила мне конусообразные украшения из бизе на лимонном торте. Платье было необычного цвета – легкого золотистого оттенка. Я бы в жизни не надела платье такого цвета, а вот с золотистыми волосами, голубыми глазами и теплой кожей Эми оно гармонировало замечательно. Наряды подружек невесты были темно-медного оттенка, а у Марио и Тодда – как шаферов – из кармашков смокингов выглядывали шелковые платочки того же цвета.
Я вздохнула. Меня усадили рядом с Анджелой и ее семьей, однако я внезапно ощутила себя совершенно одинокой. Да еще к тому же на скамье передо мною сидели София с Крейгом. Священник говорил и говорил, но я не слушала его – как всегда, когда я приходила в церковь. Анджела и Тьюлия со своими семьями посещали церковь регулярно, все же остальные предпочитали по возможности избегать этих походов. Католическая церковь отвечала нам взаимностью, так что в этом отношении мы были на равных. Да я бы и не смогла венчаться там, даже если бы захотела, потому что Крейг был разведен. Отец разводился три раза, а Марио – гей. Хорошо еще, что сегодня нас не остановили в дверях храма.
Мои родители сидели в первом ряду вблизи Тьюлии и Майка. Возможно, к понедельнику они опять возненавидят друг друга, но сейчас, когда я на них смотрела, у меня перехватывало дыхание. Стояли родители или сидели, но они постоянно старались коснуться друг друга и держались за руки. Интересно, удастся ли мне еще встретить человека, к которому меня будет тянуть спустя сорок лет после свадьбы?
Мак и Майлз были одеты в такие же костюмы, как у шаферов; каждый из них держал в руках медного цвета подушечку из тафты с обручальным кольцом. Майлз раскачивался с пятки на носок, глядя на кольцо. Иногда он обводил глазами сидящих в церкви людей и улыбался.
В животе у меня заурчало, и я пожалела о том, что утром не заставила себя перекусить. Наконец настало мгновение произносить брачные клятвы. Эндрю говорил громко и четко. Марио, Тодд и все мы сияли от радости, глядя на него. Эми тоже потрудилась от души. Мне нравилось, что они оба много улыбаются и вид у обоих такой, словно они не слишком серьезно воспринимают происходящее.
Эндрю кивнул Маку. Мак вышел вперед, подняв свою подушечку. Эндрю наклонился, развязал ленточку, придерживающую кольцо, и взял его. А потом он поднял руку Эми.
– Я дарю тебе это кольцо, – заговорил он, – как символ моей любви и верности. Когда я надену его тебе на палец, мои сердце и душа будут принадлежать тебе.
Мои глаза наполнились слезами. Часть моего существа верила в то, что они навсегда останутся вместе. Но другая часть отчаянно хотела вскочить на церковную лавку и предупредить их. Да, хотелось мне сказать, сейчас они любят друг друга, но насколько велики шансы, что обручальное колечко помешает одному из них разбить сердце другого?
Настала очередь Эми. Она кивнула Майлзу.
Тот вдруг повернулся и помчался прочь так быстро, как только позволяли его маленькие, еще не очень уверенные ножки.
Все только ахнули, и это громкое коллективное «Ах!» заполнило собою все пространство церкви.
– Мак! Мэгги! То есть Майлз! – завопила Тьюлия. Майлз сдвинул ноги и умудрился спрыгнуть с трех ступеней алтаря.
Несколько человек расхохотались. Все привстали на цыпочки и стали следить за тем, что происходит в проходе, стараясь не пропустить ни единой мелочи.
Майлз перебирал ножками, быстро направляясь к центральному проходу.
Папа наклонился со своей лавки и успел схватить Майлза, когда тот пробегал мимо. Отец поднял малыша над головой, и все засмеялись. Папа передал Майлза маме, пытаясь в то же время выхватить подушечку из его цепких ручек. Майлз закричал так оглушительно, что кровь в жилах застыла. Но мама что-то шепнула ему на ухо, Майлз сразу же успокоился и отдал подушечку.
Папа, прижимая ее к животу, торжественным приставным шагом медленно направился к алтарю. Таким же шагом он поднялся по ступеням.
Подойдя к Эми, папа опустился на одно колено, склонил свою блестящую лысую голову и протянул ей подушечку.
Присутствующие разразились аплодисментами.
Есть у моего отца один недостаток: он не умеет вовремя уйти. Папа оставался в алтаре до тех пор, пока священник не объявил Эндрю и Эми мужем и женой и не сказал Эндрю, что тот может поцеловать новобрачную.
Как только поцелуй завершился, папа крикнул:
– Подождите!
Расправив плечи, он спустился по трем ступенькам и направился прямо к маме. Возле скамьи, на которой она сидела, папа встал на колени. Опустив лысую блестящую голову, он потянулся за маминой рукой.
– Мэри Маргарет О'Нилл, – произнес он громовым голосом, вмиг наполнившим церковь. – Ti amo. Mi vuoi sposare? – И для того чтобы все поняли, что он сказал, папа перевел: – Я тебя люблю. Ты выйдешь за меня замуж?
Мама, все еще крепко державшая одной рукой Майлза, другой помогла папе подняться с коленей.
– Ну довольно, Лари, – проговорила она. – Сегодня не наш день, а день наших детей.
– Вы все слышали? – загремел отец. – Все?! Она не сказала «нет»!
Дом Маргарет Митчелл оказался замечательным местом для свадебного приема. Гости бродили по очаровательному двору, за которым начинался сад, поднимались на портики, проходили в гостиные комнаты. Официанты в парадных брюках и белых накрахмаленных рубашках обносили гостей легкими закусками, выставленными на маленькие круглые подносы.
Один из них остановился возле нас и протянул нам поднос.
– Надеюсь, в закусках нет бамии? – с надеждой спросила я.
– Нет, мэм, никакой бамии, – ответил он. – Баранина, свинина, колбаса, сыр и специи. Это называется «хэнки-пэнки».
– Если так, то я, пожалуй, возьму сразу две закуски, так как, возможно, я больше ничего не буду есть.
Официант вежливо улыбнулся и протянул мне салфетку с надписью на уголке «Эми и Эндрю».
– Сэр? – обратился он к Марио.
– Нет, спасибо, – отказался мой брат. – Как насчет выпивки, сестренка? Может, хотя бы спиртное развяжет тебе язык?
Мне было над чем подумать; я наконец догадалась, что все-таки означала стая индеек, прошедших передо мной сразу после того, как я переспала с Крейгом. Не просто сам Крейг был индейкой. Все мужчины – индейки!
– Что ж, – вздохнула я, – тогда надо сказать тост. Кажется, мне нужен коктейль «Дикая индейка». А может быть, даже целая стая «Диких индеек».
Марио заказал бокал вина, и официант ушел. Подошел другой официант с подносом. Марио взял с тарелочки креветку и опустил ее в плошку с соусом-коктейлем.
– Нет, спасибо, – сказала я официанту. – Я все еще вожусь со своим «хэнки-пэнки».
– Ну хватит об этом, – оборвал меня Марио. – Лучше скажи, что случилось с твоим парнем? Он ведь больше не привязан к твоей кровати?
– Нет, он убежал, – ответила я. – Ну и ладно, все правильно. А то он уже начал проявлять признаки усталости.
– Жаль, что у вас ничего не получилось, – заметил Марио.
Я пожала плечами. Мы оба стали смотреть на наших родителей, сидевших рядышком на садовой скамейке. Мы слышали, как папа пересказывал историю о том, как он спас сегодня ситуацию, и видели, что мама с улыбкой кивает, слушая его рассказ.
– Боже мой, что он говорит! – воскликнула я. – Не думаю, что она пропустила хоть что-то, она же сидела рядом с ним.
К нам подошла Анджела.
– Это просто невероятно, – проговорила она. – Когда это началось? – Я видела, что Анджела тоже замирает, глядя на папу с мамой.
– Впервые я заметил это в отеле, – сказал Марио. – Мы с Тоддом видели, как они вместе выходят из номера, направляясь на завтрак.
– Не хотелось бы соперничать с тобой в этом деле, но первой их увидела я, – возразила я. – В аэропорту Логан, перед посадкой.
– Ну и нечего хвастаться, – бросил Марио.
– А что мне сказать еще? – пожала я плечами. – Такая вот я наблюдательная.
Анджела схватила креветку с проплывавшего мимо подноса.
– Неужели же они сразу не могли остаться вместе? – задумчиво спросила она.
Глава 29
– Хочешь выпить, amore mio, моя любовь? – спросил Лаки Ларри Шонесси, наш отец, у Мэри Маргарет О'Нилл, нашей матери. Он распустил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки, и в расстегнутом вороте можно было увидеть его коралловый cornicello в золотой оправе на толстой золотой цепи.
– Находясь в Риме… – начала было мама. Они улыбнулись друг другу. – Если только ты не предложишь мне свою ужасную граппу.
Папа тут же поднялся. Его однобортный льняной костюм в бело-красную полоску мелькнул в толпе. Трудно сказать, что блестело больше – его лысина или его белые ботинки.
Мама повернулась и увидела нас.
– Ого! Вот и мама! – провозгласила я.
– Как хорошо в саду вечером, – сказала она. На маме было длинное платье из летящей ткани с серебряными полосочками, прекрасно гармонировавшими с ее седыми волосами и поблескивающими, когда на них падал свет фонарей. – Какая чудесная свадьба! – Наклонившись к Марио, она его поцеловала. – Ты должен гордиться.
Мы все уставились на нее.
– Что такое? – спросила она.
– Ничего, – ответили мы. Мама пожала плечами.
– Месяц назад отец позвонил и предложил мне составить ему пару на этой свадьбе, – объяснила она.
– Но ты же его ненавидишь, – напомнила Анджела.
– Ведь все наше детство было омрачено этим, – добавила я.
– Если бы вы остались вместе, мне было бы гораздо проще, – продолжила Анджела.
– А я, возможно, исправился бы, – заметил Марио.
– Ты выйдешь за него замуж? – поинтересовалась Анджела.
Закинув назад голову, мама сказала:
– Пока что я воспринимаю это просто как неожиданное свидание. Но хочу заметить, что если бы жить мне оставалось только шесть месяцев, я бы предпочла провести их с вашим отцом – мне было бы веселее.
– Но может, стоит дождаться диагноза, – предложила я.
Марио поцеловал маму в щеку.
– Наслаждайся каждой минутой, – посоветовал он. – А, кстати, что ты сказала Майлзу в церкви, чтобы он отдал подушечку с кольцом?
Мама улыбнулась.
– Я просто стала считать, это всегда помогало. Кажется, с вами мне никогда не приходилось считать дольше, чем до пяти.
– Эй, команда! – крикнула Анджела. Мы потянулись друг к другу и все вместе обнялись, чтобы развеселить маму. В том, что она такая безалаберная мать, нет ее вины.
Затем мы опустили руки и отступили на шаг назад, но так и остались стоять рядом.
А когда я оглянулась назад, то увидела, что с моим отцом разговаривает… Шон Райан.
Мое сердце заколотилось как бешеное. Я глубоко вздохнула. Потом напомнила себе, что все мужчины – индейки, а это, в свою очередь, напомнило мне кое о чем более важном. Официант так и не принес мне моей «Дикой индейки».
– Извините, – сказала я своим родным, – но мне необходимо выпить.
Официанта найти оказалось не так-то просто, поэтому я направилась в бар и заказала там еще один коктейль.
Я была в настроении вылить в себя большой стакан, однако бармен ограничился бокальчиком для бренди, что, с моей точки зрения, было довольно забавным.
– Вот ваш коктейль, маленькая леди.
– Ваше здоровье, – сказала я, прежде чем опрокинуть в себя немаленький глоток. И закашлялась.
Откуда ни возьмись, появился мой бывший муж и принялся похлопывать меня по спине.
– Спасибо, достаточно, – остановила его я. Поставив бокал на стойку бара, я потянулась за своей сумочкой. Может, все-таки пришло время накрасить губы «откровенно алой» помадой?
– Что с тобой происходит? – спросил Крейг. – Ты же не пьешь крепкое спиртное.
– «Дикая индейка», – сказала я. – Но тебе-то что?
Крейг улыбнулся. На нем был костюм, которого я прежде у него не видела.
– Будь поосторожнее, – посоветовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Шон Райан поднес мою руку к губам и поцеловал ее. Мы улыбнулись друг другу.
– Спасибо, – сказал он.
– Да не за что. Но ты говорил о двух вещах, – напомнила я ему.
Шон Райан закрыл глаза.
– Тебе известно о людях, которые строят большие дома-кондоминиумы и которые пытаются прибрать к рукам участок твоего отца с салоном, расположенный в прибрежной зоне?
Я медленно кивнула.
– Так вот, я один из инвесторов, – признался он, открывая один глаз.
– Что-о?!
– Да. Видишь ли, нас несколько человек. Мы скупаем прибрежные территории и развиваем их. Дорогие кондоминиумы, посильная для нас охрана окружающей среды, выгодные…
– Так выйди из этой группы, – перебила его я.
– Не могу, – сказал Шон Райан. – Я связан обязательствами с другими инвесторами. Это бизнес. По правде говоря, мне даже не следовало обсуждать это с тобой.
Я вспомнила дом Шона Райана на океанском побережье в Маршберри. Интересно, сколько он заплатил тому бедному старику, который жил в доме до него?
– Боже мой! – выдохнула я. – А ведь ты действительно барракуда.
– Послушай, скупать собственность – это не так уж плохо, – заметил Шон Райан.
– Отвези меня в отель, – потребовала я. – Не хочу опаздывать на свадьбу племянника.
На обратном пути ни один из нас не проронил ни слова. Наконец Шон Райан подъехал на своем «приусе» к отелю «Индиго».
– В этом действительно нет ничего плохого, – повторил он. – Просто твой отец требует буквально тонны денег. А мы предлагаем ему хорошую рыночную цену.
– Ну да, ты прав, – сказала я. – А скажи, когда ты позвонил санитарному инспектору – до того, как предложил деньги, или после?
– Что? – удивился Шон Райан.
– Тебе должно быть стыдно, вот что! Любой, кто нажалуется по телефону на испорченную канализационную систему, – мразь и подонок! Нет, он еще хуже, чем мразь! Тебе хотя бы известно, сколько стоит новая система? А если даже у тебя есть деньги, как тебе понравится огромный холм, поросший травой, который закрывает весь вид?
Шон Райан нахмурил лоб.
– Не пойму, о чем ты толкуешь? – спросил он озабоченно.
Я захлопнула дверцу машины прямо перед его носом.
Глава 28
Ни разу не оглянувшись назад, я буквально ворвалась в отель. Канноли с Инди были в холле, поэтому я пристегнула им поводки, и мы прогулялись несколько кварталов вниз по Пичтри-стрит. По пути нам встретился магазинчик лакомств для животных, и я купила собакам угощение, но была слишком зла, чтобы получать удовольствие от прогулки. Когда мы вернулись в отель, Инди поднялся с нами в номер, а мы с Канноли пошли переодеваться.
Я приняла горячий душ и терла себя мочалкой так яростно, что даже странно, как после такого мытья на мне еще осталась кожа. Потом я вылила на себя целый флакончик – правда, маленький – увлажнителя-восстановителя для кожи «Аведа», который обнаружила на полке в ванной. После этого я высушила волосы и накрасилась. И надела свое дурацкое симпатичное новое платье.
Я собиралась нанести на губы ярко-красную помаду под названием «откровенно алая». Я уже представила себе, как все будут восхищаться ею, а я скажу им, как она называется. Но потом я передумала и воспользовалась розовато-медной помадой «Поцелуй меня в губы!». Что касается Шона Райана, то он мог бы целовать не только губы.
Я отвела Канноли в ванную, чтобы Инди не видел, как она переодевается, и надела на нее васильковый свадебный наряд из тафты. Что ж, пусть хотя бы собаки предаются любви в этот уик-энд.
В холл я спустилась с небольшим опозданием, так что никого из родных, кто мог бы подвезти меня, там уже не было, поэтому мне пришлось придумывать, как самой добраться до церкви. Владельцы отеля «Индиго» пришли в восторг от платья Канноли – возможно, потому, что оно было васильковым, – и пригласили ее провести ночь в их доме. Они пообещали вернуть ее в отель к назначенному времени. Поблагодарив их, я пошла искать такси.
– Всего доброго! – крикнул мне вслед один из владельцев отеля. – Надеюсь, им удалось найти священника, который говорит на северном наречии.
Очень скоро я поняла, что имелось в виду. Католические мессы, проводимые по полному обряду, длятся очень долго. Но южные католические мессы по полному обряду тянутся практически бесконечно. Тьюлия, сидевшая на скамье, повернулась ко мне и показала поднятые вверх большие пальцы. Я догадалась – она давала мне понять, что с кольцом уже все в порядке и оно находится там, где нужно.
Мэгги была очаровательна в нежно-желтом платье с большим шелковым бантом. Она сопела от усердия, разбрасывая перед собой желтые и розовые лепестки, когда шла по церковному проходу вместе с другими девочками.
Эндрю, стоявший напротив Марио и Тодда, был таким красавцем! Я попыталась представить себе Джулию. Интересно, что бы она чувствовала, если бы дожила до этого дня и присутствовала на свадьбе сына? Правда, мысли о Джулии как-то быстро улетучились из моей головы. Я подумала о том, до чего Эндрю стал похож на Тодда и Марио. Осанка у него была в точности как у Тодда, а улыбка – как у Марио. Интересно, если Лиззи, Люк и я будем проводить вместе достаточно много времени, они тоже станут напоминать людям меня?
Эми выглядела великолепно. На ней было расширяющееся книзу платье из тафты с лифом, вышитым бисером. Нижняя часть платья напомнила мне конусообразные украшения из бизе на лимонном торте. Платье было необычного цвета – легкого золотистого оттенка. Я бы в жизни не надела платье такого цвета, а вот с золотистыми волосами, голубыми глазами и теплой кожей Эми оно гармонировало замечательно. Наряды подружек невесты были темно-медного оттенка, а у Марио и Тодда – как шаферов – из кармашков смокингов выглядывали шелковые платочки того же цвета.
Я вздохнула. Меня усадили рядом с Анджелой и ее семьей, однако я внезапно ощутила себя совершенно одинокой. Да еще к тому же на скамье передо мною сидели София с Крейгом. Священник говорил и говорил, но я не слушала его – как всегда, когда я приходила в церковь. Анджела и Тьюлия со своими семьями посещали церковь регулярно, все же остальные предпочитали по возможности избегать этих походов. Католическая церковь отвечала нам взаимностью, так что в этом отношении мы были на равных. Да я бы и не смогла венчаться там, даже если бы захотела, потому что Крейг был разведен. Отец разводился три раза, а Марио – гей. Хорошо еще, что сегодня нас не остановили в дверях храма.
Мои родители сидели в первом ряду вблизи Тьюлии и Майка. Возможно, к понедельнику они опять возненавидят друг друга, но сейчас, когда я на них смотрела, у меня перехватывало дыхание. Стояли родители или сидели, но они постоянно старались коснуться друг друга и держались за руки. Интересно, удастся ли мне еще встретить человека, к которому меня будет тянуть спустя сорок лет после свадьбы?
Мак и Майлз были одеты в такие же костюмы, как у шаферов; каждый из них держал в руках медного цвета подушечку из тафты с обручальным кольцом. Майлз раскачивался с пятки на носок, глядя на кольцо. Иногда он обводил глазами сидящих в церкви людей и улыбался.
В животе у меня заурчало, и я пожалела о том, что утром не заставила себя перекусить. Наконец настало мгновение произносить брачные клятвы. Эндрю говорил громко и четко. Марио, Тодд и все мы сияли от радости, глядя на него. Эми тоже потрудилась от души. Мне нравилось, что они оба много улыбаются и вид у обоих такой, словно они не слишком серьезно воспринимают происходящее.
Эндрю кивнул Маку. Мак вышел вперед, подняв свою подушечку. Эндрю наклонился, развязал ленточку, придерживающую кольцо, и взял его. А потом он поднял руку Эми.
– Я дарю тебе это кольцо, – заговорил он, – как символ моей любви и верности. Когда я надену его тебе на палец, мои сердце и душа будут принадлежать тебе.
Мои глаза наполнились слезами. Часть моего существа верила в то, что они навсегда останутся вместе. Но другая часть отчаянно хотела вскочить на церковную лавку и предупредить их. Да, хотелось мне сказать, сейчас они любят друг друга, но насколько велики шансы, что обручальное колечко помешает одному из них разбить сердце другого?
Настала очередь Эми. Она кивнула Майлзу.
Тот вдруг повернулся и помчался прочь так быстро, как только позволяли его маленькие, еще не очень уверенные ножки.
Все только ахнули, и это громкое коллективное «Ах!» заполнило собою все пространство церкви.
– Мак! Мэгги! То есть Майлз! – завопила Тьюлия. Майлз сдвинул ноги и умудрился спрыгнуть с трех ступеней алтаря.
Несколько человек расхохотались. Все привстали на цыпочки и стали следить за тем, что происходит в проходе, стараясь не пропустить ни единой мелочи.
Майлз перебирал ножками, быстро направляясь к центральному проходу.
Папа наклонился со своей лавки и успел схватить Майлза, когда тот пробегал мимо. Отец поднял малыша над головой, и все засмеялись. Папа передал Майлза маме, пытаясь в то же время выхватить подушечку из его цепких ручек. Майлз закричал так оглушительно, что кровь в жилах застыла. Но мама что-то шепнула ему на ухо, Майлз сразу же успокоился и отдал подушечку.
Папа, прижимая ее к животу, торжественным приставным шагом медленно направился к алтарю. Таким же шагом он поднялся по ступеням.
Подойдя к Эми, папа опустился на одно колено, склонил свою блестящую лысую голову и протянул ей подушечку.
Присутствующие разразились аплодисментами.
Есть у моего отца один недостаток: он не умеет вовремя уйти. Папа оставался в алтаре до тех пор, пока священник не объявил Эндрю и Эми мужем и женой и не сказал Эндрю, что тот может поцеловать новобрачную.
Как только поцелуй завершился, папа крикнул:
– Подождите!
Расправив плечи, он спустился по трем ступенькам и направился прямо к маме. Возле скамьи, на которой она сидела, папа встал на колени. Опустив лысую блестящую голову, он потянулся за маминой рукой.
– Мэри Маргарет О'Нилл, – произнес он громовым голосом, вмиг наполнившим церковь. – Ti amo. Mi vuoi sposare? – И для того чтобы все поняли, что он сказал, папа перевел: – Я тебя люблю. Ты выйдешь за меня замуж?
Мама, все еще крепко державшая одной рукой Майлза, другой помогла папе подняться с коленей.
– Ну довольно, Лари, – проговорила она. – Сегодня не наш день, а день наших детей.
– Вы все слышали? – загремел отец. – Все?! Она не сказала «нет»!
Дом Маргарет Митчелл оказался замечательным местом для свадебного приема. Гости бродили по очаровательному двору, за которым начинался сад, поднимались на портики, проходили в гостиные комнаты. Официанты в парадных брюках и белых накрахмаленных рубашках обносили гостей легкими закусками, выставленными на маленькие круглые подносы.
Один из них остановился возле нас и протянул нам поднос.
– Надеюсь, в закусках нет бамии? – с надеждой спросила я.
– Нет, мэм, никакой бамии, – ответил он. – Баранина, свинина, колбаса, сыр и специи. Это называется «хэнки-пэнки».
– Если так, то я, пожалуй, возьму сразу две закуски, так как, возможно, я больше ничего не буду есть.
Официант вежливо улыбнулся и протянул мне салфетку с надписью на уголке «Эми и Эндрю».
– Сэр? – обратился он к Марио.
– Нет, спасибо, – отказался мой брат. – Как насчет выпивки, сестренка? Может, хотя бы спиртное развяжет тебе язык?
Мне было над чем подумать; я наконец догадалась, что все-таки означала стая индеек, прошедших передо мной сразу после того, как я переспала с Крейгом. Не просто сам Крейг был индейкой. Все мужчины – индейки!
– Что ж, – вздохнула я, – тогда надо сказать тост. Кажется, мне нужен коктейль «Дикая индейка». А может быть, даже целая стая «Диких индеек».
Марио заказал бокал вина, и официант ушел. Подошел другой официант с подносом. Марио взял с тарелочки креветку и опустил ее в плошку с соусом-коктейлем.
– Нет, спасибо, – сказала я официанту. – Я все еще вожусь со своим «хэнки-пэнки».
– Ну хватит об этом, – оборвал меня Марио. – Лучше скажи, что случилось с твоим парнем? Он ведь больше не привязан к твоей кровати?
– Нет, он убежал, – ответила я. – Ну и ладно, все правильно. А то он уже начал проявлять признаки усталости.
– Жаль, что у вас ничего не получилось, – заметил Марио.
Я пожала плечами. Мы оба стали смотреть на наших родителей, сидевших рядышком на садовой скамейке. Мы слышали, как папа пересказывал историю о том, как он спас сегодня ситуацию, и видели, что мама с улыбкой кивает, слушая его рассказ.
– Боже мой, что он говорит! – воскликнула я. – Не думаю, что она пропустила хоть что-то, она же сидела рядом с ним.
К нам подошла Анджела.
– Это просто невероятно, – проговорила она. – Когда это началось? – Я видела, что Анджела тоже замирает, глядя на папу с мамой.
– Впервые я заметил это в отеле, – сказал Марио. – Мы с Тоддом видели, как они вместе выходят из номера, направляясь на завтрак.
– Не хотелось бы соперничать с тобой в этом деле, но первой их увидела я, – возразила я. – В аэропорту Логан, перед посадкой.
– Ну и нечего хвастаться, – бросил Марио.
– А что мне сказать еще? – пожала я плечами. – Такая вот я наблюдательная.
Анджела схватила креветку с проплывавшего мимо подноса.
– Неужели же они сразу не могли остаться вместе? – задумчиво спросила она.
Глава 29
– Хочешь выпить, amore mio, моя любовь? – спросил Лаки Ларри Шонесси, наш отец, у Мэри Маргарет О'Нилл, нашей матери. Он распустил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки, и в расстегнутом вороте можно было увидеть его коралловый cornicello в золотой оправе на толстой золотой цепи.
– Находясь в Риме… – начала было мама. Они улыбнулись друг другу. – Если только ты не предложишь мне свою ужасную граппу.
Папа тут же поднялся. Его однобортный льняной костюм в бело-красную полоску мелькнул в толпе. Трудно сказать, что блестело больше – его лысина или его белые ботинки.
Мама повернулась и увидела нас.
– Ого! Вот и мама! – провозгласила я.
– Как хорошо в саду вечером, – сказала она. На маме было длинное платье из летящей ткани с серебряными полосочками, прекрасно гармонировавшими с ее седыми волосами и поблескивающими, когда на них падал свет фонарей. – Какая чудесная свадьба! – Наклонившись к Марио, она его поцеловала. – Ты должен гордиться.
Мы все уставились на нее.
– Что такое? – спросила она.
– Ничего, – ответили мы. Мама пожала плечами.
– Месяц назад отец позвонил и предложил мне составить ему пару на этой свадьбе, – объяснила она.
– Но ты же его ненавидишь, – напомнила Анджела.
– Ведь все наше детство было омрачено этим, – добавила я.
– Если бы вы остались вместе, мне было бы гораздо проще, – продолжила Анджела.
– А я, возможно, исправился бы, – заметил Марио.
– Ты выйдешь за него замуж? – поинтересовалась Анджела.
Закинув назад голову, мама сказала:
– Пока что я воспринимаю это просто как неожиданное свидание. Но хочу заметить, что если бы жить мне оставалось только шесть месяцев, я бы предпочла провести их с вашим отцом – мне было бы веселее.
– Но может, стоит дождаться диагноза, – предложила я.
Марио поцеловал маму в щеку.
– Наслаждайся каждой минутой, – посоветовал он. – А, кстати, что ты сказала Майлзу в церкви, чтобы он отдал подушечку с кольцом?
Мама улыбнулась.
– Я просто стала считать, это всегда помогало. Кажется, с вами мне никогда не приходилось считать дольше, чем до пяти.
– Эй, команда! – крикнула Анджела. Мы потянулись друг к другу и все вместе обнялись, чтобы развеселить маму. В том, что она такая безалаберная мать, нет ее вины.
Затем мы опустили руки и отступили на шаг назад, но так и остались стоять рядом.
А когда я оглянулась назад, то увидела, что с моим отцом разговаривает… Шон Райан.
Мое сердце заколотилось как бешеное. Я глубоко вздохнула. Потом напомнила себе, что все мужчины – индейки, а это, в свою очередь, напомнило мне кое о чем более важном. Официант так и не принес мне моей «Дикой индейки».
– Извините, – сказала я своим родным, – но мне необходимо выпить.
Официанта найти оказалось не так-то просто, поэтому я направилась в бар и заказала там еще один коктейль.
Я была в настроении вылить в себя большой стакан, однако бармен ограничился бокальчиком для бренди, что, с моей точки зрения, было довольно забавным.
– Вот ваш коктейль, маленькая леди.
– Ваше здоровье, – сказала я, прежде чем опрокинуть в себя немаленький глоток. И закашлялась.
Откуда ни возьмись, появился мой бывший муж и принялся похлопывать меня по спине.
– Спасибо, достаточно, – остановила его я. Поставив бокал на стойку бара, я потянулась за своей сумочкой. Может, все-таки пришло время накрасить губы «откровенно алой» помадой?
– Что с тобой происходит? – спросил Крейг. – Ты же не пьешь крепкое спиртное.
– «Дикая индейка», – сказала я. – Но тебе-то что?
Крейг улыбнулся. На нем был костюм, которого я прежде у него не видела.
– Будь поосторожнее, – посоветовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25