В большом парке был устроен еще один маленький парк – специально для собак.
Канноли и Инди бегали как сумасшедшие – в основном друг с другом, но иногда в игру вступали и старые друзья Инди, хозяева которых хорошо знали Инди. «Вы остановились в отеле?» – спрашивали меня некоторые из них.
Я кивала и улыбалась им, а некоторым даже поведала о свадьбе Эндрю. Все были так дружелюбны, что сначала я даже заподозрила их в неискренности. Эти люди были хорошо одеты, некоторые – даже шикарно, сказала бы я. Настоящая добротная и дорогая одежда горожан. Я попыталась представить, каково это – переехать в такое теплое и счастливое место, где люди разговаривают с незнакомцами. Может быть, я смогла бы найти себе жилье неподалеку от Пьедмонт-парка. И под ним не было бы парикмахерской. И жила бы я не рядом со своими родными.
Но потом я представила себе, как по пятницам, вспоминая былое житье в Маршберри, я приходила бы к Эндрю с Эми и приносила с собой пиццу в коробке, словно бы желая воссоздать Маршберри на юге. А может, мне на удачу, выяснилось бы, что все мы в семье связаны невидимой пуповиной. И сначала сюда переехала бы я, затем за мной потянулись бы Марио с Тоддом, следом – Анджела со своим семейством, потом – Тьюлия со своим и, наконец, София с моим бывшим мужем… Так что очень скоро мы зажили бы тут все вместе. Кто знает, возможно, фальшивые итальянцы Шонесси в состоянии выжить только все вместе.
– О'кей, птенчики вы влюбленные, хватит уже с вас, – сказала я наконец, хотя, по правде говоря, до одиннадцати утра делать мне было нечего.
Мы вышли из маленького парка для выгула собак в большой парк и нашли там лавочку. Налив в бумажный стаканчик воды из бутылки, которую я купила в «Вудиз», я дала собакам напиться. Потом они клубочками свернулись на земле. У обоих был такой счастливый вид, что я не решалась беспокоить их.
Я откинулась на спинку лавочки. Мне пришло в голову, что единственное, чего не хватает Атланте, так это океана. Я не была уверена, что смогу прожить без соленого морского воздуха и без нежного песка, струящегося между пальцами, когда я прогуливаюсь по пляжу.
Через несколько лавочек от меня какой-то парень занимался растяжкой. Лица его я не видела, но он был в шортах и спортивных тапочках, и казалось, что он только что сделал пробежку. У него была отличная стройная спина, а подколенные сухожилия, похоже, прекрасно растягивались. Я отвернулась, но потом мой взор снова устремился к нему. Меня так к нему и тянуло, словно это был знакомый мне человек. Может, он мужчина, встреча с которым предначертана мне судьбой, может, не зря я оказалась сейчас здесь? Вдруг наши звезды зажглись и появилась та самая химия, которая привлекает людей друг к другу!
В любое мгновение он может обернуться и сказать: «Привет!», как они тут говорят. И я ему скажу: «Привет!», а потом он подойдет ко мне и спросит что-нибудь о собаках. Я поведаю ему историю Канноли, а потом мы просто поболтаем. После этого он спросит, обедала ли я уже.
Закончив упражнения, мужчина оглянулся.
Это был Крейг.
Глава 26
– Святой Господь! – воскликнула я. – Неужели мне нигде не найти покоя?
Канноли вскочила и принялась лаять, как безумная. Инди тут же поддержал ее, как поступил бы любой настоящий терьер.
– Да что я сделал-то? – спросил Крейг, подходя к нам. Я не поняла, к кому он обращался – ко мне или к собакам.
– Где твоя подружка? – спросила я. Он покачал головой.
– Осталась в номере. Мы приехали только этим утром и уже успели переругаться.
– Хм! Это плохо, – заметила я.
Канноли обнажила зубы. Инди оскалился. Однако потом они отвернулись от нас и снова улеглись на траву. Крейг кивнул на скамейку.
– Могу я присесть? – спросил он.
– Да валил бы ты отсюда, – вежливо сказала ему я.
– Надеюсь, ты шутишь.
– Ха! – бросила я.
Он все равно уселся. Я отодвинулась подальше от него.
Крейг откинулся на деревянную спинку лавки и закинул ногу на ногу – эти ноги я должна была бы узнать даже сзади, даже на Юге.
Я никак не могла вспомнить, что в нем когда-то привлекло меня. Крейг пришел в салон на стрижку лет двенадцать назад – по совету своего приятеля, одного из моих клиентов. Меня сразу повлекло к нему – бывает ведь так. Он был дружелюбен и привлекателен, у него были грустные глаза и редеющие волосы.
Какой-то бездарный стилист испортил ему волосы, отфилировав их, чего ни в коем случае нельзя делать с тонкими волосами. Мне пришлось повозиться с ним – я подстригла его «этажами», причем этих «этажей» было много. От него хорошо пахло. Он собирался забрать детей на выходные. Они планировали пойти в аквариум. У его бывшей жены был дом в Маршберри, а он купил себе квартиру в кондоминиуме в Саут-Энде Бостона. Крейг показался мне одиноким. Я тоже была одинока. Он спросил меня, не соглашусь ли я выпить с ним с воскресенье, после того как он отвезет детей домой к их матери. Я согласилась.
– Ты вызывала слесаря? – спросил мой бывший муж.
Мне припомнился мой сон в самолете, но я быстро отогнала это воспоминание.
– Да, – ответила я. – Он все починил. Так что, думаю, твоя помощь мне больше не понадобится.
– Могу я попросить тебя об одной вещи? – спросил он.
Я пожала плечами.
– Ну что ты так злишься на меня? Что плохого я тебе сделал?
– Это уже две вещи, – поправила я его, понимая, что мое замечание – чистой воды ребячество.
– Ну хорошо, выбери одну.
Я сделала глоток воды, а потом спросила себя, не следует ли предложить воды Крейгу. С одной стороны, мне не нужны были его микробы. С другой – за десять лет брака я наверняка приобрела к ним иммунитет.
Я протянула ему бутылку. Крейг сделал глоток и вернул бутылку мне. Мы оба смотрели прямо перед собой.
– Спасибо, – сказал он через несколько мгновений.
– Послушай, – заговорила я. – Никто из нас не сделал ничего плохого. Все так поступают. У этого даже название есть. Это называется печальным горячим сексом со своим эксом.
Крейг закрыл лицо руками, а затем выгнулся назад, так что его локти поднялись вверх и теперь указывали в небо.
– И что же в этом печального? – спросил он.
Я ничего не сказала. Лежавшие на траве у наших ног Канноли и Инди громко храпели, их маленькие тела то и дело вздрагивали – видимо, от снившихся им снов.
Наконец Крейг потянулся, положил ладони на бедра и наклонился вперед, растягивая спину.
– Кстати, – сообщил он, – вчера мне звонила Лиззи. Она просто в восторге от идеи собирать кулинарные наборы и говорит, что ты будешь ей помогать.
– Тут все очень просто. Думаю, эти наборы будут в основном состоять из кулинарных рецептов. – Я повернулась к Крейгу. – Тебя это не слишком рассердило?
Крейг пожал плечами.
– Да нет, совсем нет. Ты всегда отлично ладила с Лиззи. И с Люком.
– А что скажешь насчет Софии? – не удержавшись, спросила я.
Крейг вздохнул.
– Она мечтает о собственных детях.
Я опустила глаза на свои руки. Похоже, они сами по себе принялись отдирать этикетку от бутылки с водой – вели они себя так, словно никакой связи с моим мозгом не имели.
– А ты? – спросила я. – Для тебя было бы важнее взять напрокат более дорогой автомобиль, «порше», например?
– Знаешь, мне хотелось бы взять небольшой перерыв лет на пять – до тех пор, пока я не стану дедушкой, – объявил он. – Мне казалось, что с годами все станет проще. – Крейг пробежал ладонями по волосам и посмотрел на меня своими грустными глазами. – Не могу не думать о том, что мы с тобой собирались сделать, когда Лиззи закончит колледж.
Жаль, что я не поинтересовалась у Шона Райана, должен ли печальный горячий секс со своим эксом быть разовым или повторяющимся событием. Но все-таки хорошо, что мы с Крейгом сидели на противоположных концах скамейки и разговаривали при дневном свете. Я была абсолютно уверена, что не хочу больше с ним спать, и все-таки мне было грустно думать о том, что я никогда больше не проснусь с Крейгом в одной постели. И никогда больше не окажусь за одним столиком в ресторане с Крейгом, Лиззи и Люком – возможно, для того, чтобы отпраздновать окончание Люком учебы или его поступление на первую работу после колледжа. А может, мы бы собрались для того, чтобы отметить успех первого кулинарного шоу Лиззи.
Мы создали довольно нелепую маленькую семью, которая собиралась вместе только по некоторым выходным и праздничным дням, но мне нравилось быть частью этой семьи. К сожалению, ее невозможно было разрезать, как пирог, пополам, а потом на еще более мелкие кусочки. Наших прежних уик-эндов и праздников больше не существовало. Крейг забрал себе все – точнее, то, что от этой семьи осталось, так как дети уже заспешили за своими собственными пирогами.
Поднявшись со своего места, я выбросила пустую бутылку из-под воды и обрывки этикетки в урну. Когда я обернулась, то заметила, что Крейг смотрит на меня тем самым взором, каким смотрел всегда в былые времена, когда думал, что я этого не замечаю.
Я вытащила собачьи поводки из отверстия между рейками лавки, куда засунула их, когда мы остановились здесь. Собаки туг же вскочили – они были готовы немедленно пуститься в обратный путь к отелю. Канноли, оскалившись, зарычала на Крейга.
– Да что я ей такого сделал-то? – возмутился Крейг.
– Должно быть, до нее дошли какие-то слухи, – ответила я.
Мы вместе побрели по Десятой улице. Я была рада, что Крейг сопровождает нас, потому что это увеличивало мои шансы найти нужную Печтри-стрит и в целости-сохранности добраться до отеля «Индиго».
Нас нагнала какая-то женщина. Поравнявшись с нами, она спросила: «Как у вас дела?» – И, не дожидаясь ответа, прошла мимо.
– Кто она такая? – удивился Крейг.
– Понятия не имею. Думаю, это просто знак дружелюбия. Странновато, правда?
– Черт его знает… – неуверенно пробормотал Крейг.
Мы засмеялись. А потом по-настоящему расхохотались – тем самым безудержным смехом, который идет из твоего нутра и охватывает все существо, не давая остановиться. Мы отошли в сторонку, чтобы не мешать прохожим. Собаки, задрав головы, вопросительно глазели на нас.
– Боже мой… – наконец-то успокаиваясь, пробормотала я.
Обняв меня за плечи, Крейг поцеловал меня в лоб.
– Я по тебе скучаю, – сказал он.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – кивнула я. – Я такая, что по мне можно соскучиться. Думаю, таких людей не так уж много.
– Да, ты такая, – согласился Крейг.
– Не смотри туда, – сказала я, указывая глазами в нужном направлении, – там София.
Я попыталась вспомнить, доводилось ли мне когда-либо жить одной в номере отеля. Точнее, без человеческой компании, потому что собачья компания в виде Канноли у меня была. В холле мне едва удалось увести ее от Инди, причем при этом я пообещала, что завтра оставлю ее на его попечение, когда отправлюсь сначала на университетскую выставку-ярмарку, а затем – на свадьбу Эндрю. Может быть, я даже надену на нее свадебное платьице, чтобы она могла покрасоваться перед Инди.
Когда мы встретили Софию, она едва завидев нас, тут же круто повернулась и направилась в противоположную сторону. Очень быстро. Крейг бросился вслед за нею.
К счастью, до завтрашнего дня мне их видеть не придется. Повторное торжество Эндрю с Эми решили устроить весьма скромное и пригласили на него лишь родителей да тех, кто непосредственно должен участвовать в церемонии. Правда, они, похоже, не подумали о размерах моей семьи. Полагаю, родители Эми окажутся под большим впечатлением.
Итак, впереди у меня целая свободная ночь. Отличная возможность побыть одной – видимо, мне следует этим наслаждаться. Впрочем, я уже почти обучилась жить в одиночестве, хотя, признаюсь, вначале мне было очень трудно. Когда я росла, у меня никогда не было собственной спальни. Во время учебы в колледже и после него я всегда жила в комнате с однокурсницами. Потом – с парнем. Когда мы с ним расстались, я вернулась домой, но там мне тоже приходилось делить с кем-то комнату, а потом я вышла замуж за Крейга.
И вот я одна в номере отеля, и мне даже не с кем поболтать. Я могу включить телевизор на любую программу. Могу сбросить одеяло, а могу накрыться им. Могу весь вечер читать хорошую книгу. А при желании могу прямо сейчас завалиться спать.
Позвонив в службу сервиса, я заказала жареную панини и стакан сладкого чая – просто чтобы узнать, что же это такое. Пока я жадно поедала панини, Канноли, с чисто дамской элегантностью, съела банку собачьих консервов. Сладкий чай меня неприятно поразил.
– Как они могут пить эту гадость? – обратилась я к Канноли и вылила напиток в раковину. Потом в кофеварке я заварила себе обычный чай – без сахара.
Я осмотрела свой завтрашний наряд. Мое платье изрядно помялось в чемодане, но я повесила его – вместе с платьем Канноли – в ванной, включила горячий душ и закрыла дверь.
Спустя десять минут на платьях не осталось ни складочки. Времени впереди было еще полно. Канноли задремала, а я стала щелкать пультом. Потом зашла в ванную и накрасила губы «горячими ночами» от «Ланком».
Затем мы с Канноли спустились в холл. Инди не было видно, поэтому мы вдвоем прошлись по Пичтри-стрит туда и обратно – две одинокие женщины прогулялись по незнакомому городу, потому что у них выдалось немного свободного времени. Свободного от мужчин.
Поскольку я не успела взглянуть в зеркало перед выходом, то мне пришлось прибегнуть к моему излюбленному трюку, помогающему стереть излишек помады, чтобы она не налипла на зубы. Надо просто сунуть в рот указательный палец, а затем вынуть его, слегка сжимая губами. Вид у вас при этом может быть идиотским, зато излишек помады останется на пальце. Просто и гениально! Вот бы придумать какой-то похожий трюк, с помощью которого я смогла бы привести в порядок все мои остальные дела.
Свернув направо, мы вышли на другую Пичтри.
– Не знаю, как ты, Тельма, – проговорила я, – но мне скучно до слез.
Мы вернулись в нашу комнату. Напившись из своей дорожной мисочки, Канноли снова задремала. Может, мне тоже стоит научиться дремать в любую минуту? Зазвонил мой мобильник, и я через всю комнату бросилась к нему.
– Алло! – сказала я в микрофон, даже не удосужившись посмотреть на экранчик дисплея, чтобы узнать, кто звонит.
– Это я, – услышала я голос Марио.
– Привет! Ну и как репетиция?
– Ты не поверишь! Набрось что-нибудь и спускайся выпить со мной и Тоддом, – предложил Марио. – Мы тут внизу, в баре.
Канноли проснулась и внимательно смотрела на меня, ее ушки напряженно поднялись вверх.
– А нет ли там симпатичного терьера Джека Расселла? – спросила я.
– Белла, – медленно произнес Марио, – тебе не кажется, что ты слишком увлеклась собаками, а?
– Не беспокойся. Собака не для меня – я спрашивала для приятеля. Сейчас спущусь.
Марио с Тоддом сидели в баре на высоких барных стульях синего цвета.
– А вы, ребята, отлично смотритесь в синем интерьере, – заметила я.
– Спасибо, – хором ответили они.
Тодд подвинулся, и я уселась на стул между ними. Оба наклонились, чтобы меня поцеловать. Тут в бар кокетливой походочкой вошла Канноли, Инди трусил за ней по пятам.
– Белла, надеюсь, это не твоя собака?! – вскричал Марио. – Ты ведь сказала, что не повезешь ее с собой!
Бармен положил передо мною на стойку салфетку.
– Шардоне, пожалуйста, – попросила я.
Налив три бокала вина, бармен расставил их перед нами.
– Инди угощает, – сказал он.
– Спасибо, – поблагодарили мы.
– А кто это – Инди? – поинтересовался Тодд. Бармен указал рукой на собаку.
– Вот этот паренек, который вошел сюда со своей дамой, – пояснил он. – Инди держит этот отель.
Я повернулась к Марио.
– Так что возьми свои слова обратно, – сказала я.
Марио дотронулся своим бокалом до моего.
– Хорошо, я беру свои слова обратно. У Канноли отличные связи среди собак. Но на свадьбу она все равно не пойдет, поэтому мы даже обсуждать это не будем, – твердо сказал он.
Я отпила глоток вина.
– У нее тут и другие дела есть, – заметила я.
– Кстати, о парнях, – вспомнил Марио. – Где твой обещанный парень?
У меня в душе все еще теплилась надежда, что я смогу растопить сердце Шона Райана на университетской выставке и уговорю его пойти со мной на свадьбу.
– Привязан к моей кровати, – сказала я. – Не люблю выпускать его по вечерам.
– Да ладно, считай, что я ничего не спрашивал, – проговорил Марио. Наклонившись ко мне, он понизил голос. – Представляешь? Мы с Тоддом видели, как мама с отцом выходили из одного номера.
– Ну и что? – пожала я плечами. – Это еще ничего не значит.
Марио повернулся к Тодду.
– Вот видишь. Я тоже говорю, что это ничего не значит.
– Еще как значит! – горячо возразил Тодд. Мы с Марио переглянулись.
– Круто! – высказались мы в унисон. Тодд улыбнулся.
– Сколько каждому из вас лет? – спросил он.
Я посмотрела на Канноли – как и Инди, она свернулась калачиком под моим стулом.
– Когда дело касается наших родителей, то мне кажется, что нам обоим всегда не больше семи-восьми лет, – ответила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Канноли и Инди бегали как сумасшедшие – в основном друг с другом, но иногда в игру вступали и старые друзья Инди, хозяева которых хорошо знали Инди. «Вы остановились в отеле?» – спрашивали меня некоторые из них.
Я кивала и улыбалась им, а некоторым даже поведала о свадьбе Эндрю. Все были так дружелюбны, что сначала я даже заподозрила их в неискренности. Эти люди были хорошо одеты, некоторые – даже шикарно, сказала бы я. Настоящая добротная и дорогая одежда горожан. Я попыталась представить, каково это – переехать в такое теплое и счастливое место, где люди разговаривают с незнакомцами. Может быть, я смогла бы найти себе жилье неподалеку от Пьедмонт-парка. И под ним не было бы парикмахерской. И жила бы я не рядом со своими родными.
Но потом я представила себе, как по пятницам, вспоминая былое житье в Маршберри, я приходила бы к Эндрю с Эми и приносила с собой пиццу в коробке, словно бы желая воссоздать Маршберри на юге. А может, мне на удачу, выяснилось бы, что все мы в семье связаны невидимой пуповиной. И сначала сюда переехала бы я, затем за мной потянулись бы Марио с Тоддом, следом – Анджела со своим семейством, потом – Тьюлия со своим и, наконец, София с моим бывшим мужем… Так что очень скоро мы зажили бы тут все вместе. Кто знает, возможно, фальшивые итальянцы Шонесси в состоянии выжить только все вместе.
– О'кей, птенчики вы влюбленные, хватит уже с вас, – сказала я наконец, хотя, по правде говоря, до одиннадцати утра делать мне было нечего.
Мы вышли из маленького парка для выгула собак в большой парк и нашли там лавочку. Налив в бумажный стаканчик воды из бутылки, которую я купила в «Вудиз», я дала собакам напиться. Потом они клубочками свернулись на земле. У обоих был такой счастливый вид, что я не решалась беспокоить их.
Я откинулась на спинку лавочки. Мне пришло в голову, что единственное, чего не хватает Атланте, так это океана. Я не была уверена, что смогу прожить без соленого морского воздуха и без нежного песка, струящегося между пальцами, когда я прогуливаюсь по пляжу.
Через несколько лавочек от меня какой-то парень занимался растяжкой. Лица его я не видела, но он был в шортах и спортивных тапочках, и казалось, что он только что сделал пробежку. У него была отличная стройная спина, а подколенные сухожилия, похоже, прекрасно растягивались. Я отвернулась, но потом мой взор снова устремился к нему. Меня так к нему и тянуло, словно это был знакомый мне человек. Может, он мужчина, встреча с которым предначертана мне судьбой, может, не зря я оказалась сейчас здесь? Вдруг наши звезды зажглись и появилась та самая химия, которая привлекает людей друг к другу!
В любое мгновение он может обернуться и сказать: «Привет!», как они тут говорят. И я ему скажу: «Привет!», а потом он подойдет ко мне и спросит что-нибудь о собаках. Я поведаю ему историю Канноли, а потом мы просто поболтаем. После этого он спросит, обедала ли я уже.
Закончив упражнения, мужчина оглянулся.
Это был Крейг.
Глава 26
– Святой Господь! – воскликнула я. – Неужели мне нигде не найти покоя?
Канноли вскочила и принялась лаять, как безумная. Инди тут же поддержал ее, как поступил бы любой настоящий терьер.
– Да что я сделал-то? – спросил Крейг, подходя к нам. Я не поняла, к кому он обращался – ко мне или к собакам.
– Где твоя подружка? – спросила я. Он покачал головой.
– Осталась в номере. Мы приехали только этим утром и уже успели переругаться.
– Хм! Это плохо, – заметила я.
Канноли обнажила зубы. Инди оскалился. Однако потом они отвернулись от нас и снова улеглись на траву. Крейг кивнул на скамейку.
– Могу я присесть? – спросил он.
– Да валил бы ты отсюда, – вежливо сказала ему я.
– Надеюсь, ты шутишь.
– Ха! – бросила я.
Он все равно уселся. Я отодвинулась подальше от него.
Крейг откинулся на деревянную спинку лавки и закинул ногу на ногу – эти ноги я должна была бы узнать даже сзади, даже на Юге.
Я никак не могла вспомнить, что в нем когда-то привлекло меня. Крейг пришел в салон на стрижку лет двенадцать назад – по совету своего приятеля, одного из моих клиентов. Меня сразу повлекло к нему – бывает ведь так. Он был дружелюбен и привлекателен, у него были грустные глаза и редеющие волосы.
Какой-то бездарный стилист испортил ему волосы, отфилировав их, чего ни в коем случае нельзя делать с тонкими волосами. Мне пришлось повозиться с ним – я подстригла его «этажами», причем этих «этажей» было много. От него хорошо пахло. Он собирался забрать детей на выходные. Они планировали пойти в аквариум. У его бывшей жены был дом в Маршберри, а он купил себе квартиру в кондоминиуме в Саут-Энде Бостона. Крейг показался мне одиноким. Я тоже была одинока. Он спросил меня, не соглашусь ли я выпить с ним с воскресенье, после того как он отвезет детей домой к их матери. Я согласилась.
– Ты вызывала слесаря? – спросил мой бывший муж.
Мне припомнился мой сон в самолете, но я быстро отогнала это воспоминание.
– Да, – ответила я. – Он все починил. Так что, думаю, твоя помощь мне больше не понадобится.
– Могу я попросить тебя об одной вещи? – спросил он.
Я пожала плечами.
– Ну что ты так злишься на меня? Что плохого я тебе сделал?
– Это уже две вещи, – поправила я его, понимая, что мое замечание – чистой воды ребячество.
– Ну хорошо, выбери одну.
Я сделала глоток воды, а потом спросила себя, не следует ли предложить воды Крейгу. С одной стороны, мне не нужны были его микробы. С другой – за десять лет брака я наверняка приобрела к ним иммунитет.
Я протянула ему бутылку. Крейг сделал глоток и вернул бутылку мне. Мы оба смотрели прямо перед собой.
– Спасибо, – сказал он через несколько мгновений.
– Послушай, – заговорила я. – Никто из нас не сделал ничего плохого. Все так поступают. У этого даже название есть. Это называется печальным горячим сексом со своим эксом.
Крейг закрыл лицо руками, а затем выгнулся назад, так что его локти поднялись вверх и теперь указывали в небо.
– И что же в этом печального? – спросил он.
Я ничего не сказала. Лежавшие на траве у наших ног Канноли и Инди громко храпели, их маленькие тела то и дело вздрагивали – видимо, от снившихся им снов.
Наконец Крейг потянулся, положил ладони на бедра и наклонился вперед, растягивая спину.
– Кстати, – сообщил он, – вчера мне звонила Лиззи. Она просто в восторге от идеи собирать кулинарные наборы и говорит, что ты будешь ей помогать.
– Тут все очень просто. Думаю, эти наборы будут в основном состоять из кулинарных рецептов. – Я повернулась к Крейгу. – Тебя это не слишком рассердило?
Крейг пожал плечами.
– Да нет, совсем нет. Ты всегда отлично ладила с Лиззи. И с Люком.
– А что скажешь насчет Софии? – не удержавшись, спросила я.
Крейг вздохнул.
– Она мечтает о собственных детях.
Я опустила глаза на свои руки. Похоже, они сами по себе принялись отдирать этикетку от бутылки с водой – вели они себя так, словно никакой связи с моим мозгом не имели.
– А ты? – спросила я. – Для тебя было бы важнее взять напрокат более дорогой автомобиль, «порше», например?
– Знаешь, мне хотелось бы взять небольшой перерыв лет на пять – до тех пор, пока я не стану дедушкой, – объявил он. – Мне казалось, что с годами все станет проще. – Крейг пробежал ладонями по волосам и посмотрел на меня своими грустными глазами. – Не могу не думать о том, что мы с тобой собирались сделать, когда Лиззи закончит колледж.
Жаль, что я не поинтересовалась у Шона Райана, должен ли печальный горячий секс со своим эксом быть разовым или повторяющимся событием. Но все-таки хорошо, что мы с Крейгом сидели на противоположных концах скамейки и разговаривали при дневном свете. Я была абсолютно уверена, что не хочу больше с ним спать, и все-таки мне было грустно думать о том, что я никогда больше не проснусь с Крейгом в одной постели. И никогда больше не окажусь за одним столиком в ресторане с Крейгом, Лиззи и Люком – возможно, для того, чтобы отпраздновать окончание Люком учебы или его поступление на первую работу после колледжа. А может, мы бы собрались для того, чтобы отметить успех первого кулинарного шоу Лиззи.
Мы создали довольно нелепую маленькую семью, которая собиралась вместе только по некоторым выходным и праздничным дням, но мне нравилось быть частью этой семьи. К сожалению, ее невозможно было разрезать, как пирог, пополам, а потом на еще более мелкие кусочки. Наших прежних уик-эндов и праздников больше не существовало. Крейг забрал себе все – точнее, то, что от этой семьи осталось, так как дети уже заспешили за своими собственными пирогами.
Поднявшись со своего места, я выбросила пустую бутылку из-под воды и обрывки этикетки в урну. Когда я обернулась, то заметила, что Крейг смотрит на меня тем самым взором, каким смотрел всегда в былые времена, когда думал, что я этого не замечаю.
Я вытащила собачьи поводки из отверстия между рейками лавки, куда засунула их, когда мы остановились здесь. Собаки туг же вскочили – они были готовы немедленно пуститься в обратный путь к отелю. Канноли, оскалившись, зарычала на Крейга.
– Да что я ей такого сделал-то? – возмутился Крейг.
– Должно быть, до нее дошли какие-то слухи, – ответила я.
Мы вместе побрели по Десятой улице. Я была рада, что Крейг сопровождает нас, потому что это увеличивало мои шансы найти нужную Печтри-стрит и в целости-сохранности добраться до отеля «Индиго».
Нас нагнала какая-то женщина. Поравнявшись с нами, она спросила: «Как у вас дела?» – И, не дожидаясь ответа, прошла мимо.
– Кто она такая? – удивился Крейг.
– Понятия не имею. Думаю, это просто знак дружелюбия. Странновато, правда?
– Черт его знает… – неуверенно пробормотал Крейг.
Мы засмеялись. А потом по-настоящему расхохотались – тем самым безудержным смехом, который идет из твоего нутра и охватывает все существо, не давая остановиться. Мы отошли в сторонку, чтобы не мешать прохожим. Собаки, задрав головы, вопросительно глазели на нас.
– Боже мой… – наконец-то успокаиваясь, пробормотала я.
Обняв меня за плечи, Крейг поцеловал меня в лоб.
– Я по тебе скучаю, – сказал он.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – кивнула я. – Я такая, что по мне можно соскучиться. Думаю, таких людей не так уж много.
– Да, ты такая, – согласился Крейг.
– Не смотри туда, – сказала я, указывая глазами в нужном направлении, – там София.
Я попыталась вспомнить, доводилось ли мне когда-либо жить одной в номере отеля. Точнее, без человеческой компании, потому что собачья компания в виде Канноли у меня была. В холле мне едва удалось увести ее от Инди, причем при этом я пообещала, что завтра оставлю ее на его попечение, когда отправлюсь сначала на университетскую выставку-ярмарку, а затем – на свадьбу Эндрю. Может быть, я даже надену на нее свадебное платьице, чтобы она могла покрасоваться перед Инди.
Когда мы встретили Софию, она едва завидев нас, тут же круто повернулась и направилась в противоположную сторону. Очень быстро. Крейг бросился вслед за нею.
К счастью, до завтрашнего дня мне их видеть не придется. Повторное торжество Эндрю с Эми решили устроить весьма скромное и пригласили на него лишь родителей да тех, кто непосредственно должен участвовать в церемонии. Правда, они, похоже, не подумали о размерах моей семьи. Полагаю, родители Эми окажутся под большим впечатлением.
Итак, впереди у меня целая свободная ночь. Отличная возможность побыть одной – видимо, мне следует этим наслаждаться. Впрочем, я уже почти обучилась жить в одиночестве, хотя, признаюсь, вначале мне было очень трудно. Когда я росла, у меня никогда не было собственной спальни. Во время учебы в колледже и после него я всегда жила в комнате с однокурсницами. Потом – с парнем. Когда мы с ним расстались, я вернулась домой, но там мне тоже приходилось делить с кем-то комнату, а потом я вышла замуж за Крейга.
И вот я одна в номере отеля, и мне даже не с кем поболтать. Я могу включить телевизор на любую программу. Могу сбросить одеяло, а могу накрыться им. Могу весь вечер читать хорошую книгу. А при желании могу прямо сейчас завалиться спать.
Позвонив в службу сервиса, я заказала жареную панини и стакан сладкого чая – просто чтобы узнать, что же это такое. Пока я жадно поедала панини, Канноли, с чисто дамской элегантностью, съела банку собачьих консервов. Сладкий чай меня неприятно поразил.
– Как они могут пить эту гадость? – обратилась я к Канноли и вылила напиток в раковину. Потом в кофеварке я заварила себе обычный чай – без сахара.
Я осмотрела свой завтрашний наряд. Мое платье изрядно помялось в чемодане, но я повесила его – вместе с платьем Канноли – в ванной, включила горячий душ и закрыла дверь.
Спустя десять минут на платьях не осталось ни складочки. Времени впереди было еще полно. Канноли задремала, а я стала щелкать пультом. Потом зашла в ванную и накрасила губы «горячими ночами» от «Ланком».
Затем мы с Канноли спустились в холл. Инди не было видно, поэтому мы вдвоем прошлись по Пичтри-стрит туда и обратно – две одинокие женщины прогулялись по незнакомому городу, потому что у них выдалось немного свободного времени. Свободного от мужчин.
Поскольку я не успела взглянуть в зеркало перед выходом, то мне пришлось прибегнуть к моему излюбленному трюку, помогающему стереть излишек помады, чтобы она не налипла на зубы. Надо просто сунуть в рот указательный палец, а затем вынуть его, слегка сжимая губами. Вид у вас при этом может быть идиотским, зато излишек помады останется на пальце. Просто и гениально! Вот бы придумать какой-то похожий трюк, с помощью которого я смогла бы привести в порядок все мои остальные дела.
Свернув направо, мы вышли на другую Пичтри.
– Не знаю, как ты, Тельма, – проговорила я, – но мне скучно до слез.
Мы вернулись в нашу комнату. Напившись из своей дорожной мисочки, Канноли снова задремала. Может, мне тоже стоит научиться дремать в любую минуту? Зазвонил мой мобильник, и я через всю комнату бросилась к нему.
– Алло! – сказала я в микрофон, даже не удосужившись посмотреть на экранчик дисплея, чтобы узнать, кто звонит.
– Это я, – услышала я голос Марио.
– Привет! Ну и как репетиция?
– Ты не поверишь! Набрось что-нибудь и спускайся выпить со мной и Тоддом, – предложил Марио. – Мы тут внизу, в баре.
Канноли проснулась и внимательно смотрела на меня, ее ушки напряженно поднялись вверх.
– А нет ли там симпатичного терьера Джека Расселла? – спросила я.
– Белла, – медленно произнес Марио, – тебе не кажется, что ты слишком увлеклась собаками, а?
– Не беспокойся. Собака не для меня – я спрашивала для приятеля. Сейчас спущусь.
Марио с Тоддом сидели в баре на высоких барных стульях синего цвета.
– А вы, ребята, отлично смотритесь в синем интерьере, – заметила я.
– Спасибо, – хором ответили они.
Тодд подвинулся, и я уселась на стул между ними. Оба наклонились, чтобы меня поцеловать. Тут в бар кокетливой походочкой вошла Канноли, Инди трусил за ней по пятам.
– Белла, надеюсь, это не твоя собака?! – вскричал Марио. – Ты ведь сказала, что не повезешь ее с собой!
Бармен положил передо мною на стойку салфетку.
– Шардоне, пожалуйста, – попросила я.
Налив три бокала вина, бармен расставил их перед нами.
– Инди угощает, – сказал он.
– Спасибо, – поблагодарили мы.
– А кто это – Инди? – поинтересовался Тодд. Бармен указал рукой на собаку.
– Вот этот паренек, который вошел сюда со своей дамой, – пояснил он. – Инди держит этот отель.
Я повернулась к Марио.
– Так что возьми свои слова обратно, – сказала я.
Марио дотронулся своим бокалом до моего.
– Хорошо, я беру свои слова обратно. У Канноли отличные связи среди собак. Но на свадьбу она все равно не пойдет, поэтому мы даже обсуждать это не будем, – твердо сказал он.
Я отпила глоток вина.
– У нее тут и другие дела есть, – заметила я.
– Кстати, о парнях, – вспомнил Марио. – Где твой обещанный парень?
У меня в душе все еще теплилась надежда, что я смогу растопить сердце Шона Райана на университетской выставке и уговорю его пойти со мной на свадьбу.
– Привязан к моей кровати, – сказала я. – Не люблю выпускать его по вечерам.
– Да ладно, считай, что я ничего не спрашивал, – проговорил Марио. Наклонившись ко мне, он понизил голос. – Представляешь? Мы с Тоддом видели, как мама с отцом выходили из одного номера.
– Ну и что? – пожала я плечами. – Это еще ничего не значит.
Марио повернулся к Тодду.
– Вот видишь. Я тоже говорю, что это ничего не значит.
– Еще как значит! – горячо возразил Тодд. Мы с Марио переглянулись.
– Круто! – высказались мы в унисон. Тодд улыбнулся.
– Сколько каждому из вас лет? – спросил он.
Я посмотрела на Канноли – как и Инди, она свернулась калачиком под моим стулом.
– Когда дело касается наших родителей, то мне кажется, что нам обоим всегда не больше семи-восьми лет, – ответила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25