Ты пожалеешь о том дне, когда познакомился со мной.
Он прошел к столу, налил себе в кубок вина и мрачно выпил.
– Нет, я все-таки скуплю эти участки. Нет, каков негодяй! К ней, видите ли, плохо здесь относятся. А кто она такая? Откуда она взялась? Если она ему так дорога, пусть бы забрал себе. Так нет же, у него нет времени. Небось, опять в Буду едет кому-то задницу лизать. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого.
Наливая себе одну порцию вина за другой, Жигмонд ругался:
– Ему моей дочери не видать, пусть даже и не думает.
ГЛАВА 7
Во время своей очередной встречи с воеводой Михаем Темешвари Тамаш осторожно спросил:
– У нас в Сегеде поговаривают, что на границе скоро будут построены еще две крепости.
Воевода удивленно посмотрел на Запольяи.
– А кто это говорит?
Тамаш развел руками.
– Да так, люди.
– Черт побери,– выругался Темешвари.– Это считается при дворе большой тайной. Мы не хотели, чтобы турки узнали об этом раньше времени. А оказывается, даже у вас в Сегеде об этом прослышали.
Тамаш засмеялся.
– Простите меня, ваша милость, но так уж получилось. Я не хотел проникать в эту тайну. Но у меня к вам просьба, или, вернее, совет, если вы разрешите мне дать его.
Воевода засмеялся.
– Конечно же, Тамаш, говори. Я хоть и первый министр короля, но ты мой друг.
– Земли под крепости откупаются у магнатов, ведь это так?
– Да.
– Мне кажется, что королевской казне не выгодно сразу рассчитываться за все. Насколько я знаю, король хочет откупить участки у магнатов Черокеза и Моноштора. Почему бы не сделать так – сначала король покупает участок для строительства укреплений в Черокезе, а уже потом в Моношторе. Выглядит очень просто, но и выгода от этого немалая. Королевская казна покупает сначала один участок, а потом другой. К тому времени, например, подойдет срок уплаты очередного арендного взноса за участки в Левитинце, и вы сможете рассчитаться с моношторским магнатом без всяких затруднений.
Воевода хмыкнул.
– Вот как? Ну что ж, я попробую поговорить с казначеем. Думаю, что он согласится.
Это был очень тонко рассчитанный ход, направленный против главного конкурента Тамаша – Иштвана Жигмонда. Но цель, которую при этом преследовал Тамаш, была совсем другой. Отдав Фьору в дом Жигмонда и разругавшись с самим хозяином, он уже не имел права претендовать на ее руку и сердце, а именно этого ему теперь хотелось больше всего.
Только разорив Жигмонда, он мог добиться исполнения своего заветного желания.
И вот теперь для этого представился удобный случай. Тамаш узнал, что Жигмонд вознамерился помешать его планам покупки участка у моношторского магната и вложить в это все свои деньги, сто тысяч золотых.
Используя свою дружбу с первым министром короля Матиаша, воеводой Михаем Темешвари, Запольяи решил, что необходимо использовать удачно подвернувшийся шанс. Если воевода Темешвари убедит казначея короля в том, что выгоднее будет расплатиться за участки под новые крепости не сразу, а по очереди, то Жигмонд вначале лишится всех своих денег, а потом и вовсе станет должником.
Запольяи может скупить все долговые обязательства Иштвана Жигмонда и, таким образом, сделать его своим крепостным.
Тамашу не понадобилось много времени, чтобы убедиться в том, что он все сделал правильно.
* * *
После того памятного вечера в доме Жигмонда, когда Ференц Хорват ухаживал за Фьорой, прошло несколько недель. За это время она успела вышить тонким венецианским узором свадебную фату, которая теперь занимала почетное место в ее комнате.
Однажды утром Фьора проснулась от того, что дверь ее комнаты распахнулась, и на пороге показалась Мария.
Она была одета в длинное подвенечное платье из ослепительно белого шелка. На голове ее красовалась фата – та самая фата, которую собственными руками для себя вышивала Фьора.
Мария продемонстрировала изумленно воззрившейся на нее служанке свое облачение и спросила:
– Ну как, нравлюсь я тебе в подвенечном наряде? Фьора не смогла вымолвить ни единого слова.
– Ну, что молчишь? – с насмешкой продолжила Мария.– А, тебя смущает эта фата? Не расстраивайся, это была просто шутка. Обыкновенная шутка.
Фьора отвернулась.
– Не грусти, будет жених и у тебя. Я понимаю, господин Хорват – это очень выгодная партия, но он тебе не по зубам, милашка. Помощник сегедского воеводы – это ни какой-нибудь матрос. Если все будет складываться удачно, то скоро мы с мужем отправимся в Буду. Сегедский воевода станет министром при дворе короля Матиаша и заберет с собой Ференца. Да ты, я вижу, не рада. А ведь скоро тебе придется стать служанкой придворной дамы. Это великая честь.
Фьора молчала, глотая слезы от обиды. Ее не радовала ни предстоящая поездка в столицу, ни то, что Мария вскоре станет придворной дамой. Она, Фьора, по-прежнему бедная приживалка в чужом для нее доме. До тех пор, пока у нее не будет денег, на ее долю будет оставаться только роль прислуги.
Из оцепенения ее вывел властный голос Марии.
– Вставай! Мне нужно приготовиться к приему гостей. Сегодня помолвка.
* * *
В этот день дом Иштвана Жигмонда был полон гостей. Здесь собрались известные в Сегеде торговцы и ростовщики, главы ремесленных цехов, командующий местным гарнизоном, архиепископ, несколько окрестных магнатов и даже сам сегедский воевода.
Когда на пороге показался одетый в праздничный камзол с широким поясом на золотой застежке Ференц Хорват, Жигмонд на секунду оторвался от разговора с архиепископом и подошел к Ференцу, которого уже встречала Кресченция.
– Ранний господь, мой дорогой. Ступай, да побыстрее, к Марии, она тебя уже заждалась,– торопливо сказал он.
Кресченция укоризненно посмотрела на мужа.
– Ты так говоришь, как будто она ждет гадалку. Ференц, дорогой, позволь, я провожу тебя в ее комнату.
Но не успел Иштван Жигмонд возобновить свой разговор с епископом сегедским, как его взял под руку известный в городе адвокат Тибор Кавот. Кавот вел все дела Иштвана Жигмонда.
– Ну, что случилось, дорогой? – радостно улыбаясь, спросил Жигмонд.– У тебя такой вид, как будто ты пришел не на помолвку моей дочери, а на ее похороны.
Кавот удрученно покачал головой.
– Беда, господин Жигмонд. Даже не знаю, с чего начать. Давайте отойдем в сторону.
Жигмонд испуганно оглянулся по сторонам и последовал за Кавотом.
– Говори же, да побыстрее.
Кавот тяжело вздохнул.
– Я только что вернулся из Буды и вот что мне удалось там узнать. Королевский совет принял решение начать закупку земель для строительства новых крепостей с Черокеза, и на очень выгодных условиях.
Жигмонд рассмеялся.
– Так в чем же беда?
Кавот сокрушенно покачал головой.
– В том, что до Моноштора очередь дойдет только через несколько лет. Даже точный срок неизвестен.
Лицо Жигмонда посерело.
– Как это?
Кавот развел руками.
– Королевский казначей утверждает, что в казне нет денег для покупки сразу двух участков.
Жигмонд пошатнулся и едва не упал лишь благодаря помощи Кавота.
– Господин Жигмонд, прошу вас, присядьте. Вам нужно успокоиться.
Жигмонд тяжело опустился на стул, хватая ртом воздух и закатывая глаза.
– Вы понимаете, что все это означает? – потрясенно произнес он.
Кавот нервно кусал губы.
– Еще бы.
– Я разорен, я совершенно разорен. Зачем я скупил эти холмы в Моношторе?
Кавот пытался его успокоить.
– Эта сделка выглядела многообещающей, господин Жигмонд, вы почти ни чем не рисковали.
– Да,– облизывая пересохшие губы, произнес ростовщик.– Я не рисковал ни чем, кроме собственного состояния. Я отдал все сто тысяч дукатов моношторскому магнату, надеясь сразу же продать казне этот участок. О, боже мой,– он застонал и схватился за горло.
– Господин Жигмонд,– испуганно воскликнул Кавот,– успокойтесь, успокойтесь! Вам не следует так переживать.
– Я разорен,– шептал Жигмонд, вперив невидящие глаза в противоположную стену.
– Успокойтесь.
– Я разорен, разорен...
Он стал заваливаться на бок, держась рукой за горло. По лицу его пошли красные пятна, лоб покрылся испариной.
– Боже мой,– испуганно засуетился адвокат,– ему надо как-то помочь. Госпожа Жигмонд, быстрее сюда!
Кресченция, оставив гостей, направилась к мужу.
– Что случилось?
– Ему плохо. Наверное, нужно вызвать лекаря. Мария еще ничего не знала о том, что случилось с ее отцом. Она сидела у себя в комнате перед большим, отполированным до блеска медным зеркалом и последний раз придирчиво осматривала свой наряд.
– Ну что ж, все в порядке,– удовлетворенно улыбнувшись, промолвила она.– Фьора, помоги мне расправить фату.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула Мария.
На пороге показался Ференц Хорват.
– Можно?
Мария благосклонно улыбнулась.
– Ну разумеется. Ведь вы с сегодняшнего дня будете моим женихом. А значит, вам отныне позволено входить в мои покои без стука.
Не обращая внимания на Фьору, стоявшую неподалеку от двери, Ференц прошел в комнату и сел рядом с Марией.
– Дорогая, вы прекрасно выглядите.
– Благодарю вас. Фьора, ну что же ты возишься? Давай побыстрее!
Прикрикнув на служанку, она повернулась к Ференцу.
– Как вы думаете, воевода уже прибыл?
– Я пока не слышал об этом, но думаю, что ждать осталось недолго. Он должен вот-вот появиться.
Фьора принялась поправлять фату и неосторожно кольнула Марию в ухо.
– Ой! – вскрикнула та.– Что ты делаешь? Мне же больно!
Фьора попробовала исправить ошибку, но лишь повторила ее.
– Ой! – снова вскрикнула Мария.– Отойди, дура несчастная!
Невеста раздраженно порвала фату и бросила ее на столик. Фьора в растерянности отошла в сторону. Сегодня она была сама не своя. Все валилось у нее из рук с самого утра.
Она выглядела такой несчастной, что даже Ференц заступился за нее.
– Мария, дорогая, не нужно кричать. Она ведь сделала это не нарочно.
Мария скривилась, но ничего не ответила. В– этот момент из-за дверей ее комнаты донесся женский вскрик:
– Боже мой!
Мария прислушалась, но, не разобравшись, что происходит, обратилась к Ференцу:
– Дорогой, узнайте, что там происходит.
Когда он открыл дверь, из коридора донеслись голоса:
– За лекарем послали?
– Какое несчастье!
– Что с ним?
Мария, не обращая внимания на шум, продолжала смотреться в зеркало, тщательно выискивая последние изъяны своей внешности.
Дверь медленно, со скрипом открылась. В комнату вошел побледневший Ференц Хорват и дрогнувшим голосом сказал:
– Скончался господин Жигмонд.
Мария даже не сразу поняла смысл этих слов. Несколько мгновений она сидела перед зеркалом, растерянно хлопая глазами, а потом охнула и упала на пол.
Разумеется, помолвка не состоялась, а вместо нее в доме Иштвана Жигмонда прошли похороны.
Спустя несколько дней, когда Мария ходила еще в трауре по отцу, ей передали письмо от Ференца Хорвата с просьбой о том, чтобы отменить помолвку вообще.
Получив письмо, Мария сразу же оделась и, ни слова не сказав никому о том, куда направляется, выскользнула из дома.
Услышав стук в дверь, Ференц вышел к порогу своего дома. Это была Мария. Хорват с изумлением посмотрел на нее.
– Как? Ты решилась прийти одна?
– Да,– откидывая с лица траурную вуаль, ответила девушка.
Хорват растерянно топтался на пороге.
– Ну что ж, раз пришла – проходи. Усевшись у окна в большой комнате, она сказала:
– Я получила ваше письмо...
– Я не мог иначе.
– Я понимаю, о чем вы думаете. Теперь я бедна, и вы считаете, что я вам не пара... Но у папы в Белграде есть брат,– торопливо продолжила девушка.– Он тоже богат и не молод. Если бы мы подождали немного... Я снова буду богатой. Ведь вы по-прежнему любите меня, правда?
Хорват, который задумчиво смотрел через окно на мостовую, тяжело вздохнул.
– Может быть, мы поговорим об этом в другой раз? Мария, вам уже пора уходить. Вас, наверное, уже разыскивают дома.
Едва слышно всхлипнув, девушка поднялась со своего места, но, не сделав и двух шагов по направлению к двери, бросилась на шею Ференца.
– Ты же мой, мой,– горячо заговорила она. Хорват с трудом освободился из ее объятий.
– Я... Я всегда буду вашим другом. Мария тут же отпрянула, словно обжегшись.
– Другом? – прошептала она. Хорват отвернулся и опустил голову.
– Мария, вам сейчас лучше всего куда-нибудь уехать. Может быть, в Буду, а еще лучше – отправляйтесь в Белград, к дяде.
Он обернулся.
– Нет, пожалуй, я все-таки провожу вас. Мария гордо вскинула голову.
– Благодарю вас, я сама. Теперь мне не страшно.
* * *
Не прошло и нескольких недель после того, как тело Иштвана Жигмонда было предано земле, как сегедский воевода приказал продать имущество покойного, чтобы покрыть его долги.
В тот день, когда были назначены торги, Кресченция поднялась рано утром и разбудила Фьору.
– Сегодня наше имущество будет описано и продано,– сказала она.– Нужно спрятать хотя бы фамильные драгоценности.
– Но куда? – удивилась Фьора.
Кресченция махнула рукой.
– А это уже не твоя забота. Помоги мне собрать столовое серебро.
Кресченция кое-как рассовала мелочь по карманам, специально для этого пришитым к подолам юбки. Вскоре явились и служащие канцелярии воеводы, которые принялись описывать имущество, предназначенное для продажи.
Кресченция уединилась на кухне, причитая:
– Все добро прахом пошло! Вся жизнь коту под хвост! И говорила я этому глупцу – не прогоняй Тамаша! Надо было сосватать ему Марию.
Потом она умолкла и с неслыханным аппетитом набросилась на еду.
– Фьора, садись и ты. Еще неизвестно, когда в следующий раз можно будет поесть. Скоро все наши запасы кончатся, и придется пойти по миру с протянутой рукой. Одна надежда на бога.
Фьора никак не отреагировала на эти слова, с отрешенным видом переставляя туда-сюда серебряную посуду.
– Ну, что ты молчишь? – в сердцах воскликнула Кресченция.– У тебя такой вид, как будто ничего не случилось. Хоть бы заплакала, что ли. Мы же тебе не чужие.
Фьора тяжело вздохнула.
– Слезами ничего не изменишь.
Кресченция нехотя согласилась.
– Да, слезами горю не поможешь.
Она не выдержала и расплакалась.
Услыхав плач матери, на кухню вошла Мария.
– Доченька, милая,– всхлипывала Кресченция,– нам теперь одна дорога – в служанки.
Мария побледнела и надменно отвернулась.
– Перестань, мама. Ты уже неделю плачешь. Сколько можно? Я скоро рехнусь от твоих слез.
Кресченция затихла за столом, вытирая слезы уголком платья.
– Можно? – раздался с порога знакомый голос. Это был Тамаш Запольяи. Он вошел на кухню, как ни в чем не бывало, легкой походкой и широко улыбаясь. Смахнув с головы шляпу, Тамаш сказал:
– Госпожа Жигмонд, вы, кажется, плакали. Прошу вас, забудьте о слезах. Долгов господина Жигмонда больше не существует. Я за все расплатился.
Кресченция ошеломленно привстала.
– Это правда?
– Правда,– весело подтвердил Тамаш.
– Неужели мы спасены? – сдавленно проговорила Мария.
– Можно сказать и так. Правда, нужно еще кое-что уточнить. С этого дня хозяйкой дома является Фьора.
Не поверив услышанному, она переспросила:
– Я?
– Да, именно вы,– радостно сказал Запольяи. Кресченция и Мария смотрели друг на друга так, как будто только что услыхали о втором пришествии.
– Этого не может быть,– Фьора растерянно развела руками.– Я вам очень благодарна, господин Тамаш,– с трудом подбирая слова, сказала она.– Но я не понимаю, в чем дело. Как такое может быть?
Лицо Тамаша стало серьезным.
– Всему, что со мной произошло, я обязан вам. Все, что я имею, также принадлежит вам,– он запнулся.– А если бы... Если бы я не боялся быть навязчивым... Одним словом, будьте моей женой.
Фьора опустила глаза.
– Не отвечайте сейчас,– торопливо сказал Тамаш.– Не нужно спешить, я подожду.
Фьора поняла, что у нее появилась хоть какая-то надежда. И, хотя душа ее рвалась на родину, она прекрасно понимала, что ни во Флоренции, ни в Париже ее никто не ждет. С одной лишь оговоркой – там не ждут прежнюю Фьору Бельтрами, лишившуюся денег и вынужденную просить то здесь, то там.
Если же она будет богата... То не все ли равно, где. Она словно бросилась с головой в омут.
Те чувства, которые она испытывала по отношению к своему спасителю, трудно было назвать чем-то большим, нежели обыкновенная благодарность. Но она надеялась, что со временем сможет полюбить.
Ведь главное – надежда...
– Мой ответ готов,– тихо сказала она.– Я буду вашей женой.
От неожиданности Тамаш едва сумел проговорить:
– Фьора...
Некоторое время он стоял в нерешительности, а затем бросился на колени перед Фьорой и стал целовать ее руки.
– Я благодарю вас. И благодарю господа за то, что он услышал мои молитвы. Я непременно сделаю так, что вы будете счастливы. Вы забудете обо всех неприятностях, которые вам причинили в этом доме. Вы забудете о всем том страшном, что вам пришлось испытать прежде, еще до того, как я встретил вас. Неужели я не ошибся? Вы согласны?
– Да,– снова повторила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он прошел к столу, налил себе в кубок вина и мрачно выпил.
– Нет, я все-таки скуплю эти участки. Нет, каков негодяй! К ней, видите ли, плохо здесь относятся. А кто она такая? Откуда она взялась? Если она ему так дорога, пусть бы забрал себе. Так нет же, у него нет времени. Небось, опять в Буду едет кому-то задницу лизать. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого.
Наливая себе одну порцию вина за другой, Жигмонд ругался:
– Ему моей дочери не видать, пусть даже и не думает.
ГЛАВА 7
Во время своей очередной встречи с воеводой Михаем Темешвари Тамаш осторожно спросил:
– У нас в Сегеде поговаривают, что на границе скоро будут построены еще две крепости.
Воевода удивленно посмотрел на Запольяи.
– А кто это говорит?
Тамаш развел руками.
– Да так, люди.
– Черт побери,– выругался Темешвари.– Это считается при дворе большой тайной. Мы не хотели, чтобы турки узнали об этом раньше времени. А оказывается, даже у вас в Сегеде об этом прослышали.
Тамаш засмеялся.
– Простите меня, ваша милость, но так уж получилось. Я не хотел проникать в эту тайну. Но у меня к вам просьба, или, вернее, совет, если вы разрешите мне дать его.
Воевода засмеялся.
– Конечно же, Тамаш, говори. Я хоть и первый министр короля, но ты мой друг.
– Земли под крепости откупаются у магнатов, ведь это так?
– Да.
– Мне кажется, что королевской казне не выгодно сразу рассчитываться за все. Насколько я знаю, король хочет откупить участки у магнатов Черокеза и Моноштора. Почему бы не сделать так – сначала король покупает участок для строительства укреплений в Черокезе, а уже потом в Моношторе. Выглядит очень просто, но и выгода от этого немалая. Королевская казна покупает сначала один участок, а потом другой. К тому времени, например, подойдет срок уплаты очередного арендного взноса за участки в Левитинце, и вы сможете рассчитаться с моношторским магнатом без всяких затруднений.
Воевода хмыкнул.
– Вот как? Ну что ж, я попробую поговорить с казначеем. Думаю, что он согласится.
Это был очень тонко рассчитанный ход, направленный против главного конкурента Тамаша – Иштвана Жигмонда. Но цель, которую при этом преследовал Тамаш, была совсем другой. Отдав Фьору в дом Жигмонда и разругавшись с самим хозяином, он уже не имел права претендовать на ее руку и сердце, а именно этого ему теперь хотелось больше всего.
Только разорив Жигмонда, он мог добиться исполнения своего заветного желания.
И вот теперь для этого представился удобный случай. Тамаш узнал, что Жигмонд вознамерился помешать его планам покупки участка у моношторского магната и вложить в это все свои деньги, сто тысяч золотых.
Используя свою дружбу с первым министром короля Матиаша, воеводой Михаем Темешвари, Запольяи решил, что необходимо использовать удачно подвернувшийся шанс. Если воевода Темешвари убедит казначея короля в том, что выгоднее будет расплатиться за участки под новые крепости не сразу, а по очереди, то Жигмонд вначале лишится всех своих денег, а потом и вовсе станет должником.
Запольяи может скупить все долговые обязательства Иштвана Жигмонда и, таким образом, сделать его своим крепостным.
Тамашу не понадобилось много времени, чтобы убедиться в том, что он все сделал правильно.
* * *
После того памятного вечера в доме Жигмонда, когда Ференц Хорват ухаживал за Фьорой, прошло несколько недель. За это время она успела вышить тонким венецианским узором свадебную фату, которая теперь занимала почетное место в ее комнате.
Однажды утром Фьора проснулась от того, что дверь ее комнаты распахнулась, и на пороге показалась Мария.
Она была одета в длинное подвенечное платье из ослепительно белого шелка. На голове ее красовалась фата – та самая фата, которую собственными руками для себя вышивала Фьора.
Мария продемонстрировала изумленно воззрившейся на нее служанке свое облачение и спросила:
– Ну как, нравлюсь я тебе в подвенечном наряде? Фьора не смогла вымолвить ни единого слова.
– Ну, что молчишь? – с насмешкой продолжила Мария.– А, тебя смущает эта фата? Не расстраивайся, это была просто шутка. Обыкновенная шутка.
Фьора отвернулась.
– Не грусти, будет жених и у тебя. Я понимаю, господин Хорват – это очень выгодная партия, но он тебе не по зубам, милашка. Помощник сегедского воеводы – это ни какой-нибудь матрос. Если все будет складываться удачно, то скоро мы с мужем отправимся в Буду. Сегедский воевода станет министром при дворе короля Матиаша и заберет с собой Ференца. Да ты, я вижу, не рада. А ведь скоро тебе придется стать служанкой придворной дамы. Это великая честь.
Фьора молчала, глотая слезы от обиды. Ее не радовала ни предстоящая поездка в столицу, ни то, что Мария вскоре станет придворной дамой. Она, Фьора, по-прежнему бедная приживалка в чужом для нее доме. До тех пор, пока у нее не будет денег, на ее долю будет оставаться только роль прислуги.
Из оцепенения ее вывел властный голос Марии.
– Вставай! Мне нужно приготовиться к приему гостей. Сегодня помолвка.
* * *
В этот день дом Иштвана Жигмонда был полон гостей. Здесь собрались известные в Сегеде торговцы и ростовщики, главы ремесленных цехов, командующий местным гарнизоном, архиепископ, несколько окрестных магнатов и даже сам сегедский воевода.
Когда на пороге показался одетый в праздничный камзол с широким поясом на золотой застежке Ференц Хорват, Жигмонд на секунду оторвался от разговора с архиепископом и подошел к Ференцу, которого уже встречала Кресченция.
– Ранний господь, мой дорогой. Ступай, да побыстрее, к Марии, она тебя уже заждалась,– торопливо сказал он.
Кресченция укоризненно посмотрела на мужа.
– Ты так говоришь, как будто она ждет гадалку. Ференц, дорогой, позволь, я провожу тебя в ее комнату.
Но не успел Иштван Жигмонд возобновить свой разговор с епископом сегедским, как его взял под руку известный в городе адвокат Тибор Кавот. Кавот вел все дела Иштвана Жигмонда.
– Ну, что случилось, дорогой? – радостно улыбаясь, спросил Жигмонд.– У тебя такой вид, как будто ты пришел не на помолвку моей дочери, а на ее похороны.
Кавот удрученно покачал головой.
– Беда, господин Жигмонд. Даже не знаю, с чего начать. Давайте отойдем в сторону.
Жигмонд испуганно оглянулся по сторонам и последовал за Кавотом.
– Говори же, да побыстрее.
Кавот тяжело вздохнул.
– Я только что вернулся из Буды и вот что мне удалось там узнать. Королевский совет принял решение начать закупку земель для строительства новых крепостей с Черокеза, и на очень выгодных условиях.
Жигмонд рассмеялся.
– Так в чем же беда?
Кавот сокрушенно покачал головой.
– В том, что до Моноштора очередь дойдет только через несколько лет. Даже точный срок неизвестен.
Лицо Жигмонда посерело.
– Как это?
Кавот развел руками.
– Королевский казначей утверждает, что в казне нет денег для покупки сразу двух участков.
Жигмонд пошатнулся и едва не упал лишь благодаря помощи Кавота.
– Господин Жигмонд, прошу вас, присядьте. Вам нужно успокоиться.
Жигмонд тяжело опустился на стул, хватая ртом воздух и закатывая глаза.
– Вы понимаете, что все это означает? – потрясенно произнес он.
Кавот нервно кусал губы.
– Еще бы.
– Я разорен, я совершенно разорен. Зачем я скупил эти холмы в Моношторе?
Кавот пытался его успокоить.
– Эта сделка выглядела многообещающей, господин Жигмонд, вы почти ни чем не рисковали.
– Да,– облизывая пересохшие губы, произнес ростовщик.– Я не рисковал ни чем, кроме собственного состояния. Я отдал все сто тысяч дукатов моношторскому магнату, надеясь сразу же продать казне этот участок. О, боже мой,– он застонал и схватился за горло.
– Господин Жигмонд,– испуганно воскликнул Кавот,– успокойтесь, успокойтесь! Вам не следует так переживать.
– Я разорен,– шептал Жигмонд, вперив невидящие глаза в противоположную стену.
– Успокойтесь.
– Я разорен, разорен...
Он стал заваливаться на бок, держась рукой за горло. По лицу его пошли красные пятна, лоб покрылся испариной.
– Боже мой,– испуганно засуетился адвокат,– ему надо как-то помочь. Госпожа Жигмонд, быстрее сюда!
Кресченция, оставив гостей, направилась к мужу.
– Что случилось?
– Ему плохо. Наверное, нужно вызвать лекаря. Мария еще ничего не знала о том, что случилось с ее отцом. Она сидела у себя в комнате перед большим, отполированным до блеска медным зеркалом и последний раз придирчиво осматривала свой наряд.
– Ну что ж, все в порядке,– удовлетворенно улыбнувшись, промолвила она.– Фьора, помоги мне расправить фату.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула Мария.
На пороге показался Ференц Хорват.
– Можно?
Мария благосклонно улыбнулась.
– Ну разумеется. Ведь вы с сегодняшнего дня будете моим женихом. А значит, вам отныне позволено входить в мои покои без стука.
Не обращая внимания на Фьору, стоявшую неподалеку от двери, Ференц прошел в комнату и сел рядом с Марией.
– Дорогая, вы прекрасно выглядите.
– Благодарю вас. Фьора, ну что же ты возишься? Давай побыстрее!
Прикрикнув на служанку, она повернулась к Ференцу.
– Как вы думаете, воевода уже прибыл?
– Я пока не слышал об этом, но думаю, что ждать осталось недолго. Он должен вот-вот появиться.
Фьора принялась поправлять фату и неосторожно кольнула Марию в ухо.
– Ой! – вскрикнула та.– Что ты делаешь? Мне же больно!
Фьора попробовала исправить ошибку, но лишь повторила ее.
– Ой! – снова вскрикнула Мария.– Отойди, дура несчастная!
Невеста раздраженно порвала фату и бросила ее на столик. Фьора в растерянности отошла в сторону. Сегодня она была сама не своя. Все валилось у нее из рук с самого утра.
Она выглядела такой несчастной, что даже Ференц заступился за нее.
– Мария, дорогая, не нужно кричать. Она ведь сделала это не нарочно.
Мария скривилась, но ничего не ответила. В– этот момент из-за дверей ее комнаты донесся женский вскрик:
– Боже мой!
Мария прислушалась, но, не разобравшись, что происходит, обратилась к Ференцу:
– Дорогой, узнайте, что там происходит.
Когда он открыл дверь, из коридора донеслись голоса:
– За лекарем послали?
– Какое несчастье!
– Что с ним?
Мария, не обращая внимания на шум, продолжала смотреться в зеркало, тщательно выискивая последние изъяны своей внешности.
Дверь медленно, со скрипом открылась. В комнату вошел побледневший Ференц Хорват и дрогнувшим голосом сказал:
– Скончался господин Жигмонд.
Мария даже не сразу поняла смысл этих слов. Несколько мгновений она сидела перед зеркалом, растерянно хлопая глазами, а потом охнула и упала на пол.
Разумеется, помолвка не состоялась, а вместо нее в доме Иштвана Жигмонда прошли похороны.
Спустя несколько дней, когда Мария ходила еще в трауре по отцу, ей передали письмо от Ференца Хорвата с просьбой о том, чтобы отменить помолвку вообще.
Получив письмо, Мария сразу же оделась и, ни слова не сказав никому о том, куда направляется, выскользнула из дома.
Услышав стук в дверь, Ференц вышел к порогу своего дома. Это была Мария. Хорват с изумлением посмотрел на нее.
– Как? Ты решилась прийти одна?
– Да,– откидывая с лица траурную вуаль, ответила девушка.
Хорват растерянно топтался на пороге.
– Ну что ж, раз пришла – проходи. Усевшись у окна в большой комнате, она сказала:
– Я получила ваше письмо...
– Я не мог иначе.
– Я понимаю, о чем вы думаете. Теперь я бедна, и вы считаете, что я вам не пара... Но у папы в Белграде есть брат,– торопливо продолжила девушка.– Он тоже богат и не молод. Если бы мы подождали немного... Я снова буду богатой. Ведь вы по-прежнему любите меня, правда?
Хорват, который задумчиво смотрел через окно на мостовую, тяжело вздохнул.
– Может быть, мы поговорим об этом в другой раз? Мария, вам уже пора уходить. Вас, наверное, уже разыскивают дома.
Едва слышно всхлипнув, девушка поднялась со своего места, но, не сделав и двух шагов по направлению к двери, бросилась на шею Ференца.
– Ты же мой, мой,– горячо заговорила она. Хорват с трудом освободился из ее объятий.
– Я... Я всегда буду вашим другом. Мария тут же отпрянула, словно обжегшись.
– Другом? – прошептала она. Хорват отвернулся и опустил голову.
– Мария, вам сейчас лучше всего куда-нибудь уехать. Может быть, в Буду, а еще лучше – отправляйтесь в Белград, к дяде.
Он обернулся.
– Нет, пожалуй, я все-таки провожу вас. Мария гордо вскинула голову.
– Благодарю вас, я сама. Теперь мне не страшно.
* * *
Не прошло и нескольких недель после того, как тело Иштвана Жигмонда было предано земле, как сегедский воевода приказал продать имущество покойного, чтобы покрыть его долги.
В тот день, когда были назначены торги, Кресченция поднялась рано утром и разбудила Фьору.
– Сегодня наше имущество будет описано и продано,– сказала она.– Нужно спрятать хотя бы фамильные драгоценности.
– Но куда? – удивилась Фьора.
Кресченция махнула рукой.
– А это уже не твоя забота. Помоги мне собрать столовое серебро.
Кресченция кое-как рассовала мелочь по карманам, специально для этого пришитым к подолам юбки. Вскоре явились и служащие канцелярии воеводы, которые принялись описывать имущество, предназначенное для продажи.
Кресченция уединилась на кухне, причитая:
– Все добро прахом пошло! Вся жизнь коту под хвост! И говорила я этому глупцу – не прогоняй Тамаша! Надо было сосватать ему Марию.
Потом она умолкла и с неслыханным аппетитом набросилась на еду.
– Фьора, садись и ты. Еще неизвестно, когда в следующий раз можно будет поесть. Скоро все наши запасы кончатся, и придется пойти по миру с протянутой рукой. Одна надежда на бога.
Фьора никак не отреагировала на эти слова, с отрешенным видом переставляя туда-сюда серебряную посуду.
– Ну, что ты молчишь? – в сердцах воскликнула Кресченция.– У тебя такой вид, как будто ничего не случилось. Хоть бы заплакала, что ли. Мы же тебе не чужие.
Фьора тяжело вздохнула.
– Слезами ничего не изменишь.
Кресченция нехотя согласилась.
– Да, слезами горю не поможешь.
Она не выдержала и расплакалась.
Услыхав плач матери, на кухню вошла Мария.
– Доченька, милая,– всхлипывала Кресченция,– нам теперь одна дорога – в служанки.
Мария побледнела и надменно отвернулась.
– Перестань, мама. Ты уже неделю плачешь. Сколько можно? Я скоро рехнусь от твоих слез.
Кресченция затихла за столом, вытирая слезы уголком платья.
– Можно? – раздался с порога знакомый голос. Это был Тамаш Запольяи. Он вошел на кухню, как ни в чем не бывало, легкой походкой и широко улыбаясь. Смахнув с головы шляпу, Тамаш сказал:
– Госпожа Жигмонд, вы, кажется, плакали. Прошу вас, забудьте о слезах. Долгов господина Жигмонда больше не существует. Я за все расплатился.
Кресченция ошеломленно привстала.
– Это правда?
– Правда,– весело подтвердил Тамаш.
– Неужели мы спасены? – сдавленно проговорила Мария.
– Можно сказать и так. Правда, нужно еще кое-что уточнить. С этого дня хозяйкой дома является Фьора.
Не поверив услышанному, она переспросила:
– Я?
– Да, именно вы,– радостно сказал Запольяи. Кресченция и Мария смотрели друг на друга так, как будто только что услыхали о втором пришествии.
– Этого не может быть,– Фьора растерянно развела руками.– Я вам очень благодарна, господин Тамаш,– с трудом подбирая слова, сказала она.– Но я не понимаю, в чем дело. Как такое может быть?
Лицо Тамаша стало серьезным.
– Всему, что со мной произошло, я обязан вам. Все, что я имею, также принадлежит вам,– он запнулся.– А если бы... Если бы я не боялся быть навязчивым... Одним словом, будьте моей женой.
Фьора опустила глаза.
– Не отвечайте сейчас,– торопливо сказал Тамаш.– Не нужно спешить, я подожду.
Фьора поняла, что у нее появилась хоть какая-то надежда. И, хотя душа ее рвалась на родину, она прекрасно понимала, что ни во Флоренции, ни в Париже ее никто не ждет. С одной лишь оговоркой – там не ждут прежнюю Фьору Бельтрами, лишившуюся денег и вынужденную просить то здесь, то там.
Если же она будет богата... То не все ли равно, где. Она словно бросилась с головой в омут.
Те чувства, которые она испытывала по отношению к своему спасителю, трудно было назвать чем-то большим, нежели обыкновенная благодарность. Но она надеялась, что со временем сможет полюбить.
Ведь главное – надежда...
– Мой ответ готов,– тихо сказала она.– Я буду вашей женой.
От неожиданности Тамаш едва сумел проговорить:
– Фьора...
Некоторое время он стоял в нерешительности, а затем бросился на колени перед Фьорой и стал целовать ее руки.
– Я благодарю вас. И благодарю господа за то, что он услышал мои молитвы. Я непременно сделаю так, что вы будете счастливы. Вы забудете обо всех неприятностях, которые вам причинили в этом доме. Вы забудете о всем том страшном, что вам пришлось испытать прежде, еще до того, как я встретил вас. Неужели я не ошибся? Вы согласны?
– Да,– снова повторила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50