Она неважно себя чувствовала, когда, пошатываясь, вошла в кухню, не удосужившись переодеться после ночи… На ней была длинная ночная рубашка, мешковатые спортивные штаны и огромные пушистые тапочки. Полупустая бутылка вина стояла на кухонном столе, там, где она оставила ее; Флосси подавила соблазн приложиться к ней и приготовила себе чашку чаю.
В кухне был небольшой беспорядок. Вообще-то беспорядок в кухне был большой. На краешке раковины собралась куча использованных чайных пакетиков, среди которых виднелись мандариновые корки. Повсюду были разбросаны старые газеты и грязные кухонные полотенца. Пустые коробки с остатками размороженной лазаньи, где тоже громоздились использованные чайные пакетики, мандариновые корки и окурки. На полу рядом с мусорным ведром лежала груда коробок из-под пиццы. Они остались на полу, потому что не влезли бы даже в пустое ведро, не говоря уже о переполненном. В коробках валялись заплесневелые булки и бутылка с разлившимся кетчупом. Пол давно пора было подмести, а грязную посуду перемыть.
Флосси так все запустила не только потому, что жила одна. Она всегда была скверной хозяйкой. Но окурки в лазанье? Целая пачка шоколадного печенья на ужин? Все еще в ночной рубашке в одиннадцать утра? Флосси испугалась, что катится в бездну.
Сидя с чашкой чаю, она подумала, что нужно взять себя в руки. Разумеется, если бы Натан все еще жил с ней, он сказал бы ей это. Более того, его чопорность привела бы ее в бешенство. Она бы ему ответила, что Армагеддон не настанет из-за того, что она не положила свои носки в корзину для белья. Иногда ей хотелось придушить его, особенно когда его передергивало лишь оттого, что она просто гремела кофейной чашкой, или оставляла газету неправильно сложенной, или когда он, словно преследуя ее, возникал перед ней повсюду с мокрой тряпкой в руках. Сейчас все было по-другому. Сейчас она бы обрадовалась, если бы рядом был Натан, который сказал бы ей, что она выглядит как чучело. В конце концов, какая разница, как выглядишь, если рядом нет человека, который скажет, что ты очень красивая, даже если у тебя сальные волосы. Горькая правда заключалась в том, что всем было наплевать, выглядит Флосси как чучело или нет. Она могла болтаться по дому весь день во вчерашних трусиках и грязной ночной рубашке, и никому не было до этого дела. Она могла бы ходить голой, если бы захотела, питаться одной холодной лазаньей и жиром, собранным с противня. Флосси не для кого было стараться, и ей это ужасно не нравилось.
Она решила, что пришла пора добавить ярких красок в свою жизнь. Она возьмет себя в руки. Нужно принять ванну, нормально одеться, съесть нормальный завтрак с фруктами и поработать – она занималась дизайном одежды.
Именно тогда, в тот самый момент, когда Флосси твердо решила привнести элемент упорядоченности в свою жизнь, взять себя руки и, черт возьми, привести себя в порядок, миру пришел конец.
Полночь
Началось «бегство крыс». Момент, о котором говорили столько десятилетий, обсуждали за ужином и на ток-шоу, наступил. Воображаемые роковые часы, которые ученые уже давно использовали, чтобы показывать процесс приближения Земли к экологическому Армагеддону, наконец пробили полночь.
Сначала Флосси услышала это по радио. Люди по-прежнему слушали радио, несмотря на многочисленные технические новинки, призванные его заменить. И хотя радио существовало уже два века, только оно позволяло совместить любое занятие с получением информации. В тот момент, когда началось «бегство крыс», Флосси наливала себе вторую чашку чаю. Это была ее первая попытка потянуть время, прежде чем привнести элемент упорядоченности в свою жизнь, взять себя в руки и, черт возьми, привести себя в порядок.
Играющая по радио музыка вдруг прекратилась, и твердый голос объявил о начале экстренного выпуска новостей, добавив, что все слушатели обязаны выслушать информацию особой значимости. Флосси обрадовалась. Это была замечательная возможность на законных основаниях отложить момент, когда придется взять себя в руки. Приказ поступил по радио, более официальной причины и придумать нельзя. Она села, взяв свой чай. Почти в тот же момент по радио было передано обещанное сообщение, и радость моментально покинула Флосси. Новости были просто ужасны. Произошло немыслимое. Началось «бегство крыс».
Оказалось, что нашествие комаров, давно ставшее привычной приметой британского лета, приобрело угрожающие масштабы, а сами комары ужаснейшим образом изменились. Исключительно жаркая и влажная погода, стоявшая уже много лет, соседство с огромными заболоченными областями и становящиеся все более неэффективными репелленты способствовали появлению комаров с челюстями как у тигров; этих огромных, мускулистых насекомых, способных сосать соки из дерева и попивающих ДДТ на завтрак, уже нельзя было просто прихлопнуть, с ними приходилось сражаться. Раньше говорили, что из камня крови не добыть, но в действительности эти летающие вампиры были способны, наверное, даже на это.
Теперь стало известно, что они скоро наводнят всю Землю. Радио сообщило Флосси, что произошел внезапный неконтролируемый рост численности комаров и что они распространились повсюду. Огромные тучи практически неуязвимых кровососущих монстров появились над всем Северным полушарием. Это было настоящее бедствие, похожее на нашествие саранчи, которое упоминается в Библии. Разница состояла лишь в том, что саранча пожирала исключительно посевы, а комары вот-вот истребят все живое на своем пути.
В течение часа или около того, сообщило радио, ближайшие к Лондону графства, а затем вся Британия и Европа перейдут во власть насекомых. Поэтому власти предложили людям срочно укрыться в клаустросферах и не выходить до следующего года, пока комары не передохнут вследствие своей же огромной численности.
Когда сообщение начали повторять, Флосси на секунду застыла. Она не могла пошевелиться, удар был слишком сильный. Только что она размышляла о том, чтобы принять ванну, и вот – нужно бежать в клаустросферу и запираться на год или пасть жертвой миллионов комаров размером с кулак, которые выпьют из тебя всю кровь. Звук доносящейся с улицы сирены вывел Флосси из ступора. Она подошла к входной двери и увидела армейский вездеход, рядом с которым стоял офицер с мегафоном.
– Уходите в клаустросферы! Уходите в клаустросферы! – кричал он, в то время как солдаты в защитных костюмах бегали от одной двери к другой. Один из них побежал по садовой тропинке к маленькому коттеджу Флосси.
– Вы что, не слышали? – крикнул солдат через маску.
– Да, но… – слабо сказала Флосси.
– Тогда вали в свою клаустросферу, идиотка! Живее! Они будут здесь через час! Норфолк уже покрыт ими от моря до озер.
Соседка Флосси стояла в дверях и практически билась в истерике.
– Но мой муж на работе! – плакала она.
– Ничего не могу поделать, мадам, – крикнул офицер. – Он обязательно найдет место в муниципальном убежище. Это всего лишь на один год, а потом вы найдете друг друга. А теперь быстро в клаустросферу!
С этими словами солдат побежал к следующему дому, где его товарищи выводили на улицу пару дряхлых стариков.
В состоянии полнейшего ошеломления Флосси вернулась в свой коттедж, взяла ополовиненную бутылку и направилась на задний дворик. Ей не нужна была выпивка, в клаустросфере было полно таблеток и порошкового вина, но она все равно прихватила ее. Она попыталась придумать, что еще взять с собой, но в голову ничего не приходило. Да и зачем? Клаустросфера полностью оборудована, для этого она и нужна. Волнение на улице нарастало. Флосси слышала все, стоя на заднем дворике.
– Последнее предупреждение! – послышался голос. – Местность станет смертельно опасной приблизительно через пятьдесят пять минут!
В ночной рубашке и тапочках, Флосси вошла в клаустросферу и заперла за собой биодвери.
Черная дыра
Геодезическая оболочка клаустросферы Флосси была непрозрачной, как и у всех клаустросфер, потому что внешняя поверхность купола служила солнечной батареей. Солнечный свет, смертельно опасный для людей, по-прежнему являлся ценным источником энергии, и именно солнечное топливо позволяло поддерживать биоцикл. В клаустросфере не было даже окон. Экологическое равновесие внутри купола было очень зыбким, и существовала опасность, что природный световой цикл может нарушить баланс. К тому же еще не был разработан ни один прозрачный материал, способный отфильтровывать вредные составляющие прямых солнечных лучей. Многие психологи проекта «Клаустросферы» утверждали, что окна в любом случае вредны. Они полагали, что клаустросфера является для ее обитателя миром, и возможность смотреть на другой мир может привести к отрицанию новой реальности и неспособности освоиться в своем новом мире.
Поэтому, попав внутрь, Флосси оказалась совершенно одна. В клаустросферах не было телефонов. Технология биосферы строилась на предположении, что жизни снаружи не существует. Поэтому всё, что требует поддержки, энергии или организации извне, было заведомо исключено. Некоторые богатые энтузиасты вложили деньги в дорогостоящее радио и проведение наземных линий связи между отдельными клаустросферами, но любое вторжение в структуру геодезической оболочки встречало очень сильное сопротивление со стороны производителей. Сам принцип ее работы основывался на полной замкнутости. Это был другой мир. Создатели клаустросфер отказывались гарантировать сохранность убежища, имеющего отверстия в куполе. «Оказавшись внутри, вы внутри», – гласил жизнерадостный слоган, придуманный компаниями, рекламирующими разнообразные аксессуары для клаустросфер: от секс-костюмов виртуальной реальности до успокаивающих нервы четок. Флосси оказалась внутри.
Теперь она поняла, как скучает по Натану. Скучает, выражаясь небанально, всем сердцем. Точнее, всем сердцем и всеми остальными частями тела. Скучает до дрожи в ногах. Флосси заплакала и никак не могла остановиться. Она все еще плакала, когда поняла, что начал мигать свет и к ней с приборной панели обращается голос.
– Пожалуйста, немедленно активируйте жизненный цикл, пожалуйста, немедленно активируйте жизненный цикл.
Флосси знала, что это означает. Она должна запустить этот чертов аппарат. Клаустросферы вырабатывали собственный кислород, и если не запустить процесс его выработки приблизительно через полчаса после закрытия биодверей, имеющийся в наличии кислород закончится и обитатель биосферы задохнется.
Флосси серьезно задумалась о том, стоит ли обращать внимание на предупреждение. Почему бы и нет? Она ведь одна в клаустросфере! Одна, без Натана, в клаустросфере, которую они построили вместе, после бесконечных обсуждений и заламывания рук. Да, это всего лишь на год, но провести год одной в клаустросфере? Сможет ли она это выдержать? Она посмотрела на большой экран телевизора и миниатюрный тропический лес, которые станут отныне ее единственным окружением. Она даже не могла выключить свет, потому что они с Натаном решили, что нормальный цикл смены дня и ночи слишком дорого стоит.
Но именно мысль о Натане заставила ее изменить отношение к ситуации. Если она любит его, а теперь она точно знала, что любит, она может подождать год. Где он сейчас, задумалась она. В Америке. Это ведь в Северном полушарии, верно? Ну разумеется, в Северном. Удастся ли ему добраться до клаустросферы? Он отправил ей по факсу сообщение о том, что сам Пластик Толстоу снял для него дом недалеко от бульвара Сансет. Там ведь есть клаустросферы, или как? Ну конечно есть. В США нет ни одного дома без клаустросферы. Флосси представила себе, как Натан сидит сейчас в какой-то американской клаустросфере. Интересно, один ли он. Она надеялась, что нет, ради его же блага. Флосси угнетало ее собственное одиночное заточение. С другой стороны, она надеялась, что рядом с Натаном нет никаких женщин. А они очень даже могут быть, если ему придется спрятаться в муниципальном убежище Лос-Анджелеса. Он находится в процессе работы над сценарием и, возможно, проведет год среди секретарш, официанток и страстных актрис. Флосси решила не думать об этом.
Стук
Она допила вино и попыталась занять себя чем-нибудь. Постояла, посидела, засунула диск со старым фильмом в развлекательный центр. Однако ей не удалось устроиться удобно, и минуты ползли медленно. Освещение не менялось, так что у нее были только часы, чтобы узнавать время, и она была уверена, что они идут слишком медленно. Она поднимала на них глаза, убежденная, что прошел час, и видела, что прошло всего пять минут. Потом всего одна минута. Флосси подумала, что, если так пойдет и дальше, время скоро остановится совсем и она никогда не выйдет отсюда. Что, если время повернулось вспять? – спросила она себя. Означает ли это, что она выйдет отсюда до того, как вошла? Или оно повернет вспять только в ее мире? А мир снаружи будет жить без нее? Такие мысли посещали обескураженную Флосси, находившуюся в полном одиночестве во вселенной – если не считать недопитой бутылки в качестве собеседника. Однако даже на такие серьезные размышления времени потребовалось совсем немного. Кажется, его не потребовалось вовсе.
Часы замедляли ход. Тишина давила. Через три или четыре часа Флосси пожалела, что включила кислород.
Потом раздался стук.
Флосси чуть не умерла от разрыва сердца. Стук был намного хуже тишины. Разумеется, ей следовало ожидать его, просто вылетело из головы. Несомненно, это шумят оставшиеся снаружи обезумевшие гибнущие соседи. Все брошюры о клаустросфере предупреждали о таком развитии событий. Не подлежало сомнению, что найдутся люди, у которых не будет доступа к клаустросфере или которые окажутся слишком далеко от дома и, проигнорировав муниципальные убежища, попытаются вернуться домой. Именно они теперь в ужасе стучали в дверь Флосси. Но она не могла открыть. Строгое предупреждение, сделанное как полицией, так и компанией «Клаустросфера», гласило, что после закрытия биодверей их нельзя открывать ни при каких обстоятельствах. Если яд, убивающий оказавшихся снаружи несчастных людей, на секунду проникнет внутрь клаустросферы, ее экологический баланс нарушится, и все погибнут.
Через двадцать минут Флосси поняла, что не может больше выносить этого.
– Уходите, – крикнула она. – Я не могу открыть! Этого нельзя делать! Я не могу.
Но она знала, что они не слышат ее. Звук голоса не проходил через купол. Стук продолжался. Флосси не могла вынести мыслей о сценах, которые разыгрывались сейчас в ее маленьком дворике. Задыхающиеся люди испускают дух на ее газоне. Это казалось невероятным. Есть ли среди них дети? Некоторые удары казались слабее остальных. Это предположение доконало Флосси, и она решила открыть. Она не сможет прожить год, рисуя себе мысленно скелеты крошечных детишек, цепляющихся за ее дверь. Маленький «Эдем-3», который они купили с Натаном, способен вместить четырех человек, а она здесь одна. Это неправильно. Флосси подумала, что можно впустить их, несмотря на риск. Конечно, люди снаружи могут оказаться бандитами, и в этом случае она, вероятно, погибнет. Она безоружна, и если отчаявшаяся толпа захочет выкинуть ее вон, вряд ли что-нибудь можно будет с этим поделать. И все же она решила открыть дверь. Совесть не позволяла ей занимать клаустросферу, рассчитанную на четверых, в то время как снаружи погибают люди, возможно, дети.
Биожало
Когда Флосси открыла биодвери, полицейские прилаживали к ним взрывное устройство, собираясь взорвать вход. Клаустросферы очень прочны, но если есть мощная взрывчатка, в них все-таки можно проникнуть.
– Добрый день, миссис Ходди, – сказал главный констебль. – Хорошо, что вы открыли нам, хотя по инструкции делать этого нельзя. Зато нам не придется взрывать вашу клаустросферу.
Известие о случившемся облетело весь мир. Это было так называемое биожало – прекрасно спланированное и исполненное преступление. Грейт-Пью – очень богатый поселок. Пара рок-звезд построила здесь студии, окруженные особняками, в которых жили сотрудники лондонских СМИ. Поселок просто лопался от денег и к тому же был достаточно изолирован. К нему вела только одна дорога, и это означало, что происшествие не получит огласки, по крайней мере, в течение нескольких часов.
Как только жители поселка укрылись в клаустросферах, грабители сняли военную форму, выключили устройство, при помощи которого вклинились в местную радиосеть, и обчистили все дома. Они провернули все меньше чем за час; еще два часа ушло на то, чтобы ситуация вызвала подозрения, и только во второй половине дня полиция начала взрывать клаустросферы и вызволять оттуда людей.
– Прекрасная мысль, – сказал себе Джуди, услышав об этом спустя некоторое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
В кухне был небольшой беспорядок. Вообще-то беспорядок в кухне был большой. На краешке раковины собралась куча использованных чайных пакетиков, среди которых виднелись мандариновые корки. Повсюду были разбросаны старые газеты и грязные кухонные полотенца. Пустые коробки с остатками размороженной лазаньи, где тоже громоздились использованные чайные пакетики, мандариновые корки и окурки. На полу рядом с мусорным ведром лежала груда коробок из-под пиццы. Они остались на полу, потому что не влезли бы даже в пустое ведро, не говоря уже о переполненном. В коробках валялись заплесневелые булки и бутылка с разлившимся кетчупом. Пол давно пора было подмести, а грязную посуду перемыть.
Флосси так все запустила не только потому, что жила одна. Она всегда была скверной хозяйкой. Но окурки в лазанье? Целая пачка шоколадного печенья на ужин? Все еще в ночной рубашке в одиннадцать утра? Флосси испугалась, что катится в бездну.
Сидя с чашкой чаю, она подумала, что нужно взять себя в руки. Разумеется, если бы Натан все еще жил с ней, он сказал бы ей это. Более того, его чопорность привела бы ее в бешенство. Она бы ему ответила, что Армагеддон не настанет из-за того, что она не положила свои носки в корзину для белья. Иногда ей хотелось придушить его, особенно когда его передергивало лишь оттого, что она просто гремела кофейной чашкой, или оставляла газету неправильно сложенной, или когда он, словно преследуя ее, возникал перед ней повсюду с мокрой тряпкой в руках. Сейчас все было по-другому. Сейчас она бы обрадовалась, если бы рядом был Натан, который сказал бы ей, что она выглядит как чучело. В конце концов, какая разница, как выглядишь, если рядом нет человека, который скажет, что ты очень красивая, даже если у тебя сальные волосы. Горькая правда заключалась в том, что всем было наплевать, выглядит Флосси как чучело или нет. Она могла болтаться по дому весь день во вчерашних трусиках и грязной ночной рубашке, и никому не было до этого дела. Она могла бы ходить голой, если бы захотела, питаться одной холодной лазаньей и жиром, собранным с противня. Флосси не для кого было стараться, и ей это ужасно не нравилось.
Она решила, что пришла пора добавить ярких красок в свою жизнь. Она возьмет себя в руки. Нужно принять ванну, нормально одеться, съесть нормальный завтрак с фруктами и поработать – она занималась дизайном одежды.
Именно тогда, в тот самый момент, когда Флосси твердо решила привнести элемент упорядоченности в свою жизнь, взять себя руки и, черт возьми, привести себя в порядок, миру пришел конец.
Полночь
Началось «бегство крыс». Момент, о котором говорили столько десятилетий, обсуждали за ужином и на ток-шоу, наступил. Воображаемые роковые часы, которые ученые уже давно использовали, чтобы показывать процесс приближения Земли к экологическому Армагеддону, наконец пробили полночь.
Сначала Флосси услышала это по радио. Люди по-прежнему слушали радио, несмотря на многочисленные технические новинки, призванные его заменить. И хотя радио существовало уже два века, только оно позволяло совместить любое занятие с получением информации. В тот момент, когда началось «бегство крыс», Флосси наливала себе вторую чашку чаю. Это была ее первая попытка потянуть время, прежде чем привнести элемент упорядоченности в свою жизнь, взять себя в руки и, черт возьми, привести себя в порядок.
Играющая по радио музыка вдруг прекратилась, и твердый голос объявил о начале экстренного выпуска новостей, добавив, что все слушатели обязаны выслушать информацию особой значимости. Флосси обрадовалась. Это была замечательная возможность на законных основаниях отложить момент, когда придется взять себя в руки. Приказ поступил по радио, более официальной причины и придумать нельзя. Она села, взяв свой чай. Почти в тот же момент по радио было передано обещанное сообщение, и радость моментально покинула Флосси. Новости были просто ужасны. Произошло немыслимое. Началось «бегство крыс».
Оказалось, что нашествие комаров, давно ставшее привычной приметой британского лета, приобрело угрожающие масштабы, а сами комары ужаснейшим образом изменились. Исключительно жаркая и влажная погода, стоявшая уже много лет, соседство с огромными заболоченными областями и становящиеся все более неэффективными репелленты способствовали появлению комаров с челюстями как у тигров; этих огромных, мускулистых насекомых, способных сосать соки из дерева и попивающих ДДТ на завтрак, уже нельзя было просто прихлопнуть, с ними приходилось сражаться. Раньше говорили, что из камня крови не добыть, но в действительности эти летающие вампиры были способны, наверное, даже на это.
Теперь стало известно, что они скоро наводнят всю Землю. Радио сообщило Флосси, что произошел внезапный неконтролируемый рост численности комаров и что они распространились повсюду. Огромные тучи практически неуязвимых кровососущих монстров появились над всем Северным полушарием. Это было настоящее бедствие, похожее на нашествие саранчи, которое упоминается в Библии. Разница состояла лишь в том, что саранча пожирала исключительно посевы, а комары вот-вот истребят все живое на своем пути.
В течение часа или около того, сообщило радио, ближайшие к Лондону графства, а затем вся Британия и Европа перейдут во власть насекомых. Поэтому власти предложили людям срочно укрыться в клаустросферах и не выходить до следующего года, пока комары не передохнут вследствие своей же огромной численности.
Когда сообщение начали повторять, Флосси на секунду застыла. Она не могла пошевелиться, удар был слишком сильный. Только что она размышляла о том, чтобы принять ванну, и вот – нужно бежать в клаустросферу и запираться на год или пасть жертвой миллионов комаров размером с кулак, которые выпьют из тебя всю кровь. Звук доносящейся с улицы сирены вывел Флосси из ступора. Она подошла к входной двери и увидела армейский вездеход, рядом с которым стоял офицер с мегафоном.
– Уходите в клаустросферы! Уходите в клаустросферы! – кричал он, в то время как солдаты в защитных костюмах бегали от одной двери к другой. Один из них побежал по садовой тропинке к маленькому коттеджу Флосси.
– Вы что, не слышали? – крикнул солдат через маску.
– Да, но… – слабо сказала Флосси.
– Тогда вали в свою клаустросферу, идиотка! Живее! Они будут здесь через час! Норфолк уже покрыт ими от моря до озер.
Соседка Флосси стояла в дверях и практически билась в истерике.
– Но мой муж на работе! – плакала она.
– Ничего не могу поделать, мадам, – крикнул офицер. – Он обязательно найдет место в муниципальном убежище. Это всего лишь на один год, а потом вы найдете друг друга. А теперь быстро в клаустросферу!
С этими словами солдат побежал к следующему дому, где его товарищи выводили на улицу пару дряхлых стариков.
В состоянии полнейшего ошеломления Флосси вернулась в свой коттедж, взяла ополовиненную бутылку и направилась на задний дворик. Ей не нужна была выпивка, в клаустросфере было полно таблеток и порошкового вина, но она все равно прихватила ее. Она попыталась придумать, что еще взять с собой, но в голову ничего не приходило. Да и зачем? Клаустросфера полностью оборудована, для этого она и нужна. Волнение на улице нарастало. Флосси слышала все, стоя на заднем дворике.
– Последнее предупреждение! – послышался голос. – Местность станет смертельно опасной приблизительно через пятьдесят пять минут!
В ночной рубашке и тапочках, Флосси вошла в клаустросферу и заперла за собой биодвери.
Черная дыра
Геодезическая оболочка клаустросферы Флосси была непрозрачной, как и у всех клаустросфер, потому что внешняя поверхность купола служила солнечной батареей. Солнечный свет, смертельно опасный для людей, по-прежнему являлся ценным источником энергии, и именно солнечное топливо позволяло поддерживать биоцикл. В клаустросфере не было даже окон. Экологическое равновесие внутри купола было очень зыбким, и существовала опасность, что природный световой цикл может нарушить баланс. К тому же еще не был разработан ни один прозрачный материал, способный отфильтровывать вредные составляющие прямых солнечных лучей. Многие психологи проекта «Клаустросферы» утверждали, что окна в любом случае вредны. Они полагали, что клаустросфера является для ее обитателя миром, и возможность смотреть на другой мир может привести к отрицанию новой реальности и неспособности освоиться в своем новом мире.
Поэтому, попав внутрь, Флосси оказалась совершенно одна. В клаустросферах не было телефонов. Технология биосферы строилась на предположении, что жизни снаружи не существует. Поэтому всё, что требует поддержки, энергии или организации извне, было заведомо исключено. Некоторые богатые энтузиасты вложили деньги в дорогостоящее радио и проведение наземных линий связи между отдельными клаустросферами, но любое вторжение в структуру геодезической оболочки встречало очень сильное сопротивление со стороны производителей. Сам принцип ее работы основывался на полной замкнутости. Это был другой мир. Создатели клаустросфер отказывались гарантировать сохранность убежища, имеющего отверстия в куполе. «Оказавшись внутри, вы внутри», – гласил жизнерадостный слоган, придуманный компаниями, рекламирующими разнообразные аксессуары для клаустросфер: от секс-костюмов виртуальной реальности до успокаивающих нервы четок. Флосси оказалась внутри.
Теперь она поняла, как скучает по Натану. Скучает, выражаясь небанально, всем сердцем. Точнее, всем сердцем и всеми остальными частями тела. Скучает до дрожи в ногах. Флосси заплакала и никак не могла остановиться. Она все еще плакала, когда поняла, что начал мигать свет и к ней с приборной панели обращается голос.
– Пожалуйста, немедленно активируйте жизненный цикл, пожалуйста, немедленно активируйте жизненный цикл.
Флосси знала, что это означает. Она должна запустить этот чертов аппарат. Клаустросферы вырабатывали собственный кислород, и если не запустить процесс его выработки приблизительно через полчаса после закрытия биодверей, имеющийся в наличии кислород закончится и обитатель биосферы задохнется.
Флосси серьезно задумалась о том, стоит ли обращать внимание на предупреждение. Почему бы и нет? Она ведь одна в клаустросфере! Одна, без Натана, в клаустросфере, которую они построили вместе, после бесконечных обсуждений и заламывания рук. Да, это всего лишь на год, но провести год одной в клаустросфере? Сможет ли она это выдержать? Она посмотрела на большой экран телевизора и миниатюрный тропический лес, которые станут отныне ее единственным окружением. Она даже не могла выключить свет, потому что они с Натаном решили, что нормальный цикл смены дня и ночи слишком дорого стоит.
Но именно мысль о Натане заставила ее изменить отношение к ситуации. Если она любит его, а теперь она точно знала, что любит, она может подождать год. Где он сейчас, задумалась она. В Америке. Это ведь в Северном полушарии, верно? Ну разумеется, в Северном. Удастся ли ему добраться до клаустросферы? Он отправил ей по факсу сообщение о том, что сам Пластик Толстоу снял для него дом недалеко от бульвара Сансет. Там ведь есть клаустросферы, или как? Ну конечно есть. В США нет ни одного дома без клаустросферы. Флосси представила себе, как Натан сидит сейчас в какой-то американской клаустросфере. Интересно, один ли он. Она надеялась, что нет, ради его же блага. Флосси угнетало ее собственное одиночное заточение. С другой стороны, она надеялась, что рядом с Натаном нет никаких женщин. А они очень даже могут быть, если ему придется спрятаться в муниципальном убежище Лос-Анджелеса. Он находится в процессе работы над сценарием и, возможно, проведет год среди секретарш, официанток и страстных актрис. Флосси решила не думать об этом.
Стук
Она допила вино и попыталась занять себя чем-нибудь. Постояла, посидела, засунула диск со старым фильмом в развлекательный центр. Однако ей не удалось устроиться удобно, и минуты ползли медленно. Освещение не менялось, так что у нее были только часы, чтобы узнавать время, и она была уверена, что они идут слишком медленно. Она поднимала на них глаза, убежденная, что прошел час, и видела, что прошло всего пять минут. Потом всего одна минута. Флосси подумала, что, если так пойдет и дальше, время скоро остановится совсем и она никогда не выйдет отсюда. Что, если время повернулось вспять? – спросила она себя. Означает ли это, что она выйдет отсюда до того, как вошла? Или оно повернет вспять только в ее мире? А мир снаружи будет жить без нее? Такие мысли посещали обескураженную Флосси, находившуюся в полном одиночестве во вселенной – если не считать недопитой бутылки в качестве собеседника. Однако даже на такие серьезные размышления времени потребовалось совсем немного. Кажется, его не потребовалось вовсе.
Часы замедляли ход. Тишина давила. Через три или четыре часа Флосси пожалела, что включила кислород.
Потом раздался стук.
Флосси чуть не умерла от разрыва сердца. Стук был намного хуже тишины. Разумеется, ей следовало ожидать его, просто вылетело из головы. Несомненно, это шумят оставшиеся снаружи обезумевшие гибнущие соседи. Все брошюры о клаустросфере предупреждали о таком развитии событий. Не подлежало сомнению, что найдутся люди, у которых не будет доступа к клаустросфере или которые окажутся слишком далеко от дома и, проигнорировав муниципальные убежища, попытаются вернуться домой. Именно они теперь в ужасе стучали в дверь Флосси. Но она не могла открыть. Строгое предупреждение, сделанное как полицией, так и компанией «Клаустросфера», гласило, что после закрытия биодверей их нельзя открывать ни при каких обстоятельствах. Если яд, убивающий оказавшихся снаружи несчастных людей, на секунду проникнет внутрь клаустросферы, ее экологический баланс нарушится, и все погибнут.
Через двадцать минут Флосси поняла, что не может больше выносить этого.
– Уходите, – крикнула она. – Я не могу открыть! Этого нельзя делать! Я не могу.
Но она знала, что они не слышат ее. Звук голоса не проходил через купол. Стук продолжался. Флосси не могла вынести мыслей о сценах, которые разыгрывались сейчас в ее маленьком дворике. Задыхающиеся люди испускают дух на ее газоне. Это казалось невероятным. Есть ли среди них дети? Некоторые удары казались слабее остальных. Это предположение доконало Флосси, и она решила открыть. Она не сможет прожить год, рисуя себе мысленно скелеты крошечных детишек, цепляющихся за ее дверь. Маленький «Эдем-3», который они купили с Натаном, способен вместить четырех человек, а она здесь одна. Это неправильно. Флосси подумала, что можно впустить их, несмотря на риск. Конечно, люди снаружи могут оказаться бандитами, и в этом случае она, вероятно, погибнет. Она безоружна, и если отчаявшаяся толпа захочет выкинуть ее вон, вряд ли что-нибудь можно будет с этим поделать. И все же она решила открыть дверь. Совесть не позволяла ей занимать клаустросферу, рассчитанную на четверых, в то время как снаружи погибают люди, возможно, дети.
Биожало
Когда Флосси открыла биодвери, полицейские прилаживали к ним взрывное устройство, собираясь взорвать вход. Клаустросферы очень прочны, но если есть мощная взрывчатка, в них все-таки можно проникнуть.
– Добрый день, миссис Ходди, – сказал главный констебль. – Хорошо, что вы открыли нам, хотя по инструкции делать этого нельзя. Зато нам не придется взрывать вашу клаустросферу.
Известие о случившемся облетело весь мир. Это было так называемое биожало – прекрасно спланированное и исполненное преступление. Грейт-Пью – очень богатый поселок. Пара рок-звезд построила здесь студии, окруженные особняками, в которых жили сотрудники лондонских СМИ. Поселок просто лопался от денег и к тому же был достаточно изолирован. К нему вела только одна дорога, и это означало, что происшествие не получит огласки, по крайней мере, в течение нескольких часов.
Как только жители поселка укрылись в клаустросферах, грабители сняли военную форму, выключили устройство, при помощи которого вклинились в местную радиосеть, и обчистили все дома. Они провернули все меньше чем за час; еще два часа ушло на то, чтобы ситуация вызвала подозрения, и только во второй половине дня полиция начала взрывать клаустросферы и вызволять оттуда людей.
– Прекрасная мысль, – сказал себе Джуди, услышав об этом спустя некоторое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39