– И, кроме того, музыканты не играют, – ей вдруг стало неловко за свой наряд. Это, наверное, смотрится довольно смешно – самодельное платье, под ним – штаны от мундира, а на ногах – толстые носки вместо ботинок. Она сейчас похожа на пугало или, в лучшем случае, на персонаж какого-то средневекового романа. Яна стряхнула с плеч руки Торкеля и повернулась к нему лицом. – Слушай, Торкель, это очень здорово, что мы с тобой увиделись, и мне очень льстит твое внимание. При обычных обстоятельствах...
Даже не знаю, как бы я устояла перед искушением. Только, понимаешь...
– Ого! Даже так? – Глаза Торкеля улыбались, но губы насмешливо кривились – он явно был разочарован. – Выходит, я не единственный, кто ищет твоего расположения? Надеюсь, местные слишком нерасторопны и не успели ничего заметить. Впрочем, мое мнение об этом месте с каждой минутой становится все выше и выше.
Хвала богам, что Торкель так высоко себя ценит. Можно было не бояться, что она потеряет его дружеское расположение – и покровительство – даже после того, как отвергла его ухаживания. Она поцеловала его в щеку.
– Черт возьми!
Торкель приобнял ее за плечи и удержал поближе к себе, и этот дружеский поцелуй продлился несколько дольше, чем Яне хотелось.
– Признаться, я даже не рассчитывал на такой подарок, когда сюда шел.
И тут рядом с ними возникла Эйслинг и, протянув руки, тоже заключила Яну в объятия, под таким благовидным предлогом вызволив ее от Торкеля.
– Ах, Яна, я просто должна это сказать – у тебя получилась прекрасная песня, ты даже не представляешь, как много она значит для меня и для всех остальных!
– Спасибо, Эйслинг. И еще раз спасибо тебе за это великолепное платье.
Эйслинг засветилась от удовольствия.
– Я рада, что тебе понравилось. Ты в нем такая красавица! – Эйслинг внимательно глянула на Торкеля, и, как Яне показалось, в этом взгляде было больше недоверия и подозрительности, чем радушия.
– Эйслинг, познакомься, это капитан Торкель Фиске, мой старый друг. Мы когда-то вместе служили. Это он помог мне раздобыть материю на платье и устроил так, что Диего смог прийти сегодня на праздник.
– Это очень мило с вашей стороны, капитан, – сказала Эйслинг и протянула ладонь, чтобы пожать капитану руку. Но Торкель, верный своим привычкам, вместо рукопожатия поднял ладонь Эйслинг к губам и поцеловал.
Тут, откуда ни возьмись, рядом с ними возникла Шинид и, тоже протянув Торкелю руку, сказала:
– Эй, Яна! Скажи этому парню, что мы с Эйслинг все делим поровну – так что мне причитается то же, что и ей.
И снова Яне показалось, что за непринужденным и дружеским тоном Шинид кроется нечто большее – предостережение, на этот раз с примесью угрозы, причем вовсе не из-за того, что Торкель поцеловал руку ее Эйслинг. Яна решила, что Шинид, наверное, ревнует к Торкелю ее саму – из-за Шона.
– Познакомьтесь: Торкель, Шинид Шонгили. Оба внимательно посмотрели друг на друга – словно фехтовальщики, которые оценивают силу противника. Потом Торкель наклонился и поцеловал Шинид руку, после чего она несказанно его удивила, тоже поцеловав ему руку. Облизав губы, Шинид заметила:
– М-м-м!.. Волосатые кулаки... У моего дедушки были волосатые кулаки.
– А она мне нравится! – сказал Торкель, поворачиваясь к Яне.
– Мне тоже! – вмешалась Эйслинг, обнимая Шинид за плечи.
– Слушайте, дамы, – доверительно сказал Торкель, обращаясь не только к Яне, но и к Шинид с Эйслинг. – Может, вы сумеете помочь мне справиться с кое-каким очень важным и трудным делом? Может, вы даже подскажете, когда лучше за это взяться – прямо сейчас или после того, как эта вечеринка закончится?
– Конечно, Торкель, – сказала Эйслинг. А Шинид спросила:
– А что за дело-то, парень?
– Мне нужно найти ближайших родственников женщины по имени Лавилла Малони.
– Лавилла! – воскликнула Шинид. – А что, с ней что-то случилось? Где она?
Торкель скрипнул зубами и поднял руку, успокаивая расходившуюся Шинид.
– Простите, я думаю, что в первую очередь мне все же нужно поговорить с родственниками Лавиллы Малони, прежде чем что-то рассказывать кому-нибудь другому. Но, впрочем, после того, как я поговорю с ее родными, им может понадобиться ваша поддержка.
– Ой, нет... – прошептала Эйслинг. Шинид нежно погладила ее по руке, стараясь успокоить подругу.
– Пойди, наверное, и скажи Шону и Клодах, что они нужны, а мы вместе с Торкелем и Яной найдем Лайэма. – Повернувшись к Торкелю, Шинид сказала:
– Муж Лавиллы уже давно болеет, и сегодня его здесь нет. Мы возьмем ее сына, Лайэма, и пойдем к ним домой, а там ты поговоришь с его отцом. Дочь Лавиллы живет в Танана-Бэй, а еще один сын служит в Космическом корпусе, на Макерджи-3.
Тут Яна увидела Шона. Он шел в ее сторону, обняв за плечи Банни и Диего, и серьезно разговаривал о чем-то с парнем. Следом за ними шла Клодах. Заметив их, Шинид замолчала.
Клодах нетерпеливо взмахнула рукой, делая знак Шинид не спешить со своими новостями. Она направилась прямо к Яне и Торкелю.
«Она знает”, – подумала Яна, глядя на Клодах, которая величаво плыла к ним сквозь толпу, словно космический лайнер, пронзающий пояс астероидов. – Она уже знает. Но как такое возможно?»
Торкель перехватил Шона с детьми.
– Диего, сынок, у тебя настоящий талант! – сказал он.
Торкель похвалил Диего совсем по-отцовски и вдруг показался Яне очень мужественным и привлекательным. Он поступил очень разумно, одевшись для этой поездки в гражданскую одежду, а не в мундир, невзирая на сугубо официальную причину визита. На нем были ржаво-коричневые шерстяные брюки и толстый свитер с рисунком мшисто-зеленого, кремового и рыжеватого цветов, которые хорошо сочетались с золотисто-каштановыми волосами и светло-карими глазами Торкеля. Торкель был выше ростом, чем Шон Шонгили, и более крепкого телосложения. И, конечно же, они очень различались цветом волос и глаз: один – красно-коричневый, второй – серебристый – словно огонь и лед. Впрочем, на самом деле Шон Шонгили вовсе не был равнодушной ледышкой, насколько Яна успела его узнать со времени их знакомства. От этих мыслей щеки Яны залились краской смущения.
– Шон, – говорила Шинид, – этот человек пришел сюда, потому что с Лавиллой что-то случилось.
Шон закрыл глаза, его губы сжались в тонкую линию, как от боли. Но это было ничто по сравнению с отчаянием Диего.
– Что? Что с ней случилось? – спрашивал он у Торкеля. Глаза мальчика полыхнули огнем, кулаки сжались. – Гады, что вы с ней сделали?
На лице Торкеля отобразилось искреннее сожаление.
– Ничего, сынок. Мы не совсем понимаем, что с ней случилось, и не узнаем ничего нового до тех пор, пока не будут известны результаты вскрытия.
Шон резко поднял голову.
– Вскрытия?
– То есть вы хотите сказать, что она умерла? – медленно, растягивая слова, спросила Шинид и посмотрела на Торкеля, хищно сощурив глаза.
Торкель тяжело вздохнул.
– Прошу вас... Вначале я должен сообщить родственникам.
– Шинид, – мягко упрекнула ее Клодах, и Шинид отошла, затерялась в толпе.
Диего, который поначалу вроде бы даже обрадовался, увидев Торкеля, неожиданно взорвался.
– Черт бы вас всех побрал, сволочи, вы убили ее! – выкрикнул он. Шон крепко обнял его за плечи, и вовремя, потому что Диего, сам не свой, брызгал слюной от злости и хотел кинуться на капитана с кулаками. – Вы, гады, мучили и мучили ее своими дурацкими вопросами, а сами не верили ни единому ее слову, не верили ни ей, ни нам, вообще никому не верили! Вы, ублюдки чертовы, запытали ее до смерти! Будьте вы прокляты! Ну почему вы не оставили ее в покое? Вы же все равно не верите, даже когда вам говорят правду. Она ведь честно рассказала вам, что случилось И мы с папой рассказали вам, а вы обошлись с ней как звери – вы ведь не верили ей, и она умерла – Нет, сынок...
– Если вы не оставите моего папу, я никогда не вернусь туда, обратно! Никогда! Отпустите нас. Оставьте нас в покое. Вы слишком тупоголовые, чтобы...
Клодах попыталась утихомирить мальчика, заговорила с ним ласково, успокаивающе, но она не знала Диего.
Яна тоже его не знала, зато она прекрасно понимала, что с ним сейчас происходит. Ей довелось на собственной шкуре испытать, каково это. Мальчик за очень короткое время пережил слишком много сильнейших потрясений. Сегодняшняя песня стала еще одним тяжелым испытанием для его духа. Это испытание вскрыло глубокую душевную рану, чтобы помочь исцелить ее. Но не успела рана затянуться, как появился Торкель и своим известием причинил мальчику новую бездну боли вдобавок к прежним страданиям.
– Метаксос, послушай меня, – сказала она тихо, но очень твердо. – Мы обязательно докопаемся до правды. Они составят докладную записку, они вернут сюда ее тело. Я сама поеду с тобой на космобазу и выясню, в чем дело, даже если мне лично придется полететь и вернуть Лавиллу.
Диего резко дернул головой, обратив горящий болью и гневом взгляд теперь на Яну.
– Вы тоже одна из них! Как я могу вам верить?
– Диего, пойдем со мной, пойдем, – сказала Банни. Тут как раз подошел Шон Шонгили, ведя за собой молодого человека с непроницаемым выражением лица.
– Капитан Фиске, это Лайэм Малони, сын Лавиллы.
– Значит, моя мама умерла? – спросил Лайэм Торкеля. В отличие от Диего, Лайэм казался совершенно спокойным. Яне подумалось, что молодой человек как будто заранее ожидал этого известия.
– Да. Я бы хотел поговорить с вами и с вашим отцом.
– Не обижайтесь, капитан, но, по-моему, папа вряд ли захочет сейчас видеть кого-нибудь из ваших людей. Я ему все расскажу. – Он повернулся к Клодах, и женщина обняла его, как будто Лайэм все еще был маленьким мальчиком. Они отошли в сторону. Молодой человек склонил голову и спрятал лицо на широкой груди Клодах.
– Ну что ж, капитан, теперь, когда вы исполнили свой долг перед родственниками Лавиллы, все мы хотим знать, что же там произошло, – сказал Шон.
– Давайте лучше пойдем ко мне, – предложила Яна, адресуя свое приглашение Шону, Банни, Диего, Шинид и Эйслинг. Потом, сочувственно посмотрев на Торкеля, добавила:
– Я угощу вас настоящим кофе.
Глава 10
– От чего она умерла? – спросил Шон.
– Мы пока точно не знаем. Когда я уезжал с космобазы, результаты вскрытия еще не были готовы, – ответил Торкель. – Возможно, причина смерти – отдаленные последствия переохлаждения. Очевидно, они проявились в виде дыхательной недостаточности. Врачи полагают, что она могла отморозить легкие, но это никак не проявлялось, пока ее не стали переправлять на челночном корабле в управление. Старик тоже не очень хорошо перенес полет, зато у девушки, Брит, по-видимому, не обнаружилось никаких новых болезненных проявлений. Мы собираемся переправить их дальше, в госпиталь на станции “Андромеда”, для обследования и дальнейшего лечения.
– Не делайте этого, – сказал Шон. – Верните их обратно, сюда. Если вам так нужно, оставьте их на космобазе, но если вы увезете их с планеты – они очень скоро ослабеют и умрут. Они приспособлены к жизни только на этой планете и только в таких условиях, как здесь. В любом другом месте они просто погибнут. Верните их обратно.
– Я не уверен, что могу это сделать, – сказал Торкель с легким оттенком раздражения в голосе. Он, конечно, не сказал этого, но Яна и так прекрасно понимала, что Торкель сейчас чувствует: он так душевно отнесся к этим темным туземцам, приехал к ним рассказать, что случилось с их соотечественницей, а они, нахалы этакие, вздумали указывать ему, что он должен делать.
– Почему это нет? – вскинулся Диего. – Или вам так нравится терзать их допросами? Торкель вздохнул.
– Сынок, я стараюсь спокойно воспринимать твои слова, поскольку понимаю, как, наверное, ты беспокоишься о своем отце. Друг твоего отца скоро будет здесь и поддержит тебя в тяжелую минуту. Он уже едет сюда и прибудет с одним из первых военных кораблей. Но я должен тебе кое-что напомнить. Ты вырос в Интергале. И наверняка должен знать, что мы не обходимся со своими людьми неоправданно жестоко...
Он повернулся к Яне, ища у нее поддержки, но та не сказала ни слова. Тех мятежников из Бремпорта в свое время допросили. И выяснилось, что они тоже когда-то были людьми Интергала.
Шинид дипломатично сказала:
– Это все потому, капитан Фиске, что все мы здесь слишком тесно связаны друг с другом. Люди будут очень беспокоиться за Сигги и Брит – и тем более после того, что случилось, с Лавиллой. Я не говорю, что в этом несчастье повинна Компания, но вы ведь сами знаете – мы, местные, привыкли здесь к совсем другому воздуху, чем тот, что у вас на кораблях и на станциях. У нас воздух чистый, свежий, хоть и холодный. Это совсем не то, чем дышат на кораблях с их бесконечной рециркуляцией.
– Я рад, что вам так нравится здешний воздух, – сказал Торкель, иронично приподняв бровь. – Компания позаботилась обо всех удобствах этой планеты.
– Послушайте, уважаемый! Нам нужно, чтобы наши люди вернулись обратно на планету, – сказал Шон тоном, не терпящим возражений, и Яна поняла, что он до сих пор не знает, кто такой Торкель. – Четыре поколения моей семьи занимались приспособлением животных, которые здесь обитают, к специфическим условиям этой планеты. И, между нами говоря, очень многое из того, что здесь есть, вовсе не заслуга Компании. Трудности с адаптацией у наших людей...
– А кто вы, собственно, такой? – вежливо прервал его Торкель, но в его голосе чувствовалось раздражение – как и в голосе Шона Шонгили. Мужчины стояли в противоположных углах комнаты, друг напротив друга, в одинаковых позах – расставив ноги и опустив напряженные руки, словно два дуэлянта в боевых стойках.
И тут кошка, которая лежала на середине стола и вылизывалась, внезапно соскочила на пол, подбежала к двери и требовательно мяукнула. Яна пошла открывать дверь. Она прошла между мужчинами и, когда возвращалась обратно, увидела, что оба они как-то вдруг расслабились и даже не смотрят один на другого, и позы их больше не напоминают боевые стойки. Яна быстро встала между ними и сделала обоим знак подойти поближе.
– Капитан Торкель Фиске, из рода инженеров-терраформистов Фиске, это – Шон Шонгили, из рода генных инженеров Шонгили, – быстро представила она их друг другу, немного официально, как на вечере знакомств, которые обычно устраивают для новых офицеров. – Может, вы, ребята, лучше разойдетесь по разным углам и представите свои блестящие рекомендации?
Сперва они ее, кажется, даже не услышали, потом Торкель вдруг мягко улыбнулся Яне и нежно пожал ее плечо.
– Ты, Яна, наверное, стараешься разрядить обстановку... Господи, как я мог упустить это из виду! Шонгили, я искренне рад, что встретил вас здесь. Прошу меня простить, если я держался немного грубовато, но все мы были просто потрясены внезапной смертью той бедной женщины, которая проявила столько находчивости и выносливости, спасая Диего и его отца.
– Наверное, я смогу помочь, Торкель, – снова вмешалась Яна. – Дай мне просмотреть результаты вскрытия, когда вы его получите. И, пожалуйста, поверь – я тоже считаю, что в настоящее время накопилось уже достаточно доказательств тому, что Сурс – это не совсем то, что собиралась сделать из нее Компания. И, возможно, Шон прав насчет неудачной адаптации.
Торкель покачал головой.
– Его объяснение мало похоже на правду, Яна. Чуть ли не половина солдат Интергала завербованы в армию на Сурсе.
Яна пожала плечами и протянула Торкелю чашечку с кофе, сожалея, что не приобрела в магазине компании побольше таких чашек. Торкель взял чашку и задержал Янину ладонь в своей руке.
– Новобранцы молоды, капитан, – сказал Шон. – Когда юноши улетают с планеты, чтобы вступить в армию Интергала, их тела еще не полностью сформированы и адаптационные изменения в организме еще не закончены.
– Возможно, вы и правы, Шонгили. Яна, мы обсудим это позже. Как мне кажется, сейчас все слишком расстроены, чтобы прислушиваться к доводам разума.
– Я могу отвезти вас и Диего на космобазу, сэр, – предложила Банни. Яна заметила, что ее юная подружка очень благоразумно держала рот на замке в течение всего разговора и с завидным самообладанием соблюдала нейтралитет – по крайней мере, по отношению к Торкелю.
– Благодарю вас, девушка, но у меня свой транспорт. – Торкель повернулся к Диего и как будто хотел что-то сказать, но у юноши был такой сердитый и мрачный вид, что Торкель передумал и решил промолчать.
Они уже надели свои теплые куртки, как вдруг раздался стук в дверь. Яна открыла. На пороге обнаружилась кошка, которая сидела точно на середине крыльца, а за спиной у кошки стояла Клодах, одетая совсем легко – в вязаную шапку с шарфом и тонкий жакет.
– Хорошо, что я застала вас здесь! Капитан, Диего, – сказала Клодах и посмотрела на мальчика теплым, добрым взглядом. – Адак только что получил сообщение и принес его прямо на лэтчки – хотел разыскать вас. Доктор Марголис уже приехал на космобазу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Даже не знаю, как бы я устояла перед искушением. Только, понимаешь...
– Ого! Даже так? – Глаза Торкеля улыбались, но губы насмешливо кривились – он явно был разочарован. – Выходит, я не единственный, кто ищет твоего расположения? Надеюсь, местные слишком нерасторопны и не успели ничего заметить. Впрочем, мое мнение об этом месте с каждой минутой становится все выше и выше.
Хвала богам, что Торкель так высоко себя ценит. Можно было не бояться, что она потеряет его дружеское расположение – и покровительство – даже после того, как отвергла его ухаживания. Она поцеловала его в щеку.
– Черт возьми!
Торкель приобнял ее за плечи и удержал поближе к себе, и этот дружеский поцелуй продлился несколько дольше, чем Яне хотелось.
– Признаться, я даже не рассчитывал на такой подарок, когда сюда шел.
И тут рядом с ними возникла Эйслинг и, протянув руки, тоже заключила Яну в объятия, под таким благовидным предлогом вызволив ее от Торкеля.
– Ах, Яна, я просто должна это сказать – у тебя получилась прекрасная песня, ты даже не представляешь, как много она значит для меня и для всех остальных!
– Спасибо, Эйслинг. И еще раз спасибо тебе за это великолепное платье.
Эйслинг засветилась от удовольствия.
– Я рада, что тебе понравилось. Ты в нем такая красавица! – Эйслинг внимательно глянула на Торкеля, и, как Яне показалось, в этом взгляде было больше недоверия и подозрительности, чем радушия.
– Эйслинг, познакомься, это капитан Торкель Фиске, мой старый друг. Мы когда-то вместе служили. Это он помог мне раздобыть материю на платье и устроил так, что Диего смог прийти сегодня на праздник.
– Это очень мило с вашей стороны, капитан, – сказала Эйслинг и протянула ладонь, чтобы пожать капитану руку. Но Торкель, верный своим привычкам, вместо рукопожатия поднял ладонь Эйслинг к губам и поцеловал.
Тут, откуда ни возьмись, рядом с ними возникла Шинид и, тоже протянув Торкелю руку, сказала:
– Эй, Яна! Скажи этому парню, что мы с Эйслинг все делим поровну – так что мне причитается то же, что и ей.
И снова Яне показалось, что за непринужденным и дружеским тоном Шинид кроется нечто большее – предостережение, на этот раз с примесью угрозы, причем вовсе не из-за того, что Торкель поцеловал руку ее Эйслинг. Яна решила, что Шинид, наверное, ревнует к Торкелю ее саму – из-за Шона.
– Познакомьтесь: Торкель, Шинид Шонгили. Оба внимательно посмотрели друг на друга – словно фехтовальщики, которые оценивают силу противника. Потом Торкель наклонился и поцеловал Шинид руку, после чего она несказанно его удивила, тоже поцеловав ему руку. Облизав губы, Шинид заметила:
– М-м-м!.. Волосатые кулаки... У моего дедушки были волосатые кулаки.
– А она мне нравится! – сказал Торкель, поворачиваясь к Яне.
– Мне тоже! – вмешалась Эйслинг, обнимая Шинид за плечи.
– Слушайте, дамы, – доверительно сказал Торкель, обращаясь не только к Яне, но и к Шинид с Эйслинг. – Может, вы сумеете помочь мне справиться с кое-каким очень важным и трудным делом? Может, вы даже подскажете, когда лучше за это взяться – прямо сейчас или после того, как эта вечеринка закончится?
– Конечно, Торкель, – сказала Эйслинг. А Шинид спросила:
– А что за дело-то, парень?
– Мне нужно найти ближайших родственников женщины по имени Лавилла Малони.
– Лавилла! – воскликнула Шинид. – А что, с ней что-то случилось? Где она?
Торкель скрипнул зубами и поднял руку, успокаивая расходившуюся Шинид.
– Простите, я думаю, что в первую очередь мне все же нужно поговорить с родственниками Лавиллы Малони, прежде чем что-то рассказывать кому-нибудь другому. Но, впрочем, после того, как я поговорю с ее родными, им может понадобиться ваша поддержка.
– Ой, нет... – прошептала Эйслинг. Шинид нежно погладила ее по руке, стараясь успокоить подругу.
– Пойди, наверное, и скажи Шону и Клодах, что они нужны, а мы вместе с Торкелем и Яной найдем Лайэма. – Повернувшись к Торкелю, Шинид сказала:
– Муж Лавиллы уже давно болеет, и сегодня его здесь нет. Мы возьмем ее сына, Лайэма, и пойдем к ним домой, а там ты поговоришь с его отцом. Дочь Лавиллы живет в Танана-Бэй, а еще один сын служит в Космическом корпусе, на Макерджи-3.
Тут Яна увидела Шона. Он шел в ее сторону, обняв за плечи Банни и Диего, и серьезно разговаривал о чем-то с парнем. Следом за ними шла Клодах. Заметив их, Шинид замолчала.
Клодах нетерпеливо взмахнула рукой, делая знак Шинид не спешить со своими новостями. Она направилась прямо к Яне и Торкелю.
«Она знает”, – подумала Яна, глядя на Клодах, которая величаво плыла к ним сквозь толпу, словно космический лайнер, пронзающий пояс астероидов. – Она уже знает. Но как такое возможно?»
Торкель перехватил Шона с детьми.
– Диего, сынок, у тебя настоящий талант! – сказал он.
Торкель похвалил Диего совсем по-отцовски и вдруг показался Яне очень мужественным и привлекательным. Он поступил очень разумно, одевшись для этой поездки в гражданскую одежду, а не в мундир, невзирая на сугубо официальную причину визита. На нем были ржаво-коричневые шерстяные брюки и толстый свитер с рисунком мшисто-зеленого, кремового и рыжеватого цветов, которые хорошо сочетались с золотисто-каштановыми волосами и светло-карими глазами Торкеля. Торкель был выше ростом, чем Шон Шонгили, и более крепкого телосложения. И, конечно же, они очень различались цветом волос и глаз: один – красно-коричневый, второй – серебристый – словно огонь и лед. Впрочем, на самом деле Шон Шонгили вовсе не был равнодушной ледышкой, насколько Яна успела его узнать со времени их знакомства. От этих мыслей щеки Яны залились краской смущения.
– Шон, – говорила Шинид, – этот человек пришел сюда, потому что с Лавиллой что-то случилось.
Шон закрыл глаза, его губы сжались в тонкую линию, как от боли. Но это было ничто по сравнению с отчаянием Диего.
– Что? Что с ней случилось? – спрашивал он у Торкеля. Глаза мальчика полыхнули огнем, кулаки сжались. – Гады, что вы с ней сделали?
На лице Торкеля отобразилось искреннее сожаление.
– Ничего, сынок. Мы не совсем понимаем, что с ней случилось, и не узнаем ничего нового до тех пор, пока не будут известны результаты вскрытия.
Шон резко поднял голову.
– Вскрытия?
– То есть вы хотите сказать, что она умерла? – медленно, растягивая слова, спросила Шинид и посмотрела на Торкеля, хищно сощурив глаза.
Торкель тяжело вздохнул.
– Прошу вас... Вначале я должен сообщить родственникам.
– Шинид, – мягко упрекнула ее Клодах, и Шинид отошла, затерялась в толпе.
Диего, который поначалу вроде бы даже обрадовался, увидев Торкеля, неожиданно взорвался.
– Черт бы вас всех побрал, сволочи, вы убили ее! – выкрикнул он. Шон крепко обнял его за плечи, и вовремя, потому что Диего, сам не свой, брызгал слюной от злости и хотел кинуться на капитана с кулаками. – Вы, гады, мучили и мучили ее своими дурацкими вопросами, а сами не верили ни единому ее слову, не верили ни ей, ни нам, вообще никому не верили! Вы, ублюдки чертовы, запытали ее до смерти! Будьте вы прокляты! Ну почему вы не оставили ее в покое? Вы же все равно не верите, даже когда вам говорят правду. Она ведь честно рассказала вам, что случилось И мы с папой рассказали вам, а вы обошлись с ней как звери – вы ведь не верили ей, и она умерла – Нет, сынок...
– Если вы не оставите моего папу, я никогда не вернусь туда, обратно! Никогда! Отпустите нас. Оставьте нас в покое. Вы слишком тупоголовые, чтобы...
Клодах попыталась утихомирить мальчика, заговорила с ним ласково, успокаивающе, но она не знала Диего.
Яна тоже его не знала, зато она прекрасно понимала, что с ним сейчас происходит. Ей довелось на собственной шкуре испытать, каково это. Мальчик за очень короткое время пережил слишком много сильнейших потрясений. Сегодняшняя песня стала еще одним тяжелым испытанием для его духа. Это испытание вскрыло глубокую душевную рану, чтобы помочь исцелить ее. Но не успела рана затянуться, как появился Торкель и своим известием причинил мальчику новую бездну боли вдобавок к прежним страданиям.
– Метаксос, послушай меня, – сказала она тихо, но очень твердо. – Мы обязательно докопаемся до правды. Они составят докладную записку, они вернут сюда ее тело. Я сама поеду с тобой на космобазу и выясню, в чем дело, даже если мне лично придется полететь и вернуть Лавиллу.
Диего резко дернул головой, обратив горящий болью и гневом взгляд теперь на Яну.
– Вы тоже одна из них! Как я могу вам верить?
– Диего, пойдем со мной, пойдем, – сказала Банни. Тут как раз подошел Шон Шонгили, ведя за собой молодого человека с непроницаемым выражением лица.
– Капитан Фиске, это Лайэм Малони, сын Лавиллы.
– Значит, моя мама умерла? – спросил Лайэм Торкеля. В отличие от Диего, Лайэм казался совершенно спокойным. Яне подумалось, что молодой человек как будто заранее ожидал этого известия.
– Да. Я бы хотел поговорить с вами и с вашим отцом.
– Не обижайтесь, капитан, но, по-моему, папа вряд ли захочет сейчас видеть кого-нибудь из ваших людей. Я ему все расскажу. – Он повернулся к Клодах, и женщина обняла его, как будто Лайэм все еще был маленьким мальчиком. Они отошли в сторону. Молодой человек склонил голову и спрятал лицо на широкой груди Клодах.
– Ну что ж, капитан, теперь, когда вы исполнили свой долг перед родственниками Лавиллы, все мы хотим знать, что же там произошло, – сказал Шон.
– Давайте лучше пойдем ко мне, – предложила Яна, адресуя свое приглашение Шону, Банни, Диего, Шинид и Эйслинг. Потом, сочувственно посмотрев на Торкеля, добавила:
– Я угощу вас настоящим кофе.
Глава 10
– От чего она умерла? – спросил Шон.
– Мы пока точно не знаем. Когда я уезжал с космобазы, результаты вскрытия еще не были готовы, – ответил Торкель. – Возможно, причина смерти – отдаленные последствия переохлаждения. Очевидно, они проявились в виде дыхательной недостаточности. Врачи полагают, что она могла отморозить легкие, но это никак не проявлялось, пока ее не стали переправлять на челночном корабле в управление. Старик тоже не очень хорошо перенес полет, зато у девушки, Брит, по-видимому, не обнаружилось никаких новых болезненных проявлений. Мы собираемся переправить их дальше, в госпиталь на станции “Андромеда”, для обследования и дальнейшего лечения.
– Не делайте этого, – сказал Шон. – Верните их обратно, сюда. Если вам так нужно, оставьте их на космобазе, но если вы увезете их с планеты – они очень скоро ослабеют и умрут. Они приспособлены к жизни только на этой планете и только в таких условиях, как здесь. В любом другом месте они просто погибнут. Верните их обратно.
– Я не уверен, что могу это сделать, – сказал Торкель с легким оттенком раздражения в голосе. Он, конечно, не сказал этого, но Яна и так прекрасно понимала, что Торкель сейчас чувствует: он так душевно отнесся к этим темным туземцам, приехал к ним рассказать, что случилось с их соотечественницей, а они, нахалы этакие, вздумали указывать ему, что он должен делать.
– Почему это нет? – вскинулся Диего. – Или вам так нравится терзать их допросами? Торкель вздохнул.
– Сынок, я стараюсь спокойно воспринимать твои слова, поскольку понимаю, как, наверное, ты беспокоишься о своем отце. Друг твоего отца скоро будет здесь и поддержит тебя в тяжелую минуту. Он уже едет сюда и прибудет с одним из первых военных кораблей. Но я должен тебе кое-что напомнить. Ты вырос в Интергале. И наверняка должен знать, что мы не обходимся со своими людьми неоправданно жестоко...
Он повернулся к Яне, ища у нее поддержки, но та не сказала ни слова. Тех мятежников из Бремпорта в свое время допросили. И выяснилось, что они тоже когда-то были людьми Интергала.
Шинид дипломатично сказала:
– Это все потому, капитан Фиске, что все мы здесь слишком тесно связаны друг с другом. Люди будут очень беспокоиться за Сигги и Брит – и тем более после того, что случилось, с Лавиллой. Я не говорю, что в этом несчастье повинна Компания, но вы ведь сами знаете – мы, местные, привыкли здесь к совсем другому воздуху, чем тот, что у вас на кораблях и на станциях. У нас воздух чистый, свежий, хоть и холодный. Это совсем не то, чем дышат на кораблях с их бесконечной рециркуляцией.
– Я рад, что вам так нравится здешний воздух, – сказал Торкель, иронично приподняв бровь. – Компания позаботилась обо всех удобствах этой планеты.
– Послушайте, уважаемый! Нам нужно, чтобы наши люди вернулись обратно на планету, – сказал Шон тоном, не терпящим возражений, и Яна поняла, что он до сих пор не знает, кто такой Торкель. – Четыре поколения моей семьи занимались приспособлением животных, которые здесь обитают, к специфическим условиям этой планеты. И, между нами говоря, очень многое из того, что здесь есть, вовсе не заслуга Компании. Трудности с адаптацией у наших людей...
– А кто вы, собственно, такой? – вежливо прервал его Торкель, но в его голосе чувствовалось раздражение – как и в голосе Шона Шонгили. Мужчины стояли в противоположных углах комнаты, друг напротив друга, в одинаковых позах – расставив ноги и опустив напряженные руки, словно два дуэлянта в боевых стойках.
И тут кошка, которая лежала на середине стола и вылизывалась, внезапно соскочила на пол, подбежала к двери и требовательно мяукнула. Яна пошла открывать дверь. Она прошла между мужчинами и, когда возвращалась обратно, увидела, что оба они как-то вдруг расслабились и даже не смотрят один на другого, и позы их больше не напоминают боевые стойки. Яна быстро встала между ними и сделала обоим знак подойти поближе.
– Капитан Торкель Фиске, из рода инженеров-терраформистов Фиске, это – Шон Шонгили, из рода генных инженеров Шонгили, – быстро представила она их друг другу, немного официально, как на вечере знакомств, которые обычно устраивают для новых офицеров. – Может, вы, ребята, лучше разойдетесь по разным углам и представите свои блестящие рекомендации?
Сперва они ее, кажется, даже не услышали, потом Торкель вдруг мягко улыбнулся Яне и нежно пожал ее плечо.
– Ты, Яна, наверное, стараешься разрядить обстановку... Господи, как я мог упустить это из виду! Шонгили, я искренне рад, что встретил вас здесь. Прошу меня простить, если я держался немного грубовато, но все мы были просто потрясены внезапной смертью той бедной женщины, которая проявила столько находчивости и выносливости, спасая Диего и его отца.
– Наверное, я смогу помочь, Торкель, – снова вмешалась Яна. – Дай мне просмотреть результаты вскрытия, когда вы его получите. И, пожалуйста, поверь – я тоже считаю, что в настоящее время накопилось уже достаточно доказательств тому, что Сурс – это не совсем то, что собиралась сделать из нее Компания. И, возможно, Шон прав насчет неудачной адаптации.
Торкель покачал головой.
– Его объяснение мало похоже на правду, Яна. Чуть ли не половина солдат Интергала завербованы в армию на Сурсе.
Яна пожала плечами и протянула Торкелю чашечку с кофе, сожалея, что не приобрела в магазине компании побольше таких чашек. Торкель взял чашку и задержал Янину ладонь в своей руке.
– Новобранцы молоды, капитан, – сказал Шон. – Когда юноши улетают с планеты, чтобы вступить в армию Интергала, их тела еще не полностью сформированы и адаптационные изменения в организме еще не закончены.
– Возможно, вы и правы, Шонгили. Яна, мы обсудим это позже. Как мне кажется, сейчас все слишком расстроены, чтобы прислушиваться к доводам разума.
– Я могу отвезти вас и Диего на космобазу, сэр, – предложила Банни. Яна заметила, что ее юная подружка очень благоразумно держала рот на замке в течение всего разговора и с завидным самообладанием соблюдала нейтралитет – по крайней мере, по отношению к Торкелю.
– Благодарю вас, девушка, но у меня свой транспорт. – Торкель повернулся к Диего и как будто хотел что-то сказать, но у юноши был такой сердитый и мрачный вид, что Торкель передумал и решил промолчать.
Они уже надели свои теплые куртки, как вдруг раздался стук в дверь. Яна открыла. На пороге обнаружилась кошка, которая сидела точно на середине крыльца, а за спиной у кошки стояла Клодах, одетая совсем легко – в вязаную шапку с шарфом и тонкий жакет.
– Хорошо, что я застала вас здесь! Капитан, Диего, – сказала Клодах и посмотрела на мальчика теплым, добрым взглядом. – Адак только что получил сообщение и принес его прямо на лэтчки – хотел разыскать вас. Доктор Марголис уже приехал на космобазу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41