Тем не менее Яна полагала, что уже довольно неплохо усвоила уроки поварского мастерства. Поэтому она не только приправила фасоль перцем, как советовала Банни, но еще и отважилась добавить в блюдо чеснока – ей нравился привкус, который дает эта заправка. Кроме того, она положила в фасоль целую горсть сушеной томатной пасты и присыпала сверху молотым красным перцем, что очень украсило блюдо.
Яна как раз снимала котел с тушеной фасолью с печки, когда в дверь постучали. Как оказалось, это Шинид и Эйслинг принесли готовые новые платья – голубое для Баники и зеленое для Яны. Яна поразилась, как быстро они закончили шитье, тем более при таком богатстве вышивки и сложности орнамента. Ее новый наряд был поистине прекрасен. Глубокий вырез зеленого платья был обрамлен роскошной бисерной вышивкой, со вкусом подобранные цветные бусины прекрасно сочетались с узором ткани. Длинные рукава внизу были собраны манжетами, тоже украшенными бисерной вышивкой. Праздничный наряд удачно подчеркивал стройность Яны. Платье не скрывало приятных округлостей фигуры, хотя и не слишком сильно прилегало к телу. А еще на платье были карманы, тоже вышитые бисером – в них можно было прятать руки, когда не знаешь, чем еще их занять. Открытый воротник тоже был искусно украшен – плетением, сделанным из кусочков цветной проволоки, которую Яна видела в поселковом магазинчике. В качестве платы за работу Яна предложила женщинам баночки со специями, которые, как сказала Банни, Эйслинг с Шинид очень любят. Искусницы с благодарностью их приняли.
Когда женщины ушли домой, пришло время мыться и одеваться к празднику. Обычно Яна быстренько обмывалась подогретой водой из ковшика, но она не могла надеть новое платье, как следует не помывшись. Горячие источники были всего в нескольких милях от ее дома – до них вполне можно было дойти пешком, и уже не один раз с тех пор, как Шон показал ей это место, Яна ходила туда купаться. Обычно она наслаждалась теплыми ваннами не в одиночестве – там бывали и другие люди из поселка. Поэтому Яна нисколько не удивлялась тому, что ей больше не встречался тот “особенный” тюлень, встреча с которым здесь считалась чем-то вроде знака благоволения высших Сил. Яна так и не поняла до конца – было ли это действительно благоволение Сил? – то, что в тот, первый раз тюлень ей показался. Утром перед лэтчки у теплых источников собрались, наверное, все жители поселка. Все приводили себя в порядок перед долгожданным празднеством. Люди так весело плавали и плескались в приятной теплой воде, что это совместное купание постепенно превратилось в нечто вроде спортивных состязаний. Но к тому времени, когда начались игры в воде, Яна уже помылась, вытерлась и отправилась домой.
– Привет тебе, Яна! – радостно крикнула Баника, когда Яна подошла к своему крыльцу. – Ты ведь хотела познакомиться с Диего? – продолжила девочка, показывая на закутанного с головы до ног юношу, сидевшего в нартах. В руках у юноши был термос с водой. – Отдай термос майору Мэддок... Майор Янаба Мэддок, это – Диего Метаксос, – и Банни легонько подтолкнула парня навстречу Яне.
Яна кивнула юному Метаксосу, прекрасно зная, как замерзает тело после поездок в нартах с Баникой. Юноша тем временем немного неуклюже откинул меховые покрывала и, стараясь не потерять равновесия, понес термос к Яниному дому.
– Как дела у твоего отца, Диего? – спросила Яна, подойдя к крыльцу, и взяла у парня термос. Глядя на немного растерянное и смущенное лицо мальчика, Яна его даже пожалела.
Диего кивнул через плечо на Банни и сказал:
– Она говорит, это вы заставили их вызвать сюда Стива.
– Я никого не заставляла что-то делать, Диего, – сказала Яна, сдерживая смех. – Я только высказала предположение – в присутствии одного человека, который властен принимать решения в таких вопросах, – что присутствие Стива подбодрит твоего отца и благотворно повлияет на его состояние. И твое тоже.
– Да, спасибо вам, – сказал Диего и хотел было уже развернуться и уйти, но, заметив, как нахмурилась Банни, снова повернулся к Яне и, вымученно улыбнувшись замерзшими, потрескавшимися губами, добавил:
– Я в самом деле очень вам благодарен, майор Мэддок!
Увидев Диего вблизи, Яна сразу поняла, почему Банни так заинтересовалась этим парнем. Мало того, что Диего был примерно одних лет с Баникой – это был высокий, хорошо сложенный юноша с длинными волнистыми волосами цвета воронова крыла. У него были потрясающе красивые, лучистые темно-карие глаза с пушистыми черными ресницами, которым позавидовала бы любая девушка. А в чуть заметной улыбке юного испанца определенно таилось какое-то странное очарование. Взгляд юноши, немного загнанный и растерянный, как ни странно, все же скрывал в себе нечто возвышенное. Что же за откровение явилось ему в этих таинственных пещерах? Отчего у этого юноши такой необыкновенный взгляд?
Молодежь собралась уже ехать дальше, но тут Яна вдруг вспомнила про новое платье.
– Эй! Погодите! Банни, тебе это пригодится для лэтчки, – сказала Яна и быстро нырнула в дом. В следующее мгновение она выскочила обратно, протягивая девочке новое голубое платье.
У Банни слезы брызнули из глаз, когда она поняла, в чем дело.
– Ой, Яна! Это мне?! Какое чудо! – девочка приложила платье к себе, прямо поверх парки, и развернула его во всю длину, показывая Диего. Парень попытался сделать вид, что ему нет дела до таких пустяков, но все равно было заметно, что платье ему понравилось.
Банни подскочила и крепко обняла Яну.
– Спасибо, Яна, спасибо! Я прямо сейчас в него переоденусь!
Яна проводила взглядом Банни и Диего, которые сели на нарты и уехали вдоль по улице. Собаки Баникиной упряжки весело бежали, крутя хвостами, как будто знали, что впереди, совсем рядом, их ждет теплый дом и вкусная еда.
С довольной улыбкой Яна вошла в свой уютный домик. Надо было как следует просушить волосы и приготовиться к лэтчки.

***

Яна привела себя в порядок, переоделась и уже собралась выходить, но тут вдруг, совершенно неожиданно, в дверь постучали. До вечера было еще далеко, но в последние полчаса с улицы то и дело доносились разговоры собиравшихся на лэтчки людей, звуки шагов и скрип санных полозьев. Яна долго прихорашивалась, стараясь привести свой внешний вид в соответствие с великолепием нового платья. Бисерная отделка поблескивала и переливалась в отсветах пламени очага, отбрасывая яркие блики на лицо и шею Яны. Чистые, гладко уложенные волосы блестели, зеленые Янины глаза сверкали, и даже ее бледная кожа, оттененная насыщенными цветами платья и отделки, приобрела необычайно теплый, приятный оттенок. Яна удивилась, услышав стук в дверь. И кто бы это мог быть? Наверное, Банни.
Не успела Яна дойти до двери, как та медленно раскрылась без ее помощи, и на пороге появился человек, с головы до ног засыпанный снегом – на улице снова начался снегопад. Яна сразу узнала красиво расшитые бисером варежки, когда Шон Шонгили поднял руки, чтобы откинуть капюшон парки.
Сердце Яны вдруг заколотилось часто-часто. А когда Шон улыбнулся, Яна разволновалась еще сильнее.
– Если ты собираешься увильнуть и не спеть сегодня песню – лучше подумай еще раз, – сказал Шон и вошел, закрывая за собой дверь. – Правда, я вижу, ты оделась как раз под стать случаю. Тебе идет этот цвет, – добавил он как бы между делом, одобрительно кивнув. Потом подошел поближе и провел пальцем вдоль украшенного бисерным шитьем ворота, следуя завиткам узора. Улыбка его стала шире, серебристые глаза одобрительно сверкнули. – Если не ошибаюсь, это совместное произведение искусства Эйслинг и моей сестры.
Яна сглотнула. Она не привыкла выслушивать комплименты своей внешности, но ей, несомненно, было очень приятно, что Шон Шонгили не обошел вниманием ее новый наряд.
– Я так им благодарна – они успели закончить шитье как раз к лэтчки.
– Шинид больше всего на свете любит бегать наперегонки со временем, – заметил Шон с легкой усмешкой.
Немного смутившись под его настойчивым взглядом, Яна сразу припомнила намеки, которые время от времени бросала Шинид во время их совместного охотничьего похода.
– Видел бы ты... Видел бы ты, как расцвела Банни, когда я подарила ей платье, что Шинид с Эйслинг сшили для нее... – проговорила Яна, сознавая, что лепечет глупости, но будучи не в силах ничего с этим поделать. Она потянулась за паркой. Шон подхватил куртку из ее вмиг ослабевших пальцев и галантно подал, помогая одеться. Чувствуя себя немного глуповато, Яна повернулась и всунула руки в рукава парки. Шон ловко набросил тяжелую парку ей на плечи и легким движением погладил Яну по плечам, как будто поправляя куртку. Потом его пальцы как бы невзначай скользнули по ее голой шее, и Яна с трудом подавила сладостную дрожь – так приятна была ей эта мимолетная ласка. Ей сразу вспомнилось ночное купание в горячих источниках... Яна очень надеялась, что от этих воспоминаний ее щеки не залились румянцем смущения. Она поскорее набросила капюшон парки и неловкими пальцами стала защелкивать застежки – все еще стоя, прижавшись спиной к Шону. Потом она все же отстранилась, сунула руки в варежки и подхватила котелок с тушеной фасолью. Решительно повернувшись к Шону, Яна улыбнулась с невинным видом – как будто не она только что столько себе навоображала во время такого простого действия, как одевание теплой куртки с помощью галантного мужчины.
– Пойдем? Сегодня ведь мой дебют.
– Я слышал, друг отца того паренька скоро будет здесь? Удачная мысль, – сказал Шон, когда они вышли на хорошо протоптанную дорогу.
Впереди и позади них шли люди, а в каждом доме вдоль улицы ярко светились окна, освещая им путь к дому собраний. Раньше Яна даже не представляла, как много народу живет в поселке и его окрестностях.
– Неужели сегодня сюда соберется все население Сурса? – спросила Яна, стараясь приблизительно подсчитать количество людей, шедших по улице плотным потоком, и собачьих упряжек, припаркованных возле дома собраний.
– Придут все, кто что-либо значит для Сурса, – ответил Шон и таинственно улыбнулся. Яна обдумала эту фразу и спросила:
– Почему я должна что-то значить для Сурса?
– А почему нет?
Яна уже хотела потребовать, чтобы он объяснился и чтобы перестал быть таким таинственным, но не успела она заговорить, как Шона окликнули с проезжавшей мимо упряжки. Шон обнял Яну за плечи и прижал к себе, заслоняя от порывистого ветра со снегом, и крикнул в ответ что-то радостно-дружелюбное. Потом им пришлось пробираться через беспорядочное скопление нарт и собачьих упряжек перед домом собраний, старательно выбирая дорогу так, чтобы случайно не наступить на наполовину засыпанных пушистым снегом собак. Снегопад все не прекращался, наваливая новые сугробы поверх прежних.
Когда Шон и Яна подошли поближе к двери, изнутри стал слышен радостный гул множества голосов, пиликанье скрипки, хриплые вздохи аккордеона, высокий и нежный голос флейты, низкий ритмичный гул бубнов. Когда дверь открывалась, в косой полосе яркого света становились видны свежие опилки, насыпанные поверх хорошо утоптанного снега на дорожке к крыльцу. Через открытую дверь наружу вырывались белые клубы теплого воздуха, напоенного запахами кожи, чистого льна и душистых трав.
Как только собравшиеся узнали Шона Шонгили, его тотчас же окружила толпа радостных друзей и знакомых. Яна оказалась в стороне. Она пожала плечами, удивляясь популярности Шона среди местных жителей, вошла в прихожую, сняла тяжелую куртку и стала искать на вешалке, прибитой к длинной левой стене коридорчика, свободный крючок, на который можно было повесить одежду. Свободных крючков не оказалось, и Яна повесила свою парку в углу, поверх нескольких чужих курток, потом сбросила теплые ботинки и, связав их вместе шнурками, пристроила внизу, под своей курткой.
Вокруг ее талии обвилась чья-то рука, и в следующее мгновение Яна оказалась в чьих-то крепких объятиях. Она уже собралась сопротивляться, но тут разглядела, что обнимает ее Шон Шонгили. Шон увлек ее за собой в зал, на площадку для танцев, и Яне волей-неволей пришлось отплясывать зажигательную польку вместе со своим веселым, улыбчивым партнером.
Зрители, столпившиеся вдоль стен зала, казалось, решительно вознамерились вконец раззадорить Шона Шонгили, и под их одобрительные крики он танцевал все быстрее и жарче. Яна изо всех сил вцепилась в его руку и почти повисла у Шона на плечах, а он все кружил и кружил ее в бешеном танце, и комната крутилась и вертелась вокруг них, так что у Яны скоро закружилась голова. Три или четыре недели назад после первого же круга по комнате Яну свалил бы неудержимый кашель, но сейчас ей даже не понадобилось лезть в карман за бутылочкой с волшебным лекарственным сиропом Клодах. У нее, конечно, немного перехватило дыхание, но только из-за бешеного ритма танца. Шон заключил ее в объятия и кружил в танце, а вокруг скакали и выплясывали другие пары. Нет, сейчас определенно лучше не кашлять! Ее же просто затопчут насмерть, если она вдруг упадет на пол! Но этот танец – поистине нечто необычайное. Яна никогда в жизни – даже в те дни, когда Бри бывал особенно общительным, – не танцевала так самозабвенно и непринужденно. Это было невероятно радостно – кружиться вместе со всеми в веселом хороводе. Яна не понимала, как Шону удается удержать равновесие в сумасшедшей пляске, еще меньше она понимала, как он может танцевать так легко и быстро, а вместе с ним и она – ведь всего каких-нибудь пять недель назад у нее едва хватало сил на то, чтобы просто медленно ходить. Как она может поспевать за Шоном Шонгили? Это уму непостижимо! Непонятно, то ли на нее так подействовало необычайно приятное настроение, царившее в танцевальном зале, то ли это сказалось благотворное действие бальзама Клодах – Яна не знала, но ей было хорошо, и ей это нравилось.
Танцы прекратились только тогда, когда музыканты перестали играть – им надо было перевести дух и промочить глотки. У Яны подгибались колени от слабости, она тяжело дышала, и ей пришлось буквально повиснуть на руке Шона, чтобы не упасть. Она дрожала от возбуждения, ощущая близость его крепкого, мускулистого тела. От прикосновения его сильных, теплых рук по телу Яны волнами расходилось невыносимо приятное, щемящее ощущение. Она сознавала, что должна бы высвободиться из этих волнующих объятий, но ей ужасно не хотелось этого делать – наоборот, ей хотелось, чтобы эти чудесные мгновения длились всю оставшуюся жизнь.
У нее по лицу градом катился пот, и Яна испугалась, как бы такая чрезмерная потливость не оттолкнула ее партнера по танцу. Но, как оказалось, боялась она напрасно – Шон наклонился к ее уху и засмеялся, прижавшись к ее щеке такой же мокрой щекой.
– Вы, инопланетники, так бешено танцуете, что можете любого загонять до смерти! – сказал Шон.
– Мы?! – воскликнула Яна, веселясь и возмущаясь, и отстранилась от Шона, чтобы убедиться, что он ее не разыгрывает.
Сияющие серебристые глаза искрились озорством и задором. Шон притянул ее к себе и повел с танцевальной площадки, собираясь угостить великолепным пуншем, в котором, несомненно, была немалая толика знаменитого веселящего зелья Клодах. Яне было совершенно безразлично, из чего сварили этот пунш – так ей хотелось чего-нибудь выпить. Она улучила момент и отерла пот с лица носовым платком, который нашелся в кармане. Шон был занят – он отошел, чтобы наполнить кружки пуншем.
– Прекрасный пунш! – похвалила Яна, попробовав праздничный напиток.
Шон Шонгили приобнял ее покрепче, притянул к себе и проворковал на ухо:
– Очень помогает взволнованным начинающим певцам.
– Тебе обязательно было напоминать об этом? – в шутку возмутилась Яна. Она умудрилась совсем позабыть о предстоящем испытании.
– Держись меня, детка, и тебе не о чем будет беспокоиться! – бодро ответил Шон нарочито-грубоватым тоном.
– Ты позаботишься о том, чтобы я как следует опьянела?
– От пунша Клодах еще никто не пьянел! – сказал Шон в притворном негодовании и добавил, хитро посмотрев на Яну смеющимися глазами:
– Но ты так взбодришься и расслабишься, что тебе будет уже все равно.
– Похоже на то, – сказала Яна и быстро допила все, что оставалось в кружке. Шон взял у нее опустевшую кружку и передал женщине, которая разливала напиток, чтобы наполнить снова.
– Эй, если я обопьюсь этого зелья, то, чего доброго, еще позабуду слова! – запротестовала Яна.
Шон Шонгили покачал головой и подал ей полную кружку.
– Бывают такие слова, Яна, которые не забываются, – он осторожно приложил ладонь к ее груди, напротив сердца. – Бывают слова, которые рождаются здесь. Однажды сказанные, они уже никогда не забудутся.
Яна посмотрела на него долгим взглядом, наполненным новыми тревогами и опасениями, которые не развеялись под действием бодрящего питья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41