Такие вот идиоты, как этот Джианкарло, послали Бри на задание, из-за которого он погиб. Точно такие же идиоты бессовестно урезали фонды снабжения колонии на Бремере, как могли, обкрадывали колонистов – пока тем не надоело смотреть, как их дети, родные и близкие умирают от излечимых болезней и голода. И колонисты Бремера взбунтовались. Как там говорят – “ума на копейку, а глупости – на целый рубль”? Будь они все прокляты!
Сосед из дома напротив, через дорогу, которого Яна до сих пор еще ни разу не видела, вышел на порог и спросил:
– С вами все в порядке, мадам?
– Да, все нормально! – крикнула в ответ Яна.
– А то я смотрю – у вас что-то дымится, – пояснил сосед, тактично воздержавшись от упоминания о прочих подробностях, сопутствовавших появлению дыма – например, о довольно резком разговоре Яны с только что ушедшим полковником Джианкарло.
– Это сгорел мой обед, – сказала Яна.
– Хотите, заходите в гости, пока ваш дом не проветрится, – предложил сосед.
– Нет, спасибо, – отозвалась Яна, стараясь говорить спокойно и вежливо и ничем не выдать своего воинственного настроения. – Посижу лучше на улице, подышу свежим воздухом – это полезно для моего здоровья.
Только когда Яна порядком поостыла как в буквальном смысле, так и в переносном, она вернулась обратно в дом. Внутри все еще довольно сильно воняло подгоревшей рыбой, но дым почти весь выветрился, и Яну не мучил кашель. Тем не менее она несколько раз приложилась к бутылочке с эликсиром Клодах, в основном для того, чтобы заглушить недовольство голодного желудка. Яна дочиста выскоблила сковородку ножом. От этого полезного занятия ее все время отвлекала кошка, которая жалобно мяукала и все время старалась забраться на колени. Понятное дело, кошка тоже не смогла придумать, что делать с обуглившейся рыбиной, – как и Яна.
В дверь постучали, и не успела Яна ответить, как в комнату вошла Баника.
– Проходи, присаживайся. Или нет, лучше давай я угощу тебя рыбой – только обед придется приготовить тебе, хорошо? – сказала Яна.
Банни только покачала головой и взяла у Яны сковородку. Она наполнила посудину снегом и поставила на печку, чтобы снег растопился, а потом положила в воду рыбу – всю, которая еще оставалась в сетке, подаренной Шимусом. Яна забыла, что остальную рыбу надо было вынести обратно на мороз, и теперь вся связка рыбы совсем растаяла.
– Интересно, как, они думали, ты сможешь здесь жить, если даже не научили тебя самым простым, нужным для жизни умениям? – спросила Банни.
– Как раз об этом я только что спрашивала своего доброго приятеля, полковника Задницу Джианкарло, который заходил поздороваться.
– Да, я слышала, – сказала Банни.
– Как это?
– Да все слышали, и вверх, и вниз по улице. Люди думали, что ты изжарила его в печке, пока твои соседи не увидели, как он ушел живым. Они сказали, что ты накинулась на него, как бешеная, и затащила внутрь. А потом из дома повалил дым. Ты вышвырнула его за порог вместе с подгоревшей рыбой, и сама уселась снаружи, на холоде.
– Не понимаю, откуда ты все это узнала? Ведь это все случилось только пару минут назад, – спросила Яна, совершенно уничтоженная той картиной событий, которую так живо нарисовала Банни. Хороший же из нее получился шпион! Наверное, Джианкарло мог бы после этого скандала подослать к ней наемного убийцу – но, честно говоря, оно того стоило. Вот задница!
Банни пожала плечами.
– Это очень маленький городок, Яна. И, кстати, у тебя лицо все черное, от подбородка до самых бровей – в саже, наверное, вымазалась.
– Черт! – Яна намочила пояс от форменной рубашки в воде, натаявшей с рыбы, и протерла им лицо. – Ну как, нормально?
– Нет еще. Нос до сих пор в саже.
Это почему-то показалось Яне ужасно смешным, и она расхохоталась так громко, что от смеха у нее снова начался кашель, который перешел в икоту. Яна сообразила, что выпила, наверное, чуть больше, чем надо, лечебного сиропа Клодах, и немного опьянела. Она растянулась на кровати, не в силах удержаться от смеха.
– Черт возьми, Банни, ну и неделька! – выговорила Яна. Ее смех постепенно сменился всплесками дурашливого хихиканья.
Банни тоже развеселилась. Девочка прикрыла сковородку перевернутой тарелкой вместо крышки, села на стол и громко рассмеялась, причем от ее смеха Яне снова стало весело, и она снова не смогла сдержать смех.
– Ты ничем меня не лучше, – сказала Яна. – И я сама – хорошенький же пример для юного поколения!
– Как бы мне хотелось своими глазами увидеть, как ты затаскиваешь этого Джианкарло в дом, а потом пинком вышибаешь его на улицу! – мечтательно сказала Банни. – Я возила его на снегоходе последние несколько дней, и он.., он был такой...
– Ну, и какой же он был? Вредный?
– Он замучил Лавиллу допросами, угрожал ей – хотя она честно рассказала ему, что видела. А еще он запер бедного доктора Метаксоса в изоляторе для сумасшедших и не верит тому, что рассказывает Диего... А Диего остался совсем-совсем один и не может найти своего второго папу...
– Как это – второго папу? Банни кивнула.
– Ну, это друг его отца, Стивен Марголис. Понимаешь, они как Шинид и Эйслинг, и они – единственные близкие Диего люди. И никто не потрудился даже сообщить Стивену Марголису о докторе Метаксосе, хотя он для Диего все равно что второй отец. Если бы здесь был Чарли, он хотя бы мог передать этому Стиву записку через своих знакомых с космобазы. Но Чарли нет – и у нас в поселке не осталось ни единого человека, который мог бы помочь Диего. А Джианкарло ни за что не согласился бы это сделать, правда же?
– Ну и дела... Похоже, ты близко приняла к сердцу несчастья этого Диего. Наверное, он пережил страшное потрясение и пока не полностью от него оправился, так?
– Нет, совсем нет. Он просто беспокоится о своем папе, и еще ему обидно, что никто не верит тому, что он рассказывал.
– А каков он с виду, Банни?
– Диего? У него очень темные глаза и очень большие, а волосы у него... Яна! Ты что, смеешься надо мной?
– Смеюсь, но совсем немножко, – призналась Яна. – Значит, выходит, он симпатичный, этот парень, – да? Ничего, все нормально, Банни. Значит, этот парень тебе понравился, а помочь ему никто не может, а тут еще очаровашка Джианкарло явил себя твоему приятелю во всей красе – поэтому ты так и рада, что Джианкарло получил от меня выволочку, и ты для того и пришла, чтобы мне об этом сказать – верно? Я угадала? Или на самом деле ты пришла помочь мне приготовить еду, чтобы я ненароком не умерла с голоду?
– Ну, я поговорила с Клодах... – На лице Банни появилось хитрое, озорное выражение, когда она повернулась к печке, сняла со сковороды пару ароматных, поджаренных до золотистой корочки рыбин и переложила их на тарелку. Третья жареная рыбина предназначалась кошке. Банни аккуратно подняла рыбину за хвост и собралась положить на пол, но кошка не пожелала ждать и когтями выхватила угощение прямо у нее из рук.
– И Клодах сказала... – начала Банни, стараясь встать так, чтобы оказаться между Яной и рыбой.
– И что же сказала Клодах? – спросила Яна. Она сразу успокоилась и посерьезнела, так что Банни тоже оставила шутки. Девочка села на стул и протянула Яне нож, чтобы разрезать рыбу.
– Она сказала, что, может быть, ты сможешь как-нибудь помочь Диего. Кто знает, может, ты смогла бы поехать со мной на космобазу, когда у меня будет следующий рейс... Может, если бы ты надела свою военную форму и один солдат, приятель Арни, согласился бы передать от тебя записку тому человеку, который, как ты говорила, мог бы помочь Чарли... Яна, а может, этот человек мог бы сообщить доктору Марголису о том, что у нас случилось, и... Ты ведь говорила, что твой друг занимается назначениями? Вдруг он может устроить так, чтобы Стивена Марголиса направили сюда?
– Он мог бы что-то сделать для военного, Банни. А направить куда-нибудь гражданского – это вряд ли. Банни разочарованно пожала плечами.
– А мы с Клодах думали...
– Хотя можно попробовать... Ну, кто его знает – может, что-нибудь и получится. Ты права. Если кто-нибудь и может сейчас что-то сделать – так это Ахмед. А если он сам помочь не сможет, тогда он найдет человека, который сможет. – А кроме всего прочего, Яне вдруг подумалось, что, явившись в полной форме на космобазу, она сумеет вытребовать себе необходимое снаряжение – необходимое, скажем, для выполнения задания, которое, как показалось полковнику Джианкарло, она совсем забросила. А если как-нибудь попозже полковник приедет сюда, чтобы выдать ей второй комплект, – тоже неплохо, у нее будет что обменять здесь на всякие нужные предметы местного производства. Яна никогда не была особенно ловкой в подобных увертках и ухищрениях, потому как никогда вплотную не занималась вопросами снабжения. Но она оказалась в таком положении, когда изобретательность порождается крайней необходимостью.

***

Сегодня вечером Яна определенно пользовалась огромной популярностью в поселке. Не прошло и получаса с тех пор, как от нее ушла Баника, когда снова раздался стук в дверь. Яна открыла. На пороге, прислонившись к дверному косяку, стоял Шон Шонгили. Яна снова поразилась тому, насколько ладным и изящным был этот человек. По сравнению с ним все остальные казались такими неуклюжими увальнями...
– Заходи скорее в дом, а то простудишься, – сказала она.
В озорных серебристых глазах промелькнули веселые искорки, уголок губ чуть вздернулся в улыбке. Яна ощутила непреодолимое желание поправить прядку серебристо-каштановых волос, которая свесилась Шону на лоб, делая его похожим на проказливого мальчишку.
– Я слышал, тебя зачислили в высшее командование Интергала? – сказал Шон. Еще на порожке он отряхнул снег с ног и вошел, на ходу сбрасывая свою легкую куртку – даже прежде, чем успела закрыться дверь.
– А, это... – Яна безразлично махнула рукой, стараясь казаться более равнодушной, чем была на самом деле. Вполне возможно, что ей придется даже малость поподхалимствовать перед этим самым командованием, если она действительно хочет помочь мальчику, – а может, и не придется. Яна больше не чувствовала себя такой самоуверенной и самодовольной. Самое разумное, что мог бы сделать Джианкарло, если он действительно был заинтересован в результатах, – это сотрудничать с ней на равных. Правда, хотя Джианкарло и не был полным тупицей – в Психологической Службе таких не бывает, – он, похоже, еще не научился ценить по достоинству настоящее сотрудничество. Но, наверное, в отношении своего собственного начальства Джианкарло прекрасно осознает истинную ценность взаимопонимания. “Нет, лучше об этом подумать как-нибудь в другой раз”, – решила Яна и в то же время заметила, что будоражащее действие слишком большой дозы сиропа от кашля до сих пор не прекратилось. Яне пришлось напрячь всю свою волю, чтобы удержаться и не наделать глупостей – ей страшно хотелось обвить руками шею Шона Шонгили и поцеловать его в теплые улыбающиеся губы, которые все больше и больше ей нравились.
– Ну, присаживайся... – сказала она наконец и поправила свои волосы назад, надеясь, что руки ее посреди всей этой суеты каким-то чудом успели вымыться и на лице не осталось черных пятен сажи. – Налить тебе чаю?
– Налей, пожалуйста. Я только вернулся из похода с поисковой партией.
– И что, нашли какие-нибудь следы остальных? Шон покачал головой и присел на кровать. Яна взмахом руки попросила его подождать, быстренько выскочила на улицу, зачерпнула в котелок снега из высокого сугроба – с самой верхушки, куда не доберутся животные, – вернулась и поставила котелок на печь.
– Нет. Никаких следов. А теперь еще снова начинает снежить, так что, может, нам даже придется отказаться от поисков – после сильного снегопада это дело безнадежное. Если бы твой дружок полковник оставил в покое Лавиллу, ее Дина обязательно помогла бы нам – я уверен. Дина – самая лучшая собака-вожак из всех, каких я знаю. И если наших людей вообще еще можно отыскать – Дина наверняка сможет их найти. Мы ищем уже три дня – и ничего.
– Ты, наверное, страшно устал...
– Есть немного. Вообще-то я зашел спросить – тебе еще нужен мой диктофон?
– О, черт! Вообще-то нужен. Клодах, правда, заходила только один раз, но я совсем забыла спросить у нее, когда она собирается записывать песню для Чарли. Но если он тебе нужен – я, наверное, могу...
– Да нет, что ты, пусть останется пока у тебя, – Шон тронул ее за плечо. – А у тебя вода закипела.
– О, спасибо.
Шон Шонгили глубоко вздохнул и сказал:
– А вот что меня на самом деле очень интересует, так это приходила ли тебе хоть раз в голову мысль сочинить песню о Бремпорте?
– Да что ты такое говоришь, Шон! – Яна резко откинулась на спинку стула. Она вдруг начала кашлять, чему сама несказанно удивилась – кашлять ей не хотелось, наверное, это просто был рефлекс на воспоминания о Бремпорте. – Шон, я просто не смогу этого сделать. Мне сейчас еще трудно. И там много чего засекречено. И вообще – я не хочу об этом думать. И здешним людям тоже совсем не захочется слушать об этом, поверь мне!
Шонгили откинулся назад и прилег на кровати, опираясь сзади локтями. Он посмотрел на Яну долгим, тяжелым взглядом и сказал:
– Я могу сказать тебе только то же, что и ты, – поверь мне! Поверь мне, Яна, тебе очень нужно это сделать. И нам очень нужно об этом услышать.
– Шон, я не могу. Я никакой не поэт и не композитор. Я даже говорить об этом не могу. И потом, большая часть информации о Бремпорте засекречена. В любом случае, я видела только одну маленькую ужасную часть всего этого. Все остальное мне пришлось бы додумывать на основе того, что я слышала о Бремере раньше или узнала потом.
– И все же мне бы очень хотелось об этом услышать, – тихо и мягко, но очень настойчиво сказал Шон.
– Ты что, знал кого-то из тех, кто был там? У тебя что, был там кто-то из близких? – спросила Яна.
– Ты, – ответил Шонгили и пристально посмотрел Яне в глаза. – Пойми, я стараюсь получше узнать и понять тебя.
Это признание на некоторое время вывело Яну из душевного равновесия. Глубоко задумавшись, Яна отобрала немного трав, подаренных Клодах, положила их в мешочек и опустила в кипяток, чтобы заваривались. Может, и в самом деле надо рассказать ему об этом? Не только потому, что он хочет знать, а еще и потому, что вся эта история до сих пор приводит ее в дикую ярость. Яна не могла не злиться на высших офицеров, от чьей воли зависела ее судьба.
– Ну, хорошо, – сказала она. – Но если ты считаешь, что обо всем этом надо будет рассказать и всем остальным, то давай лучше запишем это на пленку. Вряд ли я смогу рассказать это еще раз. – Шон ничего не сказал, только вопросительно приподнял бровь. Яна поняла вопрос и ответила:
– Диктофон у меня в куртке, во внутреннем кармане.
Шон встал, с непостижимой, удивительной грацией перекатившись со спины сразу на ноги, плавно прошел к двери – он как будто сделал всего шаг или два, – нашел диктофон там, где указала Яна, потом так же быстро и плавно вернулся обратно. И вот он уже снова удобно устроился на кровати, только теперь – с диктофоном в руке. Шон поставил его на край стола, возле Яны, и нажал на кнопку записи.
Яна пододвинула к нему чашку с чаем и только сейчас вдруг сообразила, что это ее единственная чашка. Пожав плечами, она взяла котелок в обе руки и отпила пару глотков чаю прямо оттуда, а потом села на стул.
Конечно, можно было запросто постучать в соседний дом и попросить чашку взаймы. Но Яна еще не успела познакомиться с соседями, а кроме того, у нее было такое чувство, что если она не начнет рассказывать прямо сейчас – то в другой раз у нее может и не хватить решимости. Наверное, она больше никогда не осмелится снова заговорить о Бремпорте. И уж точно никогда больше у нее не будет такого внимательного и понимающего слушателя, как Шон Шонгили.
– Не знаю точно, что из этого засекречено, – начала рассказывать Яна. – По крайней мере, я не собираюсь рассказывать тебе, как именно повстанцы пробрались на станцию, – Яна передернула плечами. – Черт, да я все равно этого толком не знаю и могу только догадываться. Понимаешь, Шон, самое страшное то, что все эти смерти были совершенно никому не нужны. Вот в чем штука, Шон! Никто из всех этих людей не должен был умереть. Никому не нужно было, чтобы они умерли, ни-ко-му! Мятежникам нужны были только медикаменты, продовольствие и снаряжение.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю, что говорю, – потому что я лежала там, среди трупов, и притворялась мертвой, пока они шарили по станции и вытаскивали добычу. Так вот, кроме этого, они вообще больше ничего не брали!
– До нас доходили слухи, что эти мятежники несколько раз систематически прочесывали все помещения и добивали каждого, кто еще оставался в живых, – сказал Шон.
Яна покачала головой.
– Вряд ли. Им это было не нужно. Я так думаю, они хотели бы убедиться наверняка насчет некоторых офицеров из командования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41