Мои жены почти все из меня вытрясли.
– А сколько же раз ты был женат?
– Слушай, давай не будем говорить о таких неприятных вещах, как мои женитьбы. В такой прекрасный день, в такой прекрасной стране. Лучше пристегнем ремни и двинем. Бриджит, держись за заднее сидение.
* * *
Горничная убрала посуду после завтрака и вопросительно посмотрела на нетронутые бекон и яйца, приготовленные для Иэна.
Дайана с наигранной беспечностью сделала неопределенный жест рукой.
– Унесите это на кухню, Хабиба. Я скажу вам, когда мсье проснется.
Они с Найджелом поднялись из-за стола и прошли в другую комнату. Найджел включил приемник и рассеянно начал крутить ручку настройки. В комнату ворвалась заунывная арабская песня. Дайана рванулась к приемнику и выключила его.
– Ради Бога, Найджел… – она осеклась, понизила голос, пытаясь улыбнуться. – Извини, милый. Я не хотела тебя обидеть, но твой отец… у него жуткая головная боль, и поэтому не следует его беспокоить.
Найджел подошел к окну и, перебирая мелочь в карманах, смотрел вниз, на широкий современный бульвар. Ага, значит у папочки болит голова. Ну, это не удивительно. Я слышал, как он полночи разбирался с мамой. Она, конечно, думала, что я сплю. Бедная мама.
Дайана грустно посмотрела ему в спину. Для своих пятнадцати лет он довольно высокий. А какие плечи. Скоро из него вырастет симпатичный молодой человек. Но пока он еще такой ребенок. Пожалуй, лучше, если он уйдет куда-нибудь, пока Иэн не поднялся. А то не известно, в каком он будет настроении с похмелья… А может, еще и не протрезвился.
– Сынок, ты бы пошел, сыграл в гольф.
– Не с кем играть, мама.
– Но можно сыграть с профессионалом.
Найджел отвернулся от окна.
– Да они здесь не умеют играть, мама. Ты когда-нибудь пробовала играть в арабский гольф?
– Ну, а как насчет тенниса? Можно записаться на уроки. Тренер здесь хороший, я узнавала. Я могу тебя…
Тут они услышали, как открылась и закрылась дверь ванной комнаты. Они, как по команде, повернули головы в. сторону спальни.
Найджел тихо вздохнул. Мама хочет, чтобы я ушел до того, как старик появится и начнет куролесить.
– Хорошо, мам. Я иду играть в теннис. Вернусь к обеду.
Уходя, он слышал, как открылась дверь спальни.
Дайана, закрыв глаза, повторяла про себя, как молитву. О Боже, пусть он будет в хорошем настроении. Пусть он хотя бы раз, хоть раз скажет, что он сожалеет о том, что напился, что не пришел домой к обеду, что не позвонил. Но вряд ли. Как раз все будет наоборот. Он нисколько не будет сожалеть ни о том, что напился, ни обо всем остальном. У других мужья пьют, но всегда приходят домой вовремя. Переживают, боятся опоздать. Что за власть имеют над ними их жены? Что есть такое у них, чего нет у меня?
Дверь гостиной приоткрылась. В комнату медленно вошел Иэн. Волосы спутаны, глаза красные, опухшие. На подбородке щетина.
Она ласково улыбнулась.
– Доброе утро, дорогой.
Не глядя на нее, дрожащими руками он зажег сигарету.
– Я вижу, вы тут уже позавтракали, а обо мне ты даже и не вспомнила. А я, между прочим, со вчерашнего дня не имел во рту и маковой росинки.
– Но, Иэн, и обед и ужин были приготовлены для тебя, но ты не пришел домой.
Его красные глаза остановились на ней, он прохрипел сквозь стиснутые зубы:
– Я бы с удовольствием пришел домой, если бы у меня был настоящий дом, если бы у меня была настоящая жена. Все, что ты умеешь, так это жить в отелях и чтоб тебя все время обслуживали.
– Но, Иэн, мы сейчас живем не в отеле.
– Не спорь со мной, дрянь! – его голос поднялся до крика. – Грязнуля! Неси лучше мне завтрак.
– Иэн, не надо так громко, ведь прислуга слышит…
– К черту прислугу!
Поколебавшись с секунду, с пустыми глазами она вышла из комнаты.
* * *
Пристроившись на стуле, Дайана пыталась штопать носок Найджела, но у нее плохо получалось – дрожали руки. Уши ловили каждый звук, доносившийся из гостиной. Оттуда был слышен брюзжащий голос Иэна, что-то выговаривающий Хабибе, и стук тарелок. Затем он, видимо, перешел в спальню. Она тяжело вздохнула, уже который раз за сегодняшнее утро.
Может, он снова заснет и проснется в лучшем настроении. Может, этот кошмар только на один день, не на долгие недели. Может, если он сегодня не будет пить, то все постепенно нормализуется. Может…
Открылась дверь. Она резко выпрямилась. Вошел Иэн, подошел к окну, избегая встречаться с ней глазами. Установилась напряженная тишина. Он успел побриться и оделся во все чистое. Ее взгляд потеплел.
Для своего возраста он выглядит хоть куда. По фигуре ему нельзя дать больше тридцати. Недаром многие женщины на него заглядываются, но, слава Богу, хоть об этом у меня не болит голова. Он, конечно, пьяница, но не бабник, и никогда мне не изменял. Если бы он еще и изменял, я и минуты бы с ним не осталась. Видно, можно иметь только что-нибудь одно. У одних мужья не пьют, но коллекционируют любовниц, как марки, другие же имеют мужей-алкоголиков. Как я ненавижу это слово – алкоголик, когда вижу его такого симпатичного, подтянутого, элегантного, хотя внутри он весь пропитан алкоголем.
Неожиданно он нарушил молчание.
– Я пойду помою машину, Дайана, – голос его слегка дрожал.
– Я вчера ее помыла, пока ты… в общем мыть ее не надо.
Он закопался, открывая пачку сигарет, никак не мог порвать целлофан. Пачка выпала из его дрожащих рук. Она подняла ее и подала ему.
– Возьми, дорогой.
Он взял, по-прежнему не глядя на нее. Пламя его зажигалки тоже дрожало.
– Ну, а масло ты, конечно, не догадалась заменить. На это у тебя ума не хватило.
– Представь себе, что заменила и покрышки проверила тоже.
Она прекрасно знала все его уловки. Он ищет предлога выйти на улицу и отправиться в бар. Так что разговоры о машине – это не новость.
– Тебе нужно отдохнуть. Найджел пошел в теннисный клуб, может быть, и тебе пойти туда. Сыграешь с ним пару сетов.
– Для тенниса я слишком стар, и ты это знаешь, но издеваешься надо мной.
– Какая ерунда. Никто не даст тебе больше тридцати пяти. Ну хорошо, почему бы не сыграть тогда в гольф?
– У меня нет настроения играть в гольф.
– Ну а как насчет того, чтобы пойти в «Маммунию» и поплавать в бассейне?
Еще несколько секунд он продолжал смотреть в окно. Затем загасил сигарету.
– Ну что ж, пожалуй.
Она тут же встала.
– Мне можно пойти тоже?
Он повернул к ней свое злое лицо.
– Конечно, я буду теперь тебя целый час ждать, пока ты соизволишь одеться и намазать свое безобразное лицо. Я уже устал от всего этого. И от твоей мелочной опеки. Если я говорю – направо, ты обязательно скажешь – налево.
– Но я готова, дорогой.
Она широко улыбнулась ему. Слава Богу, я это предусмотрела и заблаговременно вынесла в прихожую сумку с купальными принадлежностями. Если я буду при нем, может быть он воздержится от выпивки или хотя бы пить будет умеренно.
* * *
Перед зеркалом сидела Изобель и втирала крем в лицо. Затем приблизила его к зеркалу и высунула кончик языка. Убрав его, принялась подводить глаза.
Все-таки я счастливая. Никогда не знала, что такое похмелье. Сколько ни выпью, а на лице ничего не видно. Я принадлежу к такому типу женщин, которые всю жизнь молодые. Это такой особый тип красоты. Не то, что эта сухая вобла Дайана. Она наверняка даже и не знает, что такое крем для лица. Да и зачем старухе такой крем.
Закончив макияж, она подошла к шкафу и извлекла бутылку виски. Посмотрела на свет и озабоченно нахмурилась. Надо обязательно заказать в баре еще одну. Если в запасе есть бутылочка, как-то чувствуешь себя увереннее и спокойнее. Ну люблю я выпить, люблю. Ну и что с того?.. Она наполнила бокал и вышла с ним на балкон. Интересно, как себя сейчас чувствует Иэн? Скорее всего паршиво. Но все же он настоящий английский джентльмен, даже когда совсем пьяный. В следующий раз я не дам ему отключиться. В постели он, должно быть, силен. По крайней мере, прибор у него солидный. Даже в лежачем положении толстый и длинный. Она судорожно облизнула губы. Как же это хорошо – ощутить в руках мужской член. Вот он, мягкий и безвольный, скрючился на ладони. Но приласкаешь его, и он на глазах начинает расти, становится все тверже, горячее, начинает пульсировать.
Вздохнув, она допила бокал и вновь подошла к зеркалу. Примерила широкую соломенную шляпу с рисунком из фруктов и цветов. Длинными тонкими пальцами поправила крашеные рыжие локоны вокруг лица и улыбнулась своему отражению.
Эта шляпа была со мной на Багамах, куда мы с Пэтом ездили из Нью-Йорка в недельный круиз. Это не простая шляпа, в ней что-то есть. Наденешь ее и сразу чувствуешь себя богатой путешественницей, искушенной и моложавой. Главное – моложавой. Вот, что важнее всего.
Через сад к плавательному бассейну медленно двигалась Изобель. Знаками она показала слуге поставить под зонт плетеный шезлонг и принести подушки, а стол и один из стульев убрать. Она села в шезлонг и подозвала официанта.
– Парлеву америкен? Принести мне Кровавя Мери с двойной водка. Двойной! Понимайт?
– Вполне, мадам.
Она откинулась на подушки и огляделась вокруг. Что-то сегодня мало народу. Наверное, все на гольфе или еще где, возможно соберутся позднее. Иэн, конечно, тоже, это уж обязательно. Теперь он знает, где можно тайком выпить. Она криво усмехнулась. А еще говорят, что я дура. Как бы не так.
Иэна на крючок поймала? Поймала. Никуда он теперь с крючка не денется.
Чендлер и эта скучная рыжая девица, конечно, отправились за Джереми и хитрой стервой Карлоттой. Меня позвать не захотели. Никакой чуткости, думают только о себе. И что только Чендлер нашел в этой девице? Я должна помешать им сблизиться. Чендлер свободный мужчина, и к тому же с деньгами. А мне очень скоро придется серьезно подумать о деньгах – счета в отеле просто ужасают. Потрачу свои последние, что тогда? Мама была права насчет бедной вдовы.
Официант поставил на стол напитки. Она осторожно взяла бокал и начала пить маленькими глотками. Сзади мужской голос произнес:
– Изобель, дорогая, доброе утро. Вы одни?
Она обернулась.
– О, Иэн. Доброе утро, милый. Как дела? Надеюсь… – голос ее дрогнул, но она продолжала с улыбкой: – Доброе утро, Дайана, дорогая. Как ваша голова? Сегодня лучше? Я так скучала без вас вчера. Я уж было решила, что ваш ужасный муж опять пришел один. Я пью только томатный сок. Не хотите присоединиться ко мне?
Дайана присела рядом.
– Отличная мысль. Не правда ли, Иэн?
Иэн не слушал, он смотрел на бассейн, одной рукой теребя пояс халата. Пальцами другой руки он все время постукивал по горящему концу сигареты.
– Иэн!
Он вздрогнул и обернулся.
– А?.. Я… Нет, я, пожалуй, вначале искупаюсь.
Загасив сигарету в пепельнице на столе, он подошел к краю бассейна и нырнул. Обе женщины некоторое время наблюдали за ним, как легко плыл он к дальнему концу бассейна. Затем Изобель повернулась к Дайане.
– Надеюсь, Дайана, ваш муж сегодня в полном порядке?
Дайана закатила глаза к небу и вздохнула.
– Изобель, как вы можете спрашивать после вчерашнего. Я вам так благодарна за заботу о нем вчера. Вы просто ангел. Если сегодня, или еще когда, с ним будет подобное, прошу вас, будьте с ним построже. Просто скажите: «Вы мне надоели, отправляйтесь домой».
Изобель внимательно слушала. Это же надо придумать, чтобы я сказала такое мужчине! Мужчины не любят таких женщин, которые говорят им то, что они не хотят слышать. Никогда я такого не скажу.
Она медленно покачала головой.
– О, Дайана, я ничего не хотела плохого сказать. Ничего страшного не произошло. Просто вчера он был слегка на взводе. С мужчинами это иногда случается.
Дайана придвинулась ближе.
– На взводе, вы говорите? Нет, моя дорогая, это совсем не так называется. Он вчера напился, напился до скотского состояния. И он может так пить три, а то четыре месяца подряд. Я чувствую себя неловко, так говоря о нем, но я его очень люблю и к тому же знаю, что вы пытаетесь мне помочь. Ума не приложу, с чего вчера все это началось. Вроде не должно было быть. Вроде еще не время. Сейчас ведь как раз был перерыв между запоями, а в это время он обычно не так интересуется спиртным. К тому же с нами мальчик, а при Найджеле он старается держаться в рамках.
Изобель подняла свою худую руку и ласково погладила хрупкую коричневую руку Дайаны.
– Дайана, дорогая. Я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Сердце мое разрывается, глядя на ваши страдания. А он такой приятный мужчина.
Дайана поискала глазами мужа по всему бассейну, пока не увидела его стоящим у бара, с бокалом в руке. Глубоко вздохнув, она опустила плечи. Значит началось. Он уже перехватил, и этим, конечно, не ограничится, Пропала надежда удержать его сегодня.
Она вновь вздохнула и повернулась к Изобель.
– Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. А… вот и официант. Доброе утро, Хаджи. Мне томатный сок, а для мадам…
Изобель быстро подняла свой пустой бокал.
– Мне то же самое.
Они замолчали. Через пару минут из бассейна появился Иэн. Отряхнул воду с волос и с улыбкой направился к ним. Он широко улыбался, глаза его сияли.
– Привет вам, мои славные одалиски. Вы должны обязательно искупаться. Просто совсем по-другому себя почувствуете. Зачем, вы думаете, я построил в своем гареме этот бассейн? Только для вас. Чтобы вы наслаждались, купаясь в его прозрачных водах. А вот идет мой любимый евнух и несет напитки. Я вижу, вы мне ничего не заказали. Хаджи, пожалуйста, один большой джин и тоник.
Он выдвинул стул и плюхнулся в него.
– Ну, которая из вас станцует для меня сейчас танец живота, или расскажет сказку из «Тысячи и Одной Ночи»? Без купюр, конечно.
Изобель хихикнула.
– Ну вы невероятно остроумный, Иэн. Просто невероятно. Я могу вас слушать весь день, без перерыва.
Дайана нехотя улыбнулась. Иэн снова на взводе, как выразилась Изобель. Все признаки этого я слишком хорошо знаю. Говорит громче обычного, экстравагантные рассуждения, улыбка во все лицо. Ему теперь многого не надо. Одна-две рюмки, и он готов.
Хорошо еще, что с нами Изобель. Она так мила и поддерживает у него хорошее настроение. Может быть, и мне надо веселиться, а не сидеть с каменным лицом. Но это не так-то легко. Я плохая артистка, и, к тому же, я хорошо знаю, какой будет следующая фаза. Это посторонней женщине легко, она может уйти, когда захочет. Она может смеяться над его плоскими шуточками и бородатыми анекдотами, слышанными до этого тысячу раз. Она нальет ему еще рюмочку, и ей будет казаться забавным его опьянение. Да. Для посторонней женщины это забавно. Не ей с ним жить. Ей не надо говорить ему: «Дорогой, может быть хватит?», или «Не кажется ли тебе, дорогой, что нам пора домой?», или что-нибудь в таком же духе, чего он слышать никак не хочет. Не удивительно, что он предпочитает пить в обществе других людей, Я же – его совесть, а кому нужна его совесть, когда человек пьет?
Официант поставил перед Иэном бокалы. Тот добавил в джин немного тоника и одним глотком осушил полбокала. Сразу поднял руку.
– Эй, Хаджи, принеси мне еще один двойной джин, а тоник пока не надо.
Взглянул на Изобель.
– А как вы? А ты, Дай? Изобель подняла свой бокал.
– Думаю, что созрею для следующего, пока Хаджи вернется.
Дайана устало покачала головой.
– Спасибо, мне ничего не надо. Я пойду поплаваю.
Она встала, прыгнула в бассейн и медленно поплыла. Значит, он сорвался, и теперь уже сомнений в этом нет. Остановить его я не в силах. Он будет пить до тех пор, пока концентрация алкоголя в его организме не достигнет определенного предела. Что это за предел – одному Богу известно. Остается молиться, чтобы удалось забрать его домой. Я не могу снова заставлять бедную Изобель нянчиться с ним.
Плывя, она видела, как официант все снова и снова подносил напитки к их столику. Она перевернулась на спину. Подожду, пока они закончат этот круг. Интересно, сколько он уже выпил? Думаю, достаточно. Потом надо подойти и с шуточками-прибауточками попытаться увлечь его домой.
Краем глаза она наблюдала за столиком. Он пил быстро, как-то лихорадочно. Дайана выбралась из бассейна и направилась к ним. Заставила себя улыбнуться и села.
– Отличная вода, в самый раз. Не теплая и не холодная. А вы еще не купались, Изобель?
– Боюсь, что спорт не для меня. Завидую вам. Вы чудесно плаваете, играете в гольф.
Дайана достала из сумочки часы и с преувеличенным вниманием начала изучать циферблат. Немного погодя всплеснула руками.
– Боже мой, я и не думала, что уже так поздно. Иэн, дорогой, когда допьешь, то подумай о том, что пора идти. Я обещала мальчику зайти за ним на теннисный корт.
Иэн нахмурился и выпятил челюсть.
– Тут еще осталось полбутылки тоника. Ты ведь не хочешь, чтобы я это здесь оставил. Правда?
Дайана засмеялась. Смех был искусственным и принужденным.
– О, Иэн, я не думаю, что мы разоримся, оставив здесь половину шестипенсовой бутылки тоника. Мне не хотелось бы заставлять Найджела ждать и волноваться. Ему пора обедать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– А сколько же раз ты был женат?
– Слушай, давай не будем говорить о таких неприятных вещах, как мои женитьбы. В такой прекрасный день, в такой прекрасной стране. Лучше пристегнем ремни и двинем. Бриджит, держись за заднее сидение.
* * *
Горничная убрала посуду после завтрака и вопросительно посмотрела на нетронутые бекон и яйца, приготовленные для Иэна.
Дайана с наигранной беспечностью сделала неопределенный жест рукой.
– Унесите это на кухню, Хабиба. Я скажу вам, когда мсье проснется.
Они с Найджелом поднялись из-за стола и прошли в другую комнату. Найджел включил приемник и рассеянно начал крутить ручку настройки. В комнату ворвалась заунывная арабская песня. Дайана рванулась к приемнику и выключила его.
– Ради Бога, Найджел… – она осеклась, понизила голос, пытаясь улыбнуться. – Извини, милый. Я не хотела тебя обидеть, но твой отец… у него жуткая головная боль, и поэтому не следует его беспокоить.
Найджел подошел к окну и, перебирая мелочь в карманах, смотрел вниз, на широкий современный бульвар. Ага, значит у папочки болит голова. Ну, это не удивительно. Я слышал, как он полночи разбирался с мамой. Она, конечно, думала, что я сплю. Бедная мама.
Дайана грустно посмотрела ему в спину. Для своих пятнадцати лет он довольно высокий. А какие плечи. Скоро из него вырастет симпатичный молодой человек. Но пока он еще такой ребенок. Пожалуй, лучше, если он уйдет куда-нибудь, пока Иэн не поднялся. А то не известно, в каком он будет настроении с похмелья… А может, еще и не протрезвился.
– Сынок, ты бы пошел, сыграл в гольф.
– Не с кем играть, мама.
– Но можно сыграть с профессионалом.
Найджел отвернулся от окна.
– Да они здесь не умеют играть, мама. Ты когда-нибудь пробовала играть в арабский гольф?
– Ну, а как насчет тенниса? Можно записаться на уроки. Тренер здесь хороший, я узнавала. Я могу тебя…
Тут они услышали, как открылась и закрылась дверь ванной комнаты. Они, как по команде, повернули головы в. сторону спальни.
Найджел тихо вздохнул. Мама хочет, чтобы я ушел до того, как старик появится и начнет куролесить.
– Хорошо, мам. Я иду играть в теннис. Вернусь к обеду.
Уходя, он слышал, как открылась дверь спальни.
Дайана, закрыв глаза, повторяла про себя, как молитву. О Боже, пусть он будет в хорошем настроении. Пусть он хотя бы раз, хоть раз скажет, что он сожалеет о том, что напился, что не пришел домой к обеду, что не позвонил. Но вряд ли. Как раз все будет наоборот. Он нисколько не будет сожалеть ни о том, что напился, ни обо всем остальном. У других мужья пьют, но всегда приходят домой вовремя. Переживают, боятся опоздать. Что за власть имеют над ними их жены? Что есть такое у них, чего нет у меня?
Дверь гостиной приоткрылась. В комнату медленно вошел Иэн. Волосы спутаны, глаза красные, опухшие. На подбородке щетина.
Она ласково улыбнулась.
– Доброе утро, дорогой.
Не глядя на нее, дрожащими руками он зажег сигарету.
– Я вижу, вы тут уже позавтракали, а обо мне ты даже и не вспомнила. А я, между прочим, со вчерашнего дня не имел во рту и маковой росинки.
– Но, Иэн, и обед и ужин были приготовлены для тебя, но ты не пришел домой.
Его красные глаза остановились на ней, он прохрипел сквозь стиснутые зубы:
– Я бы с удовольствием пришел домой, если бы у меня был настоящий дом, если бы у меня была настоящая жена. Все, что ты умеешь, так это жить в отелях и чтоб тебя все время обслуживали.
– Но, Иэн, мы сейчас живем не в отеле.
– Не спорь со мной, дрянь! – его голос поднялся до крика. – Грязнуля! Неси лучше мне завтрак.
– Иэн, не надо так громко, ведь прислуга слышит…
– К черту прислугу!
Поколебавшись с секунду, с пустыми глазами она вышла из комнаты.
* * *
Пристроившись на стуле, Дайана пыталась штопать носок Найджела, но у нее плохо получалось – дрожали руки. Уши ловили каждый звук, доносившийся из гостиной. Оттуда был слышен брюзжащий голос Иэна, что-то выговаривающий Хабибе, и стук тарелок. Затем он, видимо, перешел в спальню. Она тяжело вздохнула, уже который раз за сегодняшнее утро.
Может, он снова заснет и проснется в лучшем настроении. Может, этот кошмар только на один день, не на долгие недели. Может, если он сегодня не будет пить, то все постепенно нормализуется. Может…
Открылась дверь. Она резко выпрямилась. Вошел Иэн, подошел к окну, избегая встречаться с ней глазами. Установилась напряженная тишина. Он успел побриться и оделся во все чистое. Ее взгляд потеплел.
Для своего возраста он выглядит хоть куда. По фигуре ему нельзя дать больше тридцати. Недаром многие женщины на него заглядываются, но, слава Богу, хоть об этом у меня не болит голова. Он, конечно, пьяница, но не бабник, и никогда мне не изменял. Если бы он еще и изменял, я и минуты бы с ним не осталась. Видно, можно иметь только что-нибудь одно. У одних мужья не пьют, но коллекционируют любовниц, как марки, другие же имеют мужей-алкоголиков. Как я ненавижу это слово – алкоголик, когда вижу его такого симпатичного, подтянутого, элегантного, хотя внутри он весь пропитан алкоголем.
Неожиданно он нарушил молчание.
– Я пойду помою машину, Дайана, – голос его слегка дрожал.
– Я вчера ее помыла, пока ты… в общем мыть ее не надо.
Он закопался, открывая пачку сигарет, никак не мог порвать целлофан. Пачка выпала из его дрожащих рук. Она подняла ее и подала ему.
– Возьми, дорогой.
Он взял, по-прежнему не глядя на нее. Пламя его зажигалки тоже дрожало.
– Ну, а масло ты, конечно, не догадалась заменить. На это у тебя ума не хватило.
– Представь себе, что заменила и покрышки проверила тоже.
Она прекрасно знала все его уловки. Он ищет предлога выйти на улицу и отправиться в бар. Так что разговоры о машине – это не новость.
– Тебе нужно отдохнуть. Найджел пошел в теннисный клуб, может быть, и тебе пойти туда. Сыграешь с ним пару сетов.
– Для тенниса я слишком стар, и ты это знаешь, но издеваешься надо мной.
– Какая ерунда. Никто не даст тебе больше тридцати пяти. Ну хорошо, почему бы не сыграть тогда в гольф?
– У меня нет настроения играть в гольф.
– Ну а как насчет того, чтобы пойти в «Маммунию» и поплавать в бассейне?
Еще несколько секунд он продолжал смотреть в окно. Затем загасил сигарету.
– Ну что ж, пожалуй.
Она тут же встала.
– Мне можно пойти тоже?
Он повернул к ней свое злое лицо.
– Конечно, я буду теперь тебя целый час ждать, пока ты соизволишь одеться и намазать свое безобразное лицо. Я уже устал от всего этого. И от твоей мелочной опеки. Если я говорю – направо, ты обязательно скажешь – налево.
– Но я готова, дорогой.
Она широко улыбнулась ему. Слава Богу, я это предусмотрела и заблаговременно вынесла в прихожую сумку с купальными принадлежностями. Если я буду при нем, может быть он воздержится от выпивки или хотя бы пить будет умеренно.
* * *
Перед зеркалом сидела Изобель и втирала крем в лицо. Затем приблизила его к зеркалу и высунула кончик языка. Убрав его, принялась подводить глаза.
Все-таки я счастливая. Никогда не знала, что такое похмелье. Сколько ни выпью, а на лице ничего не видно. Я принадлежу к такому типу женщин, которые всю жизнь молодые. Это такой особый тип красоты. Не то, что эта сухая вобла Дайана. Она наверняка даже и не знает, что такое крем для лица. Да и зачем старухе такой крем.
Закончив макияж, она подошла к шкафу и извлекла бутылку виски. Посмотрела на свет и озабоченно нахмурилась. Надо обязательно заказать в баре еще одну. Если в запасе есть бутылочка, как-то чувствуешь себя увереннее и спокойнее. Ну люблю я выпить, люблю. Ну и что с того?.. Она наполнила бокал и вышла с ним на балкон. Интересно, как себя сейчас чувствует Иэн? Скорее всего паршиво. Но все же он настоящий английский джентльмен, даже когда совсем пьяный. В следующий раз я не дам ему отключиться. В постели он, должно быть, силен. По крайней мере, прибор у него солидный. Даже в лежачем положении толстый и длинный. Она судорожно облизнула губы. Как же это хорошо – ощутить в руках мужской член. Вот он, мягкий и безвольный, скрючился на ладони. Но приласкаешь его, и он на глазах начинает расти, становится все тверже, горячее, начинает пульсировать.
Вздохнув, она допила бокал и вновь подошла к зеркалу. Примерила широкую соломенную шляпу с рисунком из фруктов и цветов. Длинными тонкими пальцами поправила крашеные рыжие локоны вокруг лица и улыбнулась своему отражению.
Эта шляпа была со мной на Багамах, куда мы с Пэтом ездили из Нью-Йорка в недельный круиз. Это не простая шляпа, в ней что-то есть. Наденешь ее и сразу чувствуешь себя богатой путешественницей, искушенной и моложавой. Главное – моложавой. Вот, что важнее всего.
Через сад к плавательному бассейну медленно двигалась Изобель. Знаками она показала слуге поставить под зонт плетеный шезлонг и принести подушки, а стол и один из стульев убрать. Она села в шезлонг и подозвала официанта.
– Парлеву америкен? Принести мне Кровавя Мери с двойной водка. Двойной! Понимайт?
– Вполне, мадам.
Она откинулась на подушки и огляделась вокруг. Что-то сегодня мало народу. Наверное, все на гольфе или еще где, возможно соберутся позднее. Иэн, конечно, тоже, это уж обязательно. Теперь он знает, где можно тайком выпить. Она криво усмехнулась. А еще говорят, что я дура. Как бы не так.
Иэна на крючок поймала? Поймала. Никуда он теперь с крючка не денется.
Чендлер и эта скучная рыжая девица, конечно, отправились за Джереми и хитрой стервой Карлоттой. Меня позвать не захотели. Никакой чуткости, думают только о себе. И что только Чендлер нашел в этой девице? Я должна помешать им сблизиться. Чендлер свободный мужчина, и к тому же с деньгами. А мне очень скоро придется серьезно подумать о деньгах – счета в отеле просто ужасают. Потрачу свои последние, что тогда? Мама была права насчет бедной вдовы.
Официант поставил на стол напитки. Она осторожно взяла бокал и начала пить маленькими глотками. Сзади мужской голос произнес:
– Изобель, дорогая, доброе утро. Вы одни?
Она обернулась.
– О, Иэн. Доброе утро, милый. Как дела? Надеюсь… – голос ее дрогнул, но она продолжала с улыбкой: – Доброе утро, Дайана, дорогая. Как ваша голова? Сегодня лучше? Я так скучала без вас вчера. Я уж было решила, что ваш ужасный муж опять пришел один. Я пью только томатный сок. Не хотите присоединиться ко мне?
Дайана присела рядом.
– Отличная мысль. Не правда ли, Иэн?
Иэн не слушал, он смотрел на бассейн, одной рукой теребя пояс халата. Пальцами другой руки он все время постукивал по горящему концу сигареты.
– Иэн!
Он вздрогнул и обернулся.
– А?.. Я… Нет, я, пожалуй, вначале искупаюсь.
Загасив сигарету в пепельнице на столе, он подошел к краю бассейна и нырнул. Обе женщины некоторое время наблюдали за ним, как легко плыл он к дальнему концу бассейна. Затем Изобель повернулась к Дайане.
– Надеюсь, Дайана, ваш муж сегодня в полном порядке?
Дайана закатила глаза к небу и вздохнула.
– Изобель, как вы можете спрашивать после вчерашнего. Я вам так благодарна за заботу о нем вчера. Вы просто ангел. Если сегодня, или еще когда, с ним будет подобное, прошу вас, будьте с ним построже. Просто скажите: «Вы мне надоели, отправляйтесь домой».
Изобель внимательно слушала. Это же надо придумать, чтобы я сказала такое мужчине! Мужчины не любят таких женщин, которые говорят им то, что они не хотят слышать. Никогда я такого не скажу.
Она медленно покачала головой.
– О, Дайана, я ничего не хотела плохого сказать. Ничего страшного не произошло. Просто вчера он был слегка на взводе. С мужчинами это иногда случается.
Дайана придвинулась ближе.
– На взводе, вы говорите? Нет, моя дорогая, это совсем не так называется. Он вчера напился, напился до скотского состояния. И он может так пить три, а то четыре месяца подряд. Я чувствую себя неловко, так говоря о нем, но я его очень люблю и к тому же знаю, что вы пытаетесь мне помочь. Ума не приложу, с чего вчера все это началось. Вроде не должно было быть. Вроде еще не время. Сейчас ведь как раз был перерыв между запоями, а в это время он обычно не так интересуется спиртным. К тому же с нами мальчик, а при Найджеле он старается держаться в рамках.
Изобель подняла свою худую руку и ласково погладила хрупкую коричневую руку Дайаны.
– Дайана, дорогая. Я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Сердце мое разрывается, глядя на ваши страдания. А он такой приятный мужчина.
Дайана поискала глазами мужа по всему бассейну, пока не увидела его стоящим у бара, с бокалом в руке. Глубоко вздохнув, она опустила плечи. Значит началось. Он уже перехватил, и этим, конечно, не ограничится, Пропала надежда удержать его сегодня.
Она вновь вздохнула и повернулась к Изобель.
– Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. А… вот и официант. Доброе утро, Хаджи. Мне томатный сок, а для мадам…
Изобель быстро подняла свой пустой бокал.
– Мне то же самое.
Они замолчали. Через пару минут из бассейна появился Иэн. Отряхнул воду с волос и с улыбкой направился к ним. Он широко улыбался, глаза его сияли.
– Привет вам, мои славные одалиски. Вы должны обязательно искупаться. Просто совсем по-другому себя почувствуете. Зачем, вы думаете, я построил в своем гареме этот бассейн? Только для вас. Чтобы вы наслаждались, купаясь в его прозрачных водах. А вот идет мой любимый евнух и несет напитки. Я вижу, вы мне ничего не заказали. Хаджи, пожалуйста, один большой джин и тоник.
Он выдвинул стул и плюхнулся в него.
– Ну, которая из вас станцует для меня сейчас танец живота, или расскажет сказку из «Тысячи и Одной Ночи»? Без купюр, конечно.
Изобель хихикнула.
– Ну вы невероятно остроумный, Иэн. Просто невероятно. Я могу вас слушать весь день, без перерыва.
Дайана нехотя улыбнулась. Иэн снова на взводе, как выразилась Изобель. Все признаки этого я слишком хорошо знаю. Говорит громче обычного, экстравагантные рассуждения, улыбка во все лицо. Ему теперь многого не надо. Одна-две рюмки, и он готов.
Хорошо еще, что с нами Изобель. Она так мила и поддерживает у него хорошее настроение. Может быть, и мне надо веселиться, а не сидеть с каменным лицом. Но это не так-то легко. Я плохая артистка, и, к тому же, я хорошо знаю, какой будет следующая фаза. Это посторонней женщине легко, она может уйти, когда захочет. Она может смеяться над его плоскими шуточками и бородатыми анекдотами, слышанными до этого тысячу раз. Она нальет ему еще рюмочку, и ей будет казаться забавным его опьянение. Да. Для посторонней женщины это забавно. Не ей с ним жить. Ей не надо говорить ему: «Дорогой, может быть хватит?», или «Не кажется ли тебе, дорогой, что нам пора домой?», или что-нибудь в таком же духе, чего он слышать никак не хочет. Не удивительно, что он предпочитает пить в обществе других людей, Я же – его совесть, а кому нужна его совесть, когда человек пьет?
Официант поставил перед Иэном бокалы. Тот добавил в джин немного тоника и одним глотком осушил полбокала. Сразу поднял руку.
– Эй, Хаджи, принеси мне еще один двойной джин, а тоник пока не надо.
Взглянул на Изобель.
– А как вы? А ты, Дай? Изобель подняла свой бокал.
– Думаю, что созрею для следующего, пока Хаджи вернется.
Дайана устало покачала головой.
– Спасибо, мне ничего не надо. Я пойду поплаваю.
Она встала, прыгнула в бассейн и медленно поплыла. Значит, он сорвался, и теперь уже сомнений в этом нет. Остановить его я не в силах. Он будет пить до тех пор, пока концентрация алкоголя в его организме не достигнет определенного предела. Что это за предел – одному Богу известно. Остается молиться, чтобы удалось забрать его домой. Я не могу снова заставлять бедную Изобель нянчиться с ним.
Плывя, она видела, как официант все снова и снова подносил напитки к их столику. Она перевернулась на спину. Подожду, пока они закончат этот круг. Интересно, сколько он уже выпил? Думаю, достаточно. Потом надо подойти и с шуточками-прибауточками попытаться увлечь его домой.
Краем глаза она наблюдала за столиком. Он пил быстро, как-то лихорадочно. Дайана выбралась из бассейна и направилась к ним. Заставила себя улыбнуться и села.
– Отличная вода, в самый раз. Не теплая и не холодная. А вы еще не купались, Изобель?
– Боюсь, что спорт не для меня. Завидую вам. Вы чудесно плаваете, играете в гольф.
Дайана достала из сумочки часы и с преувеличенным вниманием начала изучать циферблат. Немного погодя всплеснула руками.
– Боже мой, я и не думала, что уже так поздно. Иэн, дорогой, когда допьешь, то подумай о том, что пора идти. Я обещала мальчику зайти за ним на теннисный корт.
Иэн нахмурился и выпятил челюсть.
– Тут еще осталось полбутылки тоника. Ты ведь не хочешь, чтобы я это здесь оставил. Правда?
Дайана засмеялась. Смех был искусственным и принужденным.
– О, Иэн, я не думаю, что мы разоримся, оставив здесь половину шестипенсовой бутылки тоника. Мне не хотелось бы заставлять Найджела ждать и волноваться. Ему пора обедать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32