Он пил слишком много, болтал слишком много, слишком много работал на публику. Да, он работал на публику - на Шредера. Но промышленник оставался спокойным и невозмутимым.
Мина, секретарша Шредера, сидела с Гаррисоном у стойки бара и, держа его руку, говорила на ломаном английском, что одновременно и привлекало, и отталкивало его. Его притягивала ее чувственность, а отталкивала непосредственная небрежная манера поведения. Его развлекало, когда она приказывала ему сделать что-нибудь тоном, не терпящим возражения. Он притворялся, что повинуется. Для него это ничего не значило, а только углубляло пустоту.
Вики, казалось, избегала его. Она сидела за маленьким столиком со Шредером и весь вечер говорила по-немецки (Гаррисон не особенно хорошо владел им). В конце концов она извинилась и, не сказав “спокойной ночи”, вышла. Обратно она не вернулась. Только Кених держал псе под контролем.
- Господин Гаррисон, вам уже достаточно! - вдруг сказал он около 11.30.
- Ты так думаешь, Вилли? - Гаррисон похлопал Мину по руке. - И ты так думаешь, Мина?
- Они оба, так думают, - сказал Шредер, который теперь сидел за стойкой бара, исполняя обязанности Кениха. - И я тоже. Кроме того, пришло время закрывать бары.
- Закрывать бары? - повторил Гаррисон. - Я думал такие глупости происходят только в Англии.
- Ведьмин час, - таинственно произнесла Мина.
- Полночь? - До Гаррисона вдруг дошло, что было уже поздно.
Внезапно он задал себе вопрос, почему напитки действовали на него сильнее, чем на других? Когда он напивался в последний раз - или хотел напиться - до такой степени? Черт побери, он пил не слишком много, - просто не привык пить много, вот и все.
- Возможно ли, - он подбирал слова и выговаривал их с осторожной тщательностью человека, готового отрубиться, - мне попросить чашечку кофе? Или даже.., кофейник?
Кених хихикнул и вышел из комнаты.
- Хорошо, - сказал Шредер. - С Днем Первым, Ричард.
- Чего?
- Новой жизни здесь.
Послышался звон чокающихся стаканов, но стакан Гаррисона оставался пустым. Он поднес его к губам, а затем нахмурился и спросил:
- Новой жизни? За что, черт возьми, я пью?
- За завтра, - ответил Шредер, - Завтра, и завтра, и завтра, - произнесла Мина. Она, наверное, тоже была чуточку пьяна...
* * *
Гаррисон выпил много кофе, но все еще нетвердо держался на ногах, когда, наконец, встал с табурета. Однако он уже хорошо знал дом, поэтому никто не предложил ему помощь, когда он сказал “спокойной ночи” и вышел из бара.
Через несколько мгновений он был у себя в комнате. Первой странностью, которую заметил Гаррисон, был свежий, приятный запах жасмина, который он сначала принял за ночное благоухание цветов в саду. Но, обнаружив, что окно закрыто, он снова втянул воздух и решил, что, возможно, этот аромат был остатком запаха дорогого аэрозоля - освежителя воздуха. Конечно, это могли быть и духи, но даже самая неряшливая горничная не вылила бы их на себя в таком количестве! И все-таки это была не прислуга Шредера, которую он мог нанять на работу или просто выпустить сюда. Однако, кровать его была заправлена, а в комнате немного прибрано.
Его подушки были выложены в форме буквы V.
Вики.
Она говорила, что, возможно, будет подсказка. О'кей. Итак, она была здесь, дурачилась с его подушками, оставила ему приглашение.., и запах, за которым он последует!
На этом этаже находились девять комнат, и, казалось, как раз с них и надо было начать.
Он вышел из спальни и закрыл дверь. Крадущимися шагами Гаррисон мерил коридор от середины к концу и обратно, а затем - в противоположном направлении. У последней двери он уловил слабый, еле заметный запах жасмина. Когда он просунул голову в дверь, запах стал гораздо сильнее. Гаррисон задрожал от возбуждения, у него зазвенело в ушах. Он тихо вошел, прикрыл за собой дверь, дотронулся до выключателя и обнаружил, что тот выключен. К счастью, расположение комнаты было такое же, как и у него. Он пробрался к кровати, разделся, свалив одежду как попало на пол, и уже готов был откинуть покрывало. Стояла полная тишина, не слышно было даже тиканья часов и звука его сдерживаемого дыхания. Холодная рука коснулась его бедра и заставила замереть на месте. Она прочертила тропинку по его переду. Слегка дрожа, он почувствовал, как ее губы поцеловали его ниже живота, простое прикосновение.
- Душ, - прошептала она, - я уже приняла, теперь - ты.
- От меня пахнет? - слова получались густыми, как сметана.
- Ты пахнешь.., прекрасно, - голос Вики был хриплым. - Но смой алкоголь с кожи и никотин с пальцев. Мужчины всегда слишком много курят, когда пьют. - Она томно водила пальцами вперед-назад, вперед-назад, время от времени захватывая его член на мгновение-другое, а затем снова отпуская. - Ну, иди же. Делай, как тебе приказали.
- Да, мэм, - хотел сказать он, но ничего не получилось.
Гаррисон быстро принял душ. Теперь, окончательно протрезвев, он облился ледяной водой и вернулся к ней, не вытерев тело досуха.
- Вики, никаких табу, если ты скажешь быть осторожнее с тобой, уверен, я закричу, - произнес он, нырнув в постель.
Она усмехнулась. Ее рот пылал, когда она целовала его грудь, пробуя его на вкус от сосков до пупка. Там она остановилась. Гаррисон не мог шевельнуться под ее руками и ртом.
- Ричард, если бы ты только подумал сдерживаться со мной, - я бы закричала!
Она повернулась, открывая для него свои теплые бедра. Они позволили своим пульсам забиться в унисон, когда начали наслаждаться друг другом...
* * *
- Видишь? - спросил Томас Шредер у Мины. - Я был совершенно прав. Я догадывался, что произойдет что-то в этом роде. Нет, - я был уверен, мы думаем одинаково, Гаррисон и я.
Голый, он лежал на кровати, вытянувшись во всю длину. Его живот был исчерчен сеточкой шрамов, узор которой расширялся к грудной клетке, охватывал левый бок и продолжался на спине. Однако, его тело было смуглым, и этот загар немного маскировал шрамы, так что тело его не было совсем уж отталкивающим. Шредеру можно было дать на десять-пятнадцать лет меньше его настоящего возраста. Но солнечный загар и хорошее психическое состояние не могли скрыть или компенсировать внутреннее опустошение. Но что было самым важным, - Томас Шредер спасся от взрыва, который не сделал его бесполым, по крайней мере не совсем.
Мина была светловолосая и голубоглазая. В это мгновение ее волосы, как золотая вуаль, спадали на гениталии Шредера, но ее блестящие, как алмазы, глаза были прикованы к огромному, во всю стену, экрану кабельного телевидения, так же, как и глаза ее шефа. Изображение было достаточно четким, но чуть-чуть красноватым и расплывчатым, - эффект работы инфракрасной камеры в комнате Вики.
Мина так же была обнаженной. Ее тело занимало то же положение, что и Вики по отношению к Гаррисону, но Шредер был пассивен, его рука неподвижно лежала там, где она упала, - на треугольнике ее курчавых волос. Она приподнялась на одном локте, ее свободная рука легко и нежно ласкала Шредера. Несколько минут она наблюдала за Гаррисоном и Вики.
- Ты не концентрируешься, Томас, - сказала она.
- Да? Пожалуй, да. Но все равно, то, что ты делаешь, - приятно.
- Так ты никогда не получишь того, чего хочешь.
- Нетерпение. Я всегда думал, что это - моя прерогатива, - его голос звучал удивленно. - Мина, будь умницей и полежи тихо. Я наблюдаю за Гаррисоном. Смотри, по-моему, это единственный способ для меня получить то, чего я хочу.
- Но у тебя ничего не получается.
- Мина, мне кажется, ты на самом деле думаешь, что я люблю созерцать эротические сцены.
- А разве нет? Тогда почему ты смотришь их?
- А почему ты?
- Хочу и смотрю, - пожала она плечами.
- Значит, это ты наслаждаешься созерцанием этой сцены, ты, а не я. Видишь ли, секс здесь несущественен, к тому же он совпал с нашим пребыванием в постели. Я просто изучаю Гаррисона. Все, что он делает.
- Зачем?
- Это моя забота, Мина. А твоя - в данный момент - ублажать меня.
Вдруг Шредер возбудился. Пока они разговаривали, Мина смотрела на него. Но теперь она внимательно посмотрела на экран. Вики стояла на коленях, широко раскинув ноги и зарывшись лицом в подушку. Гаррисон стоял на коленях как раз между ее ног, держа ее за бедра, он глубоко входит в нее. При приближении к оргазму его дыхание стало резким. Микрофон, передававший звук в комнату Шредера, делал звук еще резче.
Мина приняла то, что она увидела, как данный ей шанс, ее рот и рука со знанием дела пытались привести Шредера в форму, но бесполезно. Когда Гаррисон и Вики кончили в объятиях Друг друга, Шредер расслабился, и его возбуждение прошло. Мина не жаловалась (пожалуй, она и так говорила слишком много), но Шредер все-таки почувствовал ее разочарование и похлопал ее по гриве тщательно завитых волос.
- Терпение, Мина. Эта ночь молода, как они. - Он кивнул на экран, затем посмотрел на свою любовницу. - И как ты. Скажи мне, что ты думаешь о Гаррисоне?
- Честно?
- Конечно, честно.
- Я думаю, что, если ты не сосредоточишься на своем удовольствии, пока Гаррисон берет свое, мы останемся здесь до трех тридцати утра!
- До пяти утра! - захихикал Шредер. - Да, у него молодое тело, и он голоден.
- Вики тоже, - заметила Мина; - Смотри, она хочет его еще.
- А он отвечает! И теперь она верхом на нем! Они великолепны.
- Она удивляет меня, - позволила себе заметить Мина. - Я думала...
- Милая девушка, как она? Вы все милые, моя дорогая. Но вдруг одна из вас находит своего, особенного мужчину, и тогда вам приходится делать это. Потому что таково правило, и вы обязаны сделать это. Да, а когда это случается, все табу рушатся. Конечно, есть и такие, которые видят не мужчину, а нули на конце его банковского счета.
- Томас, это жестоко, - в ее голосе звучала непритворная обида. - Ты говоришь обо мне? Но ты же знаешь, что я люблю тебя. Я твоя любовница.
- Моя оплачиваемая любовница. Но... - он пожал плечами, - может быть, поэтому я и не могу, а может быть, и нет. Понимаешь, сосредоточиться, значит напрячься, а для моего разрушенного тела напряжение значит боль, так вот, может быть, именно поэтому я и не могу.
Он еще упорнее уставился на экран, картинки которого отражались в его очках. Шредер вслушивался в тихие шлепающие звуки любви, приближающейся к еще одному взрыву.
- Но Гаррисон.., он ничего этого не знает. Сейчас он не знает ничего, кроме своей страсти. Возможно, еще страсти Вики. Он почти робот. Ему не надо сосредоточиваться, он не напрягается, не чувствует боли. Ну, может быть, чуть-чуть боли в сладкой конечной агонии, которая будет для него наградой, и подхлестнет его начать все снова.
Пока он говорил, они оба наблюдали за происходящим на экране и видели, как Вики кончила, сидя на Гаррисоне. Их тела задрожали в унисон. Соски Мины набухли вместе с тем, как к Шредеру вернулась твердость.
- Может быть, сейчас, Томас? - произнесла она, немного быстрее и более ритмично двигая рукой и раздвигая свои красивые ноги, пока его рука не скользнула по ее влажному месту.
- Может быть, - ответил он, - но скорее всего, - нет.
Она надула губы, на ее лице появилась недовольная гримаса, какие умеют делать только немецкие девушки.
- Ты даже не пытаешься!
- Нет, знаешь, наверное не получится. Они очаровали меня. Видишь, как они держатся, обливаются потом и упиваются друг другом? А Вики, она...
- Она удивляет тебя даже сейчас? Да?
- Этот мальчик, - произнес Шредер, меняя тему разговора, - я был таким же в его возрасте. У него есть жизненная сила.
- Может быть, он копил ее?
- О, да, я тоже так подумал, - кивнул Шредер. - Вынужденное воздержание. Его слепота. Но они держаться друг за друга, как влюбленные...
- Любовь с первого взгляда?
- И все-таки им мало. Она готова втянуть его в себя полностью, тело и душу. А он страстно желает быть втянутым. Они хотят исследовать, познать все и немедленно.
- Томас, я... - в ее голосе появились усталые нотки.
- Нет, нет! - успокоил он ее. - Мы должны это видеть. В этом есть какое-то необычное возбуждение. Послушай, Мина, ты сказала, что Вики - милая девушка. Да, она такая, но... - он помолчал. - Прежде, чем закончится эта ночь, Гаррисон войдет в нее третьим способом. И это будет в первый раз для них обоих.
- Нет, ты ошибаешься, - ответила она.
- Вот увидишь!
- Нет, к трем часам все будет кончено. Они будут спать, как младенцы.
- Пять утра, самое раннее, - настаивал Шредер. - И все произойдет так, как я сказал. Пари? Твой обычный чек дважды.
- Ты, конечно, накормил его какими-нибудь своими грибами!
- Нет, это я ел грибы.
- Тогда они скоро устанут.
- Мина, ты ошибаешься.
- Ну как ты можешь быть так уверен?
- Потому что я помню, как это было. Мина! Я помню это так хорошо.
- Значит мой чек будет удвоен, - произнесла она, немного помолчав.
Он кивнул, его глаза просто приклеились к экрану. Шредер знал, что эти деньги она никогда не выиграет.
Глава 4
- День Второй, Ричард, - произнес Шредер после позднего завтрака. - Солнце поднялось уже высоко, а мы еще не начали. Что, поздно лег и много выпил?
- Пожалуй, - согласился Гаррисон, чувствуя внутреннее опустошение.
Пища была вкусная и обильная, и он знал, что силы скоро восстановятся. Он думал о прошлой ночи и о Вики и жалел о тех трех с половиной часах, которые они проспали (умерли?) в объятьях друг друга, перед тем как он вернулся в свою комнату.
И ушел он вовремя, потому что через полчаса его разбудили снова. Теперь это была “няня”, сварливая старая фройлен (фрау?), явно привыкшая повелевать. Интересно, что бы она подумала, если бы вошла в комнату часом раньше, или, что еще хуже, вошла в комнату Вики?
- Э... - (он не хотел показывать свою заинтересованность, но... ) - а где, кстати, Вики?
- Вики? Она встала, позавтракала, поплавала в бассейне и вернулась обратно в постель. У нее не такое плотное расписание, как у тебя. К тому же, сегодня утром она выглядела очень усталой. Но не беспокойся, у нас будет поздний ленч, и тогда ты сможешь поговорить с ней, - сказал Шредер.
Она, должно быть, встала сразу после того, как он ушел. Но не ошибся ли он, услышав в голосе Шредера странные задорные нотки. Гаррисон не мог решить окончательно.
- Ты готов? - продолжил Шредер. - Ты, наверно, тоже спал не очень хорошо? Ты тоже выглядишь усталым.
- Готов? - переспросил Гаррисон. - Шестое здание, большой секрет, будущее? уж я-то не уйду спать, обещаю.
- Сначала в библиотеку, - сказал Шредер, - я хочу показать тебе кое-какие книги и задать несколько вопросов.
Гаррисон вдруг почувствовал напряжение.
- А это не будет так же больно, как вчера?
- О, нет, - Шредер покачал головой. - Если я прав, ты даже найдешь все это очень интересным.
Они допили кофе, и Гаррисон отвез Шредера к зданию библиотеки. Там Шредер открыл электронным ключом дверь, сделанную из бронированного стекла.
Затем Гаррисон направил кресло к книжным полкам, рядами выстроившимся вдоль стен. Найдя книги, - сотни, тысячи книг, - он позволил руками пробежаться по их корешкам.
- Эти полки всего лишь два метра высотой, - сказал Шредер. - Ненавижу высокие полки, до которых можно дотянуться только с помощью стула! Но они занимают все четыре большие комнаты на обоих этажах. Здесь более трехсот десяти тысяч книг. Твердые переплеты, мягкие переплеты, журналы, периодика, первые издания, редкие коллекционные экземпляры, бульварные издания. Да, но у них у всех есть одно общее. Можно сказать, единая тема.
- Да что вы? - Гаррисон выразил вежливое любопытство.
- Таинственное, необъяснимое, сверхъестественное, странное, тайные знания...
- Колдовство? Я никогда особо не интересовался...
- На полке, которой ты сейчас касаешься, - перебил Шредер, - стоят книги по сверхъестественному. Около двухсот томов. Справа от тебя - пятьдесят томов по одержимости, слева - тридцать - по алхимии. Здесь у нас астрономия, а дальше по правой стороне - астрология. По астрологии есть еще много книг.
Теперь Шредер стоял. Он взял Гаррисона за локоть и подвел его к стеллажу, стоящему в стороне. Маленький столик около него был завален книгами.
- Как бы то ни было, это моя любимая тема, видишь, у меня здесь есть даже стол, где я могу сидеть и читать, не поднимаясь в обсерваторию.
Гаррисон почувствовал странный холодок. Как будто холодным ветерком подуло от его хозяина, ветерком, похожим на тот, что он почувствовал в саду, когда они искали грибы. Возможно, что-то произошло с голосом Шредера - он наполнился новой (сдерживаемой?) энергией.; Но сдерживаемый или нет этот холодок сказал Гаррисону: что бы Шредер ни говорил или ни делал, следующие несколько минут он будет абсолютно серьезен.
- Ты помнить, что ты ответил вчера вечером, когда я сказал, что мне осталось жить мало времени? - спросил Шредер. - Ты сказал, что...
- Вы будете жить вечно, - закончил за него Гаррисон. Когда он говорил, перед его внутренним взором возникло какое-то слово, оформилось и независимо от его желания сорвалось с губ. - Реинкарнация.
Шредер тяжело задышал, а Гаррисон только улыбнулся. Он всегда быстро соображал. Через мгновение промышленник снова взял его за локоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36