Он прямо какой-то парадокс. Вчера, когда я застал его врасплох, целая куча телепатической мешанины вывалилась из него. А сегодня утром - ничего! Он рассказал мне только то, что хотел рассказать, и ничего больше.
- Криппнер, - размышлял Кених. Он нерешительно покачал стриженой головой. - Как-то.., и все-таки у меня такое чувство, что он каким-то образом тоже замешан здесь. Я имею в виду, что знаю, Вятт - это не он. Хотя бы потому, что этот - британец насквозь, как йоркширский пудинг. И он на пятнадцать-двадцать лет моложе. А еще...
- Не вижу никакой связи, - сказал Гарри-сон. - Даже если Криппнер все еще жив, как он мог связаться с Вяттом? Нет, так мы прямым ходом идем в тупик. - Он помолчал. - Но в то же время...
- Давай попробуем еще разок. Кого мы знаем из больших евреев с обширными связями в Израиле?
- Ты пытаешься напугать меня, Ричард? - усмехнулся Кених. Но в следующий миг он снова был серьезен. - Мы знаем несколько таких евреев. Как насчет Ури Ангелла из Голденс Грин? У него есть друзья в посольстве. Я так понимаю, что ты хочешь узнать, ищут ли они все еще Криппнера?
Линзы Гаррисона уперлись в немца с таким напряжением, что совершенно противоречило его слепоте. Он кивнул.
- Я привык полагаться на твое суждение, мой друг. Твой природный инстинкт часто более надежен, чем мои экстрасенсорные силы. Кроме того, инстинкт - ясный и решительный, в то время как экстрасенсорные силы часто бывают расплывчатыми и обманчивыми. Например, мой собственный сон о Машине и Черном озере, замке и всем остальном. Предвидение, да, но я все еще не решил, к чему все это имеет отношение. Ты же, с другой стороны...
- Как любил говорить Томас Шредер, - вставил Кених, - я первым думаю мои плохие мысли, ты называешь это инстинктом, я называю это выживанием. Твоим выживанием, моим выживанием. Мы согласились с тем, что Вятт, пожалуй, не строил Психомех. Хорошо, тогда мои плохие мысли такие: если он не строил, то кто? И зачем он притворяется, что машина - его изобретение? Или, может быть, он боится упомянуть имя настоящего изобретателя?
- Ладно, - сдался Гаррисон, - насчет Криппнера я выясню сам. Как ты и предложил, я сделаю это через Ури Ангелла. Он кое-чем обязан мне. Тем временем ты тоже можешь кое-что сделать. Поезжай в Винчестер в ММЭ, найди там Джимми Крэйга и пусть он приедет ко мне. Я хочу поговорить с ним - подробно. Ты слышал, что я сказал Вятту.
- О том, что пошлешь своего человека проверить Психомех? Да. Мне показалось, что он подпрыгнул и ухватился за это предложение, пока оно еще висело в воздухе. А кого лучше послать, как не главного инженера ММЭ? Но разве ты не видишь? Вот еще одно свидетельство, что Вятт - не изобретатель Психомеха! То есть я хочу сказать, что если он построил машину, то почему не может отремонтировать ее?
- Деньги, он говорит. Он построил Психомех, так сказать, прямо из головы. Он “понимает” эту машину, это - его дитя, но он не особо разбирается в микроэлектронике. Он не может определить, чего он не понимает. Вот почему ему нужен Джимми Крэйг. Время существенно, понимаешь? Этот парень по уши в долгах. Ему надо сделать деньги и быстро. Это то, что я могу понять. Если у тебя когда-нибудь были деньги, то без них тяжело обходиться.
- Нет, - сказал Кених, покачав головой, - слишком счастливое совпадение, здесь еще что-то.
- В самом деле?
- Понимаешь, это, наверное, тот Гарет Вятт? Тот самый доктор Гарет Вятт, у которого была интрижка с матерью Терри?
- Да, я знаю, - пожал плечами Гаррисон, - опять совпадение.
- Что, - Кених не поверил своим ушам, - ты веришь в это?
- Да, нет, какая разница? Послушай, Вилли, вот оно! Это Психомех! - Гаррисон хлопнул кулаком о ладонь. - Это та Машина - моя Машина! Больше меня ничего не интересует кроме того, чтобы поехать на этой Машине.
При последних словах Гаррисона Кених почувствовал, как его коротко стриженые на затылке волосы встали дыбом.
- Ричард, это был только сон, - возразил он. - Только...
- Только сон? Где же логика? - резко перебил его Гаррисон, но сразу смягчился. - Послушай, Терри тоже была сном, бомба, которая ослепила меня, была сном. Господи, сон или не сон - другого пути нет, Вилли! Ты понимаешь это? Вспомни: “Машина - РГ/ТШ - Свет!”, - все очень просто.
- Но...
- Никаких “но”, Вилли. Психомех и есть моя Машина. Конец поиска. Гороскоп Шенка отработал до своей последней детали. Психомех - это ответ, можешь не сомневаться, и я получил билет на эту поездку...
* * *
В течение следующих лета и зимы Гарету Вятту и Терри Гаррисон здорово повезло. Повезло в том, что экстрасенсорные силы Гаррисона больше не развивались и он не мог читать в умах так, как делал это раньше. Но, в любом случае, у него не было оснований подозревать, что между ними существует связь. Напротив, Терри не хотела иметь никаких дел с Вяттом, даже оставаться в непосредственной близости с ним, или так, по крайней мере, казалось. Им также повезло, что Кених поставил себе задачу исследовать прошлое Вятта, а не его настоящее. Если бы он занялся настоящим.., тогда бы их скоро раскрыли. Их связь продолжалась, хотя и тайно, но страстно как никогда. И Вятт ручался, что все идет как надо.
На самом деле, теперь он получил помощь, в которой нуждался: он фактически был занесен в платежную ведомость Гаррисона. Он начал думать о Терри как о чем-то большем, чем просто приманке для большой рыбы. Там, где она раньше была девочкой, теперь она стала женщиной в полном цвету, и ее аппетит стал таким же большим, как у Вятта, - ее аппетит к нему, по крайней мере. По-видимому, она не была безнравственной от природы, просто она была влюбленной женщиной. И действительно, они составляли хорошую пару. Она была красивой и расцветала еще больше, - как прямой результат ее связи с Вяттом; в то время как он.., он не становился моложе. Время шло, и он обнаруживал, что такие мысли все чаще и чаще приходили ему на ум. Тревожные мысли для человека, который раньше любил только себя...
Между тем расследование Кениха полностью окупилось, и еврейский контакт Гаррисона также оказался плодотворным. Ответы пришли не сразу, но к концу октября Кениху и Гаррисону стало известно, что бывший садовник Вятта, Ганс Маас, был ни кем иным, как Отто Криппнером. Кених оказался совершенно прав в своих подозрениях: создателем Психомеха был этот бывший наци.
Менее года назад израильтяне напали на след, ведущий к Отто Криппнеру. С помощью определенных высокопоставленных членов британской разведки они вышли на дом Вятта, где отсиживался наци. Очевидно, Исход первым добрался до Криппнера и подсказал ему убраться. Где он сейчас (если он все еще жив), никто не догадывался. Что касается Вятта, его история казалась немного неубедительной, и он настойчиво отказывался верить, что его садовник был находящимся в розыске наци, фактически он высмеял всю эту идею. Доказательств против него не нашли. Дом обыскали, получив у него разрешение и ключи, так же, как и последнее жилище Криппнера, но ничего не обнаружили. Все расследование было очень тихим, не предназначавшимся для внимания широкой публики.
Никто даже не побеспокоился спросить Вятта об огромной машине в верхнем этаже дома; в конце концов, он все же доктор и здесь же ведет приемы. Да и в любом случае, кто теперь должен помнить о Берлинском Проекте? То было детище военного времени, недоношенный ребенок больных умов, устаревший, как ракеты ФАУ-2. Кених и Гаррисон знали больше: в доме Вятта Отто Криппнер, наконец-то, построил свою машину. Психомех стал реальностью.
И, конечно, в течение нескольких дней после знакомства с Вяттом и задолго до получения всей этой вторичной информации, Гаррисону самому пришлось увидеть Психомех, который доказал, как разочаровывающе действительность отличается от воображаемого. Во-первых, Психомех не казался тем зверем, которого он помнил из своего сна. Это была не обтекаемая машина, на которой можно было бы ехать через причудливые ландшафты и чувствовать ногами вибрацию от ужасной силы; не огромный, припавший к земле бездействующий электронный монстр из трубок, переплетающихся кабелей и мертвых серых экранов. Но с каждым последующим визитом в нем росло чувство, что это была его Машина, потому что, если гороскоп Адама Шенка был правильным.., ну, значит, она просто должна была быть таковой.
По мере того как быстро проносились месяцы, Джимми Крэйг работал с этим зверем, выдирая части, которые больше всего износились, - и, что хуже всего, были опасными! - и заменяя их, где это было возможно, микросхемами. И постепенно Психомех стал меньше и могущественнее; он принимал вид зверя, или казалось, что принимает, что-то в его форме было Гаррисону знакомо.
Крэйг был самым подходящим человеком для этой работы, но вскоре он столкнулся с некоторыми неясностями. Все они добросовестно были доведены до сведения Гаррисона в письменных ежедневных отчетах о ходе работ, и Крэйг тоже подтвердил, что Вятт не был изобретателем машины.
Гаррисон сразу же предупредил Крэйга на этот счет. Его работа должна была сохраняться в строжайшей секретности не только от всего мира, но и от Вятта, который никоим образом не должен был заподозрить, что там, где это касается машины, его авторитет под сомнением. В ответ Крэйг только пожал плечами и согласился. За те деньги, что платил ему Гаррисон, он будет полным дураком, если сделает иначе.
Машина была работой гения, в этом Крэйг не сомневался. Чем больше он изучал ее сложные механизмы и заменял вышедшие из строя части, тем все более легко мог видеть и понимать ее функции. Хотя там были и упомянутые ранее неясности.
Как раньше Вятт размышлял над ними, правда, на другом уровне, так теперь Крэйг размышлял над этими, явно ненужными, добавками к Психомеху, без которых, казалось, машина будет отлично выполнять свою основную функцию. Возникал очевидный вопрос: а не образуют ли эти дополнительные компоненты вторичную функцию или, может быть, они часть истинной функции? И если так, то какова эта истинная функция? И об этом тоже было доложено Гаррисону.
Интерес и возбуждение слепого человека не знали границ. Крэйг должен был продолжать свою работу и ни в коем случае не упоминать ни о чем подобном, продолжать заменять и улучшать все, что только можно было заменить и улучшить, ему не надо было беспокоиться о первичной и вторичной функциях, а просто гарантировать, что машина будет работать как раньше, но более эффективно и безопасно...
... Тогда же Гаррисон спросил Крэйга, что, прежде всего, было испорчено в Психомехе. Ответ был все разъясняющий. С машиной все в порядке! Она работала; существовало даже свидетельство, что она несколько раз работала и прежде, но с очень маленьким запасом прочности. На этот счет Вятт был вполне прав: оригинальный Психомех был бы бесценен как экспериментальная модель, но не как полностью испытанная машина для каждодневного использования в психиатрической клинике. Теперь были чертежи: Крэйг все перенес на бумагу. Работая с его записями и схемами, любой дурак мог бы теперь сам построить Психомех.
Конечно!
Вот к чему вел Вятт: средство - план и техническая информация - строить их больше, запустить в коммерческое использование, давать успокоение. Но это было не то, что Гаррисону требовалось от Психомеха, что-то предупреждало его, что это может быть крайне опасной дорогой для путешествия.
Вот почему в марте следующего года, когда роковая линия гороскопа приблизилась, а работа Крэйга была закончена и Психомех был готов, Гаррисон приказал принести ему все записи и чертежи инженера, чтобы он мог лично сжечь их.
Психомех был его и ничей больше. Его сон, его реальность. И в тот же день, когда Вятт пришел к нему и стал яростно возражать против его действий, он изложил психиатру свой план: он намеревается быть новым пациентом Психомеха и сам поедет на Психомехе по этим причудливым коридорам сознания к будущему, ждущему его впереди, каким бы оно ни было. Он ожидал возражения, но...
... Ни малейшего.
И все это время в его мозгу какая-то искорка разгоралась все ярче и ярче, и снова и снова он будет видеть перед своими слепыми глазами эти горящие буквы и слова из гороскопа Адама Шенка:
«Машина - РГ/ТШ - Свет»
* * *
Следующие два месяца Гаррисона были посвящены в основном обдумыванию, приготовлению и планированию, но все это омрачалось каким-то чувством неминуемого - чего-то! Приятное возбуждение, неизвестное ему ранее, - смертельный трепет. Теперь он, определенно, немного боялся Психомеха, но все же должен был ехать. И пока Джимми Крэйг проверял и перепроверял работу машины, час за часом, день за днем запуская вхолостую жужжащего потрескивающего зверя, Гаррисон сидел в кабинете своего дома и размышлял над странными поворотами жизни, которые привели его на этот перекресток.
Но, наконец, Джимми Крэйг закончил свои проверки и доложил, что Психомех готов, и с этого момента Гаррисон действовал стремительно.
Прежде всего, он договорился с Вяттом о дне (это должно было начаться в воскресенье шестого июля) и выписал психиатру чек на четверть миллиона фунтов. Частично он сделал это, чтобы показать свою честность и поддержать их первоначальное соглашение, а частично - чтобы обеспечить собственную безопасность. Пока он будет на машине, его жизнь все время будет в руках Вятта. Вторую четверть миллиона психиатр получит тогда, когда в здравом сознании и теле - или, как Гаррисон предпочитал думать об этом, здоровый телом и психически, - он слезет с Психомеха.
Что касается коммерческого применения, будет видно позже. Сейчас возбуждение Гаррисона было таково, что он не мог думать дальше этой “поездки”. Всеобщее будущее должно подождать; его собственное непосредственное будущее ждать не могло.
И, конечно, надо было еще позаботиться о Сюзи. Уже какое-то время он беспокоился о собаке. Выглядело так, как будто она прочитала это изменение в нем, его внезапное возбуждение, словно знала, что нечто странное и огромное присутствует в недалеком будущем, - что-то, чего она боялась.
Это выражалось совершенно нехарактерной для нее резкостью нрава, и не только по отношению к Терри и Кениху, но даже к самому Гаррисону, что раньше было исключено. Особенно агрессивной она становилась, когда называли имя Джимми Крэйга, словно чувствовала, какую важную роль он играет, а когда на сцене появлялся Вятт, к счастью, это бывало крайне редко, тогда Сюзи просто приходилось сдерживать! Она открыто ненавидела психиатра и три раза уже налетала на него - только неоднократно повторенные приказы самого Гаррисона отогнали ее и спасли этого человека от жестоких укусов. Так же было и с ее глубоко скрытой ненавистью к Терри, - в эти дни она не однажды рычала на свою хозяйку, скаля зубы.
Что касается ее отношений с Кенихом, то, глядя в ее кроткие глаза и через них проникая в душу, он ощущал, будто смотрит в зеркало. В их влажных глубинах он видел отраженными все свои сомнения и мрачные предчувствия и догадывался, что Сюзи выносит его только потому, что чувствует его сопереживание.
Однако, частично из-за странности поведения Сюзи - раздражительных выпадов, недоброжелательного отношения, которое делало ее опасной, - Гаррисон принял решение отдать ее в питомник на время эксперимента с Психомехом. Вятт сказал ему, что это займет несколько дней, может быть, неделю, и за это время Гаррисон сможет проводить по пять-шесть часов в день на машине. Очень хорошо, раз Сюзи нельзя больше доверять, ей придется целую неделю посидеть взаперти. Ясно, что ее нельзя оставить одну с Терри, по крайней мере, когда рядом нет Вилли Кениха...
Это было в первый раз, когда Кених услышал, что его не будет рядом во время эксперимента. Когда Гаррисон сказал ему об этом, он крайне удивился. Более того, он стал очень озабочен и обеспокоен.
- Не буду рядом? - в недоумении повторил он слова Гаррисона. - Ты хочешь, чтобы меня не было рядом, когда ты поедешь на этой чертовой машине? Будь уверен, я буду там с тобой хотя бы для того, чтобы гарантировать, что все идет так, как надо, и...
- Нет! - тон Гаррисона был резким. - Нет, ты будешь так далеко от того места, как это возможно. Находиться рядом со мной, наверное, будет небезопасным.
- Небезопасным? Я не улавливаю твою мысль.
- Небезопасным для тебя и для Сюзи. Вот почему я поместил ее в питомник.
- Ты ставишь меня в тупик, Ричард, - Кених тяжелым взглядом посмотрел на него, покачал головой и беспомощно пожал плечами.
- В моем первом сне, - объяснил Гаррисон, - я видел бомбу. И вот результат. - Он поднял очки и показал слепые, однообразно алые глаза. - В моем втором сне я видел еще одну бомбу, но на этот раз она была нацелена на тебя!
- Но это Англия, Ричард, не Северная Ирландия, и я, черт возьми, сам в состоянии позаботиться о себе! - теперь Кених рассердился. - К тому же, ты сам сказал, что твои экстрасенсорные чувства часто пространны и ошибочны. Допустим, твой первый сон был частично пророческий, но как ты можешь быть так уверен, что второй не был просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36