– Да, сегодня никаких встреч, – прошептала она.
Катрин перечитала письмо в третий раз. Конечно, она догадывалась, что Сусанна при Томасе состоит не только в качестве экономки. Катрин попыталась представить себе ту часть жизни Томаса, о которой ничего не знала. Точнее говоря, предпочитала не знать. Между ней и Заксом никогда не было близости в физическом смысле – если не считать короткий и давний эпизод в лимузине. Томас никогда не скрывал от нее, что секс является важным аспектом его жизни, но тактично обходил подробности и никогда не рассказывал о своих женщинах. Ее это устраивало, поскольку у нее были свои причины не лезть в его частную жизнь.
Она вела себя как ханжа, не желала мириться с тем, что у Томаса есть своя интимная жизнь. Мысль о том, что он предается каким-то сексуальным забавам, всегда страшила и отталкивала ее. Тот Томас принадлежал Сусанне. Почему он выбрал именно эту ужасную особу? Почему не ее, Катрин?
Нет, поправила себя она, так ставить вопрос нельзя. Она вспомнила рассудительный голос Томаса – он непременно отчитал бы ее за подобные мысли. Должно быть, Томас ответил бы ей что-нибудь в этом роде: «Любить можно по-разному, Шаци. Бывает, что время играет с нами злые шутки, делает так, что между тобой и твоей избранницей слишком большая разница в возрасте. Что ж, нам не суждено было встретиться в мире физической любви, но есть и другие миры, другие игры. К примеру, музыка или иные, не менее отрадные формы общения».
Эти слова, прозвучавшие в воображении Катрин, успокоили ее. Томас никогда не относился к сексу слишком серьезно. Он не обряжал физиологию в одеяние святости, не был он и романтиком.
Внезапно Катрин вспомнила, сколько женщин было упомянуто в завещании. Каждая из них получила значительную сумму. Пожалуй, Сусанне досталось больше, чем остальным. Томас был человеком справедливым и щедрым.
Эти мысли помогли ей стереть с незабвенного образа грязные потеки, которыми запятнала его Сусанна.
Томас составлял завещание, находясь в здравом уме и трезвой памяти, он твердо знал, чего хочет, в чем именно состоит его воля. Нельзя поддаваться давлению и запугиванию со стороны бывшей экономки – ею движет только корысть, и больше ничего. Память Томаса этой женщине абсолютно безразлична. И справедливость тут тоже ни при чем. Катрин и Натали собираются устроить музей, чтобы увековечить память Закса, и отказываться от этого замысла ни в коем случае нельзя. Томасу такая идея пришлась бы по вкусу.
Катрин сняла трубку и позвонила душеприказчику, сказала, что готова помочь в судебном споре с Сусанной Холмс, готова сражаться до последнего.
Она и не представляла, что юридические баталии увлекут ее до такой степени. И днем, и ночью Катрин думала только об иске. Утром она просыпалась с отвратительным привкусом во рту, днем вновь и вновь мысленно перебирала доводы и аргументы в свою пользу. Со временем ей стало казаться, что она не просто судится с Сусанной Холмс, а защищает честь и память Томаса, ее Томаса.
Душеприказчик поручил вести дело одному из младших партнеров своей фирмы – женщине примерно того же возраста, что и Катрин. У этой адвокатессы уже имелся опыт ведения подобных дел.
Звали ее Джулия Кац. Во время второй встречи со своей клиенткой Джулия сказала:
– Должна признаться, мисс Жардин, что обычно я выступаю в подобных процессах не со стороны ответчика, а со стороны истца. Я искренне убеждена, что женщины, сожительствовавшие с мужчинами, имеют те же права на наследство, что и законные жены. Мужчина не имеет права использовать женщину в качестве сексуального объекта, не связывая себя никакими обязательствами. Он должен нести ответственность за ее будущее.
Катрин внимательно посмотрела на эту темноволосую, подвижную женщину с горящим взглядом. Жаль, адвокатесса начинала ей нравиться. Захлопнув блокнот, Катрин встала.
– Что ж, мисс Кац, значит, вам ни к чему вести это дело. – Голос ее звучал холодно. – Я удивлена тем, что фирма поручила защищать завещание мистера Закса именно вам. Очевидно, мне и моей дочери придется обратиться к другому юристу.
– Совсем наоборот, – улыбнулась Джулия. – Мой патрон рассуждал так: если уж я стану на вашу сторону, то дело можно считать выигранным. Я просто хотела быть с вами откровенной. Садитесь, пожалуйста.
Немного поколебавшись, Катрин села, настороженно глядя на адвокатессу. Она и не подумала, как этот процесс может выглядеть со стороны. Порция, например, наверняка сказала бы: «Это вопрос принципа, Кэт. Женщина защищает свои права, выступая против диктатуры мужчин, против эксплуатации. И потом, ты и Натали и без того достаточно обеспечены». На это у Катрин был готов ответ.
– Мисс Кац, – взглянула она молодой женщине в глаза. – Речь идет не о бракоразводном процессе и не о несчастной жертве соблазнителя, которую выгоняют из дома. Всякий человек имеет право рассчитывать, что его последняя воля будет исполнена. Насколько мне известно, Томас рассчитался с Сусанной Холмс щедро, и даже слишком щедро. Если помимо обязанностей экономки она действительно исполняла, – Катрин гадливо поморщилась, – функции и иного рода, четверть миллиона долларов, полученные ею по завещанию, – вполне достаточная компенсация. Она просто алчная, беспринципная хапуга, – добавила Катрин с ожесточением.
Джулия Кац усмехнулась:
– То же самое она будет говорить о вас.
– Обо мне? – изумилась Катрин.
– Разумеется. Неужели не ясно? Сусанна Холмс считает себя законной женой. Вы же – разлучница, которая похитила сердце мистера Закса, действуя из корыстных побуждений.
– Какая чушь! – воскликнула Катрин. – Нелепица! Только этой гадине могло прийти в голову такое! – Она постаралась взять себя в руки. – Мисс Кац, Томас Закс был моим лучшим другом. Я знаю его с тринадцатилетнего возраста, гораздо дольше, чем эта… особа.
В глазах Джулии зажглись иронические искорки.
– Ну хорошо, мне стало окончательно ясно, что вы эту «особу» не любите. Полагаю, она к вам тоже относится без особой симпатии. К счастью, закон не руководствуется симпатиями и антипатиями. Так что давайте лучше посмотрим, как нам строить свою тактику. Мисс Холмс утверждает, что мистер Закс намеревался на ней жениться, что она оставалась у него в доме исключительно по этой причине. Обещание было сделано в устной форме, но она уверена, что мистер Закс непременно его осуществил, если бы не его скоропалительная смерть. Вот почему мисс Холмс утверждает, что дом, а также основная часть движимого и недвижимого имущества по праву принадлежат ей.
– Когда завещание редактировалось в последний раз? – перебила ее Катрин.
– За год до смерти завещателя.
– Думаю, к тому времени у Томаса уже была полная ясность. Сусанна появилась в доме гораздо раньше. Год назад мы как раз начали готовиться с ним к открытию галереи.
Катрин рассказала о том, как они с Томасом вели подготовительную работу, как он поддерживал ее советами – от финансовой помощи она в конечном итоге отказалась.
– Меня никогда не интересовали его деньги, – дрогнувшим голосом сказала Катрин. – Я хочу сохранить дом и коллекцию, устроить там музей. На это пойдут и мои личные деньги, и деньги, которые я надеюсь собрать от жертвователей.
– Ну что ж, – с любопытством взглянула на нее Джулия. – Полагаю, кое-что у нас есть. Но процесс будет идти негладко, можно ожидать неприятных моментов.
Катрин пожала плечами:
– Ничего, ради Томаса я это переживу. – Она пожала Джулии руку. – Знаете, он был очень хорошим человеком. Его коллекция достойна лучшей хозяйки, чем Сусанна Холмс, которая продаст картины и накупит себе шуб и драгоценностей.
Процесс и в самом деле получился не слишком приятным. Адвокаты истицы совали нос в прошлое Катрин, в прошлое Томаса. Они вызывали в качестве свидетелей коллег Томаса, его бывших любовниц, выспрашивали об отношениях покойного с Сусанной, с Катрин и так далее.
А однажды – это было уже весной – в галерею заявилась Сусанна Холмс собственной персоной.
Катрин услышала ее зычный, грубый голос еще издалека. Сусанна требовала, чтобы ее немедленно пропустили к Катрин Жардин.
Джо заглянул в дверь и сказал:
– Там какая-то женщина. Она…
– Я знаю, – успокоила его Катрин. – Подержи ее минутку в приемной и пусть заходит.
Она уселась за свой модерновый стол из сплошного куска стекла и сделала вид, что пишет.
– Стало быть, это и есть знаменитая галерея Катрин Жардин, – ядовито воскликнула Сусанна, появляясь в дверях.
Катрин увидела, что волосы бывшей экономки окрашены в золотой цвет, обратила внимание и на ярко-красный шикарный костюм. Она спокойно ждала, что будет дальше.
– Могу себе представить, сколько деньжищ убухал старина Том на этот сарай.
– Что, простите? – не выдержала Катрин.
– «Простите», – передразнила ее Сусанна. – Фу ты ну ты, мисс Задавака. Представляю, как ты перед Томом на коленках ползала, чтобы выпросить у него деньжонок. И не прикидывайся, не изображай, будто не понимаешь, о чем говорю. Заморочила голову старому дурню своими аристократическими штучками, подсовывала ему под нос девчонку и все время давала понять, что ты для Тома слишком хороша. Меня он сюда не приводил – стеснялся. Интересно все-таки, сколько денег ты из него высосала?
– Мисс Холмс, это моя галерея, – ледяным тоном ответила Катрин. – Я заплатила за нее собственные деньги. А теперь, пожалуйста, уходите.
– Никуда я не уйду. – Сусанна демонстративно уселась в кресло. – Сначала ты согласишься удовлетворить мой иск. Надоело мне возиться с адвокатами.
– Не смешите меня, – прошипела Катрин, глядя на Сусанну с отвращением. – Мне нет до вас никакого дела.
– «Не смешите меня», – снова передразнила ее Сусанна. – Ох, какие мы важные. А все дело в том, что у него на тебя не вставало. Ишь, принцесса какая. Как болтать о высоком – так с тобой, а как трахать – так меня. Прислуга она и есть прислуга, да? Тебе-то не приходилось для него наряжаться в кружева и оборочки. Старина Том обожал шелковые чулочки, только трусов не признавал.
Она расхохоталась, растянув ярко-алые губы.
– Какая мерзость!
У Катрин дрожали руки.
– Мерзость? Ну разумеется, я для вас недостаточно хороша. Это ты вбила ему в голову, что жениться на мне – ниже его достоинства. Сучка высокомерная! Если бы не ты, он давно на мне женился бы. Он обожал мою задницу, обожал мои сиськи. Совал свою штуковину мне прямо вот сюда, – она ткнула пальцем в свою пухлую грудь.
– Пошла вон отсюда, – процедила Катрин.
Сусанна Холмс расхохоталась еще пуще.
– Что, не нравится? Ничего, я тебе еще не такое устрою, если ты не отдашь мне мою собственность. Я расскажу суду, расскажу всему миру, расскажу твоей поганой девчонке, что вытворял со мной старина Том.
Катрин встала.
– Если вы немедленно не удалитесь, я вызову полицию.
Она взялась за телефонную трубку.
Сусанна тоже встала, но уходить не торопилась.
– И еще одно. Я с удовольствием заявлю на суде, что он – отец твоей девчонки. Думаю, тебе это не понравится, да и наша крошечка-малютка тоже опечалится. – Она перешла на злобный визг. – Так что лучше соглашайся на мои условия.
Катрин казалось, что время как бы остановилось. Сусанна двигалась, словно в замедленном кадре – вот она неспешно развернулась, с мучительной неторопливостью двинулась к двери. Вдруг с глаз Катрин будто спала пелена. Она сказала вслед Сусанне пронзительным голосом:
– Если моя крошечка-малюточка, как вы ее именуете, и в самом деле дочь Томаса, вам, мисс Холмс, и вовсе рассчитывать не на что. Надеюсь, хоть это вы можете понять?
Экономка бросила на нее ненавидящий взгляд и скрылась за дверью.
Катрин сидела, вся дрожа. Потом вскочила, подошла к окну, постаралась успокоиться. Может быть, позвонить Джулии Кац и сказать, что не нужно больше никаких судебных разбирательств? Пусть эта мерзкая баба подавится своими деньгами. Главное – поскорее с этим покончить.
Чувствуя себя совершенно обессиленной, Катрин опустилась на мягкий диван, стоявший в углу. Ее взгляд остановился на пейзаже, который висел на стене. Темное море, несущиеся по небу облака. За эту картину кисти Эдварда Хоппера Катрин заплатила очень много денег, но настроение полотна так соответствовало ее внутреннему миру, что удержаться она не смогла.
Вот и сейчас картина принесла ей успокоение. Здесь была запечатлена вечная красота переменчивой стихии. Ни за что на свете, вдруг сказала себе Катрин. Нельзя допускать, чтобы этой стерве досталась коллекция, которую Томас завещал ей, Катрин. У него были на то свои причины. И наследство Натали отдавать тоже нельзя. Надо выполнить волю Томаса, нельзя осквернить его память. Угрозы Сусанны ничего не стоят. На судей они не подействуют, и она прекрасно понимает это сама – иначе не явилась бы в галерею.
И все же гадости, которые наговорила ей экономка, выбили Катрин из колеи. Она как бы увидела перед собой совсем другого Томаса, заглянула в тайник, которого предпочла бы не видеть. Воображение рисовало картины одну отвратительнее другой. Сусанна была похожа в них на мерзко хохочущую шлюху из фильмов Феллини, а временами на месте Сусанны оказывалась сама Катрин. Ей вспомнились мимолетные встречи с незнакомыми мужчинами в европейских городах. Полузабытые лица скалились, растягивая в ухмылке кроваво-красные губы – совсем как Сусанна. Они хотели проглотить ее, раздавить, уничтожить.
Катрин позвонила отцу, спросила, может ли она зайти к нему по пути домой. Хотелось с кем-нибудь поговорить, а с кем можно было поговорить по душам, кроме Жакоба?
В последние годы она наведывалась к отцу нечасто – предпочитала принимать его у себя. Странно было сидеть в той самой гостиной, которую она так любовно обустраивала много лет назад. Интерьер почти не изменился – разве что вместо модерновых паласов Жакоб постелил свои любимые персидские ковры.
– Я вижу, этот процесс совсем выбил тебя из колеи, – сказал Жакоб, глядя на нее проницательными глазами.
– Это верно.
Катрин попыталась улыбнуться, но губы были как чужие.
– Соприкосновение с законом – отличный мотив для встречи с психоаналитиком, – засмеялся отец. – Юридическая система – это параноидальная фантазия современного общества. Ну расскажи, как движется дело.
Катрин рассказала ему о визите Сусанны – конечно, не во всех подробностях, а лишь самую суть.
– Тебя расстроили ее вульгарные слова? Или то, что тебе пришлось заглянуть в чужие секреты? Думаю, больше всего ты огорчилась из-за того, что не сможешь теперь причислить Томаса задним числом к лику святых. – Жакоб прищурился. – Я прав?
Катрин сначала кивнула, потом решительно замотала головой.
– Нет, все дело в Натали. Для нее будет страшным ударом, если на суде разразится скандал. И потом, я беспокоюсь за ее наследство.
Жакоб выжидательно смотрел на нее, но продолжения не последовало. Тогда он сказал:
– Ты уверена, что беспокоишься за дочь, а не за себя? В конце концов, ребенку не обязательно присутствовать на судебном заседании.
Катрин не ответила.
– Она ужасная женщина. Злая, отвратительная. Не понимаю, как Томас мог…
Не закончив, она вскочила и принялась расхаживать по комнате.
– Кэт, посмотри на меня. Томас был не ангел, а живой человек. Эта женщина была его любовницей, и, очевидно, неплохой любовницей. То, чем они занимались, – их личное дело. Судя по всему, мисс Холмс жертвой считать нельзя. Во всяком случае, Томас не считал, что их отношения этой даме во вред. Ты расстроена, потому что, по твоему мнению, Томас мог бы подыскать себе кого-нибудь и получше. Но сексуальные предпочтения человека очень часто окружающим кажутся загадкой. И еще не забывай, что сексуальность, выставленная на всеобщее обозрение, шокирует. Вот почему мы приукрашиваем ее языком любви. – Жакоб хмыкнул. – А Сусанна Холмс собирается, образно говоря, прогуляться нагишом по Пятой авеню. Скинуть одежды приличия, выставить срам наружу. Мне казалось, что твое поколение относится к этому спокойнее. Сейчас все в открытую, все дозволено. Разве не было у нас сексуальной революции?
Он добродушно улыбнулся, а Катрин сердито нахмурилась.
– Кэт, он ничего плохого не делал. Секс – не нравственная категория, хоть люди и обожают морализировать по этому поводу. На самом деле секс – способ забыть о смерти.
Он сделал паузу, чтобы Катрин вдумалась в смысл этих слов.
– Иди сюда, Кэт, сядь рядом. Ты совсем выбилась из сил.
Она села рядом с ним, и он обнял ее за плечи, стал гладить по голове. Катрин хотела возразить ему, сказать, что для нее секс – синоним смерти, уничтожения собственного «я». И ей невыносима мысль о том, что Томас, которого она знала и любила, растоптан и вымазан грязью. Но произнести эти слова вслух было нелегко.
Жакоб пытался ее развеселить:
– Помнишь, как однажды пошутил Вуди Аллен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43