Бессмертный-то он бессмертный, но от такого удара вырубился моментально.Я бросилась к нему, расталкивая на ходу стражу, и припала к груди, чтоб понять, пациент скорее жив или мертв. Я бы ему еще и искусственное дыхание сделала, если бы успела. Воин, уложивший Кащей, ухватил меня за сарафан и оттолкнул в сторону.– Тащите Лазаря в яму, пусть охолонет, – скомандовал главный, и несколько человек не без труда подняли Бессмертного за руки-ноги и поволокли к выходу.Я снова бросилась за ними:– Ребята! Оставьте его! Пожалуйста!Вдруг чья-то железная ладонь легла на мою руку:– И девку забирайте! Она вместе с Лазарем смуту вносила, добрых молодцев стравливала! – крикнул Светунец.– Что?! Да как ты смеешь, сморчок недоношенный?! – возмутилась я до глубины души и изо всех сил пнула его коленкой в больное для мужчин место.Светунец позеленел, и от ярости тоже.– Ну я тебе, Грушка-игрушка, сделаю подарочек, – прошипел он сквозь зубы и заорал во весь голос: – Девка эта хвалилась, что со всей дружиной князевой перетрахалась и ни одного свежего перца не нашла, все сушеные! Глава 37ШОУ ДВОЙНИКОВ Стражники возмущенно загудели и потащили меня за собой.– Да не говорила я!– Язычок твой, Грушка, не всегда тебе друг, – бросил гневно командир отряда, склонившись к моему уху.Видно, девчонка, за которую меня принимают, и здесь отметилась.Что ж делать-то теперь?Я попыталась упереться в дверях, но разве моим тонким ручкам состязаться с ручищами древнерусских добрых (или недобрых) молодцев? Только и успела заметить ехидный взгляд подлеца Светунца. Меня вытащили на улицу и под свист и улюлюканье наблюдателей потащили к княжескому терему. В дверях мы столкнулись с новым лицом в этой трагикомедии. Это был русоволосый молодой мужчина с простоватым, добродушным лицом.– Малинка?! – крикнул он, прищурившись. – А куда это вы ее тащите?Если посетители кабака дружно видели во мне Грушку, то этот принял меня за другую.– Помогите! – рванулась я к нему.– Отпустите Малинку! Это же невеста моя! Кузнеца Власа Славия дочь!– Да, это я!Рано я радовалась, моего новоявленного «жениха» ухватили Светунец с друзьями за руки и потащили назад. До меня еще доносились голоса:– С ума ты, Вернидуб, что ли, сошел?– Это Грушка, гулящая девка, пущай посидит в яме!– Уж не хворь ли у тебя с глазами приключилась? Меня видишь?Без суда и следствия, не обращая внимания на мои крики: «Я буду жаловаться князю! Я буду жаловаться на князя!», меня спустили на веревке в глубокую яму и надвинули сверху решетку. А куда Кащея дели, вообще не видела.Провалили мы миссию. Скоро обнаружится, что настоящие Груша и Лазарь гуляют на свободе и ни слухом ни духом не знают о сегодняшних событиях в «Старом сапожнике».Какой срок, интересно, здесь дают за самозванство? А вдруг сочтут нас колдунами? Интересно, тут не практикуется сожжение на костре? Или причастность к ведьмовскому народу здесь проверяют погружением подозреваемых в воду: не утопла – ведьма, утопла – значит, невинная была? Я еще немного порылась в мозгах, выуживая сведения об отношении в разные исторические времена к необъяснимым явлениям. Ой, кажется, нужно сматывать удочки, пока трамваи ходят.Я внимательно осмотрела свою «камеру предварительного заключения» и не нашла никаких возможностей для побега. Улеглась головой на сумку (ее пытались конфисковать, но, когда я закричала, что там «предметы женской гигиены», оставили) и, размышляя, как там Кащей, незаметно для себя уснула.
– Малинка! Малинка, чтоб тебя днем и ночью, и только я! Малинка!Во сне я превратилась в сорокадевятикилограммовую сочную ягоду малину, которую кто-то пытался съесть.– Малинка! Сонь тьмутараканская! Просыпайся!Меня больно щелкнул по носу камешек, и я испуганно подскочила. Кто? Что? Бежать? Куда?Тьфу ты, чего только не покажется спросонья, бежать-то некуда, и я собралась досмотреть свой странный сон.– Малинка!Наконец-то до меня дошло, что сиплый шепот доносится сверху. Я подняла глаза. Тяжелая решетка была сдвинута в сторону, и в яму заглядывало румяное лицо добра молодца, называвшего меня намедни Малинкой и своей невестой.Кажется, дела начинают сдвигаться с мертвой точки! Если этот древнерусский богатырь считает себя моим женихом, он просто обязан спасти свою суженую от тягот заключения.Как же его там называли? Вернидуб, вот! Точно!– Я здесь!– Веревку лови!Я живо набросила на плечо сумку, подхватила веревку и, упираясь ногами в стену, подтягиваемая «женишком», выбралась на поверхность.Здоровый, как медведь, Вернидуб подхватил меня, облапывая ручищами где только можно (и где нельзя – тоже). И только я рот открыла «спасибо» сказать, закрыл мне его поцелуем.– Мм, – попыталась я совершенно безрезультатно вырваться, – мм!А совсем даже неплохо они целуются в своем Китеже!Когда он отпустил меня, минут через пять, я даже не нашлась что сказать, а он отстранился, оглядев меня страстным взглядом.– Да ты еще краше стала, Малинка! А целуешься… Стой, а кто это тебя так научил? Когда успела? – Взгляд его потемнел.– Что ты, Дубушка! Это оттого, что ты меня из тюрьмы вызволил, чувства во мне проснулись особые, само собой так получилося. – Я стеснительно опустила глаза.– На пользу тебе яма пошла, милая моя. И называешь меня как ласково, раньше только Дубинушкой кликала.И Вернидуб снова собрался целоваться:– Стой, Дубушка! Нам отсюда убираться побыстрее надо, пока стража не подоспела.– Да стражники Стоян и Ломонос беспробудным сном уже спят.Неужели он из-за меня двух людей замочил?!– Знаешь, сколько я медовухи им приволок? – ухмыльнулся «жених» и полез мне под сарафан.Да, что-то строгим нравом в Китеже девицы не отличаются…– Дубушка! Давай уходить, не они, так другие явятся.– Точно. Помешают любиться нам с тобой. А я такого не люблю. Так пошли, вот только до травушки-муравушки доберемся, и…– Слушай, Дубушка! Только нам нужно сначала того парня, которого стражники вместе со мной забрали, освободить.– Что-о?! Лазаря?! Так это ты с ним целоваться училась?! Говорил мне Светунец…– Да не Лазарь он. Честное слово! Это брат мой, как говорится, единоутробный.– Не было у тебя брата отродясь!– Так я тоже о нем только вчера узнала.– Да откуда он взялся? И почему с Лазарем так схож?– Ах, Дубушка, там такая запутанная история и длинная. Я тебе все-все расскажу. Только не сейчас. Брата моего спасти надобно и из города вывести, как только Китеж из озера вынырнет.– Не могу поверить, – схватился за ворот рубахи Вернидуб. – Больно он на Лазаря похож.– Успокойся, милый. А ты к Лазарю домой сходи да проверь. Спит он, настоящий-то Лазарь, небось седьмой сон видит.– Пойду, Малинка. Не обижайся, но проверить должен, слишком дивно все.Вернидуб отвел меня в какое-то укромное место между постройками и велел ждать, никуда не высовываться.К счастью, вернулся он довольно быстро и, лукаво улыбаясь, подошел ко мне.– Ну что? – Я вдруг испугалась: а что, если он настоящего не нашел?– Есть, – кивнул богатырь. – Не совсем дома и не совсем спит, но есть Лазарь. Теперь верю, что это твой брат, и вытащить помогу. Только прежде поцелуй с тебя.– Не время…– Один. А то не пойду брата твоего выручать.Шантажист. Приходится соглашаться.Еще минут через десять, когда мы закончили целоваться, я почти забыла, куда нам еще нужно сходить. Ах да, спасти Кащея!Вернидуб взял меня за руку и повел мимо построек к яме, в которую бросили Бессмертного.– Эй, братик, ты тут?– Да тут он, точно, я сам видел. Вас как забрала стража, я все время наблюдал, думал, как свою милку освободить.– Спасибо, Дубушка… А что ж он не отвечает?– Может, дрыхнет, как ты. Я и тебя добудился еле-еле, это у вас что, семейное? А может, не пришел еще в себя. Приложили-то его крепко.– Ой, он хоть живой?– Добра молодца одним ударом не сгубить. Полежит-полежит и оклемается.– А как же мы его вытащим?– В яму придется тебе лезть, сладкая моя, – цокнул языком Вернидуб. – Меня-то ты не удержишь. Спустишься, брата вот этим напои. – Парень вытащил из-за пояса кварту и протянул мне.Ручки мои, ножки мои, люли мои! У меня все тело уже саднит от этих ям. Но хочешь не хочешь, а пришлось спускаться.Кащей не двигался, я даже перепугалась, но дышал. А когда я влила ему в горло целительный бальзам местного разлива, закашлялся и выругался последними словами, правда, может, и не последними, может, у него еще найдутся. Зато, узнав меня, смутился и даже попросил извинения.– Ладно, Странник, извинения потом, с процентами. А сейчас выбираться надо, скоро светать будет.– Угу, – кивнул Кащей.– Ты подняться сам можешь? Давай я тебя веревкой обвяжу, и полезай наверх.– А веревка крепко привязана? – подергал Бессмертный за ее конец.Сверху заворчали.– Ее парень один держит, мм… мой друг.– Ах, так ты, Неневеста, уже друзьями обзавестись успела, пока я здесь без чувств…– А ты думал, я тебя сама отсюда вытащу? Да если бы не он…– Все-все-все, не обижайся. Как друга-то зовут?– Вернидуб.– Крутое имя. Комплекция соответствует?– Соответствует, – подтолкнула я его под заднее место коленкой. – Полезай давай.Кащей взялся за веревку.– Да, я тебя братом представила, не проболтайся, а меня он Малинкой считает.– Ух ты, как вкусно! Ягодкой?– Имя такое! – И я врезала ему кулаком под ребра.– У-у-у! – взвыл Бессмертный. – Там болит!Я врезала с другой стороны.– И там тоже!– Лезь уже!Кащей галантно поклонился, указывая на веревку:– Ты первая!Фигушки. Если я вылезу, Дубушка сразу целоваться начнет, а тут Бессмертный. Представляю: картина Репина «Приплыли». Хотя, собственно, чего я должна стесняться? Я ведь ему никто, не невеста. Я вздохнула, но упрямо повторила:– Вылезай!Кащей пожал плечами: мол, не оценила воспитанности, уцепился за веревку и стал подниматься. Как только его ноги оказались на поверхности, не дожидаясь предложения, я поспешила наверх. А то без меня они точно что-нибудь не поделят. Почти у поверхности меня ухватили с обеих сторон две мощные руки и, как пушинку, вытащили на свет божий.– Малинка! – расплылся в улыбке Вернидуб. – Милка моя!– Чего это он? – округлил глаза Кащей.Вот тут я решила оторваться по полной:– Жених это мой, суженый. А ты, братик, рот закрой, лучше поспешим к стене городской, светать вот-вот начнет.Бессмертный послушно захлопнул рот и попытался идти, но зашатался и сел, – видно, не отошел еще полностью после удара.Я угостила его новой порцией бальзама, и Кащею стало полегче. Интересно, что это за зелье такое? Я понюхала кварту и отшатнулась. Тьфу ты, самогон настоящий!Вернидуб вырвал посудину из моих рук:– Девицам такое нельзя!Он что, думал, что я собираюсь пить ЭТО?– Да я такое на дух не переношу!– Так ты догадалась, что это? Смотри, никому не говори!– А что будет? – переспросил Кащей.– Зелье это новое, запрещенное, – объяснил добрый молодец. – Сбитень, медовуху можно пить, а за это и в яму упекут. А я без моей милки в яму не хочу.Он обнял меня за талию и крепко прижал к себе.– Пошли, Дубушка, помоги брата через ограду переправить.Вернидуб забросил мою сумку за плечо, подхватил одной рукой меня; другой – Бессмертного, и мы двинулись по направлению к городской стене. Опять ощущалась знакомая вибрация, Китеж поднимался из глубин. Народ еще спал, но только город окажется на берегу, Негасимый Свет снова упрячут в сокровищницу. Его можно взять только сейчас. Странник давно пытался подавать мне знаки, настолько «незаметные», что мой жених не выдержал и спросил:– Милка, у тебя брательник контуженый, что ли? Или блаженный вовсе?– Контуженый! – хлопнула я себя ладошкой по лбу. – А я лекарство забыла дома. Вы меня там, за крапивными зарослями, подождите, я мигом слетаю.Я подобрала сарафан и рванула в сторону центральной городской площади, услышав сзади только удивленное:– Куда ты, Малинка? Ты ж не в той стороне живешь!Добежав до центра, я взглядом разведчика окинула территорию, не выходя из тени домов. Никого. Светлело с каждой минутой, и откладывать было некуда. Я пробежалась к столбу, на котором сиял яркий камень, на ходу развязывая шнурок на черном мешочке, болтавшемся у меня на шее, вытащила подарок мимикра, схватила Негасимый Свет, который оказался совершенно холодным, сунула в мешочек, подменив его своим камнем, задержалась на мгновение, погладила его:– Спасибо, камушек, ты меня не раз выручал, теперь тебе здесь жить, – и поспешила к ожидающим меня мужчинам.– Все в порядке, – кивнула на ходу Кащею. – Лекарство твое я взяла. А теперь скорее наверх!– Погоди, – ухватил меня за руку Вернидуб.Я оглянулась. Возле стены стояла добротная лестница.– Вот умница, Дубушка, раздобыл где-то…Я почувствовала толчок.– Китеж стал на берег. Теперь пора. – И мой «жених» подтолкнул Бессмертного к лестнице.– Полезай, – шепнула я ему на ухо, – я за тобой.Кащей не заставил себя долго упрашивать, набросил на плечо сумку со своим драгоценным плащом и полез наверх. Вскоре глухой удар свидетельствовал о том, что он приземлился с той стороны.Я схватилась за лестницу.– Малинка! А ты куда?– Лекарство брату отдать забыла.– Брось через ограду.– В траве затеряется.– Давай я полезу.– Дубушка, – я нетерпеливо топнула ножкой, – я попрощаться с братом хочу!– Да я уже ждать тебя больше не могу!И Вернидуб так прижал меня к себе, что я сразу почувствовала, что ждать он действительно больше не может.– Миленький мой! Пять минут – и я навеки твоя. Брату ведь уходить надо. Не ровен час, поймают опять!Мой жених застонал и заскрежетал зубами:– Один поцелуй, а то не пущу.Ну вот, опять пришлось согласиться. Дубушка приник к моим губам так страстно, что теперь и пятнадцатью минутами не обойдется. Он терзал мои губы мягко, но настойчиво, нежно, но жарко, так, что у меня в глазах потемнело и ноги подкосились. Я не упала только благодаря сжимающим меня мускулистым, горячим рукам. Ну почему это не Кащей? Внутри прокатилась горячая волна…И вдруг со стороны городской площади раздались крики. Обнаружили подмену камня! Я дернулась, Вернидуб отпустил меня, тяжело дыша и страстно пожирая глазами.– Милка моя, сладкая моя, быстрей возвращайся, я жду тебя! – И подсадил меня на лестницу, причем его руки скользнули по моим ножкам. Через мгновение я оказалась наверху ограды. Посмотрела вниз, в его любящие, преданные глаза… Мне даже жалко его стало.– Дубушка, ты очень хороший! Спасибо тебе!Крики приближались, похоже, просыпался весь город. Достанется же Вернидубу, когда его здесь застанут с лестницей. И Лазарю с Малинкой долго придется доказывать свою непричастность ко всему происшедшему.– Дубушка! Я не Малинка, возвращайся к ней, и будьте счастливы! А все, что я сделала, – для спасения мира!Я еще успела увидеть округлившиеся глаза моего «жениха» и спрыгнула со стены. Глава 38ОКО МИРА Я даже не упала, а мягко приземлилась, точнее, приковрилась. Кащей уже ждал меня, облачившись в свой неизменный плащ с черепушкой. Он придержал меня, чтобы я не свалилась, и ковровая дорожка взмыла над лесом.Только отлетев на приличное расстояние, мы немного успокоились и задумались: а куда мы, собственно, летим?Конечно, и так было ясно, что двигаться нужно по течению реки. «Пусть шестирукая богиня Ара дорогу вам своим укажет телом», – говорилось в древних письменах. Но Баба-яга, то есть Анастасия Славозаровна, советовала заехать в гости к ее средней сестре. Авось старая женщина, да еще и жена Южного ветра, поможет с предсказанием разобраться, а то дальше шестирукой богини мы ни на йоту не сдвинемся. Кащей достал клубочек с пультом дистанционного управления, в меню «адрес» мы отыскали строку «Зоряница Славозаровна» и продолжили путешествие, следуя за путеводной нитью. Она сразу же увела нас прочь от реки, выполняя функцию «обходить города». Это, естественно, удлинило нашу дорогу, но сделало ее более безопасной. А еще мы смогли пролететь над такими живописными местами, каких ни в сказке сказать, ни пером описать. Нога человека здесь не ступала, это точно.В одном месте мы спугнули стадо белых единорогов. Целое стадо! Они неслись, словно летели, крупные, длиннорогие жеребцы, изящные кобылицы, молодые, игривые жеребята.В другой раз пролетели над огороженным скалами гнездовьем жар-птиц. Безумно яркие, красочные, словно цветы на жостовском подносе, они не вставали с яиц, а только провожали нас взглядом, вытягивая вслед тонкие, гибкие шеи.А на скалистом уступе над одним из многочисленных озер стоял, задумчиво вскинув голову, олень с золотыми рогами.Даже жалко, что мы летим на ковре-самолете, а не идем пешком, чтобы можно было прикоснуться ко всей этой красоте… Хотя кто бы из этих сказочных созданий захотели поближе со мной познакомиться?А потом мы пролетели над очаровательным песчаным пляжем у озера с лежбищем греющихся на солнышке огромных десятиметровых змей. Они загорали, уютно свернувшись колечками и подложив под головы кончики хвостов.Небольшая стая волков, около десяти животных, ростом с полугодовалых бычков, проводила нас любопытными взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41