Фитиль был обуглен до черноты. Свеча, которая обладала невероятной властью всего несколько минут назад, теперь оказалась до нелепости безвредной.
Зачем, Касс? – хриплым от расстройства и тревоги голосом спросила Габриэль, сердито повернувшись к женщине. – Зачем ты это сделала?
– Зачем? – пронзительно передразнила ее Касс. – Проклятье, Габриэль, будто не понимаешь! – Она с силой обхватила себя руками. – Нострадамус только и крутился вокруг имени Темной Королевы, предсказывая ее смерть и гибель ее потомков. Да знаешь ли ты, что она сотворит с нами, если проведает, что мы пробуждали подобные пророчества!?
– Какая глупость, Кассандра, – отрывисто бросила Габриэль. – Мы скрываемся в заброшенном доме, вызываем духов здесь, в комнате, больше похожей на разрушенный склеп. Как Екатерина может об этом пронюхать?
– Екатерина сама и есть дьявол. Она обладает большими дьявольскими силами, чем ты можешь себе далее представить. Если Темная Королева только заподозрит, что ты надеешься вытеснить ее и ее отродья королем Наварры, она уничтожит тебя и его заодно. А затем возьмется и за меня, ведь это я вызвала призрака умершего дворцового астролога, чтобы тот вбил тебе в голову подобные притязания.
– Мне не нужен Нострадамус, чтобы стремиться отнять власть у Темной Королевы. Я сгораю от желания увидеть падение Екатерины с тех пор, как…
Но Габриэль справилась со своим гневом, сообразив, насколько искренне встревожена и обеспокоена Касс. Женщина всегда была бледной, но тут она побледнела, как мертвец, ее шатало, словно она могла вот-вот упасть в обморок. Ярость Габриэль растаяла, и она поспешила помочь Касс.
– С тобой все в порядке? Ты ужасно выглядишь. – Габриэль обхватила тонкие плечи Касс. – Пойдем. Я думаю, тебе надо лечь.
– Что мне действительно надо, так это выпить, – пробормотала Касс, но позволила Габриэль подвести себя к узкой кровати.
Она отказалась лечь, но присела на край кровати и сжала голову между коленями, пока кровь не прилила к щекам. Потом с едва слышным вздохом выпрямилась и постаралась убрать выбившиеся пряди волос. Прямо на глазах у Габриэль Кассандра Лассель как-то съежилась и померкла, превратившись в тень той могущественной волшебницы, которая исчезла вместе с туманом. Самое заметное изменение произошло в ее глазах. Свет в них потух, и, совсем как у черной свечи, вместо яркого огня остались лишь обугленные фитили. Касс снова потерялась, погрузилась назад в темноту. Она облизала губы, дрожащей рукой провела по лбу.
– Боже, мне… мне всегда становится совсем плохо, если я так резко прерываю колдовство. Прости… прости за то, что я это сделала, Габриэль. Я знаю, ты считаешь меня невероятно глупой. Но когда мастер начал без остановки говорить и говорить про Темную Королеву. – Женщина дрожала. – Не слишком-то многого я опасаюсь в этом мире. Но я предусмотрительно не злю ее. По крайней мере, до тех пор, пока она остается самой могущественной ведьмой во Франции.
Габриэль опустилась на колени перед Касс, мягко растирая ее запястья.
– Тебе не следует так бояться. Слишком многие приписывают Екатерине все знание черной магии. Но я сталкивалась с этой женщиной, и, поверь мне, она всего лишь одна из Дочерей Земли, и у нее есть слабые стороны, как и у остальных.
– Но… но она настолько могущественна…
– Так же, как и ты, – сказала Габриэль, пытаясь как-то согреть руки Касс. – Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты.
Касс сумела выдавить из себя бледное подобие улыбки.
– Как видно, и у меня есть слабые стороны. Я не дала тебе желаемого – твоего капитана Реми.
– Что ж, не слишком-то это и важно, – солгала Габриель, проглотив свое разочарование. – Было интересно встретить великого Нострадамуса. Мой отец обычно привозил с собой из Парижа альманахи его предсказании, хотя матушка никогда не одобряла их. Она не слишком верила в искусство астрологии и всегда говорила, что предсказания Нострадамуса, если убрать довольно глупую поэзию, вызывающе неопределенны.
– Какие-то да, но другие оказались удивительно точными. Могу сказать это наверняка, Габриэль Шене, – серьезно возразила Касс. – Я вызывала Нострадамуса много раз, с тех пор как он ушел из нашего мира, чтобы проконсультироваться с ним относительно будущего. Его дар был сильно отточен смертью.
– Тогда ты думаешь, что все сказанное им обо мне – правда?
– О да. Перед тобой, несомненно, великое будущее. Жаль только, я не нашла в себе смелости продолжить, чтобы он мог сказать тебе больше.
– Ничего страшного, – вздохнула Габриэль. Итак, ее единственное проникновение в мир теней прервалось слишком резко. Оставалось сделать только одно уточнение.
Она колебалась, опасаясь, что ей может совсем не понравиться ответ.
– Касс… Почему сегодня вместо Реми на встречу со мной пришел Нострадамус?
– Мы с мастером связаны навеки, желает он этого или нет. – Касс пожала плечами. – Видишь ли, когда я была совсем маленькой, мой отец, епископ, отвел меня к доктору Нострадамусу в надежде, что тот сумеет вылечить мою слепоту…
– Но я не об этом, – прервала ее Габриэль. – Я понимаю, как тебе удалось вызвать Нострадамуса. Я не понимаю другого: почему Реми не пришел, когда я взывала к нему.
Касс долго не отвечала, опустив голову, спрятав лицо под завесой волос.
– Я не уверена, – выговорила она наконец. – Скорее всего, капитан не захотел этого. Я ведь пыталась предупредить тебя, что мертвые оказываются неумолимы, когда речь идет о прощении, они могут так и не простить нас.
– Значит, ты думаешь, он отвергает меня… в смерти, как когда-то я отвергла его при жизни?
– Похоже, что так оно и есть. – Касс подняла голову, на лице застыло сочувственное выражение. – Прости, Габриэль.
– Все в порядке. Нечто подобное я и сама подозревала, – призналась девушка.
Но тогда почему ей так больно слышать, как Касс подтверждает ее мысли?
– Если ты захочешь, думаю, я смогу попытаться снова, когда-нибудь, когда я буду чувствовать себя лучше.
– Нет, какой в этом смысл, – мрачно отказалась Габриэль. – Полагаю, результат окажется точно таким же. Было глупо пытаться и сейчас.
– Ты должна забыть о Реми. Он был всего лишь солдатом, который на короткое время вошел в твою жизнь, ничто не связало его с твоей судьбой.
Касс попыталась успокоить подругу, сжимая ее руки.
– Если Нострадамус прав, у твоих ног будет рабом сам король Франции и ты станешь хозяйкой всей страны.
– Да, всей страны, – пробормотала Габриэль, удивляясь, почему она не испытывает никакого ликования. Но в тот момент она отдала бы все королевство, все честолюбивые притязания и ослепительное будущее только за одну улыбку Николя Реми.
«Глупейшая мысль», – упрекнула себя Габриэль.
Она слишком устала – в этом все дело. Вечер оказался богатым на события и вымотал все ее силы. Выпуская руку Касс, она медленно выпрямилась.
– Становится поздно. Я должна идти. И тебе нужен отдых.
Касс рукой прикрыла зевок.
– Я невыносимо устала, ты права. Это занятие высасывает из меня все соки.
Габриэль прошла через комнату за плащом. Когда она накинула его на плечи и оглянулась, Касс уже заползла под одеяло и вытянулась на лежанке.
Выло что-то на удивление детское в том, как она крепко обняла подушку. Наблюдая за ней, Габриэль испытала острую боль. Какое бездушие – вот так просто взять и уйти, оставив Касс в таком мрачном месте, погруженную в печальные мысли. Одну в этом доме мавзолее, который заполняли ужасные воспоминания.
– Касс, мне… мне крайне неприятно оставлять тебя одну в таком состоянии. Вот если бы ты позволила…
Но Касс, как всегда, резко оборвала подругу.
– Не волнуйся обо мне, Габриэль, – сказала она с томной улыбкой. – Я очень давно сама забочусь о себе. Ты только не забудь свое обещание. Ты окажешь мне одолжение, как только я обращусь к тебе за помощью.
– Конечно, – пробормотала Габриэль.
Говорить было больше не о чем, так как Касс свернулась клубком под одеялом и закрыла глаза. Отыскав крошечную свечку, которую она принесла с собой, Габриэль зажгла ее, чтобы выбраться вверх по лестнице. Как только она открыла дверь из потайной комнаты, то чуть было не споткнулась о Цербера, который вытянулся на пороге.
Пес лежал, печально опустив голову на лапы. Он сразу же оживился и, не удостоив Габриэль даже взглядом, бросился вниз в тайную комнату в поисках своей хозяйки.
Оглянувшись в последний раз на слепую отшельницу Мезон д'Эспри, Габриэль увидела, как Касс обнимает пса, устроившегося подле нее.
Касс сжалась под одеялом, сосредоточенно и настороженно прислушиваясь к звукам, совсем как ее пес. Услышав шаги Габриэль по полу над ее головой и отдаленный глухой стук закрывающейся двери, она отшвырнула одеяло и направилась на поиски своей бутылки.
Сжимая бутылку подобно скупцу, охраняющему последнюю монету, она проделала путь к столу и плюхнулась на стул. На этот раз она даже не озаботилась поисками бокала и прижала горлышко бутылки прямо к губам.
Пламенная жидкость потекла по языку и в горло. Только когда коньяк пульсирующей горячей влагой растекся по ее жилам, она немного успокоилась.
Касс с протяжным вздохом опустила бутылку на стол, испытывая стыд от своей ужасной поспешности. Цербер подошел и ткнулся головой в ее колени. Его язык лизнул ее руку. Он негромко заскулил.
«Бедное животное видит меня с бутылкой слишком часто», – с сожалением подумала Касс.
Пес становился свидетелем потери контроля, взрывов гнева, видел ее в моменты, когда она давала волю необузданным порывам, превращавшим ее в угрозу для других, а еще больше для нее самой.
Она приласкала пса, почесав его за ушами.
– Только не волнуйся, дружище, – пробормотала она. – Тут осталось совсем немного, чтобы мне удалось напиться сегодня вечером. И у меня не будет больше этого напитка, пока эта идиотка Финетта не появится здесь снова.
Ее пальцы сжали горлышко. Касс вспомнила, что ей придется устроить нагоняй девчонке за то, что она выдала Габриэль Шене ее тайну о способности практиковать некромантию.
Мертвые не прощали. По крайней мере эту правду Касс от Габриэль не утаила. Слишком часто Касс лежали без сна, мучимая воспоминаниями об охотниках на ведьм, перерывающих весь дом, об испуганных криках сестер, которых тащили на мучения и смерть.
Женщина испытывала сдержанный восторг перед Габриэль. Ее новая подруга был умна и по-житейски мудра. Но в чем-то она оказалась настоящей глупышкой, если сколького не узнала о Николя Реми.
Не знала Габриэль и самого удивительного: Великий Бич был жив.
Допив последний глоток из бутылки, Касс довольно рассмеялась.
«Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты», – так ведь сказала Габриэль. «Дара? О да», – подумала Касс. Ни один дух никогда не сумел бы отвергнуть ее зов. По своей воле или против воли, но он обязательно явился бы. Существовала лишь одна причина, по которой Реми не откликнулся на ее зов из потустороннего мира: отважного капитана из Наварры просто не было в царстве теней. Этот мужчина все еще бродил где-то по царству живых, и он мог оказаться неоценимым для Касс.
Что, если он окажется именно Им?! Касс еще не была и этом уверена. Не знала она и того, каким образом отыщет Реми. Но Касс твердо знала, что она его отыщет, если придет к выводу, что Бич верно был тем мужчиной, которого она искала. Она слизала последнюю каплю коньяка с губ и улыбнулась.
Ее дорогая подруга Габриэль сильно удивится, если узнает, что бедная слепая Касс Лассель и сама о чем-то мечтает и к чему-то стремится.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Туман, смягчавший острые грани города, растаял, покинув темные улицы, которые казались еще холоднее, суровее и опаснее, чем тогда, когда Габриэль двигалась по ним к Кассандре. Завидев ворота своего внутреннего двора, она едва справилась с сильным порывом рвануться сломя голову и поскорее укрыться в спасительном доме. Разительный контраст тому настроению, которое вдохновило ее проделать путь через весь Париж по тайному делу к Кассандре Лассель. Теперь Габриэль могла только поражаться своему безумию, которое побудило ее отправиться в путь без сопровождения. Она достаточно хорошо знала Париж, чтобы понимать, насколько рискованно одинокой женщине прогуливаться по городу даже днем, уже не говоря о ночи. Что заставило ее посчитать себя настолько неуязвимой?
К сожалению, она знала ответ. Ее рука нащупала эфес шпаги, болтавшейся у нее на боку. Шпага Реми. Когда шпага была при ней, это всегда заставляло ее чувствовать себя в безопасности, ощущать себя непобедимой, словно клинок этой шпаги служил ей своего рода волшебным талисманом, наделенным силой и храбростью ее прежнего владельца.
Теперь, сжимая рукоятку, она ощущала лишь холод стали, не приносящий никакого утешения. Будто все волшебство растворилось в тот самый миг, когда их обращение к миру мертвых потерпело неудачу, и ей пришлось принять тот факт, что Николя Реми действительно для нее умер. Она никогда больше не сможет поговорить с ним, попросить у него прощения. Не увидит его улыбку, хотя бы последний раз. Он никогда не возвратится к ней, как бы она ни взывала к нему. Никакой черной магией не вернуть его. И, может, он перестанет являться к ней даже во сне.
По почему она не радуется, что наконец избавилась от воспоминаний? Почему теперь ее охватил странный испуг? Почему так остро почувствовала она свое одиночество? И это сейчас, когда она больше всего нуждалась в защите!
За ней следили.
Габриэль догадалась, что за ней следят, с того самого момента, как покинула Мезон д'Эспри. Кто-то, крадучись, следовал за ней, и на сей раз ее воображение было пи при чем. Непонятный преследователь, настолько упорно не отстававший от нее, вовсе не походил на призрак. Каждый раз, когда ей удавалось оглянуться назад, она ловила взглядом зловещего незнакомца, сворачивавшего в переулки, растворявшегося в пьяной толпе, которая выплывала из какой-нибудь закусочной, исчезавшего и дверных проемах, но недостаточно быстро, чтобы они не замечала его. Не было даже тумана, чтобы маскировать его неустанное преследование.
Если это шпион, неприятности в ее жизни откладываются на неопределенное время. И все же угроза оставалась, не явная, но тайная и коварная, хотя от этой мысли Габриэль скорее рассердилась, чем испугалась. Мучительно размышляя, она задержалась около ворот, делая вид, будто наклонилась, чтобы вытащить камушек из башмака.
Кто из тех, кого она знала, посмел приставить к ней шпиона? Она приобрела достаточно врагов при французском дворе, и не последней в списке стояла сама Темная Королева.
Екатерина предпочитала не спускать глаз с Габриэль, когда та посещала Лувр. Выходит, отныне Темная Королева начала раскидывать свою сеть и за пределами дворца?
С кажущейся беззаботностью Габриэль зашла во внутренний двор, но резко изменила поведение, как только уверилась, что ее больше не должно быть видно с улицы.
Она бросилась в темноту и, остановившись всего в каких-то двух шагах от ворот, прижалась спиной к каменной ограде, почти слившись с ней. Затем медленно, с предельной осторожностью вытащила шпагу Реми из ножен и вздрогнула: скрежещущий звук металла грохотом канонады отозвался у нее в ушах. Сердце глухо стучало. Время, казалось, тянулось бесконечно.
Преследователь, возможно, проявил осмотрительность и не стал безрассудно преследовать свою жертву в ее же городском поместье. Или, проследив за ее возвращением домой, решил, что больше он сегодня вечером ничего не узнает, и просто-напросто убрался восвояси.
Она чуть было не покинула свое убежище, но тут услышала звяканье замка и скрип медленно открывающихся ворот. Габриэль снова вжалась в стену и затаила дыхание, когда тень прокралась через открытые ворота.
Луна осветила его, и Габриэль увидела неопрятного вида мужчину с длинными спутанными волосами и густой бородой, в черной безрукавке и сильно поношенных шерстяных шароварах, больше напоминавших лохмотья. Он замер, оглядывая пустую дорожку, ведущую к дому, вырисовывавшемуся в темноте неясными контурами, и Габриэль представила, как он, наверное, ломает голову над ее внезапным исчезновением. Будет лучше, если она сделает свой ход прежде, чем он опомнится и успеет вычислить ее местонахождение. Ее сердце лихорадочно заколотилось больше от возбуждения, нежели от страха. Она испытывала справедливый гнев на того, кто посмел вмешиваться в чужие дела.
Габриэль выскользнула из спасительной тени стены и обошла незнакомца сзади, подняла шпагу и уткнула ее острие прямо по центру его спины.
– Только пошевелись хоть единым мускулом, – прорычала она, – и я проткну тебя там, где ты стоишь. Даже не сомневайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Зачем, Касс? – хриплым от расстройства и тревоги голосом спросила Габриэль, сердито повернувшись к женщине. – Зачем ты это сделала?
– Зачем? – пронзительно передразнила ее Касс. – Проклятье, Габриэль, будто не понимаешь! – Она с силой обхватила себя руками. – Нострадамус только и крутился вокруг имени Темной Королевы, предсказывая ее смерть и гибель ее потомков. Да знаешь ли ты, что она сотворит с нами, если проведает, что мы пробуждали подобные пророчества!?
– Какая глупость, Кассандра, – отрывисто бросила Габриэль. – Мы скрываемся в заброшенном доме, вызываем духов здесь, в комнате, больше похожей на разрушенный склеп. Как Екатерина может об этом пронюхать?
– Екатерина сама и есть дьявол. Она обладает большими дьявольскими силами, чем ты можешь себе далее представить. Если Темная Королева только заподозрит, что ты надеешься вытеснить ее и ее отродья королем Наварры, она уничтожит тебя и его заодно. А затем возьмется и за меня, ведь это я вызвала призрака умершего дворцового астролога, чтобы тот вбил тебе в голову подобные притязания.
– Мне не нужен Нострадамус, чтобы стремиться отнять власть у Темной Королевы. Я сгораю от желания увидеть падение Екатерины с тех пор, как…
Но Габриэль справилась со своим гневом, сообразив, насколько искренне встревожена и обеспокоена Касс. Женщина всегда была бледной, но тут она побледнела, как мертвец, ее шатало, словно она могла вот-вот упасть в обморок. Ярость Габриэль растаяла, и она поспешила помочь Касс.
– С тобой все в порядке? Ты ужасно выглядишь. – Габриэль обхватила тонкие плечи Касс. – Пойдем. Я думаю, тебе надо лечь.
– Что мне действительно надо, так это выпить, – пробормотала Касс, но позволила Габриэль подвести себя к узкой кровати.
Она отказалась лечь, но присела на край кровати и сжала голову между коленями, пока кровь не прилила к щекам. Потом с едва слышным вздохом выпрямилась и постаралась убрать выбившиеся пряди волос. Прямо на глазах у Габриэль Кассандра Лассель как-то съежилась и померкла, превратившись в тень той могущественной волшебницы, которая исчезла вместе с туманом. Самое заметное изменение произошло в ее глазах. Свет в них потух, и, совсем как у черной свечи, вместо яркого огня остались лишь обугленные фитили. Касс снова потерялась, погрузилась назад в темноту. Она облизала губы, дрожащей рукой провела по лбу.
– Боже, мне… мне всегда становится совсем плохо, если я так резко прерываю колдовство. Прости… прости за то, что я это сделала, Габриэль. Я знаю, ты считаешь меня невероятно глупой. Но когда мастер начал без остановки говорить и говорить про Темную Королеву. – Женщина дрожала. – Не слишком-то многого я опасаюсь в этом мире. Но я предусмотрительно не злю ее. По крайней мере, до тех пор, пока она остается самой могущественной ведьмой во Франции.
Габриэль опустилась на колени перед Касс, мягко растирая ее запястья.
– Тебе не следует так бояться. Слишком многие приписывают Екатерине все знание черной магии. Но я сталкивалась с этой женщиной, и, поверь мне, она всего лишь одна из Дочерей Земли, и у нее есть слабые стороны, как и у остальных.
– Но… но она настолько могущественна…
– Так же, как и ты, – сказала Габриэль, пытаясь как-то согреть руки Касс. – Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты.
Касс сумела выдавить из себя бледное подобие улыбки.
– Как видно, и у меня есть слабые стороны. Я не дала тебе желаемого – твоего капитана Реми.
– Что ж, не слишком-то это и важно, – солгала Габриель, проглотив свое разочарование. – Было интересно встретить великого Нострадамуса. Мой отец обычно привозил с собой из Парижа альманахи его предсказании, хотя матушка никогда не одобряла их. Она не слишком верила в искусство астрологии и всегда говорила, что предсказания Нострадамуса, если убрать довольно глупую поэзию, вызывающе неопределенны.
– Какие-то да, но другие оказались удивительно точными. Могу сказать это наверняка, Габриэль Шене, – серьезно возразила Касс. – Я вызывала Нострадамуса много раз, с тех пор как он ушел из нашего мира, чтобы проконсультироваться с ним относительно будущего. Его дар был сильно отточен смертью.
– Тогда ты думаешь, что все сказанное им обо мне – правда?
– О да. Перед тобой, несомненно, великое будущее. Жаль только, я не нашла в себе смелости продолжить, чтобы он мог сказать тебе больше.
– Ничего страшного, – вздохнула Габриэль. Итак, ее единственное проникновение в мир теней прервалось слишком резко. Оставалось сделать только одно уточнение.
Она колебалась, опасаясь, что ей может совсем не понравиться ответ.
– Касс… Почему сегодня вместо Реми на встречу со мной пришел Нострадамус?
– Мы с мастером связаны навеки, желает он этого или нет. – Касс пожала плечами. – Видишь ли, когда я была совсем маленькой, мой отец, епископ, отвел меня к доктору Нострадамусу в надежде, что тот сумеет вылечить мою слепоту…
– Но я не об этом, – прервала ее Габриэль. – Я понимаю, как тебе удалось вызвать Нострадамуса. Я не понимаю другого: почему Реми не пришел, когда я взывала к нему.
Касс долго не отвечала, опустив голову, спрятав лицо под завесой волос.
– Я не уверена, – выговорила она наконец. – Скорее всего, капитан не захотел этого. Я ведь пыталась предупредить тебя, что мертвые оказываются неумолимы, когда речь идет о прощении, они могут так и не простить нас.
– Значит, ты думаешь, он отвергает меня… в смерти, как когда-то я отвергла его при жизни?
– Похоже, что так оно и есть. – Касс подняла голову, на лице застыло сочувственное выражение. – Прости, Габриэль.
– Все в порядке. Нечто подобное я и сама подозревала, – призналась девушка.
Но тогда почему ей так больно слышать, как Касс подтверждает ее мысли?
– Если ты захочешь, думаю, я смогу попытаться снова, когда-нибудь, когда я буду чувствовать себя лучше.
– Нет, какой в этом смысл, – мрачно отказалась Габриэль. – Полагаю, результат окажется точно таким же. Было глупо пытаться и сейчас.
– Ты должна забыть о Реми. Он был всего лишь солдатом, который на короткое время вошел в твою жизнь, ничто не связало его с твоей судьбой.
Касс попыталась успокоить подругу, сжимая ее руки.
– Если Нострадамус прав, у твоих ног будет рабом сам король Франции и ты станешь хозяйкой всей страны.
– Да, всей страны, – пробормотала Габриэль, удивляясь, почему она не испытывает никакого ликования. Но в тот момент она отдала бы все королевство, все честолюбивые притязания и ослепительное будущее только за одну улыбку Николя Реми.
«Глупейшая мысль», – упрекнула себя Габриэль.
Она слишком устала – в этом все дело. Вечер оказался богатым на события и вымотал все ее силы. Выпуская руку Касс, она медленно выпрямилась.
– Становится поздно. Я должна идти. И тебе нужен отдых.
Касс рукой прикрыла зевок.
– Я невыносимо устала, ты права. Это занятие высасывает из меня все соки.
Габриэль прошла через комнату за плащом. Когда она накинула его на плечи и оглянулась, Касс уже заползла под одеяло и вытянулась на лежанке.
Выло что-то на удивление детское в том, как она крепко обняла подушку. Наблюдая за ней, Габриэль испытала острую боль. Какое бездушие – вот так просто взять и уйти, оставив Касс в таком мрачном месте, погруженную в печальные мысли. Одну в этом доме мавзолее, который заполняли ужасные воспоминания.
– Касс, мне… мне крайне неприятно оставлять тебя одну в таком состоянии. Вот если бы ты позволила…
Но Касс, как всегда, резко оборвала подругу.
– Не волнуйся обо мне, Габриэль, – сказала она с томной улыбкой. – Я очень давно сама забочусь о себе. Ты только не забудь свое обещание. Ты окажешь мне одолжение, как только я обращусь к тебе за помощью.
– Конечно, – пробормотала Габриэль.
Говорить было больше не о чем, так как Касс свернулась клубком под одеялом и закрыла глаза. Отыскав крошечную свечку, которую она принесла с собой, Габриэль зажгла ее, чтобы выбраться вверх по лестнице. Как только она открыла дверь из потайной комнаты, то чуть было не споткнулась о Цербера, который вытянулся на пороге.
Пес лежал, печально опустив голову на лапы. Он сразу же оживился и, не удостоив Габриэль даже взглядом, бросился вниз в тайную комнату в поисках своей хозяйки.
Оглянувшись в последний раз на слепую отшельницу Мезон д'Эспри, Габриэль увидела, как Касс обнимает пса, устроившегося подле нее.
Касс сжалась под одеялом, сосредоточенно и настороженно прислушиваясь к звукам, совсем как ее пес. Услышав шаги Габриэль по полу над ее головой и отдаленный глухой стук закрывающейся двери, она отшвырнула одеяло и направилась на поиски своей бутылки.
Сжимая бутылку подобно скупцу, охраняющему последнюю монету, она проделала путь к столу и плюхнулась на стул. На этот раз она даже не озаботилась поисками бокала и прижала горлышко бутылки прямо к губам.
Пламенная жидкость потекла по языку и в горло. Только когда коньяк пульсирующей горячей влагой растекся по ее жилам, она немного успокоилась.
Касс с протяжным вздохом опустила бутылку на стол, испытывая стыд от своей ужасной поспешности. Цербер подошел и ткнулся головой в ее колени. Его язык лизнул ее руку. Он негромко заскулил.
«Бедное животное видит меня с бутылкой слишком часто», – с сожалением подумала Касс.
Пес становился свидетелем потери контроля, взрывов гнева, видел ее в моменты, когда она давала волю необузданным порывам, превращавшим ее в угрозу для других, а еще больше для нее самой.
Она приласкала пса, почесав его за ушами.
– Только не волнуйся, дружище, – пробормотала она. – Тут осталось совсем немного, чтобы мне удалось напиться сегодня вечером. И у меня не будет больше этого напитка, пока эта идиотка Финетта не появится здесь снова.
Ее пальцы сжали горлышко. Касс вспомнила, что ей придется устроить нагоняй девчонке за то, что она выдала Габриэль Шене ее тайну о способности практиковать некромантию.
Мертвые не прощали. По крайней мере эту правду Касс от Габриэль не утаила. Слишком часто Касс лежали без сна, мучимая воспоминаниями об охотниках на ведьм, перерывающих весь дом, об испуганных криках сестер, которых тащили на мучения и смерть.
Женщина испытывала сдержанный восторг перед Габриэль. Ее новая подруга был умна и по-житейски мудра. Но в чем-то она оказалась настоящей глупышкой, если сколького не узнала о Николя Реми.
Не знала Габриэль и самого удивительного: Великий Бич был жив.
Допив последний глоток из бутылки, Касс довольно рассмеялась.
«Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты», – так ведь сказала Габриэль. «Дара? О да», – подумала Касс. Ни один дух никогда не сумел бы отвергнуть ее зов. По своей воле или против воли, но он обязательно явился бы. Существовала лишь одна причина, по которой Реми не откликнулся на ее зов из потустороннего мира: отважного капитана из Наварры просто не было в царстве теней. Этот мужчина все еще бродил где-то по царству живых, и он мог оказаться неоценимым для Касс.
Что, если он окажется именно Им?! Касс еще не была и этом уверена. Не знала она и того, каким образом отыщет Реми. Но Касс твердо знала, что она его отыщет, если придет к выводу, что Бич верно был тем мужчиной, которого она искала. Она слизала последнюю каплю коньяка с губ и улыбнулась.
Ее дорогая подруга Габриэль сильно удивится, если узнает, что бедная слепая Касс Лассель и сама о чем-то мечтает и к чему-то стремится.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Туман, смягчавший острые грани города, растаял, покинув темные улицы, которые казались еще холоднее, суровее и опаснее, чем тогда, когда Габриэль двигалась по ним к Кассандре. Завидев ворота своего внутреннего двора, она едва справилась с сильным порывом рвануться сломя голову и поскорее укрыться в спасительном доме. Разительный контраст тому настроению, которое вдохновило ее проделать путь через весь Париж по тайному делу к Кассандре Лассель. Теперь Габриэль могла только поражаться своему безумию, которое побудило ее отправиться в путь без сопровождения. Она достаточно хорошо знала Париж, чтобы понимать, насколько рискованно одинокой женщине прогуливаться по городу даже днем, уже не говоря о ночи. Что заставило ее посчитать себя настолько неуязвимой?
К сожалению, она знала ответ. Ее рука нащупала эфес шпаги, болтавшейся у нее на боку. Шпага Реми. Когда шпага была при ней, это всегда заставляло ее чувствовать себя в безопасности, ощущать себя непобедимой, словно клинок этой шпаги служил ей своего рода волшебным талисманом, наделенным силой и храбростью ее прежнего владельца.
Теперь, сжимая рукоятку, она ощущала лишь холод стали, не приносящий никакого утешения. Будто все волшебство растворилось в тот самый миг, когда их обращение к миру мертвых потерпело неудачу, и ей пришлось принять тот факт, что Николя Реми действительно для нее умер. Она никогда больше не сможет поговорить с ним, попросить у него прощения. Не увидит его улыбку, хотя бы последний раз. Он никогда не возвратится к ней, как бы она ни взывала к нему. Никакой черной магией не вернуть его. И, может, он перестанет являться к ней даже во сне.
По почему она не радуется, что наконец избавилась от воспоминаний? Почему теперь ее охватил странный испуг? Почему так остро почувствовала она свое одиночество? И это сейчас, когда она больше всего нуждалась в защите!
За ней следили.
Габриэль догадалась, что за ней следят, с того самого момента, как покинула Мезон д'Эспри. Кто-то, крадучись, следовал за ней, и на сей раз ее воображение было пи при чем. Непонятный преследователь, настолько упорно не отстававший от нее, вовсе не походил на призрак. Каждый раз, когда ей удавалось оглянуться назад, она ловила взглядом зловещего незнакомца, сворачивавшего в переулки, растворявшегося в пьяной толпе, которая выплывала из какой-нибудь закусочной, исчезавшего и дверных проемах, но недостаточно быстро, чтобы они не замечала его. Не было даже тумана, чтобы маскировать его неустанное преследование.
Если это шпион, неприятности в ее жизни откладываются на неопределенное время. И все же угроза оставалась, не явная, но тайная и коварная, хотя от этой мысли Габриэль скорее рассердилась, чем испугалась. Мучительно размышляя, она задержалась около ворот, делая вид, будто наклонилась, чтобы вытащить камушек из башмака.
Кто из тех, кого она знала, посмел приставить к ней шпиона? Она приобрела достаточно врагов при французском дворе, и не последней в списке стояла сама Темная Королева.
Екатерина предпочитала не спускать глаз с Габриэль, когда та посещала Лувр. Выходит, отныне Темная Королева начала раскидывать свою сеть и за пределами дворца?
С кажущейся беззаботностью Габриэль зашла во внутренний двор, но резко изменила поведение, как только уверилась, что ее больше не должно быть видно с улицы.
Она бросилась в темноту и, остановившись всего в каких-то двух шагах от ворот, прижалась спиной к каменной ограде, почти слившись с ней. Затем медленно, с предельной осторожностью вытащила шпагу Реми из ножен и вздрогнула: скрежещущий звук металла грохотом канонады отозвался у нее в ушах. Сердце глухо стучало. Время, казалось, тянулось бесконечно.
Преследователь, возможно, проявил осмотрительность и не стал безрассудно преследовать свою жертву в ее же городском поместье. Или, проследив за ее возвращением домой, решил, что больше он сегодня вечером ничего не узнает, и просто-напросто убрался восвояси.
Она чуть было не покинула свое убежище, но тут услышала звяканье замка и скрип медленно открывающихся ворот. Габриэль снова вжалась в стену и затаила дыхание, когда тень прокралась через открытые ворота.
Луна осветила его, и Габриэль увидела неопрятного вида мужчину с длинными спутанными волосами и густой бородой, в черной безрукавке и сильно поношенных шерстяных шароварах, больше напоминавших лохмотья. Он замер, оглядывая пустую дорожку, ведущую к дому, вырисовывавшемуся в темноте неясными контурами, и Габриэль представила, как он, наверное, ломает голову над ее внезапным исчезновением. Будет лучше, если она сделает свой ход прежде, чем он опомнится и успеет вычислить ее местонахождение. Ее сердце лихорадочно заколотилось больше от возбуждения, нежели от страха. Она испытывала справедливый гнев на того, кто посмел вмешиваться в чужие дела.
Габриэль выскользнула из спасительной тени стены и обошла незнакомца сзади, подняла шпагу и уткнула ее острие прямо по центру его спины.
– Только пошевелись хоть единым мускулом, – прорычала она, – и я проткну тебя там, где ты стоишь. Даже не сомневайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53