Ах да, вот и он.
С улыбкой, вызвавшей у Габриэль мрачное предчувствие, Екатерина вышла из тени палатки Наварры. Подняв руку, она поманила к себе стоявшего вдали мужчину, который, казалось, только и ждал ее сигнала, чтобы приблизиться. Он был уже в доспехах для рыцарского поединка, ему оставалось только надеть шлем, но солнце, отражавшееся от его брони, мешало разглядеть черты его лица.
Габриэль вцепилась в руку Реми и посмотрела на него с мольбой и предостережением. Но Реми даже не взглянул на нее. Как и у всех остальных, его внимание было сосредоточено на приближающемся рыцаре. Он напряженно хмурился, и глубокие морщины залегли между его бровями.
Габриэль боялась, что ничто не остановит Реми, если рыцарем окажется герцогом де Гизом или кем-то еще из числа католической знати, кто играл активную роль в резне.
Жилка на ее шее отчаянно трепетала. Она смотрела, как закованный в доспехи рыцарь приближается к ним. Его лицо оставалось неразличимым, но вот он отвесил чопорный поклон Екатерине и затем медленно поднял голову. Габриэль затаила дыхание. Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек, когда увидела худое, угрюмое лицо Этьена Дантона.
Она всего лишь спит, отчаянно уговаривала себя Габриэль. Затерялась в муках одного из своих кошмаров. Если она сейчас замигает или встряхнется достаточно сильно, то, конечно же, проснется и ненавистное лицо Дантона исчезнет.
Но оно не исчезало. Рыцарь подозвал своего оруженосца и вручил Темной Королеве кроваво-красную розу. Каждое движение Дантона было исполнено небрежного высокомерия. Карикатура на истинного рыцаря, каким она когда-то его считала.
Габриэль отпрянула, пошатнулась и удержалась на ногах только благодаря крепкой руке Реми. Он схватил ее чуть ниже локтя и приобнял.
– С вами все в порядке?
Девушка подняла голову и увидела глаза Реми, омраченные беспокойством за нее. Она попыталась ответить ему, но ее губы онемели, не в силах вымолвить ни слова. Габриэль отвернулась, избегая смотреть на рыцаря, одетого в блестящие доспехи.
Дантон здесь, в Париже. Как это стало возможным? С самого того жуткого дня в сарае она боялась столкнуться с ним снова, но чувствовала себя в полной безопасности при французском дворе. До нее доходили слухи, что Дантон опозорил себя, совершив какой-то проступок, за которым последовала высылка в его поместье в Нормандии.
Тогда почему ему позволили вернуться? Впрочем, какое это имеет сейчас значение? Ничто не имело никакого значения, кроме того, что он был здесь и еще через несколько шагов окажется близко… достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней снова.
– Габриэль? – Голос Реми снова окликал ее, но она высвободила себя из его сильных рук, снедаемая одной мыслью, одним желанием: бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Даже если ей придется бежать до самого острова Фэр.
Неотступный взгляд Екатерины дразнил Габриэль, а еле заметная улыбка позволила девушке понять, что Темная Королева узнала все об ее отношениях с Дантоном. Случилось то, чего Габриэль боялась той ночью, когда встретилась с Екатериной после бала-маскарада; ведьма наконец-то добилась своего и сумела все прочитать в ее глазах. Отныне королева знала все уязвимые места Габриэль, ее страхи, ее воспоминания о том позорном столкновении с Дантоном.
От этой мысли Габриэль сделалось плохо, но она понимала, что, если ей не удастся взять себя в руки, Екатерина окажется не единственной посвященной в ее тайну. Другие смогут обо всем догадаться, возможно, даже Реми. Габриэль не могла позволить этому случиться.
Наглый взгляд Дантона остановился на ней. Желчь подкатила к ее горлу, и она судорожно сглотнула. И, хотя ее сердце неистово колотилось, Габриэль собрала все свое мужество и подалась вперед, чтобы лицом к лицу встретиться со своим самым жутким кошмаром.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Прищурив глаза, Николя Реми наблюдал за Габриэль и рыцарем в дорогих доспехах. Незнакомец отвел ее от палатки, и они погрузились в негромкий, но напряженный разговор. Несмотря на толчею вокруг них, Габриэль забыла обо всех, кроме незнакомца. Впрочем, Реми сильно сомневался, что тот человек незнаком Габриэль: слишком уж она напряглась при его появлении. Реми никогда не видел на ее лице подобного выражения, даже в тот день, когда ее дом атаковали охотники на ведьм.
Страх. Нет, даже ужас. Реми совершенно не удивился бы, если бы она вдруг побежала прочь, словно за ней гнались бешеные собаки. Но она взяла себя в руки и даже выступила вперед, чтобы приветствовать этого человека. Она побледнела, но так овладела собой, что заставила Реми задуматься, не вообразил ли он себе этот ее страх.
Он не увидел в этом неизвестном ему рыцаре ничего, что могло бы ужаснуть женщину. Он показался Реми даже красивым малым. Черные волосы, зачесанные назад, подчеркивали высокие скулы и орлиный нос. Только на всем лежал отпечаток той самовлюбленности, которую Реми всегда презирал в людях. Высокомерное: «Мир принадлежит мне, и я поступаю только так, как мне нравится, а все, кто против, могут убираться к черту».
Итак, что же он за птица такая? И, что значительно на яснее, как он связан с Габриэль?
– Мадемуазель Шене, кажется, не терпится возобновить свое знакомство с Дантоном, – ответил вкрадчивый голос на его невысказанные вопросы.
Реми опустил глаза и увидел совсем близко от себя Темную Королеву. Она улыбалась, словно заманивала его какой-то одной ей ведомой тайной.
– Я даже не знала, что наша дорогая Габриэль знакома с ним. Но они, похоже, не просто знакомы. Кто-нибудь из ее обожателей?
Реми прекрасно понимал, куда клонит королева, намекая, что этот Дантон принадлежал к числу любовников Габриэль. Взгляд Реми снова метнулся к девушке. Этот тип что-то усердно шептал ей на ухо. Реми почувствовал резкий укол ревности, но постарался сдержаться.
Нет ничего глупее, чем проявить перед Темной Королевой излишний интерес к чему бы то ни было, уже не говоря о своих чувствах к Габриэль. Не выказывать слабости перед Екатериной. Никогда не встречаться с ней взглядом. Так наставляла Реми сама Габриэль. Но он обнаружил, что, как загипнотизированный, не отрывает взгляда от непроницаемых черных глаз Темной Короле вы, которые сулили дать ответы на его вопросы, ответы, которые, как он чувствовал, вряд ли ему понравятся. Но он был не в состоянии отвести глаза.
– Так кто он, черт возьми, этот Дантон? – закипел от гнева Реми.
– Шевалье Этьен Дантон – отпрыск одного из наших самых старых и самых знатных семейств в Нормандии. Много лет его не принимали при нашем дворе из-за… гм-м… скажем, неблаговидного проступка.
– Тогда как он мог оказаться среди обожателей Габриэль? Она всего-то в Париже около двух лет.
– Правильно. Я и сама удивляюсь. Видимо, они встречала его в юности, еще на острове Фэр. – Екатерина тихо прищелкнула языком. – Непонятно только, о чем тогда думала ее мать. Да, увы, я и забыла, Евангелина к тому времени уже умерла. Иначе я сомневаюсь, что она вообще позволила бы такому типу, как Дантон, приблизиться к ее невинной дочери.
– Такому, как Дантон? О чем это вы? – Реми уже не юг остановиться с вопросами.
– Шевалье пользуется особой репутацией у дам, злые языки утверждают, будто ни одна женщина не в силах отказать ему. – Екатерина наклонилась ближе к Реми и, понизив голос, доверительно зашептала ему прямо на ухо: – А может, Дантон просто не позволит женщине сказать ему «нет». Что не дается ему по собственной воле, он берет силой, но берет все равно.
Реми заморгал, и странное чувство охватило его. Он покачнулся, и ему показалось, что он проваливается в темную бездну глаз Екатерины. Словно вспышки молнии, перед ним высвечивались живые картины. Вот Габриель, ее юбки смяты и задраны на бедра. Она попала в западню, придавлена мужчиной, который зверски овладевает ею. Слезы текут по ее щекам. Она прикусила губу, чтобы сдержать рыдания. Оглушенная, вся в кровоподтеках, Габриэль прижимает разорванный лиф платья к обнаженной груди.
Резко вздохнув, Реми оторвал взгляд от Екатерины, щелкнул кончиками пальцев перед глазами, чтобы рассеять мучительное изображение.
Все его тело покалывало от нависшей над ним опасности. Возможно, так действовал амулет, или развившийся за долгие годы собственный инстинкт предупредил его. Темная Королева околдовывала его. Он попытался избавиться от навязчивых образов, но его мысли путались, и в ушах зазвучали отдельные фразы из разговоров с Габриэль.
«Вы никого из них не любили? Никогда не были влюблены, даже в тот, в первый раз? Конечно, нет. Я даже не вспомню его имени».
И памяти проплыло любимое лицо, и для Реми уже не имело значение, какую очередную пакость задумала Екатерина и что она творила с ним. Ничего больше не имело никакого значения, кроме ненависти, которая охватила все его существо, ледяной ненависти, такой ледяной, что она обжигала сильнее огня.
Его таинственный враг теперь приобрел лицо и имя: Дантон.
– Что вы здесь делаете, Дантон? – требовательно спросила Габриэль, хотя и не повышая голоса. – На сколько я знаю, вас выпроваживали из дворца.
– Все забыто. Меня пригласила ни много, ни мало сама вдовствующая королева. Выходит, тебе лучше бы быть со мной полюбезнее, Габриэль. Скорее всего, я стяну весьма важной персоной при покровительстве самой королевы.
– Скорее всего, вас просто одурачат, если вы доверяете всем обещаниям Екатерины. Впрочем, вы никогда не отличались особым умом.
Неприкрытая угроза мелькнула в глазах Дантона, но тут же стерлась, исчезнув за наигранной улыбкой. Ему удалось схватить ее за обе руки и, больно сжав их, притянуть к себе. У Габриэль перехватило дыхание. Ош не могла высвободиться из его цепких, как клещи, рук, не привлекая всеобщего внимания.
Все еще улыбаясь, Дантон наклонился и прошептал ей прямо на ухо:
– Ты понятия не имеешь о планах, которые строит ни мой счет королева, особенно если меня объявят победителем этого турнира. Она даст мне все, что я пожелаю, в том числе и тебя.
Габриэль недоверчиво посмотрела на него, но даже угрозы такого поворота событий оказалось достаточно, чтобы она задрожала и почувствовала, как слабеет от охватившего ее ужаса. Дантон поднес сначала одну ее руку к губам, потом другую, и она испытала приступ тон же головокружительной беспомощности, что и в злополучный день в сарае. Она ощутила прикосновение его губ на своей коже, и к ней вернулись все горькие воспоминания о том, что творил с ней Дантон.
– Отпустите ее.
Слова прозвучали негромко, но отрывисто и холодно, как прикосновение отточенного стального клинка. Реми подкрался к ним так тихо, что и Габриэль, и Дантон вздрогнули от неожиданности. Дантон ослабил свою хватку, и Габриэль сумела высвободиться.
Реми покровительственно обнял Габриэль за талию. Девушка еле удержалась, чтобы не покориться его силе и прильнуть к нему всем телом. Если она уступит своей слабости, это чревато для нее неминуемой катастрофой.
Реми и Дантон стояли лицом к лицу, и каждый оценивал другого. Дантон надменно изогнул бровь.
– Сударь, мы с мадемуазель приватно беседовали. Кто вы такой, чтобы вмешиваться?
– Человек, который убьет вас, – снисходительно ответил Реми.
Глаза Дантона округлились. Он недоверчиво хмыкнул.
– Не томите, сударь, чем же я провинился перед вами? Вы все еще дышите.
Габриэль удивленно и встревожено посмотрела на Реми. За короткое время, прошедшее с того момента, как она оставила его у палатки, Реми, казалось, потерял рассудок. Его глубокие карие глаза горели таким неистовым огнем, что она ужаснулась.
– Реми, пожалуйста, – вцепилась Габриэль в его руку. – Давайте вернемся и присоединимся к остальным.
Реми, казалось, даже не слышал ее, не спуская угрюмого взгляда с Дантона.
– Вот как – капитан Реми. – Дантон обвел его высокомерным взглядом. – Так вот вы какой, знаменитый Бич. У нас с вами много общего. Сдается мне, вы должны быть последним любовником нашей милой Габриель. Я же имел удовольствие быть первым.
Желваки у Реми угрожающе заходили. Сердце Габриэль наколотилось сильнее. Она крепче сжала его ладонь.
– Реми…
Он стряхнул ее руку и сделал шаг к Дантону.
– Насколько я понял королеву, вы рассчитывали бросить вызов именно мне.
– Реми, нет! – взмолилась Габриэль.
Прежде, чем Габриэль успела остановить его, Реми стащил одну из своих кожаных перчаток из-за пояса и со всего размаха ударил ею Дантона по лицу.
– Считайте, что ваш вызов принят, – бросил он.
Дантон схватился за щеку в том месте, где остался красный след. Рассвирепев, он стал нащупывать рукоятку меча, и Габриэль испугалась, что он тотчас же накинется на Реми. Но Дантон явно передумал. Холодно поклонившись, он развернулся и зашагал прочь.
Габриэль судорожно перевела дыхание, в голове у нее все перемешалось. Ясно было только, что ситуация стремительно выскользнула из-под ее контроля. Тут она заметила, какую сенсацию произвела сцена между Реми и Дантоном. Из толпы, собравшейся возле палатки Наварры, доносилось многозначительное покашливание, бормотание и перешептывание. Можно было расслышать, как король Франции пожаловался матери:
– Проклятый гугенот. На вызов на состязание отвечают ударом по щиту соперника, а не по его лицу. Капитан Реми явно не знаком с правилами рыцарских боев.
– Совершенно верно, – согласилась с сыном Екатерина.
Габриэль резко обернулась на говоривших. Еле заметная усмешка в углах губ Темной Королевы встревожила ее много больше, чем гнев Генриха Валуа.
Габриэль мерила шагами палатку, кипя от злости, за которой скрывался страх. Другие дамы уже ушли, чтобы отыскать свои места на трибунах, рыцари, в том числе и Наварра, направились седлать своих коней. Когда Габриэль бросилась умолять Наварру, чтобы тот запретил Реми состязаться с Дантоном, король только пожал плечами и одарил ее своей очаровательной улыбкой. Наварра не знал причины ссоры Реми с Дантоном, но вмешиваться не пожелал. Это был вопрос чести.
Оставшись глухим ко всем ее доводам и мольбам, Реми, пропихнув себя в подбитую стеганым материалом кожаную поддевку под доспехи, расправлял ее по плечам. Волк между тем раскладывал сами доспехи. Сердце Габриэль ушло в пятки. Даже она понимала, что доспехи были не лучшего качества, и, конечно, никто не подгонял их по фигуре, как это было у Дантона. А на шлеме еще видны были удары молотка и следы грубой обработки.
Реми все это было совершенно безразлично. Щелкнув пальцами, он подозвал к себе Волка.
– Принеси тот панцирь сюда да поживее.
Волк недоуменно посмотрел на Реми.
– Защиту на грудь и спину, – раздраженно пояснил он – Да, шевелись же.
– Ничего не носи ему, Мартин, – скомандовала Габриэль.
Волк уже поднял пластину для груди, но замер на месте.
– Неси ее сюда. Живо! – рявкнул Реми.
Волк сделал шаг вперед, но замер, услышав окрик Габриэль:
– Нет! Не двигайся.
– Черт бы тебя побрал, парень, – нахмурился Реми. – Ты кого намерен слушать? Меня или ее?
Волк искоса переводил взгляд то на Реми, то на Габриель.
– Ее. Она-то ведь может превратить меня в трехглавую жабу, если я навлеку на себя ее гнев. И в любом случае, я согласен с госпожой. Думаю…
– Мне наплевать, что ты думаешь. – Реми вырвал защиту из рук Волка. – Черт с тобой! Ты все равно ни черта не смыслишь в этих креплениях, и пользы от тебя здесь, как от козла молока или и того меньше. Иди, пришли кого-нибудь из людей Наварры, чтобы помог мне, затем проверь, чтоб конь был оседлан. Глубокая обида отразилась на худощавом лице Волка. Он с достоинством выпрямился и отрывисто поклонился Реми.
– Как вам будет угодно, господин.
Высоко держа голову, он направился к выходу из палатки, но горестно ссутулился, как только скрылся из виду. Габриэль обошла кругом Реми.
– Ах, как здорово! Мальчишка разве только не молится на вас, словно вы какой-то Геркулес, сошедший с Олимпа. Он сгорает от гордости, когда служит вам, однако считает себя вашим братом по оружию, но никак не лакеем.
– Я извинюсь потом.
– Для вас может и не случиться этого «потом».
Поскольку Реми не обращал на нее внимания, Габриэль встала прямо перед ним.
– Разве вы не слышали, о чем я говорила вам? Вы настолько упрямы или настолько ослеплены, что не можете разглядеть правду? Столкновение между вами и Дантоном подстроено Екатериной. Она задумала этот план, дабы избавиться от вас.
– Мне наплевать. Это не имеет никакого значения.
– Не имеет значения?!
Реми зашнуровывал поддевку.
– Как явствует из вашего поведения, вы слишком мало верите в мои способности защитить вашу честь.
– Какую честь?! У меня же нет чести. Я куртизанка.
Реми поморщился от ее слов, но продолжал упор но возиться со шнурками. Габриэль схватила его за руки, пытаясь остановить эту размеренную подготовку к поединку.
– Разве вы не понимаете? Вам не выиграть в этой схватке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
С улыбкой, вызвавшей у Габриэль мрачное предчувствие, Екатерина вышла из тени палатки Наварры. Подняв руку, она поманила к себе стоявшего вдали мужчину, который, казалось, только и ждал ее сигнала, чтобы приблизиться. Он был уже в доспехах для рыцарского поединка, ему оставалось только надеть шлем, но солнце, отражавшееся от его брони, мешало разглядеть черты его лица.
Габриэль вцепилась в руку Реми и посмотрела на него с мольбой и предостережением. Но Реми даже не взглянул на нее. Как и у всех остальных, его внимание было сосредоточено на приближающемся рыцаре. Он напряженно хмурился, и глубокие морщины залегли между его бровями.
Габриэль боялась, что ничто не остановит Реми, если рыцарем окажется герцогом де Гизом или кем-то еще из числа католической знати, кто играл активную роль в резне.
Жилка на ее шее отчаянно трепетала. Она смотрела, как закованный в доспехи рыцарь приближается к ним. Его лицо оставалось неразличимым, но вот он отвесил чопорный поклон Екатерине и затем медленно поднял голову. Габриэль затаила дыхание. Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек, когда увидела худое, угрюмое лицо Этьена Дантона.
Она всего лишь спит, отчаянно уговаривала себя Габриэль. Затерялась в муках одного из своих кошмаров. Если она сейчас замигает или встряхнется достаточно сильно, то, конечно же, проснется и ненавистное лицо Дантона исчезнет.
Но оно не исчезало. Рыцарь подозвал своего оруженосца и вручил Темной Королеве кроваво-красную розу. Каждое движение Дантона было исполнено небрежного высокомерия. Карикатура на истинного рыцаря, каким она когда-то его считала.
Габриэль отпрянула, пошатнулась и удержалась на ногах только благодаря крепкой руке Реми. Он схватил ее чуть ниже локтя и приобнял.
– С вами все в порядке?
Девушка подняла голову и увидела глаза Реми, омраченные беспокойством за нее. Она попыталась ответить ему, но ее губы онемели, не в силах вымолвить ни слова. Габриэль отвернулась, избегая смотреть на рыцаря, одетого в блестящие доспехи.
Дантон здесь, в Париже. Как это стало возможным? С самого того жуткого дня в сарае она боялась столкнуться с ним снова, но чувствовала себя в полной безопасности при французском дворе. До нее доходили слухи, что Дантон опозорил себя, совершив какой-то проступок, за которым последовала высылка в его поместье в Нормандии.
Тогда почему ему позволили вернуться? Впрочем, какое это имеет сейчас значение? Ничто не имело никакого значения, кроме того, что он был здесь и еще через несколько шагов окажется близко… достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней снова.
– Габриэль? – Голос Реми снова окликал ее, но она высвободила себя из его сильных рук, снедаемая одной мыслью, одним желанием: бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Даже если ей придется бежать до самого острова Фэр.
Неотступный взгляд Екатерины дразнил Габриэль, а еле заметная улыбка позволила девушке понять, что Темная Королева узнала все об ее отношениях с Дантоном. Случилось то, чего Габриэль боялась той ночью, когда встретилась с Екатериной после бала-маскарада; ведьма наконец-то добилась своего и сумела все прочитать в ее глазах. Отныне королева знала все уязвимые места Габриэль, ее страхи, ее воспоминания о том позорном столкновении с Дантоном.
От этой мысли Габриэль сделалось плохо, но она понимала, что, если ей не удастся взять себя в руки, Екатерина окажется не единственной посвященной в ее тайну. Другие смогут обо всем догадаться, возможно, даже Реми. Габриэль не могла позволить этому случиться.
Наглый взгляд Дантона остановился на ней. Желчь подкатила к ее горлу, и она судорожно сглотнула. И, хотя ее сердце неистово колотилось, Габриэль собрала все свое мужество и подалась вперед, чтобы лицом к лицу встретиться со своим самым жутким кошмаром.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Прищурив глаза, Николя Реми наблюдал за Габриэль и рыцарем в дорогих доспехах. Незнакомец отвел ее от палатки, и они погрузились в негромкий, но напряженный разговор. Несмотря на толчею вокруг них, Габриэль забыла обо всех, кроме незнакомца. Впрочем, Реми сильно сомневался, что тот человек незнаком Габриэль: слишком уж она напряглась при его появлении. Реми никогда не видел на ее лице подобного выражения, даже в тот день, когда ее дом атаковали охотники на ведьм.
Страх. Нет, даже ужас. Реми совершенно не удивился бы, если бы она вдруг побежала прочь, словно за ней гнались бешеные собаки. Но она взяла себя в руки и даже выступила вперед, чтобы приветствовать этого человека. Она побледнела, но так овладела собой, что заставила Реми задуматься, не вообразил ли он себе этот ее страх.
Он не увидел в этом неизвестном ему рыцаре ничего, что могло бы ужаснуть женщину. Он показался Реми даже красивым малым. Черные волосы, зачесанные назад, подчеркивали высокие скулы и орлиный нос. Только на всем лежал отпечаток той самовлюбленности, которую Реми всегда презирал в людях. Высокомерное: «Мир принадлежит мне, и я поступаю только так, как мне нравится, а все, кто против, могут убираться к черту».
Итак, что же он за птица такая? И, что значительно на яснее, как он связан с Габриэль?
– Мадемуазель Шене, кажется, не терпится возобновить свое знакомство с Дантоном, – ответил вкрадчивый голос на его невысказанные вопросы.
Реми опустил глаза и увидел совсем близко от себя Темную Королеву. Она улыбалась, словно заманивала его какой-то одной ей ведомой тайной.
– Я даже не знала, что наша дорогая Габриэль знакома с ним. Но они, похоже, не просто знакомы. Кто-нибудь из ее обожателей?
Реми прекрасно понимал, куда клонит королева, намекая, что этот Дантон принадлежал к числу любовников Габриэль. Взгляд Реми снова метнулся к девушке. Этот тип что-то усердно шептал ей на ухо. Реми почувствовал резкий укол ревности, но постарался сдержаться.
Нет ничего глупее, чем проявить перед Темной Королевой излишний интерес к чему бы то ни было, уже не говоря о своих чувствах к Габриэль. Не выказывать слабости перед Екатериной. Никогда не встречаться с ней взглядом. Так наставляла Реми сама Габриэль. Но он обнаружил, что, как загипнотизированный, не отрывает взгляда от непроницаемых черных глаз Темной Короле вы, которые сулили дать ответы на его вопросы, ответы, которые, как он чувствовал, вряд ли ему понравятся. Но он был не в состоянии отвести глаза.
– Так кто он, черт возьми, этот Дантон? – закипел от гнева Реми.
– Шевалье Этьен Дантон – отпрыск одного из наших самых старых и самых знатных семейств в Нормандии. Много лет его не принимали при нашем дворе из-за… гм-м… скажем, неблаговидного проступка.
– Тогда как он мог оказаться среди обожателей Габриэль? Она всего-то в Париже около двух лет.
– Правильно. Я и сама удивляюсь. Видимо, они встречала его в юности, еще на острове Фэр. – Екатерина тихо прищелкнула языком. – Непонятно только, о чем тогда думала ее мать. Да, увы, я и забыла, Евангелина к тому времени уже умерла. Иначе я сомневаюсь, что она вообще позволила бы такому типу, как Дантон, приблизиться к ее невинной дочери.
– Такому, как Дантон? О чем это вы? – Реми уже не юг остановиться с вопросами.
– Шевалье пользуется особой репутацией у дам, злые языки утверждают, будто ни одна женщина не в силах отказать ему. – Екатерина наклонилась ближе к Реми и, понизив голос, доверительно зашептала ему прямо на ухо: – А может, Дантон просто не позволит женщине сказать ему «нет». Что не дается ему по собственной воле, он берет силой, но берет все равно.
Реми заморгал, и странное чувство охватило его. Он покачнулся, и ему показалось, что он проваливается в темную бездну глаз Екатерины. Словно вспышки молнии, перед ним высвечивались живые картины. Вот Габриель, ее юбки смяты и задраны на бедра. Она попала в западню, придавлена мужчиной, который зверски овладевает ею. Слезы текут по ее щекам. Она прикусила губу, чтобы сдержать рыдания. Оглушенная, вся в кровоподтеках, Габриэль прижимает разорванный лиф платья к обнаженной груди.
Резко вздохнув, Реми оторвал взгляд от Екатерины, щелкнул кончиками пальцев перед глазами, чтобы рассеять мучительное изображение.
Все его тело покалывало от нависшей над ним опасности. Возможно, так действовал амулет, или развившийся за долгие годы собственный инстинкт предупредил его. Темная Королева околдовывала его. Он попытался избавиться от навязчивых образов, но его мысли путались, и в ушах зазвучали отдельные фразы из разговоров с Габриэль.
«Вы никого из них не любили? Никогда не были влюблены, даже в тот, в первый раз? Конечно, нет. Я даже не вспомню его имени».
И памяти проплыло любимое лицо, и для Реми уже не имело значение, какую очередную пакость задумала Екатерина и что она творила с ним. Ничего больше не имело никакого значения, кроме ненависти, которая охватила все его существо, ледяной ненависти, такой ледяной, что она обжигала сильнее огня.
Его таинственный враг теперь приобрел лицо и имя: Дантон.
– Что вы здесь делаете, Дантон? – требовательно спросила Габриэль, хотя и не повышая голоса. – На сколько я знаю, вас выпроваживали из дворца.
– Все забыто. Меня пригласила ни много, ни мало сама вдовствующая королева. Выходит, тебе лучше бы быть со мной полюбезнее, Габриэль. Скорее всего, я стяну весьма важной персоной при покровительстве самой королевы.
– Скорее всего, вас просто одурачат, если вы доверяете всем обещаниям Екатерины. Впрочем, вы никогда не отличались особым умом.
Неприкрытая угроза мелькнула в глазах Дантона, но тут же стерлась, исчезнув за наигранной улыбкой. Ему удалось схватить ее за обе руки и, больно сжав их, притянуть к себе. У Габриэль перехватило дыхание. Ош не могла высвободиться из его цепких, как клещи, рук, не привлекая всеобщего внимания.
Все еще улыбаясь, Дантон наклонился и прошептал ей прямо на ухо:
– Ты понятия не имеешь о планах, которые строит ни мой счет королева, особенно если меня объявят победителем этого турнира. Она даст мне все, что я пожелаю, в том числе и тебя.
Габриэль недоверчиво посмотрела на него, но даже угрозы такого поворота событий оказалось достаточно, чтобы она задрожала и почувствовала, как слабеет от охватившего ее ужаса. Дантон поднес сначала одну ее руку к губам, потом другую, и она испытала приступ тон же головокружительной беспомощности, что и в злополучный день в сарае. Она ощутила прикосновение его губ на своей коже, и к ней вернулись все горькие воспоминания о том, что творил с ней Дантон.
– Отпустите ее.
Слова прозвучали негромко, но отрывисто и холодно, как прикосновение отточенного стального клинка. Реми подкрался к ним так тихо, что и Габриэль, и Дантон вздрогнули от неожиданности. Дантон ослабил свою хватку, и Габриэль сумела высвободиться.
Реми покровительственно обнял Габриэль за талию. Девушка еле удержалась, чтобы не покориться его силе и прильнуть к нему всем телом. Если она уступит своей слабости, это чревато для нее неминуемой катастрофой.
Реми и Дантон стояли лицом к лицу, и каждый оценивал другого. Дантон надменно изогнул бровь.
– Сударь, мы с мадемуазель приватно беседовали. Кто вы такой, чтобы вмешиваться?
– Человек, который убьет вас, – снисходительно ответил Реми.
Глаза Дантона округлились. Он недоверчиво хмыкнул.
– Не томите, сударь, чем же я провинился перед вами? Вы все еще дышите.
Габриэль удивленно и встревожено посмотрела на Реми. За короткое время, прошедшее с того момента, как она оставила его у палатки, Реми, казалось, потерял рассудок. Его глубокие карие глаза горели таким неистовым огнем, что она ужаснулась.
– Реми, пожалуйста, – вцепилась Габриэль в его руку. – Давайте вернемся и присоединимся к остальным.
Реми, казалось, даже не слышал ее, не спуская угрюмого взгляда с Дантона.
– Вот как – капитан Реми. – Дантон обвел его высокомерным взглядом. – Так вот вы какой, знаменитый Бич. У нас с вами много общего. Сдается мне, вы должны быть последним любовником нашей милой Габриель. Я же имел удовольствие быть первым.
Желваки у Реми угрожающе заходили. Сердце Габриэль наколотилось сильнее. Она крепче сжала его ладонь.
– Реми…
Он стряхнул ее руку и сделал шаг к Дантону.
– Насколько я понял королеву, вы рассчитывали бросить вызов именно мне.
– Реми, нет! – взмолилась Габриэль.
Прежде, чем Габриэль успела остановить его, Реми стащил одну из своих кожаных перчаток из-за пояса и со всего размаха ударил ею Дантона по лицу.
– Считайте, что ваш вызов принят, – бросил он.
Дантон схватился за щеку в том месте, где остался красный след. Рассвирепев, он стал нащупывать рукоятку меча, и Габриэль испугалась, что он тотчас же накинется на Реми. Но Дантон явно передумал. Холодно поклонившись, он развернулся и зашагал прочь.
Габриэль судорожно перевела дыхание, в голове у нее все перемешалось. Ясно было только, что ситуация стремительно выскользнула из-под ее контроля. Тут она заметила, какую сенсацию произвела сцена между Реми и Дантоном. Из толпы, собравшейся возле палатки Наварры, доносилось многозначительное покашливание, бормотание и перешептывание. Можно было расслышать, как король Франции пожаловался матери:
– Проклятый гугенот. На вызов на состязание отвечают ударом по щиту соперника, а не по его лицу. Капитан Реми явно не знаком с правилами рыцарских боев.
– Совершенно верно, – согласилась с сыном Екатерина.
Габриэль резко обернулась на говоривших. Еле заметная усмешка в углах губ Темной Королевы встревожила ее много больше, чем гнев Генриха Валуа.
Габриэль мерила шагами палатку, кипя от злости, за которой скрывался страх. Другие дамы уже ушли, чтобы отыскать свои места на трибунах, рыцари, в том числе и Наварра, направились седлать своих коней. Когда Габриэль бросилась умолять Наварру, чтобы тот запретил Реми состязаться с Дантоном, король только пожал плечами и одарил ее своей очаровательной улыбкой. Наварра не знал причины ссоры Реми с Дантоном, но вмешиваться не пожелал. Это был вопрос чести.
Оставшись глухим ко всем ее доводам и мольбам, Реми, пропихнув себя в подбитую стеганым материалом кожаную поддевку под доспехи, расправлял ее по плечам. Волк между тем раскладывал сами доспехи. Сердце Габриэль ушло в пятки. Даже она понимала, что доспехи были не лучшего качества, и, конечно, никто не подгонял их по фигуре, как это было у Дантона. А на шлеме еще видны были удары молотка и следы грубой обработки.
Реми все это было совершенно безразлично. Щелкнув пальцами, он подозвал к себе Волка.
– Принеси тот панцирь сюда да поживее.
Волк недоуменно посмотрел на Реми.
– Защиту на грудь и спину, – раздраженно пояснил он – Да, шевелись же.
– Ничего не носи ему, Мартин, – скомандовала Габриэль.
Волк уже поднял пластину для груди, но замер на месте.
– Неси ее сюда. Живо! – рявкнул Реми.
Волк сделал шаг вперед, но замер, услышав окрик Габриэль:
– Нет! Не двигайся.
– Черт бы тебя побрал, парень, – нахмурился Реми. – Ты кого намерен слушать? Меня или ее?
Волк искоса переводил взгляд то на Реми, то на Габриель.
– Ее. Она-то ведь может превратить меня в трехглавую жабу, если я навлеку на себя ее гнев. И в любом случае, я согласен с госпожой. Думаю…
– Мне наплевать, что ты думаешь. – Реми вырвал защиту из рук Волка. – Черт с тобой! Ты все равно ни черта не смыслишь в этих креплениях, и пользы от тебя здесь, как от козла молока или и того меньше. Иди, пришли кого-нибудь из людей Наварры, чтобы помог мне, затем проверь, чтоб конь был оседлан. Глубокая обида отразилась на худощавом лице Волка. Он с достоинством выпрямился и отрывисто поклонился Реми.
– Как вам будет угодно, господин.
Высоко держа голову, он направился к выходу из палатки, но горестно ссутулился, как только скрылся из виду. Габриэль обошла кругом Реми.
– Ах, как здорово! Мальчишка разве только не молится на вас, словно вы какой-то Геркулес, сошедший с Олимпа. Он сгорает от гордости, когда служит вам, однако считает себя вашим братом по оружию, но никак не лакеем.
– Я извинюсь потом.
– Для вас может и не случиться этого «потом».
Поскольку Реми не обращал на нее внимания, Габриэль встала прямо перед ним.
– Разве вы не слышали, о чем я говорила вам? Вы настолько упрямы или настолько ослеплены, что не можете разглядеть правду? Столкновение между вами и Дантоном подстроено Екатериной. Она задумала этот план, дабы избавиться от вас.
– Мне наплевать. Это не имеет никакого значения.
– Не имеет значения?!
Реми зашнуровывал поддевку.
– Как явствует из вашего поведения, вы слишком мало верите в мои способности защитить вашу честь.
– Какую честь?! У меня же нет чести. Я куртизанка.
Реми поморщился от ее слов, но продолжал упор но возиться со шнурками. Габриэль схватила его за руки, пытаясь остановить эту размеренную подготовку к поединку.
– Разве вы не понимаете? Вам не выиграть в этой схватке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53