– Джефф на секунду задумался. – Если запасной ключ от ворот все еще здесь. Давай посмотрим.
Теперь Джефф был само очарование, приятный южанин с хорошими манерами. Я проследовала за его загорелой спиной в прихожую. Джефф не глядя и без труда нашел выключатель и включил свет. Прихожая была маленькой, без окон, здесь висело высокое узкое зеркало и стоял крошечный столик. В углу располагалась вешалка – сейчас совершенно пустая. Раньше я как-то не удосужилась осмотреть эту часть квартиры.
Джефф снял с крючка возле двери ключ.
– Иди сюда.
Он отпер дверь, и мы вышли в маленький вестибюль под верандой хозяйской квартиры, ограниченный решеткой из кованых металлических прутьев. Джефф отпер замок тем самым ключом, который взял в прихожей, и открыл передо мной ворота.
– Вернешься в офис?
– Да, наверное.
Джефф положил мне на плечо руку, наклонился и поцеловал в щеку.
– Надеюсь, ты на меня не сердишься?
Он стоял так близко, что я чувствовала влагу, исходящую от волос на его груди.
– Конечно, нет! – Я быстро вышла во внутренний дворик. – Будь осторожен.
Моя прощальная реплика вышла довольно глупой, если учесть все известные мне теперь обстоятельства, но в моем нынешнем взвинченном состоянии я не смогла придумать ничего лучшего.
Я быстро прошла полквартала до Медисон-авеню, потом сбавила темп и прошла еще квартал или два, пока не набрела на кондитерскую. Кондитерская выглядела так, будто ее целиком перенесли прямо из Франции: маленькие столики на витых металлических ножках накрыты белыми скатертями в прованском стиле, в витрине под стеклом выставлена выпечка. Большую часть посетителей составляли местные богатые домохозяйки – некоторые были с детьми лет двух-трех, некоторые сами по себе и, судя по тому, что на них были шорты, заглянувшие сюда после пробежки. Я нашла свободный столик в глубине и заказала двойной каппучино и круассан.
Я была в смятении, и не только из-за непредвиденной встречи с не слишком гостеприимным полуголым Джеффом. Дело в том, что теперь я знала, что именно произошло на самом деле в тот вечер на приеме в доме Кэт. Кто-то принес отравленные трюфели для того, чтобы убить Хайди, именно ее, а не Кэт. Вчера ночью эта мысль, еще не до конца оформившаяся, проходила красной нитью через мой сон, это она меня разбудила. А сегодняшняя находка – конверт с лепестком от искусственного цветка внутри – все прояснила.
Смакуя кофе, я вспоминала разговор с Джеком Херлихи, который и подтолкнул мои мысли в нужном направлении. Это Джек подбросил мне идею, что вещи не всегда таковы, какими кажутся, что фокусник иногда производит свои манипуляции совсем не там, куда вы смотрите, или не тогда, когда вы за ним наблюдаете.
Я поняла, что в доме Кэт тоже имело место отвлечение внимания. Трюфели, которые, как считали сторонние наблюдатели, были принесены Кэт, в действительности с самого начала предназначались для Хайди. Кто-то оставил их на столике в холле для того, чтобы создать видимость, будто это подарок хозяйке. Затем этот же человек их убрал и принес Хайди в конверте. Неожиданно мне пришло в голову, что Хайди могла получить в конверте другую коробку конфет (отравленных), а те, которые лежали на столике, были лишь безвредной приманкой, их положили на видное место, чтобы ввести всех в заблуждение. Мне давно не давала покоя мысль, что убийца, оставляя отравленные конфеты в холле практически без присмотра, очень сильно рисковал. Что, если бы коробку открыли и выставили на стол? Тогда отравленные конфеты съел бы совсем не тот, кому они предназначались. Но теперь я была уверена, что трюфели из коробки, которая лежала на столе в холле, никого не могли убить.
Я попыталась представить, как все это могло быть организовано. Убийца является на вечеринку в дом Кэт с коробкой конфет, достает их из дипломата или сумки и, когда никто не видит, выкладывает на столик в холле. Коробка лежит там достаточно долго, чтобы гости и сама Кэт успели ее заметить. Затем, опять же когда его никто не видит, убийца прячет коробку в пакет. Позже Хайди подбрасывают в конверте коробку с отравленными конфетами. Коробка плоская, ее запросто можно просунуть между прутьями решетки, не оставив никаких следов. А почему бы и нет? Это не так сложно. Никто, кроме Хайди, эти конфеты не увидел бы. Почему в конверте не было никакой записки, тоже понятно – записка послужила бы уликой и могла навести полицию на мысль, что это не те конфеты, которые лежали в холле. А так Хайди просто решила, что это сюрприз, подарок от воздыхателя. Наверное, она обнаружила коробку в пятницу, но открыла ее только в субботу, почувствовав страстное желание насладиться шоколадом.
Есть ли в этом плане слабые места? Только одно. Ту коробку, которая была выставлена на всеобщее обозрение, могли открыть или унести до того, как убийца получит возможность забрать ее обратно. Ну и что, это не конец света. Убийство сорвалось бы, но несостоявшийся убийца не выдал бы себя. Самое страшное, чем ему грозил такой поворот событий, – это необходимость придумывать новый план действий.
Но зачем ему вообще понадобилось разрабатывать такой мудреный план? Почему бы просто не подбросить Хайди отравленные конфеты? Наверное, цель хитроумного плана – всех запутать. Если бы с самого начала стало ясно, что убийца метил в Хайди, то ее жизнь сразу стала бы объектом пристального внимания полиции, и тогда убийце было бы трудно не навлечь на себя подозрение.
Пока что я не имела ни малейшего понятия о том, кто убийца. Однако кое-что я все же могла о нем сказать. Первое. Убийца Хайди был на приеме в доме Кэт. Второе. Он знал, что Кэт любит шоколад. Третье. Он знал, что Хайди имеет склонность таскать у хозяев еду.
Я допила каппучино, расплатилась по счету и стала протискиваться к выходу между столиками, за которыми посетительницы пили уже по второй или третьей чашке кофе. Остановившись на тротуаре, я достала из сумочки мобильник, отыскала листок бумаги с номером телефона Дженис и стала ей звонить. Хотя Дженис и утверждала, что не в курсе сложностей личной жизни Хайди, я подозревала, что она сказала мне не все, что знала. А может быть, она знала даже больше, чем ей казалось. Как бы то ни было, мне надо было переговорить с ней еще раз. По домашнему телефону Дженис ответил автоответчик, но у меня был и номер ее мобильного, поэтому я позвонила по нему. Дженис ответила. По тому, как звучал ее голос, можно было подумать, что она говорит из аэродинамической трубы.
– Привет, Дженис, это Бейли Веггинс.
– Кто?
– Бейли, подруга Кэт Джонс. Мы встречались с вами на прошлой неделе.
– Да, помню.
Дженис явно была не в восторге от моего звонка.
– У меня ваши сережки – вы просили их найти. Если хотите, я их привезу.
Дженис сразу оживилась.
– Не может быть! Вы их нашли? Понимаете, я сейчас не дома, я гуляю в парке с Джорджем.
– Ничего страшного, я как раз нахожусь в центре города, так что если объясните, где вы, мы сможем встретиться.
Дженис объяснила. Оказалось, она гуляла с ребенком не в Центральном парке, а на бульваре, который тянется вдоль Ист-Ривер в районе Восьмидесятых улиц. Дженис сказала, что я найду их на детской площадке, но мне лучше поторопиться, потому что Джордж уже начинает капризничать. Я обещала добраться за десять минут и попросила ее продержаться до моего прихода.
В такси, по пути к Дженис, я стала заново проигрывать в памяти прием в честь Долорес, пытаясь увидеть все происходившее под новым углом зрения. Кто-то из побывавших в тот вечер в доме явился туда затем, чтобы убить Хайди. Под большим подозрением находился, конечно, Джоди. Он не был приглашен, но заглянул, как он выразился, «чтобы поздороваться».
Другие варианты? Вечеринка была устроена по случаю выхода книги, так что гости на первый взгляд никак не были связаны с Хайди. Однако связь должна была существовать. А если так, то вполне возможно, что эта связь основывалась на старых как мир краеугольных камнях – любви и похоти. По-видимому, эти чувства были когда-то очень сильными, возможно, тайными, а затем тайна была раскрыта. Как сказал Джек Херлихи, мотив убийства всегда основывается на сильных чувствах. А какие чувства могла вызвать девушка с внешностью Хайди, представить нетрудно, это могла быть ревность, а возможно, гнев отвергнутого или обманутого любовника.
Перед моим мысленным взором возник Джефф. Посмотрев еще раз на фотографию, сделанную на пароме, я подумала, что Хайди вполне могла бывать в студии Джеффа. Возможно, она просто что-нибудь ему заносила или заходила по дороге, гуляя с Тайлером, но нельзя было исключить и другое, а именно то, что Джефф за спиной Кэт развлекался с Хайди. Еще год назад мне трудно было бы в это поверить, но если у него стало плохо с работой, если он чувствовал себя неудачником и ему казалось, что его лишают законных привилегий, то возня под простынями с красоткой двадцати двух лет, которая к тому же взирает на него как на бога фотографии, могла очень эффективно подлечить его раненое самолюбие. Но если Кэт об этом узнала, представляю, какое началось светопреставление. Вчера я уже обдумывала вариант, что Джефф, потеряв голову из-за другой женщины, пытался убить Кэт, чтобы вырваться из пут брака без материальных потерь. Но может быть, жизнь с Кэт его устраивала и он вовсе не хотел сбрасывать семейные оковы? Тогда он мог убить Хайди, чтобы Кэт никогда не узнала, о его романе. Сегодня утром я получила некоторое представление о том, каков он в гневе.
Однако я не могла избавиться от мыслей о загадочном мужчине, который приобщил Хайди к джазу и к бриллиантам, но при этом сам, судя по всему, предпочитал не светиться. Я сомневалась, что этот мужчина и Джефф – одно и то же лицо.
И еще один пункт, достойный внимания: писательница Нэнси Хайленд. По словам Долорес, Хайди растоптала сердце ее сына и упорхнула. А что, если мать решила отомстить за сына? И не был ли он сам на приеме? Хотя вряд ли. Во-первых, его имени не было в списке гостей, а во-вторых, на приеме не было ни одного человека его возраста.
На то, чтобы добраться до бульвара на берегу Ист-Ривер, мне понадобилось больше пятнадцати минут. Я вбежала в ворота, расположенные в южном конце, пролетела мимо тележки продавца хот-догов, по ошибке свернув не в ту сторону, и только тогда вспомнила, где находится детская площадка. Когда я наконец увидела Дженис, она вяло раскачивала Джорджа на детских качелях для самых маленьких, которые представляли собой нечто вроде кожаного ведра с отверстиями для ног. Сегодня Дженис была в шортах из обрезанных джинсов и слишком обтягивающей футболке с надписью «Планета Голливуд». Увидев меня, Дженис заявила:
– Я больше не могу здесь оставаться, Джордж капризничает.
– Вообще-то я пришла в основном для того, чтобы передать вот это.
Я достала из сумочки сережки и протянула Дженис.
– Спасибо, я так рада, что они нашлись!
Она перестала качать Джорджа и развернула салфетку, в которую я завернула серьги. Увидев, что одной фальшивой жемчужины не хватает, Дженис сморщила нос. Не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет по этому поводу, я пояснила:
– Такими я их нашла в ящике комода. Возможно, жемчужина выпала, когда Хайди их надевала, и, наверное, именно поэтому Хайди их не возвращала. Она боялась сказать, что потеряла жемчужину.
– Это очень на нее похоже. – Дженис покачала головой. – Я знаю, о мертвых не полагается говорить плохо и все такое, но иногда Хайди бывала ужасной эгоисткой. Эти серьги обошлись мне долларов в сорок или около того.
Дженис больше не походила на глубоко скорбящую. Я достала кошелек и вынула две двадцатки.
– Дженис, я знаю, что Кэт компенсировала бы вам потерю.
Дженис без малейших колебаний взяла деньги и вместе с сережками затолкала их в карман шортов. Из другого кармана она достала сильно помятую, почти раздавленную пачку «Мальборо лайтс» и газовую зажигалку. Она закурила и выпустила длинную струю дыма, в это время Джордж издал нечто среднее между хныканьем и ворчанием – качели, раскачиваясь все меньше, наконец совсем остановились.
– Сейчас, сейчас, – раздраженно буркнула Дженис и одной рукой стала его раскачивать.
– Вы в курсе, что происходит? – спросила я.
– Типа того. Джоди сказал, что в газетах написали, как будто Хайди съела конфеты, с которыми было что-то не так, и что они вроде как предназначались для миссис Джонс. Но больше Джоди ничего не знает. Все это довольно паршиво.
– Джоди? Вы говорили с Джоди?
– Ну, я проходила мимо «Старбакс» и заглянула. Знаете, он вообще-то нормальный парень; думаю, Хайди малость приврала, когда рассказывала, что он ее обманул. Она ведь его бросила, может, боялась, что я перестану ее уважать, вот и наговорила про него гадости.
– А у вас есть какие-нибудь соображения, ради кого она его бросила?
– Нет. – Дженис затянулась. – Но кто-то у нее должен был быть. Я это точно знаю, потому что у нее не оставалось времени для меня. И еще надо знать Хайди, она не из тех, кто остается без мужчины.
– Как вы думаете, это мог быть кто-нибудь, имеющий отношение к журналу «Глянец»?
В этот момент я, конечно, держала в голове прием у Кэт. Дженис нахмурилась.
– Мне кажется, Хайди не нравилось бывать в редакции. Несколько месяцев назад ей понадобилось отнести что-то миссис Джонс на работу, так она потащила меня с собой, чтобы я поднялась на лифте и отнесла эту штуку. Хайди вообще не хотела приближаться к офису.
– А она не говорила почему?
– Нет.
– Она когда-нибудь упоминала о парне, с которым общалась, когда работала в Уэстчестере?
– Ах да, Уэстчестер. Был там какой-то парень, который сходил по ней с ума. Но подробностей я не знаю, помню только, как она однажды сказала, что, если об этом кто-то узнает, у нее будут неприятности.
– Случайно, не знаете, она по-прежнему с ним общалась?
– Сомневаюсь. Он ей и раньше не очень-то нравился. Скорее она связалась с ним просто из спортивного интереса. Я же говорю, у Хайди всегда должен быть мужчина. Ей непременно надо было, чтобы все парни сходили по ней с ума.
Джордж заплакал в голос. Мы обе повернулись к нему и увидели, что он вертится на качелях. Стало ясно, что на этот раз, как его ни качай, делу не поможешь.
– Ладно, возвращайтесь к работе, не буду вам мешать, – сказала я.
– Ну спасибо, – с сарказмом усмехнулась Дженис.
Она затушила сигарету о подошву шлепанца, взяла извивающегося и скулящего Джорджа на руки и посадила его в коляску.
– А что это вы так интересуетесь Хайди? – спросила она, пристегивая Джорджа ремнями. В знак протеста тот выгнул спину дугой. – Я-то думала, что пытались убить миссис Джонс.
– Я просто хочу понять, как Хайди жила. Еще один вопрос, последний – можно? Когда вы заметили, что у Хайди не стало оставаться на вас времени?
Дженис на секунду задумалась.
– Кажется, где-то в январе – феврале. – Она еще немного подумала. – Да, точно. Я помню, потому что у меня день рождения четвертого февраля, и она даже в тот вечер никуда со мной не пошла.
– Но, по словам Кэт, в марте вы с Хайди собирались провести целый уик-энд в Литчфилде, в доме Кэт, это так?
Дженис уставилась на меня так, будто вообще не понимала, о чем речь. Наконец она сказала:
– Нет, ничего такого не было. Хайди вообще никогда никуда меня не приглашала на уик-энд. Но мне правда пора.
Она повернулась и быстро, почти бегом, поспешила прочь, толкая перед собой коляску. А я застыла в оцепенении, лихорадочно соображая.
Глава 18
Я решила, что для того, чтобы мозг работал в полную силу, мне нужно подкрепиться и для этой цели лучше всего подойдет хороший батончик мороженого с толстым слоем шоколада. Я купила именно такой, спустилась к реке и пошла вдоль берега. Людей здесь было мало – несколько человек занимались спортивной ходьбой да еще несколько прогуливали своих собак. Стояла такая тишина, что было слышно, как журчит река. Я шла и думала, пытаясь разгадать смысл вранья Хайди.
Она сказала Кэт, что хочет пригласить Дженис провести выходные в литчфилдском доме, но, по словам самой Дженис, ее не пригласили. Я готова была поспорить на что угодно, что ее предполагаемый гость в Литчфилде был мужчиной. Вот почему, когда выяснилось, что Кэт тоже будет в Литчфилде, Хайди раздумала ехать. По этому пункту и Джефф и Джоди были совершенно чисты. В тот уик-энд Джефф не мог уехать из города, потому что у него было какое-то мероприятие, а Джоди Хайди к тому времени уже бросила.
Кто же это мог быть? Сам факт, что Хайди тот уик-энд собиралась провести с кем-то в Литчфилде, мог скрывать в себе какую-то важную ниточку. Конечно, могло быть и так, что Хайди просто хотела похвастаться домом и пожить пару дней как принцесса. Но дело могло быть и совсем в другом – например, в том, что Хайди по каким-то причинам было неудобно принимать в своей квартире этого мужчину, зная, что Кэт остается на уик-энд в городе. И опять же по каким-то причинам они не могли встретиться в его квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Теперь Джефф был само очарование, приятный южанин с хорошими манерами. Я проследовала за его загорелой спиной в прихожую. Джефф не глядя и без труда нашел выключатель и включил свет. Прихожая была маленькой, без окон, здесь висело высокое узкое зеркало и стоял крошечный столик. В углу располагалась вешалка – сейчас совершенно пустая. Раньше я как-то не удосужилась осмотреть эту часть квартиры.
Джефф снял с крючка возле двери ключ.
– Иди сюда.
Он отпер дверь, и мы вышли в маленький вестибюль под верандой хозяйской квартиры, ограниченный решеткой из кованых металлических прутьев. Джефф отпер замок тем самым ключом, который взял в прихожей, и открыл передо мной ворота.
– Вернешься в офис?
– Да, наверное.
Джефф положил мне на плечо руку, наклонился и поцеловал в щеку.
– Надеюсь, ты на меня не сердишься?
Он стоял так близко, что я чувствовала влагу, исходящую от волос на его груди.
– Конечно, нет! – Я быстро вышла во внутренний дворик. – Будь осторожен.
Моя прощальная реплика вышла довольно глупой, если учесть все известные мне теперь обстоятельства, но в моем нынешнем взвинченном состоянии я не смогла придумать ничего лучшего.
Я быстро прошла полквартала до Медисон-авеню, потом сбавила темп и прошла еще квартал или два, пока не набрела на кондитерскую. Кондитерская выглядела так, будто ее целиком перенесли прямо из Франции: маленькие столики на витых металлических ножках накрыты белыми скатертями в прованском стиле, в витрине под стеклом выставлена выпечка. Большую часть посетителей составляли местные богатые домохозяйки – некоторые были с детьми лет двух-трех, некоторые сами по себе и, судя по тому, что на них были шорты, заглянувшие сюда после пробежки. Я нашла свободный столик в глубине и заказала двойной каппучино и круассан.
Я была в смятении, и не только из-за непредвиденной встречи с не слишком гостеприимным полуголым Джеффом. Дело в том, что теперь я знала, что именно произошло на самом деле в тот вечер на приеме в доме Кэт. Кто-то принес отравленные трюфели для того, чтобы убить Хайди, именно ее, а не Кэт. Вчера ночью эта мысль, еще не до конца оформившаяся, проходила красной нитью через мой сон, это она меня разбудила. А сегодняшняя находка – конверт с лепестком от искусственного цветка внутри – все прояснила.
Смакуя кофе, я вспоминала разговор с Джеком Херлихи, который и подтолкнул мои мысли в нужном направлении. Это Джек подбросил мне идею, что вещи не всегда таковы, какими кажутся, что фокусник иногда производит свои манипуляции совсем не там, куда вы смотрите, или не тогда, когда вы за ним наблюдаете.
Я поняла, что в доме Кэт тоже имело место отвлечение внимания. Трюфели, которые, как считали сторонние наблюдатели, были принесены Кэт, в действительности с самого начала предназначались для Хайди. Кто-то оставил их на столике в холле для того, чтобы создать видимость, будто это подарок хозяйке. Затем этот же человек их убрал и принес Хайди в конверте. Неожиданно мне пришло в голову, что Хайди могла получить в конверте другую коробку конфет (отравленных), а те, которые лежали на столике, были лишь безвредной приманкой, их положили на видное место, чтобы ввести всех в заблуждение. Мне давно не давала покоя мысль, что убийца, оставляя отравленные конфеты в холле практически без присмотра, очень сильно рисковал. Что, если бы коробку открыли и выставили на стол? Тогда отравленные конфеты съел бы совсем не тот, кому они предназначались. Но теперь я была уверена, что трюфели из коробки, которая лежала на столе в холле, никого не могли убить.
Я попыталась представить, как все это могло быть организовано. Убийца является на вечеринку в дом Кэт с коробкой конфет, достает их из дипломата или сумки и, когда никто не видит, выкладывает на столик в холле. Коробка лежит там достаточно долго, чтобы гости и сама Кэт успели ее заметить. Затем, опять же когда его никто не видит, убийца прячет коробку в пакет. Позже Хайди подбрасывают в конверте коробку с отравленными конфетами. Коробка плоская, ее запросто можно просунуть между прутьями решетки, не оставив никаких следов. А почему бы и нет? Это не так сложно. Никто, кроме Хайди, эти конфеты не увидел бы. Почему в конверте не было никакой записки, тоже понятно – записка послужила бы уликой и могла навести полицию на мысль, что это не те конфеты, которые лежали в холле. А так Хайди просто решила, что это сюрприз, подарок от воздыхателя. Наверное, она обнаружила коробку в пятницу, но открыла ее только в субботу, почувствовав страстное желание насладиться шоколадом.
Есть ли в этом плане слабые места? Только одно. Ту коробку, которая была выставлена на всеобщее обозрение, могли открыть или унести до того, как убийца получит возможность забрать ее обратно. Ну и что, это не конец света. Убийство сорвалось бы, но несостоявшийся убийца не выдал бы себя. Самое страшное, чем ему грозил такой поворот событий, – это необходимость придумывать новый план действий.
Но зачем ему вообще понадобилось разрабатывать такой мудреный план? Почему бы просто не подбросить Хайди отравленные конфеты? Наверное, цель хитроумного плана – всех запутать. Если бы с самого начала стало ясно, что убийца метил в Хайди, то ее жизнь сразу стала бы объектом пристального внимания полиции, и тогда убийце было бы трудно не навлечь на себя подозрение.
Пока что я не имела ни малейшего понятия о том, кто убийца. Однако кое-что я все же могла о нем сказать. Первое. Убийца Хайди был на приеме в доме Кэт. Второе. Он знал, что Кэт любит шоколад. Третье. Он знал, что Хайди имеет склонность таскать у хозяев еду.
Я допила каппучино, расплатилась по счету и стала протискиваться к выходу между столиками, за которыми посетительницы пили уже по второй или третьей чашке кофе. Остановившись на тротуаре, я достала из сумочки мобильник, отыскала листок бумаги с номером телефона Дженис и стала ей звонить. Хотя Дженис и утверждала, что не в курсе сложностей личной жизни Хайди, я подозревала, что она сказала мне не все, что знала. А может быть, она знала даже больше, чем ей казалось. Как бы то ни было, мне надо было переговорить с ней еще раз. По домашнему телефону Дженис ответил автоответчик, но у меня был и номер ее мобильного, поэтому я позвонила по нему. Дженис ответила. По тому, как звучал ее голос, можно было подумать, что она говорит из аэродинамической трубы.
– Привет, Дженис, это Бейли Веггинс.
– Кто?
– Бейли, подруга Кэт Джонс. Мы встречались с вами на прошлой неделе.
– Да, помню.
Дженис явно была не в восторге от моего звонка.
– У меня ваши сережки – вы просили их найти. Если хотите, я их привезу.
Дженис сразу оживилась.
– Не может быть! Вы их нашли? Понимаете, я сейчас не дома, я гуляю в парке с Джорджем.
– Ничего страшного, я как раз нахожусь в центре города, так что если объясните, где вы, мы сможем встретиться.
Дженис объяснила. Оказалось, она гуляла с ребенком не в Центральном парке, а на бульваре, который тянется вдоль Ист-Ривер в районе Восьмидесятых улиц. Дженис сказала, что я найду их на детской площадке, но мне лучше поторопиться, потому что Джордж уже начинает капризничать. Я обещала добраться за десять минут и попросила ее продержаться до моего прихода.
В такси, по пути к Дженис, я стала заново проигрывать в памяти прием в честь Долорес, пытаясь увидеть все происходившее под новым углом зрения. Кто-то из побывавших в тот вечер в доме явился туда затем, чтобы убить Хайди. Под большим подозрением находился, конечно, Джоди. Он не был приглашен, но заглянул, как он выразился, «чтобы поздороваться».
Другие варианты? Вечеринка была устроена по случаю выхода книги, так что гости на первый взгляд никак не были связаны с Хайди. Однако связь должна была существовать. А если так, то вполне возможно, что эта связь основывалась на старых как мир краеугольных камнях – любви и похоти. По-видимому, эти чувства были когда-то очень сильными, возможно, тайными, а затем тайна была раскрыта. Как сказал Джек Херлихи, мотив убийства всегда основывается на сильных чувствах. А какие чувства могла вызвать девушка с внешностью Хайди, представить нетрудно, это могла быть ревность, а возможно, гнев отвергнутого или обманутого любовника.
Перед моим мысленным взором возник Джефф. Посмотрев еще раз на фотографию, сделанную на пароме, я подумала, что Хайди вполне могла бывать в студии Джеффа. Возможно, она просто что-нибудь ему заносила или заходила по дороге, гуляя с Тайлером, но нельзя было исключить и другое, а именно то, что Джефф за спиной Кэт развлекался с Хайди. Еще год назад мне трудно было бы в это поверить, но если у него стало плохо с работой, если он чувствовал себя неудачником и ему казалось, что его лишают законных привилегий, то возня под простынями с красоткой двадцати двух лет, которая к тому же взирает на него как на бога фотографии, могла очень эффективно подлечить его раненое самолюбие. Но если Кэт об этом узнала, представляю, какое началось светопреставление. Вчера я уже обдумывала вариант, что Джефф, потеряв голову из-за другой женщины, пытался убить Кэт, чтобы вырваться из пут брака без материальных потерь. Но может быть, жизнь с Кэт его устраивала и он вовсе не хотел сбрасывать семейные оковы? Тогда он мог убить Хайди, чтобы Кэт никогда не узнала, о его романе. Сегодня утром я получила некоторое представление о том, каков он в гневе.
Однако я не могла избавиться от мыслей о загадочном мужчине, который приобщил Хайди к джазу и к бриллиантам, но при этом сам, судя по всему, предпочитал не светиться. Я сомневалась, что этот мужчина и Джефф – одно и то же лицо.
И еще один пункт, достойный внимания: писательница Нэнси Хайленд. По словам Долорес, Хайди растоптала сердце ее сына и упорхнула. А что, если мать решила отомстить за сына? И не был ли он сам на приеме? Хотя вряд ли. Во-первых, его имени не было в списке гостей, а во-вторых, на приеме не было ни одного человека его возраста.
На то, чтобы добраться до бульвара на берегу Ист-Ривер, мне понадобилось больше пятнадцати минут. Я вбежала в ворота, расположенные в южном конце, пролетела мимо тележки продавца хот-догов, по ошибке свернув не в ту сторону, и только тогда вспомнила, где находится детская площадка. Когда я наконец увидела Дженис, она вяло раскачивала Джорджа на детских качелях для самых маленьких, которые представляли собой нечто вроде кожаного ведра с отверстиями для ног. Сегодня Дженис была в шортах из обрезанных джинсов и слишком обтягивающей футболке с надписью «Планета Голливуд». Увидев меня, Дженис заявила:
– Я больше не могу здесь оставаться, Джордж капризничает.
– Вообще-то я пришла в основном для того, чтобы передать вот это.
Я достала из сумочки сережки и протянула Дженис.
– Спасибо, я так рада, что они нашлись!
Она перестала качать Джорджа и развернула салфетку, в которую я завернула серьги. Увидев, что одной фальшивой жемчужины не хватает, Дженис сморщила нос. Не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет по этому поводу, я пояснила:
– Такими я их нашла в ящике комода. Возможно, жемчужина выпала, когда Хайди их надевала, и, наверное, именно поэтому Хайди их не возвращала. Она боялась сказать, что потеряла жемчужину.
– Это очень на нее похоже. – Дженис покачала головой. – Я знаю, о мертвых не полагается говорить плохо и все такое, но иногда Хайди бывала ужасной эгоисткой. Эти серьги обошлись мне долларов в сорок или около того.
Дженис больше не походила на глубоко скорбящую. Я достала кошелек и вынула две двадцатки.
– Дженис, я знаю, что Кэт компенсировала бы вам потерю.
Дженис без малейших колебаний взяла деньги и вместе с сережками затолкала их в карман шортов. Из другого кармана она достала сильно помятую, почти раздавленную пачку «Мальборо лайтс» и газовую зажигалку. Она закурила и выпустила длинную струю дыма, в это время Джордж издал нечто среднее между хныканьем и ворчанием – качели, раскачиваясь все меньше, наконец совсем остановились.
– Сейчас, сейчас, – раздраженно буркнула Дженис и одной рукой стала его раскачивать.
– Вы в курсе, что происходит? – спросила я.
– Типа того. Джоди сказал, что в газетах написали, как будто Хайди съела конфеты, с которыми было что-то не так, и что они вроде как предназначались для миссис Джонс. Но больше Джоди ничего не знает. Все это довольно паршиво.
– Джоди? Вы говорили с Джоди?
– Ну, я проходила мимо «Старбакс» и заглянула. Знаете, он вообще-то нормальный парень; думаю, Хайди малость приврала, когда рассказывала, что он ее обманул. Она ведь его бросила, может, боялась, что я перестану ее уважать, вот и наговорила про него гадости.
– А у вас есть какие-нибудь соображения, ради кого она его бросила?
– Нет. – Дженис затянулась. – Но кто-то у нее должен был быть. Я это точно знаю, потому что у нее не оставалось времени для меня. И еще надо знать Хайди, она не из тех, кто остается без мужчины.
– Как вы думаете, это мог быть кто-нибудь, имеющий отношение к журналу «Глянец»?
В этот момент я, конечно, держала в голове прием у Кэт. Дженис нахмурилась.
– Мне кажется, Хайди не нравилось бывать в редакции. Несколько месяцев назад ей понадобилось отнести что-то миссис Джонс на работу, так она потащила меня с собой, чтобы я поднялась на лифте и отнесла эту штуку. Хайди вообще не хотела приближаться к офису.
– А она не говорила почему?
– Нет.
– Она когда-нибудь упоминала о парне, с которым общалась, когда работала в Уэстчестере?
– Ах да, Уэстчестер. Был там какой-то парень, который сходил по ней с ума. Но подробностей я не знаю, помню только, как она однажды сказала, что, если об этом кто-то узнает, у нее будут неприятности.
– Случайно, не знаете, она по-прежнему с ним общалась?
– Сомневаюсь. Он ей и раньше не очень-то нравился. Скорее она связалась с ним просто из спортивного интереса. Я же говорю, у Хайди всегда должен быть мужчина. Ей непременно надо было, чтобы все парни сходили по ней с ума.
Джордж заплакал в голос. Мы обе повернулись к нему и увидели, что он вертится на качелях. Стало ясно, что на этот раз, как его ни качай, делу не поможешь.
– Ладно, возвращайтесь к работе, не буду вам мешать, – сказала я.
– Ну спасибо, – с сарказмом усмехнулась Дженис.
Она затушила сигарету о подошву шлепанца, взяла извивающегося и скулящего Джорджа на руки и посадила его в коляску.
– А что это вы так интересуетесь Хайди? – спросила она, пристегивая Джорджа ремнями. В знак протеста тот выгнул спину дугой. – Я-то думала, что пытались убить миссис Джонс.
– Я просто хочу понять, как Хайди жила. Еще один вопрос, последний – можно? Когда вы заметили, что у Хайди не стало оставаться на вас времени?
Дженис на секунду задумалась.
– Кажется, где-то в январе – феврале. – Она еще немного подумала. – Да, точно. Я помню, потому что у меня день рождения четвертого февраля, и она даже в тот вечер никуда со мной не пошла.
– Но, по словам Кэт, в марте вы с Хайди собирались провести целый уик-энд в Литчфилде, в доме Кэт, это так?
Дженис уставилась на меня так, будто вообще не понимала, о чем речь. Наконец она сказала:
– Нет, ничего такого не было. Хайди вообще никогда никуда меня не приглашала на уик-энд. Но мне правда пора.
Она повернулась и быстро, почти бегом, поспешила прочь, толкая перед собой коляску. А я застыла в оцепенении, лихорадочно соображая.
Глава 18
Я решила, что для того, чтобы мозг работал в полную силу, мне нужно подкрепиться и для этой цели лучше всего подойдет хороший батончик мороженого с толстым слоем шоколада. Я купила именно такой, спустилась к реке и пошла вдоль берега. Людей здесь было мало – несколько человек занимались спортивной ходьбой да еще несколько прогуливали своих собак. Стояла такая тишина, что было слышно, как журчит река. Я шла и думала, пытаясь разгадать смысл вранья Хайди.
Она сказала Кэт, что хочет пригласить Дженис провести выходные в литчфилдском доме, но, по словам самой Дженис, ее не пригласили. Я готова была поспорить на что угодно, что ее предполагаемый гость в Литчфилде был мужчиной. Вот почему, когда выяснилось, что Кэт тоже будет в Литчфилде, Хайди раздумала ехать. По этому пункту и Джефф и Джоди были совершенно чисты. В тот уик-энд Джефф не мог уехать из города, потому что у него было какое-то мероприятие, а Джоди Хайди к тому времени уже бросила.
Кто же это мог быть? Сам факт, что Хайди тот уик-энд собиралась провести с кем-то в Литчфилде, мог скрывать в себе какую-то важную ниточку. Конечно, могло быть и так, что Хайди просто хотела похвастаться домом и пожить пару дней как принцесса. Но дело могло быть и совсем в другом – например, в том, что Хайди по каким-то причинам было неудобно принимать в своей квартире этого мужчину, зная, что Кэт остается на уик-энд в городе. И опять же по каким-то причинам они не могли встретиться в его квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38