Выслушав его просьбу, молодые врачи кивнули. После этого он тут же вернулся в предоперационную, тихо закрыв за собою дверь.
Сара Фуллер, хмурясь, стояла посреди комнаты. Ее худые руки с узловатыми венами были прижаты к бокам. Она уставилась на инспектора, крепко сжав синеватые губы.
— Чего вы от меня хотите? — воскликнула она.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал рассерженно инспектор. Он подвинул ей стул. Сара села не сгибаясь, словно проглотила палку.
— Мисс Фуллер! — начал инспектор. — Вы, кажется, жили с миссис Дурн двадцать лет?
— В мае будет двадцать один.
— Вы часто не ладили, не так ли? Почему?
— Абби была скрягой и неверующей. Она была тиранкой. Инспектор Квин и Эллери переглянулись. Вели что-то пробормотал. Сыщики многозначительно покачали головами.
Улыбнувшись, Эллери спросил:
— Мисс Фуллер, вы верите в бога? Она подняла глаза.
— Господь — мой пастырь.
— Благодарю вас. Вы ссорились с Абби Дурн?
Женщина в черном не двинулась, выражение ее лица не изменилось.
— Да, ссорились.
— Из-за чего?
— Я вам уже сказала, она была воплощением зла.
— Однако многие говорят, что миссис Дурн была доброй женщиной. Вы утверждаете, что она была скрягой и тиранкой. Каким образом? В домашних делах? Пожалуйста, ответьте поподробнее.
— Мы не ладили. Мы ненавидели друг друга.
— Ага! — инспектор соскочил со стула. — Вот сейчас вы ясно выразились. Так вы ненавидели друг друга? Тогда почему вы оставались вместе в течение двадцати одного года?
Голос Сары стал более возбужденным:
— Я была нищей, а она одинокой королевой. Привязанность с годами растет. Нас объединяли узы более прочные, чем кровные...
Эллери посмотрел на нее, нахмурив брови. Лицо инспектора Квина ничего не выражало. Он пожал плечами и вопросительно посмотрел на окружного прокурора. Губы Вели беззвучно произт-несли: «Чокнутая».
В наступившей тишине открылась дверь, и несколько врачей внесли операционный стол, на котором покоилось тело Абби Дурн. Ее распухшее лицо и шея были открыты. Эллери поднялся, наблюдая за лицом Сары Фуллер.
Женщина неузнаваемо изменилась. Она порывисто встала, два ярких пятна вспыхнули на ее щеках. Она смотрела в мертвое лицо своей хозяйки.
Молодой врач, указав на синие отеки, пояснил:
— Цианоз. Она выглядит довольно уродливо. Но вы просили показать.
— Прошу вас отойти! — Эллери отстранил врача. Он внимательно следил за реакцией Сары Фуллер.
Она медленно приблизилась к столу.
— Дух, который согрешил, должен умереть! Смерть приходит во время благополучия! — Ее голос поднялся до крика. Я тебя предупреждала, Абби!.. —Она глубоко вздохнула и спросила:
— Теперь я могу уйти?
— Нет, — ответил инспектор. — Садитесь, мисс Фуллер. Вам еще придется побыть здесь некоторое время.
Эллери подал знак врачам: те унесли стол с покойницей к лифту. Когда они открыли дверь, Эллери успел заметить в ней вторую дверь. Лифт закрылся, послышался тихий звук опускавшейся кабины.
Инспектор сказал Эллери:
— Слушай, сынок, мы ничего не добьемся от нее. Она лунатик. Я думаю, что лучше узнать о ней, допросив других.
Эллери взглянул на женщину, которая окаменев сидела на стуле. Ее глаза были устремлены в пространство.
—Я все-таки попробую еще раз. Мисс Фуллер! У кого были основания убить миссис Дурн?
Фуллер вздрогнула.
— Я не знаю.
— Где вы были сегодня утром?
— Сначала дома. Кто-то позвонил. Сказали, что произошел несчастный случай. Бог — мститель! — Ее лицо снова запылало. — Гульда и я пришли сюда. Мы ждали операции.
— Вы все время были с мисс Дурн?
— Нет, я оставляла Гульду в комнате ожидания. Я нервничала. Я бродила. Никто меня не останавливал. Я ходила и ходила.
— И вы ни с кем не разговаривали? Она медленно подняла глаза:
— Я ждала известий... Я искала врачей... доктора Жаннэ, доктора Даннинга, молодого доктора Минчена. Я нашла только Доктора Даннинга. Он меня успокоил, и я ушла.
— Надо проверить, — шепнул Эллери и начал задумчиво ходить по предоперационной. Казалось, он что-то прикидывал в уме. Тем временем Сара Фуллер сидела с безразличным видом и ждала.
Когда он, заговорил, в его голосе зазвучал оттенок угрозы. —-Почему вы не передали мисс Дурн телефонное сообщение доктора Жаннэ, касающееся инъекций инсулина?
— Вчера я сама была больна, почти весь день провела в постели. Я говорила с Жаннэ. Но я уже спала, когда вернулась Гульда.
— Почему вы ей ничего не сказали утром?
— Я забыла.
Эллери нагнулся над ней и посмотрел в глаза.
— Вы, конечно, понимаете, что ваш печальный провал в памяти делает вас ответственной за смерть миссис Дурн?
— Что? Почему?
— Если бы вы передали мисс Дурн сообщение доктора Жаннэ, она бы сделала укол миссис Дурн. Миссис Дурн сегодня утром не упала бы без сознания и, следовательно, не была бы уложена на операционный стол, где ее убили.
В ее взгляде ничто не дрогнуло.
— Да свершится воля Его! Эллери выпрямился и прошептал:
— Мисс Фуллер, почему вас так боялась миссис Дурн?
Она глубоко вздохнула, потом улыбнулась странной улыбкой и села удобнее на стуле. Было что-то страшное в ее старческом лице. Эллери отступил.
— Вы свободны.
Она поднялась и, не оглянувшись, молча выплыла из комнаты. По знаку инспектора сыщик Хессе последовал за ней. В предоперационную вошел плохо выбритый мужчина в котелке. Он жевал погасшую, дурно пахнущую сигару. Вошедший бросил черную хирургическую сумку на каталку и остановился, качаясь на каблуках. Он принялся рассматривать присутствующих.
— Привет всем, — вымолвил он наконец и выплюнул кусок сигары на плиточный пол. — Не вижу торжественной встречи! Где же покойница?
— О доктор! — Инспектор рассеянно пожал его руку. — Эллери, поздоровайся с Прутти! Труп сейчас в морге, доктор. Мы его только что отправили в подвал.
— Тогда я пошел, — сказал Прутти, направляясь к двери лифта. Вели нажал кнопку, послышался звук поднимающейся кабины.
— Между прочим, инспектор, — сказал Прутти, открывая дверь, — судебный эксперт сейчас лично сам приведет экспертизу. Он не очень доверяет помощнику. — Он засмеялся. Итак, старуха Абби наконец отдала концы. Ну что ж, она не первая и не последняя. Не сидите с грустными лицами!
Он исчез в кабине, и лифт снова загромыхал вниз. Генри Самсон встал и потянулся.
— Я уже совершенно измотан, Квин. Инспектор грустно кивнул.
— А мы, старые олухи, еще ничего не выяснили.
Эллери выудил сигарету из своего кармана и поднял голову: — Я сумел установить кое-что интересное. Пока не могу утверждать, что это полное и исчерпывающее решение. Но опираюсь на вещественные доказательства. Взять хотя бы эти туфли, они проясняют многое...
Рыжий Тимоти Кронин фыркнул:
— Что они проясняют?
— Нет, кое-что есть, — сказал окружной прокурор. — Скажем, можно заключить, что эта одежда первоначально принадлежала человеку на несколько дюймов выше, чем доктор Жаннэ.
— Эллери уже говорил это до вашего прихода, — сухо произнес инспектор, — мы сейчас повсюду начнем проверку, чтобы выяснить, где эта одежда была украдена. Но я могу сразу сказать, что это будет нелегко. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Займитесь этим, Томас. Начинайте с больницы, может быть, нам повезет сразу же!
Вели обсудил план действий с Джонсоном и Флинтом, и они ушли.Эллери курил, глубоко вдыхая дым.
— У этой женщины... — произнес от тихо, — ярко выражен религиозный фанатизм. Что-то в жизни нарушило ее равновесие. Между ней и покойной существовала лютая ненависть. В чем причина?
— Этот Жаннэ... — начал Самсон, гладя свой подбородок. — Неужели у нас недостаточно доказательств, чтобы...
Слова окружного прокурора утонули в шуме. Это возвращался Харпер. Ударом ноги открыл дверь и торжественно вошел, неся в руках громадный бумажный пакет.
— Мальчик возвращается с продовольствием!—прокричал он. — Угощайтесь, ребята. Вот кофе, ветчина, корнишоны и сыр и черт знает что еще.
Все жевали бутерброды и пили кофе молча. Только после того, как дверь снова отворилась и вошел с мрачным видом Прутти, разговор возобновился.
— Ну что, доктор? — спросил Самсон, поднеся бутерброд с ветчиной ко рту.
— Удушена. —Прутти бросил на пол свою сумку и бесцеремонно взял с каталки бутерброд. Откусив, он вздохнул: Черт побери, это было очень простое убийство. Один поворот концов проволоки, и конец старой леди. Жаль, что Жаннэ не пришлось ее оперировать. Очень скверный разрыв желчного пузыря. Да еще она диабетик, как я понял... Нет, первоначальный диагноз был совершенно правильным.
Он продолжал болтать. Разговор был общим. Было высказано немало предположений и догадок.
Поев, инспектор аккуратно вытер платком губы.
— Ну что, — пробормотал он, — нам ничего не осталось, кроме этого Кнейзела. Он, наверное, ждет в коридоре и кипятится подобно остальным. Не возражаешь посмотреть на него, сынок?
Эллери небрежно махнул рукой. Но вдруг он подскочил на стуле:
— У меня идея! Как глупо с моей стороны не обратить на это внимания!
Присутствующие с удивлением переглянулись.
— Поскольку здесь вспомнили нашего австрийского ученого, давайте посмотрим на него. Я всегда интересовался алхимиками.
Эллери побежал к двери операционной:
— Кнейзел! Где тут доктор Кнейзел? — крикнул он.
Доктор Прутти смахнул с колен крошки, сунул палец в свой огромный рот и принялся разыскивать там остатки бутерброда. Что-то сплюнув на пол, он поднял свою черную сумку.
— Я пошел,—объявил он, — всем привет.
Эллери Квин отступил в сторону, пропуская Моритца Кнейзела в предоперационную.Ученый был невысокого роста, коренастый, смуглый, носил маленькую бородку, глаза были мягкими и глубокими, как у женщины. Его руки были покрыты коричневыми точками, испещрены кислотой и ожогами, а халат был изъеден, словно Кнейзел стоял под дождем химических веществ.
Эллери, разглядывал Кнейзела, указал ему на стул. Возникла напряженная пауза.
— Прошу меня извинить, — сказал ученый с небольшим акцентом, выдававшим иностранное происхождение. — Вы, конечно, хотите меня допросить. Я только что услышал в коридоре, что миссис Дурн задушена.
Эллери расслабился и сел.
— Только теперь вы узнали? Миссис Дурн вот уже несколько часов как мертва.
Кнейзел рассеянно ударил себя по щеке.
— Я тут живу как отшельник. В моей лаборатории царит свой отдельный мир.
— Вы, кажется, не ошеломлены этой печальной новостью, доктор?
Глаза Кнейзела расширились от удивления.
— Мы стоим выше мещанского отношения к смерти. В таких случаях мы говорим: мир праху твоему. Но вы, наверное, хотите знать, где и как я провел сегодняшнее утро?
— Да, будьте любезны, расскажите об этом.
— Я пришел в больницу в 7.00, в обычное для меня время, — начал Кнейзел, положив руки на колени. — Переодевшись в раздевалке подвала, я направился в лабораторию, расположенную на первом этаже. Но я уверен, что вы все это уже знаете.
— Ну конечно,—сказал Эллэри.
— Я изнутри закрыл дверь на замок и находился там до тех пор, пока ваши люди не вызвали меня. Я тут же отправился в операционную и по дороге услышал, что миссис Дурн убита.
Он умолк. Эллери продолжал внимательно за ним наблюдать. Через некоторое время Кнейзел продолжил. Его речь была подчеркнуто спокойной.
— Никто меня не беспокоил в это утро. Иными словами, был один в своей лаборатории непрерывно с нескольких минут восьмого до недавнего времени. Непрерывно и без свидетелей. Даже доктор Жаннз не появлялся в лаборатории. Вероятно, из-за несчастного случая с миссис Дурн и другой работы, которая накопилась. А надо сказать, что доктор Жаннз обязательно посещает лабораторию каждое утро... Мне кажется, — задумчиво заключил он, — что это все, что я могу вам сказать.
— Отлично, доктор Кнейзел, — улыбнулся Эллери. — Поскольку вы точно знаете, о чем я буду вас спрашивать, ответьте на мой следующий вопрос, не дожидаясь его.
Кнейзел погладил свою взъерошенную бороду.
— Не такая уж это сложная проблема, мистер Квин. Я полагаю, вы хотели бы знать, в чем суть исследований, которые доктор Жаннз и я проводим. Я прав?
— Вы правы.
— Так вот, доктор Жаннз и я в течение двух с половиной лет, а точнее, два года и семь месяцев будет в следующую пятницу, работаем над усовершенствованием одного металлического сплава.
Эллери вмешался:
— Если вы позволите, доктор, я дополню... Я хотел бы иметь представление о точном составе вашего сплава. И сколько денег было истрачено на эксперименты. Я хотел бы услышать кое-что из вашей биографии об обстоятельствах, которые свели вас с доктором Жаннз в этой научной коалиции. Я хочу знать, почему миссис Дурн решила прекратить субсидирование вашей работы. Еще я хочу знать, кто убил миссис Дурн?
— О, это не праздные вопросы, сэр, совсем не праздные, — ответил Кнейзел со слабой улыбкой. — Так вы интересуетесь точным составом нашего сплава? Боюсь, я должен отказаться раскрыть это. Ознакомление с этим феноменом не поможет вам раскрыть преступление. К тому же наши изыскания являются секретом, известным лишь доктору Жаннэ и мне. Я могу, однако, вот что сообщить. Когда мы доведем работу до конца, то будет получек сплав, который полностью затмит сталь на земле!
Окружной прокурор и его помощник молча переглянулись и снова уставились на маленького бородатого ученого.
— Я не настаиваю, — сказал Эллери. —Если вам удастся заменить сталь более дешевым и более высококачественным сплавом, вы и доктор Жаннэ станете миллионерами за одну ночь.
— Вот именно. Этим объясняется секретность наших изысканий, прочность стен лаборатории, наличие в дверях сейфовских замков и все остальные чрезвычайные меры предосторожности от любо-
пытных и воров. Я могу добавить, — продолжал Кнейзел с оттенком гордости, — что наш законченный продукт будет значительно легче стали, более ковким, более долговечным. Он будет таким же крепким, как сталь, но значительно более дешевым в производстве.
— В какую сумму это обошлось, доктор Кнейзел?
—Я точно не знаю. Мне кажется более 80 тысяч долларов. Финансами занимается доктор Жаннэ.
— Ничего себе эксперимент! — пробормотал Эллери. — А теперь прошу рассказать вашу биографию, доктор!
— Мюнхен в Германии. Сорбонна во Франции, Мичиганский технологический институт в Соединенных Штатах. После того как получил американское гражданство, работал в течение трех лет в бюро стандартов металлургии Соединенных Штатов. Затем пять лет на самом крупном на Американском континенте предприятии стальных конструкций. Одновременно вел самостоятельные изыскания, во время которых и созрела идея, над которой я сейчас работаю.
— Каким образом вы встретились с Жаннэ?
— Нас познакомил коллега, которого я немного посвятил в свои планы. Я был беден. Мне нужна была помощь человека, который мог бы заполучить средства для моих экспериментов, а также мог содействовать в приобретении оборудования. Мне нужен был человек, которому я мог бы доверять... Доктор Жаннэ отвечал всем этим требованиям. Он был энтузиастом. Все остальное вы можете представить...
— А почему миссис Дурн решила прекратить финансирование вашего проекта?
На лбу Кнейзела появилась тонкая вертикальная линия.
— Она устала. Две недели назад она вызвала меня и доктора Жаннэ к себе домой. Она упрекнула нас в том, что шестимесячный срок, предоставленный для экспериментов, затянулся на два с половиной года и конца еще не видно. «Я потеряла интерес к этому», — заявила она. Все это было сказано очень любезно, но твердо, ничто не могло ее разубедить. Мы ушли в прескверном настроении. Некоторая сумма у нас еще оставалась, и мы решили продолжить работу до тех пор, пока не кончатся деньги. А до того времени вести опыты, как будто ничего не случилось. Вместе с тем доктор Жаннэ намеревался получить субсидию где-нибудь в другом месте.
Окружной прокурор Самсон громко кашлянул.
— Когда она вам это сообщила, уточнила ли она, что ее юрист уже составляет новое завещание?
— Да.
Инспектор Квин коснулся плеча ученого:
— А было ли новое завещание полностью составлено и подписано?
Кнейзел пожал плечами:
— Я не знаю. Но не стану отрицать, что хотел бы, чтобы не было подписано. Тогда все станет проще, если первое завещание останется в силе.
Эллери спросил тихо:
— А вам не интересно знать, было ли второе завещание подписано?
- — Я никогда не позволяю светским соображениям мешать моей работе.
Эллери устало поднялся со стула:
— Вы чрезвычайно откровенны, доктор. Но все-таки я уверен, что вы не настолько лишены эмоций, как хотите это показать. Например, кардиограф сейчас зарегистрировал бы учащенное биение вашего пульса при следующем заявлении:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Сара Фуллер, хмурясь, стояла посреди комнаты. Ее худые руки с узловатыми венами были прижаты к бокам. Она уставилась на инспектора, крепко сжав синеватые губы.
— Чего вы от меня хотите? — воскликнула она.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал рассерженно инспектор. Он подвинул ей стул. Сара села не сгибаясь, словно проглотила палку.
— Мисс Фуллер! — начал инспектор. — Вы, кажется, жили с миссис Дурн двадцать лет?
— В мае будет двадцать один.
— Вы часто не ладили, не так ли? Почему?
— Абби была скрягой и неверующей. Она была тиранкой. Инспектор Квин и Эллери переглянулись. Вели что-то пробормотал. Сыщики многозначительно покачали головами.
Улыбнувшись, Эллери спросил:
— Мисс Фуллер, вы верите в бога? Она подняла глаза.
— Господь — мой пастырь.
— Благодарю вас. Вы ссорились с Абби Дурн?
Женщина в черном не двинулась, выражение ее лица не изменилось.
— Да, ссорились.
— Из-за чего?
— Я вам уже сказала, она была воплощением зла.
— Однако многие говорят, что миссис Дурн была доброй женщиной. Вы утверждаете, что она была скрягой и тиранкой. Каким образом? В домашних делах? Пожалуйста, ответьте поподробнее.
— Мы не ладили. Мы ненавидели друг друга.
— Ага! — инспектор соскочил со стула. — Вот сейчас вы ясно выразились. Так вы ненавидели друг друга? Тогда почему вы оставались вместе в течение двадцати одного года?
Голос Сары стал более возбужденным:
— Я была нищей, а она одинокой королевой. Привязанность с годами растет. Нас объединяли узы более прочные, чем кровные...
Эллери посмотрел на нее, нахмурив брови. Лицо инспектора Квина ничего не выражало. Он пожал плечами и вопросительно посмотрел на окружного прокурора. Губы Вели беззвучно произт-несли: «Чокнутая».
В наступившей тишине открылась дверь, и несколько врачей внесли операционный стол, на котором покоилось тело Абби Дурн. Ее распухшее лицо и шея были открыты. Эллери поднялся, наблюдая за лицом Сары Фуллер.
Женщина неузнаваемо изменилась. Она порывисто встала, два ярких пятна вспыхнули на ее щеках. Она смотрела в мертвое лицо своей хозяйки.
Молодой врач, указав на синие отеки, пояснил:
— Цианоз. Она выглядит довольно уродливо. Но вы просили показать.
— Прошу вас отойти! — Эллери отстранил врача. Он внимательно следил за реакцией Сары Фуллер.
Она медленно приблизилась к столу.
— Дух, который согрешил, должен умереть! Смерть приходит во время благополучия! — Ее голос поднялся до крика. Я тебя предупреждала, Абби!.. —Она глубоко вздохнула и спросила:
— Теперь я могу уйти?
— Нет, — ответил инспектор. — Садитесь, мисс Фуллер. Вам еще придется побыть здесь некоторое время.
Эллери подал знак врачам: те унесли стол с покойницей к лифту. Когда они открыли дверь, Эллери успел заметить в ней вторую дверь. Лифт закрылся, послышался тихий звук опускавшейся кабины.
Инспектор сказал Эллери:
— Слушай, сынок, мы ничего не добьемся от нее. Она лунатик. Я думаю, что лучше узнать о ней, допросив других.
Эллери взглянул на женщину, которая окаменев сидела на стуле. Ее глаза были устремлены в пространство.
—Я все-таки попробую еще раз. Мисс Фуллер! У кого были основания убить миссис Дурн?
Фуллер вздрогнула.
— Я не знаю.
— Где вы были сегодня утром?
— Сначала дома. Кто-то позвонил. Сказали, что произошел несчастный случай. Бог — мститель! — Ее лицо снова запылало. — Гульда и я пришли сюда. Мы ждали операции.
— Вы все время были с мисс Дурн?
— Нет, я оставляла Гульду в комнате ожидания. Я нервничала. Я бродила. Никто меня не останавливал. Я ходила и ходила.
— И вы ни с кем не разговаривали? Она медленно подняла глаза:
— Я ждала известий... Я искала врачей... доктора Жаннэ, доктора Даннинга, молодого доктора Минчена. Я нашла только Доктора Даннинга. Он меня успокоил, и я ушла.
— Надо проверить, — шепнул Эллери и начал задумчиво ходить по предоперационной. Казалось, он что-то прикидывал в уме. Тем временем Сара Фуллер сидела с безразличным видом и ждала.
Когда он, заговорил, в его голосе зазвучал оттенок угрозы. —-Почему вы не передали мисс Дурн телефонное сообщение доктора Жаннэ, касающееся инъекций инсулина?
— Вчера я сама была больна, почти весь день провела в постели. Я говорила с Жаннэ. Но я уже спала, когда вернулась Гульда.
— Почему вы ей ничего не сказали утром?
— Я забыла.
Эллери нагнулся над ней и посмотрел в глаза.
— Вы, конечно, понимаете, что ваш печальный провал в памяти делает вас ответственной за смерть миссис Дурн?
— Что? Почему?
— Если бы вы передали мисс Дурн сообщение доктора Жаннэ, она бы сделала укол миссис Дурн. Миссис Дурн сегодня утром не упала бы без сознания и, следовательно, не была бы уложена на операционный стол, где ее убили.
В ее взгляде ничто не дрогнуло.
— Да свершится воля Его! Эллери выпрямился и прошептал:
— Мисс Фуллер, почему вас так боялась миссис Дурн?
Она глубоко вздохнула, потом улыбнулась странной улыбкой и села удобнее на стуле. Было что-то страшное в ее старческом лице. Эллери отступил.
— Вы свободны.
Она поднялась и, не оглянувшись, молча выплыла из комнаты. По знаку инспектора сыщик Хессе последовал за ней. В предоперационную вошел плохо выбритый мужчина в котелке. Он жевал погасшую, дурно пахнущую сигару. Вошедший бросил черную хирургическую сумку на каталку и остановился, качаясь на каблуках. Он принялся рассматривать присутствующих.
— Привет всем, — вымолвил он наконец и выплюнул кусок сигары на плиточный пол. — Не вижу торжественной встречи! Где же покойница?
— О доктор! — Инспектор рассеянно пожал его руку. — Эллери, поздоровайся с Прутти! Труп сейчас в морге, доктор. Мы его только что отправили в подвал.
— Тогда я пошел, — сказал Прутти, направляясь к двери лифта. Вели нажал кнопку, послышался звук поднимающейся кабины.
— Между прочим, инспектор, — сказал Прутти, открывая дверь, — судебный эксперт сейчас лично сам приведет экспертизу. Он не очень доверяет помощнику. — Он засмеялся. Итак, старуха Абби наконец отдала концы. Ну что ж, она не первая и не последняя. Не сидите с грустными лицами!
Он исчез в кабине, и лифт снова загромыхал вниз. Генри Самсон встал и потянулся.
— Я уже совершенно измотан, Квин. Инспектор грустно кивнул.
— А мы, старые олухи, еще ничего не выяснили.
Эллери выудил сигарету из своего кармана и поднял голову: — Я сумел установить кое-что интересное. Пока не могу утверждать, что это полное и исчерпывающее решение. Но опираюсь на вещественные доказательства. Взять хотя бы эти туфли, они проясняют многое...
Рыжий Тимоти Кронин фыркнул:
— Что они проясняют?
— Нет, кое-что есть, — сказал окружной прокурор. — Скажем, можно заключить, что эта одежда первоначально принадлежала человеку на несколько дюймов выше, чем доктор Жаннэ.
— Эллери уже говорил это до вашего прихода, — сухо произнес инспектор, — мы сейчас повсюду начнем проверку, чтобы выяснить, где эта одежда была украдена. Но я могу сразу сказать, что это будет нелегко. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Займитесь этим, Томас. Начинайте с больницы, может быть, нам повезет сразу же!
Вели обсудил план действий с Джонсоном и Флинтом, и они ушли.Эллери курил, глубоко вдыхая дым.
— У этой женщины... — произнес от тихо, — ярко выражен религиозный фанатизм. Что-то в жизни нарушило ее равновесие. Между ней и покойной существовала лютая ненависть. В чем причина?
— Этот Жаннэ... — начал Самсон, гладя свой подбородок. — Неужели у нас недостаточно доказательств, чтобы...
Слова окружного прокурора утонули в шуме. Это возвращался Харпер. Ударом ноги открыл дверь и торжественно вошел, неся в руках громадный бумажный пакет.
— Мальчик возвращается с продовольствием!—прокричал он. — Угощайтесь, ребята. Вот кофе, ветчина, корнишоны и сыр и черт знает что еще.
Все жевали бутерброды и пили кофе молча. Только после того, как дверь снова отворилась и вошел с мрачным видом Прутти, разговор возобновился.
— Ну что, доктор? — спросил Самсон, поднеся бутерброд с ветчиной ко рту.
— Удушена. —Прутти бросил на пол свою сумку и бесцеремонно взял с каталки бутерброд. Откусив, он вздохнул: Черт побери, это было очень простое убийство. Один поворот концов проволоки, и конец старой леди. Жаль, что Жаннэ не пришлось ее оперировать. Очень скверный разрыв желчного пузыря. Да еще она диабетик, как я понял... Нет, первоначальный диагноз был совершенно правильным.
Он продолжал болтать. Разговор был общим. Было высказано немало предположений и догадок.
Поев, инспектор аккуратно вытер платком губы.
— Ну что, — пробормотал он, — нам ничего не осталось, кроме этого Кнейзела. Он, наверное, ждет в коридоре и кипятится подобно остальным. Не возражаешь посмотреть на него, сынок?
Эллери небрежно махнул рукой. Но вдруг он подскочил на стуле:
— У меня идея! Как глупо с моей стороны не обратить на это внимания!
Присутствующие с удивлением переглянулись.
— Поскольку здесь вспомнили нашего австрийского ученого, давайте посмотрим на него. Я всегда интересовался алхимиками.
Эллери побежал к двери операционной:
— Кнейзел! Где тут доктор Кнейзел? — крикнул он.
Доктор Прутти смахнул с колен крошки, сунул палец в свой огромный рот и принялся разыскивать там остатки бутерброда. Что-то сплюнув на пол, он поднял свою черную сумку.
— Я пошел,—объявил он, — всем привет.
Эллери Квин отступил в сторону, пропуская Моритца Кнейзела в предоперационную.Ученый был невысокого роста, коренастый, смуглый, носил маленькую бородку, глаза были мягкими и глубокими, как у женщины. Его руки были покрыты коричневыми точками, испещрены кислотой и ожогами, а халат был изъеден, словно Кнейзел стоял под дождем химических веществ.
Эллери, разглядывал Кнейзела, указал ему на стул. Возникла напряженная пауза.
— Прошу меня извинить, — сказал ученый с небольшим акцентом, выдававшим иностранное происхождение. — Вы, конечно, хотите меня допросить. Я только что услышал в коридоре, что миссис Дурн задушена.
Эллери расслабился и сел.
— Только теперь вы узнали? Миссис Дурн вот уже несколько часов как мертва.
Кнейзел рассеянно ударил себя по щеке.
— Я тут живу как отшельник. В моей лаборатории царит свой отдельный мир.
— Вы, кажется, не ошеломлены этой печальной новостью, доктор?
Глаза Кнейзела расширились от удивления.
— Мы стоим выше мещанского отношения к смерти. В таких случаях мы говорим: мир праху твоему. Но вы, наверное, хотите знать, где и как я провел сегодняшнее утро?
— Да, будьте любезны, расскажите об этом.
— Я пришел в больницу в 7.00, в обычное для меня время, — начал Кнейзел, положив руки на колени. — Переодевшись в раздевалке подвала, я направился в лабораторию, расположенную на первом этаже. Но я уверен, что вы все это уже знаете.
— Ну конечно,—сказал Эллэри.
— Я изнутри закрыл дверь на замок и находился там до тех пор, пока ваши люди не вызвали меня. Я тут же отправился в операционную и по дороге услышал, что миссис Дурн убита.
Он умолк. Эллери продолжал внимательно за ним наблюдать. Через некоторое время Кнейзел продолжил. Его речь была подчеркнуто спокойной.
— Никто меня не беспокоил в это утро. Иными словами, был один в своей лаборатории непрерывно с нескольких минут восьмого до недавнего времени. Непрерывно и без свидетелей. Даже доктор Жаннз не появлялся в лаборатории. Вероятно, из-за несчастного случая с миссис Дурн и другой работы, которая накопилась. А надо сказать, что доктор Жаннз обязательно посещает лабораторию каждое утро... Мне кажется, — задумчиво заключил он, — что это все, что я могу вам сказать.
— Отлично, доктор Кнейзел, — улыбнулся Эллери. — Поскольку вы точно знаете, о чем я буду вас спрашивать, ответьте на мой следующий вопрос, не дожидаясь его.
Кнейзел погладил свою взъерошенную бороду.
— Не такая уж это сложная проблема, мистер Квин. Я полагаю, вы хотели бы знать, в чем суть исследований, которые доктор Жаннз и я проводим. Я прав?
— Вы правы.
— Так вот, доктор Жаннз и я в течение двух с половиной лет, а точнее, два года и семь месяцев будет в следующую пятницу, работаем над усовершенствованием одного металлического сплава.
Эллери вмешался:
— Если вы позволите, доктор, я дополню... Я хотел бы иметь представление о точном составе вашего сплава. И сколько денег было истрачено на эксперименты. Я хотел бы услышать кое-что из вашей биографии об обстоятельствах, которые свели вас с доктором Жаннз в этой научной коалиции. Я хочу знать, почему миссис Дурн решила прекратить субсидирование вашей работы. Еще я хочу знать, кто убил миссис Дурн?
— О, это не праздные вопросы, сэр, совсем не праздные, — ответил Кнейзел со слабой улыбкой. — Так вы интересуетесь точным составом нашего сплава? Боюсь, я должен отказаться раскрыть это. Ознакомление с этим феноменом не поможет вам раскрыть преступление. К тому же наши изыскания являются секретом, известным лишь доктору Жаннэ и мне. Я могу, однако, вот что сообщить. Когда мы доведем работу до конца, то будет получек сплав, который полностью затмит сталь на земле!
Окружной прокурор и его помощник молча переглянулись и снова уставились на маленького бородатого ученого.
— Я не настаиваю, — сказал Эллери. —Если вам удастся заменить сталь более дешевым и более высококачественным сплавом, вы и доктор Жаннэ станете миллионерами за одну ночь.
— Вот именно. Этим объясняется секретность наших изысканий, прочность стен лаборатории, наличие в дверях сейфовских замков и все остальные чрезвычайные меры предосторожности от любо-
пытных и воров. Я могу добавить, — продолжал Кнейзел с оттенком гордости, — что наш законченный продукт будет значительно легче стали, более ковким, более долговечным. Он будет таким же крепким, как сталь, но значительно более дешевым в производстве.
— В какую сумму это обошлось, доктор Кнейзел?
—Я точно не знаю. Мне кажется более 80 тысяч долларов. Финансами занимается доктор Жаннэ.
— Ничего себе эксперимент! — пробормотал Эллери. — А теперь прошу рассказать вашу биографию, доктор!
— Мюнхен в Германии. Сорбонна во Франции, Мичиганский технологический институт в Соединенных Штатах. После того как получил американское гражданство, работал в течение трех лет в бюро стандартов металлургии Соединенных Штатов. Затем пять лет на самом крупном на Американском континенте предприятии стальных конструкций. Одновременно вел самостоятельные изыскания, во время которых и созрела идея, над которой я сейчас работаю.
— Каким образом вы встретились с Жаннэ?
— Нас познакомил коллега, которого я немного посвятил в свои планы. Я был беден. Мне нужна была помощь человека, который мог бы заполучить средства для моих экспериментов, а также мог содействовать в приобретении оборудования. Мне нужен был человек, которому я мог бы доверять... Доктор Жаннэ отвечал всем этим требованиям. Он был энтузиастом. Все остальное вы можете представить...
— А почему миссис Дурн решила прекратить финансирование вашего проекта?
На лбу Кнейзела появилась тонкая вертикальная линия.
— Она устала. Две недели назад она вызвала меня и доктора Жаннэ к себе домой. Она упрекнула нас в том, что шестимесячный срок, предоставленный для экспериментов, затянулся на два с половиной года и конца еще не видно. «Я потеряла интерес к этому», — заявила она. Все это было сказано очень любезно, но твердо, ничто не могло ее разубедить. Мы ушли в прескверном настроении. Некоторая сумма у нас еще оставалась, и мы решили продолжить работу до тех пор, пока не кончатся деньги. А до того времени вести опыты, как будто ничего не случилось. Вместе с тем доктор Жаннэ намеревался получить субсидию где-нибудь в другом месте.
Окружной прокурор Самсон громко кашлянул.
— Когда она вам это сообщила, уточнила ли она, что ее юрист уже составляет новое завещание?
— Да.
Инспектор Квин коснулся плеча ученого:
— А было ли новое завещание полностью составлено и подписано?
Кнейзел пожал плечами:
— Я не знаю. Но не стану отрицать, что хотел бы, чтобы не было подписано. Тогда все станет проще, если первое завещание останется в силе.
Эллери спросил тихо:
— А вам не интересно знать, было ли второе завещание подписано?
- — Я никогда не позволяю светским соображениям мешать моей работе.
Эллери устало поднялся со стула:
— Вы чрезвычайно откровенны, доктор. Но все-таки я уверен, что вы не настолько лишены эмоций, как хотите это показать. Например, кардиограф сейчас зарегистрировал бы учащенное биение вашего пульса при следующем заявлении:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21