Вряд ли. Наверняка убийца нашел бы другой шнурок и вдел в туфлю, дабы предотвратить повторный разрыв во время совершения преступления, когда каждая секунда будет дорога и любая задержка может стать роковой. Конечно, возникает естественный вопрос, почему преступник не связал шнурок вместо того, чтобы соединить концы лейкопластырем. Осмотр шнурка раскрывает причину. Не хватило бы длины, чтобы зашнуровать всю туфлю.
Был еще один признак того, что шнурок порвался и был скреплен во время преступления: лейкопластырь был все еще немного влажным, когда я снял его со шнурка. Явно, он был прилеплен не так давно.
Итак, констатируя поспешное использование лейкопластыря и его влажность, можно с уверенностью сказать, что шнурок порвался во время совершения преступления. Но, когда именно? До убийства или после? Ответ: до убийства. А почему? Потому что, если бы шнурок лопнул, когда самозванец снимал туфли после убийства, ему вообще было бы нецелесообразно что-либо ремонтировать. Тогда каждая минута была бы дорога. Надеюсь, все понятно?
Все присутствующие дружно кивнули. Эллери зажег сигарету и сел на край письменного стола инспектора.
— Мне стало ясно, что шнурок лопнул, когда преступник надевал на себя одежду хирурга, непосредственно перед убийством. Но что это давало? Не очень много. Поэтому, спрятав данный вывод в глубине своего мозга, я занялся весьма любопытной проблемой лейкопластыря.
Я задал себе следующий вопрос: к какой категории людей мог принадлежать убийца? Однако, поскольку мы имеем дело с убийством в больнице, нас должно интересовать: совершено убийство человеком с профессиональными навыками или без профессиональных навыков? Обобщение, бесспорно, логичное, не так ли? Разрешите уточнить мою терминологию: под человеком с профессиональными навыками я подразумеваю лицо, имеющее опыт медицинской практики, хорошо знающее данную больницу и ее специфические особенности.
Хорошо. Далее я рассмотрел поставленный вопрос в свете того факта, что для ремонта шнурка был использован именно лейкопластырь. Мне стало ясно, что самозванец-убийца был человеком с профессиональными навыками. Каким образом я пришел к этому заключению? Разрыв шнурка был непредвиденной случайностью. Другими словами, убийца не предполагал заранее, что один из шнурков порвется, как только он наденет туфлю. Значит, он не мог подготовиться заранее к такой случайности. Таким образом,
убийце пришлось ремонтировать шнурок в спешном порядке, инстинктивно. Но самозванец в спешке воспользовался не чем иным, а лейкопластырем. Я вас спрашиваю, мог ли человек с непрофессиональными навыками носить с собой такой специфический предмет, как лейкопластырь? Нет. А не имея при себе лейкопластыря, могло ли прийти в голову непрофессионалу искать его, когда ему понадобилось починить разорванный шнурок? Ясно, что нет!
Короче говоря, — Эллери постучал указательным пальцем по столу, — тот факт, что убийца вспомнил о лейкопластыре и нашел его без труда, ясно указывает на то, что это был профессионал.
Давайте отвлечемся на минутку. В профессионалы я включаю не только медсестер, врачей и хирургов, но также и персонал немедицинский, ежедневно работающий в больнице. По логике вещей эти люди также должны быть отнесены к той же категории.
Но если бы кусок лейкопластыря мог лежать на виду у самозванца в тот момент, когда он ему потребовался для ремонта шнурка, все мое рассуждение было бы сведено на нет. Ибо такая доступность позволила бы кому угодно — человеку с профессиональными навыками или без них — воспользоваться счастливой находкой лейкопластыря. Другими словами, если бы самозванец увиде.л лейкопластырь в тот момент, когда шнурок лопнул, применение его для склейки шнурка указало бы не на инстинкт или профессиональный навык, а просто на то, что он воспользовался счастливым случаем.
Однако этого быть не могло, — продолжал Эллери, выпуская дым. — До убийства во время короткой ознакомительной прогулки с доктором Минченом я узнал, что в Голландской мемориальной больнице царили самые строгие правила хранения перевязочных материалов, в том числе и лейкопластыря. Все хранится в специальных шкафчиках. Материалы и лекарства не разбросаны по столам или в легкодоступных местах, их нет на виду, и о них не ведают непосвященные. Только медработник больницы знает, где можно моментально взять лейкопластырь, не нарушив запланированного графика убийства. Лейкопластырь не лежал на глазах у самозванца. Самозванец знал, где его найти.
Становится ясно, что преступник имел профессиональные навыки. Теперь можно еще более сузить первое обобщение, то есть утверждать, что преступник был профессионалом, работающим в Голландской мемориальной больнице.
Таким образом, я двигался вперед, преодолевая препятствия. Анализируя факты с помощью дедуктивной логики, я довольно много узнал об убийце-самозванце. Разрешите еще раз подытожить все рассуждения, чтобы они в ваших умах стали ясными, как хрусталь. Убийце, чтобы вспомнить о лейкопластыре и использовать его, надо было быть профессионалом. А чтобы знать, где взять лейкопластырь, потратив на это долю минуты, убийца должен был
быть каким-то образом связанным именно с Голландской мемориальной больницей. Эллери зажег новую сигарету.
— Это сужало поле поиска, но не настолько, как хотелось бы. Данный вывод не исключает таких людей, как Эдит Даннинг, Гульда Дурн, Моритц Кнейзел, Сарра Фуллер, швейцар Исаак Коб, комендант Джеймс Парадайз, лифтер, уборщица. Все они часто бывали в больнице и знали ее планировку и порядки. Все эти люди должны быть отнесены вместе со всем медицинским персоналом больницы к категории профессионалов.
Но мы учли не все улики. Туфли рассказывают еще и о другом. Рассматривая их, мы обнаружили совершенно необычайное явление — языки в обеих туфлях были завернуты и плотно прижаты к верхней части носков. Что это могло означать? Мы знаем, что туфлями пользовался самозванец. На это указывал лейкопластырь. Убийца надел их, но не стал поправлять языки.
Вы пробовали когда-нибудь носить туфли после того, как пальцы ваших ног сдвигали языки туфель вперед? Это случается время от времени с каждым. Вы сразу чувствовали неудобство, не так ли? Вы просто не могли не чувствовать, что языки не на месте. И самозванец, безусловно, не надел бы эти туфли, как бы ни спешил, ' нарочно оставляя языки жать ему пальцы. Просто самозванец не заметил, что языки завернулись. Он не почувствовал неудобства, когда надел туфли.
Но, скажите на милость, каким образом это могло быть? Есть лишь одно объяснение: ноги самозванца были значительно меньше туфель, которые он надевал, туфель, которые мы обнаружили в телефонной будке. Но сами туфли, которые мы нашли, были тридцать восьмого размера. Это очень маленький размер. Вы понимаете, что это значит? Тридцать восьмой размер обуви — самый маленький мужской размер. Что это было за чудовище мужского пола, которое может носить такие туфли? Китаец? В конце концов мужчина, ноги которого влезли в туфли с отогнутыми языками, не чувствуя при этом неудобства, наверное, носил обувь гораздо меньшего размера — тридцать шесть или тридцать пять. А такого размера ног у мужчин, как правило, не бывает.
Итак, анализ говорил вот о чем. Маленькие ноги, настолько маленькие, что не чувствуют неудобства от завернувшихся языков, могли принадлежать: во-первых, ребенку, что явно несостоятельно, ибо свидетели показывают, что самозванец был нормального роста; во-вторых, неестественно маленькому мужчине — несостоятельно по той же причине, и в-третьих, женщине среднего роста.
Эллери пристукнул рукой по письменному столу.
— Я говорил неоднократно во время расследования на прошлой неделе, что туфли являются важной уликой. Так и получилось. Лейкопластырь на шнурке указывал, что убийца профессионал,
связанный с Голландской мемориальной больницей, а туфли, что это была женщина.
Это было первым признаком, что самозванец не только выдавал себя за другое лицо, но и за лицо другого пола — женщина маскировалась под мужчину. Кто-то вздохнул. Самсон пробормотал:
— Нужны доказательства.
Глаза полицейского комиссара одобрительно блестели. Доктор Минчен смотрел на своего друга, не мигая, как будто он видел его впервые. Инспектор молчал, погруженный в раздумье.Эллери пожал плечами.
— Прежде чем оставить туфли и перейти к другой части дела, следует обратить внимание на отсутствие разницы в высоте их каблуков. Оба каблука изношены приблизительно в равной степени. Если бы это были туфли доктора Жаннэ, один каблук должен был быть значительно сильнее изношен, чем другой. Ведь Жаннэ, как вам известно, тяжело хромал на одну ногу.
Таким образом, туфли не принадлежали Жаннэ, хотя это и не доказательство, что Жаннэ не был убийцей, поскольку он мог специально подбросить в телефонную будку чьи-то туфли с одинаково стоптанными каблуками. Это предположение слишком наду-маннот Одинаковая степень стоптанности каблуков позволила с уверенностью сказать, что доктор Жаннэ был невиновен, то есть кто-то выдал себя за него.
Конечно, мысль, что Жаннэ мог стараться выдать себя за другого человека, приходила в голову не мне одному. Он мог сделать вид, что кто-то другой играл его роль, тогда как он в это время был самим собой в другом месте.
Я с самого начала в это не верил. Подумайте, если Жаннэ сам играл роль самозванца, он бы мог совершить убийство в своей собственной хирургической одежде. В этом случае одежда, найденная нами в телефонной будке, не использовалась Жаннэ. Он мог подбросить ее, чтобы спутать карты. Но как в этом случае быть с лейкопластырем и языками туфель? Ведь эти туфли были, безусловно, кем-то использованы, как я уже доказал. А как насчет укорачивания брюк? Ведь это — вторая важная улика. К ней я вернусь чуть позже.
Предположение, что Жаннэ мог совершить убийство, не маскируясь, несостоятельно. Тогда становится непонятно, почему он не назвал Свенсона, чтобы подтвердить свое алиби? Почему не подчеркнул, что находился в своем кабинете во время преступления? Ведь это как раз то, что он непременно должен был бы сделать. Однако он упорно отказывался раскрывать Свенсона, вполне понимая, что это означало совать голову в петлю подозрения полиции. Нет, его действия и найденная одежда заставили меня отказаться от мысли, что он мог играть роль самозванца.
Теперь об укороченных брюках... Зачем их укоротили? Предположим, Жаннз сам готовил брюки, зная, что не будет их надевать. Как я уже говорил, одежда, бывшая на нем, вполне подходила. Тогда зачем ему потребовалось укорачивать брюки? Может быть, это еще одна уловка, чтобы запутать нас относительно роста убийцы7 Стремление показать, что самозванец был на два дюйма короче, чем на самом деле? Но ведь это ерунда. Убийца знал, что он не сможет нас обмануть насчет своего роста. Ведь в расчет убийцы входило, чтобы его видели во время маскарада, чтобы свидетели могли указать на его рост. Нет, брюки были ушиты сознательно. Их укоротили, потому что они были слишком длинны для убийцы. Я не сомневаюсь, что эти брюки в самом деле надевал убийца, когда разыгрывал роль Жаннз.
Эллери улыбнулся.
— Я, как и раньше, прибегнул к методу классификации. На сей раз получились четыре исчерпывающие группы. Самозванец мог быть: во-первых, мужчиной, связанным с больницей; во-вторых, мужчиной, не связанным с больницей; в-третьих, женщиной, не связанной с больницей; в-четвертых, женщиной, связанной с больницей.
Смотри, как три первые группы быстро отпадают. Самозванец не мог быть мужчиной, связанным с больницей. Каждый мужчина в больнице должен в соответствии со строгими правилами всегда носить на работе белую форменную одежду, включая обязательно белые брюки. Если бы самозванец был мужчиной, связанным с больницей, на нем были бы белые брюки до преступления. Спрашивается, зачем ему снимать эти белые брюки (его размера), надевать белые брюки, найденные нами в телефонной будке (не его размера), и потом совершать преступление? Абсурд. Если такой мужчина хотел выдать себя за Жаннэ, он бы совершил преступление, нося свои собственные форменные брюки, не подбрасывая никаких других. Однако брюки были найдены, и мы доказали, что это не было запутыванием следов. То есть эти брюки на самом деле надевались самозванцем. Но если это так, то напрашивается вывод — самозванец не носил форменных брюк.
Если самозванец не носил форменных брюк, он не мог быть мужчиной, связанным с больницей. То, что требовалось доказать.Далее. Это не мог быть мужчина, не связанный с больницей. Ибо, возвращаясь к рассуждению об использовании лейкопластыря, мы должны отбросить всех людей, не связанных с больницей.
В этой связи можно спросить: а что думать про таких мужчин, как Филипп Моргаус, Гендрик Дурн и головорезы Кадахи? Ведь они не носили форменной одежды больницы.Ответ таков. Хотя Моргаус, Дурн и головорезы могли надеть форменную одежду, чтобы выдать себя за Жаннэ, ни один из них не был достаточно знаком с больницей и не мог точно знать, где
лежит лейкопластырь. Дурн мог бы, пожалуй, но внешность сразу бы выдала его. Он слишком толстый. Самозванец, входивший в предоперационную, внешне был похож на Жаннэ, а Жаннэ низкий, худощавый мужчина. Что касается Моргауса, ничем не подтверждается, что он знал, где хранится перевязочный материал. Это также относится к банде Кадахи. Сам Кадахи совершенно исключается. Когда миссис Дурн задушили, он был под наркозом. Все остальные мужчины, имеющие отношение к медицине, снимаются с подозрений. Как я уже указал, им незачем было менять брюки. К их числу относятся: Даннинг, Жаннэ, доктор Минчен, врачи, Коб, лифтер. Все они носят белую форму.
Таким образом, доказано, что это был не мужчина, связанный с больницей.Стало быть женщина! Давайте разберемся. Это не могла быть женщина, не связанная с больницей, рассуждение про лейкопластырь опять исключает такое предположение.
У нас остается один вариант, вытекающий из этой сложной системы перекрестных проверок, что самозванец-убийца был женщиной, связанной с больницей. Это могли быть Гульда Дурн, Сарра Фул-лер, которые, естественно, были знакомы с больницей;. Эдит Даннинг, которая здесь работает; доктор Пеннини из отделения акушерства и все остальные женщины — медсестры, уборщицы, работающие в больнице. Нужно детализировать ход моих рассуждений?
— Да!
— Связанной с больницей женщине, ростом примерно с самозванца, необходимы были брюки для переодевания. Она была вынуждена их где-то прятать до и после переодевания. Поскольку брюки были длинноваты, она их укоротила. Самозванцу необходимо было надеть мужские туфли. Но у большинства женщин ноги гораздо меньше, чем у мужчин. Это объясняет причину, почему завернувшиеся языки не мешали.
И, наконец, женщина, связанная с больницей, инстинктивно могла подумать о лейкопластыре и знала, где его моментально можно найти.Джентльмены, арестованная женщина отвечает всем этим условиям! Присутствующие переглянулись, анализируя и взвешивая услышанное.
Эллери продолжал:
— Второе преступление — совсем другое дело. Когда я попробовал применить те же методы, что и к первому преступлению, я убедился, что успеха на этом пути не добьюсь. Любое мое заключение — а их было не так уж много — не вело к определенному выводу.
Если опять прибегнуть к обобщению, было ясно, что оба преступления могли быть совершены либо одним преступником, либо разными.Первое, что меня озадачило, — невозможность ответить вот на какой вопрос. Если женщина с профессиональными навыками, которую я считал убийцей Абби Дурн, убила также и доктора Жаннэ, почему она нарочно применила тот же способ? То есть почему она обоих удушила проволокой? Убийца не была тупицей. Нет сомнения, что ей было бы выгодней пользоваться иными средствами во втором преступлении, чтобы полиция искала двух убийц, и тем самым запутать след. Однако, если обоих убила женщина, почему она нарочно не приложила усилий, чтобы скрыть связь между двумя преступлениями? Почему? Я не мог найти причин.
С другой стороны, если Жаннэ был убит другим убийцей, повторный метод указывал бы на то, что убийца Жаннэ хитро старался подчеркнуть, что убийца Абби был одновременно и убийцей Жаннэ. Это было тоже очень реальной возможностью.
Я воздерживался от определенных выводов. Любая догадка могла быть правильной.Кроме метода убийства, кажущегося нарочно повторенным, были во втором преступлении еще и другие загадочные моменты. Но ни один из них не находил в моей голове разумного объяснения.
Пока Минчен не сказал мне, что из-за письменного стола Жаннэ был убран шкаф, я абсолютно не знал, что думать о втором убийстве.Но все изменилось, как только мне стал известен сам факт существования шкафа и его первоначальное расположение в кабинете Жаннэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Был еще один признак того, что шнурок порвался и был скреплен во время преступления: лейкопластырь был все еще немного влажным, когда я снял его со шнурка. Явно, он был прилеплен не так давно.
Итак, констатируя поспешное использование лейкопластыря и его влажность, можно с уверенностью сказать, что шнурок порвался во время совершения преступления. Но, когда именно? До убийства или после? Ответ: до убийства. А почему? Потому что, если бы шнурок лопнул, когда самозванец снимал туфли после убийства, ему вообще было бы нецелесообразно что-либо ремонтировать. Тогда каждая минута была бы дорога. Надеюсь, все понятно?
Все присутствующие дружно кивнули. Эллери зажег сигарету и сел на край письменного стола инспектора.
— Мне стало ясно, что шнурок лопнул, когда преступник надевал на себя одежду хирурга, непосредственно перед убийством. Но что это давало? Не очень много. Поэтому, спрятав данный вывод в глубине своего мозга, я занялся весьма любопытной проблемой лейкопластыря.
Я задал себе следующий вопрос: к какой категории людей мог принадлежать убийца? Однако, поскольку мы имеем дело с убийством в больнице, нас должно интересовать: совершено убийство человеком с профессиональными навыками или без профессиональных навыков? Обобщение, бесспорно, логичное, не так ли? Разрешите уточнить мою терминологию: под человеком с профессиональными навыками я подразумеваю лицо, имеющее опыт медицинской практики, хорошо знающее данную больницу и ее специфические особенности.
Хорошо. Далее я рассмотрел поставленный вопрос в свете того факта, что для ремонта шнурка был использован именно лейкопластырь. Мне стало ясно, что самозванец-убийца был человеком с профессиональными навыками. Каким образом я пришел к этому заключению? Разрыв шнурка был непредвиденной случайностью. Другими словами, убийца не предполагал заранее, что один из шнурков порвется, как только он наденет туфлю. Значит, он не мог подготовиться заранее к такой случайности. Таким образом,
убийце пришлось ремонтировать шнурок в спешном порядке, инстинктивно. Но самозванец в спешке воспользовался не чем иным, а лейкопластырем. Я вас спрашиваю, мог ли человек с непрофессиональными навыками носить с собой такой специфический предмет, как лейкопластырь? Нет. А не имея при себе лейкопластыря, могло ли прийти в голову непрофессионалу искать его, когда ему понадобилось починить разорванный шнурок? Ясно, что нет!
Короче говоря, — Эллери постучал указательным пальцем по столу, — тот факт, что убийца вспомнил о лейкопластыре и нашел его без труда, ясно указывает на то, что это был профессионал.
Давайте отвлечемся на минутку. В профессионалы я включаю не только медсестер, врачей и хирургов, но также и персонал немедицинский, ежедневно работающий в больнице. По логике вещей эти люди также должны быть отнесены к той же категории.
Но если бы кусок лейкопластыря мог лежать на виду у самозванца в тот момент, когда он ему потребовался для ремонта шнурка, все мое рассуждение было бы сведено на нет. Ибо такая доступность позволила бы кому угодно — человеку с профессиональными навыками или без них — воспользоваться счастливой находкой лейкопластыря. Другими словами, если бы самозванец увиде.л лейкопластырь в тот момент, когда шнурок лопнул, применение его для склейки шнурка указало бы не на инстинкт или профессиональный навык, а просто на то, что он воспользовался счастливым случаем.
Однако этого быть не могло, — продолжал Эллери, выпуская дым. — До убийства во время короткой ознакомительной прогулки с доктором Минченом я узнал, что в Голландской мемориальной больнице царили самые строгие правила хранения перевязочных материалов, в том числе и лейкопластыря. Все хранится в специальных шкафчиках. Материалы и лекарства не разбросаны по столам или в легкодоступных местах, их нет на виду, и о них не ведают непосвященные. Только медработник больницы знает, где можно моментально взять лейкопластырь, не нарушив запланированного графика убийства. Лейкопластырь не лежал на глазах у самозванца. Самозванец знал, где его найти.
Становится ясно, что преступник имел профессиональные навыки. Теперь можно еще более сузить первое обобщение, то есть утверждать, что преступник был профессионалом, работающим в Голландской мемориальной больнице.
Таким образом, я двигался вперед, преодолевая препятствия. Анализируя факты с помощью дедуктивной логики, я довольно много узнал об убийце-самозванце. Разрешите еще раз подытожить все рассуждения, чтобы они в ваших умах стали ясными, как хрусталь. Убийце, чтобы вспомнить о лейкопластыре и использовать его, надо было быть профессионалом. А чтобы знать, где взять лейкопластырь, потратив на это долю минуты, убийца должен был
быть каким-то образом связанным именно с Голландской мемориальной больницей. Эллери зажег новую сигарету.
— Это сужало поле поиска, но не настолько, как хотелось бы. Данный вывод не исключает таких людей, как Эдит Даннинг, Гульда Дурн, Моритц Кнейзел, Сарра Фуллер, швейцар Исаак Коб, комендант Джеймс Парадайз, лифтер, уборщица. Все они часто бывали в больнице и знали ее планировку и порядки. Все эти люди должны быть отнесены вместе со всем медицинским персоналом больницы к категории профессионалов.
Но мы учли не все улики. Туфли рассказывают еще и о другом. Рассматривая их, мы обнаружили совершенно необычайное явление — языки в обеих туфлях были завернуты и плотно прижаты к верхней части носков. Что это могло означать? Мы знаем, что туфлями пользовался самозванец. На это указывал лейкопластырь. Убийца надел их, но не стал поправлять языки.
Вы пробовали когда-нибудь носить туфли после того, как пальцы ваших ног сдвигали языки туфель вперед? Это случается время от времени с каждым. Вы сразу чувствовали неудобство, не так ли? Вы просто не могли не чувствовать, что языки не на месте. И самозванец, безусловно, не надел бы эти туфли, как бы ни спешил, ' нарочно оставляя языки жать ему пальцы. Просто самозванец не заметил, что языки завернулись. Он не почувствовал неудобства, когда надел туфли.
Но, скажите на милость, каким образом это могло быть? Есть лишь одно объяснение: ноги самозванца были значительно меньше туфель, которые он надевал, туфель, которые мы обнаружили в телефонной будке. Но сами туфли, которые мы нашли, были тридцать восьмого размера. Это очень маленький размер. Вы понимаете, что это значит? Тридцать восьмой размер обуви — самый маленький мужской размер. Что это было за чудовище мужского пола, которое может носить такие туфли? Китаец? В конце концов мужчина, ноги которого влезли в туфли с отогнутыми языками, не чувствуя при этом неудобства, наверное, носил обувь гораздо меньшего размера — тридцать шесть или тридцать пять. А такого размера ног у мужчин, как правило, не бывает.
Итак, анализ говорил вот о чем. Маленькие ноги, настолько маленькие, что не чувствуют неудобства от завернувшихся языков, могли принадлежать: во-первых, ребенку, что явно несостоятельно, ибо свидетели показывают, что самозванец был нормального роста; во-вторых, неестественно маленькому мужчине — несостоятельно по той же причине, и в-третьих, женщине среднего роста.
Эллери пристукнул рукой по письменному столу.
— Я говорил неоднократно во время расследования на прошлой неделе, что туфли являются важной уликой. Так и получилось. Лейкопластырь на шнурке указывал, что убийца профессионал,
связанный с Голландской мемориальной больницей, а туфли, что это была женщина.
Это было первым признаком, что самозванец не только выдавал себя за другое лицо, но и за лицо другого пола — женщина маскировалась под мужчину. Кто-то вздохнул. Самсон пробормотал:
— Нужны доказательства.
Глаза полицейского комиссара одобрительно блестели. Доктор Минчен смотрел на своего друга, не мигая, как будто он видел его впервые. Инспектор молчал, погруженный в раздумье.Эллери пожал плечами.
— Прежде чем оставить туфли и перейти к другой части дела, следует обратить внимание на отсутствие разницы в высоте их каблуков. Оба каблука изношены приблизительно в равной степени. Если бы это были туфли доктора Жаннэ, один каблук должен был быть значительно сильнее изношен, чем другой. Ведь Жаннэ, как вам известно, тяжело хромал на одну ногу.
Таким образом, туфли не принадлежали Жаннэ, хотя это и не доказательство, что Жаннэ не был убийцей, поскольку он мог специально подбросить в телефонную будку чьи-то туфли с одинаково стоптанными каблуками. Это предположение слишком наду-маннот Одинаковая степень стоптанности каблуков позволила с уверенностью сказать, что доктор Жаннэ был невиновен, то есть кто-то выдал себя за него.
Конечно, мысль, что Жаннэ мог стараться выдать себя за другого человека, приходила в голову не мне одному. Он мог сделать вид, что кто-то другой играл его роль, тогда как он в это время был самим собой в другом месте.
Я с самого начала в это не верил. Подумайте, если Жаннэ сам играл роль самозванца, он бы мог совершить убийство в своей собственной хирургической одежде. В этом случае одежда, найденная нами в телефонной будке, не использовалась Жаннэ. Он мог подбросить ее, чтобы спутать карты. Но как в этом случае быть с лейкопластырем и языками туфель? Ведь эти туфли были, безусловно, кем-то использованы, как я уже доказал. А как насчет укорачивания брюк? Ведь это — вторая важная улика. К ней я вернусь чуть позже.
Предположение, что Жаннэ мог совершить убийство, не маскируясь, несостоятельно. Тогда становится непонятно, почему он не назвал Свенсона, чтобы подтвердить свое алиби? Почему не подчеркнул, что находился в своем кабинете во время преступления? Ведь это как раз то, что он непременно должен был бы сделать. Однако он упорно отказывался раскрывать Свенсона, вполне понимая, что это означало совать голову в петлю подозрения полиции. Нет, его действия и найденная одежда заставили меня отказаться от мысли, что он мог играть роль самозванца.
Теперь об укороченных брюках... Зачем их укоротили? Предположим, Жаннз сам готовил брюки, зная, что не будет их надевать. Как я уже говорил, одежда, бывшая на нем, вполне подходила. Тогда зачем ему потребовалось укорачивать брюки? Может быть, это еще одна уловка, чтобы запутать нас относительно роста убийцы7 Стремление показать, что самозванец был на два дюйма короче, чем на самом деле? Но ведь это ерунда. Убийца знал, что он не сможет нас обмануть насчет своего роста. Ведь в расчет убийцы входило, чтобы его видели во время маскарада, чтобы свидетели могли указать на его рост. Нет, брюки были ушиты сознательно. Их укоротили, потому что они были слишком длинны для убийцы. Я не сомневаюсь, что эти брюки в самом деле надевал убийца, когда разыгрывал роль Жаннз.
Эллери улыбнулся.
— Я, как и раньше, прибегнул к методу классификации. На сей раз получились четыре исчерпывающие группы. Самозванец мог быть: во-первых, мужчиной, связанным с больницей; во-вторых, мужчиной, не связанным с больницей; в-третьих, женщиной, не связанной с больницей; в-четвертых, женщиной, связанной с больницей.
Смотри, как три первые группы быстро отпадают. Самозванец не мог быть мужчиной, связанным с больницей. Каждый мужчина в больнице должен в соответствии со строгими правилами всегда носить на работе белую форменную одежду, включая обязательно белые брюки. Если бы самозванец был мужчиной, связанным с больницей, на нем были бы белые брюки до преступления. Спрашивается, зачем ему снимать эти белые брюки (его размера), надевать белые брюки, найденные нами в телефонной будке (не его размера), и потом совершать преступление? Абсурд. Если такой мужчина хотел выдать себя за Жаннэ, он бы совершил преступление, нося свои собственные форменные брюки, не подбрасывая никаких других. Однако брюки были найдены, и мы доказали, что это не было запутыванием следов. То есть эти брюки на самом деле надевались самозванцем. Но если это так, то напрашивается вывод — самозванец не носил форменных брюк.
Если самозванец не носил форменных брюк, он не мог быть мужчиной, связанным с больницей. То, что требовалось доказать.Далее. Это не мог быть мужчина, не связанный с больницей. Ибо, возвращаясь к рассуждению об использовании лейкопластыря, мы должны отбросить всех людей, не связанных с больницей.
В этой связи можно спросить: а что думать про таких мужчин, как Филипп Моргаус, Гендрик Дурн и головорезы Кадахи? Ведь они не носили форменной одежды больницы.Ответ таков. Хотя Моргаус, Дурн и головорезы могли надеть форменную одежду, чтобы выдать себя за Жаннэ, ни один из них не был достаточно знаком с больницей и не мог точно знать, где
лежит лейкопластырь. Дурн мог бы, пожалуй, но внешность сразу бы выдала его. Он слишком толстый. Самозванец, входивший в предоперационную, внешне был похож на Жаннэ, а Жаннэ низкий, худощавый мужчина. Что касается Моргауса, ничем не подтверждается, что он знал, где хранится перевязочный материал. Это также относится к банде Кадахи. Сам Кадахи совершенно исключается. Когда миссис Дурн задушили, он был под наркозом. Все остальные мужчины, имеющие отношение к медицине, снимаются с подозрений. Как я уже указал, им незачем было менять брюки. К их числу относятся: Даннинг, Жаннэ, доктор Минчен, врачи, Коб, лифтер. Все они носят белую форму.
Таким образом, доказано, что это был не мужчина, связанный с больницей.Стало быть женщина! Давайте разберемся. Это не могла быть женщина, не связанная с больницей, рассуждение про лейкопластырь опять исключает такое предположение.
У нас остается один вариант, вытекающий из этой сложной системы перекрестных проверок, что самозванец-убийца был женщиной, связанной с больницей. Это могли быть Гульда Дурн, Сарра Фул-лер, которые, естественно, были знакомы с больницей;. Эдит Даннинг, которая здесь работает; доктор Пеннини из отделения акушерства и все остальные женщины — медсестры, уборщицы, работающие в больнице. Нужно детализировать ход моих рассуждений?
— Да!
— Связанной с больницей женщине, ростом примерно с самозванца, необходимы были брюки для переодевания. Она была вынуждена их где-то прятать до и после переодевания. Поскольку брюки были длинноваты, она их укоротила. Самозванцу необходимо было надеть мужские туфли. Но у большинства женщин ноги гораздо меньше, чем у мужчин. Это объясняет причину, почему завернувшиеся языки не мешали.
И, наконец, женщина, связанная с больницей, инстинктивно могла подумать о лейкопластыре и знала, где его моментально можно найти.Джентльмены, арестованная женщина отвечает всем этим условиям! Присутствующие переглянулись, анализируя и взвешивая услышанное.
Эллери продолжал:
— Второе преступление — совсем другое дело. Когда я попробовал применить те же методы, что и к первому преступлению, я убедился, что успеха на этом пути не добьюсь. Любое мое заключение — а их было не так уж много — не вело к определенному выводу.
Если опять прибегнуть к обобщению, было ясно, что оба преступления могли быть совершены либо одним преступником, либо разными.Первое, что меня озадачило, — невозможность ответить вот на какой вопрос. Если женщина с профессиональными навыками, которую я считал убийцей Абби Дурн, убила также и доктора Жаннэ, почему она нарочно применила тот же способ? То есть почему она обоих удушила проволокой? Убийца не была тупицей. Нет сомнения, что ей было бы выгодней пользоваться иными средствами во втором преступлении, чтобы полиция искала двух убийц, и тем самым запутать след. Однако, если обоих убила женщина, почему она нарочно не приложила усилий, чтобы скрыть связь между двумя преступлениями? Почему? Я не мог найти причин.
С другой стороны, если Жаннэ был убит другим убийцей, повторный метод указывал бы на то, что убийца Жаннэ хитро старался подчеркнуть, что убийца Абби был одновременно и убийцей Жаннэ. Это было тоже очень реальной возможностью.
Я воздерживался от определенных выводов. Любая догадка могла быть правильной.Кроме метода убийства, кажущегося нарочно повторенным, были во втором преступлении еще и другие загадочные моменты. Но ни один из них не находил в моей голове разумного объяснения.
Пока Минчен не сказал мне, что из-за письменного стола Жаннэ был убран шкаф, я абсолютно не знал, что думать о втором убийстве.Но все изменилось, как только мне стал известен сам факт существования шкафа и его первоначальное расположение в кабинете Жаннэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21