Но не удивляйся моему повторному приходу в больницу.
Минчен ничего не ответил. Он заглянул в операционную и сразу же вернулся. Эллери подошел к двери лифта и открыл ее. Лифт был пустым. Он вошел в него и попробовал открыть противоположную дверь. Она не открывалась.
— Закрыта с другой стороны, — проворчал он. — Все правильно. Это та самая дверь, которая выходит в Восточный коридор.
Эллери вернулся в предоперационную и еще раз осмотрел ее. Рядом с лифтом находилась дверь в стерилизационную. Он открыл ее и заглянул внутрь. Там все выглядело так же, как и в понедельник,
— О, все это ребячество! — воскликнул Эллери. — Давайте убежим из этого страшного места, Джон!
— Они ушли тем же путем, что и пришли. Выйдя в Южный коридор, направились к главному входу.
— Послушай, Джон! — вдруг сказал Эллери. — Терять нам все равно нечего. Давай заглянем в кабинет Жаннэ.
Полицейский у двери их пропустил. Эллери вошел и сел в крутящееся кресло покойного хирурга, стоявшее за широким письменным столом. Он пригласил Минчена сесть на стул у противоположной стены. Оба помолчали.
— Джон, настало время говорить откровенно. Годами я отрицал наличие неразрешимых преступлений. Теперь, пожалуй, мне придется отказаться от этой теории.
— Ты хочешь сказать, что нет никакой надежды?
— Это страшный удар по моей гордости, Джон. Я бы так не переживал, если бы действительно почувствовал, что встретил достойного противника, преступный ум которого придумал два хитроумных дела, не поддающихся разоблачению. Но заметь, что я сказал: «не поддающихся разоблачению» преступлений, а не «совершенных безупречно». Эти убийства далеки от совершенных безупречно. Преступник оставил немало улик, которые неопровержимо его изобличают. Либо наш милый злодей сумел замаскировать свои ошибки вовремя, либо судьба помогла ему в этом...
Эллери с ожесточением погасил сигарету в пепельнице, стоявшей на письменном столе.
— Нам остается лишь одно — тщательно выяснить, что представляет собой каждое лицо, которое мы до сих пор допросили. Должно же быть, черт возьми, что-то запрятанное в показаниях этих людей! Это наша последняя надежда.
Минчен вдруг стремительно встал.
- Тут я могу тебе помочь. Я вспомнил факт, который может быть тебе полезен.
— Да?
— Прошлой ночью я довольно долго работал над книгой, которую мы готовили с Жаннэ. Я начал с того места, где старик остановился. И я обнаружил кое-что относительно двух людей, проходящих по этому делу. Как ни странно, я раньше этого даже не подозревал.
Эллери нахмурился.
— Ты прочитал что-то в рукописи?
— Не в рукописи, а в историях болезней, которые собирал Жаннэ в течение двадцати лет. Эллери, это профессиональная тайна и при обычных обстоятельствах я бы с тобой на эту тему не стал говорить.
— Кого это касается? — резко спросил Эллери.
— Лусиса Даннинга и Сарры Фуллер.
— Вот оно что?
— Обещаешь не включать в протокол, если это булет иметь отношение к делу?
— Да, да. Продолжай, Джон. Минчен сел и начал рассказывать:
— Тебе, наверное, известно, что когда специфических больных упоминают в медицинских трудах, указывают лишь их инициалы или номера историй болезней. Это делается из уважения к пациентам, а также потому, что имена больных не имеют никакого значения
для освещаемого вопроса. Вчера ночью, перелистывая некоторые истории болезней, которые еще не вошли в рукопись «Врожденная аллергия», я натолкнулся на старые документы, примерно двадцатилетней давности. Они имели специальную сноску, которая предписывала пользоваться этими документами с особой осторож-ностью, чтобы никоим образом не раскрыть фамилий пациентов. Даже инициалы больных, о которых шла речь, не были указаны. Это было настолько необычно, что я тут же прочитал всю историю болезни, хотя у меня еще не было намерения включать ее в книгу. Речь шла о Даннинге и этой женщине — Фуллер. Сарра Фуллер была описана как пациентка с тяжелыми родами. Ей делали кесарево сечение. Далее шло описание родов, а также подробности половой жизни родителей. Сведения носили интимный характер, включение их в книгу было весьма деликатным делом. —-Голос Минчена почти перешел в шепот. — Ребенок был незаконнорожденным. Сейчас он вырос, и зовут его Гульда Дурн!
Эллери привстал, опершись о подлокотники кресла и глядя на врача. Запоздалая улыбка появилась на его лице.
— Гульда Дурн незаконнорожденная! — произнес он. — Ну и ну! Вот это новость! Выясняются презагадочные обстоятельства. Но я не вижу, чтобы это приближало нас к разрешению дела. Продолжай, пожалуйста, Джон. Что еще?
— В то время доктор Даннинг был начинающим молодым врачом, посещающим больницу в качестве практиканта. Как он встретил Сарру Фуллер, я не знаю. Но между ними возникла тайная связь. Даннинг не мог на ней жениться, на Фуллер, так как уже был женат. У него уже была в то время двухгодовалая дочь Эдит. В молодые годы Сарра, кажется, была недурна собой... Конечно, это подробность не имеет прямого отношения к медицине... Далее в истории болезни содержались пространные заметки немедицинского характера.
— Я понимаю, продолжай!
— Получилось так, что Абби узнала о случившемся с Саррой. Она снисходительно отнеслась к ней из-за длительной привязанности. И предпочла не делать неприятностей Даннингу, а позже даже взяла его в штат больницы. И Абби сама нашла решение этой сложной ситуации: она удочерила ребенка.
— Законно, я полагаю?
— Очевидно. У Сарры не было выбора. Запись гласит, что она согласилась без особых возражений. Сарра поклялась никогда не вмешиваться в воспитание ребенка, который впредь становился дочерью Абби. В то время муж Абби был еще жив, но она была бездетна. Историю держали в строгом секрете от всех, включая персонал больницы. Знал об этом только доктор Жаннэ, принимавший роды. Безраздельная власть Абби заглушила все появляющиеся позднее слухи.
— Это во многом объясняет некоторые темные стороны дела, — заметил Эллери. — В частности, это объясняет ссоры между Абби и Саррой, которая, вероятно, сожалела, нто согласилась на эту вынужденную сделку. Это объясняет, почему с таким рвением Даннинг пытался доказать непричастность Сарры к убийству Абби. Так как если бы ее арестовали, всплыл бы роман их молодости. А это могло разрушить его семейную жизнь, общественное положение и, по всей вероятности, его карьеру врача. — Он покачал головой. — Но я еще не вижу, каким образом это может помочь нам раскрыть преступление. Я согласен, что у Сарры была веская причина убить Абби и было основание убить Жаннэ. Не исключено, что она могла так же совершить преступление, страдая манией преследования на почве паранойи. Женщина она явно помешанная. Но... — внезапно он выпрямился в кресле, — Джон, я бы хотел взглянуть одним глазом на эти истории болезней, если, конечно, это возможно. Может быть, я найду там что-нибудь такое, что ускользнуло от тебя.
— Нет смысла не показывать их тебе после того, как я столько выболтал, — сказал Минчен усталым голосом.
Он медленно поднялся и направился в угол комнаты за письменный стол Жаннэ. Эллери хихикнул, увидев, с каким трудом Минчен протискивается между стеной и креслом.
— Вы куда, профессор?
— Что? — Минчен остановился, растерявшись. Затем на его лице появилась смущенная улыбка. Он хлопнул себя по лбу и двинулся обратно в сторону двери.
— Это лишний раз показывает, какая у меня теперь путаница в голове. Я совершенно забыл, что приказал убрать шкаф с историями болезней, стоявший в углу за письменным столом, когда я пришел сюда вчера и нашел Жаннэ мертвым...
— Что-о?!
Впоследствии Эллери любил вспоминать эту сцену. Он утверждал, что испытал неповторимое Драматическое потрясение. Одна-единственная фраза, воскресившая забытую обстановку, мгновенно направила расследование дела Дурн — Жаннэ в другое русло.
Минчен замер на месте, испуганней неожиданным выкриком Эллери.Он смотрел на него, ничего не понимая.Эллери вскочил на ноги и молча опустился на пол. Встав на олени позади кресла, он пристально рассматривал линолеум.
Спустя несколько минут он резко поднялся, улыбнулся и пока-л головой:
— Ни следа от этого шкафа на полу не осталось, так как линолеум вый. Ну что же, это подтверждает мои предположения.
Он подскочил к Минчену и сжал его плечи.
— Джон, ты решил исход дела! Никуда не ходи... К черту этот проклятый шкаф!
Минчен с трудом освободил плечи и вернулся на свой стул. Он смотрел на своего друга с недоумением, Эллери бегал по комнате, беспрерывно затягиваясь сигаретой.
— Я лолагаю, дело было так. Ты сюда пришел на несколько минут раньше меня и обнаружил Жаннэ мертвым. Зная, что придет полиция и во всем начнет копаться, ты решил тайно унести эти ценные записи и спрятать их в безопасное место.
Я прав?
— Ну да. Но что в этом плохого? Я не вижу, какое отношение может иметь этот шкаф к...
— Ошибаешься, — воскликнул Эллери. — Ты невольно отодвинул раскрытие дела более чем на двадцать четыре часа. Ты не понимаешь, какое отношение может иметь шкаф к преступлениям! Да, Джон, это загадка, головоломка! Сам того не ведая, ты чуть не поставил последнюю точку в карьере моего отца и лишил спокойствия твоего друга...
Минчен стоял с открытым ртом:
— Но...
— И никаких «но». Не принимай это слишком близко к сердцу. Самое главное в том, что я нашел улику-ключ.
Эллери перестал бегать по комнате и загадочно посмотрел на Минчена. Он указал рукой направо, в сторону письменного стола.
— Я же тебе говорил, что в этом углу было окно!
Джон Минчен посмотрел, куда был направлен обличающий палец Эллери.Позади письменного стола доктора Жаннэ он ничего не увидел — там была глухая стена.
— Джон, распорядись, чтобы принесли план первого этажа, — сказал Эллери. Он преобразился и снова превратился в бодрого, энергичного и решительного детектива.
Доктор Минчен почувствовал, что порыв энтузиазма, охвативший его друга, передается и ему.Комендант Парадайз сам принес чертеж в кабинет покойного хирурга. Эллери быстро разложил план на письменном столе и провел на нем пальцем какую-то извилистую линию, которая для доктора Минчена, смотревшего из-за его плеча, была абсолютной загадкой. Эллери изучал план с таким видом, как будто окружающий мир перестал для него существовать.
После долгого молчания, во время которого доктор Минчен терпеливо ждал; Эллери выпрямился. На его лице отражалось удовлетворение. Не торопясь он снял пенсне. Чертеж со слабым шуршанием свернул в трубку.Эллери принялся задумчиво шагать взад и вперед, постукивая пенсне по подбородку. Он закурил, и его голова исчезла в клубах дыма.
— Необходимо еще одно доказательство. Еще одно доказательство... Если боги на нашей стороне, мы найдем это крошечное доказательство!
Он выбежал из кабинета в Южный коридор. Минчен едва поспевал за ним. Эллери остановился перед дверью в наркозную и осмот-трелся.
— Быстро дай ключ от шкафчика медицинских принадлежностей в предоперационной!
Минчен вытащил связку и отыскал нужный ключ. Эллери поспешно схватил его и устремился в наркозную.На ходу он вынул из верхнего кармана своего пиджака записную книжку и стал перелистывать страницы, пока не нашел нарисованный карандашом непонятный геометрический контур, край которого имел характерный зубчатый отрыв. С минуту он его внимательно изучал, потом улыбнулся и молча сунул записную книжку в карман. Затем, кивнув полицейскому у двери, Эллери вошел в предоперационную. Минчен недоуменно следовал за ним.
Эллери направился прямо к шкафчику с перевязочными материалами. Он торопливо открыл стеклянную дверцу шкафа ключом Минчена и скользнул глазами по рядам узких металлических ящиков. Каждый ящик имел этикетку с перечислением содержимого.
Эллери быстро пробежал этикетки. Около самого верхнего ящика он задержался, найдя то, что искал. Он выдвинул ящик и наклонился, чтобы рассмотреть каждый предмет. Несколько раз он вынимал что-то и внимательно рассматривал, но каждый раз оставался неудовлетворенным. Наконец он протянул руку к небольшому рулону и, взяв его, выпрямился с радостным восклицанием. Сделав шаг от ящика, он снова достал из кармана записную книжку, нашел нужную страницу со странным рисунком и внимательно сравнил контур рисунка с предметом, извлеченным из ящика. Его лицо озарилось загадочной улыбкой. Он убрал записную книжку, а свою находку осторожно положил на прежнее место в ящик. Однако тут же передумал,_достал рулончик и на сей раз аккуратно вложил его в целлофановый конверт и положил его в карман своего пальто.
— Я полагаю, — сказал доктор Минчен, — что ты нашел что-то важное. Почему, черт возьми, ты так ехидно улыбаешься?
— Это не открытие, Джон, а подтверждение, — ответил Эллери. Он сел на стул и принялся болтать ногами, как мальчишка. — Это одно из самых запутанных дел, которые мне приходилось встречать.
— Я вижу, что ты нашел вещественное доказательство, достаточно убедительное, чтобы распутать дело.
— Подумать только! Доказательство все время было у нас под носом. Но сначала мне потребовалось распутать преступление, а уже потом я смог догадаться, где находится эта бесценная улика.
В четверг вскоре после обеда Эллери Квин поднялся по ступенькам старого дома на 87-й улице. В одной руке он держал увесистый сверток, в другой — длинный рулон бумаги. Радостная улыбка сияла на его лице.
Когда Джуна услышал щелканье ключа в замке, он бросился к дверям. Открыв их, Джуна увидел Эллери, что-то прячущего за спиной.
— О, мистер Эллери, как рано вы вернулись! Почему не позвонили?
Эллери с веселым видом задержался у порога.
— Джуна, скажи мне, кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? Джуна широко открыл глаза.
— Когда я вырасту, мечтаю стать сыщиком!
— А ты умеешь маскироваться? — спросил Эллери строгим то-ном.
Мальчик приоткрыл рот.
— Нет, сэр, но я научусь.
— Я так и думал, — сказал Эллери, вытаскивая из-за спины сверток и протягивая его мальчику. — Вот, можешь начинать тренироваться теперь же.
Две минуты спустя Джуна влетел в гостиную:
— Мистер Эллери, это все мне?
Он поставил коробку на стол. Из-под приподнятой металлической крышки виднелась весьма загадочная коллекция париков, кусков мела, цветных помад и множества других предметов подобного рода.
— Да, тебе, шалун. — Эллери бросил пальто и шляпу на стул. — Это тебе, Джуна. Потому что ты, наверное, самый лучший сыщик в семье Квинов.
Лицо Джуны залилось румянцем.
— Если б не ты, — продолжал ласково Эллери, взяв мальчика за подбородок, — и не твой необыкновенно разумный совет, дело Дурн и Жаннэ до сих пор не было бы решено!
К Джуне вернулся дар речи.
— Вы их поймали?
— Нет еще, но обещаю тебе, что теперь уж не придется долго ждать. А сейчас пойди к себе и посмотри этот маскарадный набор.
Я пока поработаю. У меня масса дел.Джуна, привыкший к резкой перемене настроений младшего Квина, исчез в кухне.Эллери расправил длинный рулон бумаги на столе. Это был план первого этажа больницы, который принес комендант Парадайз. С торчащей в углу рта сигаретой, он долго изучал чертеж. Время от времени он царапал на его полях какие-то загадочные пометки. Что-то явно его смущало. Он начал шагать по комнате, куря одну сигару за другой.
Джуна бесшумно прокрался в комнату. Вид у него был устрашающий. Поверх черных волос он надел ярко-красный парик. Его подбородок скрывала рыжая борода. Под носом красовались страшные черные усы. На брови были наклеены тяжелые седые клочки волос, немного похожие на брови инспектора. Щеки он измазал красной помадой, глаза обвел черным карандашом.
Джуна стоял, стараясь быть замеченным Эллери. Наконец Эллери поднял голову. На его лице появилось удивление. Наигранным голосом он спросил:
— Кто ты такой? Как ты сюда попал?
— Мистер Эллери, это же я.
— Что? — Эллери отступил на шаг. — Ты меня разыгрываешь Джуна. Ты ли это?
— Ну конечно, я! — провизжал в восторге мальчик, срывая усы и бороду.
— Иди-ка сюда, сорванец!
Эллери уселся в широкое кресло, взяв мальчика за руку.
— Джуна, — торжественно сказал он. — Дело уже раскрыто, за исключением одного вопроса. Я бы мог хоть сегодня арестовать преступника. У меня абсолютно все выяснено, за исключением одного неясного момента... Один-единственный пункт...
Его голос оборвался. Он выпрямился, полузакрыл глаза и оттолкнул Джуну.
— Ей-богу, — тихо произнес он, — кажется, нашел.
Эллери соскочил с кресла и скрылся в спальне. Джуна побежал за ним.Эллери схватил телефонную трубку и поспешно набрал номер.
— Пит Харпер? Пит, слушай внимательно. Не задавай вопросов, просто слушай. Если ты сможешь сделать то, о чем я сейчас попрошу, обещаю тебе еще более сенсационную историю, чем та, которую ты получил от меня недавно. Ты меня слышишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Минчен ничего не ответил. Он заглянул в операционную и сразу же вернулся. Эллери подошел к двери лифта и открыл ее. Лифт был пустым. Он вошел в него и попробовал открыть противоположную дверь. Она не открывалась.
— Закрыта с другой стороны, — проворчал он. — Все правильно. Это та самая дверь, которая выходит в Восточный коридор.
Эллери вернулся в предоперационную и еще раз осмотрел ее. Рядом с лифтом находилась дверь в стерилизационную. Он открыл ее и заглянул внутрь. Там все выглядело так же, как и в понедельник,
— О, все это ребячество! — воскликнул Эллери. — Давайте убежим из этого страшного места, Джон!
— Они ушли тем же путем, что и пришли. Выйдя в Южный коридор, направились к главному входу.
— Послушай, Джон! — вдруг сказал Эллери. — Терять нам все равно нечего. Давай заглянем в кабинет Жаннэ.
Полицейский у двери их пропустил. Эллери вошел и сел в крутящееся кресло покойного хирурга, стоявшее за широким письменным столом. Он пригласил Минчена сесть на стул у противоположной стены. Оба помолчали.
— Джон, настало время говорить откровенно. Годами я отрицал наличие неразрешимых преступлений. Теперь, пожалуй, мне придется отказаться от этой теории.
— Ты хочешь сказать, что нет никакой надежды?
— Это страшный удар по моей гордости, Джон. Я бы так не переживал, если бы действительно почувствовал, что встретил достойного противника, преступный ум которого придумал два хитроумных дела, не поддающихся разоблачению. Но заметь, что я сказал: «не поддающихся разоблачению» преступлений, а не «совершенных безупречно». Эти убийства далеки от совершенных безупречно. Преступник оставил немало улик, которые неопровержимо его изобличают. Либо наш милый злодей сумел замаскировать свои ошибки вовремя, либо судьба помогла ему в этом...
Эллери с ожесточением погасил сигарету в пепельнице, стоявшей на письменном столе.
— Нам остается лишь одно — тщательно выяснить, что представляет собой каждое лицо, которое мы до сих пор допросили. Должно же быть, черт возьми, что-то запрятанное в показаниях этих людей! Это наша последняя надежда.
Минчен вдруг стремительно встал.
- Тут я могу тебе помочь. Я вспомнил факт, который может быть тебе полезен.
— Да?
— Прошлой ночью я довольно долго работал над книгой, которую мы готовили с Жаннэ. Я начал с того места, где старик остановился. И я обнаружил кое-что относительно двух людей, проходящих по этому делу. Как ни странно, я раньше этого даже не подозревал.
Эллери нахмурился.
— Ты прочитал что-то в рукописи?
— Не в рукописи, а в историях болезней, которые собирал Жаннэ в течение двадцати лет. Эллери, это профессиональная тайна и при обычных обстоятельствах я бы с тобой на эту тему не стал говорить.
— Кого это касается? — резко спросил Эллери.
— Лусиса Даннинга и Сарры Фуллер.
— Вот оно что?
— Обещаешь не включать в протокол, если это булет иметь отношение к делу?
— Да, да. Продолжай, Джон. Минчен сел и начал рассказывать:
— Тебе, наверное, известно, что когда специфических больных упоминают в медицинских трудах, указывают лишь их инициалы или номера историй болезней. Это делается из уважения к пациентам, а также потому, что имена больных не имеют никакого значения
для освещаемого вопроса. Вчера ночью, перелистывая некоторые истории болезней, которые еще не вошли в рукопись «Врожденная аллергия», я натолкнулся на старые документы, примерно двадцатилетней давности. Они имели специальную сноску, которая предписывала пользоваться этими документами с особой осторож-ностью, чтобы никоим образом не раскрыть фамилий пациентов. Даже инициалы больных, о которых шла речь, не были указаны. Это было настолько необычно, что я тут же прочитал всю историю болезни, хотя у меня еще не было намерения включать ее в книгу. Речь шла о Даннинге и этой женщине — Фуллер. Сарра Фуллер была описана как пациентка с тяжелыми родами. Ей делали кесарево сечение. Далее шло описание родов, а также подробности половой жизни родителей. Сведения носили интимный характер, включение их в книгу было весьма деликатным делом. —-Голос Минчена почти перешел в шепот. — Ребенок был незаконнорожденным. Сейчас он вырос, и зовут его Гульда Дурн!
Эллери привстал, опершись о подлокотники кресла и глядя на врача. Запоздалая улыбка появилась на его лице.
— Гульда Дурн незаконнорожденная! — произнес он. — Ну и ну! Вот это новость! Выясняются презагадочные обстоятельства. Но я не вижу, чтобы это приближало нас к разрешению дела. Продолжай, пожалуйста, Джон. Что еще?
— В то время доктор Даннинг был начинающим молодым врачом, посещающим больницу в качестве практиканта. Как он встретил Сарру Фуллер, я не знаю. Но между ними возникла тайная связь. Даннинг не мог на ней жениться, на Фуллер, так как уже был женат. У него уже была в то время двухгодовалая дочь Эдит. В молодые годы Сарра, кажется, была недурна собой... Конечно, это подробность не имеет прямого отношения к медицине... Далее в истории болезни содержались пространные заметки немедицинского характера.
— Я понимаю, продолжай!
— Получилось так, что Абби узнала о случившемся с Саррой. Она снисходительно отнеслась к ней из-за длительной привязанности. И предпочла не делать неприятностей Даннингу, а позже даже взяла его в штат больницы. И Абби сама нашла решение этой сложной ситуации: она удочерила ребенка.
— Законно, я полагаю?
— Очевидно. У Сарры не было выбора. Запись гласит, что она согласилась без особых возражений. Сарра поклялась никогда не вмешиваться в воспитание ребенка, который впредь становился дочерью Абби. В то время муж Абби был еще жив, но она была бездетна. Историю держали в строгом секрете от всех, включая персонал больницы. Знал об этом только доктор Жаннэ, принимавший роды. Безраздельная власть Абби заглушила все появляющиеся позднее слухи.
— Это во многом объясняет некоторые темные стороны дела, — заметил Эллери. — В частности, это объясняет ссоры между Абби и Саррой, которая, вероятно, сожалела, нто согласилась на эту вынужденную сделку. Это объясняет, почему с таким рвением Даннинг пытался доказать непричастность Сарры к убийству Абби. Так как если бы ее арестовали, всплыл бы роман их молодости. А это могло разрушить его семейную жизнь, общественное положение и, по всей вероятности, его карьеру врача. — Он покачал головой. — Но я еще не вижу, каким образом это может помочь нам раскрыть преступление. Я согласен, что у Сарры была веская причина убить Абби и было основание убить Жаннэ. Не исключено, что она могла так же совершить преступление, страдая манией преследования на почве паранойи. Женщина она явно помешанная. Но... — внезапно он выпрямился в кресле, — Джон, я бы хотел взглянуть одним глазом на эти истории болезней, если, конечно, это возможно. Может быть, я найду там что-нибудь такое, что ускользнуло от тебя.
— Нет смысла не показывать их тебе после того, как я столько выболтал, — сказал Минчен усталым голосом.
Он медленно поднялся и направился в угол комнаты за письменный стол Жаннэ. Эллери хихикнул, увидев, с каким трудом Минчен протискивается между стеной и креслом.
— Вы куда, профессор?
— Что? — Минчен остановился, растерявшись. Затем на его лице появилась смущенная улыбка. Он хлопнул себя по лбу и двинулся обратно в сторону двери.
— Это лишний раз показывает, какая у меня теперь путаница в голове. Я совершенно забыл, что приказал убрать шкаф с историями болезней, стоявший в углу за письменным столом, когда я пришел сюда вчера и нашел Жаннэ мертвым...
— Что-о?!
Впоследствии Эллери любил вспоминать эту сцену. Он утверждал, что испытал неповторимое Драматическое потрясение. Одна-единственная фраза, воскресившая забытую обстановку, мгновенно направила расследование дела Дурн — Жаннэ в другое русло.
Минчен замер на месте, испуганней неожиданным выкриком Эллери.Он смотрел на него, ничего не понимая.Эллери вскочил на ноги и молча опустился на пол. Встав на олени позади кресла, он пристально рассматривал линолеум.
Спустя несколько минут он резко поднялся, улыбнулся и пока-л головой:
— Ни следа от этого шкафа на полу не осталось, так как линолеум вый. Ну что же, это подтверждает мои предположения.
Он подскочил к Минчену и сжал его плечи.
— Джон, ты решил исход дела! Никуда не ходи... К черту этот проклятый шкаф!
Минчен с трудом освободил плечи и вернулся на свой стул. Он смотрел на своего друга с недоумением, Эллери бегал по комнате, беспрерывно затягиваясь сигаретой.
— Я лолагаю, дело было так. Ты сюда пришел на несколько минут раньше меня и обнаружил Жаннэ мертвым. Зная, что придет полиция и во всем начнет копаться, ты решил тайно унести эти ценные записи и спрятать их в безопасное место.
Я прав?
— Ну да. Но что в этом плохого? Я не вижу, какое отношение может иметь этот шкаф к...
— Ошибаешься, — воскликнул Эллери. — Ты невольно отодвинул раскрытие дела более чем на двадцать четыре часа. Ты не понимаешь, какое отношение может иметь шкаф к преступлениям! Да, Джон, это загадка, головоломка! Сам того не ведая, ты чуть не поставил последнюю точку в карьере моего отца и лишил спокойствия твоего друга...
Минчен стоял с открытым ртом:
— Но...
— И никаких «но». Не принимай это слишком близко к сердцу. Самое главное в том, что я нашел улику-ключ.
Эллери перестал бегать по комнате и загадочно посмотрел на Минчена. Он указал рукой направо, в сторону письменного стола.
— Я же тебе говорил, что в этом углу было окно!
Джон Минчен посмотрел, куда был направлен обличающий палец Эллери.Позади письменного стола доктора Жаннэ он ничего не увидел — там была глухая стена.
— Джон, распорядись, чтобы принесли план первого этажа, — сказал Эллери. Он преобразился и снова превратился в бодрого, энергичного и решительного детектива.
Доктор Минчен почувствовал, что порыв энтузиазма, охвативший его друга, передается и ему.Комендант Парадайз сам принес чертеж в кабинет покойного хирурга. Эллери быстро разложил план на письменном столе и провел на нем пальцем какую-то извилистую линию, которая для доктора Минчена, смотревшего из-за его плеча, была абсолютной загадкой. Эллери изучал план с таким видом, как будто окружающий мир перестал для него существовать.
После долгого молчания, во время которого доктор Минчен терпеливо ждал; Эллери выпрямился. На его лице отражалось удовлетворение. Не торопясь он снял пенсне. Чертеж со слабым шуршанием свернул в трубку.Эллери принялся задумчиво шагать взад и вперед, постукивая пенсне по подбородку. Он закурил, и его голова исчезла в клубах дыма.
— Необходимо еще одно доказательство. Еще одно доказательство... Если боги на нашей стороне, мы найдем это крошечное доказательство!
Он выбежал из кабинета в Южный коридор. Минчен едва поспевал за ним. Эллери остановился перед дверью в наркозную и осмот-трелся.
— Быстро дай ключ от шкафчика медицинских принадлежностей в предоперационной!
Минчен вытащил связку и отыскал нужный ключ. Эллери поспешно схватил его и устремился в наркозную.На ходу он вынул из верхнего кармана своего пиджака записную книжку и стал перелистывать страницы, пока не нашел нарисованный карандашом непонятный геометрический контур, край которого имел характерный зубчатый отрыв. С минуту он его внимательно изучал, потом улыбнулся и молча сунул записную книжку в карман. Затем, кивнув полицейскому у двери, Эллери вошел в предоперационную. Минчен недоуменно следовал за ним.
Эллери направился прямо к шкафчику с перевязочными материалами. Он торопливо открыл стеклянную дверцу шкафа ключом Минчена и скользнул глазами по рядам узких металлических ящиков. Каждый ящик имел этикетку с перечислением содержимого.
Эллери быстро пробежал этикетки. Около самого верхнего ящика он задержался, найдя то, что искал. Он выдвинул ящик и наклонился, чтобы рассмотреть каждый предмет. Несколько раз он вынимал что-то и внимательно рассматривал, но каждый раз оставался неудовлетворенным. Наконец он протянул руку к небольшому рулону и, взяв его, выпрямился с радостным восклицанием. Сделав шаг от ящика, он снова достал из кармана записную книжку, нашел нужную страницу со странным рисунком и внимательно сравнил контур рисунка с предметом, извлеченным из ящика. Его лицо озарилось загадочной улыбкой. Он убрал записную книжку, а свою находку осторожно положил на прежнее место в ящик. Однако тут же передумал,_достал рулончик и на сей раз аккуратно вложил его в целлофановый конверт и положил его в карман своего пальто.
— Я полагаю, — сказал доктор Минчен, — что ты нашел что-то важное. Почему, черт возьми, ты так ехидно улыбаешься?
— Это не открытие, Джон, а подтверждение, — ответил Эллери. Он сел на стул и принялся болтать ногами, как мальчишка. — Это одно из самых запутанных дел, которые мне приходилось встречать.
— Я вижу, что ты нашел вещественное доказательство, достаточно убедительное, чтобы распутать дело.
— Подумать только! Доказательство все время было у нас под носом. Но сначала мне потребовалось распутать преступление, а уже потом я смог догадаться, где находится эта бесценная улика.
В четверг вскоре после обеда Эллери Квин поднялся по ступенькам старого дома на 87-й улице. В одной руке он держал увесистый сверток, в другой — длинный рулон бумаги. Радостная улыбка сияла на его лице.
Когда Джуна услышал щелканье ключа в замке, он бросился к дверям. Открыв их, Джуна увидел Эллери, что-то прячущего за спиной.
— О, мистер Эллери, как рано вы вернулись! Почему не позвонили?
Эллери с веселым видом задержался у порога.
— Джуна, скажи мне, кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? Джуна широко открыл глаза.
— Когда я вырасту, мечтаю стать сыщиком!
— А ты умеешь маскироваться? — спросил Эллери строгим то-ном.
Мальчик приоткрыл рот.
— Нет, сэр, но я научусь.
— Я так и думал, — сказал Эллери, вытаскивая из-за спины сверток и протягивая его мальчику. — Вот, можешь начинать тренироваться теперь же.
Две минуты спустя Джуна влетел в гостиную:
— Мистер Эллери, это все мне?
Он поставил коробку на стол. Из-под приподнятой металлической крышки виднелась весьма загадочная коллекция париков, кусков мела, цветных помад и множества других предметов подобного рода.
— Да, тебе, шалун. — Эллери бросил пальто и шляпу на стул. — Это тебе, Джуна. Потому что ты, наверное, самый лучший сыщик в семье Квинов.
Лицо Джуны залилось румянцем.
— Если б не ты, — продолжал ласково Эллери, взяв мальчика за подбородок, — и не твой необыкновенно разумный совет, дело Дурн и Жаннэ до сих пор не было бы решено!
К Джуне вернулся дар речи.
— Вы их поймали?
— Нет еще, но обещаю тебе, что теперь уж не придется долго ждать. А сейчас пойди к себе и посмотри этот маскарадный набор.
Я пока поработаю. У меня масса дел.Джуна, привыкший к резкой перемене настроений младшего Квина, исчез в кухне.Эллери расправил длинный рулон бумаги на столе. Это был план первого этажа больницы, который принес комендант Парадайз. С торчащей в углу рта сигаретой, он долго изучал чертеж. Время от времени он царапал на его полях какие-то загадочные пометки. Что-то явно его смущало. Он начал шагать по комнате, куря одну сигару за другой.
Джуна бесшумно прокрался в комнату. Вид у него был устрашающий. Поверх черных волос он надел ярко-красный парик. Его подбородок скрывала рыжая борода. Под носом красовались страшные черные усы. На брови были наклеены тяжелые седые клочки волос, немного похожие на брови инспектора. Щеки он измазал красной помадой, глаза обвел черным карандашом.
Джуна стоял, стараясь быть замеченным Эллери. Наконец Эллери поднял голову. На его лице появилось удивление. Наигранным голосом он спросил:
— Кто ты такой? Как ты сюда попал?
— Мистер Эллери, это же я.
— Что? — Эллери отступил на шаг. — Ты меня разыгрываешь Джуна. Ты ли это?
— Ну конечно, я! — провизжал в восторге мальчик, срывая усы и бороду.
— Иди-ка сюда, сорванец!
Эллери уселся в широкое кресло, взяв мальчика за руку.
— Джуна, — торжественно сказал он. — Дело уже раскрыто, за исключением одного вопроса. Я бы мог хоть сегодня арестовать преступника. У меня абсолютно все выяснено, за исключением одного неясного момента... Один-единственный пункт...
Его голос оборвался. Он выпрямился, полузакрыл глаза и оттолкнул Джуну.
— Ей-богу, — тихо произнес он, — кажется, нашел.
Эллери соскочил с кресла и скрылся в спальне. Джуна побежал за ним.Эллери схватил телефонную трубку и поспешно набрал номер.
— Пит Харпер? Пит, слушай внимательно. Не задавай вопросов, просто слушай. Если ты сможешь сделать то, о чем я сейчас попрошу, обещаю тебе еще более сенсационную историю, чем та, которую ты получил от меня недавно. Ты меня слышишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21