Скрытые выпады были направлены против комиссара полиции и инспектора Квина, а также адресовались всему полицейскому управлению и мэру города. В одной из статей, дышавшей возмущением, можно было прочи-
тать: «Двадцать четыре ценных часа канули в вечность. А между тем не обнаружено ни малейшего признака фактов или улик, которые позволили бы установить личность гнусного убийцы, чьей кровавой рукой вчера преждевременно была отправлена в потусторонний мир необычайно добрая душа великой женщины».
«Не оскандалится ли на этот раз грозный инспектор Квин после многолетней удачной охоты за преступниками, расследуя самое значительное за годы его службы дело?»—спрашивала другая газета.
Третья категорическим образом заявляла, что полицейскому управлению сейчас предоставлена возможность показать всему миру, до какой степени оно является «некомпетентным».
Единственной газетой в Нью-Йорке, которая не бранила полицию, была, как ни странно, та, где служил репортером Пит Харпер. В ратуше у всех шла кругом голова от совещаний. Инспектора Квина невозможно было найти. Сержант Вели наотрез отказывался
говорить с репортерами. Слухи, подогреваемые атмосферой таинственности, циркулировали по всему городу. Шепотком передавали, что известный финансовый туз, пользующийся покровительством властей, задушил Абби Дурн собственными руками, чтобы отомстить за финансовую схватку, из которой он вышел позорно побежденным. Явная абсурдность слуха не помешала его распространению. Два часа спустя на него обратили внимание официальные круги...
Вечером во вторник группа солидных людей тайно собралась в самом святилище — кабинете мэра. Вокруг стола совещаний в густом табачном дыму сидели: сам мэр, полицейский комиссар, окружной прокурор Самсон и его помощники, глава района Манхаттена и дюжина секретарей. Инспектор Квин отсутствовал. Настроение у всех было мрачное. Безумная, орущая орда репортеров осаждала приемную в надежде получить интервью.
Мэр держал в руке толстую пачку донесений, подписанных инспектором Квином. В них излагалось все, что было собрано за период расследования. Мэр высказал уверенность, что коварная рука Большого Майка — Кадахи каким-то образом замешана в убийстве. Он не исключал, что Кадахи мог использовать скрытого врага Абби Дурн. Упорное отрицание вины доктором Жаннэ и бесплодные поиски Свенсона стали предметом оживленных дискуссий.
Совещание казалось обреченным на провал. Ничего нового не было обнаружено, никто не знал, что делать дальше.
Именно в этот критический момент вошел личный секретарь мэра, держа конверт с тяжелыми сургучными печатями, адресованный комиссару полиции. Тот с нетерпением распечатал конверт и пробежал первую страницу.
— Специальное донесение от инспектора Квина, — пробормотал он. — Инспектор сообщает, что полное донесение пришлет позже.
Комиссар продолжал читать молча. Вдруг он протянул бумагу клерку, сидевшему рядом:
— Возьми, Джек, и прочитай вслух.
Клерк принялся быстро читать казенным, без выражения голосом:
— «Донесение о Мишеле Кадахи.
Во вторник в 10.15, по заключению врачей, Кадахи был в состоянии давать показания, касающиеся его возможного участия в убийстве Дурн. Допрос состоялся в палате № 32 «Голландской мемориальной больницы», куда его вчера привезли после удаления аппендикса. Он слаб и испытывает острые болевые ощущения.
Кадахи утверждает, что ему ничего не известно относительно убийства. В начале допроса мы старались получить от него подтверждение рассказа доктора Баерса и медсестры Грейс Оберман о том, что неизвестная личность, одетая в форму хирурга, прошла в понедельник утром через наркозную в предоперационную в то время, когда Кадахи ожидал наркоз. Он показал, что действительно видел мужчину в белом халате, шапочке и хирургической маске, который вошел в наркозную через дверь Южного коридора и поспешно прошел в предоперационную. Кадахи его больше не видел, так как ему тут же был дан наркоз. Он не сможет опознать личность этого мужчины. С трудом припоминает хромоту, но не уверен, была ли она. С этим, однако, можно не считаться, ибо показания доктора Баерса и мисс Оберман по этому вопросу достаточно убедительны.
Ниже излагаю деликатный вопрос, касающийся Гендрика Дурна. В соответствии с обещанием ему были выделены телохранители. Последние обратили внимание на подозрительные передвижения Дурна. Это вызвало необходимость провести " негласный обыск его квартиры. Но ничего подозрительного обнаружено не было, кроме записной книжки. В ней в завуалированной форме описаны взаимоотношения с Кадахи.
Сам Кадахи безоговорочно подтвердил эту на первый взгляд невероятную историю. Он признал, что одалживал Дурну огромные суммы денег на условиях 6 процентов займа, со сроком возвращения после получения Дурном его доли наследства сестры.
Кадахи во время допроса вел себя развязно. Он заявил, что ему нечего бояться или скрывать в этом деле, поскольку он одалживал деньги в соответствии с существующими законами и не допустил никаких нарушений установленного порядка.
Вопрос инспектора: У вас никогда не было искушения немного ускорить кончину миссис Дурн, чтобы раньше получить свои деньги?Ответ Кадахи: Вы же знаете, инспектор, что я так не поступил бы.После перекрестного допроса Кадахи показал, что он недавно требовал у Гендрика Дурна возврата денег и что он не удивится, если Дурн об убийстве своей сестры знает больше, чем рассказал.
Вопрос инспектора: А как насчет Малютки Вилли, Джо Гекко и Снаппера?Ответ Кадахи: Вы их посадили! Но они никакого отношения к данному убийству не имеют, инспектор. Они в больнице охраняли меня, пока я в этом нуждался. Против них у вас ничего нет.
Вопрос инспектора: А теперь вы будете охранять здоровье Дурна?Ответ Кадахи: Он в полной безопасности, как новорожденный. Не думаете ли вы, что я хочу потерять свои 110 тысяч долларов?
Выводы: Кадахи имеет безупречное алиби—он был под наркозом, когда совершилось убийство. Нет никаких улик против Малютки Вилли, Джо Гекко и Снаппера, кроме их присутствия в больнице в момент убийства. Скорее всего они ни в чем не замешаны».
Клерк осторожно положил на стол первое донесение, откашлялся и взял следующее.
— Опять пусто, — проворчал комиссар. — Этот Кадахи скользкий как угорь, господин мэр. Но если он что-то знает, Квин из него выжмет.
— Ладно, — прервал его мэр,— такой оптимизм нас ни к чему не приведет. Прочтите следующее донесение.
Клерк начал читать:
— «Донесение о докторе Лусисе Даннинге.
Допрос доктора Лусиса Даннинга имел место в его кабинете в «Голландской мемориальной больнице» в 11.05. Он был уличен в проведении тайного свидания с Саррой фуллер в понедельник вечером. Допрашиваемый был сильно взволнован, однако сообщить цель свидания и характер разговора отказался. Утверждал, что эта встреча была вызвана чисто личными делами и никоим образом не связана с убийством. Ни угрозы арестом, ни уговоры не принесли успеха. Заявил, что готов подвергнуться любому унижению, но угрожал подать иск за клевету и необоснованный арест, если эта мера будет избрана. Задерживать его нет ни оснований, ни причины. На вопрос, как хорошо он знаком с Фуллер, дал неудовлетворительный ответ, сказал: «Не очень». От уточнения отказался.
Принятые меры: поручил сотруднику допросить домочадцев Даннинга.Миссис Даннинг сообщила, что видела в понедельник вечером, как приходила Фуллер, но считала это обычным визитом пациентки к доктору. Знает ее лишь поверхностно, встречались в прошлом в обществе умершей.
Эдит Даннинг во время получасового пребывания Сарры Фуллер в их доме отсутствовала.Прислуга показала, что доктор Даннинг принимал Фуллер в своем кабинете. Они закрылись и беседовали полчаса. От доктора Даннинга Фуллер направилась домой.
Выводы: Поскольку не удалось выяснить содержание беседы Фуллер и Даннинга, целесообразно продолжить их допрос. Нет причин полагать, что данный разговор имел отношение к делу, хотя они и сохраняют его в тайне. Фуллер и Даннинг находятся под наблюдением. О ходе дальнейших событий буду информировать».
— Пока ничего нет, — пробормотал недовольным голосом мэр. — Я не позавидую вашему ведомству, комиссар, если вы не сможете добиться больших результатов», чем до сих пор. Скажите, этот Каин достаточно компетентен, чтобы вести дело?
Мэр района задвигался на своем стуле.
— Не горячитесь, — сказал он с раздражением, — мы не можем ожидать от старого волка чудес. Дело имеет давность, черт возьми, только 30 часов. У него не было ни единого нераспутанного дела.
— И не только это, — вмешался строго комиссар полиции. — Здесь не простое хулиганское убийство, господин мэр, где полиция может получить информацию от осведомителей. Это из ряда вон выходящее убийство.
— О ком следующее донесение?
— Об Эдит Даннинг. — Клерк по-деловому зашуршал бумагами и с безразличием приступил к чтению.
— «Донесение об Эдит Даннинг.
Существенного интереса не представляет. Ее передвижения на службе в понедельник утром не вызывают подозрений. Она неоднократно выходила из больницы на короткое время и возвращалась обратно. Эти отлучки оправдываются служебной необходимостью.
После убийства все ее передвижения проверены. Мисс Даннинг не может высказать какой-либо «версии об убийстве или его причинах (так же как это не может сделать и ее отец доктор Даннинг). Она хорошо знает Гульду Дурн, но не может объяснить причины холодных отношений, существовавших между ее отцом и миссис Дурн. Она лишь указала, что они никогда особенно не дружили.
Вывод: Дальнейшее расследование в этом направлении ничего не даст».
— О, безусловно,—сказал мэр. —Кто следующий по списку? Давайте побыстрее!
Клерк продолжал:
— «Дополнительное донесение о докторе Жаннэ...»
Клерк прервался из-за возникшего в зале оживления: послышался прошедший по рядам шепот и шум передвигаемых стульев. Все присутствующие придвинулись к столу. Клерк продолжил чтение напечатанного на машинке донесения:
«В понедельник вечером доктор Жаннэ вернулся в свою гостиницу Тарейтон в 21.07. Он приехал на такси. Наш сотрудник Риттер взял его под наблюдение.
Шофер такси Морис Коэн (водительские права № 260954) показал, что посадил клиента у выхода из вокзала Гранд-Централ, он попросил его довезти до гостиницы. Остальную часть вечера Жаннэ оставался в своем номере. Ему много звонили по телефону друзья и коллеги. Все интересовались происшествием в больнице. Сам Жаннэ никому не звонил...
Сегодня утром (вторник) в 11.45 его допросили относительно Свенсона. Жаннэ вел себя уверенно, был насторожен, выглядел
больным и уставшим. Вновь отказался говорить о Свенсоне и его местонахождении.
Вопрос инспектора: Доктор Жаннэ, вы умышленно нарушили вчера вечером мой приказ. Я вас просил не покидать город... Что вы делали вчера вечером на вокзале Гранд-Централ в 18.00?
Ответ: Я не покидал города. Я ездил на вокзал, чтобы аннулировать свой билет в Чикаго. Я вам вчера говорил, что должен ехать, но вы мне это запретили. Я решил, что медицинская конвенция обойдется без меня.
Вопрос: Значит, вы никуда поездом не ездили?
Ответ: Я же вам уже сказал. Вы можете проверить это достаточно легко.
Замечания: Немедленная проверка по вокзалу Гранд-Централ показала, что билет, предварительно заказанный доктором Жаннэ, был действительно аннулирован в часы, которые он указал. Невозможно получить описание человека, который аннулировал билет, кассир не помнит. Нельзя также проверить заявление Жаннэ, что он не покупал билета в другом направлении.
В о п р о с: Вы ушли из гостиницы в 17.30 и прибыли на вокзал около 18.00. Однако вы вернулись в гостиницу только после 21 часа. Вы не будете утверждать, что вам понадобилось три часа, чтобы аннулировать предварительный заказ на железнодорожный билет? Ведь это легко можно было сделать по телефону.
Ответ: Естественно, это заняло лишь несколько минут. Затем я покинул Гранд-Централ и долго гулял по 5-й авеню в Центральном парке. Я был подавлен, хотел подышать свежим воздухом. Мне требовалось побыть наедине.
Вопрос: Если вы действительно гуляли в Центральном парке, то зачем вы снова оказались у вокзала? Вы ведь остановили такси у вокзала и просили отвезти вас домой.
Ответ: Я направился домой пешком. Дорога шла мимо вокзала. Но я очень устал, поэтому пришлось взять такси.
Вопрос: Во время вашей прогулки, доктор, вы встречали знакомых или разговаривали с кем-нибудь, кто мог бы подтвердить ваш рассказ?
Ответ: Нет,.
Вопрос Эллери Квина; Допустим, что в понедельник утром в больнице кто-то на короткое время выдал себя за вас. Для этого самозванцу необходимо было удалить вас временно со сцены. И вот, словно в сказке, приходит вас проведать джентльмен по имени Свенсон. Он приходит за пять минут до того, когда ваши искусные руки должны начать операцию, и занимает вас все время, в течение которого Абби Дурн была отправлена на тот свет. Затем он освобождает вас, когда исполнитель вашей роли, по всей вероятности, уже сбежал. Я спрашиваю вас, как это впечатляет ваш эрудированный ум?
Ответ: Это чистейшая случайность! Ничего другого не может быть! Я уже вам говорил, что мой посетитель никакого отношения к этому проклятому делу не имеет!
Жаннэ молчал когда его строго предупредили, что, если он не раскроет личности Свенсона, полиция возьмет его под крупный залог за укрывательство реального свидетеля. На лице Жаннэ появились признаки беспокойства.
Вывод: Жаннэ солгал, что от 18.00 до 21.00 он гулял по улицам. Ой почти наверняка приобрел билет на поезд и совершил поездку в район неподалеку от Нью-Йорка.
Мы сейчас проверяем все поезда, отправлявшиеся после 18.00, в надежде найти кондуктора или пассажира, который смог бы подтвердить, что доктор Жаннэ действительно путешествовал в интересующее нас время. Пока результатов нет.
Задержание доктора Жаннэ до получения точных доказательств его лжи ни к чему не приведет (доказательством может быть его опознание на поезде).
Во всех случаях арест доктора Жаннэ был бы нежелательным.
Не исключено, что все это дело со Свенсоном, разгоревшееся из-за упорства и принципов Жаннэ, приобрело большее значение, чем оно на самом деле заслуживает. Против Жаннэ у нас ничего нет, кроме того, что он скрывает важного свидетеля».
Клерк спокойно положил донесение на стол. Мэр и комиссар полиции уныло посмотрели друг на друга. После небольшой паузы мэр вздохнул и, пожав плечами, обратился к комиссару:
— Я склонен согласиться с выводами инспектора. Несмотря на шумиху, поднятую прессой, я предпочел бы, чтобы ваши люди действовали осторожно и наверняка, а не проявляли поспешность и не совершали досадных ошибок. Ваше мнение, Самсон?
— Совершенно согласен.
— Я, пожалуй, последую советам Квина, — сказал комиссар. Клерк достал из конверта еще один лист и вслух прочитал:
— «Дополнительное донесение о Сарре Фуллер.
Категорически отказывается сообщить о цели визита к доктору Даннингу во вторник вечером. Это полусумасшедшая женщина. Отвечает туманно, и ее речь пестрит библейскими изречениями. Была допрошена в доме Дурн в 14.00 во вторник.
Вывод: Нет, сомнения, что существует договоренность между Саррой Фуллер и доктором Даннингом держать в секрете какую-то тайну. Но доказать это очень сложно. Женщина и доктор находятся под постоянным наблюдением».
— Невероятно мало ваши люди раскрыли! — воскликнул мэр района.
— Никогда еще не было таких упрямых свидетелей, — проворчал комиссар. — Что еще там, Джек?
Осталось последнее донесение. Оно было довольно объемистое и привлекло внимание всего совещания. Клерк прочитал:
— «Донесение о Филиппе Моргаусе.
Получены довольно интересные сведения. Помощник районного прокурора Рабкин сообщил, что его клерк по наследственным делам столкнулся с вопросом, до сих пор не встречавшимся в их практике. К ним приходил адвокат Моргаус и зарегистрировал для утверждения один из пунктов завещания Абби Дурн. Этот пункт разрешает упомянутому адвокату уничтожить некоторые секретные и интимные документы завещателя сразу после ее смерти. Документы, перечисленные в завещании, находятся на хранении у Мор-гауса.
Был проведен немедленный допрос Моргауса, имевший место в доме Дурн поздно вечером в присутствии Гульды Дурн. Инспектор предупредил Моргауса, что он не должен уничтожать указанные в завещании документы, а передать их полиции, так как они, возможно, содержат информацию, имеющую отношение к расследованию преступления. Моргаус спокойно ответил, что он их уже уничтожил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
тать: «Двадцать четыре ценных часа канули в вечность. А между тем не обнаружено ни малейшего признака фактов или улик, которые позволили бы установить личность гнусного убийцы, чьей кровавой рукой вчера преждевременно была отправлена в потусторонний мир необычайно добрая душа великой женщины».
«Не оскандалится ли на этот раз грозный инспектор Квин после многолетней удачной охоты за преступниками, расследуя самое значительное за годы его службы дело?»—спрашивала другая газета.
Третья категорическим образом заявляла, что полицейскому управлению сейчас предоставлена возможность показать всему миру, до какой степени оно является «некомпетентным».
Единственной газетой в Нью-Йорке, которая не бранила полицию, была, как ни странно, та, где служил репортером Пит Харпер. В ратуше у всех шла кругом голова от совещаний. Инспектора Квина невозможно было найти. Сержант Вели наотрез отказывался
говорить с репортерами. Слухи, подогреваемые атмосферой таинственности, циркулировали по всему городу. Шепотком передавали, что известный финансовый туз, пользующийся покровительством властей, задушил Абби Дурн собственными руками, чтобы отомстить за финансовую схватку, из которой он вышел позорно побежденным. Явная абсурдность слуха не помешала его распространению. Два часа спустя на него обратили внимание официальные круги...
Вечером во вторник группа солидных людей тайно собралась в самом святилище — кабинете мэра. Вокруг стола совещаний в густом табачном дыму сидели: сам мэр, полицейский комиссар, окружной прокурор Самсон и его помощники, глава района Манхаттена и дюжина секретарей. Инспектор Квин отсутствовал. Настроение у всех было мрачное. Безумная, орущая орда репортеров осаждала приемную в надежде получить интервью.
Мэр держал в руке толстую пачку донесений, подписанных инспектором Квином. В них излагалось все, что было собрано за период расследования. Мэр высказал уверенность, что коварная рука Большого Майка — Кадахи каким-то образом замешана в убийстве. Он не исключал, что Кадахи мог использовать скрытого врага Абби Дурн. Упорное отрицание вины доктором Жаннэ и бесплодные поиски Свенсона стали предметом оживленных дискуссий.
Совещание казалось обреченным на провал. Ничего нового не было обнаружено, никто не знал, что делать дальше.
Именно в этот критический момент вошел личный секретарь мэра, держа конверт с тяжелыми сургучными печатями, адресованный комиссару полиции. Тот с нетерпением распечатал конверт и пробежал первую страницу.
— Специальное донесение от инспектора Квина, — пробормотал он. — Инспектор сообщает, что полное донесение пришлет позже.
Комиссар продолжал читать молча. Вдруг он протянул бумагу клерку, сидевшему рядом:
— Возьми, Джек, и прочитай вслух.
Клерк принялся быстро читать казенным, без выражения голосом:
— «Донесение о Мишеле Кадахи.
Во вторник в 10.15, по заключению врачей, Кадахи был в состоянии давать показания, касающиеся его возможного участия в убийстве Дурн. Допрос состоялся в палате № 32 «Голландской мемориальной больницы», куда его вчера привезли после удаления аппендикса. Он слаб и испытывает острые болевые ощущения.
Кадахи утверждает, что ему ничего не известно относительно убийства. В начале допроса мы старались получить от него подтверждение рассказа доктора Баерса и медсестры Грейс Оберман о том, что неизвестная личность, одетая в форму хирурга, прошла в понедельник утром через наркозную в предоперационную в то время, когда Кадахи ожидал наркоз. Он показал, что действительно видел мужчину в белом халате, шапочке и хирургической маске, который вошел в наркозную через дверь Южного коридора и поспешно прошел в предоперационную. Кадахи его больше не видел, так как ему тут же был дан наркоз. Он не сможет опознать личность этого мужчины. С трудом припоминает хромоту, но не уверен, была ли она. С этим, однако, можно не считаться, ибо показания доктора Баерса и мисс Оберман по этому вопросу достаточно убедительны.
Ниже излагаю деликатный вопрос, касающийся Гендрика Дурна. В соответствии с обещанием ему были выделены телохранители. Последние обратили внимание на подозрительные передвижения Дурна. Это вызвало необходимость провести " негласный обыск его квартиры. Но ничего подозрительного обнаружено не было, кроме записной книжки. В ней в завуалированной форме описаны взаимоотношения с Кадахи.
Сам Кадахи безоговорочно подтвердил эту на первый взгляд невероятную историю. Он признал, что одалживал Дурну огромные суммы денег на условиях 6 процентов займа, со сроком возвращения после получения Дурном его доли наследства сестры.
Кадахи во время допроса вел себя развязно. Он заявил, что ему нечего бояться или скрывать в этом деле, поскольку он одалживал деньги в соответствии с существующими законами и не допустил никаких нарушений установленного порядка.
Вопрос инспектора: У вас никогда не было искушения немного ускорить кончину миссис Дурн, чтобы раньше получить свои деньги?Ответ Кадахи: Вы же знаете, инспектор, что я так не поступил бы.После перекрестного допроса Кадахи показал, что он недавно требовал у Гендрика Дурна возврата денег и что он не удивится, если Дурн об убийстве своей сестры знает больше, чем рассказал.
Вопрос инспектора: А как насчет Малютки Вилли, Джо Гекко и Снаппера?Ответ Кадахи: Вы их посадили! Но они никакого отношения к данному убийству не имеют, инспектор. Они в больнице охраняли меня, пока я в этом нуждался. Против них у вас ничего нет.
Вопрос инспектора: А теперь вы будете охранять здоровье Дурна?Ответ Кадахи: Он в полной безопасности, как новорожденный. Не думаете ли вы, что я хочу потерять свои 110 тысяч долларов?
Выводы: Кадахи имеет безупречное алиби—он был под наркозом, когда совершилось убийство. Нет никаких улик против Малютки Вилли, Джо Гекко и Снаппера, кроме их присутствия в больнице в момент убийства. Скорее всего они ни в чем не замешаны».
Клерк осторожно положил на стол первое донесение, откашлялся и взял следующее.
— Опять пусто, — проворчал комиссар. — Этот Кадахи скользкий как угорь, господин мэр. Но если он что-то знает, Квин из него выжмет.
— Ладно, — прервал его мэр,— такой оптимизм нас ни к чему не приведет. Прочтите следующее донесение.
Клерк начал читать:
— «Донесение о докторе Лусисе Даннинге.
Допрос доктора Лусиса Даннинга имел место в его кабинете в «Голландской мемориальной больнице» в 11.05. Он был уличен в проведении тайного свидания с Саррой фуллер в понедельник вечером. Допрашиваемый был сильно взволнован, однако сообщить цель свидания и характер разговора отказался. Утверждал, что эта встреча была вызвана чисто личными делами и никоим образом не связана с убийством. Ни угрозы арестом, ни уговоры не принесли успеха. Заявил, что готов подвергнуться любому унижению, но угрожал подать иск за клевету и необоснованный арест, если эта мера будет избрана. Задерживать его нет ни оснований, ни причины. На вопрос, как хорошо он знаком с Фуллер, дал неудовлетворительный ответ, сказал: «Не очень». От уточнения отказался.
Принятые меры: поручил сотруднику допросить домочадцев Даннинга.Миссис Даннинг сообщила, что видела в понедельник вечером, как приходила Фуллер, но считала это обычным визитом пациентки к доктору. Знает ее лишь поверхностно, встречались в прошлом в обществе умершей.
Эдит Даннинг во время получасового пребывания Сарры Фуллер в их доме отсутствовала.Прислуга показала, что доктор Даннинг принимал Фуллер в своем кабинете. Они закрылись и беседовали полчаса. От доктора Даннинга Фуллер направилась домой.
Выводы: Поскольку не удалось выяснить содержание беседы Фуллер и Даннинга, целесообразно продолжить их допрос. Нет причин полагать, что данный разговор имел отношение к делу, хотя они и сохраняют его в тайне. Фуллер и Даннинг находятся под наблюдением. О ходе дальнейших событий буду информировать».
— Пока ничего нет, — пробормотал недовольным голосом мэр. — Я не позавидую вашему ведомству, комиссар, если вы не сможете добиться больших результатов», чем до сих пор. Скажите, этот Каин достаточно компетентен, чтобы вести дело?
Мэр района задвигался на своем стуле.
— Не горячитесь, — сказал он с раздражением, — мы не можем ожидать от старого волка чудес. Дело имеет давность, черт возьми, только 30 часов. У него не было ни единого нераспутанного дела.
— И не только это, — вмешался строго комиссар полиции. — Здесь не простое хулиганское убийство, господин мэр, где полиция может получить информацию от осведомителей. Это из ряда вон выходящее убийство.
— О ком следующее донесение?
— Об Эдит Даннинг. — Клерк по-деловому зашуршал бумагами и с безразличием приступил к чтению.
— «Донесение об Эдит Даннинг.
Существенного интереса не представляет. Ее передвижения на службе в понедельник утром не вызывают подозрений. Она неоднократно выходила из больницы на короткое время и возвращалась обратно. Эти отлучки оправдываются служебной необходимостью.
После убийства все ее передвижения проверены. Мисс Даннинг не может высказать какой-либо «версии об убийстве или его причинах (так же как это не может сделать и ее отец доктор Даннинг). Она хорошо знает Гульду Дурн, но не может объяснить причины холодных отношений, существовавших между ее отцом и миссис Дурн. Она лишь указала, что они никогда особенно не дружили.
Вывод: Дальнейшее расследование в этом направлении ничего не даст».
— О, безусловно,—сказал мэр. —Кто следующий по списку? Давайте побыстрее!
Клерк продолжал:
— «Дополнительное донесение о докторе Жаннэ...»
Клерк прервался из-за возникшего в зале оживления: послышался прошедший по рядам шепот и шум передвигаемых стульев. Все присутствующие придвинулись к столу. Клерк продолжил чтение напечатанного на машинке донесения:
«В понедельник вечером доктор Жаннэ вернулся в свою гостиницу Тарейтон в 21.07. Он приехал на такси. Наш сотрудник Риттер взял его под наблюдение.
Шофер такси Морис Коэн (водительские права № 260954) показал, что посадил клиента у выхода из вокзала Гранд-Централ, он попросил его довезти до гостиницы. Остальную часть вечера Жаннэ оставался в своем номере. Ему много звонили по телефону друзья и коллеги. Все интересовались происшествием в больнице. Сам Жаннэ никому не звонил...
Сегодня утром (вторник) в 11.45 его допросили относительно Свенсона. Жаннэ вел себя уверенно, был насторожен, выглядел
больным и уставшим. Вновь отказался говорить о Свенсоне и его местонахождении.
Вопрос инспектора: Доктор Жаннэ, вы умышленно нарушили вчера вечером мой приказ. Я вас просил не покидать город... Что вы делали вчера вечером на вокзале Гранд-Централ в 18.00?
Ответ: Я не покидал города. Я ездил на вокзал, чтобы аннулировать свой билет в Чикаго. Я вам вчера говорил, что должен ехать, но вы мне это запретили. Я решил, что медицинская конвенция обойдется без меня.
Вопрос: Значит, вы никуда поездом не ездили?
Ответ: Я же вам уже сказал. Вы можете проверить это достаточно легко.
Замечания: Немедленная проверка по вокзалу Гранд-Централ показала, что билет, предварительно заказанный доктором Жаннэ, был действительно аннулирован в часы, которые он указал. Невозможно получить описание человека, который аннулировал билет, кассир не помнит. Нельзя также проверить заявление Жаннэ, что он не покупал билета в другом направлении.
В о п р о с: Вы ушли из гостиницы в 17.30 и прибыли на вокзал около 18.00. Однако вы вернулись в гостиницу только после 21 часа. Вы не будете утверждать, что вам понадобилось три часа, чтобы аннулировать предварительный заказ на железнодорожный билет? Ведь это легко можно было сделать по телефону.
Ответ: Естественно, это заняло лишь несколько минут. Затем я покинул Гранд-Централ и долго гулял по 5-й авеню в Центральном парке. Я был подавлен, хотел подышать свежим воздухом. Мне требовалось побыть наедине.
Вопрос: Если вы действительно гуляли в Центральном парке, то зачем вы снова оказались у вокзала? Вы ведь остановили такси у вокзала и просили отвезти вас домой.
Ответ: Я направился домой пешком. Дорога шла мимо вокзала. Но я очень устал, поэтому пришлось взять такси.
Вопрос: Во время вашей прогулки, доктор, вы встречали знакомых или разговаривали с кем-нибудь, кто мог бы подтвердить ваш рассказ?
Ответ: Нет,.
Вопрос Эллери Квина; Допустим, что в понедельник утром в больнице кто-то на короткое время выдал себя за вас. Для этого самозванцу необходимо было удалить вас временно со сцены. И вот, словно в сказке, приходит вас проведать джентльмен по имени Свенсон. Он приходит за пять минут до того, когда ваши искусные руки должны начать операцию, и занимает вас все время, в течение которого Абби Дурн была отправлена на тот свет. Затем он освобождает вас, когда исполнитель вашей роли, по всей вероятности, уже сбежал. Я спрашиваю вас, как это впечатляет ваш эрудированный ум?
Ответ: Это чистейшая случайность! Ничего другого не может быть! Я уже вам говорил, что мой посетитель никакого отношения к этому проклятому делу не имеет!
Жаннэ молчал когда его строго предупредили, что, если он не раскроет личности Свенсона, полиция возьмет его под крупный залог за укрывательство реального свидетеля. На лице Жаннэ появились признаки беспокойства.
Вывод: Жаннэ солгал, что от 18.00 до 21.00 он гулял по улицам. Ой почти наверняка приобрел билет на поезд и совершил поездку в район неподалеку от Нью-Йорка.
Мы сейчас проверяем все поезда, отправлявшиеся после 18.00, в надежде найти кондуктора или пассажира, который смог бы подтвердить, что доктор Жаннэ действительно путешествовал в интересующее нас время. Пока результатов нет.
Задержание доктора Жаннэ до получения точных доказательств его лжи ни к чему не приведет (доказательством может быть его опознание на поезде).
Во всех случаях арест доктора Жаннэ был бы нежелательным.
Не исключено, что все это дело со Свенсоном, разгоревшееся из-за упорства и принципов Жаннэ, приобрело большее значение, чем оно на самом деле заслуживает. Против Жаннэ у нас ничего нет, кроме того, что он скрывает важного свидетеля».
Клерк спокойно положил донесение на стол. Мэр и комиссар полиции уныло посмотрели друг на друга. После небольшой паузы мэр вздохнул и, пожав плечами, обратился к комиссару:
— Я склонен согласиться с выводами инспектора. Несмотря на шумиху, поднятую прессой, я предпочел бы, чтобы ваши люди действовали осторожно и наверняка, а не проявляли поспешность и не совершали досадных ошибок. Ваше мнение, Самсон?
— Совершенно согласен.
— Я, пожалуй, последую советам Квина, — сказал комиссар. Клерк достал из конверта еще один лист и вслух прочитал:
— «Дополнительное донесение о Сарре Фуллер.
Категорически отказывается сообщить о цели визита к доктору Даннингу во вторник вечером. Это полусумасшедшая женщина. Отвечает туманно, и ее речь пестрит библейскими изречениями. Была допрошена в доме Дурн в 14.00 во вторник.
Вывод: Нет, сомнения, что существует договоренность между Саррой Фуллер и доктором Даннингом держать в секрете какую-то тайну. Но доказать это очень сложно. Женщина и доктор находятся под постоянным наблюдением».
— Невероятно мало ваши люди раскрыли! — воскликнул мэр района.
— Никогда еще не было таких упрямых свидетелей, — проворчал комиссар. — Что еще там, Джек?
Осталось последнее донесение. Оно было довольно объемистое и привлекло внимание всего совещания. Клерк прочитал:
— «Донесение о Филиппе Моргаусе.
Получены довольно интересные сведения. Помощник районного прокурора Рабкин сообщил, что его клерк по наследственным делам столкнулся с вопросом, до сих пор не встречавшимся в их практике. К ним приходил адвокат Моргаус и зарегистрировал для утверждения один из пунктов завещания Абби Дурн. Этот пункт разрешает упомянутому адвокату уничтожить некоторые секретные и интимные документы завещателя сразу после ее смерти. Документы, перечисленные в завещании, находятся на хранении у Мор-гауса.
Был проведен немедленный допрос Моргауса, имевший место в доме Дурн поздно вечером в присутствии Гульды Дурн. Инспектор предупредил Моргауса, что он не должен уничтожать указанные в завещании документы, а передать их полиции, так как они, возможно, содержат информацию, имеющую отношение к расследованию преступления. Моргаус спокойно ответил, что он их уже уничтожил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21