Но Патрисии на месте не оказалось. Быть она могла где угодно — на переговорах, у стоматолога, в туалете, — но Жожо достигла такого взвинченного состояния, что ей явственно виделась редакторша, беззвучно диктующая секретарше: «Скажи, что я умерла».
Жожо положила трубку и сделала над собой усилие, чтобы разложить все по полочкам. Четыреста пятьдесят тысяч. Фантастические деньги! Они навсегда изменят жизнь Натана Фрея.
Но она могла выбить для него в два с лишним раза больше! И аванс выше, и маркетинг лучше, и рекламный бюджет больше — ведь издательство захочет окупить свои затраты.
Охватившее ее страшное чувство провала было связано не только с упущенными деньгами. Дело было в том, что она сама оказалась виновата. Она так уверовала в эту книгу, в то, что она побьет все рекорды, что готова была положить на алтарь всю свою карьеру. Мелькнула страшная мысль: «И положила». Ей, того не ведающей, судьба предоставила величайший в ее жизни шанс, и она его упустила. Миллион фунтов — огромные деньги, а она отказалась. О чем она думала?
Что, если теперь ей никогда не стать партнером? Что, если ее опередит в этом Ричи Гант? Всего восемь месяцев как в агентстве, а Жожо тут уже два с половиной года — но он отлично справляется. А Жожо нет…
Ее все больше охватывала паника и грозила удушить окончательно, так что Жожо силой заставила себя рассуждать логически. Никто не умер, не получил увечий. Все мы когда-то умрем, и вся эта суета покажется такой мелкой. Дальше шло любимое оправдание всех неудачников: нельзя все время выигрывать, иногда надо и проиграть.
Но проигрывать, хоть и иногда, было очень и очень неприятно, а еще неприятнее — когда об этом узнают другие. Надо будет попробовать сохранить это в тайне: прознает Ричи Гант — конца насмешкам не будет.
Вошел Мэнни и бросил на нее один-единственный взгляд.
— О нет!
— О да!
— Расскажите.
— Не сейчас. Мне надо кое-что купить.
— Что?
— Что-нибудь.
31
Жожо чуть не купила мусорное ведро для ванной — из голубой пластмассы, с рельефными маленькими дельфинчиками. Но когда она его взяла и направилась в кассу, там оказалась длиннющая очередь, стоять в которой у нее не было никакого настроения.
Она добрела до конторы и съела круассан с сыром и ветчиной, с тоской наблюдая, как кружатся и падают на ее стол масляные хлопья слоеного теста.
Когда позвонил Мэнни, сердце у нее чуть не выпрыгнуло — вдруг это Патрисия Эванс?
— Олив Лидди. Жожо тяжко вздохнула.
— Соедини.
— Олив? Чем могу служить? — Хочешь прибавить к своей ставке еще пятерку?
— Я насчет «Паранджи». Надеюсь, еще не поздно? У меня есть предложение.
— Олив, ты, часом, головой не ударилась? Ты уже сделала ставку, помнишь: я рассмеялась?.
— Я хочу ее поднять.
— До какой суммы?
— Шестьсот тысяч.
— Что… Олив, что происходит? — Как ты умудрилась за три часа выбить из начальства пятьсот пятьдесят тысяч ?
— Я недооценила масштаб этой книги. Я ее не так поняла.
Тут до Жожо дошло. Олив рассчитывала, что книжкой никто, кроме нее, не заинтересуется и она отхватит ее по дешевке. Ну и нервы! Так что теперь? Колесо снова закрутилось. Слава богу.
— Я перезвоню.
Понедельник, 15:07
— Таня? У нас есть предложения выше вашего.
— Насколько выше?
— Ты же знаешь, я не имею права тебе сказать.
— Жожо!
— Шестьсот.
— О'кей. Семьсот.
— Спасибо. Перезвоню.
15:09
— Олив? У меня новая ставка. Выше твоей.
— Насколько выше?
— Ты же знаешь, я не имею права тебе сказать.
— Сколько?
— Семьсот.
— Даю восемьсот.
15:11
— Таня? Твою ставку перебили.
— Мне нужно взять таймаут. Я не уполномочена поднимать выше.
— Когда ждать ответ?
— Скоро.
Вторник, 10:11
— Жожо, это Олив. Книга моя?
— Я жду ответа от второй заинтересованной стороны.
— Мне нужно знать как можно скорее.
— Поняла.
10:15
— Таня? Вынуждена тебя поторопить.
— Извини, Жожо. Никак не можем издателя поймать. Без него я не могу принимать финансовых решений, а он где-то плавает на яхте на Карибах.
— Когда ты сможешь дать ответ?
— Попробую сегодня до конца рабочего дня.
16:59
— Олив, это Жожо. Ты можешь подождать до завтрашнего утра?
— Даже не знаю…
— Олив, пожалуйста! Мы же старые друзья.
— О'кей.
Среда, 10:14
— Таня?
— Жожо! Слушай, мне очень неловко, что я тебе вчера не позвонила. Я так до него и не добралась.
— Таня, прости, но вторая сторона меня торопит.
— После обеда — железно. Пожалуйста, Жожо, мы тут все на ушах стоим.
14:45
— Жожо?
— Таня?
— Девятьсот!
14:47
— Олив?
— Жожо?
— Против тебя поставили девятьсот.
— Дьявол! Я уже думала, она моя. Придется согласовывать с инстанциями новую сумму.
— Сколько тебе потребуется времени?
— Не много.
14:55
— Жожо, это Бекки. Представляешь, в обеденный перерыв я уснула, и мне приснилось, что у меня выпали все зубы. Что это может означать? Страх чего-либо? Новые обязательства? Смерть?
— Страх остаться без зубов. Беке, мне сейчас некогда.
Четверг, 10:08
— Жожо, это Таня.
— Жду ответа второй стороны.
Понимаешь, мне нужно знать. Девятьсот тысяч — огромная сумма, а вторая сторона — это Олив Лидци, я знаю…
— С чего ты взяла?
— Слухом земля полнится. Ей никогда не выбить из них большей суммы. Они там в полной заднице. (Таня недавно попала в «Садерн Кросс» под сокращение и ушла со скандалом. Страсти еще не улеглись.)
— Таня, пожалуйста, дай мне время, после обеда все прояснится.
10:10
— Олив, это Жожо.
— Да. Слушай, прости, мы сегодня созываем экстренное совещание с участием всех начальников — продажи, маркетинг, реклама. Как только закончится — сразу позвоню.
— А пораньше вы свое совещание провести не можете? На меня очень давят.
— Не получится. Начальнику отдела маркетинга с утра оперируют вросший ноготь, он несколько месяцев ждал очереди, его выпустят от врачей не раньше половины первого. И сразу сюда. Прошу тебя, Жожо, ты сама вчера сказала: мы старые друзья…
— Все понимаю, но мне нужно ваше решение как можно скорее. Иначе придется отдать ее другому издателю.
— Это Таня Тил, да? Вот стерва! Ты, главное, не верь тому, что она говорит: сама она бы никогда не ушла, кишка тонка.
— Послушай…
— Три тридцать. Голову на отсечение. Большего обещать не могу.
14:29
— Это Мэнни. Вас Таня Тил.
— Господи, еще только половина третьего!
— Что ей сказать?
— Что хочешь. Придумай сам. Мне нужен час времени.
— Сказать, сломала ногу?
— Может, что-нибудь полегче?
— Подозрение на перелом?
— Валяй.
15:24
— Жожо, ты не поверишь.
— Бекки, привет, мне…
— Сегодня у меня была встреча, и представляешь? Один зуб взял и выпал! Я только рот раскрыла что-то сказать, как чувствую: во рту зуб катается, как ледышка из кока-колы. Как в моем сне!
— Как может зуб взять и выпасть?
— Это не совсем зуб, а коронка, но все равно выходит, я ясновидящая.
— А коронка у тебя в последнее время не качалась?
— Нет. Разве что самую малость…
— Бекки, прости, надо бежать.
15:31
— Жожо, это Олив. Ладно! — Дышите глубже. — Миллион.
15:33
— Таня, они дают миллион.
— Миллион! Как они могут этой курице доверять такие деньги? Она с детективом-то с трудом справляется…
— Ты играешь дальше или нет?
— Играю, но мне придется опять говорить с нашими финансистами. А кстати, как твоя нога?
Теперь, подняв ставки до первоначального миллиона, Жожо чувствовала себя на седьмом небе.
— Что дальше? — спросил Мэнни.
— На сегодня все, завтра продолжим. Обе от книги в восторге — к тому же у них личные счеты, что нам только на руку.
— Как станете праздновать? На йогу пойдете?
— Скажешь тоже! Предамся безудержному сексу с моим возлюбленным. — Зря она это сказала. От возбуждения всю осторожность растеряла.
— А кто он? — поинтересовался Мэнни.
— Неважно.
— Ричи Гант, да?
— Нет. Ричи Гант — это твоя пассия.
— Сначала был вашей, потом дал вам отставку, вы очень страдали, без конца звонили и умоляли взять вас назад.
Жожо провела щеткой по волосам.
— Как я выгляжу?
— Нагнитесь и тряхните головой. Жожо смерила его ледяным взглядом.
— За идиотку держишь?
— Нет, что вы! Просто так волосы пышнее делаются. Это я не для того, чтобы вам в вырез заглянуть. — И после паузы: — Ну хорошо, не только для того.
Вторник, 9:15, у дома Жожо
Что Марк сегодня не придет, она поняла сразу, как у подъезда столкнулась с посыльным из цветочного магазина.
— Куда вы пропали? — набросился он. — Я уже домой собирался. В семь я заканчиваю, не знаете разве?
— Это для меня? — Она оглядела цветы. — Вот черт!
— Благодарю покорно.
Она сунула букет под мышку, где уже торчала бутылка шампанского — будто она собралась поддать в одиночку, — и достала мобильник. От Марка было три сообщения. Пони наступил Софи на ногу и сломал два пальчика. Он очень извиняется. (Первое сообщение.) От стыда он места себе не находит. (Второе сообщение.) Она перестала с ним разговаривать? (Третье.)
Она набрала номер его мобильного.
— Ее могла бы и Кэсси отвезти, но она так расстроилась, что попросила меня поехать с ними.
В его голосе слышалось страдание: его доченьке больно, и она хочет, чтобы папа был с ней. Жожо вздохнула: ну как можно на него злиться?
— В субботу? В воскресенье? — спросила Марк.
— А завтра вечером ты не сможешь? У меня завтра гипноз от курения, а я хочу прогулять.
— Извини, Жожо, я завтра веду этих итальянских издателей в ресторан. Но если ты не хочешь на гипноз — не ходи. Для этого не нужно искать предлог.
Ты прав. Ладно. Тогда в субботу? Скажи Софи, чтобы близко к лошади не подходила. И пусть другие конечности бережет!
Она наудачу набрала Бекки, но и дома, и по мобильному сработал автоответчик, и Жожо позвонила Шейне.
— Давай куда-нибудь сходим, — заявила Шейна.
— А как ты няньку так быстро найдешь?
— Няньку? Зачем мне нянька? У меня есть Брэндон. Брэндон! Мы с Жожо идем куда-нибудь выпить.
— Приехать к тебе?
— Нет, что ты! Уверяю тебя, в здешних барах тебе не понравится. Там только пулю схлопочешь. Как ты начет Айлингтона? «Голова Короля», через час — идет?
— До встречи.
Они обсудили аукцион, поговорили о том, как сильно Жожо ненавидит Ричи Ганта, потом об импотенции Брэндона, и после нескольких стаканов Жожо проболталась Шейне о сорванном свидании. Это была ошибка.
— Девушка, это никуда не годится. — Шейна с негодованием покачала головой.
Это негодование адресовано ей, догадалась Жожо и со смехом ткнула подругу в живот.
— Не смотри на меня так!
— Я просто говорю, как обстоит дело. Не нравится тебе такая жизнь — измени ее! Знаешь, что надо сделать? — раскомандовалась Шейна. И, не дав Жожо ответить, закончила: — Надо познакомить его с нами — со мной и Брэндоном, Бекки с Энди. Так люди делают — знакомят друг друга со своими друзьями.
— Но он женат!
— Да, но если у него к тебе серьезно — как ты меня уверяешь, — то он и сам захочет с нами познакомиться.
— Скажи уж лучше: это ты хочешь с ним познакомиться. Нет, Шейна…
— Ты непременно должна с этим разобраться. Приходите к нам в воскресенье на бранч. Я позову маму, чтобы стояла у плиты и детей на себя взяла. Напьемся и познакомимся. Полвторого устроит?
О господи!
— Нет, Шейна. Мне каждая минута с ним дорога. Я не хочу им ни с кем делиться.
— Полвторого, — упрямо повторила Шейна.
— Нет. — Жожо уперлась в нее взглядом.
— Полвторого.
— Нет.
— Полвторого.
— Нет.
— О господи!
— Что такое?
— Там одна из сестер Уайатт.
Жожо крутнулась на табурете и увидела, что в бар толпой входят люди после театра, среди них была высокая блондинка.
— Это же Магда! — Из трех сестер Магду она любила больше всех.
Та тоже их заметила.
— Жожо! Роскошная женщина! — Они обнялись. — И Шейна тут! Как я рада!
С Шейной она не так ласкова, как со мной, подумала Жожо.
— А Бекки с вами?
— Нет, мы вдвоем, — пролепетала Шейна, словно извиняясь.
— Мы сейчас идем ужинать. — Магда сделала жест в сторону своей пышной свиты. Семь или восемь холеных мужчин и женщин. — Присоединяйтесь! — Она просительно тронула Жожо за руку.
Она приглашала искренне, но Жожо не хотелось садиться на хвост, и она отговорилась тем, что завтра рано вставать.
— Ну, как знаешь, но обещай, что ты мне позвонишь, и мы куда-нибудь сходим. Обещаешь?
Магда удалилась, и в зале как-то померкло.
— С тобой она полюбезнее, — тихо проговорила Шейна.
— Да. Правильно. Даже роскошной женщиной назвала.
Воцарилось молчание, а потом они повалились друг другу на грудь, сотрясаясь от смеха.
— Знаешь, кто мы такие? — заключила Шейна. — Две жалкие личности.
32
Пятница, утро
Таня предложила еще пятьдесят тысяч — меньше, чем рассчитывала Жожо. Олив накинула двадцать.
— Что такая грустная? — спросил Мэнни. Но он знал ответ. — Боитесь, не удастся обставить Ричи Ганта с его миллионом сто?
— Еще не вечер.
Но Таня набросила еще десятку, Олив — тоже десять. Обе почти дошли до потолка, сейчас ставка составляла миллион девяносто.
— Надо выжать еще десятку, — сказал Мэнни.
— Двадцатку. Я хочу его переплюнуть, а не просто сравняться.
Таня дала еще пять, столько же набавила Олив. И еще три от Тани! Рубеж Ричи Ганта был перейден. Самую малость, ну и что?
Малыми порциями Жожо удалось вытянуть из обоих издательств еще чуток, и торги замерли на отметке миллион сто двадцать.
— Двадцать штук сверх Ганта, — заметил Мэнни. — Можно останавливаться.
Но Жожо уже и так решила заканчивать. Денег на кону больше не было, а поскольку предложения обеих сторон сравнялись, то предстоял конкурс красоты: Натану представят обоих издателей, те устроят небольшую показуху, и Фрей будет решать, кто ему больше понравился.
Мэнни позвонил писателю.
— Утром в следующий четверг, — сказал он. — В десять вы идете в «Докин Эмери», а в полдвенадцатого — в «Садерн Кросс».
Пятница, полночь, дома у Жожо
Зазвонил домофон. Марк. Он отправил толпу крикливых итальянцев гулять, а сам без приглашения явился к Жожо.
— Захотел тебя увидеть. От итальяшек избавился, — подвыпившим голосом прокричал он в домофон. — Я на такси.
— Что ты хочешь? Медаль?
Она была рада его видеть, и даже очень, но негоже ему брать моду заскакивать на короткий перепихон, когда ему вздумается, по дороге домой к жене.
Она стояла в дверях и смотрела, как он преодолевает последние ступеньки.
— У меня тут мог оказаться другой. Не боишься? Он наконец поднялся и со всем пылом подвыпившего кавалера притянул ее к себе.
— Не советую.
— Этот женатик не советует мне заводить другого ухажера!
— Правильно. — Он не без труда выудил из кармана мобильник. — Это все слишком далеко зашло, сейчас я объявлю Кэсси, что я люблю тебя и…
Она выхватила у него телефон.
— Дай сюда, пьяный дурак. Раз уж ты здесь, у меня на тебя виды.
Двадцать минут спустя
Жожо откатилась; оба вспотели и запыхались.
— Это… это… — выдохнул он.
— Отвратительно?
— Да. А тебе?
— Хуже не бывает.
— Завершила аукцион и решила выпустить пар?
— Не пар, а гормоны, — усмехнулась она.
— Ты очень рисковала.
— Но ведь получилось!
— Признайся, ведь ты на это пошла, чтобы побить Ричи Ганта?
— Естественно!
Она лизнула его в плечо. Соль на гладкой коже. Потом уткнулась лицом ему в шею и втянула запах. Господи, до чего же вкусный!
Следующее утро, 5:45
Они проснулись одновременно, посмотрели на часы, и у обоих от ужаса округлились глаза и волосы встали дыбом.
— Черт! — ахнула Жожо. — Марк, быстрей, собирайся домой!
— Твою мать! — Бледный с похмелья, Марк пулей вылетел за дверь, на ходу одеваясь. — Я позвоню.
— Ладно. Ни пуха!
Хлопнула дверь внизу — наверное, съехал по перилам. В животе у Жожо встал нервный ком: настал критический момент. Кэсси все узнает, Марк ей во всем признается, они откроются детям, все это будет ужасно, он уйдет из дома, переедет к ней, они поженятся, но она к этому еще не готова.
День тянулся бесконечно. Марк не подавал голос. Она отправилась на йогу, рассчитывая хоть немного отвлечься от томительного ожидания. И это сработало, но на какой-то час, не больше. Дома она почти ожидала увидеть под дверью Марка с чемоданом вещей. Но ни его самого, никаких сообщений не было. Должно быть, Марк и Кэсси сидят в море слез и взаимных обвинений. При этой мысли у нее внутри все сжалось.
Полдня они с Бекки ходили по магазинам, и каждые пятнадцать минут Жожо проверяла телефон — нет ли сообщений. Пусто. Как она страдала, что не может сама ему позвонить.
Наконец, уже вечером, он позвонил. Жожо сидела в гостях у Бекки и Энди.
— Он? — беззвучно спросила Бекки, округлив глаза.
Жожо молча кивнула.
— Это он, — зашептала Бекки на ухо Энди, и оба сцепили руки, словно дожидаясь результата биопсии.
Жожо встала и направилась в гостиную.
— Что случилось? Разрыв?
— Нет.
Она впервые за целый день вздохнула полной грудью. Но чувству облегчения сопутствовало некоторое разочарование. Мысленно она уже жила с ним и была очень счастлива.
— Ну, давай, рассказывай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59