Положа руку на сердце, должна признать, что на лидера продаж она не тянет, ну да ладно, чем черт не шутит».
Таня приложила все усилия к тому, чтобы убедить своих коллег, что книга станет сенсацией, однако никто этой идеей не заразился. В результате издательство выпустило небольшой тираж, рекламы практически не было, так что стоит ли удивляться, что пока книга прошла почти незамеченной.
— А что с Лили? — спросила Жожо.
— Между прочим, хорошие новости. — По голосу было слышно, что Таня просто сияет. — На этой неделе вышла изумительная рецензия. И мы допечатываем тираж. Сведения о продажах весьма благоприятные. Ты не поверишь, но тираж почти весь распродан.
— Да? Фантастика! И это — без всякой рекламы?
— Ну, поскольку предстоит допечатка, я уговорила отдел маркетинга раскошелиться на несколько роликов.
— Отлично. А о какой допечатке идет речь? Еще пять тысяч?
— Десять.
Десять? Вдвое больше первоначального тиража? Надо думать, сведения о продажах и впрямь впечатляют.
— Загляни при случае на «Амазон», прочти читательские отзывы, — посоветовала Таня. — Кажется, эта книжка открыла что-то действительно новое. Видишь теперь, Жожо, как мы с тобой были правы!
Жожо согласилась, поблагодарила и попрощалась. Она была охвачена радостным возбуждением. Всегда радуешься, если книга, вопреки ожиданиям, идет хорошо. Но в этом случае она радовалась вдвойне, ведь автор — такая милая. Жожо вошла на портал «Амазон» и отыскала сайт, посвященный «Мими». Таня права. Целых семнадцать откликов, и все — восторженнее. «Чудесно… Душевно… Волшебно… Я прочла ее уже дважды…»
Жожо сразу позвонила Лили, та сначала опешила, потом бросилась благодарить. После этого Жожо откинулась в кресле, растерявшись, что делать дальше. Как что? Обедать, конечно! Она уже достаточно потрудилась за это утро.
Она сняла трубку и набрала внутренний номер.
— Дэн? Обедать идем?
— Куда, куда идем?
— В то место, где мы вместе едим.
— Ах, ну да. Как скажешь.
— Тогда через несколько минут.
Дэн Суон в точности воплощал представление Жожо об английских мужчинах — в том виде, какое было у нее до переезда из Америки. Худощавый, светловолосый и, несмотря на свои без малого шестьдесят лет, похожий на пацана. А главное — он всегда ходил в смешном твидовом пиджаке цвета овсянки, с замшевыми заплатами на локтях. Выглядел этот пиджак как фамильная реликвия, а намокнув под дождем, начинал пахнуть не то псиной, не то прелой травой.
Это Дэн уговорил Жожо пойти на работу в «Липман Хейг». Познакомились они на презентации книги младотурка. (Того, другого.) Дэн стремительно вошел в зал в пахнущем от дождя пиджаке и задержался у шумной сцены.
— О господи! — простонал он. — Это еще что за сборище?
Жожо, стоявшая у входа в надежде немного обсохнуть с дождя, прежде чем окунуться в рутину чествований, обратила внимание и на заплаты, и на высокомерный тон, и на запах. Отлично, подумала она. Чистопородный эксцентричный англичанин.
Дэн с досадой оглядел зал.
— Больше мерзких младотурок, чем звезд на небосклоне.
— Ага, — рассмеялась Жожо. — Кишмя кишат.
— Вот именно, кишмя, — поддакнул он. — Это вы верно заметили. — Он протянул Жожо руку: — Дэн Суон.
— Жожо Харви.
— Мисс Харви, вы мне напоминаете мою четвертую Жену.
На самом деле никакой жены не было — ни одной. У Дэна были другие наклонности. Вот почему он всю жизнь работал с военными мемуаристами. Позже он признался Жожо, что не в силах устоять перед мужчиной в форме, даже если это маразматик лет восьмидесяти.
По дороге в кабинет Дэна Жожо заглянула к Джиму Свитману.
— Привет тебе. — Она остановилась в дверях. — Ты меня наколол. Эта тетка по курению оказалась не гипнотизершей, а психотерапевтом.
Джим рассмеялся, демонстрируя великолепные белые зубы. Жожо прикрыла глаза рукой.
— Ты меня ослепил. Зачем ты это сделал?
Джим расхохотался еще больше.
— Лучше посмотри, что у меня тут написано. — На стене за его спиной висел лист бумаги формата А4, на котором черным маркером значилось: «СЕГОДНЯ 26-И ДЕНЬ БЕЗ КУРЕВА». — Какая разница, как это работает. Главное — что работает.
— М-да… — С Джимом Свитманом всегда так. Такой чаровник, что долго на него сердиться просто невозможно. — Но я не хочу ходить к психотерапевту!
Он опять пустил в ход свою улыбку — картина ничем не омраченной радости. Но что у него на самом деле на уме, Жожо сказать бы не взялась. Они так дружны с Марком, что она не удивилась бы, если бы выяснилось, что Джим в курсе.
Она повернулась и — хоп! — лицом к лицу столкнулась с Ричи Гантом. Тощий, с сальными черными волосами, он был похож на вероломную молодую акулу, готовую напасть на собрата ради новомодного мобильника. Она поспешила удалиться. «Ффф, я его коснулась».
При виде Жожо Дэн округлил глаза, как будто не с ней разговаривал каких-то девятнадцать секунд назад.
— Ах да, — рассеянно бросил он. — Еда. Вещь необходимая.
Он снял с вешалки допотопную фетровую шляпу, похожую на мшистую кочку. Плотно натянул ее на макушку и сразу стал похож на пчелиный улей зеленого цвета. Он подал Жожо руку:
— Идем?
25
Вторник, 10:15
Раздался первый звонок.
— Обезьянка беспокоит, — отрекомендовался Мэнни. — На проводе Патрисия Эванс. Принимается или отклоняется?
— Принимается, принимается! — Первая из обоймы. Щелчок — и:
— Жожо, я прочла «Любовь под паранджой».
У Жожо шумно забилось сердце, адреналин хлынул в жилы. Дело, кажется, пойдет.
— Я в восторге, — сказала Патрисия. — И все остальные тоже. У меня для тебя упреждающее предложение.
— Это должно быть очень выгодное предложение.
— Думаю, ты останешься довольна. Мы предлагаем миллион фунтов.
Ладони у Жожо покрылись жарким потом. Адреналин хлынул с натиском, сопоставимым с военной интервенцией. Жожо быстро-быстро соображала. Миллион. Безумные деньги, тем более для начинающего автора. Но раз «Пелхэм» готов столько выложить, может, и другие захотят? Что, если на аукционе ей удастся поднять цену еще выше? Выше миллиона ста тысяч, которые выбил Ричи Гант для «Гонщиков»?
А если она ошибается, и никто, кроме «Пелхэма», книгой не заинтересуется? Что, если никто не захочет участвовать или предложит какой-нибудь мизер? Как угадать? Она помнила, что два агента уже отказали Фрею — наверное, не увидели в книжке ничего экстраординарного, что, собственно, и служит залогом успеха…
Думай, думай, думай. Спокойно. Без спешки. Дыши глубже.
— Щедрое предложение, — проговорила Жожо в трубку. Спокойно, спокойно. — Я переговорю с автором и перезвоню.
— Предложение в силе ровно сутки, — предупредила Патрисия. Вот это вряд ли. Спокойно, спокойно. Прозвучало довольно сердито — ну как же, миллион, а она еще ломается. — Потом мы его отзовем.
— Ясно. Спасибо, Пэтси. Я позвоню.
Она положила трубку.
Выброс адреналина у Жожо всегда способствовал кристальной ясности мысли. На то, чтобы принять предложение «Пелхэма», есть двадцать четыре часа. Если отказаться, «Пелхэм» все равно сможет принять участие в аукционе. Но из опыта она знала, что, если они на это пойдут, речь будет идти уже о гораздо меньшей сумме — в отместку. А то и вовсе откажутся от торгов. Они пока пребывают в состоянии первоначальной влюбленности, а через неделю жажда обладания может утихнуть, и книжка перестанет казаться им такой замечательной, как сейчас. Или они сочтут ее не такой перспективной в коммерческом плане — да что угодно может произойти. Одновременно могут сорваться с крючка и все другие издательства, и у Жожо вообще не останется предложений для Натана Фрея. Такие случаи бывали, , хоть и не с ней. Катастрофа: все — у разбитого корыта, а денег — ни у кого.
Она, конечно, может посоветовать, но в конечном итоге решать должен сам Натан. Она взялась за телефон.
— Натан, это Жожо. Мы получили предложение от «Пелхэм Пресс». Очень заманчивое.
— Сколько?
— Миллион.
Раздался грохот — должно быть, телефон упал, — потом еще какие-то звуки. Она терпеливо дождалась, когда он вернется к телефону. Слабым голосом Фрей спросил:
— Можно я вам перезвоню?
Через полчаса он позвонил.
— Извините меня. Что-то голова закружилась. Я тут подумал…
Ну, еще бы.
— Раз они так много предлагают, могут и другие тоже.
— Гарантии нет, но в целом вы правы.
— А вы как думаете? Что собой этот «Пелхэм Пресс» представляет?
— Сугубо коммерческое издательство, очень агрессивны, издали уже кучу бестселлеров.
— Ух! Вы меня пугаете.
— Они прекрасно знают свое дело. — И это еще было слабо сказано.
— Понимаете, я в растерянности. Жожо, не заставляйте меня, решите сами. — В его голосе уже слышались слезы.
— Натан, выслушайте меня очень внимательно. Это лотерея. Если отвергнуть это предложение и устроить тендер, мы рискуем не поднять цену до такого уровня.
Все тем же слезливым тоном он спросил:
— Сказать вам, сколько я заработал за прошлый год? Девять тысяч. Девять тысяч! Так что для меня любой гонорар — что манна небесная.
Неужели он рискнет миллионом? Вот чудак! Недаром же в женское платье обряжался и полгода жил в Афганистане. Пойми их!
— Сейчас ничего не решайте. Подождем до завтра.
— Я уже решил. Что я в этом понимаю? Вы агент, вам и карты в руки. Я вам доверяю.
— Натан, тендер, как и любой аукцион, — это вам не точные науки. Может статься, все провалится, и я для вас ничего не выторгую.
— Я вам доверяю, — повторил он.
Решение осталось за Жожо.
Вторник, 11:50
Она продолжила работу, и следующие два часа прошли весьма плодотворно. Изучила эскиз обложки к новой книге Кэтлин Перри и забраковала — уж больно безвкусный; позвонила редактору Эймона Фаррела и сказала, что надо внести изменения в график выпуска его новой книги, иначе он совпадет с Ларсоном Коузой; позвонила Игги Гибсону выразить сочувствие в связи с убийственной рецензией.
Одновременно она, не переставая, проигрывала в голове два возможных сценария с книжкой Фрея. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
«Пелхэм» не был ее любимым издательством. Слишком уж оно коммерческое — она не была уверена, что это их книга. Но миллион фунтов есть миллион фунтов. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
Согласиться, решила она. В этот момент позвонил Мэнни.
— Снова обезьянка. Не хотите посмотреть, как я стану есть бананы? Или могу сплясать.
— Что у тебя?
— Вас жаждет Элис Бэгшоу из «Нокстон Хауз». Будете говорить или…
— Буду. — Щелчок. — Добрый день, Элис.
— Жожо, я по поводу этой книги. — Элис тяжело дышала.
— Ну, что я тебе говорила? Класс, да?
— Класс. Стопроцентный. До такой степени, что мы решили сделать тебе упреждающее предложение.
Жожо не сдержала улыбки.
— Мы хотим предложить целых… — Для пущего эффекта Элис растягивала слова. — …дввв…
У Жожо сразу мелькнуло: два миллиона. Слава богу, она еще не дала согласия «Пелхэму».
— …двввести — двввадцать — тысяч — фунтов, — с расстановкой договорила Элис.
Возникла пауза.
— Двести двадцать тысяч? — переспросила Жожо.
— Совершенно верно, — подтвердила Элис, принимая недоумение Жожо за восторг.
— Ой! Ой, Элис, мне очень жаль, но у нас есть гораздо более интересное предложение.
— Насколько?
— Намного.
— Жожо, это предел. Больше дать не можем.
Так. «Нокстон Хауз» отпал. Что ж, в игре еще пятеро.
— Сказать по правде, Жожо, я не думаю, что она стоит больше, чем мы предлагаем. Советую тебе принять то второе предложение.
— Да, Элис, спасибо.
Жожо задумчиво крутанулась в кресле. Звонок Элис сильно поколебал ее уверенность.
Оставшиеся четверо — кто знает, в какую сторону они скакнут?
У Олив Лидди из «Садерн Кросса» в последнее время было подряд несколько провалов, и она вполне может пойти ва-банк в погоне за удачей. Или — испугаться в последний момент.
Франц Уайлдер из «Колдера» — наш клиент: он недавно стал «Редактором года» и выпустил одну из книг, номинировавшихся на «Букера». Он жаждет нового бестселлера, но может статься, что уже пресытился и окажется недостаточно жаден.
Тони Охейр из «Тора» — редактор от бога, но «Тор» недавно пережил капитальную перетряску — увольнения, пенсии — и сейчас пребывает в состоянии вселенского хаоса. Бестселлер — как раз то, что им нужно, но разваленная система управления вполне может привести к тому, что Тони просто не дадут денег.
А Таня Тил из «Докин Эмери?» Тоже большая умница — редактор Миранды Ингланд. Она-то как раз может сыграть, как нам надо.
Но заранее предугадать ничего нельзя. Сначала должны хотя бы позвонить. Звонить самой? Исключено. Это все равно что заранее сдать позиции.
Надо проявить характер, сказала она себе. Выдержка — вот что сейчас нужно.
Жожо не в первый раз оказывалась в подобной ситуации, хотя ставки никогда не были столь высоки. Однако до сих пор у нее все получалось. Что не означает, что и сейчас все пойдет как по маслу.
А ущерб даже трудно себе представить — не только для бедняги Натана Фрея, но и для нее. Своими руками все разрушить, да еще на самом начальном этапе…
Слухом земля полнится, издательский мир будет взбудоражен, и превосходные отношения с редакторами, которые она столько лет и с таким трудом выстраивала, надо будет налаживать заново.
26
Вторник, вечер (после близости)
— Что надумала? — спросил Марк.
— А ты бы что сделал?
— Согласился бы на миллион.
— Понятно…
— Это огромные деньги, тем более для дебютанта.
— Поня-я-ятно…
— Значит…
— Что?
— Значит, решила отказаться?
— Да. Нет. Не знаю.
— Хочешь побить рекорд Ричи Ганта, да? — Марк запустил пальцы в ее волосы. — Это неправильный способ принимать решения. Стремление обставить Ричи вредит твоей логике.
— Я у тебя совета не спрашивала, — холодно проговорила Жожо.
— Нет, спрашивала, — рассмеялся он и стал один за другим целовать ей пальцы. — Если хочешь совета, Рыжая, то будь готова услышать совсем не то, что хотелось бы.
Она приподняла голову, убрала его руку и со вздохом опять опустилась на подушку.
— Жалеешь, что ушла из полиции? — подсказал Марк. Ее полицейское прошлое занимало его, как мальчишку, и он всякий раз пытался разговорить ее на эту тему.
— Да ты знаешь, там тоже не одни коврижки были. — Она была немного раздражена. — Что бы ты сказал, если бы тебя вызвали на труп, от которого уже за четыре этажа несет, и тебе еще надо ждать, пока труповозка не придет?
— Труповозка?
— Ну да, «Скорая помощь». Ее полагалось ждать внутри, но иногда воняло так, что просто сил не было. Вот и стоишь, бывало, в коридоре, сдерживаясь, чтобы не вывернуло наизнанку. — Она повернулась к нему и расхохоталась. — Марк, ты бы видел свое лицо. Если хочешь кровожадных подробностей, — бесстрастно подытожила она, — будь готов услышать совсем не то, что хотелось бы.
Он ущипнул ее. В довольно интересном месте.
— Зачем ты это делаешь, если не собираешься…
— Я собираюсь, но…
— Но?
— …но резервуар еще не наполнился.
— Милая формулировочка.
— А пока мы ждем, расскажи-ка мне, на что этот запах похож.
— Это самый омерзительный запах на свете. Один раз вдохнешь — уже ни с чем не спутаешь.
— А от него заболеть нельзя?
— Заболеть! Издали учуешь — и тебя уже выворачивает. И выворачивает, и выворачивает. И он какой-то прилипчивый — потом от него не отделаешься: все воняет — одежда, волосы. Тогда уже начинает выворачивать всех окружающих. Но! — весело прибавила она. — Если повезет, тебя вызовут на свежачка, который откинулся каких-нибудь несколько часов назад. Да еще и квартирка окажется симпатичной, тогда станешь коротать время у телика, пока то да се. Часа два обычно проходит. Иной раз даже пивка перепадет. Это считается удачным днем.
— Насчет пива ты, конечно, приврала, да?
— Нет.
После минутного раздумья Марк спросил:
— Тебя это когда-нибудь выводило из равновесия?
— Пиво или трупы?
— Трупы.
— Еще бы.
— Например?
Теперь задумалась Жожо.
— Однажды на моих руках умерла четырехлетняя девочка. В аварию попала. Ужинать в тот день я уж точно не могла.
— В тот день? И все?
— Ну, может, еще несколько дней. Эй, ты что на меня так смотришь?
— Как?
— Как на чудовище. Да, приходилось быть жесткой, иначе там не выжить. Ты не можешь патрулировать улицы с чувствительным сердцем. Мигом сломаешься. Мы можем о чем-то другом поговорить?
— Хорошо. Как там Мэнни справляется?
— Прекрасно. Пусть работает, пока Луиза не вернется.
— Если она вернется.
— Молчи.
— Даже если она вернется, — поддразнил он, — все будет совсем не так, как раньше. Она будет часто опаздывать, вести себя рассеянно, пахнуть больным ребенком. Будет клевать носом за рабочим столом и отпрашиваться пораньше, чтобы свозить малыша к доктору. И начисто растеряет инстинкт охотника.
Жожо ущипнула его. В одном интересном месте.
— Не делай этого, если не собираешься…
— Я-то как раз собираюсь.
Потом они задремали. Проснувшись рывком, Жожо с ужасом посмотрела на часы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Таня приложила все усилия к тому, чтобы убедить своих коллег, что книга станет сенсацией, однако никто этой идеей не заразился. В результате издательство выпустило небольшой тираж, рекламы практически не было, так что стоит ли удивляться, что пока книга прошла почти незамеченной.
— А что с Лили? — спросила Жожо.
— Между прочим, хорошие новости. — По голосу было слышно, что Таня просто сияет. — На этой неделе вышла изумительная рецензия. И мы допечатываем тираж. Сведения о продажах весьма благоприятные. Ты не поверишь, но тираж почти весь распродан.
— Да? Фантастика! И это — без всякой рекламы?
— Ну, поскольку предстоит допечатка, я уговорила отдел маркетинга раскошелиться на несколько роликов.
— Отлично. А о какой допечатке идет речь? Еще пять тысяч?
— Десять.
Десять? Вдвое больше первоначального тиража? Надо думать, сведения о продажах и впрямь впечатляют.
— Загляни при случае на «Амазон», прочти читательские отзывы, — посоветовала Таня. — Кажется, эта книжка открыла что-то действительно новое. Видишь теперь, Жожо, как мы с тобой были правы!
Жожо согласилась, поблагодарила и попрощалась. Она была охвачена радостным возбуждением. Всегда радуешься, если книга, вопреки ожиданиям, идет хорошо. Но в этом случае она радовалась вдвойне, ведь автор — такая милая. Жожо вошла на портал «Амазон» и отыскала сайт, посвященный «Мими». Таня права. Целых семнадцать откликов, и все — восторженнее. «Чудесно… Душевно… Волшебно… Я прочла ее уже дважды…»
Жожо сразу позвонила Лили, та сначала опешила, потом бросилась благодарить. После этого Жожо откинулась в кресле, растерявшись, что делать дальше. Как что? Обедать, конечно! Она уже достаточно потрудилась за это утро.
Она сняла трубку и набрала внутренний номер.
— Дэн? Обедать идем?
— Куда, куда идем?
— В то место, где мы вместе едим.
— Ах, ну да. Как скажешь.
— Тогда через несколько минут.
Дэн Суон в точности воплощал представление Жожо об английских мужчинах — в том виде, какое было у нее до переезда из Америки. Худощавый, светловолосый и, несмотря на свои без малого шестьдесят лет, похожий на пацана. А главное — он всегда ходил в смешном твидовом пиджаке цвета овсянки, с замшевыми заплатами на локтях. Выглядел этот пиджак как фамильная реликвия, а намокнув под дождем, начинал пахнуть не то псиной, не то прелой травой.
Это Дэн уговорил Жожо пойти на работу в «Липман Хейг». Познакомились они на презентации книги младотурка. (Того, другого.) Дэн стремительно вошел в зал в пахнущем от дождя пиджаке и задержался у шумной сцены.
— О господи! — простонал он. — Это еще что за сборище?
Жожо, стоявшая у входа в надежде немного обсохнуть с дождя, прежде чем окунуться в рутину чествований, обратила внимание и на заплаты, и на высокомерный тон, и на запах. Отлично, подумала она. Чистопородный эксцентричный англичанин.
Дэн с досадой оглядел зал.
— Больше мерзких младотурок, чем звезд на небосклоне.
— Ага, — рассмеялась Жожо. — Кишмя кишат.
— Вот именно, кишмя, — поддакнул он. — Это вы верно заметили. — Он протянул Жожо руку: — Дэн Суон.
— Жожо Харви.
— Мисс Харви, вы мне напоминаете мою четвертую Жену.
На самом деле никакой жены не было — ни одной. У Дэна были другие наклонности. Вот почему он всю жизнь работал с военными мемуаристами. Позже он признался Жожо, что не в силах устоять перед мужчиной в форме, даже если это маразматик лет восьмидесяти.
По дороге в кабинет Дэна Жожо заглянула к Джиму Свитману.
— Привет тебе. — Она остановилась в дверях. — Ты меня наколол. Эта тетка по курению оказалась не гипнотизершей, а психотерапевтом.
Джим рассмеялся, демонстрируя великолепные белые зубы. Жожо прикрыла глаза рукой.
— Ты меня ослепил. Зачем ты это сделал?
Джим расхохотался еще больше.
— Лучше посмотри, что у меня тут написано. — На стене за его спиной висел лист бумаги формата А4, на котором черным маркером значилось: «СЕГОДНЯ 26-И ДЕНЬ БЕЗ КУРЕВА». — Какая разница, как это работает. Главное — что работает.
— М-да… — С Джимом Свитманом всегда так. Такой чаровник, что долго на него сердиться просто невозможно. — Но я не хочу ходить к психотерапевту!
Он опять пустил в ход свою улыбку — картина ничем не омраченной радости. Но что у него на самом деле на уме, Жожо сказать бы не взялась. Они так дружны с Марком, что она не удивилась бы, если бы выяснилось, что Джим в курсе.
Она повернулась и — хоп! — лицом к лицу столкнулась с Ричи Гантом. Тощий, с сальными черными волосами, он был похож на вероломную молодую акулу, готовую напасть на собрата ради новомодного мобильника. Она поспешила удалиться. «Ффф, я его коснулась».
При виде Жожо Дэн округлил глаза, как будто не с ней разговаривал каких-то девятнадцать секунд назад.
— Ах да, — рассеянно бросил он. — Еда. Вещь необходимая.
Он снял с вешалки допотопную фетровую шляпу, похожую на мшистую кочку. Плотно натянул ее на макушку и сразу стал похож на пчелиный улей зеленого цвета. Он подал Жожо руку:
— Идем?
25
Вторник, 10:15
Раздался первый звонок.
— Обезьянка беспокоит, — отрекомендовался Мэнни. — На проводе Патрисия Эванс. Принимается или отклоняется?
— Принимается, принимается! — Первая из обоймы. Щелчок — и:
— Жожо, я прочла «Любовь под паранджой».
У Жожо шумно забилось сердце, адреналин хлынул в жилы. Дело, кажется, пойдет.
— Я в восторге, — сказала Патрисия. — И все остальные тоже. У меня для тебя упреждающее предложение.
— Это должно быть очень выгодное предложение.
— Думаю, ты останешься довольна. Мы предлагаем миллион фунтов.
Ладони у Жожо покрылись жарким потом. Адреналин хлынул с натиском, сопоставимым с военной интервенцией. Жожо быстро-быстро соображала. Миллион. Безумные деньги, тем более для начинающего автора. Но раз «Пелхэм» готов столько выложить, может, и другие захотят? Что, если на аукционе ей удастся поднять цену еще выше? Выше миллиона ста тысяч, которые выбил Ричи Гант для «Гонщиков»?
А если она ошибается, и никто, кроме «Пелхэма», книгой не заинтересуется? Что, если никто не захочет участвовать или предложит какой-нибудь мизер? Как угадать? Она помнила, что два агента уже отказали Фрею — наверное, не увидели в книжке ничего экстраординарного, что, собственно, и служит залогом успеха…
Думай, думай, думай. Спокойно. Без спешки. Дыши глубже.
— Щедрое предложение, — проговорила Жожо в трубку. Спокойно, спокойно. — Я переговорю с автором и перезвоню.
— Предложение в силе ровно сутки, — предупредила Патрисия. Вот это вряд ли. Спокойно, спокойно. Прозвучало довольно сердито — ну как же, миллион, а она еще ломается. — Потом мы его отзовем.
— Ясно. Спасибо, Пэтси. Я позвоню.
Она положила трубку.
Выброс адреналина у Жожо всегда способствовал кристальной ясности мысли. На то, чтобы принять предложение «Пелхэма», есть двадцать четыре часа. Если отказаться, «Пелхэм» все равно сможет принять участие в аукционе. Но из опыта она знала, что, если они на это пойдут, речь будет идти уже о гораздо меньшей сумме — в отместку. А то и вовсе откажутся от торгов. Они пока пребывают в состоянии первоначальной влюбленности, а через неделю жажда обладания может утихнуть, и книжка перестанет казаться им такой замечательной, как сейчас. Или они сочтут ее не такой перспективной в коммерческом плане — да что угодно может произойти. Одновременно могут сорваться с крючка и все другие издательства, и у Жожо вообще не останется предложений для Натана Фрея. Такие случаи бывали, , хоть и не с ней. Катастрофа: все — у разбитого корыта, а денег — ни у кого.
Она, конечно, может посоветовать, но в конечном итоге решать должен сам Натан. Она взялась за телефон.
— Натан, это Жожо. Мы получили предложение от «Пелхэм Пресс». Очень заманчивое.
— Сколько?
— Миллион.
Раздался грохот — должно быть, телефон упал, — потом еще какие-то звуки. Она терпеливо дождалась, когда он вернется к телефону. Слабым голосом Фрей спросил:
— Можно я вам перезвоню?
Через полчаса он позвонил.
— Извините меня. Что-то голова закружилась. Я тут подумал…
Ну, еще бы.
— Раз они так много предлагают, могут и другие тоже.
— Гарантии нет, но в целом вы правы.
— А вы как думаете? Что собой этот «Пелхэм Пресс» представляет?
— Сугубо коммерческое издательство, очень агрессивны, издали уже кучу бестселлеров.
— Ух! Вы меня пугаете.
— Они прекрасно знают свое дело. — И это еще было слабо сказано.
— Понимаете, я в растерянности. Жожо, не заставляйте меня, решите сами. — В его голосе уже слышались слезы.
— Натан, выслушайте меня очень внимательно. Это лотерея. Если отвергнуть это предложение и устроить тендер, мы рискуем не поднять цену до такого уровня.
Все тем же слезливым тоном он спросил:
— Сказать вам, сколько я заработал за прошлый год? Девять тысяч. Девять тысяч! Так что для меня любой гонорар — что манна небесная.
Неужели он рискнет миллионом? Вот чудак! Недаром же в женское платье обряжался и полгода жил в Афганистане. Пойми их!
— Сейчас ничего не решайте. Подождем до завтра.
— Я уже решил. Что я в этом понимаю? Вы агент, вам и карты в руки. Я вам доверяю.
— Натан, тендер, как и любой аукцион, — это вам не точные науки. Может статься, все провалится, и я для вас ничего не выторгую.
— Я вам доверяю, — повторил он.
Решение осталось за Жожо.
Вторник, 11:50
Она продолжила работу, и следующие два часа прошли весьма плодотворно. Изучила эскиз обложки к новой книге Кэтлин Перри и забраковала — уж больно безвкусный; позвонила редактору Эймона Фаррела и сказала, что надо внести изменения в график выпуска его новой книги, иначе он совпадет с Ларсоном Коузой; позвонила Игги Гибсону выразить сочувствие в связи с убийственной рецензией.
Одновременно она, не переставая, проигрывала в голове два возможных сценария с книжкой Фрея. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
«Пелхэм» не был ее любимым издательством. Слишком уж оно коммерческое — она не была уверена, что это их книга. Но миллион фунтов есть миллион фунтов. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
Согласиться, решила она. В этот момент позвонил Мэнни.
— Снова обезьянка. Не хотите посмотреть, как я стану есть бананы? Или могу сплясать.
— Что у тебя?
— Вас жаждет Элис Бэгшоу из «Нокстон Хауз». Будете говорить или…
— Буду. — Щелчок. — Добрый день, Элис.
— Жожо, я по поводу этой книги. — Элис тяжело дышала.
— Ну, что я тебе говорила? Класс, да?
— Класс. Стопроцентный. До такой степени, что мы решили сделать тебе упреждающее предложение.
Жожо не сдержала улыбки.
— Мы хотим предложить целых… — Для пущего эффекта Элис растягивала слова. — …дввв…
У Жожо сразу мелькнуло: два миллиона. Слава богу, она еще не дала согласия «Пелхэму».
— …двввести — двввадцать — тысяч — фунтов, — с расстановкой договорила Элис.
Возникла пауза.
— Двести двадцать тысяч? — переспросила Жожо.
— Совершенно верно, — подтвердила Элис, принимая недоумение Жожо за восторг.
— Ой! Ой, Элис, мне очень жаль, но у нас есть гораздо более интересное предложение.
— Насколько?
— Намного.
— Жожо, это предел. Больше дать не можем.
Так. «Нокстон Хауз» отпал. Что ж, в игре еще пятеро.
— Сказать по правде, Жожо, я не думаю, что она стоит больше, чем мы предлагаем. Советую тебе принять то второе предложение.
— Да, Элис, спасибо.
Жожо задумчиво крутанулась в кресле. Звонок Элис сильно поколебал ее уверенность.
Оставшиеся четверо — кто знает, в какую сторону они скакнут?
У Олив Лидди из «Садерн Кросса» в последнее время было подряд несколько провалов, и она вполне может пойти ва-банк в погоне за удачей. Или — испугаться в последний момент.
Франц Уайлдер из «Колдера» — наш клиент: он недавно стал «Редактором года» и выпустил одну из книг, номинировавшихся на «Букера». Он жаждет нового бестселлера, но может статься, что уже пресытился и окажется недостаточно жаден.
Тони Охейр из «Тора» — редактор от бога, но «Тор» недавно пережил капитальную перетряску — увольнения, пенсии — и сейчас пребывает в состоянии вселенского хаоса. Бестселлер — как раз то, что им нужно, но разваленная система управления вполне может привести к тому, что Тони просто не дадут денег.
А Таня Тил из «Докин Эмери?» Тоже большая умница — редактор Миранды Ингланд. Она-то как раз может сыграть, как нам надо.
Но заранее предугадать ничего нельзя. Сначала должны хотя бы позвонить. Звонить самой? Исключено. Это все равно что заранее сдать позиции.
Надо проявить характер, сказала она себе. Выдержка — вот что сейчас нужно.
Жожо не в первый раз оказывалась в подобной ситуации, хотя ставки никогда не были столь высоки. Однако до сих пор у нее все получалось. Что не означает, что и сейчас все пойдет как по маслу.
А ущерб даже трудно себе представить — не только для бедняги Натана Фрея, но и для нее. Своими руками все разрушить, да еще на самом начальном этапе…
Слухом земля полнится, издательский мир будет взбудоражен, и превосходные отношения с редакторами, которые она столько лет и с таким трудом выстраивала, надо будет налаживать заново.
26
Вторник, вечер (после близости)
— Что надумала? — спросил Марк.
— А ты бы что сделал?
— Согласился бы на миллион.
— Понятно…
— Это огромные деньги, тем более для дебютанта.
— Поня-я-ятно…
— Значит…
— Что?
— Значит, решила отказаться?
— Да. Нет. Не знаю.
— Хочешь побить рекорд Ричи Ганта, да? — Марк запустил пальцы в ее волосы. — Это неправильный способ принимать решения. Стремление обставить Ричи вредит твоей логике.
— Я у тебя совета не спрашивала, — холодно проговорила Жожо.
— Нет, спрашивала, — рассмеялся он и стал один за другим целовать ей пальцы. — Если хочешь совета, Рыжая, то будь готова услышать совсем не то, что хотелось бы.
Она приподняла голову, убрала его руку и со вздохом опять опустилась на подушку.
— Жалеешь, что ушла из полиции? — подсказал Марк. Ее полицейское прошлое занимало его, как мальчишку, и он всякий раз пытался разговорить ее на эту тему.
— Да ты знаешь, там тоже не одни коврижки были. — Она была немного раздражена. — Что бы ты сказал, если бы тебя вызвали на труп, от которого уже за четыре этажа несет, и тебе еще надо ждать, пока труповозка не придет?
— Труповозка?
— Ну да, «Скорая помощь». Ее полагалось ждать внутри, но иногда воняло так, что просто сил не было. Вот и стоишь, бывало, в коридоре, сдерживаясь, чтобы не вывернуло наизнанку. — Она повернулась к нему и расхохоталась. — Марк, ты бы видел свое лицо. Если хочешь кровожадных подробностей, — бесстрастно подытожила она, — будь готов услышать совсем не то, что хотелось бы.
Он ущипнул ее. В довольно интересном месте.
— Зачем ты это делаешь, если не собираешься…
— Я собираюсь, но…
— Но?
— …но резервуар еще не наполнился.
— Милая формулировочка.
— А пока мы ждем, расскажи-ка мне, на что этот запах похож.
— Это самый омерзительный запах на свете. Один раз вдохнешь — уже ни с чем не спутаешь.
— А от него заболеть нельзя?
— Заболеть! Издали учуешь — и тебя уже выворачивает. И выворачивает, и выворачивает. И он какой-то прилипчивый — потом от него не отделаешься: все воняет — одежда, волосы. Тогда уже начинает выворачивать всех окружающих. Но! — весело прибавила она. — Если повезет, тебя вызовут на свежачка, который откинулся каких-нибудь несколько часов назад. Да еще и квартирка окажется симпатичной, тогда станешь коротать время у телика, пока то да се. Часа два обычно проходит. Иной раз даже пивка перепадет. Это считается удачным днем.
— Насчет пива ты, конечно, приврала, да?
— Нет.
После минутного раздумья Марк спросил:
— Тебя это когда-нибудь выводило из равновесия?
— Пиво или трупы?
— Трупы.
— Еще бы.
— Например?
Теперь задумалась Жожо.
— Однажды на моих руках умерла четырехлетняя девочка. В аварию попала. Ужинать в тот день я уж точно не могла.
— В тот день? И все?
— Ну, может, еще несколько дней. Эй, ты что на меня так смотришь?
— Как?
— Как на чудовище. Да, приходилось быть жесткой, иначе там не выжить. Ты не можешь патрулировать улицы с чувствительным сердцем. Мигом сломаешься. Мы можем о чем-то другом поговорить?
— Хорошо. Как там Мэнни справляется?
— Прекрасно. Пусть работает, пока Луиза не вернется.
— Если она вернется.
— Молчи.
— Даже если она вернется, — поддразнил он, — все будет совсем не так, как раньше. Она будет часто опаздывать, вести себя рассеянно, пахнуть больным ребенком. Будет клевать носом за рабочим столом и отпрашиваться пораньше, чтобы свозить малыша к доктору. И начисто растеряет инстинкт охотника.
Жожо ущипнула его. В одном интересном месте.
— Не делай этого, если не собираешься…
— Я-то как раз собираюсь.
Потом они задремали. Проснувшись рывком, Жожо с ужасом посмотрела на часы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59