– командует Иззи, перекинув через плечо свою «Моджиту». – Сохраним мгновение!
Мы возвращаемся к подиуму – но место уже занято какими-то типами в шортах и с такими отполированными бедрами, что, кажется, от них и пуля отскочит.
– Где же они? – хмурюсь я.
– Может, на полу? – предполагает Иззи.
Вертя головами во все стороны мы пробираемся сквозь море потных тел. Ни Ларса, ни Надин. Какой-то мужик хватает меня за бедра и прижимает к себе. Вот уж поистине горячий парень – только что пар не идет! Я оглядываюсь в поисках спасительницы – но Иззи уже кружится с каким-то подражателем Хоакина Кортеса. Я вырываюсь из обжигающих объятий Мистера Печки и останавливаю Иззи, пока она не грохнулась.
– Где же они могут быть? – ору я, перекрикивая грохот сальсы.
Иззи хватается за стену и пожимает плечами.
– Понятия не имею. Но, насколько я знаю Ларса, он времени даром терять не любит.
– Она не могла уйти с ним. Никогда. Только не Надин. Поверить не могу!
– А знаешь, во что я не могу поверить?
– Ну?
– Что у меня с твоей стервой-сестрицей появилось-таки что-то общее?
ГЛАВА 42
– Джейми! – орет мне в ухо знакомый голос. Открыв глаза, я обнаруживаю, что лежу в постели, а между ухом и плечом у меня зажата телефонная трубка.
– Надин?
– Какого дьявола ты не брала трубку?
– Ну, как бы тебе объяснить? Спала вообще-то… – зеваю я.
– Уже почти двенадцать! – вопит Надин.
– Надин, мы в Вегасе. Здесь другой распорядок дня. Кстати, откуда ты звонишь? Я-то думала, что ты проведешь ночь…
– Я В АДУ!!!
– Нельзя ли поконкретней? Ад – понятие растяжимое…
– В каком-то богом забытом трейлерном парке посреди треклятой пустыни, в обществе людей, которые никогда в жизни не видели туфель от Джимми Чу!
– Интересно, как тебя туда занесло?
– Послушай, если ты когда-нибудь кому-нибудь расскажешь, что я уехала с Ларсом…
Из трубки доносится странный всхлип. Не знай я Надин как свои пять пальцев, подумала бы, что она плачет.
– Надин!
– Господи, почти двенадцать!
– Ты уже говорила. Мы здесь, в Вегасе, не особенно следим за временем.
– В двенадцать за мной должен зайти Кристиан. Я не успею вовремя! Прикрой меня!
– Когда ты выезжаешь?
– Как только Ларсу удастся завести этот чертов грузовик!
Несколько секунд я молчу. Просто пытаюсь разложить происходящее по полочкам. Вечная врагиня просит моей помощи – это раз. Она предала человека, которого я люблю, – это два. Ради нее я должна солгать этому человеку – три. Она до того дошла, что готова лезть в грузовик… впрочем, нет. Это, конечно, поражает воображение, но к делу не относится.
– Джейми, да проснись же, ради бога! Это дело жизни и смерти!
– Что мне ему сказать?
– Боже, вот и Ларс. Мне пора!
– Что сказать Кристиану? Чтобы ждал тебя здесь или возвращался в «Париж»?
– Да! Увидимся через полчаса!
– Что да? Здесь или в «Париже»?
Молчание.
– Надин!
Замечательно. Протираю слипающиеся глаза, смотрю на часы – 11.52. Восемь минут на то, чтобы причесаться, смочить пересохшее горло и выбрать стратегию вранья.
Мне вспоминается одна из «утренних историй» Аманды. Как-то после бурно проведенной ночи, проснувшись в жестоком похмелье, она обнаружила рядом с собой в кровати что-то, сильно напоминающее голого борца-тяжеловеса. Как далеко зашли их отношения, Аманда не помнила, но опасалась худшего. Незнакомец спал богатырским сном, а вот Аманда не могла проспать работу: приняв душ, она уселась перед зеркалом с феном и щеткой. Однако от шума и горячего воздуха ей стало нехорошо; она выключила фен и закрыла лицо руками, ожидая, когда пройдет тошнота. В этот момент проснулся тяжеловес. Сел, положил ей на плечо могучую лапу и пробасил: «Не переживай, в постели ты была хороша!»
…Звонок в дверь! А я еще даже не встала!
– Входите! – кричу я и быстро вскакиваю.
Слишком быстро: голова идет кругом, в желудке начинается революция. Ясное дело, коктейли с ромом, а потом омлет в три часа ночи – ранний завтрак называется… Я уже готова сломя голову рвануть в туалет – но в дверь снова звонят!
Глубоко дыша и повторяя про себя «меня не тошнит, меня не тошнит», ползу к дверям. Приоткрываю не больше чем на дюйм: чем меньше моей лживой помятой физиономии предстанет взору Кристиана, тем лучше.
Он великолепен, как всегда – только зеленые глаза чуть мутноваты.
– Привет!
– Привет! – отвечаю я.
– Можно войти?
– Видишь ли… э-э… Надин здесь нет. Она, наверно вернулась к себе в отель.
– Я только что оттуда, ее там не видел.
– Ах да, конечно! Совсем забыла! Она с утра отправилась вместе со Скоттом выбирать для нас часовню! Понимаешь, хочет поближе познакомиться с будущим деверем…
– Странно. Чтобы Надин – и вдруг опаздывала… Ты ведь знаешь, как она следит за временем. Наверно, просто я пришел раньше назначенного, а она будет с минуты на минуту. Можно мне ее здесь подождать?
Дверь приоткрывается, словно сама собой, и он протискивается в комнату.
– А где все остальные?
– Ну… э-э… – Я лихорадочно соображаю.
– Мои гости проснулись и куда-то умотали в восемь утра они все еще живут по английскому времени. Иззи с Ридом часов в десять пошли выбирать смокинг. Я хотела встать, но поняла, что плохо себя чувствую, выпила пару таблеток эдвила и завалилась обратно в постель…
«Зачем ему все это знать? Прекрати подозрительную болтовню и улыбайся. Шире! Еще шире! Как будто все в порядке!»
– А давно ушла Надин? – спрашивает он.
– Понятия не имею, я же спала, и похмелье это кошмарное…
– Что, оттянулась как следует в последнюю ночку?
– Угм… Ой! – Я пошатываюсь и цепляюсь за стену.
– Может быть, присядем? – Он указывает в сторону гостиной.
Я плюхаюсь на двухместную кушетку, ожидая, что Кристиан займет широкий кожаный диван. Но он садится рядом со мной. Очень близко.
Десять минут назад я спокойно спала – и снилось мне, скорее всего, свидание с ним, родимым. Сон сбылся – но почему так кружится голова, почему я не в силах решить, что делать дальше? Лицо, на которое я когда-то не могла наглядеться, всего в нескольких футах от меня. Чужое лицо.
– Почему ты мне так и не написал? – неожиданно для самой себя спрашиваю я.
Сперва он удивленно поднимает брови; мгновение спустя – тяжело вздыхает.
– Прости.
Я жду продолжения, жду, что он объяснит загадку, мучившую меня десять лет, – но он говорит только:
– Страшно подумать, как одна ошибка может изменить целую жизнь…
У него дрожат руки и губы. У меня тоже (по крайней мере, руки – точно). Но может, он тоже с похмелья? Отчаянно хочется протянуть к нему руку, дотронуться – но меня словно парализовало. Что он так смотрит? Зачем сверлит меня зелеными глазами, такими знакомыми и такими чужими? «Скажи что-нибудь! – молю я. – Покажи, что ты – прежний, мой Си Джей!»
Скульптурные губы его трогает улыбка. Он говорит:
– Симпатичная у тебя пижама!
Я смотрю на свою фланелевую пижамку, разрисованную дымящимися чашками кофе, и замечаю, что все пуговицы застегнуты наискось.
– Позволь, я помогу, – мягко говорит он.
Придвинувшись еще ближе, протягивает руку и расстегивает верхнюю пуговицу. Желание и смятение вздымаются во мне. Скользнув рукой по обнаженной коже, он расстегивает следующую. Сердце бьется пойманной птицей, узнавая знакомые прикосновения. Голова уже не просто кружится – ходит колесом. Он склоняется, и я чувствую кожей его дыхание. Пальцы трудятся над следующей пуговицей…
– Сначала я все расстегну, а потом застегну как следует, – хрипло шепчет он.
Скользнув под пижаму, он обводит рукой мое плечо. Медленно – так медленно! – его руки спускаются ниже, а губы тем временем шепчут мое имя. Кажется, я сейчас упаду в обморок Или нет, кажется… да нет, не кажется, а точно… боже мой, только не это! Я понимаю, что меня сейчас СТОШНИТ!
Оттолкнув Кристиана и запахнув пижаму, я стремглав бросаюсь в ванную. У-ф-ф… успела. Какие звуки – давненько со мной такого не было! Дрожа, отплевываясь и исходя холодным потом, я сижу над унитазом. Через некоторое время Кристиан подходит к двери.
– Джейми, с тобой все в порядке?
И тут раздается другой голос, тоже слишком хорошо мне знакомый:
– Джейми, что ты там застряла? Давай вылезай! Посмотри, как Рики Мартин трясет своим помпоном!
Я откидываю волосы с лица. А Скотт-то что здесь делает?
– Что за парень, господи боже! Так бы и съел его на завтрак! Ой-ой-ой. Я торопливо брызгаю себе в лицо холодной водой, прополаскиваю горло и выхожу из ванной.
Лицо Кристиана непроницаемо, однако вечная моя мнительность ясно видит в его глазах подозрение и неприязнь.
– Скотт пришел, – говорю я.
– Я слышал.
– У нас есть любимая шутка о Рики Мартине…
– Я понял.
Я выхожу в столовую. Кристиан идет за мной по пятам.
– Ты только посмотри… О, Кристиан! Привет, дружище! Джейми, дорогая, по телевизору твой любимый певец… – Он замолкает, вглядевшись в мое опрокинутое лицо.
– Что с тобой, детка? Все хорошо?
– Ничего особенного. Просто стошнило.
– А где Надин? – интересуется Кристиан.
Я кидаюсь Скотту в объятия, чувствительно щиплю его ниже спины и спрашиваю:
– Ну как, хорошо вы с Надин погуляли по часовням?
– Э-э… ага.
– А сейчас она где? – допытывается Кристиан.
– Должно быть, заглянула в бутик «Прада», что на первом этаже! – подсказываю я.
– Ага, – однообразно подтверждает Скотт.
Наступает настороженное молчание. Наконец, словно запоздалый шумовой эффект в любительском спектакле, раздается звонок в дверь.
– Хотите, я открою? – спрашивает Кристиан, заметив, что мы со Скоттом словно приросли к месту. – Это, наверно, Надин!
Точно! И представляю, в каком она виде!
– НЕТ! Нет, Кристиан. Позволь мне. Скотт, а ты пока покажи Кристиану вид с балкона…
Подождав, пока они не растворятся в солнечном сиянии, я боязливо открываю дверь.
– Он здесь? – Шепчет Надин, с трудом отклеиваясь от стены.
– Да. На балконе. Надин, твоя шея!..
На шее у сестрицы нагло багровеет свежий засос.
– Ни слова! – шепотом взвизгивает Надин. – Дай пробраться в спальню так, чтобы он меня не увидел. Мне нужно переодеться.
– У тебя найдется свитер с высоким воротом?
В ответ Надин только скрежещет зубами и бесшумно проскальзывает в спальню. Я выхожу на балкон, где Скотт читает Кристиану лекцию о величине и вместимости окрестных отелей.
– …и скоро «Венеция» станет одним из величайших отелей мира!
– Это она? – спрашивает Кристиан.
– Ну да. Она в ванной, сейчас выйдет.
– Что ж, теперь ее очередь получать по шее за опоздание! – улыбается он. Зеркала на балконе нет, и я боюсь даже предположить, какие чувства отразились у меня на лице при слове «шея».
Через десять минут светской беседы на балконе появляется Надин. Шея у нее обмотана моим шарфом.
– А, вот из-за чего ты задержалась! – говорит Кристиан и протягивает руку к ее горлу.
Надин судорожно сглатывает, в глазах – ужас.
– Вроде говорила, что шарфов у тебя достаточно? – продолжает Кристиан, разглядывая мягкую бархатную ткань.
– Да, но этот такой симпатичный, что ты просто не смогла удержаться и купила, верно, Надин? – прихожу на помощь я.
– Д-да, – потерянно озираясь, выдавливает она.
– Решила побаловать себя после утренней беготни по часовням вместе со Скоттом?
– Д-д-да, – блеет Надин.
Здорово у меня получается – даже не ожидала!
Кристиан пожимает плечами.
– Ладно, нам пора. Пока, Скотт. – Он поворачивается ко мне. – А тебе пора снимать пижаму, верно?
Я багровею.
– Да у нее наверняка под пижамой ничего нет, – фыркает Надин. – Она всегда была неряхой!
– Так уж и ничего? – поднимает бровь Кристиан.
Что за игру он затеял, черт побери? Сил нет! Лучше бы меня и дальше тошнило! Когда же эта «сладкая парочка» отсюда уберется? Чувствуя, как вскипают на глазах горячие слезы, я веду их к дверям. Скотт, как всегда, вовремя приходит на помощь, одной рукой успокаивающе обнимает меня за плечи, а другой распахивает дверь.
Я вздыхаю с облегчением – но облегчение длится недолго. До первого взгляда за порог. Потому что за порогом стоит, протянув руку к кнопке звонка, широкоплечий викинг.
И в другой руке у него – сумочка Надин.
У меня глаза лезут на лоб. В буквальном смысле.
Надин белеет.
– Ты это оставила… – начинает Ларс.
– …прошлой ночью в баре! Слава богу, ты ее нашел! Какой ты молодчина! Познакомься, это Кристиан, жених Надин, они уже уходят… – С этими словами я хватаю сумочку, швыряю ее Надин, выталкиваю их с Кристианом за дверь и втаскиваю Ларса внутрь.
После этого последнего усилия ноги отказываются мне служить, и я без сил опускаюсь на пол у запертой двери.
– Это кто, Рики Мартин? – доносится издалека голос Ларса. – Ух ты, классно пляшет мужик!
ГЛАВА 43
Оставив Ларса и Скотта перед телевизором, я заползаю в ванную, включаю душ, присаживаюсь рядом, глядя, как разбивается вода о кафельный пол, и решаю почти гамлетовский вопрос: мыться или не мыться? Я потная, волосы пропахли вчерашним дымом, к тому же меня только что стошнило. Самое время принять душ. Однако не хочется смывать с себя прикосновения Крис-тиана. Я все еще чувствую на себе его теплые, нежные руки… Что, если бы зов природы не погнал меня в ванную? Быть может, он обнял бы меня? Или даже поцеловал? А я – ответила бы я ему поцелуем? Или оттолкнула бы с негодующим возгласом: «Это еще что такое? Забыл, что у тебя есть невеста, а у меня – жених?»
Я подставляю ладонь под теплую бодрящую струю. Бесконечные «если бы»… Что, если бы не явился Скотт? Если, бы Надин осталась с Ларсом? А Кристиан – со мной? Что, если бы я расстегнула на нем рубашку в ответ? Бурное, яростное сексуальное желание охватывает меня. Только бы раз еще к нему прикоснуться! Быть может, и он сейчас чувствует то же самое…
И утоляет свои желания с Надин. От этой мысли у меня падает сердце: я вздрагиваю и поспешно залезаю под душ.
Выйдя из ванной в халате и с махровым тюрбаном на голове, я обнаруживаю на своей кровати мамочку.
– Привет, дорогая! Как ты себя чувствуешь? – приподнимается она на локте.
– Спасибо, уже почти хорошо. – Я сажусь рядом и целую ее в щечку. – А ты чем занималась с утра?
– Спроси лучше, чем я не – занималась! Ох, устала! Не понимаю, откуда у Колина столько энергии? Они с Амандой в фотомагазине, проявляют вчерашние снимки. Как ты думаешь, мы с Томом хорошо получились? Поверить не могу – он меня поцеловал!
Она мечтательно улыбается.
– А я решила зайти к тебе, узнать, как ты после вчерашнего, а заодно чуточку вздремнуть.
– Располагайся на здоровье! – отвечаю я, взбивая для нее подушку. – Только спать не стоит. Пора тебе переходить на американское время. Потерпи немного – откроется второе дыхание.
– Какие новости от Надин?
– Она в «Париже», целая и невредимая. Чаю хочешь? – поспешно спрашиваю я, уводя разговор по-дальше от опасной темы.
– Попозже. Кстати, Джейми, сегодня в «Мираже» я познакомилась кое с кем из твоих друзей.
– Правда? Наверно, с девушкой по имени Миа?
– Нет, с молодым человеком. Его зовут Финн.
Я кладу расческу и присаживаюсь рядом.
– Рассказывай!
– Аманда с Колином пошли в сувенирный магазин, а я осталась у бассейна, чтобы посмотреть на дельфинов, и увидела ныряльщика. Меня просто потрясло это зрелище – он как будто составлял с дельфинами одно целое. Такая внутренняя связь, такое понимание… словом, что-то сказочное. Когда он вышел из воды, я подошла к нему, чтобы выразить свое восхищение он сказал, что вообще-то работает в аквариуме во «Дворце Цезаря», а здесь подменяет своего друга и коллегу по имени Тодд. Спросил, нравится ли мне в Лас-Вегасе… ну, слово за слово, я рассказала, что прилетела на свадьбу дочери, и когда он услышал твое имя… – тут она улыбается.
– И что он сказал?
– Сказал, что ты – необыкновенный человек, и он благодарен судьбе за знакомство с тобой. Как мило, правда? Так приятно слышать, когда о тебе говорят хорошее! Потом он спросил, как подготовка к свадьбе. Я рассказала, что на тебе будет что-то старое (бабушкина цепочка), что-то новое (платье), что-то голубое (Аманда купила тебе голубые подвязки для чулок), а вот что и у кого взять взаймы, мы еще не решили. Тогда он предложил вот это…
Мама достает из кармана и бережно разворачивает пурпурный, кружевной платочек В него завернуто кольцо с русалочкой.
– Боюсь, тебе оно будет великовато. Можешь надеть ее на бабушкину цепочку и повесить на шею?
– Отличная мысль, – отвечаю я, погладив работу Зейна. – Знаешь, это кольцо сделал для Финна тот самый человек, что поведет меня к алтарю.
– Не может быть! – удивляется мама.
– Ну да. Они лучшие друзья. Вот увидишь, и на свадьбу придут вместе.
– Ах, нет, Финн просил передать тебе, что не сможет прийти.
– Почему? – восклицаю я.
– Очень извиняется, но никак не может – работа. Я тупо смотрю на кольцо с русалкой. Что за ерунда!
Захотел бы прийти – пришел бы. Всегда можно отпроситься, поменяться с кем-нибудь… Мне-то казалось, после той ночи мы стали близки, как только могут быть близки двое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Мы возвращаемся к подиуму – но место уже занято какими-то типами в шортах и с такими отполированными бедрами, что, кажется, от них и пуля отскочит.
– Где же они? – хмурюсь я.
– Может, на полу? – предполагает Иззи.
Вертя головами во все стороны мы пробираемся сквозь море потных тел. Ни Ларса, ни Надин. Какой-то мужик хватает меня за бедра и прижимает к себе. Вот уж поистине горячий парень – только что пар не идет! Я оглядываюсь в поисках спасительницы – но Иззи уже кружится с каким-то подражателем Хоакина Кортеса. Я вырываюсь из обжигающих объятий Мистера Печки и останавливаю Иззи, пока она не грохнулась.
– Где же они могут быть? – ору я, перекрикивая грохот сальсы.
Иззи хватается за стену и пожимает плечами.
– Понятия не имею. Но, насколько я знаю Ларса, он времени даром терять не любит.
– Она не могла уйти с ним. Никогда. Только не Надин. Поверить не могу!
– А знаешь, во что я не могу поверить?
– Ну?
– Что у меня с твоей стервой-сестрицей появилось-таки что-то общее?
ГЛАВА 42
– Джейми! – орет мне в ухо знакомый голос. Открыв глаза, я обнаруживаю, что лежу в постели, а между ухом и плечом у меня зажата телефонная трубка.
– Надин?
– Какого дьявола ты не брала трубку?
– Ну, как бы тебе объяснить? Спала вообще-то… – зеваю я.
– Уже почти двенадцать! – вопит Надин.
– Надин, мы в Вегасе. Здесь другой распорядок дня. Кстати, откуда ты звонишь? Я-то думала, что ты проведешь ночь…
– Я В АДУ!!!
– Нельзя ли поконкретней? Ад – понятие растяжимое…
– В каком-то богом забытом трейлерном парке посреди треклятой пустыни, в обществе людей, которые никогда в жизни не видели туфель от Джимми Чу!
– Интересно, как тебя туда занесло?
– Послушай, если ты когда-нибудь кому-нибудь расскажешь, что я уехала с Ларсом…
Из трубки доносится странный всхлип. Не знай я Надин как свои пять пальцев, подумала бы, что она плачет.
– Надин!
– Господи, почти двенадцать!
– Ты уже говорила. Мы здесь, в Вегасе, не особенно следим за временем.
– В двенадцать за мной должен зайти Кристиан. Я не успею вовремя! Прикрой меня!
– Когда ты выезжаешь?
– Как только Ларсу удастся завести этот чертов грузовик!
Несколько секунд я молчу. Просто пытаюсь разложить происходящее по полочкам. Вечная врагиня просит моей помощи – это раз. Она предала человека, которого я люблю, – это два. Ради нее я должна солгать этому человеку – три. Она до того дошла, что готова лезть в грузовик… впрочем, нет. Это, конечно, поражает воображение, но к делу не относится.
– Джейми, да проснись же, ради бога! Это дело жизни и смерти!
– Что мне ему сказать?
– Боже, вот и Ларс. Мне пора!
– Что сказать Кристиану? Чтобы ждал тебя здесь или возвращался в «Париж»?
– Да! Увидимся через полчаса!
– Что да? Здесь или в «Париже»?
Молчание.
– Надин!
Замечательно. Протираю слипающиеся глаза, смотрю на часы – 11.52. Восемь минут на то, чтобы причесаться, смочить пересохшее горло и выбрать стратегию вранья.
Мне вспоминается одна из «утренних историй» Аманды. Как-то после бурно проведенной ночи, проснувшись в жестоком похмелье, она обнаружила рядом с собой в кровати что-то, сильно напоминающее голого борца-тяжеловеса. Как далеко зашли их отношения, Аманда не помнила, но опасалась худшего. Незнакомец спал богатырским сном, а вот Аманда не могла проспать работу: приняв душ, она уселась перед зеркалом с феном и щеткой. Однако от шума и горячего воздуха ей стало нехорошо; она выключила фен и закрыла лицо руками, ожидая, когда пройдет тошнота. В этот момент проснулся тяжеловес. Сел, положил ей на плечо могучую лапу и пробасил: «Не переживай, в постели ты была хороша!»
…Звонок в дверь! А я еще даже не встала!
– Входите! – кричу я и быстро вскакиваю.
Слишком быстро: голова идет кругом, в желудке начинается революция. Ясное дело, коктейли с ромом, а потом омлет в три часа ночи – ранний завтрак называется… Я уже готова сломя голову рвануть в туалет – но в дверь снова звонят!
Глубоко дыша и повторяя про себя «меня не тошнит, меня не тошнит», ползу к дверям. Приоткрываю не больше чем на дюйм: чем меньше моей лживой помятой физиономии предстанет взору Кристиана, тем лучше.
Он великолепен, как всегда – только зеленые глаза чуть мутноваты.
– Привет!
– Привет! – отвечаю я.
– Можно войти?
– Видишь ли… э-э… Надин здесь нет. Она, наверно вернулась к себе в отель.
– Я только что оттуда, ее там не видел.
– Ах да, конечно! Совсем забыла! Она с утра отправилась вместе со Скоттом выбирать для нас часовню! Понимаешь, хочет поближе познакомиться с будущим деверем…
– Странно. Чтобы Надин – и вдруг опаздывала… Ты ведь знаешь, как она следит за временем. Наверно, просто я пришел раньше назначенного, а она будет с минуты на минуту. Можно мне ее здесь подождать?
Дверь приоткрывается, словно сама собой, и он протискивается в комнату.
– А где все остальные?
– Ну… э-э… – Я лихорадочно соображаю.
– Мои гости проснулись и куда-то умотали в восемь утра они все еще живут по английскому времени. Иззи с Ридом часов в десять пошли выбирать смокинг. Я хотела встать, но поняла, что плохо себя чувствую, выпила пару таблеток эдвила и завалилась обратно в постель…
«Зачем ему все это знать? Прекрати подозрительную болтовню и улыбайся. Шире! Еще шире! Как будто все в порядке!»
– А давно ушла Надин? – спрашивает он.
– Понятия не имею, я же спала, и похмелье это кошмарное…
– Что, оттянулась как следует в последнюю ночку?
– Угм… Ой! – Я пошатываюсь и цепляюсь за стену.
– Может быть, присядем? – Он указывает в сторону гостиной.
Я плюхаюсь на двухместную кушетку, ожидая, что Кристиан займет широкий кожаный диван. Но он садится рядом со мной. Очень близко.
Десять минут назад я спокойно спала – и снилось мне, скорее всего, свидание с ним, родимым. Сон сбылся – но почему так кружится голова, почему я не в силах решить, что делать дальше? Лицо, на которое я когда-то не могла наглядеться, всего в нескольких футах от меня. Чужое лицо.
– Почему ты мне так и не написал? – неожиданно для самой себя спрашиваю я.
Сперва он удивленно поднимает брови; мгновение спустя – тяжело вздыхает.
– Прости.
Я жду продолжения, жду, что он объяснит загадку, мучившую меня десять лет, – но он говорит только:
– Страшно подумать, как одна ошибка может изменить целую жизнь…
У него дрожат руки и губы. У меня тоже (по крайней мере, руки – точно). Но может, он тоже с похмелья? Отчаянно хочется протянуть к нему руку, дотронуться – но меня словно парализовало. Что он так смотрит? Зачем сверлит меня зелеными глазами, такими знакомыми и такими чужими? «Скажи что-нибудь! – молю я. – Покажи, что ты – прежний, мой Си Джей!»
Скульптурные губы его трогает улыбка. Он говорит:
– Симпатичная у тебя пижама!
Я смотрю на свою фланелевую пижамку, разрисованную дымящимися чашками кофе, и замечаю, что все пуговицы застегнуты наискось.
– Позволь, я помогу, – мягко говорит он.
Придвинувшись еще ближе, протягивает руку и расстегивает верхнюю пуговицу. Желание и смятение вздымаются во мне. Скользнув рукой по обнаженной коже, он расстегивает следующую. Сердце бьется пойманной птицей, узнавая знакомые прикосновения. Голова уже не просто кружится – ходит колесом. Он склоняется, и я чувствую кожей его дыхание. Пальцы трудятся над следующей пуговицей…
– Сначала я все расстегну, а потом застегну как следует, – хрипло шепчет он.
Скользнув под пижаму, он обводит рукой мое плечо. Медленно – так медленно! – его руки спускаются ниже, а губы тем временем шепчут мое имя. Кажется, я сейчас упаду в обморок Или нет, кажется… да нет, не кажется, а точно… боже мой, только не это! Я понимаю, что меня сейчас СТОШНИТ!
Оттолкнув Кристиана и запахнув пижаму, я стремглав бросаюсь в ванную. У-ф-ф… успела. Какие звуки – давненько со мной такого не было! Дрожа, отплевываясь и исходя холодным потом, я сижу над унитазом. Через некоторое время Кристиан подходит к двери.
– Джейми, с тобой все в порядке?
И тут раздается другой голос, тоже слишком хорошо мне знакомый:
– Джейми, что ты там застряла? Давай вылезай! Посмотри, как Рики Мартин трясет своим помпоном!
Я откидываю волосы с лица. А Скотт-то что здесь делает?
– Что за парень, господи боже! Так бы и съел его на завтрак! Ой-ой-ой. Я торопливо брызгаю себе в лицо холодной водой, прополаскиваю горло и выхожу из ванной.
Лицо Кристиана непроницаемо, однако вечная моя мнительность ясно видит в его глазах подозрение и неприязнь.
– Скотт пришел, – говорю я.
– Я слышал.
– У нас есть любимая шутка о Рики Мартине…
– Я понял.
Я выхожу в столовую. Кристиан идет за мной по пятам.
– Ты только посмотри… О, Кристиан! Привет, дружище! Джейми, дорогая, по телевизору твой любимый певец… – Он замолкает, вглядевшись в мое опрокинутое лицо.
– Что с тобой, детка? Все хорошо?
– Ничего особенного. Просто стошнило.
– А где Надин? – интересуется Кристиан.
Я кидаюсь Скотту в объятия, чувствительно щиплю его ниже спины и спрашиваю:
– Ну как, хорошо вы с Надин погуляли по часовням?
– Э-э… ага.
– А сейчас она где? – допытывается Кристиан.
– Должно быть, заглянула в бутик «Прада», что на первом этаже! – подсказываю я.
– Ага, – однообразно подтверждает Скотт.
Наступает настороженное молчание. Наконец, словно запоздалый шумовой эффект в любительском спектакле, раздается звонок в дверь.
– Хотите, я открою? – спрашивает Кристиан, заметив, что мы со Скоттом словно приросли к месту. – Это, наверно, Надин!
Точно! И представляю, в каком она виде!
– НЕТ! Нет, Кристиан. Позволь мне. Скотт, а ты пока покажи Кристиану вид с балкона…
Подождав, пока они не растворятся в солнечном сиянии, я боязливо открываю дверь.
– Он здесь? – Шепчет Надин, с трудом отклеиваясь от стены.
– Да. На балконе. Надин, твоя шея!..
На шее у сестрицы нагло багровеет свежий засос.
– Ни слова! – шепотом взвизгивает Надин. – Дай пробраться в спальню так, чтобы он меня не увидел. Мне нужно переодеться.
– У тебя найдется свитер с высоким воротом?
В ответ Надин только скрежещет зубами и бесшумно проскальзывает в спальню. Я выхожу на балкон, где Скотт читает Кристиану лекцию о величине и вместимости окрестных отелей.
– …и скоро «Венеция» станет одним из величайших отелей мира!
– Это она? – спрашивает Кристиан.
– Ну да. Она в ванной, сейчас выйдет.
– Что ж, теперь ее очередь получать по шее за опоздание! – улыбается он. Зеркала на балконе нет, и я боюсь даже предположить, какие чувства отразились у меня на лице при слове «шея».
Через десять минут светской беседы на балконе появляется Надин. Шея у нее обмотана моим шарфом.
– А, вот из-за чего ты задержалась! – говорит Кристиан и протягивает руку к ее горлу.
Надин судорожно сглатывает, в глазах – ужас.
– Вроде говорила, что шарфов у тебя достаточно? – продолжает Кристиан, разглядывая мягкую бархатную ткань.
– Да, но этот такой симпатичный, что ты просто не смогла удержаться и купила, верно, Надин? – прихожу на помощь я.
– Д-да, – потерянно озираясь, выдавливает она.
– Решила побаловать себя после утренней беготни по часовням вместе со Скоттом?
– Д-д-да, – блеет Надин.
Здорово у меня получается – даже не ожидала!
Кристиан пожимает плечами.
– Ладно, нам пора. Пока, Скотт. – Он поворачивается ко мне. – А тебе пора снимать пижаму, верно?
Я багровею.
– Да у нее наверняка под пижамой ничего нет, – фыркает Надин. – Она всегда была неряхой!
– Так уж и ничего? – поднимает бровь Кристиан.
Что за игру он затеял, черт побери? Сил нет! Лучше бы меня и дальше тошнило! Когда же эта «сладкая парочка» отсюда уберется? Чувствуя, как вскипают на глазах горячие слезы, я веду их к дверям. Скотт, как всегда, вовремя приходит на помощь, одной рукой успокаивающе обнимает меня за плечи, а другой распахивает дверь.
Я вздыхаю с облегчением – но облегчение длится недолго. До первого взгляда за порог. Потому что за порогом стоит, протянув руку к кнопке звонка, широкоплечий викинг.
И в другой руке у него – сумочка Надин.
У меня глаза лезут на лоб. В буквальном смысле.
Надин белеет.
– Ты это оставила… – начинает Ларс.
– …прошлой ночью в баре! Слава богу, ты ее нашел! Какой ты молодчина! Познакомься, это Кристиан, жених Надин, они уже уходят… – С этими словами я хватаю сумочку, швыряю ее Надин, выталкиваю их с Кристианом за дверь и втаскиваю Ларса внутрь.
После этого последнего усилия ноги отказываются мне служить, и я без сил опускаюсь на пол у запертой двери.
– Это кто, Рики Мартин? – доносится издалека голос Ларса. – Ух ты, классно пляшет мужик!
ГЛАВА 43
Оставив Ларса и Скотта перед телевизором, я заползаю в ванную, включаю душ, присаживаюсь рядом, глядя, как разбивается вода о кафельный пол, и решаю почти гамлетовский вопрос: мыться или не мыться? Я потная, волосы пропахли вчерашним дымом, к тому же меня только что стошнило. Самое время принять душ. Однако не хочется смывать с себя прикосновения Крис-тиана. Я все еще чувствую на себе его теплые, нежные руки… Что, если бы зов природы не погнал меня в ванную? Быть может, он обнял бы меня? Или даже поцеловал? А я – ответила бы я ему поцелуем? Или оттолкнула бы с негодующим возгласом: «Это еще что такое? Забыл, что у тебя есть невеста, а у меня – жених?»
Я подставляю ладонь под теплую бодрящую струю. Бесконечные «если бы»… Что, если бы не явился Скотт? Если, бы Надин осталась с Ларсом? А Кристиан – со мной? Что, если бы я расстегнула на нем рубашку в ответ? Бурное, яростное сексуальное желание охватывает меня. Только бы раз еще к нему прикоснуться! Быть может, и он сейчас чувствует то же самое…
И утоляет свои желания с Надин. От этой мысли у меня падает сердце: я вздрагиваю и поспешно залезаю под душ.
Выйдя из ванной в халате и с махровым тюрбаном на голове, я обнаруживаю на своей кровати мамочку.
– Привет, дорогая! Как ты себя чувствуешь? – приподнимается она на локте.
– Спасибо, уже почти хорошо. – Я сажусь рядом и целую ее в щечку. – А ты чем занималась с утра?
– Спроси лучше, чем я не – занималась! Ох, устала! Не понимаю, откуда у Колина столько энергии? Они с Амандой в фотомагазине, проявляют вчерашние снимки. Как ты думаешь, мы с Томом хорошо получились? Поверить не могу – он меня поцеловал!
Она мечтательно улыбается.
– А я решила зайти к тебе, узнать, как ты после вчерашнего, а заодно чуточку вздремнуть.
– Располагайся на здоровье! – отвечаю я, взбивая для нее подушку. – Только спать не стоит. Пора тебе переходить на американское время. Потерпи немного – откроется второе дыхание.
– Какие новости от Надин?
– Она в «Париже», целая и невредимая. Чаю хочешь? – поспешно спрашиваю я, уводя разговор по-дальше от опасной темы.
– Попозже. Кстати, Джейми, сегодня в «Мираже» я познакомилась кое с кем из твоих друзей.
– Правда? Наверно, с девушкой по имени Миа?
– Нет, с молодым человеком. Его зовут Финн.
Я кладу расческу и присаживаюсь рядом.
– Рассказывай!
– Аманда с Колином пошли в сувенирный магазин, а я осталась у бассейна, чтобы посмотреть на дельфинов, и увидела ныряльщика. Меня просто потрясло это зрелище – он как будто составлял с дельфинами одно целое. Такая внутренняя связь, такое понимание… словом, что-то сказочное. Когда он вышел из воды, я подошла к нему, чтобы выразить свое восхищение он сказал, что вообще-то работает в аквариуме во «Дворце Цезаря», а здесь подменяет своего друга и коллегу по имени Тодд. Спросил, нравится ли мне в Лас-Вегасе… ну, слово за слово, я рассказала, что прилетела на свадьбу дочери, и когда он услышал твое имя… – тут она улыбается.
– И что он сказал?
– Сказал, что ты – необыкновенный человек, и он благодарен судьбе за знакомство с тобой. Как мило, правда? Так приятно слышать, когда о тебе говорят хорошее! Потом он спросил, как подготовка к свадьбе. Я рассказала, что на тебе будет что-то старое (бабушкина цепочка), что-то новое (платье), что-то голубое (Аманда купила тебе голубые подвязки для чулок), а вот что и у кого взять взаймы, мы еще не решили. Тогда он предложил вот это…
Мама достает из кармана и бережно разворачивает пурпурный, кружевной платочек В него завернуто кольцо с русалочкой.
– Боюсь, тебе оно будет великовато. Можешь надеть ее на бабушкину цепочку и повесить на шею?
– Отличная мысль, – отвечаю я, погладив работу Зейна. – Знаешь, это кольцо сделал для Финна тот самый человек, что поведет меня к алтарю.
– Не может быть! – удивляется мама.
– Ну да. Они лучшие друзья. Вот увидишь, и на свадьбу придут вместе.
– Ах, нет, Финн просил передать тебе, что не сможет прийти.
– Почему? – восклицаю я.
– Очень извиняется, но никак не может – работа. Я тупо смотрю на кольцо с русалкой. Что за ерунда!
Захотел бы прийти – пришел бы. Всегда можно отпроситься, поменяться с кем-нибудь… Мне-то казалось, после той ночи мы стали близки, как только могут быть близки двое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40