– А ты, значит, единственный ребенок?
– Ну да. – Он слабо улыбается. – Кстати, по китайскому гороскопу она Бык – упрямая и консервативная, как все Быки.
– Я знаю, что тебе делать! – говорю я вдруг.
– Что?
– Жениться на мне!
Скотт улыбается.
– Я написала маме, что выхожу за парня по имени Скотт – и тут же появляешься ты. Что это, если не знак судьбы?
Скотт подцепляет вилкой крем, сползающий с моего эклера.
– Представляешь, какой мы закатим свадебный пир! – улыбается он.
– Я опережу Надин и выполню давнее обещание, данное Иззи!
– Ого, Эта идея, высказанная в шутку, начинает всерьез мне нравиться.
– Пожалуй, в психологическом плане это будет для тебя полезно. Ты преодолеешь иррациональную зацикленность на замужестве и сможешь спокойно жить дальше.
– Моя мама тебя сразу полюбит!
– А, моя – тебя. Представляю себе ее лицо… – Улыбка его пропадает. – Так и вижу, как она стоит в церкви, сияя от счастья, утирает глаза кружевным платочком… Боже мой! Она будет не просто счастлива – она вернется к жизни!
Он обрывает себя на полуслове и долго молчит. Затем спрашивает:
– Джейми, ты серьезно?
– Почти, – отвечаю я. – А ты?
ГЛАВА 33
Сегодня за обедом перемывали косточки Сэму. Оказывается, он приставал и к Никки, однако она сумела вежливо, но твердо его отшить.
– Сексуальный маньяк какой-то, – замечаю я, покачав головой.
– Мне кажется, ему просто одиноко.
– Он тебя не раздражает?
– У меня пять младших братьев, – пожимает плечами Никки: – Меня нелегко вывести из себя.
Вернувшись в магазин, Никки запихивает в рот новую порцию жвачки; извлекает из-под прилавка колоду сувенирных карт и начинает обучать меня карточным фокусам. Мы обе трудимся не покладая рук, как вдруг…
– Ух ты, чем это так здорово пахнет? – говорю я.
– Ф-фу, чем это несет? – говорит Никки. Я поднимаю глаза.
– Джейми! Вот так сюрприз!
– Зейн! Что…
Почему же сюрприз? Я два дня назад ему рассказала, что теперь работаю в «Экстравагантных товарах».
– Финн, ты посмотри, кого я нашел! – продолжает Зейн все с тем же наигранным удивлением в голосе.
Из-за его спины выходит Финн. Судя по всему, его эта встреча не радует.
– Привет.
– Привет, – не менее сдержанно отвечаю я.
– Не хочешь представить своих друзей? – интересуется Никки, яростно работая челюстями.
– Привет, я Зейн. Мой друг Финн ищет фигурку на приборную доску для автомобиля. Ему нужна девушка с хулахупом. У вас найдется?
– Конечно, конечно! – кивает она. – Меня зовут Никки. У нас есть несколько образцов на выбор, сейчас принесу.
Я смотрю и удивляюсь: из лентяйки, в грош не ставящей покупателей, Никки в мгновение ока преобразилась в «продавщицу года»!
Финн придвигается ближе, почесывает стриженую макушку.
– Слушай, извини, что я так быстро убежал тогда…
– Да ничего страшного! – отвечаю я, краснея до корней волос. – Потрясающее было представление, правда? Эти ныряльщики…
– Да, ныряльщики классные, – отвечает он. Я смотрю на свои руки и обнаруживаю, что верчу игральную кость шестеркой вверх.
– Зачем ты сюда устроилась? – спрашивает он.
– Лишние деньги не помешают. Хозяин магазина – мне почти что родственник.
– Ясно. И как тебе здесь?
– Нормально. Спокойное местечко.
– Пишешь еще что-нибудь?
Я не осмеливаюсь поднять глаза.
– Отослала несколько новых материалов, теперь жду, что скажут в журнале…
– Хотел бы я как-нибудь почитать твои статьи.
Я корчу гримасу.
– Я серьезно, – тихо говорит он.
Сама не зная как, я все-таки подняла взгляд и теперь смотрю прямо в его чудные синие глаза. Они успокаивают, умиротворяют, словно таинственное свечение аквариума…
– Хочешь эту девушку? – слышу я голос Зейна.
– Что?! – вскрикиваю я.
– Вот эту, с цветочной гирляндой, – повторяет Зейн. – Или ту, что в юбочке из пальмовых листьев и в съемном лифчике?
– Джейми, о чем ты только думаешь! – хихикает Никки.
Я прячусь за прилавком, притворяясь, что ищу оберточную бумагу. Когда же кончится эта пытка!
– Так, что у нас еще на сегодня намечено? – Зейн сверяется со списком. – Ах да! Проявить пленку.
– Фотомагазин от нас через дом, – подсказывает Никки, пожирая взглядом его бронзовые плечи.
Зейн заглядывает в фотоаппарат.
– Остался еще один снимок. Эй, Финн, прыгай-ка за прилавок – снимем тебя вместе с Джейми.
Финн бросает на друга мрачный взгляд. Бедняга! Как он, должно быть, устал от этого назойливого сватовства.
– Давай-давай, это быстро. Так. Ближе, ближе… Обними Джейми за плечи… То, что надо!
Ослепленная вспышкой, я опираюсь о прилавок и нечаянно нажимаю кнопку кассового аппарата. С грохотом выдвигается ящик, бьет меня в живот и толкает в объятия Финна.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Финн. Но мне слышатся совсем другие слова. Те, что он сказал мне в Красном Каньоне.
«Я не дам тебе упасть».
Я прижимаюсь к его теплому боку и чувствую биение сердца.
– Что здесь происходит? – раздается вдруг громовой голос. – Эй, ты, ты что делаешь возле кассы?
Сэм вышел на тропу войны.
– Ой, мистер Джонсон! Он только… мы только… – запинается Никки.
– У вас работают замечательные любезные девушки, – вступает Зейн. – Моему другу захотелось с ними сфотографироваться. Надеюсь, вы не против?
– Ладно, ладно, а теперь пошел вон из-за прилавка! – ворчит, смягчаясь, Сэм.
– Слушаюсь, сэр!
– Вас футболки не интересуют? – спрашивает Сэм, окинув друзей внимательным взглядом. – У нас огромный выбор…
– Нет, нет! – вмешиваюсь я, совсем позабыв о своих обязанностях, – они уже купили то, что хотели, и теперь уходят.
– Ну, может, в другой раз… – разочарованно вздыхает Сэм.
– Рад был с вами познакомиться, сэр. – Зейн пожимает Сэму руку. – А теперь мы, пожалуй, пойдем.
Я смотрю на Финна. Он открывает рот, хочет что-то сказать… и отворачивается.
– Спасибо за помощь, милочка! – Зейн подмигивает Никки.
– Всегда пожалуйста, – отвечает та и выдувает изо рта неприлично огромный резиновый пузырь.
Мужчины выходят на улицу. Через витрину Зейн делает мне знак: «Позвони». Я киваю, машу ему рукой и ищу глазами Финна – но Финн уже в машине.
– Что у тебя с этим парнем? – спрашивает Никки, перехватив мой отчаянный взгляд.
– Сама не знаю, – вздыхаю я.
– Похоже, ты еще не раз его увидишь, – замечает она, ставит отвергнутую девушку с хулахупом на полку и уходит на кухню, чтобы сварить кофе нам обеим.
– Все страдаешь по своему ненаглядному? – удивляется она десять минут спустя, ставя передо мной чашку с надписью: «Кончились чипсы? Запей!»
– Это ты о ком? – Ее голос возвращает меня из Финн-ляндии; я делаю глоток обжигающей жидкости и поспешно перевожу разговор на другое: – А тебе, кажется, приглянулся Зейн?
– Зейн? Ну нет! По мне, он прилизанный какой-то.
– Это Зейн-то прилизанный?! – Я не верю своим ушам.
– Ага. Сладенький красавчик. Волосы, тело, загар – ни дать ни взять один из этих… как их… «Золотых Парней»!
– А может быть, он и есть один из «Золотых Парней», – загадочно улыбаюсь я.
– Да нет; быть не может!
– Это почему?
– Потому что они там все голубые, – с великолепной уверенностью отвечает Никки.
– Да неужели?
– Точно тебе говорю. Ладно, вернемся к нашим фокусам!
ГЛАВА 34
Давненько моя кровать не превращалась в батут!
В данный момент на ней прыгает Иззи. Скачет, как сумасшедшая, совершенно забыв, что здесь вообще-то спят. Хорошо хоть, потолки в «Белладжо» высокие.
Помню, как однажды в ночном клубе, зажигаясь под Ван Халена, мы чересчур буквально восприняли его призыв «прыгнуть вверх как можно выше/». Я не одолела силу притяжения – а вот Иззи взлетела ракетой, стукнулась головой о потолочную балку и без чувств грохнулась на пол. А я то надеялась, после этого случая она поумнеет.
– В чем дело?! – рявкаю я, когда она приземляется в опасной близости от моей ноги.
Иззи, тяжело дыша, валится рядом со мной.
– Он сделал мне предложение! Теперь я буду миссис Рид Махони! БОГАТОЙ-ПРЕБОГАТОЙ! – последнее она шепчет, безумно округляя глаза. – Джейми, он меня любит! Он говорит, что все для меня сделает! Купит все, что я захочу!
Я дотягиваюсь до ночника и включаю свет.
– И ты согласилась?
– Ну разумеется! А как же! Джейми, это была лучшая неделя в моей жизни! Я хочу еще! И получу еще! Сегодня мы присматривали себе домик в Вегасе. Джейми, ты бы видела, что это за «домики»! Бассейны – с фонтанами! Лестницы – как во дворцах! Ванные – с минеральной водой! Огромные гардеробы, подставки-карусели для обуви…
Она падает на спину – и тут же вскакивает, визжа от восторга.
– А посредине – я в атласной пижаме, представляешь?
К этому моменту я окончательно просыпаюсь.
– Боже мой! Ты выходишь замуж!
– Ага! Я!! Выхожу!!! Замуж!!!!
Я крепко обнимаю ее, силясь разобраться в собственных чувствах. Пожалуй, сильнее всего – обида. Опять я тащусь в хвосте. Предложение Скотта с предложением Рида и сравнивать нельзя.
– Извини, не хочу портить тебе праздник – но как же Дейв?
Иззи бросает на меня заговорщический взгляд.
– У меня шикарный план! Если умело разыграю карты, удержу при себе обоих!
– Как?! – Я уверена, что ослышалась.
– А вот слушай. Я скажу Риду, что хочу три месяца жить с ним, а другие три – в Девоне. Чтобы не расставаться с семьей, с друзьями и так далее. Ему-то что, он все равно вечно в разъездах!
– А Дейву ты как объяснишь свои трехмесячные отлучки?
– Ну, что-нибудь придумаю. Изобрету какую-нибудь сверхвыгодную работу по гибкому графику. Дейв допытываться не станет – ты же его знаешь.
– Иззи, не могу поверить, что ты это серьезно!
– Почему бы и нет? По-моему, классно придумано. За двумя зайцами погонишься – обоих поймаешь!
Еще несколько дней назад я пропустила бы болтовню Иззи мимо ушей. Может, даже посмеялась бы над тем, как ловко она обведет «этих болванов» вокруг пальца. Но разговор со Скоттом оживил мои чувства, словно нюхательная соль. Я глубоко вздыхаю и говорю твердо:
– Иззи, так нельзя.
Она бросает на меня раздраженный взгляд.
– Я серьезно, Иззи. Это подло.
– Ну, знаешь!.. Жизнь вообще подлая штука. Каждый за себя.
– Зачем тебе Дейв? С тех пор, как мы сюда приехали, ты о нем и не вспоминала!
– Потому что занята была! Это же не значит, что я по нему не скучаю. Так приятно знать, что где-то далеко меня ждет Дейв… Что бы там ни врали моралисты, а человек – животное полигамное.
– При чем тут полигамия? Обыкновенная жадность, по-моему.
Она смотрит на меня ледяными глазами.
– Ты никогда меня не осуждала. Я думала, ты меня понимаешь. Я живу, как хочу, ни перед кем не оправдываюсь и не извиняюсь. Принимай меня такой, как есть, – или катись к чертям!
Ее слова повисают в воздухе, словно ультиматум.
– Значит, или по-твоему, или никак? – вздыхаю я. Мне страшно с ней ссориться, но вслед за страхом приходит гнев. Вспоминаются слова Скотта: «Знаешь, почему люди вроде Иззи плюют на всех? Я тебе скажу: потому что люди вроде тебя боятся дать им отпор!» Эти слова больно задели меня и до сих пор не дают покоя.
– Это подло, Иззи, и я не позволю тебе так поступить.
– Ты не позволишь? Да кто ты такая, чтобы мне указывать? – шипит Иззи.
– Кто я такая? – Я отшатываюсь. – Если ты забыла, последние двадцать лет я была твоей лучшей подругой! И дело не в том, кто кому указывает; просто ты потеряла всякое понятие о том, что можно делать, а чего нельзя!
– И это мне говорит невеста гея!
Я молча вылупляюсь на нее, не зная, что ответить. Если до такого дошло… Плохо дело. Совсем плохо.
Иззи вздыхает, всем своим видом показывая, как устала от моих придирок.
– Сделай одолжение, просто порадуйся за меня, и на этом закончим.
– Я рада, что Рид сделал тебе предложение; но если ты начнешь его обманывать, то скоро сама не обрадуешься, – твердо отвечаю я.
– Почему? Карму себе испорчу? – презрительно усмехается она.
– Не в карме дело. Ты запутаешься во лжи и рано или поздно станешь сама себе противна. Почему бы просто не оставить Дейва в покое?
– Он – мой остров в бурном море! К кому еще я побегу, если все обломается?
– Ни к кому. Если все обломается, ты встретишь поражение, как все нормальные люди. Или так боишься упасть, что готова всю жизнь стелить перед собой соломку?
Иззи трясет от ярости, но она еще надеется меня убедить.
– Он меня любит. Если я его брошу, он с ума сойдет от горя. А так останется счастлив. Кому от этого вред?
– И тебе, и ему. Потому что он получит тебя только наполовину.
– Да ему больше и не надо! Ты же его знаешь!
– Мне всегда казалось, что Дейв для тебя – что-то вроде суррогата, «и.о. настоящей любви». А теперь ты встретила настоящую любовь. Зачем же цепляться за Дейва? Ты ведь даже на его звонки не отвечаешь!
– Джейми, я его люблю! – упорствует она.
– Если бы любила, не выходила бы замуж за другого, – парирую я.
– Ну, завела шарманку! Верность – это для юродивых вроде тебя! – отрезает Иззи, как выплевывает.
Она вскакивает и подходит к окну.
– Тебе просто завидно, потому что у меня двое нормальных мужиков, а ты только и умеешь, что гомиков очаровывать!
В глазах ее – такое яростное презрение, что я застываю как вкопанная. Но это, оказывается, только начало.
– Значит, я – подлая лгунья? А на себя оборотиться не хочешь? Что такое эта твоя свадьба со Скоттом, как не ложь, наглый обман, вранье от начала и до конца? Ладно, у него больная мать – а у-тебя что? Я тебе скажу, родная. Ты просто смертельно боишься жизни. Серая мышка вырыла себе норку и на все готова, лишь бы из нее не вылезать. Скотт будет по мальчикам бегать, а ты – сидеть дома, обливаться соплями над высокой поэзией и мечтать о своем Кристиане, как уже десять лет промечтала. Так всю жизнь и проживешь. И будешь удивляться, почему все хорошее достается другим. Да потому, что другие не боятся рисковать!
Я падаю на подушку, не в силах даже зажмуриться.
– Я тебя знаю лучше, чем ты сама себя знаешь, – говорит она, немного успокоившись. – Ты Финна обходишь за милю, потому что чувствуешь: между вами что-то может быть. Что-то настоящее. И это для тебя страшнее всего. Ты просто трусиха, Джейми.
С этими словами она вылетает за дверь, оставив меня зализывать раны и размышлять над ее монологом. Все справедливо: начал читать другому мораль – получи в ответ. Но, боже мой, сколько же времени все это в ней копилось? Все эти годы, что мы прожили душа в душу… Может быть, за фасадом «верной дружбы» уже много лет пряталось раздражение и недовольство друг другом?
Постепенно гнев уступает место боли. «Если ее слова тебя задели – значит, в них есть правда», – непременно сказал бы Скотт. Наверно, и вправду есть. Иззи не боится рисковать, не боится любить. И, что там ни говори, если она приведет в исполнение свой «шикарный план», на свете станет двумя счастливыми людьми больше.
А я кому принесла счастье? Кристиану, верно: но это было десять лет назад. С тех пор вся моя любовь уходит в пар, бесцельный и бесполезный. Большинство моих влюбленностей (хм, «большинство»… всего-то их было…) оканчиваются ничем. Я подношу человеку сердце на тарелочке, а он вежливо отвечает: «Спасибо за угощение, но я, знаете ли, уже сыт. Как-нибудь в другой раз». А те немногие, кто отвечал на мое чувство, вели себя по принципу: «А если вот так ущипнуть, будет больно?» – так что к сердцу я их старалась и близко не подпускать. И все это время лелеяла свои большие надежды, ждала принца, которого сочту достойным любви. Быть может, мое пристрастие к никчемным типам – лишь уловка подсознания, позволяющая не жить, не любить в полную силу? Да, наверно, Иззи права. Я боюсь делиться собой. Маскирую свое малодушие под разборчивость. С наслаждением осуждаю выходки Иззи и радуюсь, что на ее фоне выгляжу чистенькой. И что толку с моей чистоты? Она-то – в пентхаусе, а я – у разбитого корыта.
Вдалеке трезвонит дверной звонок: слышно, как Иззи впускает посыльного. И минуты не проходит, как она врывается ко мне: по щекам ручьем текут слезы, в руке – измятый бумажный листок.
– Вот, читай! – вопит она, швырнув мне бумагу. – Радуйся!
Несколько секунд я тупо смотрю на смятый белый лист. Что происходит? Похоже, весь мир сегодня сошел с ума. Разворачиваю письмо, сажусь под лампу и читаю.
Это факс. От Дейва.
«Дорогая Иззи!
Прости, что пищу тебе. Знаю, такие, новости надо сообщать лицом к лицуили хотя бы по телефону: но ты не отвечаешь на звонки, так что я решил написать.
После твоего отъезда я начал работать над новым проектом вместе с Элейн, и скоро мы поняли, что по-прежнему любим друг друга. Ты очаровала меня с первого взгляда, и ее я никогда не полюблю так, как тебя; но разница в том, что ей я нужен. А для меня это самое главное – быть нужным, знать, что на тебя полагаются. В твоей жизни я сидел на заднем сиденье и радовался, когда ты бросала на меня рассеянный взгляд в зеркало заднего вида; в жизни Элейн я – за рулем.
Ты знаешь, я никогда не решился бы причинить тебе боль, но сегодня Элейн пригласила меня переехать к ней, и я согласился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40