Или среди моих
знакомых есть враги? Все они мои друзья. Меня раздражает, что я не могу
достать что-нибудь эдакое? Ну что еще? Может, у меня неправильные черты
лица? Если бы!
Я хоть раз попадал в автомобильную катастрофу? Горел? Тонул? Ничего
подобного!
...Тогда почему мне так грустно?..
Искренне Ваш
Хотите хорошо посидеть с друзьями? Чтобы чувствовали себя у вас как
дома и до понедельника их было не выгнать? Пригласите меня. Буду украше-
нием вечера!
Знаю массу свежих анекдотов, начиная с 1825 года. Рассказываю в ли-
цах, с акцентами, можно сдохнуть! Рассказав, смеюсь сам так заразительно
- животики надорвете! Это я гарантирую!
Могу украсить любую компанию!
В шумной компании веду себя как гусар, прыгаю из окна на спор. Причем
практически не разбиваюсь. В серьезной компании ем до изнеможения. Любую
дрянь. При этом расхваливаю хозяйку, которая смущается и говорит: "Ах,
перестаньте!" А я все ем и ем, поддерживая застольную беседу о том, что
есть нечего...
Если собрались вегетарианцы или другие низкооплачиваемые работники,
могу весь вечер пить чай, который люблю за то, что честно идет своим пу-
тем, а не в голову, как недорогие портвейны...
Что еще? Скажем, все парами, так? А одна дамочка не пришей кобыле
хвост, хотя выглядит гораздо лучше, но уж больно страшненькая. И вроде
всем неловко, что она одна, а подойти страшатся. Вызовите меня! Выручу.
Буду к ней предельно внимателен, пару раз, коснувшись чугунных колен,
вспыхну. Сердце старой мымре разобью. Через полчаса она у меня умрет от
счастья. А вы свободно вздохнете. Могу украсить любую компанию!
А вы что такой грустный? Неприятности? Не с кем поделиться? Запишите
мой телефон. Позвоните сегодня же. Раскроете душу, и, клянусь здоровьем
матери, никто вас не выслушает так, как я! Все останется между нами, о
чем разговор! Я ведь и слушать не стану, но кивать и вздыхать буду в
такт, словно понимаю вас, как никто! А выговоритесь, станет легче. Будем
нести ваш крест вдвоем.
Что вас так скривило? Ваша жена слева или справа? Скривило налево.
Какая прелесть! Жить да радоваться! А-а, десять лет радовались, сколько
можно? Понял. Замечаете ее фигуру, только когда заслоняет телом телеви-
зор? Но, мой дорогой, женщинам и на десятом году подавай чувства. Специ-
фика организма! Хотите, соскучусь по вашей жене? Нет, серьезно? Встречу
после работы с цветами от вашего имени. Ей же не важно, что я скажу,
важно - как! У женщин прекрасный слух. Они сразу чувствуют фальшь и го-
товы слушать ее годами!
Зачем это мне? Не понял. Это нужно не мне - вам! Вокруг столько
вранья, хочется чего-то настоящего, искреннего, правда же? Ну так зачем
вам грубая ложь непрофессионала? А я гарантирую высокое качество. Причем
от чистого сердца.
Спектакль плохой, но режиссер знакомый, надо подойти солгать что-то
теплое? Не мучайтесь, сделаю в лучшем виде. Спустите меня на этого без-
даря, я в два счета докажу ему, что он Феллини, а Феллини - никто!
Чуть не забыл! Могу часами смотреть правде в глаза.
Вас интересует мое собственное мнение? Пожалуйста! По любому вопросу
буду с пеной у рта отстаивать свое мнение, пока оно не совпадет с вашим.
Не дай бог, смерть вырвала кого-то из ваших рядов! Не дай бог! Тут
без меня не обойтись. На поминках буду так убит вашим горем, решат: по-
минки по мне. "Какое горе! Какое горе! Вы здесь, а он там! Почему хоро-
шие люди умирают, а сволочи живут, я вас спрашиваю?! Я этого не пережи-
ву, чего и вам желаю!" Плачу шесть часов не переставая, так что больше
никому плакать не потребуется.
Хотя последнее время могу перепутать: заплакать на свадьбе, расхохо-
таться на похоронах... Устал. Хочется искреннего участия. Чтобы выслуша-
ли наконец меня. Увы, у всех свои дела. Никто от души не посочувствует.
Ведь второго такого профессионала нет!
Сколько я за это беру? Мы же интеллигентные люди. Какой тариф? Смеш-
но! Только то, что дадите. А вы будете готовы отдать все! Искренность
сейчас дорого стоит. Последнюю рубаху отдадите. Потому что ближе меня у
вас никого не будет. Поняли? Это я гарантирую!
На свадьбах, похоронах, вечеринках буду душой общества!
Могу украсить любую компанию...
Удостоверение личности
Куда?! Куда ты дитем дверь таранишь? Ну оно читать не умеет, а ты? Я
ж тебе сказал русским языком печатными буквами: круглые печати ставим по
четным, квадратные - по нечетным! Какое сегодня число? Геометрию прохо-
дила? Четное! Значит, за квадратной милости прошу в любой день. По не-
четным.
Ух, карапуз увесистый получился! Кило пять потянет. Девочка? Уже
мальчик?! Иди ты! Имя? Глеб? Отчество? Семенович? Возраст? Десять меся-
цев? Иди ты! А выглядит моложе. Образование? Ах, да!
Я понимаю: два часа ехала, ребенку десять месяцев, я понимаю. В
транспорте с дитем в час пик. Жуткость! Толкотня, давка, все оборвут.
Влезешь с мальчиком, вылезешь с девочкой. У тебя девочка? Ах, да! Глеб
Семенович! Ну что я могу сделать? Квадратная печать нужна, а ты в четное
заявляешься! Да, было наоборот. По четным - квадратная, по нечетным
круглая. Но людям неудобно было, не попадали на свою печать. Пошли
навстречу. Поменяли местами. Опять вам плохо.
Я понимаю: мать больна, оставить не с кем Глеба Семеновича, с работы
еле отпросилась, я что, не понимаю тебя? Я тебя, голубушка, так понимаю!
Ты сама не знаешь, как я тебя понимаю. Я сам не понимаю, как я тебя по-
нимаю. Понимаешь? Но порядок такой. Порядок! Вот у меня этих печатей -
десять кило. Я тебе куда хошь поставлю! Хошь - на спину, как банки? А
хошь... Хошь - Глеба Семеновича опечатаю? Могу попочку заверить! Удобно.
Ему - "ваши документы". Он - пожалуйста! С такой попочкой перед ним все
двери распахнутся. Что ты! Хошь, шлепну, а?
Нет, на бумагу не могу. Не положено. Так - бумага, а шлепну ее - до-
кумент! Что ты?! Документ - это... документ, солнышко мое. Удостоверение
личности. Нету удостоверения - нету личности. Вот так-то!
Я понимаю: муж завтра улетает в Кишинев, справку должен отвезти, а то
не пропишут. Не пропишут. Я тебе точно говорю: не пропишут. Там же такие
люди, они будут человека гонять в Кишинев и обратно, как пацана. Им нап-
левать на время, деньги, нервы. Им наплевать, женщина-мать столько еха-
ла, еле отпросилась, стоит тут, дрожит как мокрая курица, а все сидят.
Встать! Женщина-мать перед вами стоит, мокрая курица, никто место не ус-
тупит. Встать!
Садись, распакуй Глеба Семеновича, упарился. У-тю-тю! Кормить не по-
ра? У тебя молоко есть? Если кончится, вот боржом. Молоко с боржомом от
простуды хорошо, а он кашляет. Один мальчик вот так кашлял, кашлял и...
ну, ладно!
Ты не представляешь, как тут крутишься. Зрачки квадратные! И голова
тоже. В день до двухсот справок опечатываю. Уже могу, смотри: одной ру-
кой четыре печати одновременно и все - в десятку! Могу с закрытыми гла-
зами! Могу стоя! Лежа! С колена! В темноте попаду. Мне одно скажи: чет-
ный, нечетный.
Глеб Семенович смеется. Печать хочет. На, поиграй! С детства надо
приучать по четным - за круглой, по нечетным - за квадратной. Видишь,
Глеб Семенович, как люди в очереди сидят? Вырастешь - сам сядешь! Вон
дядя седой в очках, видишь, щечка у него - тик-так, дергается - тик-так,
как часы... Чего-то у него отстают. Помню, когда первый раз пришел за
справочкой, ноздри раздувал, слышь, мамаша, землю рыл. Что ты! Ну я его
осадил, я его стреножил, я его до нормального состояния довел. Спесь-то
сбил. Не сразу, года три выпендривался, пену пускал, удила грыз. А счас
на пенсию вышел, тихий-тихий. Книги читает. При мне тут всего Достоевс-
кого прочитал.
Ну что ты плачешь, сердце мне разрываешь? Хочешь, с тобой зареву? Я
все понимаю, но порядок должен быть, порядок. Черт бы его подрал! Справ-
ка - это же... понимаешь? Это все! Как доказать, что ты жил? Справка.
Проживал там-то тогда-то. Убыл, прибыл, состоял, принимал, прописался,
выписался... О! Глеб Семенович выписался... Не утерпел. Эх, ты! Вон гля-
ди: дяди, тети сидят месяцами, терпят. Терпеть надо, Глеб Семенович!
Мамаша, не реви! Я понимаю: десять месяцев ехала, ребенку два часа, я
понимаю. Но что я могу сделать? Порядок такой.
Не могу видеть, как ты с ребенком мучаешься. Не могу! Ну ладно. Так и
быть. Смотри, что я делаю. Но только... тсс... Ради тебя. Ради Глеба
твоего Семеновича. Давай справку. (Ставит печать.) Никому еще в четный
квадратную не ставил. А тебе поставил. Кладу ее сюда. Приходи завтра в
любое время отдам. Ну чего у тебя слезы круглые капают? Круглые по чет-
ным, квадратные по нечетным. Глеб Семенович, ты это с молоком матери,
будь любезен...
Муха
Старая муха самоотверженно билась башкой о стекло. Наверно, часа пол-
тора. Отлетала назад, разворачивалась и, свирепо жужжа, бесстрашно шла
на таран.
По другую сторону окна, там сидела молодая, зеленая еще муха и полто-
ра часа, затаив дыхание, глядела на то, что делает старая. Правда, моло-
дая никак не могла взять в толк, зачем пробивать головой стекло, когда
рядом открыто окно настежь.
Два часа героически сражалась старая муха. Уже стекло вроде дрогнуло,
но и муха упала без сил. По пластунски добралась до открытого окна, пе-
ревалилась на карниз, где и раскинулась, дергая лапками.
Молодая муха подбежала и робко спросила:
- Простите, что отрываю, если не секрет, зачем биться головой о стек-
ло, когда рядом открыто?
Старая муха ответила, еле двигая челюстями:
- Глупая ты. Оттого что молодая. В открытое окно любой дурак вылететь
может. Ну а радости-то? Влетел, вылетел, влетел, вылетел. Разве живем
ради этого? А вот ты поработай своей головой, пока не распухнет, пока
пол с потолком не сольется! И когда жужжать уже нечем, вот тут и ползешь
туда, где открыто. Если б ты знала, как мне сейчас хорошо!
Молодая муха старалась не смотреть на распухшую голову старой, а та
продолжала:
- Мой папа всю жизнь бился головой о стекло. Мама покойная билась. И
мне завещали: только преодолевая трудности, почувствуешь себя человеком!
Поняла?
Вон окно, начинай!
Под лютню
Бунькин бродил по универмагу, смотрел, трогал, спрашивал цену и шел
дальше.
В отделе грампластинок, увидев симпатичную продавщицу, он задержался.
Облокотившись о прилавок, Бунькин под музыку разглядывал девушку, пока
ее не позвали: "Лизанька, на минутку!" Продавщица красиво двинулась в
сторону, всей фигурой попадая в такт музыки.
Провожая ее глазами, Бунькин увидел на конверте для пластинок знако-
мую картину: старинный молодой человек играл на чем-то деревянном. На
столе стоял роскошный букет и аппетитной горкой лежали фрукты. "Лют-
нист!" - радостно опознал Бунькин. Художник был, кажется, итальянец с
украинской фамилией на "о", но не Тинторетто.
Продавщица вернулась. "Взглянуть можно?" - спросил Бунькин, показывая
на конверт. "Стерео", - донеслось из продавщицы.
- А что там?
- Я же сказала - "стерео"! Платите четыре рубля за комплект. Осталось
три штуки.
Бунькин заплатил и подал чек. Девушка протянула ему пакет. Дома, ра-
зорвав бумагу, Бунькин увидел два конверта для пластинок. На каждом был
нарисован "Лютнист".
В первом конверте было пусто. Во втором лежал листок бумаги.
"Для получения наилучшего стереоэффекта, - читал Бунькин, -
1. Источники расположите на расстоянии около двух метров.
2. Сядьте посередине.
3. Голову поместите параллельно источникам.
4. Желаем приятного путешествия в эпоху Возрождения!"
Бунькин треугольником отмерил два метра. Поставил конверты на тумбоч-
ки. Сам сел посередине на стул. И, уставившись в стену перед собой, стал
слушать.
Стереоэффект был удивительный! Сначала наверху спустили воду. Потом
слева послышался детский смех. Внизу ударили в литавры или упала кастрю-
ля и кто-то выругался красивым баритоном. После этого забарабанил по
стеклу дождь и заныла скрипочка.
Бунькин, как зачарованный, смотрел в стену, чувствуя необъяснимое
волнение. А тут еще вступил рояль! Откуда-то сверху, где в первой части
спускали воду. Теперь это была гамма до диез мажор. Бунькин слышал ее не
в первый раз, но почему-то к горлу подступил комок. Бунькин зажмурился,
чтобы глаза отдохнули от рябящей стены, и подумал: "Великая вещь - ис-
кусство! Ни от чего я так безумно не отдыхаю, как от него. - Он сжал за-
текшие пальцы левой ноги. - И как я раньше жил без всего этого?! Без
Стравинского! Без Сезанна! Без Фолкнера! Читать его тяжело, но когда
прочтешь, - такое облегчение!"
Тут Бунькин услышал новый звук. Он открыл глаза. Звук шел справа. И
слева. Это была наверняка не скрипка. И не электробритва. Бунькин начал
вертеться на стуле туда-сюда и ахнул, увидев, как лютнист на левом кон-
верте пощипывает струны. Его коллега на правом конверте делал то же са-
мое. Звучала лютня!
Казалось, лютнисты щиплют не струны, а Бунькина, потому что по коже
забегали восхитительные мурашки. А тут еще продолжал заливаться рояль
наверху, ныла скрипочка под дождем и чей-то красивый баритон не то ру-
гался, не то пел что-то знакомое.
Вспомнив про инструкцию, Бунькин повернул голову параллельно конвер-
там и снова уставился в стену. И действительно, именно при таком распо-
ложении головы, глядя на обои, слушая лютню, он полностью ощутил красоту
картин великого итальянца с украинской фамилией на "о". Бунькин по-
чувствовал запах цветов, нарисованных на конверте, и вкус сладких груш.
Вот это был стереоэффект!
Бунькин подумал, что со временем можно будет собрать неплохую коллек-
цию картин. Он представил, как гости сидят и восхищенно смотрят в заты-
лок друг другу, любуясь стереокартинами, висящими по бокам.
...Прошло часа два. Два часа необычного общения с искусством! Появи-
лась приятная усталость, будто обежал весь Эрмитаж. Хотелось встать, по-
тянуться, но было неловко перед играющими лютнистами. Чувство было при-
мерно такое, как в музее, когда, рассматривая полотно, не отходишь от
картины раньше других, чтобы окружающие не подумали, будто ты не понима-
ешь в живописи.
Бунькин вспомнил, как однажды чуть с ума не сошел, когда с одним иди-
отом кружил около картины, заходил и справа и слева, подходил, отходил,
а тот за ним - шаг в шаг! Боялся показаться менее интеллигентным, скоти-
на. Хорошо, в семь часов дежурная выгнала обоих.
Но вот кончился дождь. Захлопнули крышку рояля. Перестали вибрировать
лютни, и женский голос наверху сказал: "Ну вот, теперь в комнате поря-
док. Пойди пылесос вычисти". Стало тихо. Бунькин встал, потянулся и по-
шел разогревать чай.
Через неделю Бунькин заглянул в отдел грампластинок. Продавщица все
так же, не мигая с того дня, смотрела поверх покупателей. Бунькин кашля-
нул и сказал: "Девушка, большое спасибо за лютнистов. Получил огромное
наслаждение. Новенького ничего нет? "
- А-а, - вздохнула продавщица. - Наконец-то. Возьмите. - Она достала
из-под прилавка пакет.
- Что это? - насторожился Бунькин.
- В тот день накладка вышла: прислали пустые конверты, пластинки по-
дослали только на этой неделе. А мы в тот день тысячу пустых конвертов
продали. И хоть бы кто за пластинками вернулся! Вы первый.
- Да-да, конечно, - бормотал Бунькин, - а что на пластинках?
- Итальянская музыка эпохи Возрождения.
"Прекрасно", - думал Бунькин, быстро шагая по улице. Он представил,
как под настоящую музыку Возрождения в окружении двух лютнистов смотрит
в стену...
Стереоэффект должен был получиться потрясающий.
Не порть людям!
Достаточно. Остальные куплеты я помню. Как бы вам это объяснить?..
Хочется больше оптимизма, жизнеутвердительности, я бы сказал. Нам песня
строить и жить, что делает? Помогает! Без песни было бы вокруг "до чего
же хорошо кругом"? После хорошей песни у людей чешутся руки. А после ва-
шего произведения я не знаю, что у них будет чесаться. Просто не знаю.
Искусство должно быть ясным, как сталь.
Что вы заладили: "Это - траурный марш". Я слышу, слышу. У меня отлич-
ный слух, иначе мне бы не доверили руководство этим участком музыки.
Будут играть на похоронах? Замечательно. Нам нужны современные жизне-
радостные похоронные марши. Но почему все так грустно, а? Что вам навея-
ло? Друг умер? Ну? А почему марш такой невеселый? Отчего во всем видите
только плохое? Похороны? Собрались родные, близкие, в кои-то веки все
вместе, а вам обязательно надо испортить людям настроение, да?
Не порть людям, не порть! Ваша задача - улучшать. А портить - не
порть.
Давайте-ка еще глянем, где ошибочка. Сыграйте, сыграйте. Так, так...
Стоп! Что надавили? Вот эту, черненькую? А зачем? Как ее? Ми-бемоль?
Попробуйте нажать вот эту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48