– Да, я это прекрасно поняла, спасибо. Вы не могли бы сказать мне, хватит ли оставшихся шести квинт на то, чтобы получить пропускную плитку?
– Пропускные плитки стоят шесть каролов пара, – ответила казначей.
Джела, стоявший в трех шагах позади ученого и на один шаг правее, решил, что в ее голосе начало звучать легкое раздражение.
– В этом случае я хочу получить две, с вашего разрешения, – сказала ученый спокойным голосом.
Казначей развернулась вместе с креслом, из сетки гнезд у себя за спиной выхватила зеленую папку, повернулась обратно и стремительным движением швырнула пакет, закрутившийся как снаряд, несущий смерть…
Джела сжал зубы и заставил застыть мышцы, которым хотелось совершить прыжок, подавил инстинкты, требовавшие от него принять удар и защитить своего пилота…
«Никогда, – услышал он из своей памяти глухой шепот, – ни на секунду не показывай, что видишь этого призрака».
«Правильно, – сказал он себе, впервые утешаясь привычной для кобольда тупой неподвижностью. – Она – не твой пилот. Твоего пилота…»
Но он не смог добавить «нет в живых», пусть даже она сама наверняка бы так сказала.
Неперехваченный снаряд продолжал лететь по своей траектории. Запоздало и неуклюже, тэй-Нордиф попыталась вытащить из рукава руку, заслонилась – пакет отлетел от ее запястья, ударился высоко о стену и со стуком упал на пол.
– Джела! – приказала тэй-Нордиф. – Подними это, – она указала на пакет, – … и принеси мне.
Он пришел в движение, неспешно прошагав к упавшему пакету, ощущая на себе пристальный взгляд казначея. Наклонившись, он поднял папку, а потом протопал назад, чтобы вложить ее в протянутую руку своей хозяйки.
– Хорошо, – бросила она небрежно. Она вложила пакет себе за кушак и снова протянула руку. – Джела, – четко проговорила она, – дай мне мой кошель.
Под внимательным взглядом казначея он отсчитал три своих медленных, спокойных удара сердца, потом стал шарить в карманах жилета, неуклюже вытащил потертый вельветовый кошель и протянул его неуверенно.
Тэй-Нордиф нетерпеливо вздохнула, выхватила кошелек, растянула завязку и шагнула к столу казначея.
– Один флан, как было договорено, – сказала она. – Входит ли в обычай выдача квитанции о принятых средствах?
Губы казначея вытянулись в ниточку, мышцы лица напряглись.
– Ваш счет доступен вам в любое время с любого терминала, связанного с Администрацией Озабэй, ученый.
– Я благодарна, – сказала тэй-Нордиф с поклоном, который, как решил Джела, был сделан ровно настолько низко, чтобы не стать откровенно грубым.
Казначей фыркнула и развернулась к своему экрану, снова взявшись за свой жезл.
– Удачного вам дня, ученый. Да будет ваша работа плодотворной, а все доказательства верными.
Идентификационная пластинка на секунду засияла оранжевым светом, раздался мелодичный перезвон – и искры света заплясали под тусклой поверхностью двери, соединяясь между собой, пока не слились в яркие буквы: «Мэйлин тэй-Нордиф».
Женщина издала возглас удовлетворения (нечто между смешком и вздохом) и оторвала ладонь от считывателя. Дверь тут же открылась, и в комнате за ней зажегся свет.
В отличие от спартанского и аккуратного жилого помещения кабинет оказался неприбранным и захламленным. Джела подумал, что устроить такой большой беспорядок в такой маленькой комнатке – само по себе достижение.
Полки закрывали три стены, но свитки и наборы данных, когда-то занимавшие их, отсутствовали, оставив только пыль и горсть несвязанных между собой логических плиток.
Зато на выщербленном и исцарапанном керамическом столе в центре комнаты громоздились обрезки трубок и шлангов, несколько бутылей с надписью «яд», переносная камера для расщепляющихся материалов, большая деревянная коробка без крышки, доверху набитая измятой и заляпанной тканью, и на этой ткани крепко спала оранжевая кошка.
– Ну что ж, – сказала тэй-Нордиф, обращаясь, похоже, к самой себе, – мне приходилось работать и в не столь хороших условиях.
Не без труда она протиснулась мимо стола и склонилась над конторкой, втиснутой в дальний и хуже всего освещенный угол, словно прежний хозяин кабинета хотел просто от нее избавиться. Джеле показалось, что реальная работа шла за столом, хотя что…
В дальнем углу замигал свет – это зажегся рабочий экран. Ученая немного повозилась в полумраке, нашла жезл ввода и выпрямилась, скользя пальцами вдоль его поверхности, стремительно переплетая нити. Джела был вынужден перейти к своей роли валуна, устремив взгляд на кучу мусора на столе и пытаясь понять смысл странных элементов, представить себе, что за устройство можно было составить из них.
– Джела, – сказала тэй-Нордиф тем задумчивым, нерезким голосом, который означал, что почти все ее мысли заняты чем-то гораздо более важным, чем он. – Отойди от двери.
Такой приказ, отданный кобольду, был весьма неопределенным, и это могло показывать, что она на самом деле думает о чем-то другом. Тем не менее он рассчитывал, что тэй-Нордиф даст ему ясный сигнал, если он загородит ей цель, и потому он неспешно переместился – медлительно, тупо и тяжело – вправо, что освободило доступ к двери и также дало ему удобную позицию, откуда виден был и вход, и его хозяйка.
В течение шести секунд не происходило ничего. Тэй-Нордиф продолжала работать своим жезлом, сосредоточив внимание на экране. Кошка в коробке потянулась и вздохнула, не просыпаясь.
Раздался звуковой сигнал, за которым последовал весьма запыхавшийся голос:
– Труденткател-Аштон явилась, ученая тэй-Нордиф. Тэй-Нордиф не оторвалась от своего экрана.
– Войдите, – рассеянно ответила она, и дверь открылась, впустив взволнованную молодую женщину в комбитрико и рабочем ремне, увешанном инструментами и плитками, свитками и самописцами – но без клинка истины или какого бы то ни было иного оружия, насколько это мог определить Джела.
– Ученый тэй-Нордиф, позвольте мне сказать, что для меня честь… – начала она.
Ученая даже не отвела глаз от своего экрана.
– Объясните, – прервала она ее, – состояние, в котором я нашла мой кабинет.
Трудентка тел-Аштон судорожно сглотнула.
– Слушаюсь. Этот кабинет прежде занимал ученый сер-Динтер, который не смог должным образом обосновать свою работу…
– Это имеет какое-то отношение к состоянию моего кабинета, трудентка? – резко перебила ее ученый.
Она повернулась от экрана, зажимая между ладонями дремлющий жезл.
Трудентка поспешно поклонилась.
– Ученый, я просто хотела объяснить, что аппаратура и… и…
– Отсутствие стандартных приборов? – резко оборвала ее ученый тэй-Нордиф. – Отсутствие логических плиток, рамок и средств хранения данных? Тот факт, что единственное кресло сломано, а терминал некондиционный?
Молчание.
– Трудентка, я жду объяснения этих недосмотров и помех моей работе. Я должна воспринимать прискорбное состояние этого кабинета как вызов? Возможно, здесь есть какой-то ученый, который счел мою работу недостойной? – Она задумчиво наклонила голову. – Может быть, это вы…
Трудентка тел-Аштон воздела руки – и Джела распознал неподдельный ужас.
– Ученый, нет! С моей стороны не было намерения… Труденты были чрезмерно… То есть я не ожидала, что новый ученый прибудет настолько быстро и что Второй председатель направит вас сюда, когда есть другие кабинеты, которые уже… Если бы я знала, что он хочет, чтобы вы находились рядом с ним и с Первым председателем…
Она запнулась, ахнула и нашла выход в поклоне – настолько глубоком, что согнулась пополам. В этой позе она оставалась до тех пор, пока тэй-Нордиф не приказала ей – довольно нетерпеливо – встать прямо.
Это трудентка сделала с заметным трепетом. Она расправила плечи и крепко стиснула пальцы на пряжке ремня.
– Так лучше. Я буду ожидать, что вы будете держаться так, как подобает ученому, пока будете служить моим трудентом, – заявила ученый тэй-Нордиф решительно и без экивоков. – Ученые не прибегают к оправданиям: их прибежище – хорошая работа и исчерпывающие доказательства. И теперь, – она повела жезлом, указывая на комнату в целом, – я требую, чтобы этот кабинет был приведен в порядок. Здесь будут два стула в добавление к моему рабочему креслу, и ни один из них не будет сломанным. Здесь будут стандартные справочники. Здесь будут логические плитки и плитки с данными и несколько крупных рамок, в дополнение к обычному набору. Вот это, – жезл указал на захламленный стол, – будет убрано. – Она опустила жезл. – Вам понятно, трудентка?
– Да, ученый, – ответила та хриплым голосом. – Однако я должна поставить вас в известность относительно определенных бюджетных ограничений. Те, чьи работы приносят башне доходы или покровителей, получают…
Жезл взметнулся вверх так стремительно, что трудентка отшатнулась.
– Моя работа, – заявила Мэйлин тэй-Нордиф, и каждое ее слово было твердым и холодным как камень, – является важнейшей. Я не допущу, чтобы потуги любого другого ученого были поставлены выше. Вы слышали, что мне требуется для того, чтобы вести работу – и вы это добудете. Я не знаю и не интересуюсь тем, как именно вы это сделаете. Можете украсть, если понадобится. Но вы доставите все, что мне требуется. Вы меня поняли, трудентка?
– Да, ученый, – прошептала трудентка.
– Хорошо. Можете начать с того, что уберете этот стол.
– Да, ученый, – снова прошептала трудентка, а потом добавила чуть громче: – Я моментально вернусь с тележкой.
– Хорошо. Я велю двери вас впустить. Трудентка ушла. Тэй-Нордиф снова повернулась к экрану, быстро перебирая пальцами нити на жезле. Дже-ла стоял и ждал.
Кошка, во время всего предшествовавшего скандала крепко спавшая в своей коробке, вдруг резко вскочила, шевеля ушами. Ее большие янтарные глаза устремились на Джелу. Животное село и начало вылизывать себе плечо.
Прошло время – не слишком долгое.
Дверь дала сигнал и открылась, впуская трудентку с обещанной тележкой. Она остановилась на пороге, хмуро рассматривая проблему, и, похоже, впервые заметила его самого. Ее глаза – карие и слегка навыкате – расширились, но в отличие от кошки она не смогла превратить свое изумление в более полезную деятельность.
– Джела для вас не представляет интереса, трудентка. – Тэй-Нордиф не отрывала взгляда от экрана. – Позовете его, если вам понадобится помощь, чтобы поднять что-то тяжелое. Джела! Помогай трудентке по ее просьбе.
Трудентка судорожно сглотнула. Ее губы приоткрылись, но она не издала ни звука. В конце концов она просто повернулась к нему спиной и начала собирать со стола всякую всячину и в полном беспорядке переносить ее в тележку. Она проявила достаточную, с точки зрения Джелы, осмотрительность насчет бутылей с ядом, а также достаточно тщательно проверила, что в переносной камере ничего нет и что источник питания отсоединен. Покончив с этим, она переключила свое внимание на коробку и кошку в коробке – та прервала свое мытье и с интересом за ней наблюдала.
Трудентка протянула руку – слишком сильно дрожащую, чтобы показаться уверенной. Кошка небрежно взмахнула лапой – и трудентка отскочила, засовывая в рот окровавленный палец.
Кошка зевнула.
Трудентка сжала губы, пошарила за ремнем и извлекла пару грязных рабочих перчаток. Натянула одну из них на пораненную руку.
– Оставьте ее, – приказала из дальнего угла тэй-Нордиф.
Трудентка растерянно моргнула:
– Кого оставить, простите?
– Кошку! – рявкнула ученый, явно не настроенная терпеть чужую глупость. – Оставьте ее.
Трудентка подняла взгляд на лицо Джелы. Ничего на нем не обнаружив, она снова посмотрела на кошку.
– И коробку тоже, ученый?
– Если без этого нельзя. Джела! Подними коробку. Подними кошку – осторожно. Принеси коробку и кошку – осторожно! – сюда ко мне. Сейчас же.
Он неспешно повиновался. Трудентка отошла, предусмотрительно убрав тележку у него с дороги. Кошка в коробке наблюдала за его приближением с интересом, повернув вперед ушки. Насколько Джела смогу судить по языку ее тела, она была спокойна, не агрессивна – точно такой же она была за мгновение до того, как поцарапала трудентку.
Однако трудентка подходила к кошке спереди. К счастью для него, он был кобольдом, у которого едва хватало сообразительности выполнять свои приказы на счет раз-два.
Он взял коробку одной рукой, ловко поймал второй кошку в тот момент, когда она из нее выпрыгивала, и зажал ее – осторожно – между рукой и собственным боком. Животное напряглось, но если и пустило в ход свои когти, то они оказались недостаточно длинными и острыми, чтобы проткнуть кожаную рубашку. Джела продолжал двигаться вперед, отбросив со своей дороги стол небрежным пинком – и подошел к терминалу.
Тэй-Нордиф положила жезл на шаткую конторку, протянула руку, поймала кошку за загривок и перенесла ее на вторую руку, продолжая крепко удерживать за шкирку. Она указала подбородком на пустую полку над терминалом.
– Поставь коробку туда, Джела. Осторожно.
Это был легкий бросок одной рукой – и не слишком сильный стук при приземлении. Тэй-Нордиф вздохнула.
– Трудентка тел-Аштон! – резко окликнула она, поворачиваясь к этой достойной личности, которая деловито отправляла оставшиеся непонятные детали со стола на тележку.
Оклик ученой заставил ее быстро поднять голову. Глаза ее расширились, горло судорожно сокращалось.
– Да, ученый?
– Предыдущий ученый… сер-Динтер? Какова была природа его работы? Кратко.
Трудентка закусила губу.
– Насколько простая трудентка может понять работу ученого, я полагаю, что он стремился… То есть он доказал существование прилегающих линий причинности.
– Да неужели? Жаль, что его доказательство не выдержало строгой проверки. – Ученый кивком указала на кошку у себя на руке. – А какую роль в этих доказательствах играла кошка?
– Я… Ученый намеревался осуществить практическую демонстрацию. Его работа привела его к убеждению, что низшее существо, жизни которого угрожает смертельная опасность, может при определенных условиях переместиться в… в ситуацию, где этой опасности не существует. – Она неловко взмахнула рукой, словно намереваясь указать на стол и хаос, который на нем располагался. – Сначала он работал с малы… со служителями башни. Однако эксперименты показали, что их природа хотя и была низкой, но все же оказалась слишком возвышенной для того, чтобы перемена статуса происходила инстинктивно. Отсюда кошки.
– Понятно. В чем состоял эксперимент?
– Кошку помещали в коробку, которую затем запечатывали, оставляя трубку для подвода отравляющего газа. Пусковым элементом было одиночное радиоактивное атомное ядро, которое в причинности, где совместно обитаем мы и кошка, имело пятидесятипроцентную вероятность распасться за определенное время. Если оно распадалось, газ выпускался.
– Убивая кошку, – сухо договорила ученый. – Исключительно односторонний эксперимент.
– Согласно доказательству ученого сер-Динтера, – сказала трудентка, подаваясь вперед с неподдельным энтузиазмом, – кошка не умирает, а уходит на соседнюю линию причинности. Когда мы, оставшиеся на данной линии причинности, открываем коробку, чтобы узнать, что произошло, мы видим мертвую кошку, потому что опыт научил нас видеть именно это…
Она поймала себя на том, что увлеклась, перевела дыхание и выпрямилась, с силой переплетя пальцы.
– Ученый сер-Динтер был занят усовершенствованием аппаратуры, которая должна была выявить и выделить момент перехода. Он… Его доказательство было опровергнуто раньше, чем он завершил этот аспект своей работы.
Наступила короткая пауза. Тэй-Нордиф, поглаживая кошку между ушей, сказала:
– Понятно. И вот эта кошка – последняя, оставшаяся в живых. – Она подняла голову и пристально посмотрела на трудентку. – На данной линии причинности, разумеется.
Трудентка колебалась, а ее руки продолжали упорно переплетаться друг с другом.
– Эта кошка, – сказала она (как показалось Джеле, тщательно подбирая слова), – эта кошка, ученый, побывала в коробке много раз. Ни разу ядро не распалось.
– Весьма везучее существо, как я вижу. Ну что ж. – Она почесала животное под подбородком и повела плечами. – Я питаю симпатию к кошкам. Поскольку эта больше не нужна для экспериментальных целей, я ее оставлю себе.
Трудентка поспешно поклонилась.
– Да, ученый. Конечно.
– Джела! – резко приказала тэй-Нордиф. – Возьми стул из угла у тебя за спиной и отнеси трудентке.
Он неуклюже повернулся и нашел стул – шаткое сооружение без четверти спинки и половины одной из ножек. Небрежно его подняв, он отнес его трудентке, как было приказано, и застыл, держа его в руке. Та тупо моргала, глядя на него.
– Он так не поместится в тележке, – сказала она.
– Джела! – распорядилась ученый из-за его спины. – Разломи стул на колене и положи куски на тележку.
Он подумал, что тут никаких трудностей не будет, и исполнил приказ, получив мимолетную и яростную радость от мелкого разрушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Пропускные плитки стоят шесть каролов пара, – ответила казначей.
Джела, стоявший в трех шагах позади ученого и на один шаг правее, решил, что в ее голосе начало звучать легкое раздражение.
– В этом случае я хочу получить две, с вашего разрешения, – сказала ученый спокойным голосом.
Казначей развернулась вместе с креслом, из сетки гнезд у себя за спиной выхватила зеленую папку, повернулась обратно и стремительным движением швырнула пакет, закрутившийся как снаряд, несущий смерть…
Джела сжал зубы и заставил застыть мышцы, которым хотелось совершить прыжок, подавил инстинкты, требовавшие от него принять удар и защитить своего пилота…
«Никогда, – услышал он из своей памяти глухой шепот, – ни на секунду не показывай, что видишь этого призрака».
«Правильно, – сказал он себе, впервые утешаясь привычной для кобольда тупой неподвижностью. – Она – не твой пилот. Твоего пилота…»
Но он не смог добавить «нет в живых», пусть даже она сама наверняка бы так сказала.
Неперехваченный снаряд продолжал лететь по своей траектории. Запоздало и неуклюже, тэй-Нордиф попыталась вытащить из рукава руку, заслонилась – пакет отлетел от ее запястья, ударился высоко о стену и со стуком упал на пол.
– Джела! – приказала тэй-Нордиф. – Подними это, – она указала на пакет, – … и принеси мне.
Он пришел в движение, неспешно прошагав к упавшему пакету, ощущая на себе пристальный взгляд казначея. Наклонившись, он поднял папку, а потом протопал назад, чтобы вложить ее в протянутую руку своей хозяйки.
– Хорошо, – бросила она небрежно. Она вложила пакет себе за кушак и снова протянула руку. – Джела, – четко проговорила она, – дай мне мой кошель.
Под внимательным взглядом казначея он отсчитал три своих медленных, спокойных удара сердца, потом стал шарить в карманах жилета, неуклюже вытащил потертый вельветовый кошель и протянул его неуверенно.
Тэй-Нордиф нетерпеливо вздохнула, выхватила кошелек, растянула завязку и шагнула к столу казначея.
– Один флан, как было договорено, – сказала она. – Входит ли в обычай выдача квитанции о принятых средствах?
Губы казначея вытянулись в ниточку, мышцы лица напряглись.
– Ваш счет доступен вам в любое время с любого терминала, связанного с Администрацией Озабэй, ученый.
– Я благодарна, – сказала тэй-Нордиф с поклоном, который, как решил Джела, был сделан ровно настолько низко, чтобы не стать откровенно грубым.
Казначей фыркнула и развернулась к своему экрану, снова взявшись за свой жезл.
– Удачного вам дня, ученый. Да будет ваша работа плодотворной, а все доказательства верными.
Идентификационная пластинка на секунду засияла оранжевым светом, раздался мелодичный перезвон – и искры света заплясали под тусклой поверхностью двери, соединяясь между собой, пока не слились в яркие буквы: «Мэйлин тэй-Нордиф».
Женщина издала возглас удовлетворения (нечто между смешком и вздохом) и оторвала ладонь от считывателя. Дверь тут же открылась, и в комнате за ней зажегся свет.
В отличие от спартанского и аккуратного жилого помещения кабинет оказался неприбранным и захламленным. Джела подумал, что устроить такой большой беспорядок в такой маленькой комнатке – само по себе достижение.
Полки закрывали три стены, но свитки и наборы данных, когда-то занимавшие их, отсутствовали, оставив только пыль и горсть несвязанных между собой логических плиток.
Зато на выщербленном и исцарапанном керамическом столе в центре комнаты громоздились обрезки трубок и шлангов, несколько бутылей с надписью «яд», переносная камера для расщепляющихся материалов, большая деревянная коробка без крышки, доверху набитая измятой и заляпанной тканью, и на этой ткани крепко спала оранжевая кошка.
– Ну что ж, – сказала тэй-Нордиф, обращаясь, похоже, к самой себе, – мне приходилось работать и в не столь хороших условиях.
Не без труда она протиснулась мимо стола и склонилась над конторкой, втиснутой в дальний и хуже всего освещенный угол, словно прежний хозяин кабинета хотел просто от нее избавиться. Джеле показалось, что реальная работа шла за столом, хотя что…
В дальнем углу замигал свет – это зажегся рабочий экран. Ученая немного повозилась в полумраке, нашла жезл ввода и выпрямилась, скользя пальцами вдоль его поверхности, стремительно переплетая нити. Джела был вынужден перейти к своей роли валуна, устремив взгляд на кучу мусора на столе и пытаясь понять смысл странных элементов, представить себе, что за устройство можно было составить из них.
– Джела, – сказала тэй-Нордиф тем задумчивым, нерезким голосом, который означал, что почти все ее мысли заняты чем-то гораздо более важным, чем он. – Отойди от двери.
Такой приказ, отданный кобольду, был весьма неопределенным, и это могло показывать, что она на самом деле думает о чем-то другом. Тем не менее он рассчитывал, что тэй-Нордиф даст ему ясный сигнал, если он загородит ей цель, и потому он неспешно переместился – медлительно, тупо и тяжело – вправо, что освободило доступ к двери и также дало ему удобную позицию, откуда виден был и вход, и его хозяйка.
В течение шести секунд не происходило ничего. Тэй-Нордиф продолжала работать своим жезлом, сосредоточив внимание на экране. Кошка в коробке потянулась и вздохнула, не просыпаясь.
Раздался звуковой сигнал, за которым последовал весьма запыхавшийся голос:
– Труденткател-Аштон явилась, ученая тэй-Нордиф. Тэй-Нордиф не оторвалась от своего экрана.
– Войдите, – рассеянно ответила она, и дверь открылась, впустив взволнованную молодую женщину в комбитрико и рабочем ремне, увешанном инструментами и плитками, свитками и самописцами – но без клинка истины или какого бы то ни было иного оружия, насколько это мог определить Джела.
– Ученый тэй-Нордиф, позвольте мне сказать, что для меня честь… – начала она.
Ученая даже не отвела глаз от своего экрана.
– Объясните, – прервала она ее, – состояние, в котором я нашла мой кабинет.
Трудентка тел-Аштон судорожно сглотнула.
– Слушаюсь. Этот кабинет прежде занимал ученый сер-Динтер, который не смог должным образом обосновать свою работу…
– Это имеет какое-то отношение к состоянию моего кабинета, трудентка? – резко перебила ее ученый.
Она повернулась от экрана, зажимая между ладонями дремлющий жезл.
Трудентка поспешно поклонилась.
– Ученый, я просто хотела объяснить, что аппаратура и… и…
– Отсутствие стандартных приборов? – резко оборвала ее ученый тэй-Нордиф. – Отсутствие логических плиток, рамок и средств хранения данных? Тот факт, что единственное кресло сломано, а терминал некондиционный?
Молчание.
– Трудентка, я жду объяснения этих недосмотров и помех моей работе. Я должна воспринимать прискорбное состояние этого кабинета как вызов? Возможно, здесь есть какой-то ученый, который счел мою работу недостойной? – Она задумчиво наклонила голову. – Может быть, это вы…
Трудентка тел-Аштон воздела руки – и Джела распознал неподдельный ужас.
– Ученый, нет! С моей стороны не было намерения… Труденты были чрезмерно… То есть я не ожидала, что новый ученый прибудет настолько быстро и что Второй председатель направит вас сюда, когда есть другие кабинеты, которые уже… Если бы я знала, что он хочет, чтобы вы находились рядом с ним и с Первым председателем…
Она запнулась, ахнула и нашла выход в поклоне – настолько глубоком, что согнулась пополам. В этой позе она оставалась до тех пор, пока тэй-Нордиф не приказала ей – довольно нетерпеливо – встать прямо.
Это трудентка сделала с заметным трепетом. Она расправила плечи и крепко стиснула пальцы на пряжке ремня.
– Так лучше. Я буду ожидать, что вы будете держаться так, как подобает ученому, пока будете служить моим трудентом, – заявила ученый тэй-Нордиф решительно и без экивоков. – Ученые не прибегают к оправданиям: их прибежище – хорошая работа и исчерпывающие доказательства. И теперь, – она повела жезлом, указывая на комнату в целом, – я требую, чтобы этот кабинет был приведен в порядок. Здесь будут два стула в добавление к моему рабочему креслу, и ни один из них не будет сломанным. Здесь будут стандартные справочники. Здесь будут логические плитки и плитки с данными и несколько крупных рамок, в дополнение к обычному набору. Вот это, – жезл указал на захламленный стол, – будет убрано. – Она опустила жезл. – Вам понятно, трудентка?
– Да, ученый, – ответила та хриплым голосом. – Однако я должна поставить вас в известность относительно определенных бюджетных ограничений. Те, чьи работы приносят башне доходы или покровителей, получают…
Жезл взметнулся вверх так стремительно, что трудентка отшатнулась.
– Моя работа, – заявила Мэйлин тэй-Нордиф, и каждое ее слово было твердым и холодным как камень, – является важнейшей. Я не допущу, чтобы потуги любого другого ученого были поставлены выше. Вы слышали, что мне требуется для того, чтобы вести работу – и вы это добудете. Я не знаю и не интересуюсь тем, как именно вы это сделаете. Можете украсть, если понадобится. Но вы доставите все, что мне требуется. Вы меня поняли, трудентка?
– Да, ученый, – прошептала трудентка.
– Хорошо. Можете начать с того, что уберете этот стол.
– Да, ученый, – снова прошептала трудентка, а потом добавила чуть громче: – Я моментально вернусь с тележкой.
– Хорошо. Я велю двери вас впустить. Трудентка ушла. Тэй-Нордиф снова повернулась к экрану, быстро перебирая пальцами нити на жезле. Дже-ла стоял и ждал.
Кошка, во время всего предшествовавшего скандала крепко спавшая в своей коробке, вдруг резко вскочила, шевеля ушами. Ее большие янтарные глаза устремились на Джелу. Животное село и начало вылизывать себе плечо.
Прошло время – не слишком долгое.
Дверь дала сигнал и открылась, впуская трудентку с обещанной тележкой. Она остановилась на пороге, хмуро рассматривая проблему, и, похоже, впервые заметила его самого. Ее глаза – карие и слегка навыкате – расширились, но в отличие от кошки она не смогла превратить свое изумление в более полезную деятельность.
– Джела для вас не представляет интереса, трудентка. – Тэй-Нордиф не отрывала взгляда от экрана. – Позовете его, если вам понадобится помощь, чтобы поднять что-то тяжелое. Джела! Помогай трудентке по ее просьбе.
Трудентка судорожно сглотнула. Ее губы приоткрылись, но она не издала ни звука. В конце концов она просто повернулась к нему спиной и начала собирать со стола всякую всячину и в полном беспорядке переносить ее в тележку. Она проявила достаточную, с точки зрения Джелы, осмотрительность насчет бутылей с ядом, а также достаточно тщательно проверила, что в переносной камере ничего нет и что источник питания отсоединен. Покончив с этим, она переключила свое внимание на коробку и кошку в коробке – та прервала свое мытье и с интересом за ней наблюдала.
Трудентка протянула руку – слишком сильно дрожащую, чтобы показаться уверенной. Кошка небрежно взмахнула лапой – и трудентка отскочила, засовывая в рот окровавленный палец.
Кошка зевнула.
Трудентка сжала губы, пошарила за ремнем и извлекла пару грязных рабочих перчаток. Натянула одну из них на пораненную руку.
– Оставьте ее, – приказала из дальнего угла тэй-Нордиф.
Трудентка растерянно моргнула:
– Кого оставить, простите?
– Кошку! – рявкнула ученый, явно не настроенная терпеть чужую глупость. – Оставьте ее.
Трудентка подняла взгляд на лицо Джелы. Ничего на нем не обнаружив, она снова посмотрела на кошку.
– И коробку тоже, ученый?
– Если без этого нельзя. Джела! Подними коробку. Подними кошку – осторожно. Принеси коробку и кошку – осторожно! – сюда ко мне. Сейчас же.
Он неспешно повиновался. Трудентка отошла, предусмотрительно убрав тележку у него с дороги. Кошка в коробке наблюдала за его приближением с интересом, повернув вперед ушки. Насколько Джела смогу судить по языку ее тела, она была спокойна, не агрессивна – точно такой же она была за мгновение до того, как поцарапала трудентку.
Однако трудентка подходила к кошке спереди. К счастью для него, он был кобольдом, у которого едва хватало сообразительности выполнять свои приказы на счет раз-два.
Он взял коробку одной рукой, ловко поймал второй кошку в тот момент, когда она из нее выпрыгивала, и зажал ее – осторожно – между рукой и собственным боком. Животное напряглось, но если и пустило в ход свои когти, то они оказались недостаточно длинными и острыми, чтобы проткнуть кожаную рубашку. Джела продолжал двигаться вперед, отбросив со своей дороги стол небрежным пинком – и подошел к терминалу.
Тэй-Нордиф положила жезл на шаткую конторку, протянула руку, поймала кошку за загривок и перенесла ее на вторую руку, продолжая крепко удерживать за шкирку. Она указала подбородком на пустую полку над терминалом.
– Поставь коробку туда, Джела. Осторожно.
Это был легкий бросок одной рукой – и не слишком сильный стук при приземлении. Тэй-Нордиф вздохнула.
– Трудентка тел-Аштон! – резко окликнула она, поворачиваясь к этой достойной личности, которая деловито отправляла оставшиеся непонятные детали со стола на тележку.
Оклик ученой заставил ее быстро поднять голову. Глаза ее расширились, горло судорожно сокращалось.
– Да, ученый?
– Предыдущий ученый… сер-Динтер? Какова была природа его работы? Кратко.
Трудентка закусила губу.
– Насколько простая трудентка может понять работу ученого, я полагаю, что он стремился… То есть он доказал существование прилегающих линий причинности.
– Да неужели? Жаль, что его доказательство не выдержало строгой проверки. – Ученый кивком указала на кошку у себя на руке. – А какую роль в этих доказательствах играла кошка?
– Я… Ученый намеревался осуществить практическую демонстрацию. Его работа привела его к убеждению, что низшее существо, жизни которого угрожает смертельная опасность, может при определенных условиях переместиться в… в ситуацию, где этой опасности не существует. – Она неловко взмахнула рукой, словно намереваясь указать на стол и хаос, который на нем располагался. – Сначала он работал с малы… со служителями башни. Однако эксперименты показали, что их природа хотя и была низкой, но все же оказалась слишком возвышенной для того, чтобы перемена статуса происходила инстинктивно. Отсюда кошки.
– Понятно. В чем состоял эксперимент?
– Кошку помещали в коробку, которую затем запечатывали, оставляя трубку для подвода отравляющего газа. Пусковым элементом было одиночное радиоактивное атомное ядро, которое в причинности, где совместно обитаем мы и кошка, имело пятидесятипроцентную вероятность распасться за определенное время. Если оно распадалось, газ выпускался.
– Убивая кошку, – сухо договорила ученый. – Исключительно односторонний эксперимент.
– Согласно доказательству ученого сер-Динтера, – сказала трудентка, подаваясь вперед с неподдельным энтузиазмом, – кошка не умирает, а уходит на соседнюю линию причинности. Когда мы, оставшиеся на данной линии причинности, открываем коробку, чтобы узнать, что произошло, мы видим мертвую кошку, потому что опыт научил нас видеть именно это…
Она поймала себя на том, что увлеклась, перевела дыхание и выпрямилась, с силой переплетя пальцы.
– Ученый сер-Динтер был занят усовершенствованием аппаратуры, которая должна была выявить и выделить момент перехода. Он… Его доказательство было опровергнуто раньше, чем он завершил этот аспект своей работы.
Наступила короткая пауза. Тэй-Нордиф, поглаживая кошку между ушей, сказала:
– Понятно. И вот эта кошка – последняя, оставшаяся в живых. – Она подняла голову и пристально посмотрела на трудентку. – На данной линии причинности, разумеется.
Трудентка колебалась, а ее руки продолжали упорно переплетаться друг с другом.
– Эта кошка, – сказала она (как показалось Джеле, тщательно подбирая слова), – эта кошка, ученый, побывала в коробке много раз. Ни разу ядро не распалось.
– Весьма везучее существо, как я вижу. Ну что ж. – Она почесала животное под подбородком и повела плечами. – Я питаю симпатию к кошкам. Поскольку эта больше не нужна для экспериментальных целей, я ее оставлю себе.
Трудентка поспешно поклонилась.
– Да, ученый. Конечно.
– Джела! – резко приказала тэй-Нордиф. – Возьми стул из угла у тебя за спиной и отнеси трудентке.
Он неуклюже повернулся и нашел стул – шаткое сооружение без четверти спинки и половины одной из ножек. Небрежно его подняв, он отнес его трудентке, как было приказано, и застыл, держа его в руке. Та тупо моргала, глядя на него.
– Он так не поместится в тележке, – сказала она.
– Джела! – распорядилась ученый из-за его спины. – Разломи стул на колене и положи куски на тележку.
Он подумал, что тут никаких трудностей не будет, и исполнил приказ, получив мимолетную и яростную радость от мелкого разрушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45