На сборы ушло совсем немного времени. Когда Аннабел застегивала сумку, на руку упала слеза. Как же она устала от слез…Аннабел подхватила сумку и на негнущихся ногах пошла к двери. Спускаясь с крыльца, она напомнила себе, что больше никогда не унизится. Не забудет о том, кем стала для всех.Аннабел неожиданно застыла на месте.Особенно для человека, запершего ее машину спортивной серебристой «ауди».Ничего себе постарался.Гигантский дуб мешал двинуться вперед, а «ауди» не давала выехать задом. Временные иллинойские номера не оставляли сомнений в том, чья это работа. Новой встречи с ним она не вынесет.Поэтому Аннабел потащила сумку обратно в коттедж, но не успела поставить на пол, как услышала скрип шин по гравию.Аннабел подскочила к окну, но это оказался не Хит. Темно-синий спортивный автомобиль едва не подпер «ауди». За деревьями не было видно, какой новый гость решил посетить лагерь.Нет, это уж слишком.Она опустилась на диван и закрыла лицо руками. Зачем ему понадобилось все усложнять?Легкие шаги прозвучали на крыльце. Женские шаги.В дверь постучали. Едва волоча ноги, она пересекла комнату, открыла дверь и вскрикнула. К чести Аннабел, это не походило на вопль из ужастика. Скорее на негромкий стон.— Знаю, — сказал знакомый голос. — Видала я и лучшие дни. Аннабел невольно отступила.— Вы голубая!— Косметическая процедура. Шелушение уже началось. Могу я войти?Аннабел отодвинулась. Даже если не брать во внимание голубое лицо, потрескавшееся, как сумочка из фальшивого крокодила, Порция была в явно не лучшей форме. Темные волосы примяты, и хоть и чистые, но не уложены. Спереди на белом свитере кофейное пятно. Она поправилась, и джинсы были ей малы не меньше чем на размер. Порция осмотрела коттедж.— Вы виделись с Хитом?— Что вы здесь делаете?Порция подошла к кухне и сунула голову в дверь.— Хочу организовать свое последнее знакомство. Вы выбрали Делани Лайтфилд. Я выбрала вас. Добро пожаловать в «Крепкие браки». Прежде всего попробуем найти косметику. Приличное платье тоже не помешало бы.— Вы спятили.Порция ответила на удивление жизнерадостной улыбкой.— Да, но не настолько, как раньше. Вообще жизнь стала интересной. Стоит только перепугать весь ресторан, — знаете, «Бургер Кинг», рядом с Бентон-Харбор, — как уже можно больше никогда не волноваться за свою внешность. Можно сказать, свободна, как птица.— Вы появились в «Бургер Кинг» в таком виде?— Туалетная остановка. Да и Боди подначил.— Боди?Порция снова улыбнулась. На общем голубом фоне ее прекрасные зубы казались желтоватыми.— Мы любовники. Больше чем любовники. Влюблены. Понимаю, все это безумие, но я никогда не была так счастлива. Мы поженимся. То есть он пока не согласился, но все впереди. — Она присмотрелась к Аннабел и нахмурилась. — Судя по красным глазам, вы поговорили с Хитом, и ничего хорошего из этого не вышло.— Наоборот, вышло. Я отказала ему и убралась восвояси. Порция воздела руки к небу:— Почему это меня не удивляет? Ну хватит. Игры закончились. Вы, дилетанты, поразвлеклись, пора отойти в сторону и позволить профессионалам показать класс.— Вижу, вы распростились не только с красотой, но и с разумом.Как ни странно, Порция не оскорбилась.— Ничего, вы еще будете завидовать моей красоте! Погоди те, пока не увидите, что кроется под всем этим.— Пока что придется поверить вам на слово.— Я просила Хита не говорить с вами без меня, но он упрямый осел. А вы… Уж кому-кому, а вам-то стоило быть более чувствительной. Неужели за все это время так ничему и не научились в своем же бизнесе? Два разных человека велели мне не называть вас дурочкой. Но, честно говоря, этот термин просто создан для вас.Разъяренная, Аннабел промаршировала к двери.— Спасибо за то, что заглянули. Жаль только, что вам приходится так рано уходить.Но Порция спокойно присела на ручку кресла.— Имеете ли вы хоть малейшее понятие, сколько мужества потребовалось ему, чтобы признать свою любовь к вам? Не говоря о том, чтобы приехать сюда и открыть вам сердце? А вы что сделали? Швырнули его чувства ему же в лицо, так? Крайне неумно, Аннабел, особенно если речь идет о Хите. Во всем, что касается эмоций, он очень не уверен в себе. Судя по словам Боди, подозреваю, что подсознательно он ожидал от вас именно такой реакции и теперь вряд ли наберется храбрости снова заговорить о своей любви.— Не уверен? Да он первый нахал во вселенной, — пыталась защититься Аннабел, но Порция сумела поколебать ее решимость, и почва под ногами уже не казалась такой твердой. — Он не любит меня, — объявила она более напористо. — Просто не может слышать, как ему говорят «нет».— Вы сильно ошибаетесь, — сказал кто-то сзади. Она порывисто развернулась. В дверях стоял Боди, в отличие от Порции прилично одетый — в серый свитер, прекрасно сидящие дорогие джинсы и высокие ботинки.Аннабел, сообразив, что Порция получила подкрепление, ринулась в атаку:— Это вас Хит прислал? Ну конечно. На него это похоже:? перекладывать на других те самые неприятные личные проблемы, которые сам так не любит решать.— Она все-таки стерва, — заметила Порция с таким видом, будто Аннабел здесь не было. Боди укоризненно пока чал головой:— Беби!Порция протянула ему руку.— Знаю-знаю, будь она мужчиной, получила бы репутацию агрессивной. Но по правде сказать, Боди, стерва — она всегда стерва.— Точно.— Рада, что ты меня понял, — рассмеялась Порция. Боди хмыкнул, и Аннабел почувствовала себя лишней на своей же территории.Боди наконец удалось отвести глаза от голубой женщины.— Хит не знает, что мы здесь. Я и сам узнал об этом из случайного разговора с малышкой Кевина, — заверил он, обнимая Порцию за плечи. — Дело в том, Аннабел, что, если Порция права? И скажем прямо, у нее больше опыта со всей этой хренотенью, чем у вас. И несмотря на то что сама она сделала все, чтобы испохабить свою жизнь, — что, должен сказать, честно старается исправить, — все же сумела счастливо устроить судьбу многих людей. Достаточно взглянуть на результаты. А что касается Хита… есть весьма простой способ все уладить.Схватка с обоими сильно истощила и без того невеликие ресурсы, и Аннабел устало рухнула на диван.— Когда речь заходит об этом человеке, ничего простого нет и быть не может.— На этот раз все не так, — покачал головой Боди. — Я видел, как он направился к тропинке, которая идет вокруг озера.Той самой, где она собиралась гулять сегодня днем.— Идите за ним, — посоветовал Боди. — А когда найдете, задайте два вопроса. Услышав ее ответы, сами поймете, что делать.— Два вопроса?— Совершенно верно. Сейчас скажу, какие именно.
Лиственная подстилка так промокла, что кроссовки Аннабел отсырели, а зубы дробно стучали. Скорее от нервов, констатировала она, чем от холода. Кто знает, вдруг сейчас она делает величайшую в жизни ошибку? Она не видела ничего особенного в вопросах, предложенных Боди, но тот был тверд как скала. Что же до Порции… эта женщина положительно ее пугала. Аннабел ничуть не удивилась бы, вытащи она из сумки пистолет. Порция и Боди казались ей невероятно странной парой, и хотя, на ее взгляд, совершенно не подходили друг другу, все же между ними существовало какое-то почти мистическое взаимопонимание. Очевидно, Аннабел предстоит еще многому научиться в своей профессии. Нужно признать, ее отношение к Порции тоже разительно изменилось. Трудно ненавидеть женщину, которая готова столько для вас сделать.Тропинка становилась круче, поднимаясь к скалистому обрыву, нависавшему над водой. Молли говорила, что они с Кевином иногда приходят сюда понырять. И тут она увидела Хита. Он стоял на самом краю, глядя на озеро: полы ветровки откинуты, кончики пальцев засунуты в задние карманы. Даже неухоженный и небритый, он был великолепен — вечный победитель в любой игре, какую бы ни вел, если не считать самой важной.Он услышал ее шаги и обернулся. Руки медленно опустились. Далеко на горизонте в небе плавала крошечная точка: улетающие воздушные шары. Хорошим знаком это ей не показалось.— Мне нужно задать тебе два вопроса, — начала она.Его поза, замкнутое лицо, словом, все напоминало ей о закрытых на зиму коттеджах: горячая вода отключена, занавески спущены, двери заперты.— Валяй, — глухо бросил он.Аннабел с заколотившимся сердцем обошла табличку: «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН».— Первый вопрос: где твой сотовый?— Сотовый? А зачем это тебе?Она сама не знала. Какая разница, куда он его сунул? Но Боди настоял именно на этом вопросе.— В последний раз я видел его в руках Пип.— Позволил ей стащить еще один телефон?— Нет. Сам отдал.Аннабел сглотнула и уставилась на него. Это становится серьезным.— Ты отдал ей сотовый? Но почему?— Это второй вопрос?— Нет. Вычеркни его. Второй вопрос… почему ты не отвечал на звонки Дина.— Ответил на один. Но он не знал, где ты.— Но почему он вообще тебе звонил?— Ты о чем? Честно говоря, я устал наблюдать, как окружающие суетятся с таким видом, словно весь мир вертится вокруг Дина Робиллара. И если ему внезапно взбрело в голову заиметь агента, еще не означает, что я должен встать по стойке «смирно» и взять руку под козырек. Свяжусь с ним, когда посчитаю нужным, а если этого недостаточно, пусть обращается к другим.Ноги Аннабел подкосились, и она поспешно села на ближайший камень.— О Господи, ты в самом деле меня любишь.— Я уже говорил, — парировал он.— Говорил, но я… Она задохнулась.Наконец до него дошло, что все изменилось.— Аннабел?Она пыталась ответить, честное слово, пыталась, но он снова перевернул ее мир кверху дном, и язык не повиновался.В глазах Хита надежда боролась с настороженностью. Его губы едва шевельнулись.— Ты мне веришь?— Угу.Сердце билось так, что все тело сотрясалось. Пришлось сжать руки, чтобы не дрожали.— Правда? Она кивнула.— И ты выйдешь за меня? Она снова кивнула.Больше ему ничего не потребовалось.С тихим стоном он поднял ее и поцеловал.Секунды… часы… она не знала, сколько длился поцелуй, но занял он большой участок территории, можно сказать, все ее лицо: губы, язык, зубы, щеки, веки и шею. Его руки проникли под ее свитер, легли на груди; она повозилась под его пиджаком, чтобы добраться до голого торса.Аннабел почти не помнила, как они добрались назад, в пустой коттедж. Только сердце пело, и ноги никак не хотели двигаться со скоростью ветра. Он подхватил ее на руки и понес. Она откинула голову и громко засмеялась в пустое небо.Они разделись, путаясь в одежде, натыкаясь на мебель и друг на друга, скинули грязную обувь, стянули мокрые джинсы, неуклюже попрыгали, чтобы сбросить влажные носки. К тому времени как он откинул покрывало и увлек ее в промерзшую кровать, Аннабел тряслась от холода. Он стал растирать ей руки и поясницу, согревая жаром своего тела, и припал губами к сморщенным соскам. Наконец его горячие пальцы нашли тугие складки между ее ногами и расправили, превратив их в согретые летним солнцем лепестки, орошенные благословенной влагой. Настало время предъявить свои права, и Аннабел тихо охнула, когда он вошел в нее.— Сладкая, сладкая Аннабел, я тебя так люблю, — шептал он, едва ли не впервые за много лет свободно изливая свое сердце.Она засмеялась от радости, глядя ему в глаза.— Я тоже тебя люблю.Он застонал, снова поцеловал ее и закинул ее ноги себе на плечи, стараясь, чтобы она вобрала его целиком. И они забылись не в прекрасно поставленном эротическом танце, но в грубом соитии, исполненном страсти и исступления, сладостных непристойностей, горячечных ласк, глубокого и полного доверия, такого же чистого и священного, как обеты у алтаря.Прошло много-много времени, прежде чем они вспомнили, что горячей воды нет, и, ругаясь, смеясь и целуясь, стали плескать друг на друга, что привело их обратно в постель. Весь остаток дня они занимались любовью.Только вечером реальность ворвалась в виде громкого стука в дверь, сопровождаемого голосом Порции:— Обслуживание номеров!Хит долго ворчал, прежде чем обернуть полотенцем бедра и неохотно поплестись к двери. Вернулся он с пакетом из оберточной бумаги, наполненным едой. Они накинулись на сандвичи с ростбифом, сочные мичиганские яблоки и липкий, райского вкуса пирог с тыквой.Все это они запивали тепловатым пивом, а потом, сытые и чуть пьяные, задремали в объятиях друг друга.Было уже темно, когда Аннабел проснулась. Завернувшись в покрывало, она вышла в гостиную, отыскала сотовый и набрала номер Дина. Голосовая почта была включена.— Знаю, приятель, Хит тебя отшил, и извиняюсь за него. Парень влюблен и не может с собой совладать, — начала она, улыбаясь. — Обещаю, он позвонит прямо с утра, и не смей искать другого агента. Я серьезно, Дин, если подпишешь контракт с кем-то, кроме Хита, мы с тобой смертельные враги, и я больше никогда слова тебе не скажу. Мало того, разнесу по всему Чикаго, что в спальне над своей кроватью ты повесил гигантский постер со своей физиономией, что, возможно, чистая правда.Все еще ухмыляясь, она повесила трубку и вытащила из ящика стола обтрепанный пожелтевший блокнот с линованной бумагой и огрызок карандаша.Вернувшись в спальню, она включила лампу и залезла под одеяло. Ноги ужасно замерзли, поэтому она поставила ступни на теплое бедро Хита. Тот взвыл и, подскочив, опустился на подушки.— Ну, ты мне за это заплатишь.— Надеюсь.Она опустила блокнот на колено и стала любоваться Хитом. Он выглядел настоящим свирепым пиратом. Смуглая кожа, резко контрастирующая с белоснежными подушками, темные волосы и бандитская щетина, всю ночь царапавшая различные чувствительные части ее тела.— Ладно, любовничек, переходим к делу.Он приподнялся повыше и с любопытством заглянул в блокнот.— А это обязательно?— Ты спятил! Думаешь, я выйду за Питона без сверхнадежного брачного контракта? Я еще из ума не выжила.Он полез под одеяло, ловя ее холодную ногу.— Где уж там! Такого счастья мне не дождаться.— Пункт первый…Пока он растирал ее ступни, она деловито писала.— Никаких сотовых, записных книжек, наручных компьютеров, мини-факсов и других электронных приборов, которые еще предстоит изобрести, за нашим обеденным столом.Он стал перебирать ее пальцы. — А если мы едим в ресторане?— Особенно если мы едим в ресторане.— Исключи заведения фаст-фуд, и по рукам.Аннабел немного подумала.— Согласна.— Теперь моя очередь. — Он положил ее ногу себе на живот. — Некоторые электронные приборы, исключая вышеупомянутые, не только позволены, но и приветствуются в спальне. Выбор приборов принадлежит мне.— Если ты не вернешь мой каталог…— Пиши, — велел он, показывая на блокнот. Пришлось послушаться.Одеяло сползло с него до пояса, и Аннабел так увлеклась зрелищем мускулистого торса, что забыла о блокноте. Но тут Хит объявил:— Разногласия из-за денег являются веской причиной для развода.— Никаких проблем, — отмахнулась она. — Твои деньги — наши деньги. Мои деньги — мои деньги… Ну вот. Записано.— Мне стоило бы отправить тебя на переговоры с Фэб. Здорово торгуешься!Она грозно ткнула карандашом в его широкую грудь.— На тот невероятный случай, если после свадьбы я обнаружу, что твоя декларация вечной любви и преданности была чистой липой, придуманной в компании с Боди и Голубым призраком…Он принялся массировать ее подъем.— Вот из-за этого я бы не страдал бессонницей.— Повторяю: на случай. Тогда ты отдаешь мне все свои земные владения, посыпаешь голову пеплом и навсегда покидаешь страну.— Заметано.— Да, и вручаешь мне свои билеты на матчи «Сокс», чтобы я смогла сжечь их у тебя на глазах.— Только если получу кое-что в обмен.— Что именно?— Безлимитный секс. Как я хочу, где хочу, когда хочу… и тому подобное. Заднее сиденье твоей блестящей новой «ауди», мой письменный стол…— Определенно заметано.— И дети.Вот тут она поперхнулась.— Д-да. О да.Но столь явные проявления эмоций оставили его равнодушным. Питон нанес смертельный удар:— И мы будем встречаться с твоей семьей не менее шести раз в году.Блокнот выпал из рук Аннабел.— А вот этого не будет!— Пять, и я усмирю твоих братьев.— Один.Он уронил ее ногу.— Черт возьми, Аннабел, я согласен на четыре раза до рождения первого ребенка, а потом мы будем видеться шесть раз в году, и это не подлежит обсуждению.Он выхватил у нее блокнот и начал писать.— Прекрасно, — парировала она, — я буду пропадать в салонах красоты, пока ты станешь просиживать штаны в гостиной и жаловаться на ограничения шестидесятичасовой рабочей недели.— Ну и язва же ты! — засмеялся он. — Я точно знаю, что тебе не терпится похвастаться перед Кэндис своим первенцем.— Ну вот мы и подошли к самому главному.Она помедлила, отобрала блокнот, но буквы расплывались перед глазами. Как бы она ни боялась вторжения реальности, момент настал.— Хит, как же ты собираешься воспитывать тех детей, которые у нас будут, если работаешь по шестьдесят часов в неделю? — осторожно начала она, боясь все испортить. — У меня, в «Идеальной паре», гибкий график, но… я знаю, как ты любишь свою работу, и ни за что не хотела бы, чтобы ты ее бросил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Лиственная подстилка так промокла, что кроссовки Аннабел отсырели, а зубы дробно стучали. Скорее от нервов, констатировала она, чем от холода. Кто знает, вдруг сейчас она делает величайшую в жизни ошибку? Она не видела ничего особенного в вопросах, предложенных Боди, но тот был тверд как скала. Что же до Порции… эта женщина положительно ее пугала. Аннабел ничуть не удивилась бы, вытащи она из сумки пистолет. Порция и Боди казались ей невероятно странной парой, и хотя, на ее взгляд, совершенно не подходили друг другу, все же между ними существовало какое-то почти мистическое взаимопонимание. Очевидно, Аннабел предстоит еще многому научиться в своей профессии. Нужно признать, ее отношение к Порции тоже разительно изменилось. Трудно ненавидеть женщину, которая готова столько для вас сделать.Тропинка становилась круче, поднимаясь к скалистому обрыву, нависавшему над водой. Молли говорила, что они с Кевином иногда приходят сюда понырять. И тут она увидела Хита. Он стоял на самом краю, глядя на озеро: полы ветровки откинуты, кончики пальцев засунуты в задние карманы. Даже неухоженный и небритый, он был великолепен — вечный победитель в любой игре, какую бы ни вел, если не считать самой важной.Он услышал ее шаги и обернулся. Руки медленно опустились. Далеко на горизонте в небе плавала крошечная точка: улетающие воздушные шары. Хорошим знаком это ей не показалось.— Мне нужно задать тебе два вопроса, — начала она.Его поза, замкнутое лицо, словом, все напоминало ей о закрытых на зиму коттеджах: горячая вода отключена, занавески спущены, двери заперты.— Валяй, — глухо бросил он.Аннабел с заколотившимся сердцем обошла табличку: «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН».— Первый вопрос: где твой сотовый?— Сотовый? А зачем это тебе?Она сама не знала. Какая разница, куда он его сунул? Но Боди настоял именно на этом вопросе.— В последний раз я видел его в руках Пип.— Позволил ей стащить еще один телефон?— Нет. Сам отдал.Аннабел сглотнула и уставилась на него. Это становится серьезным.— Ты отдал ей сотовый? Но почему?— Это второй вопрос?— Нет. Вычеркни его. Второй вопрос… почему ты не отвечал на звонки Дина.— Ответил на один. Но он не знал, где ты.— Но почему он вообще тебе звонил?— Ты о чем? Честно говоря, я устал наблюдать, как окружающие суетятся с таким видом, словно весь мир вертится вокруг Дина Робиллара. И если ему внезапно взбрело в голову заиметь агента, еще не означает, что я должен встать по стойке «смирно» и взять руку под козырек. Свяжусь с ним, когда посчитаю нужным, а если этого недостаточно, пусть обращается к другим.Ноги Аннабел подкосились, и она поспешно села на ближайший камень.— О Господи, ты в самом деле меня любишь.— Я уже говорил, — парировал он.— Говорил, но я… Она задохнулась.Наконец до него дошло, что все изменилось.— Аннабел?Она пыталась ответить, честное слово, пыталась, но он снова перевернул ее мир кверху дном, и язык не повиновался.В глазах Хита надежда боролась с настороженностью. Его губы едва шевельнулись.— Ты мне веришь?— Угу.Сердце билось так, что все тело сотрясалось. Пришлось сжать руки, чтобы не дрожали.— Правда? Она кивнула.— И ты выйдешь за меня? Она снова кивнула.Больше ему ничего не потребовалось.С тихим стоном он поднял ее и поцеловал.Секунды… часы… она не знала, сколько длился поцелуй, но занял он большой участок территории, можно сказать, все ее лицо: губы, язык, зубы, щеки, веки и шею. Его руки проникли под ее свитер, легли на груди; она повозилась под его пиджаком, чтобы добраться до голого торса.Аннабел почти не помнила, как они добрались назад, в пустой коттедж. Только сердце пело, и ноги никак не хотели двигаться со скоростью ветра. Он подхватил ее на руки и понес. Она откинула голову и громко засмеялась в пустое небо.Они разделись, путаясь в одежде, натыкаясь на мебель и друг на друга, скинули грязную обувь, стянули мокрые джинсы, неуклюже попрыгали, чтобы сбросить влажные носки. К тому времени как он откинул покрывало и увлек ее в промерзшую кровать, Аннабел тряслась от холода. Он стал растирать ей руки и поясницу, согревая жаром своего тела, и припал губами к сморщенным соскам. Наконец его горячие пальцы нашли тугие складки между ее ногами и расправили, превратив их в согретые летним солнцем лепестки, орошенные благословенной влагой. Настало время предъявить свои права, и Аннабел тихо охнула, когда он вошел в нее.— Сладкая, сладкая Аннабел, я тебя так люблю, — шептал он, едва ли не впервые за много лет свободно изливая свое сердце.Она засмеялась от радости, глядя ему в глаза.— Я тоже тебя люблю.Он застонал, снова поцеловал ее и закинул ее ноги себе на плечи, стараясь, чтобы она вобрала его целиком. И они забылись не в прекрасно поставленном эротическом танце, но в грубом соитии, исполненном страсти и исступления, сладостных непристойностей, горячечных ласк, глубокого и полного доверия, такого же чистого и священного, как обеты у алтаря.Прошло много-много времени, прежде чем они вспомнили, что горячей воды нет, и, ругаясь, смеясь и целуясь, стали плескать друг на друга, что привело их обратно в постель. Весь остаток дня они занимались любовью.Только вечером реальность ворвалась в виде громкого стука в дверь, сопровождаемого голосом Порции:— Обслуживание номеров!Хит долго ворчал, прежде чем обернуть полотенцем бедра и неохотно поплестись к двери. Вернулся он с пакетом из оберточной бумаги, наполненным едой. Они накинулись на сандвичи с ростбифом, сочные мичиганские яблоки и липкий, райского вкуса пирог с тыквой.Все это они запивали тепловатым пивом, а потом, сытые и чуть пьяные, задремали в объятиях друг друга.Было уже темно, когда Аннабел проснулась. Завернувшись в покрывало, она вышла в гостиную, отыскала сотовый и набрала номер Дина. Голосовая почта была включена.— Знаю, приятель, Хит тебя отшил, и извиняюсь за него. Парень влюблен и не может с собой совладать, — начала она, улыбаясь. — Обещаю, он позвонит прямо с утра, и не смей искать другого агента. Я серьезно, Дин, если подпишешь контракт с кем-то, кроме Хита, мы с тобой смертельные враги, и я больше никогда слова тебе не скажу. Мало того, разнесу по всему Чикаго, что в спальне над своей кроватью ты повесил гигантский постер со своей физиономией, что, возможно, чистая правда.Все еще ухмыляясь, она повесила трубку и вытащила из ящика стола обтрепанный пожелтевший блокнот с линованной бумагой и огрызок карандаша.Вернувшись в спальню, она включила лампу и залезла под одеяло. Ноги ужасно замерзли, поэтому она поставила ступни на теплое бедро Хита. Тот взвыл и, подскочив, опустился на подушки.— Ну, ты мне за это заплатишь.— Надеюсь.Она опустила блокнот на колено и стала любоваться Хитом. Он выглядел настоящим свирепым пиратом. Смуглая кожа, резко контрастирующая с белоснежными подушками, темные волосы и бандитская щетина, всю ночь царапавшая различные чувствительные части ее тела.— Ладно, любовничек, переходим к делу.Он приподнялся повыше и с любопытством заглянул в блокнот.— А это обязательно?— Ты спятил! Думаешь, я выйду за Питона без сверхнадежного брачного контракта? Я еще из ума не выжила.Он полез под одеяло, ловя ее холодную ногу.— Где уж там! Такого счастья мне не дождаться.— Пункт первый…Пока он растирал ее ступни, она деловито писала.— Никаких сотовых, записных книжек, наручных компьютеров, мини-факсов и других электронных приборов, которые еще предстоит изобрести, за нашим обеденным столом.Он стал перебирать ее пальцы. — А если мы едим в ресторане?— Особенно если мы едим в ресторане.— Исключи заведения фаст-фуд, и по рукам.Аннабел немного подумала.— Согласна.— Теперь моя очередь. — Он положил ее ногу себе на живот. — Некоторые электронные приборы, исключая вышеупомянутые, не только позволены, но и приветствуются в спальне. Выбор приборов принадлежит мне.— Если ты не вернешь мой каталог…— Пиши, — велел он, показывая на блокнот. Пришлось послушаться.Одеяло сползло с него до пояса, и Аннабел так увлеклась зрелищем мускулистого торса, что забыла о блокноте. Но тут Хит объявил:— Разногласия из-за денег являются веской причиной для развода.— Никаких проблем, — отмахнулась она. — Твои деньги — наши деньги. Мои деньги — мои деньги… Ну вот. Записано.— Мне стоило бы отправить тебя на переговоры с Фэб. Здорово торгуешься!Она грозно ткнула карандашом в его широкую грудь.— На тот невероятный случай, если после свадьбы я обнаружу, что твоя декларация вечной любви и преданности была чистой липой, придуманной в компании с Боди и Голубым призраком…Он принялся массировать ее подъем.— Вот из-за этого я бы не страдал бессонницей.— Повторяю: на случай. Тогда ты отдаешь мне все свои земные владения, посыпаешь голову пеплом и навсегда покидаешь страну.— Заметано.— Да, и вручаешь мне свои билеты на матчи «Сокс», чтобы я смогла сжечь их у тебя на глазах.— Только если получу кое-что в обмен.— Что именно?— Безлимитный секс. Как я хочу, где хочу, когда хочу… и тому подобное. Заднее сиденье твоей блестящей новой «ауди», мой письменный стол…— Определенно заметано.— И дети.Вот тут она поперхнулась.— Д-да. О да.Но столь явные проявления эмоций оставили его равнодушным. Питон нанес смертельный удар:— И мы будем встречаться с твоей семьей не менее шести раз в году.Блокнот выпал из рук Аннабел.— А вот этого не будет!— Пять, и я усмирю твоих братьев.— Один.Он уронил ее ногу.— Черт возьми, Аннабел, я согласен на четыре раза до рождения первого ребенка, а потом мы будем видеться шесть раз в году, и это не подлежит обсуждению.Он выхватил у нее блокнот и начал писать.— Прекрасно, — парировала она, — я буду пропадать в салонах красоты, пока ты станешь просиживать штаны в гостиной и жаловаться на ограничения шестидесятичасовой рабочей недели.— Ну и язва же ты! — засмеялся он. — Я точно знаю, что тебе не терпится похвастаться перед Кэндис своим первенцем.— Ну вот мы и подошли к самому главному.Она помедлила, отобрала блокнот, но буквы расплывались перед глазами. Как бы она ни боялась вторжения реальности, момент настал.— Хит, как же ты собираешься воспитывать тех детей, которые у нас будут, если работаешь по шестьдесят часов в неделю? — осторожно начала она, боясь все испортить. — У меня, в «Идеальной паре», гибкий график, но… я знаю, как ты любишь свою работу, и ни за что не хотела бы, чтобы ты ее бросил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40