– У меня нет ощущения, что я бывал здесь с кем бы то ни было, кроме тебя, но я не могу полностью доверять своим ощущениям, особенно в том, что касается Дженни. Я едва помню, как она выглядит.
– Выходит, кое-что о ней ты все же помнишь?
– Да, пожалуй, – неохотно признался Адам. – В памяти сохранился образ – я видел во сне, как она, закинув мне руки за шею, радостно смеется. Возможно, это было как раз тогда, когда я сделал ей предложение.
– Очень может быть. – Ни один мускул не дрогнул на лице Марии, когда она плавно направилась к двери, ведущей в коридор. – Спасибо за то, что поделился со мной тем, что так для тебя важно.
В сердце его словно воткнули кинжал. Она уходила прочь, и вскоре она навсегда уйдет из его жизни. Думать об этом невыносимо.
Он настиг ее в тот момент, когда она готова была открыть дверь.
– Мария…
Она обернулась. В глазах ее стояла мука. Они бросились друг другу навстречу, словно охваченные лихорадкой безумия, целуя, лаская друг друга. Пальцы его погрузились в ее солнечные волосы. Он пил сладость ее рта, пьянящую как вино, обнимал ее теплое тело, которое было словно для него слеплено. Он забыл о разделявшей их пропасти, лаская ее, целуя ее, вдыхая ее аромат. Мария – его ангел-хранитель, восторг его души, сама жизнь его. Он хотел вечно быть с ней, защищать ее и беречь, вечно любить ее.
– Я пытаюсь делать то, что должна, Адам, – срывающимся голосом прошептала она, – но так трудно хотеть тебя и знать, что ты – не мой.
Он прижал ее спиной к двери. Бедра их пульсировали в инстинктивном желании соединиться. Сгорая от нежности, он целовал ее горло.
– Как такое может не быть праведным?
Она задыхалась. Пальцы ее впивались ему в спину. Неожиданно она оттолкнула его от себя и отвернулась, все еще трудно дыша.
– То, что мы делаем, – бесчестно. Мы не должны поддаваться искушению, как бы нас ни побуждало к тому вожделение.
Он хотел вновь обнять ее. Более того, он хотел отнести ее на кровать и делать все то, что требовала от него его природа, его страсть. Но тот участок сознания, который еще был способен к разумным умозаключениям, принимал ее правоту.
– То, что я чувствую к тебе, намного превосходит вожделение. Но… вопросы чести…
– Мы больше не должны оставаться наедине. – Она улыбнулась дрожащими губами и пригладила волосы. Когда успел распуститься узел? – Ни у кого из нас нет для этого достаточной силы воли.
– Мы не должны оставаться наедине, но, безусловно, мы можем вместе бывать на людях хотя бы то недолгое время, что нам осталось. – Ему нужно собрать достаточно воспоминаний, чтобы утешаться ими все те темные годы, что маячат впереди. Те годы, что он проживет после того, как она уедет. – Я хочу пригласить тебя прокатиться завтра утром верхом вместе со мной. Ты согласна? На лошадях, и в парке, и в сопровождении конюха мы, конечно же, сможем избежать искушения. Мария грустно вздохнула:
– Будь во мне хоть толика разума, я сказала бы «нет», но я уже не раз доказывала, что благоразумие – не моя добродетель. Хорошо, завтра утром я поеду с тобой на прогулку. Но сегодня вечером ужинать я буду одна у себя. Не думаю, что я смогу спокойно сидеть с тобой за одним столом после того, что мы только что пережили.
Теперь, когда ему есть, чего ждать от следующего утра, он сможет пережить остаток дня и ночь. Он даже смог попрощаться с ней, сохраняя некое подобие хладнокровия.
– Позволь мне выглянуть в коридор. Лучше будет, если никто не увидит, как ты выходишь из моей спальни.
Она вновь пригладила волосы и постаралась придать лицу выражение холодной безучастности.
– Разумеется. Давай будем хотя бы соблюдать видимость приличий, если вести себя как подобает нам не по силам.
Он открыл дверь и выглянул. Никого. Отступив от двери в глубь комнаты, он выпустил Марию.
Но когда она уходила, он прикоснулся к ее сияющим волосам и крепко ухватился за это шелковистое воспоминание.
Глава 27
Вернувшись к себе, Мария, вся дрожа, упала на кровать. Было бы ей сейчас лучше, если бы Адам не простил ей ее ложь? Пожалуй, да. Гордость не позволила бы ей так убиваться по мужчине, который ее не хочет. Но теперь, когда она знала, что Адам ее простил и хочет быть с ней, между ними непреодолимой преградой встали законы и условности того общества, которому принадлежал ее возлюбленный.
Ей пришла в голову опасная и греховная мысль, которая точно ни когда не пришла бы в голову Саре. Мысль о том, что она могла бы соблазнить его и вынудить тем самым на ней жениться. Амнезия все же повлияла на его восприятие действительности: код чести джентльмена, по-видимому, теперь значил для него не так много, как до рокового кораблекрушения. Эта мысль искушала… очень сильно искушала. Но Адам переживал совершенно особый период жизни, когда все его видение мира, восприятие событий и их оценка, отношение к людям и тем правилам, по которым они живут, находились в состоянии непрерывных и непредсказуемых перемен. Будет непоправимой глупостью склонить его к тому, о чем он, возможно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь.
И все же мысль была… болезненно заманчивой.
Рано утром следующего дня Мария и Джулия вместе пили чай с тостами в смежной с их спальнями гостиной. Затем Джулия помогла Марии облачиться в темно-коричневый костюм для верховой езды с серебряной оторочкой – тот, в котором Адам ее прежде не видел.
После ухода Джулии Мария внимательно изучила свое отражение в зеркале. Пожалуй, она не посрамит своим видом герцога. Несмотря на то что наряд этот был не новым – его отдала ей несколько лет назад одна пожилая дама – перелицованный и перекроенный умелыми руками Марии, он выглядел так, словно был сшит только вчера и по последней моде.
Безжалостно Мария напомнила себе о том, что само происхождение наряда как нельзя лучше иллюстрирует ту пропасть, что пролегла между Адамом и ею. Он был герцогом, она – приживалкой, довольствующейся кусками с чужого стола и нарядами с чужого плеча. Кроме того, он был обручен с девушкой из своего круга. Они жили в разных мирах.
Осторожно Мария заправила непослушный локон под шляпку в форме кивера. Внешне все должно быть безупречно. Она не даст ни единого повода тем, кто хотел бы упрекнуть ее в том, что она выглядела и вела себя не как настоящая леди во время конной прогулки в Гайд-парке с мужчиной, с которым ей не суждено иметь будущего.
Она вышла из комнаты и направилась к парадной лестнице. Внизу, в холле, ее уже ждал Адам. Он смотрел на нее с восхищением.
Она замерла на мгновение, осознав, что выражение глаз ей неподконтрольно – в отличие от всего прочего. Она молилась о том, чтобы взгляд не выдавал ее так же безжалостно, как выдавало Адама выражение его глаз.
Мария продолжила спускаться по лестнице.
– Чудесное утро для прогулки.
– Да, это так. И мне нравится, как выглядят лошади, которых подобрал для нас главный конюх, – ответил Адам с той же деланной непринужденностью, что и Мария.
Они продолжали обмениваться ничего не значащими банальностями и тогда, когда вышли из дома и направились к конюшням. И еще: они избегали смотреть друг на друга.
Кони на самом деле были красивы. Мария воспользовалась специальным приспособлением, чтобы запрыгнуть в седло гнедой кобылы, которую выбрал для нее конюх Адама. Лучше не позволять Адаму ей помогать. Теперь, так болезненно остро ощущая его близость, она уже понимала, что поступила бы мудрее, отклонив его приглашение. Но с другой стороны, быстрый галоп, возможно, поможет ей сбросить напряжение, усмирить беспокойное волнение в крови.
Следом за Мерфи, худощавым угрюмым ирландцем, они направились в парк по улицам Мейфэра, привлекая к себе внимание, несмотря на ранний час. Мария смогла немного расслабиться лишь тогда, когда они достигли Гайд-парка. Во второй половине дня аллея для верховой езды Роттен-роу была бы запружена экипажами, но в этот ранний час она была почти пустынна.
– Догони меня! – бросила Мария Адаму, пустив кобылу в галоп. – Встречаемся в конце Роттен-роу.
Песок упруго и мягко пружинил под копытами. Ветер дул в лицо, даря ощущение восторга. Легко верилось в то, что от проблем можно запросто убежать. Она слышала смех Адама за спиной. Догнав ее, он понесся рядом, и так, плечо к плечу, они доскакали до конца Роттен-роу.
Когда они приблизились к концу аллеи, Мария перевела лошадь на шаг. Адам сделал то же. Когда они повернули назад, Мария похлопала гнедую кобылу по шее.
– У вас действительно отличные лошади, Эштон.
– Я и сам удивился, когда понял, насколько хорошо разбираюсь в лошадях, хотя я думаю, что благодарить за свои знания, как и за обитателей своих конюшен, должен Мерфи. – Адам медленно окинул Марию взглядом, любуясь ею. – Ты выглядишь прелестно в этом костюме. Не все блондинки могут позволить себе темно-коричневый цвет.
Не обращая внимания на восхищение в его голосе, она сказала:
– Должно быть, к тебе возвращается память о том, что модно и что нет. Ты еще что-нибудь вспоминаешь?
– Похоже, я лучше помню вещи и понятия, нежели людей. – Он вздохнул. – Я думал, а вдруг что-нибудь из увиденного мной в доме запустит заклинивший механизм, и воспоминания польются сплошным потоком. Я надеялся, что вспомню все разом, но с каждым днем такой сценарий развития событий кажется мне все менее вероятным.
– Возможно, когда вернется Дженни, все встанет на свои места, – сказала Мария, тщательно следя за интонациями.
Он пожал плечами:
– Может быть. К тому времени как мы приедем в Эштон-Хаус, лакей уже должен вернуться с ответной запиской от твоего нотариуса. Полагаю, что ты наследуешь все, чем владел твой отец, даже если он не оставил завещания. Ведь ты – его единственная наследница.
– Скорее всего, но наличие завещания серьезно упростило бы процедуру. Я знаю, что он собирался составить завещание, но не знаю, было ли у него время посетить нотариуса перед… перед смертью. – Когда, интересно, она сможет произносить эти слова без внутреннего содрогания?
– Ничто не может заменить ушедшего в небытие родителя, но он оставил тебе неплохие средства к существованию, – тихо сказал Адам.
– Чистой воды удача, – улыбнулась Мария. – И я благодарна ему. Теперь я мисс Кларк – хозяйка Хартли-Мэнора, и сознание того, что я – настоящая помещица, творит чудеса с моей самооценкой.
Назад по Роттен-роу они ехали очень медленно, поскольку ни ему, ни ей не хотелось завершать прогулку. Мерфи ехал следом на некотором отдалении. Адам был прав: присутствие конюха помогало держать в узде неуемные желания. И тем не менее она не могла не замечать того, что Адам едет всего лишь в нескольких футах от нее, как не могла не замечать того, что их время уходит.
В парке прибавилось всадников. Джентльмен с военной выправкой проехал рысью мимо них на красивом жеребце, а впереди несколько человек ехали в шеренгу неспешной трусцой. Трудно было поверить в то, что парк расположен в центре Лондона. Деревья справа заслоняли от них улицы города, а по левую сторону на тихих водах узкого искусственного озера Серпентайн мирно крякали утки. Внезапно Мерфи закричал:
– Сэр, за деревом стрелок! Прочь с дороги!
Мария стремительно обернулась и увидела, как зловеще блеснула на солнце сталь направленного на них дула. Адам пришпорил коня, бросившись вперед, навстречу ружейному дулу, прикрыв собой Марию.
– Давай! – крикнул он, стегнув ее кобылу плетью.
Гнедая кобылка сорвалась с места, словно встревоженная лисица, в тот момент, когда утреннюю безмятежность расколол звук выстрела. Пока Мария пыталась выровняться в седле, Адам нагнал ее и оказался рядом.
Мария справилась с ситуацией достаточно быстро и, оглянувшись через плечо, увидела, как Мерфи мчится в сторону зарослей с пистолетом в руке. Мужчина с военной выправкой тоже заряжал оружие.
Последовал еще один выстрел. У Марии было ощущение, что пуля просвистела совсем рядом в тот момент, когда они с Адамом, не сговариваясь, пригнулись, припав к шеям несущихся во всю прыть лошадей. Они успели проскакать половину аллеи, когда Адам перевел коня на шаг.
– Теперь ему нас уже не достать.
По хмурому выражению его лица можно было догадаться, что он предпочел бы сейчас преследовать стрелявшего заодно с Мерфи и незнакомым военным, а не спасаться бегством. Но с ним была Мария, а ее безопасность была для него превыше всего. Превыше азарта погони, гордости и даже желания не упасть в ее глазах, удирая от своего потенциального убийцы.
– Какому безумцу пришло в голову стрелять в незнакомцев в парке?
– Я не знаю. – Он прикоснулся к правому плечу, и пальцы его окрасились кровью.
Мария вскрикнула, увидев красное пятно на его рубашке.
– Адам, у тебя кровь течет!
Он озадаченно посмотрел на свои окровавленные пальцы.
– Я не заметил, пока ты не сказала. Плечо жжет, но я не чувствую, что оно прострелено.
Напуганная тем, что он серьезно ранен и находится в шоке, она соскочила с лошади.
– Слезай с коня. Я хочу осмотреть рану.
Он повиновался, морщась от боли. Мария помогла стянуть сюртук с правого плеча. На правом рукаве рубашки имелась дыра, и крови было много. Она разорвала ткань и увидела, что пуля задела кожу.
– Наверное, рана не опасна, если в нее не попадет инфекция. Если ее промыть и мазать целебной мазью, она должна быстро затянуться.
– Хотя зрелище противное. – Он окинул взглядом плечо. – Не могу сказать, что вид собственной крови мне нравится.
– Я тоже не могу сказать, что мне нравится вид твоей крови. – Она достала носовой платок и сложила его вчетверо, затем развязала шейный платок Адама. – Хорошо, что шарфы достаточно длинные для того, чтобы их можно было использовать в качестве бинтов.
– Кто знал, что мода может быть практичной? – Он говорил шутя, но вздрогнул, когда она прижала сложенный носовой платок к ране. – Уорфу не понравится, что я испортил сюртук.
Она забинтовала рану шейным платком, затем помогла ему накинуть сюртук, чтобы рана и кровь были не так заметны.
– Уорф так обрадуется тому, что ты жив, что переживания насчет сюртука отойдут на второй план. Попади пуля несколькими дюймами ниже, и ты мертвец.
Между тем к ним подъехали конюх и военный.
– Нам не удалось поймать негодяя, сэр, – спешившись, сообщил Мерфи. – Он специально выбрал для атаки это место, чтобы в случае чего быстро ретироваться в сторону улицы. А там уже легко затеряться. – Мерфи помрачнел, заметив повязку. – Вы ранены, сэр?
– Всего лишь царапина, Мерфи. Спасибо, что не побоялись погнаться за ним.
– Уорф велел мне за вами присматривать, сэр, – сказал конюх.
Адам кивнул, словно слова Мерфи подтвердили его догадку.
– Ты и есть его друг, с которым он вместе служил. Несколько опасливо Мерфи сказал:
– Да, это так.
– Я благодарен вам за то, что вы оба печетесь обо мне.
Военный, с седыми волосами и отличной выправкой, сказал:
– Стреляли из винтовки Бейкера. Я узнал звук.
Мерфи кивнул:
– Оружие пехоты, и ублюдок чертовски хорошо им владеет. Вам повезло, сэр. – Вспомнив о Марии, он снял шляпу и сказал: – Простите меня за грубость, мисс.
– Я целиком согласна с вашей оценкой. – Мария взглянула в ту сторону, куда убежал стрелявший. – Я думаю, пора возвращаться в Эштон-хаус и вызвать хирурга.
– Согласен. – Адам продел руку в рукав, почти не поморщившись, потом обернулся к незнакомому военному: – Меня зовут Эштон, а это мисс Кларк. Спасибо за то, что прогнали злодея до того, как он не натворил больших бед.
Военный пристально смотрел на Адама серыми глазами, казавшимися особенно выразительными на загорелом лице.
– Вы – герцог Эштон? Я недавно вернулся в Англию после службы в Индии. Я слышал о вас, но когда мы приехали в Лондон, нам сказали, что вы погибли примерно месяц назад в результате аварии на пароходе у берегов Шотландии.
– Я пострадал, но выжил. Я только вчера вернулся в Лондон.
– Рад видеть вас живым, – сказал пожилой военный. Лицо его оставалось непроницаемым. – Позвольте представиться: Джон Стиллуэл.
– Вы генерал Стиллуэл из Майсура, сэр? – воскликнул Мерфи.
Стиллуэл кивнул:
– Меня так звали. Я уволился из армии.
Мария читала о нем в газетах. Этот человек был настоящим героем. Неудивительно, что он, не раздумывая, пустился в погоню за вооруженным преступником, спасая совершенно незнакомого ему человека.
Но каким бы интересным ни обещал быть разговор с боевым генералом, Мария решительно заявила:
– Хорошо, что вы оба оказались здесь, но сейчас время уезжать. Мерфи, ты не мог бы мне помочь забраться на лошадь?
Мерфи шагнул вперед и подсадил Марию в седло. Адам забрался на своего коня самостоятельно, не показывая, что ему больно.
– Генерал Стиллуэл, я был бы вам благодарен, если бы вы никому не рассказывали об этом инциденте. Обо мне и так довольно много ходит сплетен. Не каждый день люди восстают из мертвых.
– Разумеется. – Стиллуэл запрыгнул в седло. – Разрешите нанести вам визит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Выходит, кое-что о ней ты все же помнишь?
– Да, пожалуй, – неохотно признался Адам. – В памяти сохранился образ – я видел во сне, как она, закинув мне руки за шею, радостно смеется. Возможно, это было как раз тогда, когда я сделал ей предложение.
– Очень может быть. – Ни один мускул не дрогнул на лице Марии, когда она плавно направилась к двери, ведущей в коридор. – Спасибо за то, что поделился со мной тем, что так для тебя важно.
В сердце его словно воткнули кинжал. Она уходила прочь, и вскоре она навсегда уйдет из его жизни. Думать об этом невыносимо.
Он настиг ее в тот момент, когда она готова была открыть дверь.
– Мария…
Она обернулась. В глазах ее стояла мука. Они бросились друг другу навстречу, словно охваченные лихорадкой безумия, целуя, лаская друг друга. Пальцы его погрузились в ее солнечные волосы. Он пил сладость ее рта, пьянящую как вино, обнимал ее теплое тело, которое было словно для него слеплено. Он забыл о разделявшей их пропасти, лаская ее, целуя ее, вдыхая ее аромат. Мария – его ангел-хранитель, восторг его души, сама жизнь его. Он хотел вечно быть с ней, защищать ее и беречь, вечно любить ее.
– Я пытаюсь делать то, что должна, Адам, – срывающимся голосом прошептала она, – но так трудно хотеть тебя и знать, что ты – не мой.
Он прижал ее спиной к двери. Бедра их пульсировали в инстинктивном желании соединиться. Сгорая от нежности, он целовал ее горло.
– Как такое может не быть праведным?
Она задыхалась. Пальцы ее впивались ему в спину. Неожиданно она оттолкнула его от себя и отвернулась, все еще трудно дыша.
– То, что мы делаем, – бесчестно. Мы не должны поддаваться искушению, как бы нас ни побуждало к тому вожделение.
Он хотел вновь обнять ее. Более того, он хотел отнести ее на кровать и делать все то, что требовала от него его природа, его страсть. Но тот участок сознания, который еще был способен к разумным умозаключениям, принимал ее правоту.
– То, что я чувствую к тебе, намного превосходит вожделение. Но… вопросы чести…
– Мы больше не должны оставаться наедине. – Она улыбнулась дрожащими губами и пригладила волосы. Когда успел распуститься узел? – Ни у кого из нас нет для этого достаточной силы воли.
– Мы не должны оставаться наедине, но, безусловно, мы можем вместе бывать на людях хотя бы то недолгое время, что нам осталось. – Ему нужно собрать достаточно воспоминаний, чтобы утешаться ими все те темные годы, что маячат впереди. Те годы, что он проживет после того, как она уедет. – Я хочу пригласить тебя прокатиться завтра утром верхом вместе со мной. Ты согласна? На лошадях, и в парке, и в сопровождении конюха мы, конечно же, сможем избежать искушения. Мария грустно вздохнула:
– Будь во мне хоть толика разума, я сказала бы «нет», но я уже не раз доказывала, что благоразумие – не моя добродетель. Хорошо, завтра утром я поеду с тобой на прогулку. Но сегодня вечером ужинать я буду одна у себя. Не думаю, что я смогу спокойно сидеть с тобой за одним столом после того, что мы только что пережили.
Теперь, когда ему есть, чего ждать от следующего утра, он сможет пережить остаток дня и ночь. Он даже смог попрощаться с ней, сохраняя некое подобие хладнокровия.
– Позволь мне выглянуть в коридор. Лучше будет, если никто не увидит, как ты выходишь из моей спальни.
Она вновь пригладила волосы и постаралась придать лицу выражение холодной безучастности.
– Разумеется. Давай будем хотя бы соблюдать видимость приличий, если вести себя как подобает нам не по силам.
Он открыл дверь и выглянул. Никого. Отступив от двери в глубь комнаты, он выпустил Марию.
Но когда она уходила, он прикоснулся к ее сияющим волосам и крепко ухватился за это шелковистое воспоминание.
Глава 27
Вернувшись к себе, Мария, вся дрожа, упала на кровать. Было бы ей сейчас лучше, если бы Адам не простил ей ее ложь? Пожалуй, да. Гордость не позволила бы ей так убиваться по мужчине, который ее не хочет. Но теперь, когда она знала, что Адам ее простил и хочет быть с ней, между ними непреодолимой преградой встали законы и условности того общества, которому принадлежал ее возлюбленный.
Ей пришла в голову опасная и греховная мысль, которая точно ни когда не пришла бы в голову Саре. Мысль о том, что она могла бы соблазнить его и вынудить тем самым на ней жениться. Амнезия все же повлияла на его восприятие действительности: код чести джентльмена, по-видимому, теперь значил для него не так много, как до рокового кораблекрушения. Эта мысль искушала… очень сильно искушала. Но Адам переживал совершенно особый период жизни, когда все его видение мира, восприятие событий и их оценка, отношение к людям и тем правилам, по которым они живут, находились в состоянии непрерывных и непредсказуемых перемен. Будет непоправимой глупостью склонить его к тому, о чем он, возможно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь.
И все же мысль была… болезненно заманчивой.
Рано утром следующего дня Мария и Джулия вместе пили чай с тостами в смежной с их спальнями гостиной. Затем Джулия помогла Марии облачиться в темно-коричневый костюм для верховой езды с серебряной оторочкой – тот, в котором Адам ее прежде не видел.
После ухода Джулии Мария внимательно изучила свое отражение в зеркале. Пожалуй, она не посрамит своим видом герцога. Несмотря на то что наряд этот был не новым – его отдала ей несколько лет назад одна пожилая дама – перелицованный и перекроенный умелыми руками Марии, он выглядел так, словно был сшит только вчера и по последней моде.
Безжалостно Мария напомнила себе о том, что само происхождение наряда как нельзя лучше иллюстрирует ту пропасть, что пролегла между Адамом и ею. Он был герцогом, она – приживалкой, довольствующейся кусками с чужого стола и нарядами с чужого плеча. Кроме того, он был обручен с девушкой из своего круга. Они жили в разных мирах.
Осторожно Мария заправила непослушный локон под шляпку в форме кивера. Внешне все должно быть безупречно. Она не даст ни единого повода тем, кто хотел бы упрекнуть ее в том, что она выглядела и вела себя не как настоящая леди во время конной прогулки в Гайд-парке с мужчиной, с которым ей не суждено иметь будущего.
Она вышла из комнаты и направилась к парадной лестнице. Внизу, в холле, ее уже ждал Адам. Он смотрел на нее с восхищением.
Она замерла на мгновение, осознав, что выражение глаз ей неподконтрольно – в отличие от всего прочего. Она молилась о том, чтобы взгляд не выдавал ее так же безжалостно, как выдавало Адама выражение его глаз.
Мария продолжила спускаться по лестнице.
– Чудесное утро для прогулки.
– Да, это так. И мне нравится, как выглядят лошади, которых подобрал для нас главный конюх, – ответил Адам с той же деланной непринужденностью, что и Мария.
Они продолжали обмениваться ничего не значащими банальностями и тогда, когда вышли из дома и направились к конюшням. И еще: они избегали смотреть друг на друга.
Кони на самом деле были красивы. Мария воспользовалась специальным приспособлением, чтобы запрыгнуть в седло гнедой кобылы, которую выбрал для нее конюх Адама. Лучше не позволять Адаму ей помогать. Теперь, так болезненно остро ощущая его близость, она уже понимала, что поступила бы мудрее, отклонив его приглашение. Но с другой стороны, быстрый галоп, возможно, поможет ей сбросить напряжение, усмирить беспокойное волнение в крови.
Следом за Мерфи, худощавым угрюмым ирландцем, они направились в парк по улицам Мейфэра, привлекая к себе внимание, несмотря на ранний час. Мария смогла немного расслабиться лишь тогда, когда они достигли Гайд-парка. Во второй половине дня аллея для верховой езды Роттен-роу была бы запружена экипажами, но в этот ранний час она была почти пустынна.
– Догони меня! – бросила Мария Адаму, пустив кобылу в галоп. – Встречаемся в конце Роттен-роу.
Песок упруго и мягко пружинил под копытами. Ветер дул в лицо, даря ощущение восторга. Легко верилось в то, что от проблем можно запросто убежать. Она слышала смех Адама за спиной. Догнав ее, он понесся рядом, и так, плечо к плечу, они доскакали до конца Роттен-роу.
Когда они приблизились к концу аллеи, Мария перевела лошадь на шаг. Адам сделал то же. Когда они повернули назад, Мария похлопала гнедую кобылу по шее.
– У вас действительно отличные лошади, Эштон.
– Я и сам удивился, когда понял, насколько хорошо разбираюсь в лошадях, хотя я думаю, что благодарить за свои знания, как и за обитателей своих конюшен, должен Мерфи. – Адам медленно окинул Марию взглядом, любуясь ею. – Ты выглядишь прелестно в этом костюме. Не все блондинки могут позволить себе темно-коричневый цвет.
Не обращая внимания на восхищение в его голосе, она сказала:
– Должно быть, к тебе возвращается память о том, что модно и что нет. Ты еще что-нибудь вспоминаешь?
– Похоже, я лучше помню вещи и понятия, нежели людей. – Он вздохнул. – Я думал, а вдруг что-нибудь из увиденного мной в доме запустит заклинивший механизм, и воспоминания польются сплошным потоком. Я надеялся, что вспомню все разом, но с каждым днем такой сценарий развития событий кажется мне все менее вероятным.
– Возможно, когда вернется Дженни, все встанет на свои места, – сказала Мария, тщательно следя за интонациями.
Он пожал плечами:
– Может быть. К тому времени как мы приедем в Эштон-Хаус, лакей уже должен вернуться с ответной запиской от твоего нотариуса. Полагаю, что ты наследуешь все, чем владел твой отец, даже если он не оставил завещания. Ведь ты – его единственная наследница.
– Скорее всего, но наличие завещания серьезно упростило бы процедуру. Я знаю, что он собирался составить завещание, но не знаю, было ли у него время посетить нотариуса перед… перед смертью. – Когда, интересно, она сможет произносить эти слова без внутреннего содрогания?
– Ничто не может заменить ушедшего в небытие родителя, но он оставил тебе неплохие средства к существованию, – тихо сказал Адам.
– Чистой воды удача, – улыбнулась Мария. – И я благодарна ему. Теперь я мисс Кларк – хозяйка Хартли-Мэнора, и сознание того, что я – настоящая помещица, творит чудеса с моей самооценкой.
Назад по Роттен-роу они ехали очень медленно, поскольку ни ему, ни ей не хотелось завершать прогулку. Мерфи ехал следом на некотором отдалении. Адам был прав: присутствие конюха помогало держать в узде неуемные желания. И тем не менее она не могла не замечать того, что Адам едет всего лишь в нескольких футах от нее, как не могла не замечать того, что их время уходит.
В парке прибавилось всадников. Джентльмен с военной выправкой проехал рысью мимо них на красивом жеребце, а впереди несколько человек ехали в шеренгу неспешной трусцой. Трудно было поверить в то, что парк расположен в центре Лондона. Деревья справа заслоняли от них улицы города, а по левую сторону на тихих водах узкого искусственного озера Серпентайн мирно крякали утки. Внезапно Мерфи закричал:
– Сэр, за деревом стрелок! Прочь с дороги!
Мария стремительно обернулась и увидела, как зловеще блеснула на солнце сталь направленного на них дула. Адам пришпорил коня, бросившись вперед, навстречу ружейному дулу, прикрыв собой Марию.
– Давай! – крикнул он, стегнув ее кобылу плетью.
Гнедая кобылка сорвалась с места, словно встревоженная лисица, в тот момент, когда утреннюю безмятежность расколол звук выстрела. Пока Мария пыталась выровняться в седле, Адам нагнал ее и оказался рядом.
Мария справилась с ситуацией достаточно быстро и, оглянувшись через плечо, увидела, как Мерфи мчится в сторону зарослей с пистолетом в руке. Мужчина с военной выправкой тоже заряжал оружие.
Последовал еще один выстрел. У Марии было ощущение, что пуля просвистела совсем рядом в тот момент, когда они с Адамом, не сговариваясь, пригнулись, припав к шеям несущихся во всю прыть лошадей. Они успели проскакать половину аллеи, когда Адам перевел коня на шаг.
– Теперь ему нас уже не достать.
По хмурому выражению его лица можно было догадаться, что он предпочел бы сейчас преследовать стрелявшего заодно с Мерфи и незнакомым военным, а не спасаться бегством. Но с ним была Мария, а ее безопасность была для него превыше всего. Превыше азарта погони, гордости и даже желания не упасть в ее глазах, удирая от своего потенциального убийцы.
– Какому безумцу пришло в голову стрелять в незнакомцев в парке?
– Я не знаю. – Он прикоснулся к правому плечу, и пальцы его окрасились кровью.
Мария вскрикнула, увидев красное пятно на его рубашке.
– Адам, у тебя кровь течет!
Он озадаченно посмотрел на свои окровавленные пальцы.
– Я не заметил, пока ты не сказала. Плечо жжет, но я не чувствую, что оно прострелено.
Напуганная тем, что он серьезно ранен и находится в шоке, она соскочила с лошади.
– Слезай с коня. Я хочу осмотреть рану.
Он повиновался, морщась от боли. Мария помогла стянуть сюртук с правого плеча. На правом рукаве рубашки имелась дыра, и крови было много. Она разорвала ткань и увидела, что пуля задела кожу.
– Наверное, рана не опасна, если в нее не попадет инфекция. Если ее промыть и мазать целебной мазью, она должна быстро затянуться.
– Хотя зрелище противное. – Он окинул взглядом плечо. – Не могу сказать, что вид собственной крови мне нравится.
– Я тоже не могу сказать, что мне нравится вид твоей крови. – Она достала носовой платок и сложила его вчетверо, затем развязала шейный платок Адама. – Хорошо, что шарфы достаточно длинные для того, чтобы их можно было использовать в качестве бинтов.
– Кто знал, что мода может быть практичной? – Он говорил шутя, но вздрогнул, когда она прижала сложенный носовой платок к ране. – Уорфу не понравится, что я испортил сюртук.
Она забинтовала рану шейным платком, затем помогла ему накинуть сюртук, чтобы рана и кровь были не так заметны.
– Уорф так обрадуется тому, что ты жив, что переживания насчет сюртука отойдут на второй план. Попади пуля несколькими дюймами ниже, и ты мертвец.
Между тем к ним подъехали конюх и военный.
– Нам не удалось поймать негодяя, сэр, – спешившись, сообщил Мерфи. – Он специально выбрал для атаки это место, чтобы в случае чего быстро ретироваться в сторону улицы. А там уже легко затеряться. – Мерфи помрачнел, заметив повязку. – Вы ранены, сэр?
– Всего лишь царапина, Мерфи. Спасибо, что не побоялись погнаться за ним.
– Уорф велел мне за вами присматривать, сэр, – сказал конюх.
Адам кивнул, словно слова Мерфи подтвердили его догадку.
– Ты и есть его друг, с которым он вместе служил. Несколько опасливо Мерфи сказал:
– Да, это так.
– Я благодарен вам за то, что вы оба печетесь обо мне.
Военный, с седыми волосами и отличной выправкой, сказал:
– Стреляли из винтовки Бейкера. Я узнал звук.
Мерфи кивнул:
– Оружие пехоты, и ублюдок чертовски хорошо им владеет. Вам повезло, сэр. – Вспомнив о Марии, он снял шляпу и сказал: – Простите меня за грубость, мисс.
– Я целиком согласна с вашей оценкой. – Мария взглянула в ту сторону, куда убежал стрелявший. – Я думаю, пора возвращаться в Эштон-хаус и вызвать хирурга.
– Согласен. – Адам продел руку в рукав, почти не поморщившись, потом обернулся к незнакомому военному: – Меня зовут Эштон, а это мисс Кларк. Спасибо за то, что прогнали злодея до того, как он не натворил больших бед.
Военный пристально смотрел на Адама серыми глазами, казавшимися особенно выразительными на загорелом лице.
– Вы – герцог Эштон? Я недавно вернулся в Англию после службы в Индии. Я слышал о вас, но когда мы приехали в Лондон, нам сказали, что вы погибли примерно месяц назад в результате аварии на пароходе у берегов Шотландии.
– Я пострадал, но выжил. Я только вчера вернулся в Лондон.
– Рад видеть вас живым, – сказал пожилой военный. Лицо его оставалось непроницаемым. – Позвольте представиться: Джон Стиллуэл.
– Вы генерал Стиллуэл из Майсура, сэр? – воскликнул Мерфи.
Стиллуэл кивнул:
– Меня так звали. Я уволился из армии.
Мария читала о нем в газетах. Этот человек был настоящим героем. Неудивительно, что он, не раздумывая, пустился в погоню за вооруженным преступником, спасая совершенно незнакомого ему человека.
Но каким бы интересным ни обещал быть разговор с боевым генералом, Мария решительно заявила:
– Хорошо, что вы оба оказались здесь, но сейчас время уезжать. Мерфи, ты не мог бы мне помочь забраться на лошадь?
Мерфи шагнул вперед и подсадил Марию в седло. Адам забрался на своего коня самостоятельно, не показывая, что ему больно.
– Генерал Стиллуэл, я был бы вам благодарен, если бы вы никому не рассказывали об этом инциденте. Обо мне и так довольно много ходит сплетен. Не каждый день люди восстают из мертвых.
– Разумеется. – Стиллуэл запрыгнул в седло. – Разрешите нанести вам визит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37