– Кто бы сомневался! – сердитым тоном заметил Тремейн. Протянув руку, он подправил прядь ее волос, выбившуюся из косы. От прикосновения его горячей руки тепло разлилось по всему ее телу. – Интересно знать, он уже предложил вам стать его любовницей?
Все ее тело напряглось, и она отшатнулась от его руки.
– О чем вы говорите? Ваш кузен всегда ведет себя как джентльмен!
Граф пожал плечами.
– Ведь вы нуждаетесь в деньгах, – непринужденно заявил он, – а у Джейсона их много. Вас явно влечет к нему, так что я подумал…
Она попыталась сдержаться, но слова слетели с языка прежде, чем она успела остановиться.
– Было бы неплохо, если бы перед тем, как говорить, вы подумали, хотя, похоже, это вам не свойственно, милорд, – заявила она. Тремейн сердито прищурился. – Если бы вы хоть немного подумали, то наверняка поняли, что меня ни капельки не влечет к вашему кузену.
– Вот как?
– Именно так. – Она вздернула подбородок, ругая себя за то, что вышла из роли. – А кроме того, я замужняя женщина и не из тех, кто заводит шашни с другими мужчинами.
Выражение его лица изменилось, и он, кажется, несколько расслабился.
– Тем не менее в тот вечер в моей комнате вы отвечали на мои поцелуи, не так ли? И делали это весьма страстно.
У нее слегка покраснели щеки.
– Ну что ж, вы тогда застали меня врасплох, милорд.
– Зовите меня Греем, – тихо заметил он. – Продолжайте, Летти… Я застал вас врасплох, поэтому, когда стал целовать, вы принялись отвечать мне со страстью тигрицы во время первой случки. Вам хотелось большего, моя милая. – Он остановил взгляд на ее губах. – И мне кажется, что все еще хочется.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но он накрыл губами ее губы, и она замолчала. Поцелуй был умопомрачительный, восхитительный, объединял гнев и мольбу. Грей был воплощением зрелой мужественности, он был силен и властен, от него исходил аромат сандалового дерева, который возбуждал ее. Она приказала себе думать о Лорел и о книге, которую нашла, но когда попыталась представить себе Грея со своей сестрой, у нее ничего не получилось.
Вместо этого она ощущала себя в его объятиях, и ее желание принадлежать ему было таким сильным, будто ее опоили каким-то зельем. Она еще никогда не испытывала такого страстного влечения. Казалось, что в ее тело вселилась другая женщина – грешное, бесстыжее создание, которое горело тем же желанием, какое она чувствовала в Грее.
– Я хочу тебя, – прошептал он, осыпая горячими поцелуями ее шею, – я хочу тебя, Летти, и твердо намерен заполучить тебя.
Корри повела головой из стороны в сторону, показывая, что этого не будет. Грей схватил в ладони ее голову, наклонился и поцеловал страстным, нетерпеливым поцелуем, от которого тело ее ослабло, а мысли затуманились.
Его язык, скользнув в ее рот, сплелся с ее языком, и ее руки, прижавшиеся к его груди, перестали сопротивляться.
– Грей… – шептала она, пытаясь найти в себе силы, чтобы остановить его, – мы не можем…
– Ошибаешься, Летти, можем, – сказал он, и его губы начали медленное путешествие по линии ее лица, оставляя за собой пылающую дорожку. Она даже не заметила, как он умудрился расстегнуть ее стеганый халатик, пока тот не соскользнул с ее плеч. Не прерывая поцелуя, он развязал ленточку на ночной сорочке и рискованно низко спустил ее вниз. Он проделал дорожку поцелуями по ее шее, плечу, обжигая кожу, словно ставил клеймо.
Она застонала, почувствовав, что он сдвигает мягкую хлопковую сорочку еще ниже, открывает грудь и принимается нежно посасывать губами сосок, пока он, затвердев, не превращается в тугой маленький бутончик.
– Красавица, – прошептал он, водя языком вокруг соска, – именно такой я тебя и представлял себе.
Корри задрожала, ощутив страстное желание, которое совершенно ошеломило ее. Развязав ленточку на ее косе, Грей пропустил волосы сквозь пальцы, позволив всей их тяжелой массе свободно упасть на плечи.
– Они словно огонь, – сказал он, зарываясь в волосы лицом. – Словно шелковые язычки пламени.
Он поцеловал ее в шею, и все ее тело замерло в предвкушении. Она качнулась к нему, стараясь прижаться всем телом, и даже явно рвущееся в бой его орудие ничуть ее не испугало.
Темноволосая голова Грея опять вернулась к ее груди. И когда он продолжил свои ласки, она испытала такое удовольствие, что чуть не потеряла сознание. Вторая ее грудь пульсировала, ожидая его внимания. Он, как будто догадываясь об этом, обхватил длинными пальцами ее сосок и сжал его крепче, чем она ожидала, приведя ее в состояние полного восторга.
Грей уселся на диван и усадил ее к себе на колени. Корри застонала и заерзала, почувствовав пульсацию между ногами. Одной рукой он приподнял подол ее сорочки, и рука скользнула вверх по внутренней стороне ее бедра, оставляя за собой огненную дорожку.
Внутренний голос предупредил: «Ты не можешь этого сделать. Останови его, пока не поздно».
– Нет! – воскликнула Корри, вскакивая с дивана. – Я… не могу… Господи, что же я делаю? – Она подтянула вверх ворот ночной сорочки, чтобы прикрыть грудь, и дрожащими пальцами завязала розовую ленточку.
Грей придвинулся к ней.
– Все в порядке, милая. Я не причиню тебе боли. Я всего лишь хочу заняться с тобой любовью.
– Ничего подобного вы не сделаете! – воскликнула она, отступая.
Щеки ее раскраснелись при воспоминании о постыдных вольностях, которые она ему позволила. Да еще наслаждалась этим!
– Как вам это удается? Какими дьявольскими приемами вы пользуетесь?
– В том, чтобы заниматься любовью, нет ничего плохого, – явно забавляясь, сказал он. – Я научу тебя, Летти. Полно тебе, этого совсем не нужно бояться.
Но она, постепенно отступая, уже дошла до дверей и выбежала в коридор. Она слышала, как выругался Грей, выскочивший в коридор следом за ней.
– Возьми хоть свечку, – сказал он. – Без нее ты можешь упасть.
Но Корри продолжала бежать, и тело ее пульсировало в таких местах, где не пульсировало никогда раньше.
Боже милосердный, ей надо быть осторожнее и держаться от графа подальше, чтобы не поддаться своему влечению. Она подумала о Лорел, беременной и одинокой. Нет уж, увольте, она не желает стать жертвой мужской похоти.
Однако когда она думала о Грее и безумном желании, которое он сумел зажечь в ней, ей вдруг показалось, что это, возможно, стоит того, чтобы рискнуть.
Корри, вся дрожа, хорошо понимала, что если не будет осторожна, то граф, это дьявольское отродье, доведет ее до грехопадения.
Грей вернулся в кабинет измученный. Все тело его ныло от неудовлетворенной потребности. Он сказал Летти правду. Он действительно бродил по саду, потом немного почитал, потому что не мог заснуть. Это случалось довольно часто. Сексуальный контакт обычно давал временное облегчение, но он уже несколько недель не был с женщиной.
Грей вздохнул. Он сжег мосты в отношениях с Бетани. Там облегчения ему не получить. К тому же, по правде говоря, и хотел он одну-единственную женщину. Загадочное создание, которое обитало теперь под его крышей.
В темноте он подошел к лампе, зажег фитиль и уселся за письменный стол. Достав из ящика лист бумаги, перо и чернила, он начал писать записку.
Он писал своему приятелю в Лондон, которого звали Рэндольф Питерсен. Он был знаком с ним еще до армии. В то время Питерсен служил в военном министерстве и выполнял особую миссию. Несколько лет назад этот человек стал частным сыщиком, причем, как слышал Грей, сыщиком очень хорошим. Дольф был из тех людей, которые всегда хорошо выполняют свою работу, причем на любом поприще.
В своей записке Грей писал, что хотел бы нанять его для сбора информации о женщине по имени Летти Мосс, жене его кузена Сайруса Мосса. Он сообщил Дольфу те немногие подробности о Летти, которые знал сам: о том, что она, видимо, жила неподалеку от Йорка с Сайрусом, пока тот не уехал в Америку, оставив ее без денег и без помощи.
«Узнай все, что сможешь, и чем скорее, тем лучше. – Этой фразой он закончил записку и подписался: – Твой друг Грей Форсайт, граф Тремейн».
Он запечатал послание, оттиснув на капле воска печать Тремейнов – изображение льва под парой скрещенных сабель и, взяв его с собой, отправился в свои апартаменты. Утром Самир наймет частного почтового курьера для срочной доставки послания в Лондон.
Входя в свою гостиную, Тремейн думал о послании, о том, какую информацию может собрать Дольф, и у него вдруг возникло искушение порвать записку в мелкие клочья. Он хотел Летти Мосс. И совсем не был заинтересован в том, чтобы Питерсен обнаружил что-нибудь такое, из-за чего ему пришлось бы выдворить ее отсюда.
Он постоял немного, постукивая конвертом по поверхности туалетного столика, но понял, что у него нет выбора и письмо нужно отправить.
– Вы расстроены, – заметил Самир, появляясь откуда-то из тени. – Нынче ночью эта женщина не дала вам возможности сбросить напряжение.
– Да, ты прав.
– Она хочет вас. Это видно по тому, как она на вас смотрит. Что она хочет в обмен?
Грей чуть не рассмеялся. Самир был твердо убежден, что у каждой проблемы имеется решение. Надо только узнать, в чем оно заключается.
– Я думаю, что она просто боится. Она знала только своего мужа, который, похоже, был никуда не годным любовником.
– Это я вижу. Но вы имеете большой опыт в искусстве страсти. Вы сможете научить ее всему, что нужно.
– Пожалуй… со временем… – пробормотал Грей. Не мог же он сказать, что забывает обо всем, когда находится рядом с Летти Мосс. Он протянул Самиру конверт: – Позаботься о том, чтобы его отправили завтра утром. Возможно, мы наконец узнаем правду о Летти Мосс.
Слуга отвесил поясной поклон.
– Как скажете, сагиб, – произнес Самир и исчез, словно растворился в темноте, оставив Грея одного.
Летти всего лишь женщина, думал он, и мало чем отличается от десятка других, которых он знал до нее. И все же было в ней нечто загадочное, что заставляло думать, будто она не такая, как все.
Он насмешливо фыркнул. Его влекло к ней только ее сексапильное миниатюрное тело да еще пламенная страсть, которую он в ней обнаружил и безумно хотел выпустить на волю. Что бы ни узнал о Летти Дольф, Грей был твердо намерен заполучить ее. А когда он отведает ее чар, она станет просто еще одной женщиной, которая ему со временем надоест, и он сможет забыть о ней.
Грей подумал о своей жизни, о странах, в которых побывал, о женщинах, которых познал. До возвращения в Англию он никогда не испытывал такого беспокойства и такой опустошенности.
А возможно, испытывал? Может быть, когда-то, во время путешествий и службы в Индии, он уже ощущал нечто подобное? Но тогда ему удавалось справляться с этим состоянием, а после смерти Джиллиан ему было все труднее и труднее выходить из клинча.
Грей вздохнул. Прогнав все эти неутешительные мысли, он разделся, загасил лампу и лег в пустую постель.
Глава 11
Вбежав рано утром в спальню, Эллисон увидела полусонную после тревожной ночи Корри.
– Вставай! К тебе пожаловала портниха из Лондона! Весь дом жужжит, словно улей.
Корри открыла глаза и поморгала, взглянув на солнечный свет, пробивающийся сквозь окно.
– Поспеши! – сказала Эллисон и, раздвинув шторы, потянула ее за руку.
– Оставь меня, ради Бога! Что ты делаешь? – взмолилась не вполне проснувшаяся Корри, спуская ноги с кровати. Она совершенно обессилела после ночной встречи с графом. Даже когда она легла в постель, заснуть было невозможно.
– Я же сказала тебе, что приехала портниха из Лондона. Это очень модный французский модельер! За ней, должно быть, посылал граф. Тебе надо одеться. Она ждет… И граф тоже. – Эллисон принялась метаться по спальне, раскладывая нижнее белье, дневное платье персикового цвета из мягкого муслина и соответствующие лайковые туфельки к нему. – Судя по всему, граф сказал Ребекке, что, поскольку ты член семьи, он обязан позаботиться о том, чтобы ты была должным образом одета. Она, кажется, возражала, но граф отмел ее возражения.
Корри подумала о решительном мужчине, на которого налетела в коридоре прошлой ночью.
– Меня это ничуть не удивляет. Он привык все делать так, как он того пожелает.
– Скажи ему об этом сама, когда спустишься.
– Я не намерена спускаться, – заявила Корри. После их страстного свидания ей меньше всего хотелось сейчас увидеться с лордом Тремейном.
– Экономка сказала, что если ты не спустишься, то граф и портниха сами поднимутся к тебе.
– Только этого не хватало!
– Вот именно. Так что лучше поспешить.
Корри принялась торопливо одеваться. Надела нижнее белье, чулки, туфельки, потом натянула персиковое муслиновое платье. Эллисон пригладила щеткой спутавшиеся после сна волосы и, собрав их на затылке, заколола двумя черепаховыми гребнями.
– Зачем все это? – ворчала Корри. – В Лондоне у меня полно одежды. Я ни в чем не нуждаюсь.
– Все это так, но ведь граф этого не знает. Не забудь, что ты Летти.
Корри горестно вздохнула. Собравшись с духом, она направилась к дверям. У лестницы стояла миссис Киттрик, экономка, дородная седовласая женщина.
– Они ждут вас в Небесной гостиной, – сказала она. Так называлась одна из комнат в старой части замка, на потолке которой были изображены херувимы, летающие на пушистых облаках по безмятежно-синему небу. Эта роспись появилась там в период Ренессанса. – Следуйте за мной, пожалуйста.
Корри последовала за экономкой, которая довольно редко появлялась на верхних этажах. Она всегда была чем-то занята и, судя по всему, отлично знала свое дело. Корри не сомневалась, что только такой обслуживающий персонал и мог удовлетворить запросы Ребекки.
Собравшись с духом, чтобы предстать перед графом, Корри проскользнула в гостиную. Тремейн сидел рядом с высокой стройной женщиной с моложавым лицом и темными волосами, чуть тронутыми сединой.
– Я явилась по вашему настоянию, – сказала Корри. – Но мне не нужно покупать платья. – Она заставила себя взглянуть на него, стараясь не думать о прошедшей ночи.
– Откровенно говоря, вам это необходимо, – сказал он. – Если помните, вы испортили свое платье, когда спасали собаку. Сомневаюсь, что вы привезли с собой много одежды, и ваши платья уже не пригодны для носки. – Его взгляд смягчился. – Я хотел бы сделать вам приятное и подарить новые платья. Летти, уверяю вас, я могу себе это позволить.
Корри чувствовала себя презренной обманщицей. У нее был один из самых лучших гардеробов в Лондоне. Она ни в чем не нуждалась и всегда прекрасно одевалась. Как можно было допустить, чтобы граф тратил свои деньги на женщину, у которой и без того всего много и которая приехала сюда, чтобы доказать его виновность в убийстве?
Она попыталась представить себе, что на ее месте сделала бы Летти, и схватила его за руку.
– Прошу вас, милорд, обстоятельства заставили меня унизиться и приехать сюда, чтобы просить вашей помощи. Но я не хочу злоупотреблять вашей щедростью и не позволю вам покупать для меня платья.
Грей был ошеломлен, потому что ни одна из его знакомых женщин не отказалась бы от такого подарка.
– Но вам же нужна одежда, Летти.
– Скоро у меня будет собственный доход. Тогда я смогу сама покупать себе то, что мне надо.
Он нахмурился:
– Вы уверены? Большинство женщин были бы рады получить такой подарок.
– Я не большинство женщин, милорд.
– Это я уже понял, – сказал он и, обращаясь к портнихе, добавил: – Я, разумеется, оплачу ваше время, затраченное на дорогу сюда, и добавлю к этому щедрое вознаграждение.
Довольная портниха поблагодарила графа.
Корри наблюдала, как женщина взяла свою корзинку со швейными принадлежностями, а ее помощница собрала образцы тканей, после чего обе они вышли из комнаты.
– Спасибо, милорд, – сказала она.
Грей лишь кивнул, глядя на нее с выражением, очень похожим на восхищение.
Впервые за все это время Корри осознала, как сильно ей хочется доказать, что Грей Форсайт не виновен в убийстве ее сестры.
На следующее утро шел дождь, но к тому времени, как Корри оделась и была готова отправиться в деревню, выглянуло яркое солнце.
Радуясь тому, что погода разгулялась, Корри в хорошем настроении вышла из дома, но сначала остановилась возле конюшни, чтобы проверить, как поживает Гомер. Выяснилось, что он уже выздоравливает и норовит покинуть стойло, где его выхаживали.
– Ему нужно побольше двигаться, миссис, – сказал ей Дики Майклс, стоявший у дверей стойла. Это был худенький парнишка, который ухаживал за псом. – Гомер не привык сидеть взаперти. – И он почесал его за ушком. Совершенно ясно, что у Гомера появился новый друг.
Она улыбнулась:
– Я иду в деревню. Как ты думаешь, Гомер уже достаточно окреп? Его можно взять с собой?
Дики открыл дверцу стойла, и пес сразу же выбежал и стал прыгать возле ее ног, радостно тявкая и виляя хвостом.
– Похоже, он чувствует себя хорошо, и прогулка пойдет ему на пользу.
– А если он убежит?
Дики пожал плечами:
– Наверное, если он хочет свободы, его придется отпустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32