И – о Боже! – ее волосы были распущены, ниспадая по ее спине почти до бедер. Они были темными, густыми и блестящими. А роскошная ночная рубашка, хотя и вполне приличная, не скрывала ни одного из не менее роскошных изгибов ее фигуры.
Дункан сделал над собой усилие, подавив несколько преждевременный приступ возбуждения.
–Опасаешься, что полог рухнет без твоей помощи? – поинтересовался он.
Она непонимающе уставилась на него, затем взглянула на свои руки, сжимавшие резной столбик, подпиравший полог кровати, и улыбнулась, опустив руки. А потом рассмеялась, показавшись ему еще более живой и красивой, чем обычно.
– Вряд ли, – сказала она. – Скорее это я не могу стоять без помощи опоры из-за выпитого вина.
– Я боялся, что ты уже крепко спишь под его воздействием.
– О нет! – Она снова рассмеялась.
– Я рад.
– Правда?
Он был рад, что она не спит и готова разделить с ним постель, хотя на самом деле он не думал, что она заснет. Но радует ли его тот факт, что он находится здесь со своей женой? С женщиной, которая станет спутницей всей его жизни? Будет ли он доволен завтра утром, удовлетворив свою похоть, тем, что он не может просто повернуться и уйти, забыв о ней, а должен взять ее с собой в Вудбайн и в свое будущее?
Смог бы он забыть ее, будь у него такая возможность? Интересный вопрос.
– В чем дело? – спросила она, и Дункан сообразил, что он уже несколько секунд молча смотрит на нее.
– Ты такая красивая, что до тебя страшновато дотрагиваться, – сказал он.
Она приподняла брови:
– Надеюсь, не слишком страшно.
– Вот как? – Он подошел ближе и взял ее за плечи, удерживая ее на расстоянии вытянутых рук, пока его взгляд блуждал по ее телу. – Но ты действительно красавица, Мэгги. Мне повезло.
Он склонил голову и поцеловал ее в основание шеи. Маргарет откинула голову и тихо вздохнула.
– Я больше не смущаюсь, – сказала она. – Ведь это так глупо, не правда ли? Это самая естественная вещь, какую только можно вообразить. Я хочу этого, Дункан. Собственно, я хочу этого больше всего на свете.
Интересно, чего ей стоило это признание? Хотя, судя по исходившему от нее жару, она говорила искренне.
Он скользнул пальцами под вырез ее рубашки и приспустил ее вниз, поцеловав обнажившееся плечо. Затем прошелся губами по округлостям ее груди, продолжая спускать рубашку вниз, пока не добрался до соска и обхватил губами. Когда он коснулся языком маковки, она содрогнулась всем телом.
Дункан выпрямился и убрал руки. Маргарет схватилась за рубашку, но, вместо того чтобы удержать ее на месте, позволила ей соскользнуть на пол.
Ее щеки пламенели, но она выдержала его взгляд, пока он не отвел глаза, чтобы оглядеть ее всю, с головы до ног.
У нее была высокая грудь с розовыми маковками, тонкая талия, изящный изгиб бедер, длинные стройные ноги. Если ее фигура имела недостатки, Дункан их не заметил. Она была ожившей мечтой каждого мужчины.
Маргарет протянула руку и дернула за пояс его халата. Халат распахнулся, и она стянула его, так что он упал на пол.
Дункан был поражен. Он собирался вести себя… как? Более сдержанно? Скромно? Нежно? Конечно, она не девственница, но, если его догадка верна, а он готов был побиться об заклад, что это так, она настолько близка к этому состоянию, насколько это вообще возможно, не будучи девственницей.
– Ты еще красивее, чем я думал, – промолвил он.
– Ты тоже красив, – отозвалась она, откровенно разглядывая его. – Или мне не полагается так говорить? Извини, но это правда.
Он взял ее руки и обвил их вокруг своей талии, притянув ее к себе.
Боже!
Склонив голову, он приник губами к ее губам, приоткрыв ее рот и скользнув языком глубоко внутрь. Маргарет застонала и выгнулась, прижимаясь к нему всем телом, и Дункан почувствовал, как его возбужденное естество уперлось ей в живот.
Вот вам и нежность со сдержанностью.
– Может, ляжем? – выдохнула она. – А то меня уже не держат ноги.
Дункан подхватил ее на руки, отнес на постель и снова поцеловал. У нее был вкус вина и запах лавандового мыла. Сирена и благонравная дама в одном лице.
– Погасить свечи? – предложил он. – Я предпочел бы их оставить. Но я сделаю, как ты скажешь.
Заниматься любовью при свете тоже не входило в его планы.
Ее глаза расширились.
– Тогда, конечно, оставь.
Он лег рядом с ней, скользнув одной рукой под ее спину и пройдясь другой по изгибам ее тела. Затем приподнял ее грудь, потер большим пальцем сосок и втянул его в рот, на этот раз полностью.
Маргарет протяжно выдохнула, вцепившись пальцами в его волосы.
– О, пожалуйста, – взмолилась она.
Дункан переместился поверх нее, глядя на ее лицо в ореоле разметавшихся волос. Она улыбнулась, и он почувствовал, что, если не войдет в нее, может случиться конфуз.
– Прости меня, – сказал он, поцеловав ее в губы. – Я не могу больше ждать.
– Отлично, – отозвалась Маргарет. – Я тоже.
Он мог бы овладеть ею быстро и энергично, чувствуя под собой ее роскошное тело и еще больше воспламеняясь от этого ощущения.
Она сказала, что готова.
Но для нее день их свадьбы был замечательным. И он не допустит, чтобы его кульминация стала для нее разочарованием.
Это самое меньшее, что он может сделать.
Он поднял ее ноги, так что они обвили его бедра, затем обхватил ладонями ее ягодицы, удерживая их на месте, и решительно вошел внутрь.
Маргарет прерывисто вздохнула, ее ресницы затрепетали и сомкнулись, пока он не оказался глубоко внутри. Дункан замер.
Боже, она вся была жаркая влага, нежные ножны и сжатые мускулы. А он…
Он стиснул зубы, стараясь не поддаваться инстинкту.
Маргарет открыла глаза и посмотрела на него. Дункан вытащил из-под нее руки и потянулся к ее груди, потирая большими пальцами ее соски.
– О нет! – выдохнула она. – Это слишком, Дункан. Слишком!
– Неужели?
Он положил руки на ее бедра и начал двигаться, мощно и неспешно. Веки Маргарет отяжелели, она вцепилась в простыню и запрокинула голову, тяжело дыша и крепко сжимая его своими внутренними мышцами. Дункан взял ее руки и завел их за ее голову, ускоряя ритм движений, пока она не вскрикнула, содрогнувшись всем телом, а затем обмякла под ним.
Кровь пульсировала в его жилах, грохотала в ушах, стучала в груди. Он стремительно приближался к завершению, а когда оно наступило, резко выдохнул и замер, вытянувшись на ней.
Некоторое время Дункан обессиленно лежал, ожидая, пока уляжется сердцебиение, и дивясь тому факту, что она оказалась такой страстной женщиной. И видимо, он задремал.
– Дункан, – шепнула Маргарет, – ты спишь?
– Ммм? – отозвался он. – Нет. Я тяжелый?
– Да, – сказала она, – но можешь еще полежать. Это было замечательно. Спасибо.
Снова благовоспитанная дама – пусть даже обнаженная, мокрая от пота и переплетенная с его телом. Дункан приподнялся на локте и посмотрел на нее.
– Да, замечательно, – согласился он. – И тебе спасибо, Мэгги. Но боюсь, это станет несколько утомительным, если мы будем каждый раз благодарить друг друга.
Она протянула руку и обхватила ладонью его щеку.
– Я не жалею, – сказала она, – что вышла за тебя замуж. Правда.
Не жалеет? Выходит, она сомневалась в этом. Из-за Дью? Было не слишком приятно видеть этого типа на их свадебном завтраке, особенно когда она заговорила с ним, а он взял ее руку.
– Я тоже не сожалею, – сказал он. – Однако чтобы у этой брачной ночи было продолжение, Мэгги, боюсь, мне нужно немного поспать.
– О, – сказала она и улыбнулась.
Дункан отстранился от нее, перекатился на бок и натянул на них обоих одеяло. Когда он взглянул на Маргарет, она спала.
Он лежал рядом с ней, глядя на нее, пока сон не овладел им.
Завтра они будут на пути в Вудбайн, к своей будущей жизни. А через несколько дней к ним присоединится Тоби. Он будет жить с ними как любой нормальный ребенок, каким он и является.
И он, Дункан, будет всегда благодарен ей за это.
Когда Маргарет проснулась, сквозь зашторенные окна пробивался яркий дневной свет. Она потянулась, ощущая приятную ломоту в мышцах и непривычную наготу под одеялом.
Она чувствовала себя восхитительно порочной.
Улыбнувшись, она повернула голову, но место рядом с ней на кровати оказалось пустым.
Выходит, она проспала и не заметила, как он встал? Маргарет с трудом могла поверить в это. У нее всегда был чуткий сон, и она привыкла рано вставать. Хотя, конечно, это была утомительная ночь.
Они собирались выехать пораньше, хотя и обещали подождать, пока приедут ее родные и его мать, чтобы попрощаться с ними. И еще им нужно было заехать в Клавербрук-Хаус, чтобы поздравить его деда с восьмидесятилетием.
О Боже, а что, если все уже внизу, ожидают, пока она проснется и приведет себя в порядок? Что они подумают о ней? Что они вообразят насчет того, как она провела свадебную ночь?
Неужели они догадаются о правде? Конечно же, догадаются.
О Боже, она умрет от стыда.
Маргарет собиралась откинуть одеяло, когда дверь отворилась.
– Будь я опытной горничной, – сказал Дункан, войдя в комнату с подносом, – я бы предугадал момент, когда ты проснешься, и позаботился о том, чтобы на прикроватном столике тебя ожидал горячий шоколад, а шторы были отдернуты. Но я только учусь.
Он поставил поднос на столик рядом с кроватью. Там были две чашки шоколада и четыре сдобных печенья на тарелке.
– Я бы все равно охотно наняла тебя, – сказала Маргарет, натянув одеяло до подбородка, – но тогда придется уволить Элен, а мне будет не хватать ее. И потом, вряд ли ты умеешь делать прически.
Дункан присел на край кровати. Он был одет в брюки и рубашку, верхние пуговицы были расстегнуты, так что можно было видеть легкую поросль у него на груди. Он был чисто выбрит, с влажными волосами и выглядел серьезным. Но он шутил с ней. А она шутила в ответ. И он принес ей шоколад с печеньем.
Такие мелочи согревают сердце, особенно наутро после свадьбы. День свадьбы прошел. И брачная ночь тоже.
– Я боялась, что проспала все утро, – сказала Маргарет.
– Что послужило бы, – заметил он, – отличным комплиментом моим талантам. Но ты проснулась, и еще довольно рано.
Он по-прежнему шутил с ней. Было так странно находиться с мужчиной в комнате, куда даже Стивен практически не заходил.
Ее муж. Сегодня это слово обрело новую реальность. Вчера он был ее женихом и новобрачным, и она смотрела на него сквозь эйфорию свадебных торжеств.
Сегодня он был просто ее мужем.
В течение ночи они соединялись трижды. Второй раз продолжался целый час, если не больше. Маргарет и представить себе не могла, что женское тело имеет столько мест, которые можно возбуждать почти до безумия. И что супружеские отношения могут состоять не только из поцелуев, проникновения и быстрого облегчения – разумеется, мужского.
Она не представляла, что женщина тоже может испытывать это полное и самозабвенное… наслаждение. В сущности, нет слов, чтобы описать это ощущение.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался Дункан.
– Так, ни о чем, – отозвалась Маргарет, но ее щеки загорелись. Похоже, в ближайшие дни она будет постоянно краснеть.
– Если ты собираешься лежать, – заметил он, – укрывшись до подбородка, твой шоколад остынет, Мэгги. А это просто позор. Он так восхитительно пахнет. Ты стесняешься?
– Конечно, нет, – заявила она.
В ответ он иронически приподнял бровь, и Маргарет ничего не оставалось, кроме как доказать это, приспустив одеяло до груди. Но если она сядет…
Она взглянула на Дункана. Он был абсолютно серьезен, но в глубине его темных глаз плясали смешинки, как вчера в гостиной.
Маргарет опустила одеяло до пояса и повернулась к подносу. От шоколада и вправду исходил восхитительный аромат.
– Это несправедливо, – проворчала она. – У тебя было время одеться.
– У тебя была такая же возможность, – парировал он, – но ты ею не воспользовалась. Если хочешь, я могу сходить в твою гардеробную и поискать халат. Хотя, наверное, вся твоя одежда упакована. Может, мне снять рубашку, чтобы мы были на равных?
– И брюки тоже, – сказала она.
Дункан сдернул через голову рубашку и бросил ее на пол рядом с кроватью. Затем встал и потянулся к застежке брюк.
– Я готов, но только если ты полностью откроешься, – сказал он.
Маргарет отбросила одеяло, а он стянул брюки и нижнее белье.
О Боже.
– И что, теперь мы будем пить шоколад? – поинтересовалась она.
Он приподнял брови.
– А если Стивен вернется домой? – спросила она. – Или приедет Несси с Эллиотом? Или твоя мать?
– В семь утра, Мэгги? – усомнился Дункан. – Но даже если кто-нибудь заявится в такую рань, я серьезно сомневаюсь, что он понесется прямиком в твою спальню.
Маргарет раскрыла объятия.
Соединение было стремительным, глубоким и яростным, но ничуть не менее сладостным, чем продолжительные занятия сексом в течение ночи.
У нее побаливает внутри, осознала Маргарет, когда все закончилось. Собственно, побаливало еще до того, как они начали, но это ничуть не умалило ее наслаждения.
– Спорим, – произнес он у самого ее уха, – что шоколад еще теплый? На этот раз мы поставили рекорд по скорости. Давай проверим.
Они расположились рядом на кровати, подложив под спину подушки и смакуя шоколад, который если и остыл, то незначительно.
– Пожалуй, – произнес Дункан, откусив печенье, – мне следует рассказать моей матери то, что я рассказал тебе перед нашей свадьбой. Она способна сохранить это в тайне, как ты думаешь?
– Несомненно, если ты попросишь ее об этом, – ответила она. – Она любит тебя, Дункан.
– И я намерен поделиться с дедом, – сказал он. – Думаю, мои обязательства перед Лорой закончились вместе с ее смертью, и теперь мне надо выполнить свой долг перед собственной семьей. Ты согласна?
– Полностью, – отозвалась Маргарет. – Маркиз любит тебя.
– Наверное, – сказал он. – Но эта любовь снова подвергнется испытанию.
Она взяла его свободную руку и переплела его пальцы со своими. Как это приятно, такие вот доверительные разговоры и обращения за советами друг к другу. Похоже, с этой частью их брака все будет в порядке.
– Думаю, любовь постоянно подвергается испытанию, – сказала она. – Она гнется, но не ломается. Если, конечно, это настоящая любовь. Твои дед и мать действительно любят тебя.
И возможно, она тоже полюбит. Возможно, очень скоро.
– Пожалуй, – сказала она, – мне следует встать и одеться.
– Жаль, – отозвался Дункан. – Мне нравится то, что на тебе надето сейчас.
Она повернула к нему голову и рассмеялась.
Глава 19
Они путешествовали в новой карете, свадебном подарке маркиза Клавербрука. Конечно, ничто не могло сделать английские дороги ровными, а путешествие безоблачным, тем не менее было чудесно находиться внутри роскошного экипажа, с упругими рессорами и мягкой обивкой, благоухавшей новой кожей.
Они находились в дороге второй день, и до Вудбайн-Парка оставалось совсем немного.
Глядя на проплывающий мимо пейзаж, Маргарет пыталась решить, кто больше выгадывает от брака: мужчина или женщина. Женщины переезжают в другой дом, порой, как в данном случае, совершенно незнакомый и расположенный далеко от тех мест, где они выросли. Все для них ново, непривычно, чуждо, и они ничего не могут сделать, чтобы помешать этому. Именно жена всегда перебирается в дом мужа, а не наоборот. Получается так, словно она теряет часть своей личности. Даже ее имя приносится в жертву замужеству.
С другой стороны, есть что-то восхитительное и бодрящее в том, чтобы начать совершенно новую жизнь. Нельзя, конечно, стать другим человеком в буквальном смысле этого слова, но с новым именем, новым домом, новой ролью в окружающем мире появляется возможность начать заново, сделать свою жизнь лучше во всех мыслимых отношениях, чем раньше. Сделать ее счастливее.
Не то чтобы она была несчастлива в своей прошлой жизни. Просто… просто она была не совсем счастлива. Ее не покидало ощущение, что жизнь проходит мимо нее. Прошлая зима была худшей в этом смысле. Она с ужасом ждала своего тридцатилетия. А теперь ей кажется, что это самый лучший возраст. Она уже достаточно взрослая, чтобы не быть болезненно уязвимой, и еще достаточно молода, чтобы…
– Когда-то мне казалось, что весь мир начинается и кончается здесь, – сказал ее муж, сидевший рядом. – Мне казалось, что им правят два человека, которые любят меня и всегда будут заботиться обо мне.
Маргарет повернула к нему голову. Он смотрел в окошко кареты, расположенное с его стороны.
Все дети, если им повезет иметь родителей, рассуждают так же, подумала она. Даже если они не живут в богатстве или хотя бы в достатке.
– У тебя было счастливое детство? – спросила она.
– Очень, – отозвался он, повернувшись к ней, – хотя я не всегда сознавал этот факт, особенно когда не мог сидеть после заслуженной порки. Или когда страдал из-за содранной коленки, ушибленного локтя или, как однажды, от сломанной руки. Но мальчишкам не терпится стать взрослыми, безопасность и любовь мало что значат для них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33