Глава 16
У Маргарет было десять дней, чтобы подготовиться к свадьбе и замужней жизни. Десять дней, чтобы во второй, третий и тридцать третий раз обдумать мудрость ее решения выйти замуж за совершенно незнакомого человека, который прожил пять лет с замужней женщиной и имел от нее ребенка. Десять дней, чтобы купить приданое: иногда с сестрами, иногда с леди Карлинг, иногда вместе со всеми тремя. Десять дней, чтобы составить список гостей и разослать приглашения, дождаться ответов и бороться с соблазном настоять на своем участии в подготовке свадебного завтрака. Последнее оказалось самым трудным.
Ее вполне бы удовлетворил короткий список гостей, чтобы на свадьбе не было никого, кроме членов ее семьи, сэра Грэма, леди Карлинг и маркиза Клавербрука.
Но у ее сестер, конечно же, были другие идеи.
И у леди Карлинг – разумеется.
– Мы должны пригласить всех, с кем ты и лорд Шерингфорд хотя бы мимолетно знакомы, – заявила Ванесса.
– Я согласна, – сказала Кэтрин. – Помнишь, именно так мы поступили перед моей свадьбой, и, хотя это было настоящим испытанием, я была очень рада в конечном итоге. Грандиозная свадьба оставляет замечательные воспоминания.
– Но никто не придет, – запротестовала Маргарет.
Ее сестры рассмеялись, переглянувшись.
– Мэг! – воскликнула Кэтрин. – Все придут. Как они могут устоять? Это будет свадьба сезона.
– С уведомлением всего лишь за девять дней? – усомнилась Маргарет.
– Да хоть за один, – хмыкнула Ванесса. – Конечно, все придут, глупая гусыня!
Леди Карлинг поддержала это мнение, явившись с визитом в Мертон-Хаус в тот же день.
– Даже если бы мы пригласили только семью, – сказала она, – количество гостей было бы огромным, Маргарет. Твой брат, сестры и мистер Константин Хакстебл. С нашей стороны Агата, моя сестра, ее муж и все мои племянницы – их шесть человек, представь. И все замужем. А со стороны отца Дункана четыре дяди с женами и две тетки с мужьями. Вообще-то они приходятся двоюродными моему покойному мужу, но Дункан привык называть их дядями и тетями. И у них столько детей, что я давно потеряла им счет. Есть даже внуки, достаточно взрослые, чтобы не опасаться, что они будут носиться с воплями среди гостей и попадаться всем под ноги. Если ты дашь мне перо и чернила, я запишу все имена и адреса, если припомню. Большинство из них в Лондоне и, безусловно, ожидают приглашений. В детстве Дункан был очень дружен со своими двоюродными и троюродными братьями и сестрами. Кроме Нормана, конечно. Он был милым мальчиком, но слишком положительным и всегда готовым осудить шалости своих братьев и кузенов. Что, как ты понимаешь, не прибавляло ему симпатий с их стороны. В любом случае вряд ли мы можем пригласить его на свадьбу. Ведь он женат на бедной Кэролайн.
Маргарет сдалась и пригласила весь свет, так по крайней мере ей казалось. Ее рука практически онемела, когда она закончила заполнять все пригласительные карточки.
Все приглашенные откликнулись в течение двух дней, и по крайней мере девять десятых из них выразили согласие посетить венчание в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер и свадебный завтрак в Мертон-Хаусе.
Маркиз Клавербрук тоже согласился прийти. Маргарет сдержала свое обещание навестить его снова со Стивеном и сестрами, и ни один из них не предоставил ему шанса сказать «нет». Конечно, он сохранил лицо, заявив, что посетит это сборище только для того, чтобы убедиться собственными глазами, что на сей раз этот мошенник, его внук, действительно явится на собственное бракосочетание.
Дни прошли в бурной деятельности. Не успела Маргарет оглянуться, как наступил день ее свадьбы, и стало слишком поздно что-нибудь изменить, даже если бы она захотела.
Но она не хотела.
Правда, мысли о Криспине доставили ей не одну бессонную ночь, но она знала, что никогда бы не вышла за него замуж, даже будь она свободна от других обязательств. Слишком многое в нем внушало ей опасения, и остатков старой привязанности было недостаточно, чтобы справиться с ними.
Он собирался прийти на свадьбу, хотя она подозревала, что только для того, чтобы не возбуждать своим отсутствием подозрений у сэра Хэмфри и леди Дью, которые все еще находились в Лондоне. Леди Дью была в восторге от предстоящего события, хотя призналась с некоторым разочарованием, что ее слабая попытка свести вместе Маргарет и Криспина не имела успеха. Она наконец-то узнала о скандале, связанном с лордом Шерингфордом, но высказала мнение, что если женщина совершила такую глупость, как бросить мужа, чтобы сбежать с другим мужчиной, должно быть, у нее были для этого веские основания. Она лично не стала бы обвинять во всем графа, особенно теперь, когда у него хватило ума заключить союз с Маргарет.
Рано утром в день своего бракосочетания Маргарет стояла босиком у окна своей спальни, глядя на небо, ярко-голубое и безоблачное, что было редким явлением для этого лета. Впрочем, она не слишком наслаждалась зрелищем, борясь с паникой и уверяя себя, что это обычное состояние для новобрачной в день свадьбы.
Она бросила взгляд на скомканную постель. Белье сменят, когда она отправится в церковь на венчание. Сегодня ночью эта постель станет ее брачным ложем. Предполагалось, что после свадьбы они отбудут в Уорикшир, но Стивен настоял, чтобы эту ночь они провели в Мертон-Хаусе, а сам собирался переночевать у Ванессы с Эллиотом.
Вздохнув, Маргарет прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза.
Как это странно – быть замужем!
И как ей хочется этого вместе с брачной ночью. Наверное, это неприличное признание для благовоспитанной дамы. Но ей нет до этого дела. Она достаточно долго ждала, слишком долго. Ее юность прошла. А раз она прошла, вместе с девичьими мечтами о романтической любви, значит, нужно с оптимизмом смотреть в будущее и желать, чтобы оно как можно скорее наступило.
Сегодня она – невеста, и она будет наслаждаться каждым мгновением этого дня. А завтра она станет женой на всю оставшуюся жизнь. И она намерена наслаждаться этим тоже. В конце концов именно этого она всегда хотела и именно такое решение приняла зимой. И не важно, что ее избранником оказался не Криспин, которого она любила, и не маркиз Аллингем, с которым ее связывала взаимная симпатия и дружба. Она решила выйти замуж за графа Шерингфорда и постарается сделать свой брак удачным.
И у нее будет ребенок, которого нужно вырастить, хотя и не ее собственный.
Опять.
Маргарет мимолетно улыбнулась: пока она не родит своего собственного.
О, пусть то, что она делает, окажется правильным, взмолилась она, ни к кому конкретно не обращаясь, и отошла от окна, направившись в гардеробную, чтобы позвонить горничной. Пожалуйста, пусть это окажется правильным.
Прошло четырнадцать дней с того момента, как она столкнулась с графом Шерингфордом в дверях бального зала леди Тинделл. Четырнадцать дней с того момента, как он пригласил ее танцевать и предложил выйти за него замуж. И все – в одной фразе, первой его фразе, обращенной к ней.
Всего четырнадцать дней.
Бракосочетания по специальному разрешению, как обнаружил Дункан за десять дней, предшествовавших его свадьбе с Маргарет Хакстебл, ничем не отличались от бракосочетаний с оглашением, не считая месяца, который полагалось ждать до оглашения имен новобрачных.
Венчание должно было состояться в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер. Это была приходская церковь высшего общества, и во время сезона здесь заключалось большинство светских браков. Именно здесь, если верить легенде, бедная Кэролайн напрасно ожидала у алтаря его прибытия пять лет назад. Легенды, конечно, грешат излишним драматизмом, но все же…
Как глупо было с его стороны воображать всего лишь две недели назад, что он получит специальное разрешение, затащит мисс Хакстебл в ближайшую церковь, обвенчается с ней в присутствии священника и пары свидетелей, а затем сбежит с ней в Уорикшир, чтобы жить там в уединении и безвестности.
В общем, ему ничего не оставалось, кроме как покорно ждать приближения свадьбы, надвигавшейся на него со скоростью и неотвратимостью черепахи.
За эти дни он сделал только одно полезное дело нанес – визит Норману и Кэролайн. Что далось ему нелегко. Он никогда не питал к Норману симпатии. Наоборот, сколько Дункан себя помнил, он всегда испытывал к Норману глубокую антипатию. Тот был надутым ослом, что и продемонстрировал в очередной раз на вечеринке у тети Агаты. А Кэролайн во многих отношениях была не лучше своего брата.
Тем не менее он, Дункан, причинил ей зло. Пусть даже он написал ей письмо, прежде чем сбежать с Лорой, и позаботился о том, чтобы она получила его, как только проснется. Бросить невесту в день свадьбы – трусливо и недостойно.
Он задолжал ей извинение.
И возможно, ему хотелось протянуть что-то вроде оливковой ветви Норману. Тот, надо полагать, был горько разочарован, потеряв Вудбайн-Парк за несколько дней до того, как поместье должно было перейти в его руки. И хотя это не Дункан играл с Норманом в жестокие игры, он сочувствовал своему кузену. В сущности, он никогда не желал Норману зла, хотя и расквасил ему нос в одной стычке и подбил глаз в другой.
Поэтому как-то днем он явился к ним с визитом, трусливо надеясь, что не застанет их дома или что они сделают вид, что их нет дома.
Ему повезло на этот счет не больше, чем в тот день, когда он отправился к Маргарет Хакстебл, чтобы рассказать ей о Тоби.
Его провели в небольшую гостиную для посетителей, расположенную на первом этаже, и оставили томиться в одиночестве почти полчаса.
Первой появилась Кэролайн, которая выглядела такой же юной, как в восемнадцать лет, и такой же прелестной и изящной, хотя за эти пять лет она и родила троих детей.
Дункан поклонился.
Она в ответ не сделала реверанс.
– Кэролайн, – сказал он, – позвольте поблагодарить вас за то, что приняли меня.
– Я не припомню, лорд Шерингфорд, – отозвалась она, – чтобы я давала вам разрешение обращаться ко мне по имени.
У нее был все тот же звонкий голосок, который однажды очаровал его.
– Миссис Пеннеторн, – сказал он, – я прекрасно понимаю, что извинения стоят немного. Они не могут исправить содеянного. Тем не менее иногда извиниться – это единственное, что можно сделать. Я прошу вас принять мои извинения за все унижения и страдания, которые я причинил вам пять лет назад.
– Вы льстите себе, лорд Шерингфорд, – заявила она. – Ваш поступок освободил меня от отношений, которые становились обременительными для меня, но хорошее воспитание заставляло меня поддерживать их. Я рада, что у вас не оказалось подобных предрассудков. Я гораздо счастливее с моим дорогим мистером Пеннеторном, чем была бы с вами.
Если она говорит правду, это было бы огромным облегчением для него. И почему бы ей не говорить правду? Вполне возможно, что она прониклась к нему неприязнью, как и он к ней, когда он пытался заручиться ее поддержкой, чтобы поговорить с ее братом и положить конец страданиям Лоры.
– Я очень рад за вас, – сказал он. – Значит, вы прощаете меня?
Ее изящные брови приподнялись.
– А вот на это даже не рассчитывайте, лорд Шерингфорд, – заявила она в тот самый момент, когда дверь открылась, впустив Нормана. – Некоторые поступки простить нельзя. Я, разумеется, очень рада, что вы освободили меня, чтобы я могла заключить счастливейший брак на свете, но я не могу простить вашего поступка. И я никогда не прощу вам того, что вы оторвали Лору от Рэндольфа, разрушив тем самым брак, который был заключен на небесах и мог соперничать с моим браком в счастье. Собственно, вас с полным правом можно назвать убийцей. Весьма вероятно, что она была бы до сих пор жива, если бы вы не потащили ее за собой, чтобы удовлетворить свои порочные желания.
– Любовь моя! – Норман устремился к жене, обнял ее за плечи и увлек на небольшой диванчик. – Тебе следовало остаться наверху и предоставить мне эту неприятную сцену. Но ты всегда так безрассудно храбра.
– Я никогда не была трусихой, – заявила Кэролайн, усаживаясь. – Я даже посетила мисс Хакстебл в Мертон-Хаусе, полагая, что она – невинная жертва проходимца. Кажется, я ошиблась в ней. Когда-нибудь она пожалеет, что не послушалась меня, но по крайней мере моя совесть чиста. А она получит то, что заслужила.
С этого момента визит покатился под откос.
– Норм, – сказал Дункан, – я сожалею насчет Вудбайн-Парка. Боюсь, дед поступил жестоко. Он использовал тебя, чтобы привести меня к повиновению. Но ему не следовало обещать тебе то, что он готов был в любой момент забрать, если его затея окажется успешной. Ты не откажешься посетить нас с женой в Вудбайн-Парке? И привезти с собой Кэр… миссис Пеннеторн с детьми, конечно?
Норман устремил на него суровый взгляд, которым он в совершенстве владел еще в восьмилетнем возрасте. Острые кончики его накрахмаленного воротничка маячили в опасной близости от его глаз.
– Я могу только сожалеть, Шерингфорд, – заявил он, – что мне пришлось принять тебя сегодня под той же крышей, что дает приют миссис Пеннеторн и моим детям. Я сделал это только потому, что у меня есть, что тебе сказать. И я скажу это только один раз. Будь моя воля, я швырнул бы перчатку тебе в лицо и всадил бы пулю между твоих глаз. И это доставило бы мне величайшее удовлетворение. Однако это снова сделало бы миссис Пеннеторн предметом сплетен и доставило бы ей лишние страдания. Я глубоко сожалею, что мой шурин оказался слишком мягким и миролюбивым, чтобы самому бросить тебе вызов. Таковы его принципы, и я должен уважать их, даже если я их не разделяю. Я отрекаюсь от нашего знакомства. Если ты снова явишься сюда, тебе откажут в приеме. Если мы столкнемся лицом к лицу, я сделаю вид, что не знаю тебя. Если ты попытаешься заговорить с миссис Пеннеторн, я накажу тебя как подлеца, которым ты являешься. Я сомневался, стоит ли моей семье перебираться в Вудбайн, потому что ты жил там когда-то. Так что ты ошибаешься, если думаешь, что я разочарован.
Черт побери, да он прирожденный оратор, чересчур напыщенный, пожалуй, но это дело вкуса.
– А теперь, – сказал Норман, – убирайся, Шерингфорд.
Дункан кивнул, поклонился Кэролайн и вышел. Интересно, подумал он, рассказала ли Кэролайн Норману хотя бы часть того, что случилось пять лет назад, существенную часть, разумеется… Маловероятно. А это означает, что праведное негодование Нормана оправдано. Он имел все основания для своего гнева и яростного желания положить конец земному существованию Дункана.
Кэролайн, несомненно, знала правду, всю правду. Во всяком случае, то, что рассказал ей Дункан, не вызвало у нее удивления. Если бы Лора проявляла больше внимания к Рэндольфу и его семье, сказала она, надувшись, никакие наказания не понадобились бы. Совсем напротив, Рэндольф любил бы ее до конца своих дней и заботился бы о том, чтобы она имела все, что ей нужно для счастья. Она заслужила то, что она получала взамен.
Совсем как Маргарет Хакстебл, выйдя за него замуж.
Дункан не стал наносить визит Рэндольфу и протягивать ему какое-либо подобие оливковой ветви. Кэролайн права в одном: определенные поступки нельзя прощать. Даже если это не совсем правда, но это правда в отношении человека, который ни разу не выказывал угрызений совести за свои невыразимо порочные и жестокие действия.
Не считая этого визита, Дункан провел девять дней, оставшихся до свадьбы, просто избегая связанного с ней безумия, насколько это было возможно. Без грандиозной свадьбы не обойтись, объяснила ему мать, вернувшись из Мертон-Хауса с сообщением, что мисс Хакстебл рассылает более двухсот приглашений или чуть меньше, поскольку для семейных пар хватит одного, и было бы глупо переводить бумагу, чернила и усилия на два приглашения.
Дункан не стал спорить, надеясь, что она не будет посвящать его во все подробности.
Напрасная надежда!
– Грандиозная свадьба совершенно необходима, дорогой, – продолжила она, следуя своей весьма своеобразной логике. – Если ты хорошенько подумаешь, то сам поймешь, что каждый, кто придет на свадьбу, вряд ли сможет потом дать тебе от ворот поворот. Едва ли ты станешь любимцем общества, но ты вернешься в его лоно, а это единственное, что имеет значение.
– Мне плевать на общество, мама, – отозвался он.
– О, мужчины бывают так глупы! – воскликнула она. – Даже если тебя не волнует собственная судьба, Дункан, ты должен помнить, что собираешься жениться, и обязан учитывать интересы своей жены. Если общество отвергнет тебя, оно отвергнет и ее тоже. Твой долг перед Маргарет – сделать все, что в твоих силах, чтобы общество снова приняло тебя.
Дункан протяжно вздохнул. Разумеется, она права.
Черт бы все это побрал!
– В любом случае, – сказал он, – сомнительно, что кто-нибудь примет приглашение, не считая ближайших родственников.
Еще одна напрасная надежда, как он и говорил Мэгги несколько дней назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33