Ц резко снизило сопротивляемость мо
его организма. У меня развился опасный абсцесс в области прямой кишки Ц
это сейчас я могу над этим шутить, а тогда мне было, прямо скажем, не до смех
а.
Несмотря на недовольство и предупреждения Джулии, я с упрямством, достой
ным лучшего применения, отказывался оставить львов и антибраконьерско
е патрулирование и поехать на обследование к врачу. В прошлом у меня уже б
ыло кое-что похожее; прописанные антибиотики тогда не помогли, и нарыв пр
одолжал расти, но в одну прекрасную ночь он таки лопнул, и все быстро зажил
о. Теперь же чем больше становился нарыв, тем сильнее становилась боль; та
ночь, когда он лопнул, оказалась одной из самых мучительных в моей жизни. К
тому времени нарыв был размером с небольшой апельсин, и сколько я ни глот
ал болеутоляющие, толку от них не было никакого. Джулия не отходила от мое
й постели, глядя, как я скрежещу зубами и разжимаю их только затем, чтобы с
делать очередной большой глоток виски.
Около часа ночи Джулия вздрогнула, услышав мой жуткий стон. Ей было тяжко
смотреть, как я корчился от боли. Потом я снова дико заорал Ц это наконец
лопнул проклятый нарыв. Когда весь гной вытек, виски подействовало, и я кр
епко-накрепко заснул. В течение последующих дней нарыв окончательно заж
ил, и я, к неудовольствию и огорчению Джулии, быстро вернулся к патрульной
работе. Возможно, я был слишком одержим навязчивой идеей спасения львов
от капканов, но меня не покидало ощущение, что если я хоть чуть-чуть ослаб
лю бдительность, то непременно случится трагедия. Чего только не сделает
отец ради спасения своего ребенка от смерти? Так и я готов был на все ради
спасения львов. Я боялся за них так же, как отец боится за своих детей.
Порой во время пешего патрулирования я натыкался на следы своих львов. И
ногда шел по ним, а когда находил самих животных, любил посидеть в их общес
тве, прежде чем продолжить путь. Теперь прайд проводил все больше времен
и в центре своих владений Ц во-первых, потому что Близнец ушел к югу, где в
оссоединился с остатками прайда Нижнего Маджале, а во-вторых, потому что
с севера, из региона Тули-сафари, пришли две львицы Ц почти того же возра
ста, что Фьюрейя и Рафики, Ц с шестью детенышами и заняли район Шаше. Член
ы моего прайда не хотели иметь дела с другой группой львов и потому остав
или эти удобные места, где имелись постоянные источники воды и в изобили
и водилась дичь.
Теперь главная проблема, коснувшаяся и моего прайда, заключалась в том, ч
то в долинах Таваны и Питсани уровень природных вод опустился до рекордн
о низкой отметки. В прошлые годы воду всегда можно было найти при любых кл
иматических условиях, теперь же на месте многих источников остались лиш
ь ямы, покрытые запекшейся коркой. В отчаянии я взялся за кирку и лопату и
трудился до тех пор, пока вода не выступила на поверхность; ту же операцию
я проделал и над другими еле живыми источниками вниз по реке. Но текли дни
, уровень воды опускался все ниже, и настал момент, когда копать глубже я н
е мог: глубже была скала.
Приходя к водопою, что находился ниже всех по руслу Питсани, я почти ежедн
евно был свидетелем тяжкого зрелища. Около водопоя держалась группа пав
ианов, члены которой пили из источника по старшинству. Из-за того, что вод
а выступала очень медленно, бедняжкам приходилось почти безотлучно нах
одиться у источника, и следовательно, им удавалось добыть пищи гораздо м
еньше, чем обычно. Они стали похожи на ходячие скелеты, и при виде их у меня
сжималось сердце.
Я приходил к водопою через день и, пытаясь облегчить страдания павианов
и других животных, углублял и расширял яму, где скапливалась вода. В обычн
ые годы это делали слоны, но теперь они ушли туда, где легче было утолять ж
ажду, Ц вниз по руслам Питсани и Лимпопо, так что, если бы не я, здешние ист
очники заглохли бы окончательно. Поначалу при моем появлении павианы по
днимали крик и обращались в бегство, но прошли дни, и, как это ни покажется
странным, они привыкли к моему присутствию и, похоже, сообразили, что я дел
аю. Теперь, когда я приходил, обезьяны смирнехонько сидели в ожидании, но к
ак только я, закончив работы на одном источнике, уходил к другому, все стад
о сумасшедшей гурьбой кидалось к воде. Эти животные полюбились мне. Отды
хая, я частенько наблюдал за ними, но потом неизбежно обращал взоры к небу
и думал о дожде.
А что же львицы? Вызванное нехваткой воды уменьшение дичи в их исконных в
ладениях, чудовищная жара плюс ответственность за прокорм пятерых дете
нышей отразились и на них. Львята по-прежнему выглядели сытыми и здоровы
ми. Матери же Ц в противоположность наблюдениям других людей за поведен
ием львиц в отношении своих детенышей, Ц завалив добычу, сначала давали
наесться потомству и лишь затем приступали к трапезе сами. (На этой особе
нности их поведения я остановлюсь ниже.) Фьюрейя и Рафики похудели, но по-
прежнему были в хорошей форме. Нынешнее лето было губительно и для челов
ека, и для зверя; привозя в лагерь воду в бочках для наших собственных нужд
, мы непременно в первую очередь наливали дополна бочки для львов. По край
ней мере, пусть знают, что у ограды лагеря всегда можно напиться.
Я всем сердцем чувствовал, как они боролись за жизнь. И они и мы изнывали о
т тяжелых условий существования среди дикой природы. Каждый день мы виде
ли появлявшиеся на юге облачка, порою даже доносились отдаленные раскат
ы грома. Но все, что нас окружало, излучало жару. Ее источал и открытый клюв
птицы, и тонкий хруст ветки. Все вокруг молило о дожде. Мелкие черные мошки
хоть и не жалили, но набивались в глаза, ноздри и уголки ртов людей и в паст
и львов в поисках влаги. В самые тяжелые, палящие дни мы с Джулией наблюдал
и, как стайки мелких птиц прятались в затененных уголках лагеря (хотя даж
е там температура доходила до сорока) Ц условия жизни избавили их от стр
аха перед нами. В некоторых других лагерях птицы гибли от жары, а еще был с
лучай, когда мой друг-полисмен спугнул из кустарника змею, и она изжарила
сь живьем, как только выползла на раскаленную почву.
Мне врезался в память один особенно гнетущий день, когда я, несмотря ни на
что, вышел патрулировать и двинулся к северу от лагеря. Время от времени я
останавливался и вглядывался в южную сторону Ц не придут ли оттуда гроз
овые облака? Мошки назойливо лезли мне в глаза, вились над головою, а многи
е набились мне в волосы и засели у самой кожи, выделявшей пот. Пробираясь п
о долине Питсани, я неожиданно увидел вдали пять золотых фигур, а справа д
о меня долетело тревожное фырканье импалы. Охота снова срывалась из-за д
етенышей: львы не остались незамеченными.
Фьюрейя и Рафики затаились, собираясь напасть на стадо, но детеныши, испо
лненные юного, рвущегося наружу энтузиазма, готовы были ринуться в атаку
. Я увидел, как со дна русла появилась львица и издала глубокий стон. Это бы
ла Рафики. Я узнал бы ее даже издали, потому что всякий раз, когда у нее срыв
алась охота, она жалобно стонала Ц словно плакала про себя.
Я подошел поближе и сел на скалу, а затем позвал Рафики. Та бросила на меня
взгляд, повернулась и двинулась ко мне. Так мы приветствовали друг друга
в самом сердце и в самом пекле юга Африки, и, как бы в подтверждение нашего
союза, она улеглась на землю у моих ног.
Затем вдали показалась Фьюрейя. Она повернула голову в мою сторону, но по
приветствовала только голосом: она уводила детенышей подальше. Я снова в
зглянул на Рафики Ц кожа да кости, слюна пузырится в мягких черных уголк
ах пасти. «Бедняжка», Ц подумал я. Мошки набивались ей и мне в глаза. Затем
львица встала, и мы вместе направились в ту сторону, откуда она пришла. Дой
дя до высохшего русла, я увидел следы Фьюрейи и ее детенышей Ц они ушли ку
да-то вперед. Мы с Рафики направились туда же. Я глянул в южную сторону Ц о
блака явно двигались к нам. Я тихо помолился, чтобы ночью обязательно про
лился дождь и принес облегчение исстрадавшейся земле.
Мы прошагали еще немного, и вдруг Рафики метнулась вправо и устремила св
ой взор на пастушье дерево. Я крепче стиснул копье, опасаясь, что среди кро
ны мог притаиться леопард, затащивший на ветки добычу. Я присмотрелся. Ни
какого леопарда не было, осталась только давно брошенная им добыча Ц не
доеденные и высохшие останки импалы. Рафики подпрыгнула и вцепилась в ле
опардову добычу Ц она страшно изголодалась. Наконец ей удалось стянуть
трофей вниз Ц я слышал, как он брякнулся на землю, словно связка жердей.
Тут до моих ушей издалека донесся стук по окаменевшей земле сотен копыт,
удалявшийся на запад. «Это охотится Фьюрейя, Ц подумал я, с грустью взгля
нув на валявшиеся передо мной изъеденные личинками останки импалы. Ц Н
и пуха тебе, ни пера, Фьюрейя, Ц сказал я про себя. Ц Возвращайся с добыче
й, чтобы и Рафики досталось». Между тем Рафики припала к земле и с жадность
ю набросилась на жалкие останки антилопы.
Я покинул Рафики и не стал искать Фьюрейю. Я надеялся, что охота увенчалас
ь успехом, и не хотел тревожить ее. Пиршество, голод, подбирание крох за др
угим хищником Ц таковы колебания маятника, вызванные засухой, которая в
ыпила последние соки земли и высосала энергию всех тех, кто живет на ней. Я
двигался на юг и чувствовал, что схожу с ума от жары и ослепительного солн
ечного света. Тем не менее я обратил внимание, что тучи плывут мне навстре
чу.
Солнце клонилось к закату, а с меня по-прежнему струился градом пот, и зем
ля все так же излучала жар. Небо надо мной было совершенно чистым Ц облак
а только подразнили и улетучились. Значит, предстоит еще одна знойная но
чь, а на следующий день, как и сегодня, снова ждет изнурительная жара. В так
их условиях порою чувствуешь, будто половина твоего существа уже отправ
илась на тот свет, а о другой вовсе нет желания беспокоиться.
Летние ночи Ц пора царствования змей и скорпионов; самые зловредные из
этих созданий не обходили стороной и наш лагерь. Кто к нам только не жалов
ал Ц и южноафриканские гадюки, и кобры, не говоря уже о ядовитейшем скорп
ионе-парабуфисе с толстым хвостом и ядом нейро-токсического действия. О
днажды удушливой ночью я проснулся от пронзительного писка. Я замер, пыт
аясь определить, откуда он доносится и кто бы это мог пищать. Когда мой рас
судок несколько прояснился, я понял, что источник писка находится прямо
у меня под головой. Я лежал на раскладушке, а писк раздавался с земли.
Я включил фонарь и с опаской посветил вниз. Опасаться и в самом деле было ч
его: вот она, южноафриканская гадюка собственной персоной, с типичными ч
ерными полумесяцами на широкой спине. В пасти у нее была зажата корчащая
ся мышь. Я знал эту мышь. Она уже несколько месяцев жила у меня в палатке Ц
ночью шуршала, ища крохи еды, а днем спала среди вороха моей старой одежды
. Нам не хотелось никого убивать, но ради собственной безопасности прихо
дилось делать исключение для скорпионов и ядовитых змей, появлявшихся в
лагере. Я схватил массивную глыбу, которая лежала в палатке, Ц это был «Б
атианов камень», потому что, будучи детенышем, он любил отдыхать возле не
го. При первом же моем движении змеюка бросила добычу и с шумом заскользи
ла по полу палатки. Бросок был точен! Тварь мгновенно околела, а меня охват
или угрызения совести…
Вскоре после этого случая Джулия однажды проснулась на заре вся в поту: е
й приснилась змея. Пока я продолжал досматривать свои сны, она приготови
ла чай и вышла, чтобы достать мне чашку. Неожиданно она услышала шорох в тр
аве близ того места, куда я накануне вечером поставил свою раскладушку, и
ща хоть немного прохлады. Она тут же вспомнила приснившееся и замерла на
месте, а затем осторожным шагом направилась ко мне.
Дойдя до моего неподвижного тела, она почувствовала что-то влажное у себ
я на бедрах и, присмотревшись, разглядела крохотные капельки жидкости. Р
астолкав меня, она принялась рассказывать о том, что видела во сне, о шорох
е в траве и показала капельки жидкости на коже. «Кобра, Ц спросонья пробо
рмотал я. Ц Плюющая кобра». Мы вытерли яд с бедер Джулии и стали ждать, пок
а солнце взойдет над горизонтом. Тогда уже, вооружившись палками, мы осмо
трели то место, где Джулия слышала шорох. Так и есть: вот следы от крупной з
меи Ц плавные повороты на мягкой серой пыли. Хорошо еще, что яд попал на н
оги, Ц обычно черношеяя плюющая кобра метит в отражение в глазах жертвы.
Попав в цель, яд вызывает немыслимую боль, и, если не принять срочные меры,
наступает та или иная степень слепоты.
После случая с коброй мой хороший друг, инспектор ботсванской полиции Нк
сане, одолжил мне свое превосходное ружье. Посетив как-то раз «Гавану», он
сказал:
Ц Так дальше нельзя, Гарет. Нельзя делать такое дело и не иметь ружья для
самообороны. Возьми мое.
Я с благодарностью лринял подарок и с тех пор, выходя патрулировать, всег
да брал с собой ружье друга. Так продолжалось полгода, пока он не вышел в о
тставку и не уехал к себе домой, на север Ботсваны.
Но до того, как инспектор Нксане пришел мне на выручку и одолжил ружье, у м
еня, как я уже говорил, целый год не было огнестрельного оружия, столь необ
ходимого среди дикой природы. Невероятно, но судьба была ко мне милостив
а и ни разу не послала случая, исход которого мог бы оказаться фатальным. Н
о еще более невероятно, что уже через неделю после того, как в моих руках о
казалось ружье, такой случай произошел. Если бы в тот момент у меня в руках
были только старое копье да мачете, мне пришел бы конец.
Как Ц то спозаранку мы с Джулией катили по плато, лежащему выше Долины бр
аконьеров, в поисках прайда, которого не видели уже несколько дней. Так, во
т следы двух львиц и детенышей. Я вышел из машины и двинулся пешком, а Джул
ия ехала в нескольких шагах позади. Так мы двигались с четверть часа, пока
не достигли крутого, сплошь заросшего мопаном склона, за которым начинал
ась долина, ведущая к Шаше. Дальше машина не могла пройти, и мы с Джулией ре
шили так: я еще немного пройду по следу, а затем вернусь назад.
Я чувствовал неладное, но не мог понять почему. По всем признакам это были
следы моего прайда Ц и по числу животных, и по размерам отпечатков лап. От
бросив страхи и сомнения, я бодро зашагал вперед. Я двигался по следу, веду
щему в долину, несколько раз теряя его на каменистых склонах. Он привел ме
ня в центр долины, где пролегало высохшее русло; я отшагал еще с километр,
пока след не повернул резко к крутому берегу.
Я присмотрелся и вдруг заметил впереди какое-то движение. В тридцати мет
рах от себя я заметил львят, которые пустились наутек точно так же, как пус
кались наутек детеныши Фьюрейи и Рафики, когда я неожиданно вылезал отку
да-нибудь из кустов. Вдруг я услышал разъяренный львиный рев и увидел дву
х взрослых львиц, сбегавших но крутому берегу прямо на меня. Завопив не св
оим голосом, я быстренько зарядил ружье и сделал предупредительный выст
рел, целясь в точку впереди львиц, пока они не успели напасть. Пуля ударила
сь о склон, посыпались камни, и обе хищницы замерли на месте. Я ретировался
, на ходу перезаряжая ружье, и под аккомпанемент оскорбленного рычания п
оспешил укрыться в спасительных мопановых зарослях.
Теперь, оказавшись на безопасном расстоянии, я клял себя за то, что вторгс
я во владения чужого прайда и потревожил его. Это оказались две недавно о
босновавшиеся на землях Шаши львицы Ц в тот день я видел их впервые. Возв
ращаясь к машине, я сделал большой полукруг, дабы удостовериться, что они
меня не видят.
Джулия настрадалась изрядно. После того как она потеряла меня из виду, ми
нуты тянулись мучительно долго; затем до нее донеслись львиный рев, мои к
рики, звук единственного выстрела. Потом все стихло, слышалось лишь разъ
яренное рычание. Решившись, она вышла из машины и стала звать меня. Порой з
вуки странно распространяются в кустах Ц Джулия слышала все, что происх
одит, а я ее не слышал. У Джулии оказалось отважное сердце Ц убежденная, ч
то на меня напали львы, она схватила в одну руку мой большой охотничий нож
, в другую Ц мачете и осторожно двинулась в долину искать меня. К счастью,
она не успела далеко уйти: я заметил ее и окликнул. Когда Джулия увидела ме
ня, у нее отлегло от сердца и она бессильно уронила руки с зажатыми в них н
ожом и мачете. Я обнял свою боевую подругу за плечи, и мы вместе направилис
ь к машине.
Между тем мучительному сезону засухи все не было видно конца. Джулия так
написала об этом в своем дневнике: «Почти два месяца Ц ни одного дождя. Те
мпература каждый день держится на отметке 45Ц 50°.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21