Возможно, он оставил бы мне мое оружие, не будь его рукоять из золота. Пагубное золото, ужели ты всегда будешь губителем.
Меч! У меня нет меча! Боги, милосердные боги, подарите мне его, только его! Всемогущие боги, сотворившие небо и землю, неужели вы не в силах сотворить для меня меч, если захотите? К чему же свелась моя великолепная, ослепительная решимость? Я первый готов горько рассмеяться...
А гут еще опять идет царь! Спокойствие! Но что, если прикинуться ребенком? Эта мысль кое-что обещает! Да! Может быть, мне и посчастливится.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ А р и д е и, Ф и л о т.
Аридей. Ну вот, гонцы уже в дороге, царевич. Им дали самых быстрых коней, а ставка твоего отца так близко отсюда, что не пройдет и несколько часов, как мы получим 01вет.
Филот. Значит, тебе не терпится, царь, вновь заключить сына в объятия?
Ар ид ей. А разве твоему отцу меньше хочется вновь прижать тебя к груди? Позволь мне, однако, милый царевич, насладиться твоим обществом. Рядом с тобой время пролетит для меня быстрее, и, может быть, если мы познакомимся поближе, это будет иметь счастливые последствия: дружелюбные дети нередко служили посредниками своим рассорившимся отцам. Проследуй за мною в мой шатер, где тебя ждут лучшие мои военачальники. Они горят желанием увидеть тебя и выразить тебе свое восхищение.
Фи л от. Мужчины, царь, не должны восхищаться ребенком. Поэтому оставь меня здесь. Стыд и отчаяние мое столь безграничны, что я поневоле буду вести себя глупо. Что же до твоего желания поговорить со мной, то я просто не понимаю, какая польза от такой беседы. Я знаю лишь одно — что ты и мой отец ввязались в войну что право, как мне кажется, на стороне моего отца. Я верю в это, царь, и буду верить, даже если бы ты мог неопровержимо доказать мне противное. Как сын и воин я не вправе смотреть па вещи иначе, чем мой отец и мои военачальники.
Ар ид ей. Царевич, умение столь полно отречься от собственного разумения — свидетельство немалой разумности. И все же я сожалею, что лишен возможности оправдаться перед тобой. Пагубная война!
Ф и л о т. Верно! И горе ее зачинщику!
А р и д е и. Царевич, царевич, вспомни, что первым обнажил меч твой отец. Я не могу примять твой упрек. Твой, слишком поторопился, был слишком подозрителен...
Ф и л о т. Не спорю, мой отец обнажил меч первым. По разве пожар возникает лишь тогда, когда яркое пламя уже взмывает из-под крыши? Есть ли на свете человек, достаточно терпеливый, кроткий, невосприимчивый, чтобы не ожесточиться из-за постоянных мелких обид? Подумай — раз уж ты изо всех сил вынуждаешь меня говорить о делах, которые мне не по разуму,— подумай, как надменно, как пренебрежительно ты ответил ему, когда он... Нет, ты не должен принуждать меня, я не хочу говорить об этом! Наша вина и невиновность всегда относительны, мы для всего умеем находить оправдание. Лишь безошибочному взору богов предстаем мы такими, как есть, лишь они властны судить нас. Однако боги — и тебе известно это, царь,— вершат свой суд мечом того, кто отважней. Выслушаем же кровавый приговор судьбы! Почему мы малодушно пытаемся уйти от ее высшего суда к низшему, земному? Неужели наши руки так обессилели, что им на смену придут лукавые языки?
Аридей. Царевич, я слушаю тебя с изумлением...
Ф и л о т. Увы! С изумлением можно слушать и женщину.
Аридей. С изумлением, царевич, и не без огорчения! Судьба уготовила тебе венец. Тебе, именно тебе, вверено благоденствие целого народа, могучего и благородного. Какое страшное будущее приоткрывается моему взору! Ты увенчаешь свой народ лаврами и ввергнешь его в пучину бедствий. У тебя будет больше побед, чем счастливых подданных. Благо мне, что дни мои прервутся раньше, чем твои, но горе моему сыну, моему честному сыну! Ты навряд ли позволишь ему хоть на минуту снять панцирь.
Фил о т. Успокой в себе отца, о царь! Я позволю твоему сыну нечто гораздо, гораздо большее.
Аридей. Гораздо большее? Объяснись.
Ф и л о т. Разве я говорю загадками? О, не требуй, царь, от такого юнца, как я, лишь обдуманных и взвешенных слов. Я хотел сказать одно: плод нередко бывает совсем иным, чем обещает цветок. Женственный царевич — так учит меня история — часто становится воинственным царем. Почему со мной не может случиться обратное? А может быть, я имел в виду, что мне еще предстоит долгий и опасный путь к трону. Кто знает, дадут ли мне боги завершить его? Пусть не даст мне завершить его отец богов и людей, если он провидит, что в будущем я стану расточителем самого дорогого, что он доверил мне,— крови моих подданных!
Аридей. Да, царевич, что такое царь, если он не отец! Что такое герой, если в нем пет любви к людям! Теперь я вижу, что она в тебе есть, и я вновь и безраздельно твой друг. Но идем, идем, нам не следует оставаться наедине: мы слишком строги друг к другу. Следуй за мной!
Фи л от. Прости, царь...
Аридей. Не упорствуй.
Ф и л о т. Как! Предстать пред людьми таким, как я есть?
Аридей. Почему бы нет?
Ф и л о т. Не могу, царь, не могу.
Аридей. По какой причине?
Фи л от. О, эта причина! Ты рассмеялся бы, узнав о ней.
Аридей. Тем более поведай ее мне. Я — человек, поэтому охотно и плачу и смеюсь.
Фи л от. Ну, так смейся! Видишь ли, царь, у меня нет меча, а без этого отличительного признака воина мне не хочется появляться среди воинов.
Аридей. Я не смеюсь, а радуюсь. Я предвидел это, и твое желание будет тотчас же удовлетворено. Стратону дан приказ вернуть тебе твой меч.
Ф и л о т. Тогда подождем его здесь.
А р и д е й. Но потом ты все же пойдешь со мной?
Ф и л о т. Потом я последую за тобой по пятам.
А р и д е й. Прекрасно! Вот и он сам! Ну, Стратон...
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Стратон. Царь! Я нашел воина, который взял царевича в плен. От твоего имени я приказал ему вернуть меч, но послушай, как благородно отказал мне этот смельчак. «Царь,— ответил он,— не должен отбирать у меня меч. Это хороший клинок и еще послужит ему. Кроме того, я хочу сохранить память о своем подвиге, Клянусь богами, свершить его было нелегко! Царевич — сущий маленький демон. Но, может быть, для вас все дело в дорогой рукояти?» И с этими словами, он, прежде чем я успел помешать ему, сильными руками отвернул рукоять и с презрением бросил ее к моим ногам. «Вот, бери,— добавил он.— К чему мне ваше золото?»
Аридей. О Стратой, этого человека надо примирить со мной.
Стратон. Это уже сделано. А вот один из твоих мечей.
Аридей. Дай сюда! Согласен ты принять его, царевич, взамен утраченного?
Филот. Позволь взглянуть. (В сторону.) Ха! Благодарю вас, боги! (Долго и сосредоточенно рассматривает оружие.) Меч!
Стратой. Разве мой выбор плох, царевич?
Аридей. Чем заслужил клинок столь пристальное внимание?
Ф и л о т. Тем что это клинок! (Овладевая собой.) И хороший клинок. Я не прогадаю на обмене. Меч!..
Аридей. Ты дрожишь, царевич?
Ф и л о т. От радости. При всем том, он кажется мне коротковатым. Но что значит коротковат? Один лишний шаг к врагу возместит то, чего недостает стали. Милый меч! Какая это прекрасная вещь и для забавы и для дела! Я никогда не играл ничем иным.
Аридней (Стратону). Каждое удивительное сочетание ребенка с героем!
Фи л от (в сторону). Милый меч! Только бы поскорей остаться наедине с тобой. Ну, смелее!
Аридей. А теперь опоясанный мечом, царевич, и следуй за мной.
Фи л от. Сейчас! Но меч. как и друга, следует знать не только по виду. (Обнажает меч.)
Стратон становится между ним и царем.
С т р а т о н. Я разбираюсь в стали больше, чем в украшениях. Поверь мне, царевич, сталь хороша. Наш царь в годы зрелости расколол ею не один шлем.
Фи л о т. Таким сильным мне не стать! И все же!.. Не подходи ко мне так близко, Стратон.
Стратон. Почему?
Фи л от. А вот потому! (Отскакивает назад и рассекает воздух мечом.) Режет, как и подобает.
Аридей. Побереги раненую руку, царевич! Ты чрезмерно возбужден.
Фи л от. О чем ты напоминаешь мне, царь? О моем несчастье, нет, о моем позоре? Я был ранен и взят в плен? Да, но больше этого не будет. Клянусь своим мечом, больше этого не будет. Нет, отец мой, нет! Сегодня сберечь постыдный выкуп за сына поможет тебе чудо, в будущем — смерть. Да, неизбежная смерть, если только твой сын увидит, что враги вновь окружают его. Вновь окружают? О, ужас! Так оно и есть. Я окружен. Что же дальше? Соратники, друзья, братья, где вы? Все мертвы? Всюду враги? Да, всюду. Пробирайся же, Филот! Ха! Получай, дерзкий! И ты тоже! И ты! (Размахивает мечом.)
Стратон. Царевич, что с тобой? Успокойся! (Направляется к нему.)
Фи л от (удаляясь от него). И ты, Стратон? И ты? О врак будь великодушен! Убей меня, но не бери в плен. Будь Стратонами все, все, кто окружил меня, я и тогда стану отбиваться от вас, от всего света! Не щадите усилий, враги! Ах, вы не хотите? Жестокие, вы не хотите убить меня? Хотите взять живым? Я смеюсь над вами. Взять живым меня? Меня? Нет, раньше я всажу себе меч в грудь... раньше... (Пронзает себя мечом.)
Аридей. Боги! Стратон!
Стратон. Царь!
Фи л о т. Этого я и желал. (Падает.)
Аридей. Держи его, Стратон! На помощь! На помощь царевичу!.. Царевич, какое неистовое отчаяние...
Фи л от. Прости меня, царь. Я нанес тебе более жестокий удар, чем себе. Я умираю. Теперь наши успокоившиеся страны пожнут плоды моей смерти. Твой сын в плену, царь, а сын моего отца свободен...
Стратон. Значит, это было заранее обдуманное намерение, царевич? Но ты не имел на это права: ты же наш пленник.
Ф и л о т. Не говори так, Стратон. Боги при любых обстоятельствах оставляют за нами одно право — свободу умереть. Так неужели один человек может отнять ее у другого?
Стратон. О царь! Он окаменел от ужаса! Царь!
А р и д е й. Кто зовет меня?
Стратон. Царь!
А р и д е й. Молчи!
Стратон. Война окончена, царь.
Аридей. Окончена? Ты лжешь, Стратон. Война не окончена, царевич! Умри же, умри! Но унеси с собой, унеси мучительную мысль: как поистине неопытный юнец, ты верил, что все отцы похожи на твоего мягкого женоподобного отца. Нет, не все! Я не похож! Что мне до моего сына? И ты думаешь, он не сумеет умереть на благо своего отца так же, как ты на благо своего? Он умрет! И его смерть тоже сбережет мне позорный выкуп. Стратон, теперь я осиротел, я, несчастный! У тебя есть сын — он станет моим. У человека должен быть сын. Счастливец! Стратон!
Фи л о т. Твой сын еще жив, царь. И будет жить. Я это предчувствую.
Ар идей. Он еще жив? Значит, я должен вернуть ею. Умри же! А его я все равно верну. Хотя бы ради тебя, ибо в противном случае я подвергну твое тело такому бесчестию, такому поруганию. Я его...
Фи л от. Мое тело? Если хочешь мстить, царь, ею вновь!
А р и д е й. Увы, вот до чего я доведен!
Ф и л о т. Мне жаль тебя. Прощай, Стратон! Мы встретимся там, где встречаются все друзья добродетели, все неустрашимые граждане одного счастливого государства,— в Элизиуме. С тобой, царь, мы тоже там встретимся.
Аридей. И примиримся, царевич.
Фи л от. Примите мою торжествующую душу, боги, а ты, богиня Мира, не отринь жертву!
Аридей. Выслушай меня;, царевич!
Стратон. Он умирает. Не сочтешь ли ты меня предателем, царь, если я оплачу твоего врага? Я не могу удержаться от слез. Несравненный юноша!
А р и д е й. Да, оплачь его. И я тоже оплачу. Идем! Я должен вернуть своего сына. Но не возражай, если я выкуплю его слишком дорогой ценой. Напрасно лили мы потоки крови, напрасно завоевывали целые страны. Наш великий победитель унес от нас нашу добычу. Идем! Добудь мне моего сына. И когда он вернется ко мне, я не захочу больше быть царем. Верите вы, люди, что этим тоже можно пресытиться?
Уходят.
МИННА фон БАРНХЕЛЬМ,
или СОЛДАТСКОЕ СЧАСТЬЕ
КОМЕДИЯ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Фон Тольхейм, майор в отставке.
Минна фон Барнхельм.
Граф фон Брухзаль, ее дядя.
Франциска, ее служанка.
Ю с т, слуга майора.
Пауль В е р н е р, некогда вахмистр Тельхейма.
Т р а к т и р щ и к.
Дама в трауре.
Фельдъегерь.
Р и к ко д е л а М а р л и н ь е р.
Действие попеременно происходит в зале трактира и в прилегающей комнате.
«Минна фон Барнхельм» Действие первое, явление двенадцатое
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Юс т.
Юс т (уснул, прикорнув в углу и бормочет во сне). Мошенник он, а не трактирщик. Это нас-то ты... Живо, братец! Лупи его! (Замахивается и от этого просыпается.) Эй, берегись! Как, опять? Не успею глаза сомкнуть, и мы с ним уже деремся. Ох, кабы ему по правде хоть половина моих тумаков досталась! Да, никак, уж развиднелось! Надо поскорей разыскать беднягу майора. Моя бы воля, я б его и близко к этому проклятущему дому не подпустил. Где-то он ночь проспал?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Т р а к т и р щ и к, Ю с т.
Трактирщик. Доброго вам утра, господин Юст, доброго утра! Раненько вы поднялись. Или, может, лучше сказать: поздненько засиделись?
Ю с т. Говори, что вздумается.
Трактирщик. Я говорю только «доброго утра», а па это господину Юсту следовало бы ответить: «благодарствуйте», верно ведь?
Юст. Что ж, благодарствуйте!
Трактирщик. Кому не довелось как следует выспаться, тот, конечно, только и знает, что брюзжать. Господин майор, видно, не воротился домой, а вы его всю ночь здесь и прождали.
Юст. Ишь какой догадливый!
Трактирщик. Мне просто так подумалось, и все тут.
Юст (поворачивается, чтобы уйти). Ваш слуга.
Трактирщик (удерживает его). Где уж нам!
Юст. Ладно, не ваш слуга.
Трактирщик. Полноте, господин Юст! Неужто вы еще со вчерашнего дня на меня сердитесь? Злость-то ведь за ночь проходит.
Ю с т. У меня и за десять ночей не пройдет!
Трактирщик. Да разве это по-христиански?
Юст. Конечно, по-христиански, точно так же как вытолкать на улицу честного человека за то, что он не сразу заплатил по счету.
Трактирщик. Где ж вы сыскали эдакого безбожника?
Юст. Нашелся такой христианин — трактирщик. И кого же вытолкать? Моего господина! Превосходного человека! Офицера!
Трактирщик. Выходит, я вытолкал его на улицу? Ну уж нет, я слишком уважаю военных и от души сочувствую отставным! Мне поневоле пришлось предоставить ему другую комнату. Не думайте больше об этом, господин Юст. (Кричит за сцену.) Эй! Я мигом все заглажу!
Входит слуга.
Принеси-ка стаканчик винца, да получше, господину Юсту выпить хочется!
Юст. Не хлопочите, хозяин. Пусть эта капля вина станет ядом, если только — нет, не буду зарекаться; я ведь еще трезвый!
Трактирщик (слуге, который принес бутылку ликера и стакан). Давай сюда, можешь идти! Вот, господин Юст, отличный напиток, крепкий, вкусный. (Наливает и протягивает Юсту стакан.) Вы замерзли, не выспались, а это сразу согреет желудок!
Юст. Не надо бы мне!.. Ну да стоит ли платиться своим здоровьем за его грубости? (Пьет.)
Трактирщик. На здоровье, господин Юст!
Юст (возвращая ему стакан). Недурно! Но вы, хозяин, все-таки грубиян!
Трактирщик. Бросьте, бросьте, не так это. Пропустите-ка поскорей еще стаканчик — на одной ноге не устоишь.
Юст (осушив второй стакан). Ничего не скажешь, что хорошо, то хорошо! Собственного изготовления, хозяин?
Трактирщик. Боже избавь: настоящий, двойной крепости.
Ю с т. Вот что, хозяин, кабы я умел кривить душой, за такое винцо стоило бы покривить, но нет, не могу держать язык за зубами: все-таки вы грубиян, господин трактирщик!
Трактирщик. Отродясь такого про себя не слыхивал. Еще стаканчик, господин Юст,— бог троицу любит!
Юст. Ладно, куда ни шло! (Пьет.) Винцо — дай бог каждому. Но и правду говорить — дай бог каждому. Господин трактирщик, все-таки вы грубиян!
Трактирщик. Будь я грубияном, разве бы я стал это выслушивать?
Юст. Стали бы. Грубияны не больно-то обидчивы.
Трактирщик. Может, еще стаканчик, господин Юст? Дом о четырех углах строится.
10 с т. Пожалуй, многовато будет! А для вас, хозяин, все равно без толку. Я до последней капли в бутылке стану твердить. Куда ж это годится, хозяин,— такая отменная наливка и такие поступки! Мой господин бог знает как долго у вас прожил, не один звонкий талер вы у него вытянули,— у него, за всю жизнь и геллера никому не задолжавшего. А вы, не успел он отлучиться, его из комнаты выставили только за то, что он месяц-другой не сразу выкладывал деньги на бочку, не мог много тратить.
Трактирщик. А если мне комната нужна была позарез? Я наперед знал, что майор и по доброй воле ее уступил бы, ежели бы я мог дождаться его прихода. Что ж мне было — показать от ворот поворот приезжей даме? Не долго думая уступить барыш другому трактирщику? Да она и вряд ли нашла бы, где остановиться. Постоялые дворы сейчас битком набиты. Не оставаться же молодой, прекрасной, обходительной даме на улице. Ваш господин — человек галантный! Да он, собственно, и не остался внакладе. Разве я не предоставил ему другую комнату?
Трактирщик. Вид из этой комнаты открывался отличный, покуда проклятый сосед его не застроил. А сама комната очень даже приятная и шпалерами обтянута...
Юст. Была когда-то!
Трактирщик. Неправда, на одной стене они еще целехоньки. И ваша комнатушка тут же рядом, господин Юст, в ней даже камин имеется, зимой, правда, он немножко дымит...
Юст. Зато летом — загляденье. Сдается мне, хозяин, что вы ко всему еще над нами издеваетесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Меч! У меня нет меча! Боги, милосердные боги, подарите мне его, только его! Всемогущие боги, сотворившие небо и землю, неужели вы не в силах сотворить для меня меч, если захотите? К чему же свелась моя великолепная, ослепительная решимость? Я первый готов горько рассмеяться...
А гут еще опять идет царь! Спокойствие! Но что, если прикинуться ребенком? Эта мысль кое-что обещает! Да! Может быть, мне и посчастливится.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ А р и д е и, Ф и л о т.
Аридей. Ну вот, гонцы уже в дороге, царевич. Им дали самых быстрых коней, а ставка твоего отца так близко отсюда, что не пройдет и несколько часов, как мы получим 01вет.
Филот. Значит, тебе не терпится, царь, вновь заключить сына в объятия?
Ар ид ей. А разве твоему отцу меньше хочется вновь прижать тебя к груди? Позволь мне, однако, милый царевич, насладиться твоим обществом. Рядом с тобой время пролетит для меня быстрее, и, может быть, если мы познакомимся поближе, это будет иметь счастливые последствия: дружелюбные дети нередко служили посредниками своим рассорившимся отцам. Проследуй за мною в мой шатер, где тебя ждут лучшие мои военачальники. Они горят желанием увидеть тебя и выразить тебе свое восхищение.
Фи л от. Мужчины, царь, не должны восхищаться ребенком. Поэтому оставь меня здесь. Стыд и отчаяние мое столь безграничны, что я поневоле буду вести себя глупо. Что же до твоего желания поговорить со мной, то я просто не понимаю, какая польза от такой беседы. Я знаю лишь одно — что ты и мой отец ввязались в войну что право, как мне кажется, на стороне моего отца. Я верю в это, царь, и буду верить, даже если бы ты мог неопровержимо доказать мне противное. Как сын и воин я не вправе смотреть па вещи иначе, чем мой отец и мои военачальники.
Ар ид ей. Царевич, умение столь полно отречься от собственного разумения — свидетельство немалой разумности. И все же я сожалею, что лишен возможности оправдаться перед тобой. Пагубная война!
Ф и л о т. Верно! И горе ее зачинщику!
А р и д е и. Царевич, царевич, вспомни, что первым обнажил меч твой отец. Я не могу примять твой упрек. Твой, слишком поторопился, был слишком подозрителен...
Ф и л о т. Не спорю, мой отец обнажил меч первым. По разве пожар возникает лишь тогда, когда яркое пламя уже взмывает из-под крыши? Есть ли на свете человек, достаточно терпеливый, кроткий, невосприимчивый, чтобы не ожесточиться из-за постоянных мелких обид? Подумай — раз уж ты изо всех сил вынуждаешь меня говорить о делах, которые мне не по разуму,— подумай, как надменно, как пренебрежительно ты ответил ему, когда он... Нет, ты не должен принуждать меня, я не хочу говорить об этом! Наша вина и невиновность всегда относительны, мы для всего умеем находить оправдание. Лишь безошибочному взору богов предстаем мы такими, как есть, лишь они властны судить нас. Однако боги — и тебе известно это, царь,— вершат свой суд мечом того, кто отважней. Выслушаем же кровавый приговор судьбы! Почему мы малодушно пытаемся уйти от ее высшего суда к низшему, земному? Неужели наши руки так обессилели, что им на смену придут лукавые языки?
Аридей. Царевич, я слушаю тебя с изумлением...
Ф и л о т. Увы! С изумлением можно слушать и женщину.
Аридей. С изумлением, царевич, и не без огорчения! Судьба уготовила тебе венец. Тебе, именно тебе, вверено благоденствие целого народа, могучего и благородного. Какое страшное будущее приоткрывается моему взору! Ты увенчаешь свой народ лаврами и ввергнешь его в пучину бедствий. У тебя будет больше побед, чем счастливых подданных. Благо мне, что дни мои прервутся раньше, чем твои, но горе моему сыну, моему честному сыну! Ты навряд ли позволишь ему хоть на минуту снять панцирь.
Фил о т. Успокой в себе отца, о царь! Я позволю твоему сыну нечто гораздо, гораздо большее.
Аридей. Гораздо большее? Объяснись.
Ф и л о т. Разве я говорю загадками? О, не требуй, царь, от такого юнца, как я, лишь обдуманных и взвешенных слов. Я хотел сказать одно: плод нередко бывает совсем иным, чем обещает цветок. Женственный царевич — так учит меня история — часто становится воинственным царем. Почему со мной не может случиться обратное? А может быть, я имел в виду, что мне еще предстоит долгий и опасный путь к трону. Кто знает, дадут ли мне боги завершить его? Пусть не даст мне завершить его отец богов и людей, если он провидит, что в будущем я стану расточителем самого дорогого, что он доверил мне,— крови моих подданных!
Аридей. Да, царевич, что такое царь, если он не отец! Что такое герой, если в нем пет любви к людям! Теперь я вижу, что она в тебе есть, и я вновь и безраздельно твой друг. Но идем, идем, нам не следует оставаться наедине: мы слишком строги друг к другу. Следуй за мной!
Фи л от. Прости, царь...
Аридей. Не упорствуй.
Ф и л о т. Как! Предстать пред людьми таким, как я есть?
Аридей. Почему бы нет?
Ф и л о т. Не могу, царь, не могу.
Аридей. По какой причине?
Фи л от. О, эта причина! Ты рассмеялся бы, узнав о ней.
Аридей. Тем более поведай ее мне. Я — человек, поэтому охотно и плачу и смеюсь.
Фи л от. Ну, так смейся! Видишь ли, царь, у меня нет меча, а без этого отличительного признака воина мне не хочется появляться среди воинов.
Аридей. Я не смеюсь, а радуюсь. Я предвидел это, и твое желание будет тотчас же удовлетворено. Стратону дан приказ вернуть тебе твой меч.
Ф и л о т. Тогда подождем его здесь.
А р и д е й. Но потом ты все же пойдешь со мной?
Ф и л о т. Потом я последую за тобой по пятам.
А р и д е й. Прекрасно! Вот и он сам! Ну, Стратон...
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Стратон. Царь! Я нашел воина, который взял царевича в плен. От твоего имени я приказал ему вернуть меч, но послушай, как благородно отказал мне этот смельчак. «Царь,— ответил он,— не должен отбирать у меня меч. Это хороший клинок и еще послужит ему. Кроме того, я хочу сохранить память о своем подвиге, Клянусь богами, свершить его было нелегко! Царевич — сущий маленький демон. Но, может быть, для вас все дело в дорогой рукояти?» И с этими словами, он, прежде чем я успел помешать ему, сильными руками отвернул рукоять и с презрением бросил ее к моим ногам. «Вот, бери,— добавил он.— К чему мне ваше золото?»
Аридей. О Стратой, этого человека надо примирить со мной.
Стратон. Это уже сделано. А вот один из твоих мечей.
Аридей. Дай сюда! Согласен ты принять его, царевич, взамен утраченного?
Филот. Позволь взглянуть. (В сторону.) Ха! Благодарю вас, боги! (Долго и сосредоточенно рассматривает оружие.) Меч!
Стратой. Разве мой выбор плох, царевич?
Аридей. Чем заслужил клинок столь пристальное внимание?
Ф и л о т. Тем что это клинок! (Овладевая собой.) И хороший клинок. Я не прогадаю на обмене. Меч!..
Аридей. Ты дрожишь, царевич?
Ф и л о т. От радости. При всем том, он кажется мне коротковатым. Но что значит коротковат? Один лишний шаг к врагу возместит то, чего недостает стали. Милый меч! Какая это прекрасная вещь и для забавы и для дела! Я никогда не играл ничем иным.
Аридней (Стратону). Каждое удивительное сочетание ребенка с героем!
Фи л от (в сторону). Милый меч! Только бы поскорей остаться наедине с тобой. Ну, смелее!
Аридей. А теперь опоясанный мечом, царевич, и следуй за мной.
Фи л от. Сейчас! Но меч. как и друга, следует знать не только по виду. (Обнажает меч.)
Стратон становится между ним и царем.
С т р а т о н. Я разбираюсь в стали больше, чем в украшениях. Поверь мне, царевич, сталь хороша. Наш царь в годы зрелости расколол ею не один шлем.
Фи л о т. Таким сильным мне не стать! И все же!.. Не подходи ко мне так близко, Стратон.
Стратон. Почему?
Фи л от. А вот потому! (Отскакивает назад и рассекает воздух мечом.) Режет, как и подобает.
Аридей. Побереги раненую руку, царевич! Ты чрезмерно возбужден.
Фи л от. О чем ты напоминаешь мне, царь? О моем несчастье, нет, о моем позоре? Я был ранен и взят в плен? Да, но больше этого не будет. Клянусь своим мечом, больше этого не будет. Нет, отец мой, нет! Сегодня сберечь постыдный выкуп за сына поможет тебе чудо, в будущем — смерть. Да, неизбежная смерть, если только твой сын увидит, что враги вновь окружают его. Вновь окружают? О, ужас! Так оно и есть. Я окружен. Что же дальше? Соратники, друзья, братья, где вы? Все мертвы? Всюду враги? Да, всюду. Пробирайся же, Филот! Ха! Получай, дерзкий! И ты тоже! И ты! (Размахивает мечом.)
Стратон. Царевич, что с тобой? Успокойся! (Направляется к нему.)
Фи л от (удаляясь от него). И ты, Стратон? И ты? О врак будь великодушен! Убей меня, но не бери в плен. Будь Стратонами все, все, кто окружил меня, я и тогда стану отбиваться от вас, от всего света! Не щадите усилий, враги! Ах, вы не хотите? Жестокие, вы не хотите убить меня? Хотите взять живым? Я смеюсь над вами. Взять живым меня? Меня? Нет, раньше я всажу себе меч в грудь... раньше... (Пронзает себя мечом.)
Аридей. Боги! Стратон!
Стратон. Царь!
Фи л о т. Этого я и желал. (Падает.)
Аридей. Держи его, Стратон! На помощь! На помощь царевичу!.. Царевич, какое неистовое отчаяние...
Фи л от. Прости меня, царь. Я нанес тебе более жестокий удар, чем себе. Я умираю. Теперь наши успокоившиеся страны пожнут плоды моей смерти. Твой сын в плену, царь, а сын моего отца свободен...
Стратон. Значит, это было заранее обдуманное намерение, царевич? Но ты не имел на это права: ты же наш пленник.
Ф и л о т. Не говори так, Стратон. Боги при любых обстоятельствах оставляют за нами одно право — свободу умереть. Так неужели один человек может отнять ее у другого?
Стратон. О царь! Он окаменел от ужаса! Царь!
А р и д е й. Кто зовет меня?
Стратон. Царь!
А р и д е й. Молчи!
Стратон. Война окончена, царь.
Аридей. Окончена? Ты лжешь, Стратон. Война не окончена, царевич! Умри же, умри! Но унеси с собой, унеси мучительную мысль: как поистине неопытный юнец, ты верил, что все отцы похожи на твоего мягкого женоподобного отца. Нет, не все! Я не похож! Что мне до моего сына? И ты думаешь, он не сумеет умереть на благо своего отца так же, как ты на благо своего? Он умрет! И его смерть тоже сбережет мне позорный выкуп. Стратон, теперь я осиротел, я, несчастный! У тебя есть сын — он станет моим. У человека должен быть сын. Счастливец! Стратон!
Фи л о т. Твой сын еще жив, царь. И будет жить. Я это предчувствую.
Ар идей. Он еще жив? Значит, я должен вернуть ею. Умри же! А его я все равно верну. Хотя бы ради тебя, ибо в противном случае я подвергну твое тело такому бесчестию, такому поруганию. Я его...
Фи л от. Мое тело? Если хочешь мстить, царь, ею вновь!
А р и д е й. Увы, вот до чего я доведен!
Ф и л о т. Мне жаль тебя. Прощай, Стратон! Мы встретимся там, где встречаются все друзья добродетели, все неустрашимые граждане одного счастливого государства,— в Элизиуме. С тобой, царь, мы тоже там встретимся.
Аридей. И примиримся, царевич.
Фи л от. Примите мою торжествующую душу, боги, а ты, богиня Мира, не отринь жертву!
Аридей. Выслушай меня;, царевич!
Стратон. Он умирает. Не сочтешь ли ты меня предателем, царь, если я оплачу твоего врага? Я не могу удержаться от слез. Несравненный юноша!
А р и д е й. Да, оплачь его. И я тоже оплачу. Идем! Я должен вернуть своего сына. Но не возражай, если я выкуплю его слишком дорогой ценой. Напрасно лили мы потоки крови, напрасно завоевывали целые страны. Наш великий победитель унес от нас нашу добычу. Идем! Добудь мне моего сына. И когда он вернется ко мне, я не захочу больше быть царем. Верите вы, люди, что этим тоже можно пресытиться?
Уходят.
МИННА фон БАРНХЕЛЬМ,
или СОЛДАТСКОЕ СЧАСТЬЕ
КОМЕДИЯ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Фон Тольхейм, майор в отставке.
Минна фон Барнхельм.
Граф фон Брухзаль, ее дядя.
Франциска, ее служанка.
Ю с т, слуга майора.
Пауль В е р н е р, некогда вахмистр Тельхейма.
Т р а к т и р щ и к.
Дама в трауре.
Фельдъегерь.
Р и к ко д е л а М а р л и н ь е р.
Действие попеременно происходит в зале трактира и в прилегающей комнате.
«Минна фон Барнхельм» Действие первое, явление двенадцатое
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Юс т.
Юс т (уснул, прикорнув в углу и бормочет во сне). Мошенник он, а не трактирщик. Это нас-то ты... Живо, братец! Лупи его! (Замахивается и от этого просыпается.) Эй, берегись! Как, опять? Не успею глаза сомкнуть, и мы с ним уже деремся. Ох, кабы ему по правде хоть половина моих тумаков досталась! Да, никак, уж развиднелось! Надо поскорей разыскать беднягу майора. Моя бы воля, я б его и близко к этому проклятущему дому не подпустил. Где-то он ночь проспал?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Т р а к т и р щ и к, Ю с т.
Трактирщик. Доброго вам утра, господин Юст, доброго утра! Раненько вы поднялись. Или, может, лучше сказать: поздненько засиделись?
Ю с т. Говори, что вздумается.
Трактирщик. Я говорю только «доброго утра», а па это господину Юсту следовало бы ответить: «благодарствуйте», верно ведь?
Юст. Что ж, благодарствуйте!
Трактирщик. Кому не довелось как следует выспаться, тот, конечно, только и знает, что брюзжать. Господин майор, видно, не воротился домой, а вы его всю ночь здесь и прождали.
Юст. Ишь какой догадливый!
Трактирщик. Мне просто так подумалось, и все тут.
Юст (поворачивается, чтобы уйти). Ваш слуга.
Трактирщик (удерживает его). Где уж нам!
Юст. Ладно, не ваш слуга.
Трактирщик. Полноте, господин Юст! Неужто вы еще со вчерашнего дня на меня сердитесь? Злость-то ведь за ночь проходит.
Ю с т. У меня и за десять ночей не пройдет!
Трактирщик. Да разве это по-христиански?
Юст. Конечно, по-христиански, точно так же как вытолкать на улицу честного человека за то, что он не сразу заплатил по счету.
Трактирщик. Где ж вы сыскали эдакого безбожника?
Юст. Нашелся такой христианин — трактирщик. И кого же вытолкать? Моего господина! Превосходного человека! Офицера!
Трактирщик. Выходит, я вытолкал его на улицу? Ну уж нет, я слишком уважаю военных и от души сочувствую отставным! Мне поневоле пришлось предоставить ему другую комнату. Не думайте больше об этом, господин Юст. (Кричит за сцену.) Эй! Я мигом все заглажу!
Входит слуга.
Принеси-ка стаканчик винца, да получше, господину Юсту выпить хочется!
Юст. Не хлопочите, хозяин. Пусть эта капля вина станет ядом, если только — нет, не буду зарекаться; я ведь еще трезвый!
Трактирщик (слуге, который принес бутылку ликера и стакан). Давай сюда, можешь идти! Вот, господин Юст, отличный напиток, крепкий, вкусный. (Наливает и протягивает Юсту стакан.) Вы замерзли, не выспались, а это сразу согреет желудок!
Юст. Не надо бы мне!.. Ну да стоит ли платиться своим здоровьем за его грубости? (Пьет.)
Трактирщик. На здоровье, господин Юст!
Юст (возвращая ему стакан). Недурно! Но вы, хозяин, все-таки грубиян!
Трактирщик. Бросьте, бросьте, не так это. Пропустите-ка поскорей еще стаканчик — на одной ноге не устоишь.
Юст (осушив второй стакан). Ничего не скажешь, что хорошо, то хорошо! Собственного изготовления, хозяин?
Трактирщик. Боже избавь: настоящий, двойной крепости.
Ю с т. Вот что, хозяин, кабы я умел кривить душой, за такое винцо стоило бы покривить, но нет, не могу держать язык за зубами: все-таки вы грубиян, господин трактирщик!
Трактирщик. Отродясь такого про себя не слыхивал. Еще стаканчик, господин Юст,— бог троицу любит!
Юст. Ладно, куда ни шло! (Пьет.) Винцо — дай бог каждому. Но и правду говорить — дай бог каждому. Господин трактирщик, все-таки вы грубиян!
Трактирщик. Будь я грубияном, разве бы я стал это выслушивать?
Юст. Стали бы. Грубияны не больно-то обидчивы.
Трактирщик. Может, еще стаканчик, господин Юст? Дом о четырех углах строится.
10 с т. Пожалуй, многовато будет! А для вас, хозяин, все равно без толку. Я до последней капли в бутылке стану твердить. Куда ж это годится, хозяин,— такая отменная наливка и такие поступки! Мой господин бог знает как долго у вас прожил, не один звонкий талер вы у него вытянули,— у него, за всю жизнь и геллера никому не задолжавшего. А вы, не успел он отлучиться, его из комнаты выставили только за то, что он месяц-другой не сразу выкладывал деньги на бочку, не мог много тратить.
Трактирщик. А если мне комната нужна была позарез? Я наперед знал, что майор и по доброй воле ее уступил бы, ежели бы я мог дождаться его прихода. Что ж мне было — показать от ворот поворот приезжей даме? Не долго думая уступить барыш другому трактирщику? Да она и вряд ли нашла бы, где остановиться. Постоялые дворы сейчас битком набиты. Не оставаться же молодой, прекрасной, обходительной даме на улице. Ваш господин — человек галантный! Да он, собственно, и не остался внакладе. Разве я не предоставил ему другую комнату?
Трактирщик. Вид из этой комнаты открывался отличный, покуда проклятый сосед его не застроил. А сама комната очень даже приятная и шпалерами обтянута...
Юст. Была когда-то!
Трактирщик. Неправда, на одной стене они еще целехоньки. И ваша комнатушка тут же рядом, господин Юст, в ней даже камин имеется, зимой, правда, он немножко дымит...
Юст. Зато летом — загляденье. Сдается мне, хозяин, что вы ко всему еще над нами издеваетесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31