Поле, таким образом, обладает, во-первых, эффектом дальнодейст-
вия — его влияние не является локализуемым, а во-вторых, реализуется
в особых механизмах "тонких взаимодействий" (в отличие от механиз-
мов жесткой детерминации).
Стиль лидерства потому и может быть отнесен к "теории поля", что
характеризует не столько конкретные действия руководителей, сколько
общую ауру, сопутствующую тому или иному типу лидерства и влияю-
щую на качество политических отношений в обществе.
Нам предстоит выделить следующие аспекты этой общей темы:
факторы, влияющие на формирование стиля политического лидер-
ства;
оценки эффективности различных стилей лидерства;
особенности принятия и качество решений, сопутствующих различ-
ным стилям.
Сделаем ряд предварительных уточнений. Первое: принимая во вни-
мание, что в литературе по управлению принято различать руководство
(как институциональное осуществление управленческих функций) и|
лидерство (как эффективное, хотя и неформальное влияние), мы пред- J
почитаем говорить о политическом лидерстве как более общем феноме-1
не влияния, включающем и формальные и неформальные аспекты.
182
Второе: учитывая, что нормальная политическая жизнь, связанная с
легализованным соперничеством политических интересов, партий, объе-
динений, началась у нас совсем недавно, основные политические типы
личности и соответствующие им типы властного поведения (автори-
тарный, демократический, либеральный) формировались и еще продол-
жают формироваться не столько в собственно политической области,
сколько в сфере разнообразных управленческих практик, и в первую
очередь производственной. Большая часть ныне известных политиче-
ских лидеров центрального и регионального уровней - бывшие
"хозяйственники", перенесшие свою культуру и навыки в новую для
них область политического соперничества и политических решений,
i Впрочем, учитывая, что для прежней тоталитарной системы был харак-
I терен синкретизм политических, экономических и идеологических
« функций, опыт повседневного управления и опыт власти переплетались.
1 Но даже в странах с развитыми традициями политической демокра-
' .тии управленческая и политическая сферы не разделены китайской
стеной. Веберовский "идеальный тип" бюрократической рационально-
сти, свободной от вмешательства политики и связанных с нею стра-
стей, - это только эвристическое и нормативное допущение, которому
эмпирический опыт любой страны никогда не соответствовал. Стили
политического лидерства, как правило, связаны с повседневными управ-
ленческими стилями административной и хозяйственной практики, бу-
дучи помещены в общее поле той или иной культуры.
Трудно представить себе общество, которое было бы широко демо-
кратическим в политической сфере и авторитарным - во всех осталь-
ных, или наоборот.
Поэтому при описании различных стилей политического лидерства
полезно использовать методологическую посыпку Ш.Монтескье, кото-
рый соотносил политические режимы с этико-культурными принципа-
ми, пронизывающими практическое повседневное поведение (в деспоти-
ях - страх, в аристократиях - честь, в республиках - добродетель).
I Культура политического управления и власти не отделена от соци-
I альной повседневности и ее практик, а вырастает из них. Вот почему
; данные социологии управления или промышленной психологии, описы-
; вающие внеполитическую повседневность организации и управления
; людьми, представляют особый интерес для политической науки, иссле-
дующей не конкретные случаи политического лидерства, а характерное
для данного общества политическое поле, генерирующее доминирующие
стили властного поведения.
t 183
Глава I.
ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ СТИЛЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО
ЛИДЕРСТВА
ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКТОР
На стиль политического лидерства особое влияние оказывает исто-
рия формирования взаимоотношений общества и государства. В тех
случаях, когда в возникновении государства решающая роль принадле-
жит внешнему завоеванию (например, пришествие варяг на Русь или, в
особенности, татаро-монгольское завоевание, породившее новую для
России модель предельно централизованной государственности), чаще
всего возникает авторитарная доминанта в политике и соответствующий
ей этико-культурный принцип ("страх").
Как мы видели выше, к историческим факторам относится и тип ре-
волюции, выносящей общество из традиционализма в современность.
Американская модель революции (развертывающейся под знаком осво-
бождения общества от гнетущей опеки старого государства) дает нам
современность либерально-демократического типа. Французская модель
(развертывающаяся в форме навязывания революционным государством
"передового проекта" отсталому обществу) порождает современность
авторитарно-догматического типа1. Последний тип стал образцом для
всех последующих моделей модернизационной политической системы.
Очень может быть, что революции авторитарно-завоевательного типа
более вероятны как раз для тех обществ, где и прежняя традиционали-
стская государственность возникла в результате иноземного завоевания,
породившего определенный архетип власти, в превращенных формах
воспроизводящийся в последующих переломных фазах национальной
политической истории.
Революционные и модернизационные элиты через какие-то таинст-
венные механизмы политической культуры наследуют колонизаторское
высокомерие и пренебрежение к "туземному населению" и тогда госу-
дарственное строительство периодически принимает форму "внутрен-
него колониализма", а политическая история в целом оказывается весь-
ма "затратной".
Современность не надо фетишизировать, приписывая ей исключительно
положительные качества, а отрицательные соответственно - "темному про-
шлому". Современность столь же нуждается в критическом отношении, без
чего ее качества непременно станут по закону энтропии ухудшаться. (Прим.
авт.)
184
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКТОР
Ряд видных теоретиков Запада (К.Кларк в Австралии, Ж.Фурастье
во Франции) выделяют в развитии экономики следующие исторические
фазы: первичная экономика (большинство самодеятельного населения
занято в сельском хозяйстве, а структура потребления характеризуется
превалированием затрат на продукты питания), вторичная (преобладание
промышленности в структуре занятости, а ее продуктов в структуре
потребления) и третичная (структура занятости и структура потребле-
ния характеризуются преобладанием сферы услуг).
У.Ростоу и его последователи попытались построить на этом теорию
политических форм (у одних она жестко детерминистская, у других -
вероятностная). Предполагается, что первичная экономика наиболее
благоприятствует авторитарно-патриархальному стилю в политике, где
ключевой метафорой социума является семья во главе со строгим, но
заботливым отцом.
Период перехода от первичной ко вторичной экономике способству-
ет ужесточению властного стиля вплоть до тоталитарного (тяготы пер-
воначального накопления и авторитарный меркантилизм абсолютист-
ских монархий), тогда как развитое индустриальное общество (зрелая
вторичная экономика) характеризуется демократической доминантой в
политике. Что касается третичной экономики, или эры "высокого мас-
сового потребления", то некоторые авторы (в частности Р.Арон) выска-
зывали опасение в духе "постдемократического" пессимизма. Потреби-
тельство и досуг расслабляют политическую волю и самодисциплину
граждан, тогда как для эффективной демократии требуется и то и дру-
гое.
Уже не раз упоминаемый нами А.Турен исходит из дихотомии
"экономика накопления" - "экономика потребления". Там, где об-
щество заинтересовано в повышении нормы накопления, оно вынуждено
бывает ослаблять демократию и усиливать авторитаризм, ибо без
сильной и жесткой власти переход от "спонтанности" потребления
(ибо кто же не хочет потреблять?) к "аскезе накопления" вряд ли со-
стоится.
Если все эти посылки экономического детерминизма интерпретиро-
вать в стохастическом духе (как факторы, усиливающие вероятность
того или иного стиля в политике при прочих равных условиях), то они
выглядят достаточно рациональными и приемлемыми.
185
АДУШНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ ФАКТОР
Максима управления гласит: при прочих равных условиях следует
стремиться к максимальному пространственно-территориальному сбли-
жению управленческого центра с объектами управления. Эта максима в
целом работает на демократический стиль. Возможности "обратной
связи", учет обстановки и запросов "на местах" при выработке реше-
ний, участие в них тех, кого они затрагивают, несравненно облегчаются,
когда центры решений приближены к управляемым звеньям.
В контексте этого может быть понята та логика, которая, начиная с
Ш.Монтексье и до наших дней, связывает демократию с небольшими
территориями, образующими "пространство участия" для самодеятель-
ных граждан. Правда, излишнюю прямолинейность этой логики крити-
ковали уже отцы-основатели Америки. Так, Мэдисон отмечает, что
"возникновение и распространенность этого мнения вытекают, главным
образом, из непонимания, в чем заключается различие между республи-
кой и прямой демократией... Дело в том, что в демократии люди соби-
раются и осуществляют правление лично и непосредственно; при рес-
публиканской системе они собираются и осуществляют свою политиче-
скую волю через своих представителей и уполномоченных"1.
Это в целом резонное возражение тем не менее не отменяет общую
справедливость вышеприведенной максимы. Чем больше посредниче-
ских звеньев между актом волеизъявления и областью его реализации,
тем выше вероятность искажения "первичных интенций" данного акта.
Как пишет в этой связи М.Крозье, каждая посредническая инстанция,
участвующая в передаче и реализации решения, в то же время обнару-
живает тенденцию своекорыстно интерпретировать и "приватизировать"
его2 .
Социокультурным парадоксом пространственно растянутых управ-
ленческих систем является сочетание авторитаризма и централизма в
принятии решений и попустительского "либерализма" в процессе их
реализации. В самом деле: чрезмерная территориальная удаленность
затрудняет постоянное и эффективное участие в принятии решений со
стороны периферии власти. Решения, следовательно, принимаются по
модели авторитарного стиля. Но потом, когда они "спускаются" вниз, к
отдаленным исполнителям, возникает невольная ситуация "попусти-
тельства": "центр" не знает, как интерпретируются и с каким тщанием
исполняются его решения на местах. В этой "промежуточной фазе"
проявляются энтропийные тенденции потери первичного смысла и энер-
Американские федералисты: Гамильтон, Мэдисон, Рэнэй. Изб. статьи.
971.
186
1990. Copyright.
2 Crozier M. La societe bloque. P., 1971.
гни решения. Затем, когда до центра доходят сведения об
"уклонистских" поползновениях управленческой периферии, следует
авторитарная реакция жестких санкций, проверок, чрезвычайных ин-
спекций.
Таким образом, маятник управленческого процесса то и дело тяготе-
ет к крайностям авторитаризма и попустительства, минуя "золотую
середину" демократического участия.
ХАРАКТЕР ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ СИТУАЦИИ
В теории управления различают жесткие ситуации (напряженные за-
дания, связанные с теми или иными "вызовами" системе, жесткий кон-
троль сверху при остром дефиците времени и ресурсов), средние и
мягкие (умеренные задания при высоком уровне автономии и наличии
необходимых ресурсов).
По данным, полученным американскими исследователями, в жесткой
ситуации наибольшей эффективностью обладает авторитарный стиль, в
средней — коллегиальный, а в мягкой снова повышается эффективность
авторитарного стиля.
Для объяснения этого феномена необходимо использовать понятие
ролевого конфликта и межролевой автономии.
В жесткой ситуации, характеризующейся острым дефицитом време-
ни и ресурсов, у руководителя нет возможности уделить равное внима-
ние всему набору ожидаемых от него социальных ролей: организатора
выполнения заданий, благожелательного советчика и покровителя, ар-
битра в межличностных конфликтах, чуткого коллеги и наставника.
Ситуация диктует необходимость из всего набора ролей выбрать глав-
ную и в значительной мере пожертвовать во имя нее всеми остальными
ролями. Эта жертва нелегко дается руководителю не только либераль-
ного стиля (который вообще не способен выстраивать приоритеты), но и
демократического, ибо принципы коллегиальности и партиципации
приходится нарушать во имя оперативности и проталкивания непопу-
лярных решений.
Психология же авторитарного стиля, изначально характеризующаяся
установками централизма и "жертвенности во имя долга", наиболее
адекватна самому характеру жесткой ситуации. Но следует отметить
два обстоятельства. Во-первых, эффективность авторитарного стиля
носит краткосрочный характер. Показательно, что если при демократи-
ческом стиле наибольшая ротация наблюдается среди менее профессио-
нальных и менее уважаемых лиц из ближайшего окружения, то, напро-
тив, при авторитарном стиле ротация затрагивает, как правило, уважае-
187
мых и уважающих себя профессионалов. Дело в том, что профессиона-
лы "не кланяются в пояс" и претендуют на творческую самостоятель-
ность, предоставлять которую авторитарные лидеры не склонны.
Отсюда - специфический энтропийный эффект авторитарного стиля:
качество окружения, как и качество решений, имеет при нем тенден-
цию неуклонно падать.
Во-вторых, зная, что жесткие ситуации создают оправдание для цен-
трализма и авторитаризма, руководители соответствующего стиля
склонны искусственно их насаждать, поддерживая атмосферу напря-
женности в среде, где они действуют. В этом - еще одна социальная
опасность авторитарного стиля.
В средней (т.е. обычной) ситуации наибольшую эффективность де-
монстрирует демократический стиль. Важно при этом понять демокра-
тизм как условие наиболее высокого информационного обеспечения и
поддержки, ибо демократический стиль поощряет участие в решениях
новых лиц и групп, привносящих в "общую копилку" свою информацию
и свои ресурсы.
Что касается мягких ситуаций, обладающих обыкновенно расслаб-
ляющим эффектом, то жесткость авторитарного стиля выступает в ка-
честве полезной компенсации, позволяющей мобилизовать энергию и
ответственность людей в условиях провоцирующей непринудительности.
Как показывает исторический опыт, "перезрелые" цивилизации, дос-
тигшие стадии декаданса и массовой апатии, нередко испытывают нос-
тальгию по авторитарности и даже вручают свою судьбу авторитарным
выскочкам из низов или из среды "варваров".
Субъективизм усиленно демонстрируемой воли при этом редко ока-
зывается эффективным лекарством. Авторитарность более эффективна
тогда, когда она не носит вымученный или стилизованный характер, и
выступает органически, как ответ на угрозу сохранения тех ценностей,
которые данная социальная среда действительно считает священными.
Авторитаризм вне ценностного пафоса - как голая технология си-
лы - редко бывает эффективным.
УРОВЕНЬ СЛОЖНОСТИ РЕШАЕМЫХ ЗАДАЧ
Здесь важно не смешивать сложность с напряженностью. Рост на-
пряженности ситуации адекватен авторитарным управленческим уста-
новкам, тогда как возрастание сложности, напротив, делает их все ме-
188
нее приемлемыми. В этом отношении показательны результаты лабора-
торных экспериментов социальных психологов1.
Четырем группам, состоящим из 5 человек каждая, но отличающим-
ся своей организационно-коммуникационной структурой, предлагались
разные по степени сложности задачи (рис. 3).
I
о~ о - о
о
о
о
1
I
о
1
о
2
О-О-О-О-О
О
Рис. 3
Первая, организованная по модели авторитарного стиля (один полу-
чает от остальных информацию и за всех принимает решение), быстрее
всего решала наиболее простые задачи, тогда как 3-я и 4-я - медленнее.
Но по мере усложнения задач эффективность стала возрастать слева
направо, и по достижении определенного уровня сложности оказалось,
что группы 1 и 2 вообще не в состоянии справиться с задачей, и лишь
4-я решила ее правильно и в срок. Этот эксперимент получает конкрет-
ное объяснение на информационной основе. Чем проще задача, тем
меньший объем информации необходимо переработать для ее решения.
В этих условиях монополизирующий решение авторитарный руководи-
тель способен мобилизовать требуемый информационный минимум и,
не тратя времени на советы и обсуждения, оперативно выдать удовле-
творительное решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63