Не будем забывать, что западные демократии породили "потреби-
тельское общество", способности которого к разумным самоограниче-
ниям, к самодисциплине сегодня вызывают сомнения.
Теоретически важный вопрос здесь касается того, насколько зако-
номерно это, характерное для западных демократий превращение ра-
зумного "эгоизма" продуктивного типа в "неразумный" гедонизм потре-
бительского типа.
Серьезных размышлений требует и теория общественного договора.
Принцип равновеликости личности и общества и неподопечностя граж-
данского общества в отношениях с государством - это основа западных
демократий. Дело, разумеется, не в том, что этот принцип соответствует
исторической действительности и что государственная власть на Западе
в самом деле образовалась на основе договорных отношений с общест-
вом. Этот принцип носит не эмпирический, а нормативный характер: на
нем строятся отношения, характерные для правового государства. Одна-
ко и здесь еще не совсем ясна мера его применимости в различных об-
ществах незападного типа. Нейтральность правового государства в
идеологических и моральных вопросах являлась несомненным достиже-
нием Запада: без нее было бы невозможно торжество принципа "все,
что не запрещено, позволено", а без этого принципа - развитие раско-
ванной индивидуальной инициативы. Однако еще не совсем ясно, дает ли
применение этого принципа в незападных обществах те же результаты,
что и на Западе. И способны ли различные группы общества воспользо-
ваться этим принципом с одинаковым успехом. Например, внедрение
этого принципа в социально-экономические отношения в современной
России привело к тому, что одни группы населения сполна воспользо-
137
вались этим принципом для беззастенчивых акций номенклатурной, а
порою и номенклатурно-мафиозной приватизации, другим же этот раз-
решительный принцип дал лишь "разрешение терпеть" все издержки
этой приватизации. Следовательно, отказ государства от регулирования
социальных отношений в разных обстоятельствах приводит к неодина-
ковым последствиям. Если мы, вслед за идеологами эпохи Просвещения
на Западе, признаем "экономического человека" (самодеятельного ин-
дивида) естественным продуктом природы, то тогда в самом деле доста-
точно снять внешние ограничения, чтобы он самоутвердился и создал
высокоэффективную экономику. Однако исторический и сравнительно-
культурологический анализ показывает, что это не так. "Экономи-
ческий человек" - продуктивный индивид - является достаточно рафи-
нированным продуктом культуры и цивилизации. Даже на Западе, как
свидетельствует экономическая статистика, рыночно-самодеятельный
образ жизни способна вести только часть населения, хотя и весьма
значительная. Остальные нуждаются в тех или иных формах государст-
венной поддержки.
Особого внимания заслуживают такие сферы, как наука, культура,
образование. Далеко не всегда и не во всех своих проявлениях они спо-
собны соответствовать критериям экономической рентабельности. Без
поддержки государства многие отрасли духовного производства и свя-
занная с ними инфраструктура попросту исчезли бы. Не случайно рез-
кое свертывание социально-экономических обязательств государства на
нынешней стадии экономических реформ во многих странах бывшего
"социалистического лагеря" влечет за собой угрозу "свертывания" нау-
ки, образования и связанных с ними наукоемких отраслей промышлен-
ности.
Но такое свертывание может существенно отразиться на общем
уровне развития, на качестве "человеческого фактора", на духовном
здоровье народа. Итак, с одной стороны, демократия требует утвержде-
ния рыночных отношений и свертывания государственного патернализ-
ма, с другой стороны, неумеренный экономический либерализм спосо-
бен по многим показаниям отбросить общество назад, а тем самым не-
предвиденным образом сузить социокультурную базу демократии. Сего-
дня многие бывшие социалистические страны, в особенности Россия,
являют собой парадокс: будучи недостаточно развитыми по сугубо эко-
номическим и технологическим критериям, они являются высокоразви-
тыми по критериям "человеческого измерения" (образование и культура
населения, профессиональная этика и т.п.). Опыт новейших модерниза-
ций в постсоциалистическом пространстве показал, что по главному
критерию - отношение к человеку как главной производительной
силе - неумеренное применение принципа государственного невмеша-
138
тельства способно вести не к развитию, а к деградации. Но это, в свою
очередь, угрожает тем, что "обнадеживающий" парадокс, связанный с
сочетанием высокого уровня образования и экономической отсталостью,
исчезнет и они превратятся в обыкновенные развивающиеся страны.
Неменьшего внимания заслуживает и другая проблема - о соотно-
шении демократических преобразований в экономике, политике и в
идеологической сфере. Здесь в постсоциалистическом пространстве
наметились две разные линии. Россия пошла по пути опережающих по-
литических преобразований по сравнению с экономическими. Общество
резко демократизировалось и вестернизировалось в сферах "надст-
ройки", тогда как соответствующие преобразования в экономическом
"базисе" существенно отстали.
Во Вьетнаме, Китае, Лаосе возобладала другая модель: строительст-
во многоукладной экономики рыночного типа при сохранении высокой
преемственности в области идеологии и политики, сохранении руково-
дящих позиций коммунистической парши.
Это различие двух моделей имеет прямое отношение к сравнитель-
ному влиянию эндогенных и экзогенных факторов в процессе демокра-
тизации и модернизации. В случае первой модели влияние экзогенного
фактора - имеется в виду в первую очередь западный пример и запад-
ный вызов — резко активизируется. В ряде случаев это влияние стано-
вится просто неконтролируемым, что способно существенно отразиться
на национальной идентичности населения, подвергаемого неконтроли-
руемому социокультурному облучению со стороны.
Вторая модель имеет то преимущество, что здесь соотношение внут-
ренних и внешних факторов более сбалансировано: государство высту-
пает в роли той защитной оболочки, которая охраняет общественную
ткань от слишком жесткого "облучения" со стороны.
Вероятно, эта проблема не выглядела бы столь драматично, если бы
влияние Запада на восточные общества имело место не на современной
стадии "потребительского общества", а на стадии продуктивного инди-
видуализма.
Ряд российских исследователей, в частности А.А.Кара-Мурза, ус-
матривают основную причину опасных дисгармоний современного про-
цесса модернизации в том, что незападные общества стихийным обра-
зом заимствуют у Запада модель непродуктивного индивидуализма .
Кризис традиционной коллективности выражается в том, что на ее мес-
те возникает не индивидуализм продуктивного самодеятельного типа, а
гедонистически безответственный, "потребительский" индивидуализм.
1 Кара-Мурза АА. Непродуктивная индивидность и продуктивная корпора-
тивность? // Народы Азии и Африки. 1990. № 4.
11Q
В нашей социально-философской литературе было традицией рас-
суждать о формационном скачке, о возможностях восточных обществ
"перепрыгивать" стадию капиталистического развития и из феодализма
непосредственно "входить" в социализм. Сегодня исторический опыт
свидетельствует о возможности иных скачков: от коллективности тра-
диционного типа к индивидуализму потребительско-гедонистического
типа, минуя стадию самодисциплинированного продуктивного инди-
видуализма.
Деградация буржуазного индивидуализма: переход от инициативного
индивидуализма классической либеральной эпохи к декадентскому ин-
дивидуализму "потребительского типа" - давно была замечена и описа-
на в советской литературе1. Но опасность его перенесения на почву
незападных культур своевременно не была осмыслена. Вот почему от
прямого и беспрепятственного диалога с Западом некоторые реформа-
торы ожидали одних только позитивных эффектов. Недооценивается тот
факт, что разные по глубине и укоренелости пласты западной культуры
в неодинаковой степени участвуют в современном межкультурном об-
мене между Востоком и Западом и обладают разной способностью при-
живаться на чужой почве.
Культуры легче передают свои готовые результаты, значительно
труднее передаются стоящие за ними продуктивные способности. Про-
дуктивный пласт западной культуры, относящийся к ее базовым компо-
нентам, лежит глубже и труднее высвечивается. Потребительская мо-
раль, напротив, лежит на поверхности, ее "нормы" легко заимствуются.
Одна и та же культура в разных фазах своего развития имеет разные
шансы на распространение в мире. Так, западноевропейская культура в
эпоху первоначального накопления капитала, формировавшаяся под
влиянием протестантской этики, способна была отпугнуть представите-
лей других культур своим ригоризмом. Напротив, как только она стала
перерастать в следующую фазу - потребительско-гедонистическую, свя-
занную с "цивилизаций досуга", ее коммуникабельность неизмерима
возросла2 .
Сегодня в социальной и политической философии начинает домини-
ровать культурно-цивилизационный подход, во многом альтернативный
формапионному. И если с формационной точки зрения открывалась
прямая перспектива для менее развитых обществ, то с позиций куль-
турно-пивилизационного подхода мы должны говорить не столько об
1 См.: Замошкин Ю.А. Кризис буржуазного индивидуализма и личность. М.,
1966.
Панарин А.С. Между атлантизмом и евразийством // Свободная мысль.
1993. № 11.
140
имманентных процессах, сколько о заимствовании и о барьерах на пути
этого заимствования.
Демократия как цивилиз анионный феномен выступает в качестве
специфического продукта западной цивилизации, успевшего к концу
XX в. получить статус общечеловеческой ценности. Сегодня в полити-
ческих науках преобладает представление о демократии не только как о
собственно политическом институте (или системе институтов), но как о
более комплексном явлении, включающем культурный (демократи-
ческая политическая культура), социально-психологический, идеологи-
ческий аспекты. Тем не менее целесообразно выделить некий базовый
признак, наличие которого в значительной степени предопределяет и
судьбу всего "демократического комплекса". Таким базовым признаком
является, как утверждает современная политическая теория1, разделение
хозяйственной и политической систем, или, как предпочитают выра-
жаться политологи, экономической и политической власти. Если исхо-
дить из цивилизационной дихотомии "Запад - Восток", то для развития
западных обществ характерно обособление хозяйственной и политиче-
ской сфер, или автономия гражданского общества от государства. На
Востоке, напротив, базовым принципом является феномен власти-
собственности. Как пишет Л.С.Васильев, "государство в этой структу-
ре - не орудие господствующего класса. Будучи субъектом собственно-
сти, оно в лице аппарата власти само выполняет функции и играет роль
господствующего класса (государство — класс)"2 .
Эта цивилизационная дихотомия ("Запад - Восток") вполне уже оп-
ределилась вместе с античностью. Именно в античности были заложены
некоторые базовые принципы Запада: частная собственность в эконо-
мике, автономное гражданское общество, развитое частное право, рес-
публиканская форма правления.
Разрушение античной цивилизации под натиском варваров вначале
ознаменовалась ревизией этих принципов. Как пишет тот же Васильев,
"что касается европейского феодализма, то в ранней модификации он
был близок к неевропейской структуре, хотя со временем (в результате
усвоения феодальной Европой античного наследия) значительно изме-
нился, причем изменения шли именно в том направлении, которое
сближало его с античностью и отличало от остального мира..."
Почему принцип отделения хозяйственных функций от политичет
ских можно считать базовым цивилизационным признаком Запада и
1 См. например: Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993.
Васильев Л.С. Что такое азиатский способ производства? // Народы Азии
и Африки. 1988. № 3. С. 70.
Там же.
141
основой демократии? Потому, что в первую очередь автономия хозяйст-
венной сферы вместе с автономией гражданской жизни предопределяют
появление суверенного индивида, защищенного частным правом. В хо-
зяйственной сфере это означает, что производитель теперь зависит не от
власти, а от потребителя. Частная собственность в известном смысле
представляет делегированную волю потребителя: угождая потребителю,
частный собственник наращивает свое богатство. Возникают отношения
обмена как партнерские отношения. Таким образом, на Западе наряду с
системой властной иерархии появляется, постепенно все более расши-
ряясь, система партнерских отношений. Богатство впервые в истории
перестает быть функцией власти. В нормальном случае частного собст-
венника, вступающего в систему рыночного обмена, власть не подстра-
ховывает: здесь он может положиться только на самого себя.
Так формируется автономная личность, заявляющая о себе и в поли-
тике.
На Востоке богатство является функцией власти и определяется ста-
тусом индивида в системе властных отношений. Ни в одной стране Вос-
тока не было частного права в собственном смысле.
Характерно, что социалистическая революция в России подорвала
частное право, а вместе с этим — и автономию гражданского общества.
Как писал Ленин в статье "О задачах наркомюста в" условиях новой
экономической политики", "мы ничего "частного" ни признаем, для нас
все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное. Мы до-
пускаем капитализм только государственным, а государство - это мы...
Отсюда - расширить применение государственного вмешательства в
"частноправовые отношения", расширить право государства отменять
"частные договора", применять не corpus juris romani к гражданским
правоотношениям, а наше революционное правосознание"1.
Социализм, таким образом, возродил "восточный" принцип власти-
собственности (переплетение экономических и политических функций)
и тем самым отдал общество целиком во власть государству. Сфера
партнерских отношений сузилась до предела.
Сегодня главная трудность реформ в бывших социалистических
странах связана с давлением прочно господствующего (к тому же
имеющего тысячелетнюю традицию) принципа власти-собственности.
Процессы приватизации в большинстве случаев идут таким образом,
чтобы собственность попала в руки тех, кто имел власть
(номенклатурная приватизация). Но это означает, что вместо единой
централизованной системы власти-собственности зачастую возникает
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 399.
142
децентрализованная власть-собственность. Номенклатурных собствен-
ников поддерживают и страхуют сохранившиеся властные связи, поэто-
му решающего сдвига - перехода к партнерским отношениям и к зави-
симости производителя от рядового потребителя - не произошло.
Судьба номенклатурного собственника и сегодня в большей степени
зависит не от рыночного потребителя, а от властных инстанций, предо-
пределяющих доступность кредита, выход на рынки (в том числе внеш-
• ние), возможность покрыть убытки из госбюджета и т.п.
А поскольку социальная база номенклатурной приватизации слшп-
ком узкая, то неясными остаются и судьбы политической демократиза-
ции. Призрак неоавторитаризма сопутствует номенклатурной привати-
запии.
Таким образом, устойчивость принципа "власти-собственности" яв-
ляется главным тормозом демократических реформ во всех обществах,
не принадлежащих западноевропейскому типу.
Длительное время модернизация незападных обществ сводилась в ос-
новном к технической модернизации, к ускоренному обновлению про-
изводственных фондов на основе импорта оборудования. Разумеется,
новая техника требовала и работника новой квалификации, поэтому
реформы в области образования - его политехнизация в массовых мас-
штабах стала основой стратегии догоняющего развития в социалистиче-
ских странах. Однако сегодня стало ясным, что модернизация не может
быть сведена только к технитизации и даже урбанизации. В основе ее
должны лежать цивилизационные сдвиги, касающиеся базовых принци-
пов жизнестроения. И главный из них касается преобразования власти-
собственности на пути формирования действительно автономного граж-
данского общества и установления отношений партнерства и неподо-
печности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63