Объекты модернизации не должны достигать "бытия в себе" и "для
себя"; они должны пребывать в статусе "бытия для другого". Даже в
области самосознания они не остаются предоставленными самими себе,
не продуцируют его на основе собственных ценностей и опыта, а полу-
85
чают готовым от соответствующих специалистов по "современному соз-
нанию".
Народ в этой схеме выступает в двояком качестве. Во-первых, в
контексте дихотомии: инвеститоры - потребители.
"Верхи" выполняют роль инвеститоров, изымающих часть нацио-
нального дохода из сферы народного потребления для накопления
(роста). Народ естественно сопротивляется этому изъятию, защищая
свое право на благополучную повседневность. В этом качестве он ведет
себя как обороняющийся потребитель.
Сама легитимация власти в политических системах модернизацион-
ного типа существенно отличается от способов легитимации, принятых
в представительских системах. Легитимация власти представительского
типа связана с процедурами голосования: власть легитимна, если за ней
стоит воля электорального большинства, выявленная на основе консти-
туционно закрепленных процедур.
Здесь нет противопоставления "настоящего" народа и недостойной
этого названия "массы", "агрессивно-послушного большинства" и т.п.
Политическая история повинуется не тому народу, каким ему
"надлежит быть", а реальному эмпирическому народу, электоральное
решение которого принимается без оговорок, каким бы "случайным"
или "неправильным" оно не казалось. В политической философии мо-
дернизационного типа будущее всегда выше настоящего, а история как
верховная инстанция выше политического суверенитета народа.
Узурпация власти модернизаторами здесь получает идеологическое
оправдание, так как модернизаторы воплощают Будущее, а народ - все-
го лишь настоящее.
Другим оправданием служит то, что модернизаторы отвечают за про-
цесс накопления. Классовое насилие верхов над низами выступает как
средство перехода от спонтанности потребления к принудительности
накопления, следовательно, от "статичного общества", безответственно
проедающего свои ресурсы, к динамичному "историческому обществу",
накапливающему резервы роста. Потребитель здесь - находящаяся на
подозрении фигура: он укрывает ресурсы от благонамеренных экспро-
приаторов, думающих о будущем. Поэтому в модернизапионных систе-
мах потребитель полностью бесправен. Отождествление народа с
"безответственными" потребителями помогает дискредитировать идею
народного суверенитета, столь важную для классической теории пред-
ставительского типа.
В последнее время народ в рамках модернизаторского видения полу-
чает еще одно определение: он не только потребитель, но и носитель
культурной архаики.
86
В классической системе поле культуры не было настолько поляри-
зованным: здесь культура-память и культура-проект не были противо-
поставлены друг другу ни социально, ни политически и идеологически.
Модернизационная система представляет своего рода магнитный
стержень, создающий своеобразные полюса культуры и высокое напря-
жение между ними. Народная культура, отнесенная к полюсу "сопроти-
вляющейся архаики", всячески дискредитируется, а вместе с этим дис-
кредитируется и сам народ как хранитель этой никому не нужной и
обременительной "исторической памяти".
Поэтому культурное разоружение народа, всемерное ослабление его
культурно-исторической памяти входит в набор главных стратегий ав-
торитарного модернизма.
Наконец, еще одной задачей политической системы модернизацион-
ного типа является своего рода "внутренний колониализм" - всемерная
концентрация национальных ресурсов в руках центра посредством экс-
проприации провинций (регионов).
С этой целью осуществляется всемерное ослабление провинций. Во-
первых, это достигается посредством затруднения социокультурной
идентичности провинций. Для этого административное деление регионов
осуществляется так, чтобы это по возможности не совпадало с естест-
венным этническим и социально-историческим делением.
Во Франции административное деление страны со времен революци-
онного конвента 1792 г. намеренно осуществлялось так, чтобы провин-
ции, превращенные в безликие департаменты, не могли выстроить свою
специфическую социокультурную идентичность.
Во-вторых, провинциям нередко отводится роль поставщиков сырья,
тогда как обрабатывающая промышленность непрерывно концентриру-
ется в центре, что создает дополнительную социально-экономическую
зависимость, сопровождаемую к тому же неэквивалентным экономиче-
ским обменом.
В-третьих, это достигается путем примата ведомственного принципа
над территориальным. Ведомственный принцип означает опережающее
развитие вертикальных связей по сравнению с горизонтальными и пре-
имущество технократов над местными депутатами. Предприятия, при-
надлежащие к гигантским концернам (а в бывшем СССР - ко Всесоюз-
ным производственным объединениям), в своей экономической и соци-
альной политике ориентируются не столько на местные социальные
интересы и местную власть, сколько на далекие от провинций центры
промышленных и административных решений. При ведомственном
принципе имеет место явное превалирование технократически органи-
зованной информации, отражающей "императивы роста", над социаль-
ной и социокультурной, отражающей запросы местного населения. Та-
87
ким образом, технократически организованная "система роста" или мо-
дернизации осуществляет не только экспроприаторскую деятельность в
отношении собственной нации, но и деятельность "декультурации".
Преобладание техноцентричной информации над социокультурной в
системах принятия решений ведет к постепенной "маргинализации" все-
го того, что может служить сохранению культурной памяти и идентич-
ности. Механизм работы технократически организованной модерниза-
ционной системы отражен в табл. 2.
Таблица 2
На основе какой информации принимаются решения
Инстанции,
Технико-
Социальная
Сначала тех-
Сначала
принимающие
производст-
и социо-
нико-
социальная,
решения
венная
культурная
производст-
затем техни-
(техноцен-
венная, затем
ко-производ-
тричная)
социальная и
ственная
социо-
культурная
Центральные
1
2
3
4
ведомства
Органы терри-
5
6
7
8
ториального
самоуправления
Сначала цен-
9
10
11
12
тральные ве-
домства, затем
(по остаточному
принципу) ор-
ганы территори-
ального само-
управления
Сначала органы
13
14
15
16
территориаль-
ного самоуправ-
ления, затем
центральные
ведомства
В табл. 2 представлены 16 разновидностей управленческих комму-
никаций, на основе которых принимаются решения.
Канал 1 (решения принимают исключительно центральные ведомства
на основе технико-производственной информации) представляет нам
технократический тип управления в чистом виде. Это самый настоящий
ведомственный гегемонизм, получающий свое оправдание и развитие в
политических системах модернизационного типа посредством характер-
ной для такой системы ссылки на консерватизм местной среды. Мест-
88
ная среда здесь воспринимается не в своем автономном субъектном ка-
честве, а исключительно как резервуар ресурсов, предназначенных для
"роста и реконструкции".
В чистом виде такая модель решений встречалась, пожалуй, только в
СССР и организуемых им "странах народной демократии". Но как тен-
денция она характерна для политических систем модернизационного
типа вообще, о чем свидетельствует, в частности, опыт Франции времен
формирования 5-й республики. Противоположную крайность представ-
ляет канал 6. Исторически он чаще всего выражает реакцию этнократи-
ческого популизма и регионализма, выстраивающих свой "парад суве-
ренитетов" после краха системы тоталитарного сверхцентрализма. Та-
кой популизм под предлогом борьбы с централизмом, этатизмом и
"внутренним колониализмом" способен уничтожить единое пространст-
во политической нации, а заодно и оторвать местное население от дос-
тижений культуры и цивилизации, аккумулированных центром. Канал
11 в реальности чаще всего представляет компромиссный вариант от-
ступающегося и обороняющегося технократического централизма.
В бывшем СССР он получил распространение после 1965 г., когда
"государственные планы экономического развития" стали называться
"планами экономического и социального развития", а местным органам
было разрешено подавать свои предложения к плану, правда, после то-
го, как на основе ведомственных заявок он в основном уже был свер-
стан. Это отражало так называемый "остаточный принцип" финансиро-
вания объектов "соцкультбыта".
Вероятно, демократическая альтернатива связана с формированием
планов социального и экономического развития снизу вверх, что и от-
ражает канал 16.
Следует, впрочем, заметить, что канал 16 включает определенные
опасности, связанные с возможностями утери общенациональной пер-
спективы. Между демократией, вышедшей из эпохи Просвещения, дав-
шей импульс универсалистским тенденциям "индустриального общест-
ва", и партиципативной демократией местного муниципального образца
несомненно имеется противоречие. Тенденции партиципативной демо-
кратии и автономизма способны бросить вызов Просвещению по двум
критериям. Во-первых, по уже отмеченному критерию общенациональ-
ного единства и преимущества больших пространств над изолированны-
ми малыми. Во-вторых, по критериям профессионализма. Депутаты
имеют решающее преимущество над технократами по критерию пред-
ставительской демократии. Они лучше знают социальные запросы сво-
его электората и по самому своему статусу избираемых им и подотчет-
ных ему лиц они вынуждены учитывать эти запросы. Технократия сво-
89
бодна от этого социального императива, в чем и заключена опасность
"технократического синдрома" для общества. К этому добавляется и
чисто профессиональная однобокость этих "командиров производства" и
агентов менеджмента, выражающаяся в невосприимчивости к непривыч-
ной и даже третируемой ими информации социокультурного профиля.
Но тем не менее они в однобокой и превращенной форме аккумулиру-
ют информацию в которой находит свое самовыражение современная
цивилизация со всем своим технологическим блеском и социокультур-
ной нищетой. Сопиокультурная и демократическая (в смысле демокра-
тического автономизма и федерализма) реакция на техническую циви-
лизацию и олицетворяющий ее "класс модернизаторов" не должна при-
нимать форму нового луддизма.
Единые национальные пространства должны быть по возможности
сохранены на основе нового демократического федерализма и перерас-
пределения полномочий между центром и регионами.
Сохранены должны быть и центры единых решений (ныне деформи-
рованные авторитарно-технократическим уклоном, свойственным поли-
тическим системам модернизационного типа). Как верно заметил в этой
связи М.Крозье, решение проблемы состоит не в том, чтобы разрушить
центры власти. Власть как механизм обуздания хаоса, социальной инте-
грации, кооперации и мобилизации ресурсов является не меньшим об-
ретением современной высокоразвитой цивилизации, чем технологиче-
ская или экономическая подсистема общества.
Вопрос не в том, как уничтожить, ослабить или предельно раздро-
бить власть, а вместе с нею и совместное социальное пространство, об-
рекая людей на хаос и самоизоляцию. Вопрос в том, как расширить
участие во власти самых разных слоев населения, обеспечив тем самым
их участие в процессах принятия политических решений.
Политика - это особый мир, живущий по своим законам. В нем те
или иные социальные интересы обретают онтологический статус, т.е.
принимаются во внимание в процессах принятия решений при одном
условии: если за ними стоит организованное давление. Интересы, не
способные оказывать политического давления, не принимаются во вни-
мание политической системой, даже если эти интересы имеют жизненно
важное значение для весьма широких слоев населения. Поэтому чем
разнообразнее круг акторов - участников процесса принятия политиче-
ских решений, тем выше способность политической системы своевре-
менно реагировать на назревшие проблемы и интересы общества. Мо-
нологическая власть, принимающая решение только с позиций одной
политической силы (выполняющей роль "авангарда", гегемона и т.п.), -
90
это глухая и слепая власть, обреченная замечать проблемы слишком
поздно, когда изменить и улучшить уже ничего нельзя. В этом объясне-
ние специфической хрупкости тоталитарных режимов.
Способ совершенствования и развития политической системы состо-
ит главным образом не в том, чтобы сменить элиту одного классового
происхождения другою. "Слишком часто забывают, - замечает в этой
связи М.Крозье, - что наиболее важный вопрос касается не социального
происхождения политической элиты, а ее открытости - способности
инициировать действительно новый способ управления"1.
Общество более всего страдает от политических систем и стратегий
гегемонистского толка, более пригодных для войны, чем для социально-
го управления. Ошеломить противника, "не дать ему опомниться, обес-
печить решающий перевес сил в решающем месте" - эти установки ге-
нерала Клаузевица доминируют в системах авторитарно-модерниза-
ционного типа. Но "в противоположность военной стратегии стратегия
управляемых реформ должна ориентироваться не на устранение против-
ника или его "безоговорочную капитуляцию", а на превращение его в
партнера"2. Автономный партнер не сужает нашу власть, а расширяет
ее, привнося в систему решений свою информацию и свои ресурсы.
Реформаторы, следующие гегемонистской модели прежнего автори-
тарно-модернизационного типа, рискуют либо потерпеть поражение от
старых реставрационных сил, либо выродиться в новых диктаторов,
ревниво обороняющих свою монополию на власть.
Альтернатива этому есть, но она выводит нас за рамки собственно
модернизапионной парадигмы. Она связана с использованием трех важ-
нейших резервов современного общества. Во-первых, это превращение
провинций из объекта модернизационных усилий в соучастника рефор-
мационного процесса, что особенно важно ввиду того, что провинции
более богаты нерастраченным человеческим, социокультурным капита-
лом. Во-вторых, это повышение открытости элит и их ротации, что спо-
собно резко повысить чувствительность политической системы к им-
пульсам извне - со стороны общества и его до поры до времени
"молчащих" слоев.
Это, наконец, резкое расширение информационного обеспечения по-
литических решений путем преодоления технократической узости и
большего привлечения информации гуманитарного, антропоцентричного
толка3.
I
1 Crozier M. On ne change pas la societe par decret. P., 1979. P. 42.
2 Ibid. P. 63.
'Ibid. P. 110.
91
Подведем итоги. Старая представительская система неплохо работа-
ла для своего времени и до сих пор сохраняет свое нормативное значе-
ние демократического образца.
В то же время она не выдержала натиска современного массового
общества с характерным для него опережением политического участия
по отношению к возможностям институтизации этого участия, а также
опережением роста притязаний по сравнению с ростом реальных воз-
можностей и способностей.
Своей стабильностью она была обязана тем, что правом на реальное
политическое участие пользовался слой, отличающийся сравнительно
высокой социальной, этнической и социокультурной однородностью -
остальные оставались вне активной политики.
Как только условия и i менялись, представительская система стала
перерастать в систему модернизационного типа, не столько исполняю-
щую волю общества, сколько навязывающую ему свою собственную.
Там, где новой системе предшествовала старая, представительская, воз-
ник смешанный тип, сочетающий принцип представительства с принци-
пом политической гегемонии и манипулирования. Там, где новая систе-
ма возникла прямо из старого добуржуазного общества, она обрела бо-
лее законченную этатистско-гегемонистскую форму.
Сегодня мы имеем столкновение двух принципов, отражающих борь-
бу государства и общества между собой. Первый принцип предполагает,
что политическая система получает импульсы (входы) от гражданского
общества, сама выступая в роли "черного ящика", второй предполагает
обратную зависимость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63