Социалистичес-
кая система устраняет или, скорее, пытается устранить зна-
чение денег как регулирующего жизнь людей фактора. Она
противостоит дьявольскому принципу: das Geld regirt die
Welt. И в этом состоит, прежде всего, как представляется, ее
наибольшая моральная сила. Но человек остается челс.зе-
ком, и стремится многие ситуации себе облегчить, иногда
даже не ради себя, а ради организации, в которой работает.
В капиталистических странах с этой целью пользуются
деньгами. У нас дело организуется <через буфет>. Этот ал-
коголизм иногда вынужденный. Обе стороны часто пьют
без особого желания, просто потому, что надо. Алкоголь
уменьшает социальную дистанцию. За рюмкой <чинов-
ное> лицо становится ближе, его легче <смягчить>, <опира-
ясь в этом деле на буфет>.
Существуют ли средства против польского пьянства?
Разумеется, они не основываются на распространении
противоалкогольных брошюр, которые читаются сравни-
тельно немногими. Прежде всего, следовало бы начать с
увеличения культуры вьшивания. Независимо от благо-
родных намерений лиц, проводящих противоалкогольную
политику, надлежит оставаться на почве реализма. Люди
всегда пили и будут пить; речь идет о том, чтобы они не
Деньги правят миром (нем.)
173
напивались <до потери сознания>. Будут меньше пить,
если будет где пить. В приятном помещении человек не
напивается <до мертвецкого состояния>, но пьет лишь
столько, сколько требуется, чтобы поправить свое настрое-
ние, иметь лучшие контакты с людьми. В то время как в
<заведении массового питания>, возбуждающем нередко с
самого начала наихудшие чувства, единственный способ
притупления <боли существования>, которую само пребы-
вание в таком заведении вызывает, - это напиться <до
отключения>.
Многие люди, особенно среди молодых, пьют от скуки.
Они скучают на работе и в свободное время. Лучшая
организация домов культуры, развлечении, кружков по
интересам и т. п. могла бы здесь много помочь,
Организация дел <через буфет> должна трактоваться
одинаково с взяточничеством. В конце концов, роскошный
ужин часто стоит больше, чем взятка.
Существует определенная аналогия между лечением
алкоголика и попыткой побороть алкоголизм как соци-
альное явление. В общем нехорошо, когда врач в отноше-
нии к алкоголику концентрируется на самой проблеме его
алкоголизма; скорее ему следует найти причины, обуслов-
ливающие его пристрастие. Аналогично, лучшие результа-
ты даст борьба с алкоголизмом, концентрирующаяся на
некоторых, по крайней мере, причинах этого трагического
в Польше явления.
И /7POr/f?
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ
ПСИХИАТРИИ
Нельзя отрицать, что в ситуации временного кризиса
психиатрии экзистенциальное направление составляет
как бы свежую струю. Это направление показало возмож-
ности совершенно иного взгляда на многие проблемы, а
также более глубокого проникновения в переживания
больного, а это и является едва ли не самым большим
стремлением каждого психиатра.
Заслуги экзистенциального направления в психиатрии
можно разделить на <деструктивные> и <конструктив-
ные>, причем первые представляются более важными, ибо
они предпринимают борьбу с характерным для Запада
картезианским делением человека на психику и сому.
Психиатры-экзистенциалисты трактуют человека как не-
делимое целое; нет отдельных психических и физических
явлений, а есть только человеческие феномены.
Экзистенциалисты атаковали также примитивно пони-
маемый принцип причинности, выражающийся в формуле
у = f(a). Этот принцип, как известно, не выдерживает кри-
тики в большинстве биологических явлений из-за много-
факторного характера жизненных явлений вообще, а пси-
хических явлений особенно. Психиатры-экзистенциалис-
ты атаковали этот подход одновременно на двух взаимно
борющихся фронтах: ударили по так называемому орга-
ническому направлению, согласно которому приведенная
выше причинная функция выражается в формуле, что оп-
ределенное органическое изменение мозга вызывает опре-
деленные психические нарушения, а также - по направ-
175
лению психоаналитическому, в котором та же самая фор-
мула выражалась в подгонке психической жизни под уз-
кие схемы причинных связей, например, мотивационных.
С позиций <конструктивных> наиболее существенны-
ми представляются проблемы анализа некоторых психи-
ческих феноменов, как субъективного чувства времени,
движения, проникновения - физиогномизации окружаю-
щего мира в свой собственный внутренний мир больного
и т. д., а также понимание существования человека в зам-
кнутом <пространстве-времени>, в его собственном мире
причинных связей, понятий, ценностей, привычек в мире,
который в определенном смысле является общим, по край-
ней мере, для людей одного культурного круга. К тому же
временное пространство не замыкается только прошлым,
как это считалось в прежних психологических направле-
ниях, особенно психоаналитических, но продолжается в
будущем. Аспект будущего не менее важен в понимании
человека, а между тем мы привыкли ограничиваться лишь
изучением истории жизни больного.
Критиковать экзистенциалистов можно по двум пунк-
там. Первый из них можно было бы выразить <неприче-
санной> мыслью С. Леца: <Что деформировало его лицо?
Слишком громкие слова>. Здесь, впрочем, речь не о труд-
ном и часто непонятном языке психиатров экзистенциаль-
ного направления (хотя стоит отметить, что эта непонят-
ность значительно меньше в английском или француз-
ском языке, нежели в немецком), ибо каждый новый науч-
ный язык бывает труден для понимания; таким был для
многих психиатров, а частично остается трудным и поны-
не, психоаналитический или бихевиористический язык, а в
последнее время - кибернетический. Говоря о непонят-
ности, трудности языка психиатров-экзистенциалистов, я
имею в виду то, что они говорят о человеке, используя
слишком <громкие слова>.
Таким образом, мы входим в область основных фило-
софских вопросов; речь идет о месте человека в мире.
Однако поиск ответов на эти вопросы не входит в сферу
задач психиатра. Возможно, что отведение человеку
176
столь высокого положения в иерархии окружающего
мира было естественной реакцией на ужасное унижение
человеческого достоинства во время последней войны, а
также реакцией на крайне биологические направления в
психиатрии.
С точки зрения психиатрии, помещение человека на
столь высокий пьедестал нередко может быть травматизи-
рующим для больного, и при сравнении с тем, что во имя
этого высокого человеческого идеала от него ожидают
либо требуют, у него может усилиться чувство вины и того,
что он <плохой> и <негодный>. Такой эффект, следова-
тельно, противоречил бы основной цели психотерапии: ук-
реплению пониженного в результате заболевания чувства
собственной ценности у больного посредством помощи в
<воссоздании> его <автопортрета> в более светлых крас-
ках. Психиатр-экзистенциалист непроизвольно становит-
ся моралистом, указывающим ценность человеческой эк-
зистенции. А что происходит тогда, когда пациент не мо-
жет одобрить эти ценности, потому что они для него чрез-
мерно завышенные, чересчур далеко идущие? Вэтом слу-
чае разрушается психотерапевтический контакт, а больной
может выйти из встречи с психиатром психически слом-
ленным.
Вопреки тому, что психиатры-экзистенциалисты под-
черкивают психофизическое единство человека и всегда
говорят о человеке, как целостности, в их практике эта
целостность охватывает почти исключительно психичес-
кую сферу. Эта <дебиологизация> человека, как и реакция
на <дегуманизацию> крайне биологизирующими направле-
ниями не всегда полезна больному. Экзистенциальная пси-
хиатрия, по крайней мере, в общей своей форме ближе к
философии, чем к медицине. А разве не хотел бы каждый
психиатр быть наилучшим философом среди медиков и
наилучшим медиком среди философов?
Второй упрек связан с первым и адресован непосред-
ственно к философии экзистенциализма. Здесь снова
речь - о месте человека в мире. Образ одинокого чело-
века в непонятном, часто враждебном мире, человека, ко-
177
нечным исходом которого является смерть, может быть и
является философски озадачивающим образом и в опре-
деленных условиях, особенно в условиях современной за-
падной цивилизации правильным, но разве таким образом
человека может пользоваться психиатр в своей повседнев-
ной практике? Возможно, что такой образ близок - в оп-
ределенном смысле - миру шизофреника (может поэто-
му особенно проницательны экзистенциальные анализы
некоторых шизофренических переживаний), но разве
пользуясь такого рода образом человека, психиатр может
вывести больного из тупика, в котором он оказался в
результате своего невроза или психоза?
С психиатрической точки зрения экзистенциальный
образ человека представляется ошибочным в трех пунк-
тах: в игнорировании механизма проекции, либо в эго-
центрической позиции, противопоставляющей человека
окружающему миру, и в отношении человека к смерти.
1. Под механизмом проекции я понимаю очень ба-
нальную человеческую истину, что человек не может быть
оставлен сам с собой и сам для себя, должен кого-то или
что-то любить, кому-то либо чему-то себя посвящать и
т. д. Это стремление настолько сильно, что нередко одер-
живает верх над инстинктом сохранения жизни. Человек,
как амеба, вытягивает свои щупальцы, он должен <заце-
пить> о что-то свой поток чувств и активности, ибо иначе
окажется в пустоте и бессмысленности своего существова-
ния. Правда, смысл этих <пунктов закрепления> часто
бывает очень проблематичным, а иногда целиком бредо-
вым (иногда чем более бредовый, тем более устойчивый, о
чем свидетельствуют примеры различных религиозных
либо политических идей, которым люди веками посвяща-
ли свои жизни) - и, однако, без них человеческая экзи-
стенция обречена на трагическую пустоту.
2. Эгоцентрическая установка, заключающаяся в под-
черкивании одиночества человека в непонятном и часто
враждебном мире, является установкой, с которой психи-
атр часто встречается у своих больных, которые в резуль-
тате тех или иных травм, трудностей адаптации, невозмож-
178
ности реализации своих стремлении или чувств, невоз-
можности полного развития своей личности чувствуют
себя одинокими, непонятыми, несчастливыми, а окружаю-
щий мир переживают как чуждый им и враждебный.
Трудно вдаваться здесь в дискуссию над таким сложным
вопросом, насколько одиночество человека является пси-
хологическим фактом и когда чувство этого одиночества
становится уже чем-то патологическим. Несомненно в ос-
нове этого чувства лежит <отдельность> (отличность ин-
дивида равно в смысле биологическом, как и психологи-
ческом, а чувство одиночества в каком-то смысле связано
с чувством собственного Я).
С другой стороны, однако, нельзя вообразить себе че-
ловека stricto sensu одинокого, без социального окруже-
ния, которое является уже в момент рождения, без целого
культурного наследия, мира понятий, ценностей, норм по-
ведения, без целого богатства чувственной жизни, разви-
вающейся между ним и окружением. Если современная
молодежь утверждает, что наивысший авторитет для
нее - собственная совесть, то это в определенном смыс-
ле - фикция, так как совесть человека не сформирова-
лась бы без их взаимодействия с окружением, к которому
эта молодежь относится антагонистично. Ценности и
нормы поведения, составляющие основы совести, не явля-
ются собственными, но за собственные принимаются. Так,
модное сейчас чувство одиночества, отчуждения пред-
ставляется выражением коллективного невроза людей со-
временного общества и современной цивилизации, кото-
рые, утратив веру в старые ценности, утратили тем самым
объекты для своей проекции вовне. Люди замыкаются в
себе, принимают эгоцентрическую установку, а окружаю-
щий мир становится для них чуждым и даже враждеб-
ным.
В психиатрической практике, когда почти постоянно
имеют дело с такого рода установкой, решающим для те-
рапии моментом является как раз преодоление эгоцентри-
ческой установки пациента. Когда мы видим, что больной
под влиянием атмосферы в отделении, под влиянием пси-
179
хотерапии, фармакологического лечения начинает заме-
чать других больных, начинает видеть чужие страдания, а
не только свои собственные, когда его чувство одиноче-
ства уменьшается, тогда мы можем оптимистически оцени-
вать перспективы лечения. Следовательно, подчеркивание
одиночества человека как основной черты его существова-
ния представляется с психотерапевтической точки зрения
неадекватным и даже вредным.
Страх перед смертью, перед уходом в ничто связан с
экзистенцией человека. Разумеется, смерть сопутствует
явлению жизни. Умирают одни клетки, чтобы на их месте
появились новые, гаснут одни чувства, чтобы на их пепе-
лище загорались новые и т. д. В окружающей природе,
хотя бы в чередовании времен года, мы все время наблю-
даем ритм умирания и возрождения. Проблема отноше-
ния к смерти является философской и религиозной про-
блемой, и я не чувствую себя в состоянии заниматься ею
здесь. Нельзя отрицать, что страх перед смертью прояв-
ляется у всех живых существ, даже на самых низких
уровнях развития. Однако, по-видимому, только человек
может этот страх преодолеть, если увидит смысл своей
смерти, либо бессмысленность своей жизни. Жизнь в по-
стоянном страхе перед смертью является ведь чем-то па-
тологическим; быть может, страх вызывается чувством
бессмысленности своей жизни и подавленной мыслью, что
единственным выходом была бы именно смерть.
Резюмируя, представляется, что если речь идет о пси-
хопатологической проницательности, то психиатры-экзис-
тенциалисты превосходят другие современные психиатри-
ческие направления, возможно, потому, что их собственные
философские основания так часто близки к патологии. В
психиатрии, однако, некоторые взгляды психиатров экзис-
тенциального направления могут быть прямо-таки вред-
ными.
О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ
<ОРГАНИЧНОСТИ>
Развитие биологических методов исследования в пси-
хиатрии, а особенно электроэнцефалографии, пневмоэнце-
фалографии и биохимических показателей повысили чув-
ствительность многих психиатров к мелким органическим
изменениям нервной системы, которые раньше, вероятно,
остались бы незамеченными. Все чаще мы находим симпто-
мы органического повреждения центральной нервной сис-
темы и там, где прежде распознавали невроз, психопатию
либо эндогенный психоз (например, шизофрению), и ста-
вим диагноз органического заболевания.
В Польше первые такие исследования были проведе-
ны в Гданьском центре, а предложенный там профессо-
ром Г. Биликевичем термин <характеропатия> стал об-
щепринятым в нашей психиатрии. Указанная тенденция
оказывает влияние на характер классификации психи-
ческих нарушений, которая все чаще отходит от разделе-
ния симптомов в пользу выделения их причин. Под пси-
хоорганическим комплексом до сих пор понимается оп-
ределенный комплекс симптомов, в котором на первый
план выступают нарушения памяти.
Эти нарушения в остром психоорганическом комплек-
се проявляются в форме разрушения определенного про-
странственно-временного порядка записей в памяти, к чему
присоединяются и нарушения сознания. При хроническом
психоорганическом комплексе нарушения памяти нарас-
тают постепенно; нарушается прежде всего создание но-
вых записей в памяти, а свежие записи легко стираются.
В то же время в этиологической классификации мно-
гие комплексы различного характера трактуются благода-
181
хотерапии, фармакологического лечения начинает заме-
чать других больных, начинает видеть чужие страдания, а
не только свои собственные, когда его чувство одиноче-
ства уменьшается, тогда мы можем оптимистически оцени-
вать перспективы лечения. Следовательно, подчеркивание
одиночества человека как основной черты его существова-
ния представляется с психотерапевтической точки зрения
неадекватным и даже вредным.
Страх перед смертью, перед уходом в ничто связан с
экзистенцией человека. Разумеется, смерть сопутствует
явлению жизни. Умирают одни клетки, чтобы на их месте
появились новые, гаснут одни чувства, чтобы на их пепе-
лище загорались новые и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
кая система устраняет или, скорее, пытается устранить зна-
чение денег как регулирующего жизнь людей фактора. Она
противостоит дьявольскому принципу: das Geld regirt die
Welt. И в этом состоит, прежде всего, как представляется, ее
наибольшая моральная сила. Но человек остается челс.зе-
ком, и стремится многие ситуации себе облегчить, иногда
даже не ради себя, а ради организации, в которой работает.
В капиталистических странах с этой целью пользуются
деньгами. У нас дело организуется <через буфет>. Этот ал-
коголизм иногда вынужденный. Обе стороны часто пьют
без особого желания, просто потому, что надо. Алкоголь
уменьшает социальную дистанцию. За рюмкой <чинов-
ное> лицо становится ближе, его легче <смягчить>, <опира-
ясь в этом деле на буфет>.
Существуют ли средства против польского пьянства?
Разумеется, они не основываются на распространении
противоалкогольных брошюр, которые читаются сравни-
тельно немногими. Прежде всего, следовало бы начать с
увеличения культуры вьшивания. Независимо от благо-
родных намерений лиц, проводящих противоалкогольную
политику, надлежит оставаться на почве реализма. Люди
всегда пили и будут пить; речь идет о том, чтобы они не
Деньги правят миром (нем.)
173
напивались <до потери сознания>. Будут меньше пить,
если будет где пить. В приятном помещении человек не
напивается <до мертвецкого состояния>, но пьет лишь
столько, сколько требуется, чтобы поправить свое настрое-
ние, иметь лучшие контакты с людьми. В то время как в
<заведении массового питания>, возбуждающем нередко с
самого начала наихудшие чувства, единственный способ
притупления <боли существования>, которую само пребы-
вание в таком заведении вызывает, - это напиться <до
отключения>.
Многие люди, особенно среди молодых, пьют от скуки.
Они скучают на работе и в свободное время. Лучшая
организация домов культуры, развлечении, кружков по
интересам и т. п. могла бы здесь много помочь,
Организация дел <через буфет> должна трактоваться
одинаково с взяточничеством. В конце концов, роскошный
ужин часто стоит больше, чем взятка.
Существует определенная аналогия между лечением
алкоголика и попыткой побороть алкоголизм как соци-
альное явление. В общем нехорошо, когда врач в отноше-
нии к алкоголику концентрируется на самой проблеме его
алкоголизма; скорее ему следует найти причины, обуслов-
ливающие его пристрастие. Аналогично, лучшие результа-
ты даст борьба с алкоголизмом, концентрирующаяся на
некоторых, по крайней мере, причинах этого трагического
в Польше явления.
И /7POr/f?
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ
ПСИХИАТРИИ
Нельзя отрицать, что в ситуации временного кризиса
психиатрии экзистенциальное направление составляет
как бы свежую струю. Это направление показало возмож-
ности совершенно иного взгляда на многие проблемы, а
также более глубокого проникновения в переживания
больного, а это и является едва ли не самым большим
стремлением каждого психиатра.
Заслуги экзистенциального направления в психиатрии
можно разделить на <деструктивные> и <конструктив-
ные>, причем первые представляются более важными, ибо
они предпринимают борьбу с характерным для Запада
картезианским делением человека на психику и сому.
Психиатры-экзистенциалисты трактуют человека как не-
делимое целое; нет отдельных психических и физических
явлений, а есть только человеческие феномены.
Экзистенциалисты атаковали также примитивно пони-
маемый принцип причинности, выражающийся в формуле
у = f(a). Этот принцип, как известно, не выдерживает кри-
тики в большинстве биологических явлений из-за много-
факторного характера жизненных явлений вообще, а пси-
хических явлений особенно. Психиатры-экзистенциалис-
ты атаковали этот подход одновременно на двух взаимно
борющихся фронтах: ударили по так называемому орга-
ническому направлению, согласно которому приведенная
выше причинная функция выражается в формуле, что оп-
ределенное органическое изменение мозга вызывает опре-
деленные психические нарушения, а также - по направ-
175
лению психоаналитическому, в котором та же самая фор-
мула выражалась в подгонке психической жизни под уз-
кие схемы причинных связей, например, мотивационных.
С позиций <конструктивных> наиболее существенны-
ми представляются проблемы анализа некоторых психи-
ческих феноменов, как субъективного чувства времени,
движения, проникновения - физиогномизации окружаю-
щего мира в свой собственный внутренний мир больного
и т. д., а также понимание существования человека в зам-
кнутом <пространстве-времени>, в его собственном мире
причинных связей, понятий, ценностей, привычек в мире,
который в определенном смысле является общим, по край-
ней мере, для людей одного культурного круга. К тому же
временное пространство не замыкается только прошлым,
как это считалось в прежних психологических направле-
ниях, особенно психоаналитических, но продолжается в
будущем. Аспект будущего не менее важен в понимании
человека, а между тем мы привыкли ограничиваться лишь
изучением истории жизни больного.
Критиковать экзистенциалистов можно по двум пунк-
там. Первый из них можно было бы выразить <неприче-
санной> мыслью С. Леца: <Что деформировало его лицо?
Слишком громкие слова>. Здесь, впрочем, речь не о труд-
ном и часто непонятном языке психиатров экзистенциаль-
ного направления (хотя стоит отметить, что эта непонят-
ность значительно меньше в английском или француз-
ском языке, нежели в немецком), ибо каждый новый науч-
ный язык бывает труден для понимания; таким был для
многих психиатров, а частично остается трудным и поны-
не, психоаналитический или бихевиористический язык, а в
последнее время - кибернетический. Говоря о непонят-
ности, трудности языка психиатров-экзистенциалистов, я
имею в виду то, что они говорят о человеке, используя
слишком <громкие слова>.
Таким образом, мы входим в область основных фило-
софских вопросов; речь идет о месте человека в мире.
Однако поиск ответов на эти вопросы не входит в сферу
задач психиатра. Возможно, что отведение человеку
176
столь высокого положения в иерархии окружающего
мира было естественной реакцией на ужасное унижение
человеческого достоинства во время последней войны, а
также реакцией на крайне биологические направления в
психиатрии.
С точки зрения психиатрии, помещение человека на
столь высокий пьедестал нередко может быть травматизи-
рующим для больного, и при сравнении с тем, что во имя
этого высокого человеческого идеала от него ожидают
либо требуют, у него может усилиться чувство вины и того,
что он <плохой> и <негодный>. Такой эффект, следова-
тельно, противоречил бы основной цели психотерапии: ук-
реплению пониженного в результате заболевания чувства
собственной ценности у больного посредством помощи в
<воссоздании> его <автопортрета> в более светлых крас-
ках. Психиатр-экзистенциалист непроизвольно становит-
ся моралистом, указывающим ценность человеческой эк-
зистенции. А что происходит тогда, когда пациент не мо-
жет одобрить эти ценности, потому что они для него чрез-
мерно завышенные, чересчур далеко идущие? Вэтом слу-
чае разрушается психотерапевтический контакт, а больной
может выйти из встречи с психиатром психически слом-
ленным.
Вопреки тому, что психиатры-экзистенциалисты под-
черкивают психофизическое единство человека и всегда
говорят о человеке, как целостности, в их практике эта
целостность охватывает почти исключительно психичес-
кую сферу. Эта <дебиологизация> человека, как и реакция
на <дегуманизацию> крайне биологизирующими направле-
ниями не всегда полезна больному. Экзистенциальная пси-
хиатрия, по крайней мере, в общей своей форме ближе к
философии, чем к медицине. А разве не хотел бы каждый
психиатр быть наилучшим философом среди медиков и
наилучшим медиком среди философов?
Второй упрек связан с первым и адресован непосред-
ственно к философии экзистенциализма. Здесь снова
речь - о месте человека в мире. Образ одинокого чело-
века в непонятном, часто враждебном мире, человека, ко-
177
нечным исходом которого является смерть, может быть и
является философски озадачивающим образом и в опре-
деленных условиях, особенно в условиях современной за-
падной цивилизации правильным, но разве таким образом
человека может пользоваться психиатр в своей повседнев-
ной практике? Возможно, что такой образ близок - в оп-
ределенном смысле - миру шизофреника (может поэто-
му особенно проницательны экзистенциальные анализы
некоторых шизофренических переживаний), но разве
пользуясь такого рода образом человека, психиатр может
вывести больного из тупика, в котором он оказался в
результате своего невроза или психоза?
С психиатрической точки зрения экзистенциальный
образ человека представляется ошибочным в трех пунк-
тах: в игнорировании механизма проекции, либо в эго-
центрической позиции, противопоставляющей человека
окружающему миру, и в отношении человека к смерти.
1. Под механизмом проекции я понимаю очень ба-
нальную человеческую истину, что человек не может быть
оставлен сам с собой и сам для себя, должен кого-то или
что-то любить, кому-то либо чему-то себя посвящать и
т. д. Это стремление настолько сильно, что нередко одер-
живает верх над инстинктом сохранения жизни. Человек,
как амеба, вытягивает свои щупальцы, он должен <заце-
пить> о что-то свой поток чувств и активности, ибо иначе
окажется в пустоте и бессмысленности своего существова-
ния. Правда, смысл этих <пунктов закрепления> часто
бывает очень проблематичным, а иногда целиком бредо-
вым (иногда чем более бредовый, тем более устойчивый, о
чем свидетельствуют примеры различных религиозных
либо политических идей, которым люди веками посвяща-
ли свои жизни) - и, однако, без них человеческая экзи-
стенция обречена на трагическую пустоту.
2. Эгоцентрическая установка, заключающаяся в под-
черкивании одиночества человека в непонятном и часто
враждебном мире, является установкой, с которой психи-
атр часто встречается у своих больных, которые в резуль-
тате тех или иных травм, трудностей адаптации, невозмож-
178
ности реализации своих стремлении или чувств, невоз-
можности полного развития своей личности чувствуют
себя одинокими, непонятыми, несчастливыми, а окружаю-
щий мир переживают как чуждый им и враждебный.
Трудно вдаваться здесь в дискуссию над таким сложным
вопросом, насколько одиночество человека является пси-
хологическим фактом и когда чувство этого одиночества
становится уже чем-то патологическим. Несомненно в ос-
нове этого чувства лежит <отдельность> (отличность ин-
дивида равно в смысле биологическом, как и психологи-
ческом, а чувство одиночества в каком-то смысле связано
с чувством собственного Я).
С другой стороны, однако, нельзя вообразить себе че-
ловека stricto sensu одинокого, без социального окруже-
ния, которое является уже в момент рождения, без целого
культурного наследия, мира понятий, ценностей, норм по-
ведения, без целого богатства чувственной жизни, разви-
вающейся между ним и окружением. Если современная
молодежь утверждает, что наивысший авторитет для
нее - собственная совесть, то это в определенном смыс-
ле - фикция, так как совесть человека не сформирова-
лась бы без их взаимодействия с окружением, к которому
эта молодежь относится антагонистично. Ценности и
нормы поведения, составляющие основы совести, не явля-
ются собственными, но за собственные принимаются. Так,
модное сейчас чувство одиночества, отчуждения пред-
ставляется выражением коллективного невроза людей со-
временного общества и современной цивилизации, кото-
рые, утратив веру в старые ценности, утратили тем самым
объекты для своей проекции вовне. Люди замыкаются в
себе, принимают эгоцентрическую установку, а окружаю-
щий мир становится для них чуждым и даже враждеб-
ным.
В психиатрической практике, когда почти постоянно
имеют дело с такого рода установкой, решающим для те-
рапии моментом является как раз преодоление эгоцентри-
ческой установки пациента. Когда мы видим, что больной
под влиянием атмосферы в отделении, под влиянием пси-
179
хотерапии, фармакологического лечения начинает заме-
чать других больных, начинает видеть чужие страдания, а
не только свои собственные, когда его чувство одиноче-
ства уменьшается, тогда мы можем оптимистически оцени-
вать перспективы лечения. Следовательно, подчеркивание
одиночества человека как основной черты его существова-
ния представляется с психотерапевтической точки зрения
неадекватным и даже вредным.
Страх перед смертью, перед уходом в ничто связан с
экзистенцией человека. Разумеется, смерть сопутствует
явлению жизни. Умирают одни клетки, чтобы на их месте
появились новые, гаснут одни чувства, чтобы на их пепе-
лище загорались новые и т. д. В окружающей природе,
хотя бы в чередовании времен года, мы все время наблю-
даем ритм умирания и возрождения. Проблема отноше-
ния к смерти является философской и религиозной про-
блемой, и я не чувствую себя в состоянии заниматься ею
здесь. Нельзя отрицать, что страх перед смертью прояв-
ляется у всех живых существ, даже на самых низких
уровнях развития. Однако, по-видимому, только человек
может этот страх преодолеть, если увидит смысл своей
смерти, либо бессмысленность своей жизни. Жизнь в по-
стоянном страхе перед смертью является ведь чем-то па-
тологическим; быть может, страх вызывается чувством
бессмысленности своей жизни и подавленной мыслью, что
единственным выходом была бы именно смерть.
Резюмируя, представляется, что если речь идет о пси-
хопатологической проницательности, то психиатры-экзис-
тенциалисты превосходят другие современные психиатри-
ческие направления, возможно, потому, что их собственные
философские основания так часто близки к патологии. В
психиатрии, однако, некоторые взгляды психиатров экзис-
тенциального направления могут быть прямо-таки вред-
ными.
О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ
<ОРГАНИЧНОСТИ>
Развитие биологических методов исследования в пси-
хиатрии, а особенно электроэнцефалографии, пневмоэнце-
фалографии и биохимических показателей повысили чув-
ствительность многих психиатров к мелким органическим
изменениям нервной системы, которые раньше, вероятно,
остались бы незамеченными. Все чаще мы находим симпто-
мы органического повреждения центральной нервной сис-
темы и там, где прежде распознавали невроз, психопатию
либо эндогенный психоз (например, шизофрению), и ста-
вим диагноз органического заболевания.
В Польше первые такие исследования были проведе-
ны в Гданьском центре, а предложенный там профессо-
ром Г. Биликевичем термин <характеропатия> стал об-
щепринятым в нашей психиатрии. Указанная тенденция
оказывает влияние на характер классификации психи-
ческих нарушений, которая все чаще отходит от разделе-
ния симптомов в пользу выделения их причин. Под пси-
хоорганическим комплексом до сих пор понимается оп-
ределенный комплекс симптомов, в котором на первый
план выступают нарушения памяти.
Эти нарушения в остром психоорганическом комплек-
се проявляются в форме разрушения определенного про-
странственно-временного порядка записей в памяти, к чему
присоединяются и нарушения сознания. При хроническом
психоорганическом комплексе нарушения памяти нарас-
тают постепенно; нарушается прежде всего создание но-
вых записей в памяти, а свежие записи легко стираются.
В то же время в этиологической классификации мно-
гие комплексы различного характера трактуются благода-
181
хотерапии, фармакологического лечения начинает заме-
чать других больных, начинает видеть чужие страдания, а
не только свои собственные, когда его чувство одиноче-
ства уменьшается, тогда мы можем оптимистически оцени-
вать перспективы лечения. Следовательно, подчеркивание
одиночества человека как основной черты его существова-
ния представляется с психотерапевтической точки зрения
неадекватным и даже вредным.
Страх перед смертью, перед уходом в ничто связан с
экзистенцией человека. Разумеется, смерть сопутствует
явлению жизни. Умирают одни клетки, чтобы на их месте
появились новые, гаснут одни чувства, чтобы на их пепе-
лище загорались новые и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38