Формально значение минимальных сигналов было признано в шес-
тидесятых годах с возникновением телесной терапии. Свои подходы к
пониманию и утилизации минимальных сигналов были найдены Эрик-
соном и его учениками. Работу в этом направлении Эриксон начал за-
долго до общего увлечения телесной терапией. Причем и здесь он опи-
рался на опыт своего детства и отрочества. В каком-то смысле он просто
развит и отточил те способности, которые ему были присущи с детства
По словам Росси, уже в раннем детстве у Эриксона были заметны
"органические отличия и измененные восприятия". Он не различал
цветов, звуковых тональностей, ритма и мелодики слова. Его детская
любознательность в значительной степени подстегивалась тем, что,
75
видимо, его восприятие мира заметно отличалось от всех прочих. Так
он начал свою "исследовательскую" деятельность, чтобы выяснить, как
другие люди воспринимают окружающий мир и взаимодействуют с
ним. Вот здесь и проявилась его врожденная наблюдательность, кото-
рая сослужила ему великую службу в преодолении последствий поли-
омиелита. Помимо обращения к памяти и прошлым ассоциациям,
Эриксону в его реабилитации помогла способность отмечать и утили-
зировать естественно возникающие вокруг минимальные сигналы. Вот
что рассказывает Росси:
"История выздоровления Милтона - один из самых удивитель-
ных случаев самопомощи и открытий из всего, что мне когда-либо
довелось слышать. Он очнулся после тех трех дней почти полностью
парализованным: он мог слышать, видеть и двигать глазами; говорил с
огромным трудом, но не мог пошевелить и пальцем. В сельской мес-
тности, где жила тогда семья, не было никаких медицинских возмож-
ностей для реабилитации, и все считали, что он так и останется непод-
вижным до конца своих дней. Но проницательный ум Эриксона начал
свою исследовательскую работу. Прикованный к постели, он приду-
мал для себя игру, отгадывая смысл раздававшихся вокруг звуков. По
тому, как закрылась дверь амбара и по скорости приближавшихся к
дому шагов, юноша мог определить, кто сейчас войдет и в каком на-
строении".
На трудном пути к реабилитации решающую роль сыграла спо-
"обность Милтона утилизировать минимальные сигналы собственно-
-"> тела. Росси продолжает рассказывать:
"Затем пришел тот поворотный день, когда все члены семьи ушли
из дома по делам, забыв, что Милтон остался сидеть привязанным к
своему креслу-качалке. (В сиденье кресла была вырезана дырка, и
оно служило чем-то вроде туалета.) Качалка стояла где-то посередине
комнаты, и Милтон со страстной надеждой смотрел в сторону окна,
мечтая хоть одним глазком взглянуть на ферму и ее жизнь. Так он
сидел, охваченный этим тайным желанием, внешне неподвижный, как
вдруг заметил, что кресло слегка качнулось... Возможно, для многих из
нас это движение осталось бы незамеченным, но для семнадцатилетне-
го юноши это было началом лихорадочного периода исследования и
открытия самого себя".
Именно в этот "лихорадочный период" Милтон призвал на по-
мощь свою чувственную память, чтобы восстановить мышечную под-
вижность. Эриксон интуитивно понял, что этого недостаточно, что-
бы встать на ноги, и стал пристально и ежедневно наблюдать за своей
младшей сестренкой, которая только начинала учиться ходить. Он пол-
76
мечал и воспроизводил все микродвижения, сопутствующие более за-
метным движениям при вставании, стоянии и ходьбе. Рассказывает
Эриксон:
"Я научился вставать, наблюдая, как это делает моя сестренка:
использует обе руки для опоры, высвобождает зацепившиеся одна за
другую ноги, опирается на коленки, переносит тяжесть на одну руку и
ладонь, встает. Раскачивается вперед, назад, чтобы удержать равнове
сие. Пробует сгибать колено, сохраняя равновесие. Когда тело приоб
ретает устойчивость, подается всем корпусом вперед. Выставляет впе
ред руку и плечо, удерживая равновесие. Выставляет вперед одну ногу.
Падает. Начинает сначала".
Одиннадцать месяцев бился Эриксон за право жить нормальной
жизнью. Осенью он пришел на свои первые занятия в колледже,нак
костылях, а к следующему учебному году уже ходил самостоятельно.
хотя заметно прихрамывая.
Позднее Эриксон еще больше развил наблюдательность в своей
клинической работе, открыв новую, плодотворную эру в психотера-
пии. Ввиду особой ценности вклада Эриксона в области использова-
ния минимальных сигналов, мы вкратце расскажем о его работе в этом
направлении.
Одним из самых ярких примеров можно назвать использованы;
Эриксоном приемов пантомимы для наведения гипнотического тран-
са. В 1959 году ему пришлось заниматься с группой в Мехико. Для
демонстрации гипноза в качестве объекта внушения ему был предло-
жен человек, не знавший ни слова на английском, а Эриксон не знал
и не понимал испанского. Эриксону удалось наладить с ним контакт и
ввести его в состояние транса исключительно с помощью несловес-
ных, телесных и поведенческих минимальных сигналов. Подобнь-
случаи привели Эриксона к заключению:
"Существует параллелизм мыслей и восприятия, передаваемый не
словесными, озвученными реакциями, а поведенческими проявлениями,
которые либо не улавливаются, либо не принимаются во внимание созна-
тельным уровнем мышления. /Курсив наш - Авт.]
Эриксон описывает еще один случай, когда во время демонстрд-
ционного сеанса гипноза он опирался в основном на использование
минимальных сигналов. Он улавливал настолько тонкие изменения в
поведении гипнотизируемого, что ни участник демонстрации, ни зри-
тели не смогли понять, как наступил транс. Понадобилось несколько
раз просмотреть видеозапись сеанса, чтобы уловить взаимодействие
вербальных и невербальных сигналов, с помощью которых было до-
77
стигнуто состояние гипноза. Словесная запись сеанса состояла из бес-
конечных повторов и выглядела довольно бессмысленной, о чем со-
общили ученики, которые не присутствовали на сеансе и просматри-
вали его видеозапись.
В другой статье, написанной в шестидесятых годах и впервые
опубликованной в 1980 году, с присущим ему остроумием Эрик-
сон рассказывает о своем замешательстве, когда при звуках мело-
дии одноклассники стали непонятно хлопать руками и притопы-
вать ногами (сам Эриксон был лишен чувства ритма). Еще больше
его сбила с толку их странная манера дышать, когда они открыва-
ли рты, чтобы запеть (Эриксон был лишен слуха). Эриксон осо-
бенно заинтересовался дыхательными моделями. Еще будучи под-
ростком, он уже отметил заразительность "гудения" и зевоты, и от
случая к случаю вызывал то или другое у своих одноклассников. В
колледже он еще более укрепился в своем выводе, что манера ды-
хания - очень важная, хотя и редко принимаемая во внимание
характеристика поведения.
"Когда мне пришлось впервые иметь дело с заикой, я был пора-
жен разницей в манере дыхания, когда он только собирался сказать и
когда он говорил. Мне особенно стало не по себе, когда пару раз, по
возможности точно воспроизведя манеру дыхания заики, я добился
того, что читавший вслух одноклассник стал запинаться и спотыкать-
ся. Это меня напугало, и я оставил затею, еще больше убедившись,
что. сами того не сознаем, люди общаются друг с другом на "дыхатель-
ных" уровня.\ восприятия.
В практике гипнотерапевта "дыхательные модели Эриксона" ста-
ли со временем так же знамениты, как и его глаза. Кроме того, Эрик-
сон вел наблюдения за тем. как люди улавливают минимальные сиг-
налы и реагируют на них в обыденной жизни, отмечая их значение
для развития памяти. Подчеркивая двоякую направленность мини-
мальных сигналов в отношениях врача и пациента, Эриксон предуп-
реждал о том, что своими минимальными сигналами терапевт может
ненамеренно повлиять на реакции больного.
Содержащиеся в работах Эриксона обобщения и эмпиричес-
кие данные дают богатый материал для понимания динамичного
взаимодействия невербальных и вербальных сторон поведения во
взаимоотношениях терапевта и клиента. В приведенном ниже при-
мере мы хотим еще раз подчеркнуть важность понимания мини-
мальных сигналов и умение тут же перевести их в метафорическую
форму для ребенка
Одеяло из мягких зверюшек для Мики
Шестилетний Мики притих в большом коричневом кресле, со-
брав вокруг себя кучу мягких зверюшек (которых всегда полно в моем
кабинете), так что они словно одеялом прикрывали его до самого под-
бородка. Это был не первый сеанс. Я уже несколько месяцев работала
с Мики и его родителями, и у нас установился неплохой контакт. Живой
и любознательный, Мики во время сеансов вел себя бойко, говорил
без умолку, поэтому его теперешнее поведение было необычным.
За несколько недель до этого сеанса сестренка Мики, Джейн, двух
с половиной лет, показала ему, как нанятая присматривать за детьми
женщина "тыкала ей авторучкой вот сюда" (и показала на задний про-
ход). Мики тут же сообщит обо всем матери, соответствующие власти
тоже были поставлены в известность. Мать рассказала, что Мики ужас-
но разозлился и расстроился из-за того, что женщина, которой он
доверяют, обидела его сестренку. Был проведен ряд сеансов психотера-
пии с Джейн, чтобы помочь ей оправиться после случившегося. Вско-
ре девочка вернулась в нормальное состояние и стала "той же забав-
ной хохотушкой, что была и раньше", как сообщил отец.
С Мики дело осложнилось. По словам матери, после этого собы-
тия он не желают оставаться ни с кем, кроме нее или отца. Он даже к
друзьям не хотел ходить в гости без матери. "Этот случай подорвал в
нем чувство доверия", - подытожила мать.
По ходу сеанса мы с Мики всегда садились слегка перекусить. Б
отличие от обычного восторга, с каким он принимал от меня стакан
молока и шоколадное печенье, на этот раз он заколебался и как-то
весь напрягся, когда я придвинулась к нему. Среди уютных мягких
игрушек, укрывавших Мики, был симпатичный черно-рыжий коте-
нок. Он-то и подсказал мне тему для рассказа. Между прочим, всех
зверюшек можно было надевать на руку - двигаясь, они становились
как живые.
Я надела котенка на правую руку, погладила левой и спросила у
Мики, не рассказывала ли я ему о котенке, который как-то забрел ко
мне во двор. "Нет", - ответил он, отрицательно качнув головой.
"Тогда слушай, - начала я спокойным размеренным голосом. -
Однажды, когда я сидела у себя дома, за дверью послышался плач
котенка. Я выглянула во двор, а он там и сидит, такой маленький,
хорошенький и весь в полосочку. Я наклонилась, чтобы его поднять, а
он оскалил зубки и громко зашипел. [Я изобразила шипение, и котенок
на моей руке задвигался. тут же отступила назад, понимая, что коте-
нок напуган и таким образом пытается защитить себя. Я вернулась Б
дом и вынесла котенку молочка [Котенок у меня на руке дотронулся
стакана с молоком, что стоя; на столе]. Поставив
лапкой до микиного
79
блюдце на крылечко, я спряталась за угол и стала ждать. Скоро коте-
нок вылез из-под крыльца, подошел к молоку и стал его лакать. [Я
приблизила игрушечного котенка к молоку Мики]. Я снова склонилась к
котенку и, дотронувшись до блюдца, дала ему знать, что он в безопас-
ности, и снова отошла. Наконец, я опустилась на корточки и протяну-
ла к котенку руку, чтобы он ее понюхал. На этот раз котенок лизнул
мне руку и доверчиво поднял на меня глаза. Наверное, что-то сильно
напутало котенка, вот он и научился защищаться, шипя и топорща
шерстку. Должно быть, он так перепугался, что разучился доверять.
Для котеночка было важно снова научиться доверять.
Мики увлеченно слушал мой короткий рассказ, наблюдая за дви-
жениями котенка на моей руке. Когда я закончила, он глубоко вздох-
нул, откинулся в кресле и улыбнулся. Через несколько мгновений он
выбрал среди игрушек большого моржа, надел его на руку и стал за
него говорить. Затем он положил моржа и надел на одну руку черного
медвежонка, а на другую коричневого медведя, а мне велел взять са-
мого большого мишку. Он все больше оживляются и скоро стал вовсю
командовать мною. Когда к концу сеанса за мальчиком пришла мама,
Мики с трудом удалось оторвать от игры. Он спросил у нее, можно ли
ему еще прийти поиграть со зверюшками, и когда мама ответила ут-
вердительно, Мики согласятся остаться со мной на весь день.
Определение и утилизация сенсорных
предпочтений
Уловив сомнение, видимо, отразившееся на моем лице, ба-
бушка достала еще один вязальный крючок и моточек пряжи ч
стала показывать, как надо правильно держать крючок и нить,
как начать мое первое в жизни вязание.
Каждый человек общается с окружающим миром, воспринимает
и изучает его с помощью пяти чувств, или сенсорных систем: зрения,
слуха, осязания, обоняния и вкуса. На ранних этапах своего развития,
ребенок узнает окружающий мир и приобретает первые навыки глав-
ным образом с их помощью. Сенсорно-двигательный период разви-
тия формирует и эмоционально окрашивает весь последующий про-
цесс познания. Передавая информацию в мозг, наши ощущения
непосредственно влияют на общий уровень интеллекта.
В идеале желательно, чтобы все сенсорные процессы развивавшись
синхронно, сбалансировано. Однако каждый ребенок по-своему при-
обретает индивидуальный жизненный опыт, который в сочетании с
врожденными индивидуальными особенностями определяет его сен-
сорную ориентацию, т.е. при выполнении какой-либо познаватель-
ной задачи или расширении опыта предпочтение отдается одной из
сенсорных систем.
Например, при восприятии музыки ребенок в первую очередь по-
лагается на свой слух, при чтении - на зрение. Это типичное и пред-
сказуемое предпочтение. Но есть дети, воспринимающие музыку ки-
нестетически, т.е. они в первую очередь реагируют на ее ритм, на ее
взаимодействие с собственными двигательными импульсами. Читать
они могут предпочесть вслух, а не глазами - т.е. для них озвученное
слово воспринимается легче, чем изображенное.
Подчеркивая словосочетание "в первую очередь ", мы хотим напом-
нить, что в таком сложном опыте, как чтение или восприятие музыки,
участвуют на разных уровнях сознания все сенсорные системы. Одна-
ко какая-то одна доминирует. Это замечают и учителя, и родители.
Один ребенок лучше воспринимает объяснение нового понятия на слух,
а другому нужно нарисовать диаграмму или показать иллюстрацию.
Но если чувственная ориентация становится чересчур однобокой и
вызывает нарушение сенсорного равновесия, тогда возникает проблема -
эмоциональная, поведенческая или психосоматическая. У ребенка, пред-
почитающего читать вслух нарушается сенсорное равновесие, если он
может читать только вслух. Здесь предпочтение приобретает застывшую,
фиксированную форму реагирования, сужая для ребенка возможности
выбора и разнообразие опыта. Последствия такого нарушения особенно
заметны при обучении детей с физическими недостатками, поскольку у
них другой уровень чувственного восприятия окружающего мира. Не-
достаточность познавательной и двигательной активности у таких детей
ведет к эмоциональному и поведенческому разладу.
Как мишка учил Мэри правописанию
Восьмилетняя Мэри была очень робкой и молчаливой девочкой.
Пришедшая с ней мама рассказала, что у Мэри проблемы с правопи-
санием, хотя по другим предметам она занималась очень хорошо. Мать
опасалась, что полное отсутствие прогресса в правописании, несмотря
на все старания Мери, может эмоционально повлиять на девочку и,
как следствие, на ее успеваемость по другим предметам. Приглашение
репетитора тоже не помогло делу, и на школьном совете было решено
проконсультировать девочку у психотерапевта.
Мне с трудом удалось вытянуть из Мэри очень скудную ин-
формацию: она любила плюшевых медведей и дома у нее была це-
81
лая коллекция мохнатых любимцев. У Мэри было сильно развито
зрительное восприятие, она живо описывала мне каждого из сво-
их мишек. Слуховое восприятие было развито меньше. Проблема
заключалась в том, что преподавательница обращала больше вни-
мания на фонетику, без конца внушая девочке, что "надо слышать,
как звучит слово", тогда только научишься правильно писать. А
Мэри нужно было увидеть слово, чтобы запомнить, как оно выгля-
дит в правильном написании.
Я предложила Мэри выбрать наугад какое-нибудь слово и пред-
ставить, что она видит его изображенным на грудке своего любимого
мишки, словно это надпись на майке. Интересно, что первым ей при-
шло на ум слово "легко ". Мэри закрыла глаза и с радостью обнаружи-
ла, что видит это слово на мишке. Поскольку пережить учительницу
не представлялось возможным, мы решили:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16