Но даже если снять все патрули с постов и все расчёты с орудий, целиком и сразу судно не обследуешь. Маркёр удалялся от преследователей, лавируя по развилкам служебных тоннелей, обходя по коллатералям ловушки опускных щитов и умело пользуясь межпалубными колодцами. Пришлось выслать несколько отделений наперехват на электричках, чтобы отсечь беглецу все возможные лазейки.
Пока шла охота, Джомар явственно ощущал себя сидящим на раскалённой плите. Одновременно приходилось подавлять нарастающее беспокойство, излучать уверенность и не принимать близко к сердцу пораженческое настроение Норра, который без остановок зудел над ухом:
– Явный сговор. Образцы имели сведения о сроках запусков и времени отправки в Баканар. Мы слишком многое им позволили, и вот результат. Вольность никогда не сочеталась с дисциплиной. Будет удивительно, если мы не попадём под суд…
– Вы запрашивали сеть слежения? – перебил его унылое нытьё Джомар.
– Да! Никаких следов «флэша»! К слову – работа сети локаторов была им досконально известна. Они летали вдоль цепи включённых станций и знали, где свернуть, чтобы исчезнуть из поля зрения. У образцов на борту своя – причём отличная! – телеметрия…
Возбуждённо повертевшись у стола, Норр замер и спросил, почему-то обращаясь к стене:
– Мистер Мошковиц, а как вы думаете…
– Я сейчас вообще не думаю. Я жду каких-нибудь вещественных, конкретных новостей. Результаты «нет» и «ноль» меня категорически не устраивают.
– …насколько велика вероятность того, что образец агрессивно поведёт себя по отношению к преследователям?
– Методы захвата – как для киборгов. Надеюсь, на «Гулливере» справятся.
– Образец II тут ни при чём. Речь об Альфе.
Джомар позволил себе немного пофантазировать. Его окатило волной жгучего холода, словно на спину плеснули жидкий гелий.
– «Флэш» против «флэша» – ещё куда ни шло. Они маневренные, могут уходить из-под ударов. Но если Альф примется за эскадру, он перещёлкает нас без помех, издалека. Обнулит тремя выстрелами – «Спейс Тендер», центр телеметрии, крейсер главного калибра, и готово.
– Тактику я без вас знаю! – огрызнулся Норр. – Я не о том! Станет ли он стрелять по своим?
– Если до сих пор не открыл огонь, то не станет.
– Мы обнаружили и задержали носителя бейджа, – как-то безрадостно отрапортовал безопасник «Гулливера».
– Прекрасно! – возликовал Джомар, к которому приливом стало возвращаться хорошее настроение. – Высылаем к вам клипер-курьер!
– Не спешите. Задержанный – отнюдь не лейтенант Даглас. Это киборг.
– Позвольте, – к терминалу пролез Норр. – Именно киборг нам и нужен. Он условно считается сэконд-лейтенантом из соображений государственной безопасности. Очень ценный экземпляр. Он не должен быть повреждён ни в коем случае.
– Нет, робот однозначно здешний. Номер, личный код – всё на месте. Андроид-грузчик с мозгом Crohn E21, дешёвая кукла. Фирма-перевозчик арендовала его у «Нордической Инициативы» для контроля за грузом во время полёта. Грузы – в разных трюмах, вот он и переходил из трюма в трюм, а вовсе не пытался скрыться.
– Но бейдж! вы его видели?
– Я держу эту штуковину в руке. Действительно, здесь написано «АЛБАН ДАГЛАС». Он носил бейдж под комбинезоном, а его собственный маркёр был отключен. Вернее, повреждён. Очень умелая поломка.
Свет надежды, только-только воссиявший перед Джомаром, погас. Вернулась сплошная тьма отчаяния.
– Дайте изображение. – В голосе Норра скользнула нотка мольбы. – Покажите лицо киборга!
Напрасны упования на то, что судьба пошутила, и сейчас на экране появится лик образца II! Кадр покачнулся, возникла тупая личина киберкуклы с вечной гримасой бодрости и решимости выполнить любой приказ человека-хозяина.
– Допросите робота. – Джомар осип, голосовые связки изменили ему.
– Кое-что мы успели выяснить. Другой робот – чей портрет, к сожалению, не сохранился в памяти андроида или был стёрт, – каким-то образом внушил грузчику приоритетность своих приказов, велел носить второй бейдж и… не вполне ясная команда – передать нечто человеку по имени Джомар.
– Я – Джомар! Я!! – Отец семейства Дагласов оттолкнул Норра от терминала. – Что передать?! Сейчас, минутку… я включу камеру… – Глазок над экраном зажёгся. – Моё изображение! Покажите ему! Если… он должен опознать. Ну? Он меня видит?
– Да, – бесстрастно произнесла кукла. – Внешний вид соответствует ранее записанному в память. Вы можете получить послание.
– Где оно? Говори! Эй, там, прикажите ему!
– Оно на мне. На туловище спереди.
– Расстегните комбез до пояса! Разденьте его!
На груди, покрытой бледно-розовой глянцевитой пластикожей, было всего одно слово, с нажимом написанное толстым чернильным карандашом:
ПАСХА
– Какая, к чертям, Пасха? октябрь на носу! – возмущённо фыркнул Норр.
– Вы невежда. – Вялым движением отключив акустику терминала, Джомар взялся за голову, словно она начала медленно трескаться и раскалываться на части. – Вы ничего не понимаете. Наладчик – и тот умнее. Почему вы не читали регионы вслед за образцом II? тогда бы вы имели хоть какое-нибудь представление о Пасхе…
– Это любому ребёнку известно – Христос воскрес и так далее.
– Не только это, Норр. У вас однобокие познания. Гораздо раньше случилась другая история – тоже, представьте, на Пасху. «Вэтом году – рабы. На будущий год – сыны Свободы», – прошептал он на неизвестном Норру языке. – Да, это сговор. Надо искать их – и найти. Если только море не покроет нас с головой.
– Вы здоровы? – с сомнением взглянул на него Наблюдатель. – Какое ещё море?..
– Чермное море, конечно. Или Красное, всё равно… Он не мог скрыться на «Гулливере»! – Джомар сумел сбросить мрачное, чарующее впечатление от единственного слова, горящего чёрным огнём на груди андроида. – Необходимо запросить помощь центральной безопаски. Блокировать транзит, чтобы и таракан с него не выскочил!
– Организуем, – убеждённо кивнул Норр. – Хотя успеха я не гарантирую.
Он ясно представил себе, как смелое и разумное существо воспользуется паутиной трасс космического транспорта.
Да уж, смелое! тут сомневаться не приходится – надо быть сорвиголовой, чтобы играть в кошки-мышки с Системой!
Но у образцов свои преимущества. Ни болезней, ни сна, ни усталости. Радар заменяет бейдж и считывает все переговоры погони, сканер видит сквозь стены. Схрон – любая нора, любой контейнер. Атмосфера без кислорода – не беда; голод и жажду они способны терпеть неделями. Даже безвоздушную среду выдержат. Вдобавок – мозг, превосходящий все кибернетические устройства. И кериленовая батарея, рассчитанная на десятки лет работы без замены.
В рейсе биг делает на ходу до тридцати стыковок с меньшими судами. «Гулливер» уже сделал пять-шесть – значит, были пересадки людей, сотнями и тысячами. Можно ли отследить весь пассажиропоток?..
Рано ли, поздно, но пассажир попадёт на иностранное судно… или проникнет на борт без билета. Манхло с навыками космического бродяжничества годами кочует по трассам, не опускаясь на планеты.
– Даю задачу. – Норр восстановил приём-передачу звука на терминале. – Если офицер Даглас вступал в контакт с представителями военных властей или службы безопасности на борту «Гулливера», у вас могут быть пропажи. Кроме того, проверьте все запасы расходных материалов для киборгов – питание, запчасти, инструменты для ремонта.
– Это приказ на инвентаризацию вне графика? – Безопасник бига сделал недовольную гримасу. – Выражайтесь яснее, коллега!
– Делайте, что вам сказано. Отвечать будете не передо мной, а в куда более высокой инстанции.
Упомянутая всуе инстанция напомнила о своём существовании часа через три. Переварив рапорт Норра, служебную записку находящихся на «Спейс Тендере» представителей заказчика, а также донос Желтка и Мягкого, кто-то в Айрэн-Фотрис подвёл итоги (отвратительные) и сделал выводы (роковые). С почтой on-line разным людям прилетели два приказа, и получатели отправились их выполнять.
– Есть новости? – Убитый, увядший Джомар едва поднял голову, когда вошёл Норр.
– На «Гулливере» кое-что исчезло – ручной лайтинг пистолетной компоновки, кислородный прибор, другие мелочи… небесполезные для образца II. Он заходил в военный отсек поболтать, с смкой, потом собеседника вызвали – вызов был ложный. Для кражи ему хватило трёх минут.
– Ловок, ничего не скажешь. А ведь прежде он не был замечен ни в чём подобном.
– Образ действий диктует образ мыслей, – афористически заметил Норр. – Последняя новость – плохая. Для вас, мистер Мошковиц. Ознакомьтесь, – протянул он документ.
Джомар невнимательно пробежал взглядом по строчкам, отпечатанным казённым нелюдским языком. Даже слова «взять под стражу» на него не подействовали.
– Вот и море подступило. Ну что же, идёмте.
– Возьмите свои личные вещи.
Норр давно ожидал, что попустительство и благодушие Мошковица плохо кончатся, и настанет час, когда можно будет разом высказать ему все упрёки, скопившиеся за годы затворничества в проекте. Но Наблюдатель молчал. Долгое злорадное ожидание никак не разгоралось в обличительную и язвительную речь – не в последнюю очередь потому, что Норр чувствовал за спиной чьи-то приближающиеся шаги. Нет, никаких посторонних звуков в комнате не было, просто он наверняка знал, что ему не простят промаха, что и на нём отыграются. Надо найти виновных – а тут искать долго не придётся, все собраны в одном месте.
Норр смотрел в спину Джомару, пока тот открывал шкаф, шарил ладонью по полкам. Никогда прежде не было заметно, чтобы Джомар сутулился, но теперь голова его была опущена, плечи подняты. Никогда раньше он не шаркал ногами, а сейчас волочил ступни по полу. За день он будто постарел на полвека. Или выпил что-нибудь?.. Надо пристально следить – вдруг он начнёт заговариваться или шататься; тогда следует срочно вызвать медиков.
– Странно. – Джомар с печальным удивлением осмотрел скудный набор мужской косметики, пакеты с бельём и одеждой, горсть внешних носителей к компьютеру. – И это всё?..
Он ещё раз запустил руку в полку. Достал плеер, щёлкнул крышкой – в ладонь выпала пластинка Джомар поднёс её ближе к глазам; на этикетке игольным пером было начертано: «GREENNEEN – ХЛИП – АЗБУКА РАБСТВА».
– Я так и не отдал его. Жаль. Азбука… Будем изучать.
Загнав пластинку обратно, он нажал ПЕРЕХОД ПО ТРЕКАМ, затем ПУСК – вслепую, не проверив, с какого места включает запись.
За призраком счастья мчит стая теней,
Безмолвен их страшный полёт.
Из гонки безумной не вырваться нам –
Байкера смерть обойдёт.
Тоскою наполнятся годы твои,
Жизнь мутной рекой потечёт.
Покончить с собою захочешь ты –
Байкера смерть обойдет.
Байкер – о'кэй! – сила, ловкость и ухватка,
Байкер – о'кэй! – всё у нас пока в порядке,
Байкер – о'кэй! – это слово много значит,
Байкер – о'кэй! – пусть неудачник плачет!
– Подходяще. Самое для меня. Это я тоже возьму с собой.
– Как вам угодно.
Функция дверей – открываться. И дверь комнаты Джомара не изменила своему древнему предназначению; она распахнулась вновь, пропуская троицу безопасников «Спейс Тендера». Эти парни не вмешивались в работу Норра – по крайней мере, до сегодняшнего дня, – выслушивали его наставления, соблюдали его предписания и тоже что-то таили в сердцах. Это, затаённое, было сродни чувству, которое испытывает хозяйка, когда в её доме распоряжаются посторонние. Они терпеливо выжидали, когда напасть в образе проекта покинет корабль-матку, но избавление от множества докучливых гостей (один гномик Яримицу чего стоил!) пришло раньше, чем намечалось.
– Мистер Норр?
– Разумеется, я. Кажется, мы не первый день знакомы.
Наблюдатель не испытывал ни малейших сомнений по поводу того, зачем явились местные стражи госбезопасности. Но, в отличие от Джомара, он не собирался покидать комнату согбенным и поникшим.
– У нас приказ – препроводить вас в отдельное помещение.
– В сортир проводить, что ли? – Его раздражение всё-таки прорвалось. – В нашей службе есть чёткий перечень категорий задержания – так что извольте называть вещи своими именами, а не как попало.
– Вы, мистер Норр, под эти категории не подпадаете, – ласково ответил командир. – Для вас предусмотрено другое – режимное содержание под охраной, без внешних контактов, до особого распоряжения. Мы отведём вас в уютную каюту, где вы будете работать над объяснительной запиской по поводу… наверное, повод вам известен? На случай амнезии автомат запечатал повод в конверт – вы сами его вскроете, когда окажетесь под замком.
– Под замком, – повторил Джомар, укладывая вещи в баул. – Но нам не привыкать – верно, Нейтан? Шесть лет, как я взаперти… а вы и того больше! Навык сформирован, ломки не будет. Но вам придётся хуже моего, поверьте.
– Отчего же? – враждебно покосился Норр.
– Дело в песнях, которые вы слушали. В песнях, понимаете? Ваша Гельвеция пела про тёплые камни, про солнышко, травку, звёзды в глазах девчонок и щекотание под коленками… Всего этого вам будет не хватать. А тут, – он тряхнул плеером, – всё про то, как жить взаперти и гоняться за миражами. У меня иммунитет к неволе. Врождённый. Даже наследственный. Воля всегда откладывалась на следующий год, на потом… После четвёртого бокала говорят: «Лешана hаббаа бэ Иерушалаим!» В будущем году – в Иерусалиме!.. Почему я туда не съездил? Были и деньги, и время, а я всё корпел с наукой, и чем дальше, тем глубже, пока не оказался в Баканаре, между четырёх чёрных корпусов. Разве теперь что-нибудь изменилось?..
– Мы проводим вас обоих, – любезно объявил командир. – Только в разные помещения.
– Норр, – по дороге обратился Джомар к Наблюдателю, – а других приказов с Колумбии не поступало?.. Что вы так вытаращились? можно подумать, не понимаете, о чём я спрашиваю. Если нас разогнали подчистую, проекту либо крышка, либо он выживет. Насчёт Желтка и Мягкого приказа об аресте не было?
– Нет. Они оказались проворнее и застучали нас первыми.
– Суки. Я их понимаю. В конце концов, их «флэш» вне подозрений.
– М-да… поначалу была вероятность, что пропажа Альфа – просто сбой, но потом дело высветилось совсем иначе. Буду откровенен – я на вас всю вину не валил, но порядок требует рапортовать. Даже в ущерб себе.
– Э, Нейтан, бросьте! Мы совсем не друзья, а форская пословица гласит: «Враг не предаёт». Так что в вас я железно уверен. Меня гнетёт иное.
– Минимум лет семь строгого режима. Статью, по которой вас запрут, с налёта не угадать. Я бы не взялся предполагать – слишком широк диапазон. Разве что исключить шпионаж, измену Отечеству; это не ваши статьи.
– Тьфу на статью! Я знаю, что виновен… и не в том, за что будут судить, – глухо добавил Джомар. – Мне не следовало принимать проект. Наука – дьявольская вещь, она затягивает и приводит… чёрт знает к чему. Но я тревожусь не о себе. Дагласы… о них – ничего не приходило?
– Локализовать там, где они находятся. Больше никаких указаний.
– Вот и замечательно. – Джомар вздохнул. – Шесть образцов, из них три с огромной наработкой – такой материал с баланса не скинут. Не знаю, как бы я повёл себя, узнав, что их…
Начало ноября в Сэнтрал-Сити выдалось серым, промозглым и слякотным. Яркое, шумное рекламное противоборство либерала с консерватором не скрашивало мерзостной погоды, а скорей подчёркивало её, выпукло контрастируя карнавально буйными красками экранов и плакатов с промокшими чёрными стенами, потоками грязной холодной воды на улицах и липко ложащимся на всё мокрым снегом. Как будто в Городе сосуществовало два мира, не смешиваясь, но взаимопроникая – мир нарисованного счастья и мир тёмных будней.
Призраки предвыборных голограмм вставали над угрюмыми крышами бигхаусов, пламенными бликами отражались в зеркальных рядах тусклых окон, словно выманивая жителей Города на площади – плясать, веселиться, горланить песни, – но умудрённые гражданской войной централы не спешили присоединиться к разухабистой вакханалии президентских выборов.
Бомбёжки, зачистки, импровизированные концлагеря на стадионах, государственная инквизиция в поисках крамолы, тотальная слежка и казни сильно действуют на коллективное сознание нации. Люди научились молчать. Социальные инженеры изворачивались, как могли, чтобы раскрутить народ на волеизъявление, открыть подавленные в глубине души эмоции – и направить их в русло легального демократического ликования. Пусть пар уходит в свисток!
Ради такого торжества, изображая смену внутриполитического курса, даже выпустили из тюрем и вернули из ссылки кое-каких левых лидеров – помельче, поплоше. Их подкормили, загримировали и позволили им вещать по TV. И светоч свободы Норман, и суровый реалист Эбер обзавелись карманными вещунами для озвучки тех радостей, которые изольются на Федерацию после 11 ноября.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Пока шла охота, Джомар явственно ощущал себя сидящим на раскалённой плите. Одновременно приходилось подавлять нарастающее беспокойство, излучать уверенность и не принимать близко к сердцу пораженческое настроение Норра, который без остановок зудел над ухом:
– Явный сговор. Образцы имели сведения о сроках запусков и времени отправки в Баканар. Мы слишком многое им позволили, и вот результат. Вольность никогда не сочеталась с дисциплиной. Будет удивительно, если мы не попадём под суд…
– Вы запрашивали сеть слежения? – перебил его унылое нытьё Джомар.
– Да! Никаких следов «флэша»! К слову – работа сети локаторов была им досконально известна. Они летали вдоль цепи включённых станций и знали, где свернуть, чтобы исчезнуть из поля зрения. У образцов на борту своя – причём отличная! – телеметрия…
Возбуждённо повертевшись у стола, Норр замер и спросил, почему-то обращаясь к стене:
– Мистер Мошковиц, а как вы думаете…
– Я сейчас вообще не думаю. Я жду каких-нибудь вещественных, конкретных новостей. Результаты «нет» и «ноль» меня категорически не устраивают.
– …насколько велика вероятность того, что образец агрессивно поведёт себя по отношению к преследователям?
– Методы захвата – как для киборгов. Надеюсь, на «Гулливере» справятся.
– Образец II тут ни при чём. Речь об Альфе.
Джомар позволил себе немного пофантазировать. Его окатило волной жгучего холода, словно на спину плеснули жидкий гелий.
– «Флэш» против «флэша» – ещё куда ни шло. Они маневренные, могут уходить из-под ударов. Но если Альф примется за эскадру, он перещёлкает нас без помех, издалека. Обнулит тремя выстрелами – «Спейс Тендер», центр телеметрии, крейсер главного калибра, и готово.
– Тактику я без вас знаю! – огрызнулся Норр. – Я не о том! Станет ли он стрелять по своим?
– Если до сих пор не открыл огонь, то не станет.
– Мы обнаружили и задержали носителя бейджа, – как-то безрадостно отрапортовал безопасник «Гулливера».
– Прекрасно! – возликовал Джомар, к которому приливом стало возвращаться хорошее настроение. – Высылаем к вам клипер-курьер!
– Не спешите. Задержанный – отнюдь не лейтенант Даглас. Это киборг.
– Позвольте, – к терминалу пролез Норр. – Именно киборг нам и нужен. Он условно считается сэконд-лейтенантом из соображений государственной безопасности. Очень ценный экземпляр. Он не должен быть повреждён ни в коем случае.
– Нет, робот однозначно здешний. Номер, личный код – всё на месте. Андроид-грузчик с мозгом Crohn E21, дешёвая кукла. Фирма-перевозчик арендовала его у «Нордической Инициативы» для контроля за грузом во время полёта. Грузы – в разных трюмах, вот он и переходил из трюма в трюм, а вовсе не пытался скрыться.
– Но бейдж! вы его видели?
– Я держу эту штуковину в руке. Действительно, здесь написано «АЛБАН ДАГЛАС». Он носил бейдж под комбинезоном, а его собственный маркёр был отключен. Вернее, повреждён. Очень умелая поломка.
Свет надежды, только-только воссиявший перед Джомаром, погас. Вернулась сплошная тьма отчаяния.
– Дайте изображение. – В голосе Норра скользнула нотка мольбы. – Покажите лицо киборга!
Напрасны упования на то, что судьба пошутила, и сейчас на экране появится лик образца II! Кадр покачнулся, возникла тупая личина киберкуклы с вечной гримасой бодрости и решимости выполнить любой приказ человека-хозяина.
– Допросите робота. – Джомар осип, голосовые связки изменили ему.
– Кое-что мы успели выяснить. Другой робот – чей портрет, к сожалению, не сохранился в памяти андроида или был стёрт, – каким-то образом внушил грузчику приоритетность своих приказов, велел носить второй бейдж и… не вполне ясная команда – передать нечто человеку по имени Джомар.
– Я – Джомар! Я!! – Отец семейства Дагласов оттолкнул Норра от терминала. – Что передать?! Сейчас, минутку… я включу камеру… – Глазок над экраном зажёгся. – Моё изображение! Покажите ему! Если… он должен опознать. Ну? Он меня видит?
– Да, – бесстрастно произнесла кукла. – Внешний вид соответствует ранее записанному в память. Вы можете получить послание.
– Где оно? Говори! Эй, там, прикажите ему!
– Оно на мне. На туловище спереди.
– Расстегните комбез до пояса! Разденьте его!
На груди, покрытой бледно-розовой глянцевитой пластикожей, было всего одно слово, с нажимом написанное толстым чернильным карандашом:
ПАСХА
– Какая, к чертям, Пасха? октябрь на носу! – возмущённо фыркнул Норр.
– Вы невежда. – Вялым движением отключив акустику терминала, Джомар взялся за голову, словно она начала медленно трескаться и раскалываться на части. – Вы ничего не понимаете. Наладчик – и тот умнее. Почему вы не читали регионы вслед за образцом II? тогда бы вы имели хоть какое-нибудь представление о Пасхе…
– Это любому ребёнку известно – Христос воскрес и так далее.
– Не только это, Норр. У вас однобокие познания. Гораздо раньше случилась другая история – тоже, представьте, на Пасху. «Вэтом году – рабы. На будущий год – сыны Свободы», – прошептал он на неизвестном Норру языке. – Да, это сговор. Надо искать их – и найти. Если только море не покроет нас с головой.
– Вы здоровы? – с сомнением взглянул на него Наблюдатель. – Какое ещё море?..
– Чермное море, конечно. Или Красное, всё равно… Он не мог скрыться на «Гулливере»! – Джомар сумел сбросить мрачное, чарующее впечатление от единственного слова, горящего чёрным огнём на груди андроида. – Необходимо запросить помощь центральной безопаски. Блокировать транзит, чтобы и таракан с него не выскочил!
– Организуем, – убеждённо кивнул Норр. – Хотя успеха я не гарантирую.
Он ясно представил себе, как смелое и разумное существо воспользуется паутиной трасс космического транспорта.
Да уж, смелое! тут сомневаться не приходится – надо быть сорвиголовой, чтобы играть в кошки-мышки с Системой!
Но у образцов свои преимущества. Ни болезней, ни сна, ни усталости. Радар заменяет бейдж и считывает все переговоры погони, сканер видит сквозь стены. Схрон – любая нора, любой контейнер. Атмосфера без кислорода – не беда; голод и жажду они способны терпеть неделями. Даже безвоздушную среду выдержат. Вдобавок – мозг, превосходящий все кибернетические устройства. И кериленовая батарея, рассчитанная на десятки лет работы без замены.
В рейсе биг делает на ходу до тридцати стыковок с меньшими судами. «Гулливер» уже сделал пять-шесть – значит, были пересадки людей, сотнями и тысячами. Можно ли отследить весь пассажиропоток?..
Рано ли, поздно, но пассажир попадёт на иностранное судно… или проникнет на борт без билета. Манхло с навыками космического бродяжничества годами кочует по трассам, не опускаясь на планеты.
– Даю задачу. – Норр восстановил приём-передачу звука на терминале. – Если офицер Даглас вступал в контакт с представителями военных властей или службы безопасности на борту «Гулливера», у вас могут быть пропажи. Кроме того, проверьте все запасы расходных материалов для киборгов – питание, запчасти, инструменты для ремонта.
– Это приказ на инвентаризацию вне графика? – Безопасник бига сделал недовольную гримасу. – Выражайтесь яснее, коллега!
– Делайте, что вам сказано. Отвечать будете не передо мной, а в куда более высокой инстанции.
Упомянутая всуе инстанция напомнила о своём существовании часа через три. Переварив рапорт Норра, служебную записку находящихся на «Спейс Тендере» представителей заказчика, а также донос Желтка и Мягкого, кто-то в Айрэн-Фотрис подвёл итоги (отвратительные) и сделал выводы (роковые). С почтой on-line разным людям прилетели два приказа, и получатели отправились их выполнять.
– Есть новости? – Убитый, увядший Джомар едва поднял голову, когда вошёл Норр.
– На «Гулливере» кое-что исчезло – ручной лайтинг пистолетной компоновки, кислородный прибор, другие мелочи… небесполезные для образца II. Он заходил в военный отсек поболтать, с смкой, потом собеседника вызвали – вызов был ложный. Для кражи ему хватило трёх минут.
– Ловок, ничего не скажешь. А ведь прежде он не был замечен ни в чём подобном.
– Образ действий диктует образ мыслей, – афористически заметил Норр. – Последняя новость – плохая. Для вас, мистер Мошковиц. Ознакомьтесь, – протянул он документ.
Джомар невнимательно пробежал взглядом по строчкам, отпечатанным казённым нелюдским языком. Даже слова «взять под стражу» на него не подействовали.
– Вот и море подступило. Ну что же, идёмте.
– Возьмите свои личные вещи.
Норр давно ожидал, что попустительство и благодушие Мошковица плохо кончатся, и настанет час, когда можно будет разом высказать ему все упрёки, скопившиеся за годы затворничества в проекте. Но Наблюдатель молчал. Долгое злорадное ожидание никак не разгоралось в обличительную и язвительную речь – не в последнюю очередь потому, что Норр чувствовал за спиной чьи-то приближающиеся шаги. Нет, никаких посторонних звуков в комнате не было, просто он наверняка знал, что ему не простят промаха, что и на нём отыграются. Надо найти виновных – а тут искать долго не придётся, все собраны в одном месте.
Норр смотрел в спину Джомару, пока тот открывал шкаф, шарил ладонью по полкам. Никогда прежде не было заметно, чтобы Джомар сутулился, но теперь голова его была опущена, плечи подняты. Никогда раньше он не шаркал ногами, а сейчас волочил ступни по полу. За день он будто постарел на полвека. Или выпил что-нибудь?.. Надо пристально следить – вдруг он начнёт заговариваться или шататься; тогда следует срочно вызвать медиков.
– Странно. – Джомар с печальным удивлением осмотрел скудный набор мужской косметики, пакеты с бельём и одеждой, горсть внешних носителей к компьютеру. – И это всё?..
Он ещё раз запустил руку в полку. Достал плеер, щёлкнул крышкой – в ладонь выпала пластинка Джомар поднёс её ближе к глазам; на этикетке игольным пером было начертано: «GREENNEEN – ХЛИП – АЗБУКА РАБСТВА».
– Я так и не отдал его. Жаль. Азбука… Будем изучать.
Загнав пластинку обратно, он нажал ПЕРЕХОД ПО ТРЕКАМ, затем ПУСК – вслепую, не проверив, с какого места включает запись.
За призраком счастья мчит стая теней,
Безмолвен их страшный полёт.
Из гонки безумной не вырваться нам –
Байкера смерть обойдёт.
Тоскою наполнятся годы твои,
Жизнь мутной рекой потечёт.
Покончить с собою захочешь ты –
Байкера смерть обойдет.
Байкер – о'кэй! – сила, ловкость и ухватка,
Байкер – о'кэй! – всё у нас пока в порядке,
Байкер – о'кэй! – это слово много значит,
Байкер – о'кэй! – пусть неудачник плачет!
– Подходяще. Самое для меня. Это я тоже возьму с собой.
– Как вам угодно.
Функция дверей – открываться. И дверь комнаты Джомара не изменила своему древнему предназначению; она распахнулась вновь, пропуская троицу безопасников «Спейс Тендера». Эти парни не вмешивались в работу Норра – по крайней мере, до сегодняшнего дня, – выслушивали его наставления, соблюдали его предписания и тоже что-то таили в сердцах. Это, затаённое, было сродни чувству, которое испытывает хозяйка, когда в её доме распоряжаются посторонние. Они терпеливо выжидали, когда напасть в образе проекта покинет корабль-матку, но избавление от множества докучливых гостей (один гномик Яримицу чего стоил!) пришло раньше, чем намечалось.
– Мистер Норр?
– Разумеется, я. Кажется, мы не первый день знакомы.
Наблюдатель не испытывал ни малейших сомнений по поводу того, зачем явились местные стражи госбезопасности. Но, в отличие от Джомара, он не собирался покидать комнату согбенным и поникшим.
– У нас приказ – препроводить вас в отдельное помещение.
– В сортир проводить, что ли? – Его раздражение всё-таки прорвалось. – В нашей службе есть чёткий перечень категорий задержания – так что извольте называть вещи своими именами, а не как попало.
– Вы, мистер Норр, под эти категории не подпадаете, – ласково ответил командир. – Для вас предусмотрено другое – режимное содержание под охраной, без внешних контактов, до особого распоряжения. Мы отведём вас в уютную каюту, где вы будете работать над объяснительной запиской по поводу… наверное, повод вам известен? На случай амнезии автомат запечатал повод в конверт – вы сами его вскроете, когда окажетесь под замком.
– Под замком, – повторил Джомар, укладывая вещи в баул. – Но нам не привыкать – верно, Нейтан? Шесть лет, как я взаперти… а вы и того больше! Навык сформирован, ломки не будет. Но вам придётся хуже моего, поверьте.
– Отчего же? – враждебно покосился Норр.
– Дело в песнях, которые вы слушали. В песнях, понимаете? Ваша Гельвеция пела про тёплые камни, про солнышко, травку, звёзды в глазах девчонок и щекотание под коленками… Всего этого вам будет не хватать. А тут, – он тряхнул плеером, – всё про то, как жить взаперти и гоняться за миражами. У меня иммунитет к неволе. Врождённый. Даже наследственный. Воля всегда откладывалась на следующий год, на потом… После четвёртого бокала говорят: «Лешана hаббаа бэ Иерушалаим!» В будущем году – в Иерусалиме!.. Почему я туда не съездил? Были и деньги, и время, а я всё корпел с наукой, и чем дальше, тем глубже, пока не оказался в Баканаре, между четырёх чёрных корпусов. Разве теперь что-нибудь изменилось?..
– Мы проводим вас обоих, – любезно объявил командир. – Только в разные помещения.
– Норр, – по дороге обратился Джомар к Наблюдателю, – а других приказов с Колумбии не поступало?.. Что вы так вытаращились? можно подумать, не понимаете, о чём я спрашиваю. Если нас разогнали подчистую, проекту либо крышка, либо он выживет. Насчёт Желтка и Мягкого приказа об аресте не было?
– Нет. Они оказались проворнее и застучали нас первыми.
– Суки. Я их понимаю. В конце концов, их «флэш» вне подозрений.
– М-да… поначалу была вероятность, что пропажа Альфа – просто сбой, но потом дело высветилось совсем иначе. Буду откровенен – я на вас всю вину не валил, но порядок требует рапортовать. Даже в ущерб себе.
– Э, Нейтан, бросьте! Мы совсем не друзья, а форская пословица гласит: «Враг не предаёт». Так что в вас я железно уверен. Меня гнетёт иное.
– Минимум лет семь строгого режима. Статью, по которой вас запрут, с налёта не угадать. Я бы не взялся предполагать – слишком широк диапазон. Разве что исключить шпионаж, измену Отечеству; это не ваши статьи.
– Тьфу на статью! Я знаю, что виновен… и не в том, за что будут судить, – глухо добавил Джомар. – Мне не следовало принимать проект. Наука – дьявольская вещь, она затягивает и приводит… чёрт знает к чему. Но я тревожусь не о себе. Дагласы… о них – ничего не приходило?
– Локализовать там, где они находятся. Больше никаких указаний.
– Вот и замечательно. – Джомар вздохнул. – Шесть образцов, из них три с огромной наработкой – такой материал с баланса не скинут. Не знаю, как бы я повёл себя, узнав, что их…
Начало ноября в Сэнтрал-Сити выдалось серым, промозглым и слякотным. Яркое, шумное рекламное противоборство либерала с консерватором не скрашивало мерзостной погоды, а скорей подчёркивало её, выпукло контрастируя карнавально буйными красками экранов и плакатов с промокшими чёрными стенами, потоками грязной холодной воды на улицах и липко ложащимся на всё мокрым снегом. Как будто в Городе сосуществовало два мира, не смешиваясь, но взаимопроникая – мир нарисованного счастья и мир тёмных будней.
Призраки предвыборных голограмм вставали над угрюмыми крышами бигхаусов, пламенными бликами отражались в зеркальных рядах тусклых окон, словно выманивая жителей Города на площади – плясать, веселиться, горланить песни, – но умудрённые гражданской войной централы не спешили присоединиться к разухабистой вакханалии президентских выборов.
Бомбёжки, зачистки, импровизированные концлагеря на стадионах, государственная инквизиция в поисках крамолы, тотальная слежка и казни сильно действуют на коллективное сознание нации. Люди научились молчать. Социальные инженеры изворачивались, как могли, чтобы раскрутить народ на волеизъявление, открыть подавленные в глубине души эмоции – и направить их в русло легального демократического ликования. Пусть пар уходит в свисток!
Ради такого торжества, изображая смену внутриполитического курса, даже выпустили из тюрем и вернули из ссылки кое-каких левых лидеров – помельче, поплоше. Их подкормили, загримировали и позволили им вещать по TV. И светоч свободы Норман, и суровый реалист Эбер обзавелись карманными вещунами для озвучки тех радостей, которые изольются на Федерацию после 11 ноября.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53