И скорее всего там, где их заметить не могут. Кто-то им помогает, в этом сомнений нет. Но вот кто?
– Майор увидел в открытое окно машины стоявший у поля одинокий дом. – Кто здесь живет? – спросил он. – Проверяли?
– Не раз, – кивнул капитан-омоновец. – В доме дед один. Робинзон. Может, слышали?
– А как же! – засмеялся майор. – Легендарная личность. Но он помогать им вряд ли станет. Потому что не верит никому. Хотя… – Он, повернувшись назад, посмотрел на удаляющийся дом. – Свояк свояка видит издалека.
– Да его проверяли несколько раз, – сказал капитан. – Тщательно обыскивали. С собакой. Один он. У него ружье было, под полом прятал. Участковый забрать хотел, так он на него с топором пошел. Оставили ему ружье. Дед он уже безобидный.
– Так он и не отдал золото, – усмехнулся майор. – Если не ошибаюсь, банда, в которой он был, где-то килограммов двадцать пять взяла. Их там и положили. Робинзон раненого главаря утащил. Отстрелялся и ушел. Потом главаря нашли в лесу. От ран умер. Робинзон похоронил его и кокарду бандеровскую, трезубец, прилепил на крест. А сам испарился. Как он до Владимирской области добрался, до сих пор никто понять не может, а он не говорит. Так, полегонечку… – Майор засмеялся, но тут же перестал смеяться и вздохнул. – Где же Атаман? Вот сволочь неуловимая.
– Тут его какие-то парни разыскивали, – проговорил сидевший рядом с водителем военный в бронежилете. – Сейчас исчезли. Хотели их взять, не успели.
– Меня это не касается, – сказал майор. – Мне главное – Атамана взять. Или хотя бы быть уверенным, что он из моего сектора не уйдет.
– Команда была, – недовольно сказал капитан, – брать только живым.
– Из Москвы приказ пришел. – Майор поморщился. – Он, оказывается, знает много. Поэтому и живой нужен. Главное, чтобы засветился, а взять мы его возьмем. Конечно, не совсем здорового. – Он улыбнулся. – На него уж больно ребята сердиты. Но живой точно будет. Подлечат, и на пожизненное пойдет. Мы сейчас правовым государством стали. – Он усмехнулся. – Одно утешает – пока не слышно, чтобы кто-то из приговоренных к пожизненному бежал. Лично я бы их всех в котел, бензином и спичку туда, – зло закончил он.
– Завтра на работу выйдет Яковлева, – вздохнул Пряхин. – Но возникает вопрос, где она будет работать? Если ее устроить в вольном цехе, то рано или поздно она все равно увидит каторжников. Представляете, что будет? Нас сразу же посадят в тюрьму. И вот тогда свалить все на Ниндзю мы не сможем. Как быть? – взглянул он на сидевшего в центре Семенова. – Вы требовали, чтобы она работала на нас, – пожалуйста. Но как вы себе это представляете?
– Очень просто, – ответил Семенов. – Она будет работать в кабинетах.
– Извините, – вмешался Возин. – Но ведь там, кроме огранки, делается и…
– И что? – перебил его Семенов. – Рано или поздно она все равно узнает.
Так пусть это будет сразу. И популярно ей объясните, что в этом противозаконного очень мало. Но если она вдруг захочет проявить свой гражданский долг, то пусть подумает о дочери и муже-инвалиде. Надеюсь, она поймет все правильно.
– А если нет? – подстраховался Лобов.
– Сделайте так, – недовольно взглянул на него Семенов, – чтобы поняла сразу. Пошлите к ее свекрови наших парней. В гости. Пусть они там поживут несколько дней, пока Зоя Андреевна не освоится на рабочем месте. Но она об этом должна знать. А через неделю, когда получит зарплату, поверьте, господа, – он улыбнулся, – , она забудет о своей принципиальной честности навсегда. Надеюсь, мы закончили разговор на тему о Яковлевой. Теперь перейдем к волнующему всех вопросу, почему центр взял у нас все свои деньги.
– Замолчал, доставая сигареты, внимательно оглядел всех сидевших за столом. В глазах увидел нетерпеливое ожидание. – В столице все хорошо. Деньги нужны для закупки какого-то оборудования. В Ярославской области будут открывать цех иконописи. Заключили что-то вроде договора с женским монастырем, забыл, где он находится, и монахини будут заниматься иконописью. Там есть несколько талантов по этой части. И самое приятное то, что мы будем иметь с этого процент, – улыбнулся он.
Все облегченно вздохнули.
– А инспектировать монашек не нужно? – поинтересовался Пряхин.
Посмотрев на него, все рассмеялись.
– Так что для паники или беспокойства, – продолжил Семенов, – нет никаких оснований. Что у нас на железобетонных изделиях?
– После улучшения их жизни, – усмехнулся Лобов, – производительность повысилась. Правда, все постоянно спрашивают о паспортах и, разумеется, о проживании вне пределов…
– Обещайте, – кивнул Семенов. – После турнира мы всех заменим. Сделаем паузу и решим. Может быть, действительно наймем вольных рабочих.
– Но тогда придется поднимать цену на изделия, – сказал Лобов. – И мы потеряем многих клиентов. Например, белорусов. Им будет невыгодно брать товар у нас по той же цене, за которую…
– Мы это обсудим после турнира, – перебил его Семенов.
– Но зачем откладывать? – возразил Пряхин. – Это важно. У нас в случае прекращения производства железобетонных изделий останутся без дела охранники. Часть из них, я допускаю это, перейдет в боевики к Ниндзе или Стилисту, который сейчас полностью наш человек. А остальные? Они разойдутся искать новую службу. И где гарантия, что кто-то из них не проболтается о своей прежней работе? Сейчас они все молчат, так как прекрасно понимают, что будет с ними, если все откроется. Но…
– Трезвое замечание, – согласился Семенов. – В общем, мы решим этот вопрос через два дня. Видите ли, господа, Москва желает расширить наше производство. И каторжане не смогут выполнить предлагаемый центром объем работы.
– Тогда сделать небольшой завод ЖБИ, – предложил Лобов. – А каторга пусть остается как филиал. В конце концов, именно от каторги мы получаем весьма ощутимый доход. Кстати, не облагаемый налогом. Тогда как в другом случае этот самый налог будет съедать значительную сумму. Если же центр возьмет всю работу под свой контроль, то мы потеряем в деньгах. И весьма ощутимо.
– Я согласен с Василием, – поддержал Лобова Возин. Пряхин молча кивнул.
– Будем решать вопрос с представителем центра, – решил Семенов. – Разумеется, о наших ощутимых потерях в денежном эквиваленте информировать представителя не станем. Мы вместе с ним произведем подсчеты, и, надеюсь, он поймет, что этого делать нельзя. Уж если нарушать закон из-за денег, то нужно иметь, а не терять постоянно растущую прибыль.
Все согласно закивали.
– А что, если обсудить это сейчас, – предложил Лобов, – с Кардиналом? Он человек весьма влиятельный, и его слово…
– Сейчас у центра другие проблемы, – усмехнулся Семенов. – Вернее, проблема. Атамана так и не нашли. Сегодня район его предполагаемого местонахождения оцеплен солдатами внутренних войск. А местность тщательно прочесывается ОМОНом и милицией.
– Этот Атаман уже в печенках сидит, – недовольно проговорил Пряхин.
– Предупреждаю, проститутка, – сказала сидевшая в машине Ангелина, – если еще раз Гришка будет ночевать у тебя, я тебе устрою веселую жизнь. Поняла?
– угрожающе спросила она стоявшую у калитки Светлану.
– Да что ты говоришь? – вызывающе бросила та и шагнула к «ауди». – Ты выйди и повтори это.
– Я тебя предупредила, – буркнула Ангелина и с места рванула машину.
– Гадина! – запоздало крикнула Светлана.
– Понял, – держа у уха сотовый телефон, кивнул Стилист. – Я могу сделать это сейчас же. Как раз мимо…
– Так в чем дело? – перебил его Пряхин. – Только вежливо и без малейшего нажима. Понял?
– Разумеется. Я научился разговаривать культурно, – засмеялся стилист.
– А парней отправлять сегодня?
– Желательно. Но очень культурных.
– Понял.
– Даже не проси, – замахала обеими руками жена Ивана. – И так Ваньку и Ромку в тот раз чуть не прибили. Хочешь – обижайся, но мне мои тоже живыми нужны.
– Валя, – со слезами на глазах, держа сына за руку, умоляюще говорила Рита, – пусть Иван отвезет его к своей матери. Я умоляю тебя. Ведь все-таки…
– Нет. Я тебе сказала, нет. Отступив назад, захлопнула дверь.
– Зря ты так с ней, – вздохнул нервно куривший в прихожей Иван. – Ведь все-таки по отцу как бы двоюродная сестра.
– Да какая она тебе сестра? – рассердилась Валентина. – Отец удочерил ее. Сестру твоей матери бросил и на…
– Мама, – вздохнул вышедший из комнаты Роман, – жалко тетю Риту. Сейчас…
– А кто их просил принимать невесть откуда появившегося Степку? – перебила Валентина. – Жили бы спокойно, и ничего бы не было. И хватит мне на нервы действовать. – Она заплакала. – Я тогда не знаю, как живая осталась.

* * *

– Во, – весело удивился Стилист. – Как раз она нам и нужна. Тормозни, – бросил он водителю.
Зоя Андреевна быстро шла по улице с сумкой в руке. Рядом, заставив ее вздрогнуть, остановилась машина.
– Садитесь, Зоя Андреевна, – с улыбкой предложил Стилист. – Подвезем.
– Спасибо, – не останавливаясь, она прошла мимо.
– Вы слышали? – Стилист кивнув водителю. Тот, медленно тронув машину, держал ее рядом с торопливо идущей Яковлевой. – В Бараки знакомые едут. Ничего вашей доченьке передать не хотите? Ведь Выселки там рядышком. Заедут.
Она сразу же остановилась.
– Ну что вам еще надо? – с болью спросила она. – Я же согласилась…
– Видите ли, в чем дело, Зоя Андреевна, – издевательски-вежливый тон доставлял Стилисту явное наслаждение, – вы там, на рабочем месте, можете увидеть нечто, что вас как сознательную гражданку наверняка возмутит. Так вот, лапочка, у твоей свекрови несколько дней погостят наши ребята. Помехой они ни бабуле, ни твоей Оленьке не будут. Наоборот, ребята трудолюбивые. Если что, помогут. Так ничего передать доченьке не желаете? – весело спросил он.
Рита, держа сына за руку, медленно шла по улице. Рядом притормозила старая «Волга». Рита мгновенно загородила собой Степана и выхватила из сумочки пружинный нож. Такие ножи продаются в коммерческих палатках.
– Не подходи! – закричала она.
– Да Господь с тобою, милая, – сказал сидевший за рулем Робинзон. – Залазь скорей. Это я тогда звонил. Давай шибче. Влазь в машину. А то вона, народ глазеет.
Рита узнала голос. И они с сыном быстро сели в машину.
– Значится, вооружилася, – посмотрел он на нее в зеркальце. – Лихая ты баба, – одобрительно кивнул он. – Меня Витек послал узнать, как дела твои.
– Он живой? – Рита заплакала.
– Живой. Что с ним сделается.
– Извините, – вытирая слезы, всхлипнула она.
– Да чего там, поплачь. Завсегда жинке легче становится. Или, Думаешь, я не понимаю? – вздохнул он. – Вы поэтому и живете более мужика. Как на сердце кручина, слезами горе отмываете. А мужик, значится, в сердце все носит. Вот мужики и мрут как мухи. До шестидесяти мало кто дотягивает.
– Где папа? – тихо спросил Степа.
– А вот этого, хлопчик, говорить права не имею. Не потому что, значится, не доверяю. Но кто знает, как оно выйдет. Вдруг тебя заново эти гады сцапают, мамкин ножик супротив них не поможет. Ты уж не обижайся, малец, но…
– Понимаю, – вздохнул Степа. – Просто за папу боюсь.
– Это хорошо, – улыбнулся старик. – Коли за родителей опасаешься, значится, любишь и сыном хорошим будешь. Не бросишь на старости лет. Я чего приехал-то… – Оглядевшись, он притормозил. – Звонить, значится, поопасался. Счас по телевизору такое кажут, что прям дух захватывает. И телефоны, значится, все прослушивают, и даже дома могут телевизор поставить, и все видать им будет. Конечно, у наших тут такого может и не быть. Но Степка, брат твоего отца, от московской мафии прячется. А москвичи, они всю жизнь в передовых по хитрости ходят. Поэтому я и решил на дороге вас подхватить. И повезло.
– А как вы нас узнали? – спросила Рита.
– Так Витька мне твою карточку дал, – улыбнулся старик. – С сыном ты снята. Вот. – Он показал ей фотографию.
– Мы с тобой, помнишь, у школы фотографировались, – сказала Рита.
– Значится, дела таковы, – остановив машину, повернулся старик. – Зараз там милиции полно и солдат с автоматами. Но Витька ваш пока в полной безопасности. Я не успокаиваю вас, а говорю, значится, так, как оно есть. Он просил вам это отдать. – Сунув руку в карман, Робинзон вытащил пухлый конверт.
– И, значится, не бойтесь. Если кто звонить из гадов станет и пужать начнет, ты ему в оборот скажи. Если что с сыном или со мной, значится, произойдет неладное, Степка бумагу в милицию отошлет. Покедова он, мол, молчит, но, ежели не отстанете, бумага в милицию большому начальнику зараз передана будет.
– Какая бумага? – не поняла Рита.
– Так мы, значится, обсудили все это, – объяснил Робинзон. – И решили, что Степка нужен им для того, чтоб, значится, убить его. А смерти предать его желают по одной причине: он же знает ой как много. За мафию.
– Так вот в чем дело, – прошептала Рита.
– Ты на него зла не держи, – правильно понял ее старик. – Ведь ежели не он, так с вами бы плохо было. Он, можно сказать, значится, вовремя объявился.
– Да, – вздохнула Рита. – Я это понимаю. Но с другой стороны… – Не договорив, снова заплакала.
– А ежели бы бандюки напали? – стараясь отвлечь ее, спросил Робинзон. – Вдарила бы ножиком?
– Не задумываясь.
– Ну, тогда вылазьте скорее, – в шутку перепугался он, – то я тех ножиков до невозможности опасаюсь.
– Что с тобой? – войдя на кухню, тихо спросила Ксения стоявшую у плиты Зою.
– Ничего, – попыталась улыбнуться та, но улыбка получилась жалкая.
– Что-то случилось? Неужели опять они? Но что им сейчас надо? Ведь ты завтра на работу идешь. Чего же они еще хотят?
Не сдержавшись, Зоя тихо, чтобы не слышал Андрей, заплакала.
– Они… – прижав пальцы к глазам, прошептала она.
– Зоя! – услышали женщины громкий голос Андрея. – Звонят!
Теперь и они услышали дверной звонок. Зоя вздрогнула.
– Я открою, – сказала Ксения. – Или не надо?
– Открой, – прошептала Зоя. Ксения вышла в прихожую.
– Кто там?
– Врач, – услышала она женский голос. – Анна Семеновна Гладышева.
– Мы не вызывали. – Ксения удивилась.
– У нас направление для Андрея Яковлева, – проговорила за дверью Гладышева. – Мы должны доставить его в клинику на обследование с последующим лечением.
Ксения повернулась к подошедшей к двери Зое. Вытирая слезы, та, шагнув вперед и щелкнув замком, открыла дверь.
– Здравствуйте, – приветливо улыбнулась стоявшая перед дверью молодая полная женщина в белом халате. За ней – двое мужчин с носилками. – Где больной? – спросила Гладышева.
– Кнут и пряник, – прошептала Зоя Андреевна.
– Что? – взглянула на нее врач.
– Он в комнате.
– И как она реагировала? – усмехнулась Екатерина.
– Как еще может реагировать жена на известие об измене мужа? – Геннадий рассмеялся.
– Она не послала парней к Светке?
– Да она и сама с ней разберется, ведь в один спортзал ходите. А у тебя как дела?
– Пока ничем похвастать не могу, – вздохнула она. – Но мне только раз его к себе затащить. И тогда все, он мой.
– Действуй. Мы должны сделать так, как решили. Пора всем занять свои места. Ну, я пошел. – Геннадий посмотрел на часы. – Пока.
– Счастливо, – улыбнулась Екатерина. Он быстро направился к калитке.
Екатерина, помахав ему рукой, вышла следом и подставила ведро под кран.
– Ох ты и тварь, – услышала она разъяренный голос из-за невысокого забора. Резко повернулась.
В калитку шагнула Светлана. Короткий халат был подпоясан. В руках ведро с водой. Екатерина опустила рычаг колонки.
– Сучка! – воскликнула Светлана и выплеснула на нее из ведра.
Вскрикнув, рыжая окатила водой бросившуюся к ней Светлану. На мгновение та остановилась. Затем женщины рванулись навстречу друг другу, повизгивая, сминая крепкими босыми ногами цветы на клумбе, закружили перед крыльцом. Они вцепились друг другу в мокрые волосы, а свободной рукой были по телу, пытаясь попасть в грудь. Отпустив волосы, немного отскочив назад, начали драться, нанося удары ногами и руками. Мокрые халаты, расстегнувшись, сползали с плеч.
На лицах обеих была кровь.
– Во дают! – раздался громкий крик. – Смотрите, пацаны! Бабы хлещутся!
Отскочив, они увидели остановившихся у забора троих мальчишек на велосипедах. Светлана бросилась к разделявшему дома забору, вбежала в раскрытую калитку. Екатерина скрылась в доме. Мальчишки со смехом поехали дальше.
– Гадина, – войдя в дом и вытирая кровь с верхней губы, с ненавистью прошептала Светлана. – Вот, оказывается, почему Ангелина узнала. Хотя, – она вдруг улыбнулась, – с другой стороны, это и неплохо. Ангелина заставит сделать Гришку выбор. А если он будет не в мою пользу? – Сняв мокрый порванный халат, зло произнесла:
– Мы еще не закончили, приятельница.
– Паскуда. – Припудривая оцарапанную щеку и вытирая кровь под носом, Екатерина всхлипнула. – Я тебе устрою разборку. Спектакль перед домом получился. Как я забыла, что она дома? Снова вздохнув, махнула рукой. – Зато теперь она все знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62