– Разумеется, хочу, Гена, – кивнула она. – Потому что в случае развода я ничего не получу. Даст какую-нибудь мелочь. Ну, может, потом с год будет иногда подавать, как нищенке. А Федька действительно мужик. – И в постели великолепен, и за себя постоять умеет.
– Что? – не расслышал Геннадий.
– Тебя это не касается, – отрезала она.
– Что ты будешь с ним делать?
– Пока ничего. Пусть твои его не трогают, он мне понадобится.
– Не думаю. Он мечтает лишь о том, как до твоего горла добраться.
– Посмотрим.
– Вот зараза, – прохрипел Федор. Помотав головой, попытался подняться с бетонного пола. Почувствовав, что руки растянуты в стороны и крепко привязаны, выматерился. – Прав был полковник – я, видите ли, в защитники угнетенных решил податься, дубина стоеросовая. Ведь сразу понял, что не то что-то. Говорила про Иванове, приехали во Владимир. А откуда эти ухари взялись? – Чувствуя ноющую боль в затылке, поморщился. – Хорошо, форму поддерживал, парочку этих ухарей я вроде сделал. И что дальше? Наверное, будет держать меня, как в зверинце, и своим подружкам и приятелям показывать. За пять баксов с носа. – Он нашел в себе силы усмехнуться. – Одно утешает – сразу не прибили, значит, некоторое время жить буду. Придет эта шалава, скажу, на все согласный. Мол, умеешь убеждать. Но почему она меня для убийства мужа со стороны привезла? У нее ведь есть солдатики. Впрочем, чего здесь размышлять. – Вздохнув, Федор осмотрел небольшое помещение. Пусто. Железная дверь плотно закрыта. – Впору караул орать, – вздохнул Федор. Подергал руками. Коротким звоном отозвались удерживающие руки цепи. – Вот это да, скажи кому – не поверят. Я бы и сам ни в жизнь не поверил. Но чего от меня сейчас надо? Треснули по башке, вырубили – кончайте. Так нет, приволокли в эту клетушку и приковали. Что же делать? – Вздохнув, он заорал:
– Люди! Давайте сюда вашу госпожу! Я на все согласный!
Федор услышал чьи-то быстро приближающиеся шаги. Раздался скрежет отодвигаемого засова. Дверь открылась.
– Еще раз взвоешь, – угрожающе бросил заглянувший парень, – рот заткнем, понял?
– Слышь, ты, – прохрипел Федор, – зови барыню, мне с ней переговорить надо. Согласный я, так ей и скажи.
– В общем, я тебя предупредил, – словно не слыша его слов, сказал парень.
– Лучше молчи. – Он закрыл дверь и снова со скрежетом задвинул засов.
– Как он? – спросила Ангелина.
– Говорит, на все согласный, – усмехнулся парень.
– Сейчас – конечно, – улыбнулась она.
– Зачем он тебе нужен? – удивился Геннадий. – Ведь ты понимаешь, что…
– Геннадий, – недовольно перебила она, – я делаю то, что считаю нужным. Ясно? И не лезь ко мне с вопросами. Ответа все равно не получишь.
– Зачем ты со мной так? – обиженно спросил он. – Ведь знаешь, я люблю тебя…
– Почему же ты не убьешь человека, который мешает нам быть вместе?
– Ты сама знаешь, – нервно проговорил он, – что я не могу этого сделать. И знаешь почему.
– Только потому, что ты трус. Даже боишься нанять киллера, потому что вдруг неудача и выйдут на тебя.
– Да! И поэтому тоже. А в основном потому, что ты хочешь убить моими руками мужа, а потом с помощью друзей муженька избавиться и от меня. Ведь как только он погибнет, ты сразу будешь искать виновника и найдешь меня. И что бы я ни говорил, поверят тебе. Потому ты и этого кретина привезла. Я уверен, ты покажешь его муженьку и скажешь, что спасла ему жизнь, а этого костолома вызвал я. Ведь так? – усмехнулся он.
– Господи, Гена, – широко раскрыв глаза, уставилась на него Ангелина. – Ты ли это говоришь? – Она расхохоталась.
– Слышь, – обратился Федор к вошедшему в комнатушку парню, – что за дела? Кто ваша хозяюшка? Уж не вампир ли? – нашел он в себе силы усмехнуться.
Парень молча стоял у выхода. В комнату вошла женщина с подносом. Потом еще одна, толстая, пожилая. Она поставила перед Федором столик. Первая опустила на него поднос, на котором стояли две бутылки баварского пива, ваза с виноградом, баночка красной икры. Увидев два шашлыка, Федор покрутил головой.
– А как же я жрать буду? – взглянул он на парня. Тот протянул молодой женщине два ключа. Она открыла замки на цепях. Федор дернул руки. Цепи подались, но только на метр. Он мог брать с подноса что ему нужно. Он мысленно выругался, протянул руку и взял бутылку пива. Зубами содрал пробку и под перезвон цепей начал пить.
– Холодно, – подмигнул он смотревшим на него. – А курить почему не принесли?
– Вот. – Парень вытащив из кармана пачку «Примы», положил на столик.
Женщины вышли.
– Может, и ты уберешься? – принимаясь за шашлык, сказал Русич. – Аппетит портишь. – Тот, по-прежнему не сводя с него взгляда, достал сигарету, прикурил. – Вот мразина, – сказал Федор.
Парень молчал.
– А ты, часом, не голубой? Похож.
Боевик стоял по-прежнему неподвижно.
– Сучонок, – зло покосился на него Федор. – Подошел бы, я бы тебя на этих цепочках и придавил. Забирай. – Он ногой поддел столик.
Парень, не сводя с него напряженных глаз, крикнул:
– Пожрал!
– Твою мать, – шепнул Федор.
В комнатушку вошли двое парней и подняли с пола столик и все остальное.
– Хозяйку вашу давайте, – зло бросил Федор. – У меня к ней предложение есть. Пусть примет.
Парни, обойдя его с двух сторон, натянули цепи и повесили замки. Затем, не обращая внимания на матерившего их Русича, подняли столик и вышли. Охранник вышел последним и закрыл дверь. Федор услышал знакомый скребущий звук задвигаемого засова. Снова с чувством выматерился.
– С днем рождения, дорогая, – услышала включившая магнитофон Ангелина.
– Надеюсь, ты вернешься к этому дню. Я, к сожалению, буду не дома. У нас сейчас не все гладко, и только поэтому…
– Развлекаешься с очередной шлюхой, – выключив «Шарп», сердито проговорила Ангелина. – Кобель. Но я все сделаю так, как хочу. А развод… – Криво улыбаясь, покачала головой. – Ты сам на него не пойдешь. Правда, не получилось с Федькой, но я что-нибудь придумаю. Может, даже с ним. – Закурив, всмотрелась в свое отражение. – Неужели у него есть какая-то дамочка лучше меня? Федька, мужлан, и то оценил. А может, потому и оценил, что мужлан? – Она невесело засмеялась. – Ладно, пусть дня два побудет там, а потом посмотрим. Я все равно что-нибудь да придумаю.
– Все путем, – кивнул Родион. – Елкин согласен. Я сам был у него на даче, в гараже, где он организовал цех. Впечатляет. Мужик сумел наладить производство. Каждые пять дней будем забирать товар и платить.
– Зря ты в это полез, – недовольно проговорил Валерий.
– Я уже большой мальчик, – усмехнулся Родион. – И знаю, что делаю. Подожди немного, братан, и мы будем бал править. Думаешь, я не вижу, как ты морду воротишь, когда с этими гребаными умниками разговариваешь? Мои пацаны довольны. Теперь и с мусорами конфликтов нет, и бабки клевые. Все путем, – подмигнул он брату.
– Путем-то путем, – буркнул тот, – но не все. Сюда Кардинал приехал, отец всего этого. Но меня, похоже, за пешку держат. Он к Пряхину заскочил, о Семене спросил и уехал к нему. А я, выходит, так, типа собаки сторожевой. – Валерий выругался.
– Да хорош тебе. Головорезов у этого Кардинала своих полнехенько. Он их и знать не знает. Вот и ты у него так, в боевиках. Ниндзя и Ниндзя. Директора помогают ему бабок наварить, вот он с Семеном и вась-вась. Но коснись какой-нибудь заварушки, тут он на тебя внимание и обратит. А еще лучше, – мечтательно проговорил Родион, – если бы директора эти гребаные запалились на чем-нибудь. Ну, бабки себе в карман с доли Кардинала класть бы начали, а он бы про это узнал. Вот тогда лафа. Дело закрывать Кардиналу нет смысла. Он, видать, по большому счету здесь наваривает, если даже сам прикатал. Но шкуру с них враз спустил бы, и тогда на кой хрен ему кого-то нового искать, он бы тебя во главе и поставил.
Валерий усмехнулся. То же, но другими словами недавно говорила Лола.
– А эти умники, – продолжал Родион, – наверняка скоро начнут себе побольше отстегивать. Деньга – она манит, и хочется все больше и больше. Тем более если царь далеко, чего у него копеечку не стыбзить. Вот подловить их на этом, и тогда ты директор, а я с охраной вполне справился бы.
– Вы с Лолкой как спелись, – удивился Валерий. – Oна, мне то же самое говорила.
– Так потому, – кивнул Родион, – что так и есть. В общем, мы еще спляшем на их похоронах.
– Кто, ты сказал? – спросила симпатичная молодая женщина.
– Стилист, – повторил Семен. Пригладив рыжеватые усы, закурил.
– Я что-то слышала о Стилисте, – задумчиво проговорила она. – Точно, Костя Аковарин. Его еще одно время Аквариумом дразнили. Такой невысокий, в очках. Он последнее время деловым стал. Вроде даже у него своя группа какая-то есть. Они где-то в районе стадиона ларьки контролировали. А почему ты спросил?
– Да так, – Семен повел плечами. – Слышал разговор какой-то. Забыл где, но в память почему-то врезалось. Стилист, – хмыкнул он. – Странная кличка.
– Клички – они все странные.
– А тебя, Лизавета, тоже как-нибудь называют?
– Лизок.
– Лизок, – повторил он. – Но ведь и я тебя так в детстве называл. Помнишь?
– Как не помнить, – засмеялась Елизавета. – Ты в детстве и поколачивал меня. Я тебя постоянно родителям сдавала.
– Было дело, – улыбнулся и Семен. – Меня отец за тебя ремнем солдатским лупцевал. Так что в расчете.
– А зачем ты все-таки про Стилиста спросил? – неожиданно поинтересовалась сестра. – Только не надо о якобы услышанном разговоре. Что ты хочешь от него?
– От него – ничего. Это он проявил интерес к моим знакомым.
– Ты опять за старое? Мать бы вспомнил, она тебе сколько раз говорила…
– Про мать не напоминай, – недовольно перебил Семен. – Я делал все, чтоб ей под старость жилось легче, так что не надо. Да и ты никак забыла, что все, что имеешь, получила от меня. И квартиру, и машину, даже сейчас моими ларьками себе на жизнь зарабатываешь. Так что в мои дела не суйся и тем более не упрекай.
– Но Костя – опасный тип, – сказала Елизавета. – Я же говорю, у него сейчас даже свои парни есть. Они иногда по указке Валерки Ниндзи работают. Его женушка, – она фыркнула, – Лолка хвасталась.
– Погоди-ка, – удивился Семен. – А ее ты откуда знаешь?
– Мы с ней вместе в секцию ходим. Она все выпендривается: мужик мой, Валерка Ниндзя, вот он мастер. Показывала пару ударов. Так, – Елизавета махнула рукой, – ничего серьезного.
– Во времена пошли, – качнул головой Семен. – Бабы в мордобой ударились.
– Коли не сами, – с вызовом сказала Елизавета, – так кто нас защитит? Рыцари перевелись. Думаешь, это приятно – друг дружку на ринге лупить? Но без контакта ничего не получится. Чтобы научиться защищаться, нужно отрабатывать с противником.
– Значит, Стилист с Ниндзей связан, – пробормотал Семен.
– Тебе-то что надо? Пусть твои знакомые сами разбираются, потому что там слишком серьезно. Тут разговор ходит, что Ниндзя сейчас на мафию со своими боевиками работает. Что-то с хрусталем…
– Это тебе тоже Лолка говорила?
– Ты вот не знаешь ничего, – вспылила она. – Думаешь. просто так три ларька и магазин держать? Сейчас знаешь сколько народу желает дань с тебя собирать? А я с Лолкой поговорила, сказала, что буду по три тысячи в неделю платить, и все. Всех рэкетиров как ветром сдуло.
– Это выходит, – подсчитал в уме Семен, – ты платишь…
– Другие больше.
– Лизок, – попросил Семен, – постарайся у этой Лолки узнать, есть интерес у Валерки к паре одной? Ну, к Зойке и Гоге. Ладно?
– Это их ты на дачу отвез? Мне деревенские говорили. Я сегодня утром на рынке видела двух старух, так они и рассказали про молодую пару, которая сейчас у нас в доме живет. Мол, какие вежливые да услужливые. Там, помнишь, большой дом на другом конце деревни? Мужик построил, он из Суздаля, а сам в автокатастрофе погиб. Сейчас мать его там живет. Так вот старухи и говорили, что твои друзья, – она усмехнулась, – во всем Антонине Андреевне помогают.
«Значит, Зойка с Гогой опять за свое принялись», – мысленно чертыхнулся Семен, а вслух сказал:
– Они в пионерском возрасте тимуровцами были, так в них это и осталось. Ты постарайся туда не ездить. Почему, объяснять не стану, просто не надо.
– Хорошо, – согласилась Елизавета. – Собственно, мне там до конца августа и делать нечего. Но, может, познакомишь меня с ними? Все-таки, видать, твои очень хорошие знакомые, если ты о них так беспокоишься.
– Как-нибудь потом, – отмахнулся он. – Ты не забудь насчет Гоги и Зойки у Лолиты узнать. Если ими Ниндзя заинтересовался, – пробормотал он, – то нужно умывать руки. Ниндзя – это очень серьезно.
– Спасибо вам, Зоя, – благодарно говорила пожилая женщина. – Даже не знаю, как вас и благодарить. После гибели сына на меня все болезни свалились. В ноги что-то вступило, еле хожу. Первое время соседи помогали, а потом как-то перестали. Я не обижаюсь ни на кого. У каждого свое хозяйство. Правда, нет-нет, но молока приносят. И хлеб, если кто по пути мимо идет, попросишь, принесут. А вы…
– Антонина Андреевна, – вздохнула Зоя, – ну зачем вы так? Мы к вам приходим просто потому, что видим, как вам тяжело. Мы молодые, слава Богу, здоровые. – Она, улыбнувшись, повела плечами. – А вы прекрасный человек. С вами просто приятно общаться. Я не хочу сказать ничего плохого о местных жителях, но деревня во все времена была деревней. Здесь свой стиль общения и поведения. Я заметила одну особенность – в глаза с тобой все приветливы, вроде бы даже восхищаются тобой, а стоит отвернуться – чуть ли не в спину плюют. Так что вам спасибо. Все-таки общение с хорошим человеком сейчас очень дорого. Мы с мужем здесь на отдыхе. – Она вздохнула. – Хотя какой отдых у четы нашей профессии. Гога – режиссер, а я сценарист. Вот сейчас и пытаемся создать сценарий на тему современной деревни. И вы будете занимать в нашем фильме не последнее место, так что вам огромное спасибо.
– Так вы кино снимаете? – поразилась Антонина Андреевна.
– Точнее будет сказать, хотим сделать фильм.
– Пойду покурю. – Упрекнув ее взглядом, Гога быстро ушел на террасу.
– Хороший у тебя муж, – посмотрела ему вслед женщина, – С плохим я бы жить не стала, – улыбнулась Зоя. Посмотрев на часы, встала. – Извините, но нам пора. Мы завтра к вам после обеда придем. В город поедем, мы межгород заказали.
– Господи, – сказала Антонина Андреевна, – у меня же есть телефон. Если нужно – пожалуйста.
– Спасибо, – поблагодарила Зоя, – но мы еще кое-что купить хотели. Надо все-таки что-то посадить. Рассаду куплю. Мы же здесь до осени будем. А может, и больше. Как дело пойдет. Набросок сценария уже написали, вот теперь будем приводить все в порядок. До свидания.
– Ну ты, папаша, мочишь капканы, – весело заметил Антон. – Я откуда знаю, куда твоя Зоенька подевалась? Наверно, уехала другого старого хрыча охмурять.
– Ты это брось, – недовольно проговорил Василий Григорьевич. – Ты мне лучше прямо скажи: ты с ней разговаривал?
– Да нужна она мне, – отмахнулся сын. – Она же твоя любовь, – рассмеялся он в лицо отцу. – Вообще-то хотел я повидать и ее, и братца ее, но не получилось. С одной стороны, и хорошо, что не встретил. А то после слез маман я бы эту шалаву прибил, наверное.
– Но ты говорил, что Гога ей не брат, а…
– Так оно и есть, – кивнул Антон. – Короче, папаша, ну их на хрен. Были и сплыли. Ты себе еще какую-нибудь шалаву отыщешь. Их сейчас пруд пруди. Хочешь, я тебе поставлять буду? – Он усмехнулся. – Молоденьких и чистеньких. А то ведь сейчас всякой заразы нахвататься можно. Начиная от всем известного триппера и кончая чумой двадцатого века…
– Не верю я про Зою, – пробормотал отец. – Не такая она, как ты говоришь. Она у меня ни разу даже не спросила ничего. Я ее и в ресторан приглашал. Не пошла. А ты говоришь, что она якобы…
– Все, папаша, – кивнул Антон, – забыто. И давай закончим на этом. Но если ты вдруг по новой в какую-нибудь молодуху втрескаешься, о матери не забывай. Если уж приспичит, то не афишируй свою вспыхнувшую любовь. А теперь, – он встал, – мне пора.
Проводив его взглядом, Василий Григорьевич вздохнул. Услышал шум подъехавшей машины и подошел к окну. Увидел, как сын садится в белую «вольво».
– Ну, – Антон взглянул на сидевшего на заднем сиденье Стилиста, – узнал про эту парочку что-нибудь?
– Нет. Их в городе и не знает никто. Хозяйка, у которой они хату снимали, говорит, что платили аккуратно. Она иногда заходила на квартиру. Все было чисто. Соседи не жаловались. Жалеет, что уехали так внезапно.
– А про тебя или Бугра, – немного помолчав, спросил Антон, – никто не спрашивал?
– Не слышал, – усмехнулся Стилист. – По крайней мере меня точно никто не спрашивал.
– Ты не блатуй, – осадил его Антон. – Я уверен, что у них кто-то знакомый в городе есть. И он наверняка начнет про тебя или про Бугра выяснять. Потому что Гога с Зойкой сейчас напуганы и наверняка начнут узнавать, насколько серьезны те, кто присылал парней. Ну и ребятишки у тебя, – усмехнулся он. – Их баба сделала, они и заложили тебя с Бугром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62