– Еще немного, – Степан снова пополз, – еще чуть-чуть.
– Недавно были здесь, – кивнул капитан ОМОНа. – И, похоже, к шоссе двинулись. – Он махнул рукой в противоположную от леса сторону. – Атаман не дурак. Знает, что в лесу постов полно. ВВ подключили. Разин – матерый зверь. И как он из Москвы выскочил?
– Перекроите квадрат четырнадцать, – сказал в переговорное устройство майор милиции, – а также выход из леса к Лухтанову. Не исключено, что преступник движется в том направлении. Версия с заложником подтверждается? – спросил он. Омоновец покосился на него. – Ясно, – кивнул майор.
– Ну? – спросил капитан. – Второй заложник или подельник? А то раз так было: один взял заложника и ушел в поле. Его брать начали, а заложник нашего положил и себе пулю в рот успел всадить. Так что…
– Работаем по варианту «освобождение», – перебил его подошедший подполковник.
– Предупреждаю, – хмуро проговорил омоновец, – если заложник дернется, я его лично расстреляю. Мне парнями рисковать ни к чему.
Виктор стремительно бежал по лесу. За ним, стараясь не отстать, Степан.
Не выдержав темпа, остановился, прижался к дереву, учащенно дыша, помотал головой.
– Ты чего? – остановившись, нетерпеливо спросил Виктор.
– Чеши один, марафонец, – с трудом проговорил Атаман. – Я спекся, дальше не то что рысью, но и ползком не могу. – Он медленно опустился на землю.
Привалившись к стволу березы, закрыл глаза.
– Степан, – вернулся к нему Виктор, – еще немного. Тут поселок скоро большой, там у меня…
– Забудь знакомых, а тем более кентов, – с трудом выговорил Атаман. – Они все на крючке у мусоров. Только заявишься – и чайку попить не успеешь, враз заметут. На подходе возьмут.
– Тогда на трассу выйдем, – тревожно оглянувшись, предложил Орехов, – там…
– Нельзя. Для нас с тобой даже тропинки закрыты.
– Что же делать-то? – кусая губы, спросил Виктор.
– Для начала отдохни, – посоветовал восстановивший дыхание Атаман. – Водички хлебни. Я фляжку с собой взял. На. – Он протянул брату обтянутую брезентом фляжку. – Но не увлекайся, – предупредил он отвинтившего крышку Виктора. – Для нас вода – как для осажденных в Брестской крепости, – неожиданно вспомнил он подвиг пограничников.
Виктор сделал три больших глотка и с сожалением отдал фляжку брату.
– Еще хочешь? – понял тот. – Ну, пару глотков сделай, я пока не хочу. Пей.
– Куда мы сейчас? – отпив воды, спросил Орехов, – Прямо и еще раз прямо, – усмехнулся Степан.
– Тогда как раз и упремся в Лухтаново. – Оно…
– Здесь какая-нибудь речка есть?
– Судогда. Только придется трассу переходить. Она здесь недалеко, километра три, почти рядом с трассой…
– Так. Где это твое Луктаново?
– Лухтаново.
– Один хрен.
– Оно там. – Виктор махнул рукой.
– Если будем обходить его, – вздохнув, Атаман слегка дотронулся до раненого плеча, – дорога будет?
– Нет. Но поле начнется, там пшеница. Потом… – Его перебил короткий мат брата. – Может, здесь до ночи посидим? – предложил Виктор. – И…
– Шел бы ты один, – недовольно буркнул Степан. – Скажешь, что сумел уйти от меня. Ночевали на ферме. Я уснул, ты и сбежал. А где…
– Я уже говорил, я тебя одного не оставлю.
– Так со мной и будешь по России мотаться? – насмешливо посмотрел на него Атаман. – Ментов стрелять, от мафии линять и магазины грабить. Сможешь?
– Но ведь ты говорил, – растерялся Виктор, – что сумеешь сделать так, чтобы нас больше…
– Не сумею, – поправил Степан, – а попробую. Надо на ихнего главшпана выйти. А там видно будет, что почем.
– Тогда давай до ночи, – вздохнул Орехов. – Здесь…
– У ментов сейчас разных примочек знаешь сколько? – ухмыльнулся Степан.
– Это мы ночью на ощупь потопаем. А они нас с ходу срисуют. Приборы, прицелы и прочая мура ночного видения. У меня и то такая хреновина была. Не успел взять, – усмехнулся он. Снова дотронулся до плеча.
– Болит? – сочувственно спросил Виктор.
– Как-то жжет, мать его, – поморщился Атаман. – Короче, дело к ночи. – Он достал пистолет. – Потопали. Как будем отсюда метрах в ста, скажи. Надо будет потихонечку двигаться. Они, суки, наверняка подходы к селу этому перекрыли. До поля добраться – это уже лучше. Там они нас пока не ждут. Только носом в землю и очень осторожно вперед.
– Где ты этому научился? – удивленно спросил Виктор.
– Кому тюрьма каторга, – усмехнулся Атаман, – а кому мать родная. Так говорят. Но параша это. Тюрьма, она и есть тюрьма. А тот, кто ходит и пальцы ломает – в тюряге я жил, – тот и на воле жизни не видит. Но вот такому там подучиться можно. Там сейчас попадаются парни, для которых война – профессия. Да и я не карманником был.
– Так что делать будем? – спросил Виктор.
– Я же сказал – вперед, но без песен. Иди очень осторожно. Останавливайся и прислушивайся. Что-то не то услышишь – падай и даже не дыши. Вперед. – Он осторожно, готовый в любой момент выстрелить, пошел вперед.
– Давай я первый, – перегнал его Орехов. – Я здешние места хорошо знаю. На охоту часто ходил. А то ты выйдешь как раз…
– Смолк, – недовольно перебил его Степан. – И двигай потихоньку. И тут же коснулся стволом пистолета его плеча. – Дай «дурочку» мне. Если менты – ты заложник. Иначе нам обоим кранты.
– А если эти? – нерешительно отдавая пистолет, спросил Виктор. – И…
– Разберемся по ходу дела, – сунув его пистолет к себе за ремень, кивнул Разин. – Если что, успеешь хапнуть «дурочку».
– Слышь, дед, – обратился к ворошившему сено старику с жидкой бороденкой один из пяти крепких ребят. – Ты здесь никого не видел за последние…
– Как не видал, – старик воткнул вилы в землю. – Вот ты счас туточки. Да приятели твои…
– Хорош под дурачка косить, – недовольно оборвал его парень.
– Слышал, наверное, что здесь бандитов ищут? – спросил второй. – Вот…
– Ага, – хитро прищурился дед, – вы, значится, из органов. Я-то вас сразу признал, а вот другие, я мыслю, в сомнении будут. Ведь вы не очень-то похожие на…
– Потопали, – шагнул вперед третий. – Ну его на хрен. Он, наверное, Иванушка-дурачок. Видите? – Он, усмехнувшись, махнул рукой на неказистый домик.
– Он и живет на самом краю поселка. До ближнего дома метров триста будет.
– Триста пятьдесят, – расслышав, поправил старик. – Сам измерял. Тут моя незалежная краина. Я и президент, и армия. Так что…
– Я же говорю, – усмехнулся третий, – дурик хохол этот. Засмеявшись, парни быстро пошли к окраине большого поселка.
– Сами вы дурики, – усмехнулся старик. – Только зря я на них наехал. Что кого-то ищут, это и ежу понятно. – Он взял вилы. – Ко мне раза четыре мусора заныривали. Кто-то признал, – вздохнул он. – Мол, как, Робинзон, живется? Не боишься один? А то и до деревни далековато. – Он снова начал ворошить сено. Дойдя до конца небольшой лужайки, взглянул на небо. – Только бы дождя не было. А то когда нужен, нет, и льет, когда не нужен. – Осмотрев сделанное, остался доволен, вскинув вилы на плечо, хотел идти к дому. – Заново гости, – Увидел он нескольких быстро идущих в его направлении людей.
– На этот раз, кажется, самые что ни на есть настоящие псы.
– Здравствуйте, дедуля, – вежливо проговорил первым подошедший рослый мужчина в камуфляже с коротким автоматом.
– Здорово, племянничек, – поклонился старик, – коли не шутишь.
– Вы не видели здесь незнакомых людей? – спросил снявший фуражку милиционер. Его погоны закрывал бронежилет.
– Как не видал? – отозвался старик. – Вечор заезжали. Мужик с жинкой и двое детишек.
– Товарищ майор, – тихо обратился к милиционеру в бронежилете плечистый милиционер, тоже в бронике. – Это Судан. Он того… – многозначительно кашлянул он.
– А-а, – протянул майор. – Робинзон. Как дела?
– Помаленьку, – пожал плечами старик. – Вот, сена накосил. Придется самогон гнать. Мужиков надобно просить, чтоб, значится, свезли. А кто ж за спасибо возить станет?
– Ты, Робинзон, не видел здесь… – нетерпеливо начал грузный, с каплями пота на лице, капитан милиции. – Двух…
– Даже если и видел, – сухо проговорил майор, – он не скажет. Бандюга был высшей марки. Потом на островках почти два года жил. За что в лагерях и прозвали Робинзоном. Обыскать, – приказал он. – И будьте осторожны.
– Вот это да, – уважительно улыбнулся Робинзон. – Чего время и слова попусту терять? Если я был когда-то супротив закона, значит, и сейчас могу бандюков у себя прятать. Вы там поосторожней! – неожиданно заволновался он.
– В подполе кошка котят родила. Маленькие такие, пушистые, – улыбнулся он. – Одна отрада на старости.
– Людей убивал, – буркнул майор, – а котят жалеешь.
– Так, видать, смертушку чую, – спокойно ответил Робинзон. – Посему, мабуть, и жалостливый стал.
Идущий первым Виктор бросился на землю. Присев и тем самым смягчая падение, Степан упал на здоровую руку. Опустившись на живот, выхватил пистолет.
Замер. И вдруг услышал негромкий смех брата.
– Крыша поехала. Лошадь. – Продолжая тихо смеяться, Виктор поднялся. Степан тоже встал. – Извини, – правильно понял его брат. – Я услышал шум и…
– Ты сделал все путем, – кивнул Степан. Вздохнув, усмехнулся. – Давай вперед. И если что – падай. Пусть лошади помрут со смеху, но так надежнее.
– Где же твой хваленый Ниндзя? – насмешливо спросил сидевший в наброшенном на плечи длинном шелковом халате Кардинал. Кроме плавок, на нем ничего не было. – Спасибо, что, хоть ты заехал, – усмехнулся он.
– Я приехал за ней, – глухо проговорил Семенов кивнув на сидевшую в кресле-качалке Милу.
– Господи, – непритворно изумилась она. – Впервые за все время мой муж говорит подобное. Что с тобой, милый? – засмеялась она. – Ты не заболел?
– Я хочу, чтобы ты немедленно отправлялась домой, – сухо проговорил Семенов.
– Что с тобой? – повторил вопрос Милы Кардинал. – Неужели ты подумал…
– Не важно, что я подумал. Я хочу, чтобы Мила ехала домой.
– Ну, – Кардинал развел руками, – это ваши чисто семейные дела. Хочу заметить – твоя жена прекрасная женщина и чудесный человек.
В глазах Семенова мелькнула ярость. Но только на мгновение.
– А что там с Атаманом? – строго спросил Кардинал. – Мне твой Ниндзя обещал доставить его тепленьким. Но что-то я никого не вижу. Он не запил, твой Ниндзя? – ехидно поинтересовался он.
– Я занимаюсь другим делом, – парировал Семенов, – и в дела боевиков не лезу.
– Как заговорил, – сказал Кардинал. – Молодец. Каждый должен заниматься своим делом.
– Ну что же. – Поднявшись, Мила улыбнулась Кардиналу. – Благодарю за прием. Давно меня так хорошо не принимали. Я же все больше дома сижу. Еще раз спасибо и до свидания.
Не обращая на мужа ни малейшего внимания, быстро вышла.
– Я передам Ниндзе твои слова, – сердито буркнул Семенов и пошел за женой.
– Похоже, он знает, что она податлива, – засмеялся Кардинал. И, оборвав смех, жестко прибавил:
– Теперь точно знаю: если Ниндзя обманет, буду менять всю верхушку.
– Где Валерий? – спросил по мобильному телефону Семенов.
– Не знаю, – ответила Лола. – Наверное, разыскивает этого…
– Что он обещал Кардиналу? – зло спросил Семенов. – Зачем? Кто его за язык тянул?! Передай ему, – удерживая руль левой рукой, бросил он, – если не найдет, я ему лично голову сниму! Ясно?
Лола, отключив мобильный, посмотрела на мужа.
– Слышал? – спросила она. – Кардинал в ярости. Ты понимаешь, что будет…
– Его менты даже не видели! – огрызнулся Ниндзя. – А мои парни еще и от мусоров куркуются!
– Зачем же ты обещал? – вздохнула она.
– Я сам не понял, – поморщился Валерий, – как у меня с языка сорвалось. Да и не думал, что Кардинал будет так…
– Надо брать Ритку, – решила Лола. – А иначе…
– Ее хрен возьмешь, – недовольно бросил Валерий. – Сейчас ее менты пасут. Тебе просто подфартило, что ты так легко ушла. Мои парни крутились уже там. Но…
– Подожди, – задумалась Лола. – Ведь мать в больницу она привезла вместе с сыном. Со Степкой, – взглянула она на мужа.
– И что дальше? – хмуро спросил тот, – Дома мальчишки нет. Я видела, как она шла. Но думала, может, Витька как-то покажется. Но не было его. Значит, сын ее у кого-то спрятан.
– Да нам-то какая разница, где он? – раздраженно спросил Валерий и вдруг замолк.
– Понял?
– Нормально придумала. За пацаненка она нам обоих сдаст. Не верю я, что Атаман Витьку в заложники взял. Она знает, где они. Точно знает.
– Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого?
– А хрен ее знает. Я ее и не знаю. Видел полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь?
– Я, кажется, знаю, у кого Степка, – весело проговорила Лола.
– Как он? – спросила в телефонную трубку Рита.
– О тебе беспокоится, – ответил мужчина. – И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, – брат родной Витькин?
– Дай сыну трубку, – рассердилась она.
– Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать?
– Ладно, – улыбнулась она, – не буду ругаться. Но ты скажи ему, чтобы он больше никому ничего не говорил.
– Конечно. Мы с ним про это уже поговорили.
– Он побудет у тебя еще? – попросила Рита. – А то домой я боюсь его…
– Ритка, – упрекнул ее мужчина, – ну конечно, что я, не понимаю, как дела обстоят? Будь спокойна, все будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголовник, ну, брат Витькин, неплохой человек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более…
– Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал – как же я родного брата раненого брошу.
– Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был.
– Вот так партизаны в Великую Отечественную, – сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, – по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я – это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли.
– Что поделаешь, – отозвался Виктор. – Другого выхода нет. А знаешь, – он взглянул на Атамана, – спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. – Он засмеялся.
– Да тише ты! – приказал Атаман. – А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? – Протянув руку, сорвал зеленый стебель.
– Озимые какие-то.
– Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был.
– Скоро кончится, – сказал Орехов. – Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят.
– Веди, Сусанин, – усмехнулся Атаман. – Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? – понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил:
– Да идите вы на хрен. Я сам заблудился.
Виктор рассмеялся.
– Тихо ты, – явно довольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. – Враз мусоров на нас наведешь.
– Давай за мной. – Продолжая улыбаться, Виктор пополз. «Как он здесь разбирается?» – удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.
– Все, – услышал он шепот Виктора, – кончилось поле.
– И что там? – прошептал Атаман.
Понимая, что Виктор его не слышит, а говорить громче побоялся, пополз к нему. Поравнявшись, чуть приподнял голову. Увидел свежескошенную лужайку.
Небольшой пруд и метрах в пятидесяти домик с крытой шифером крышей. Рядом хлев и еще какое-то небольшое строение.
– Что это? – спросил он.
– Березки, – прошептал Виктор, – поселок небольшой, отделение совхоза. Здесь КРС был.
– Чего? – спросил Атаман.
– Крупный рогатый скот. Если проще, то ферма.
– Так, – решил Атаман, – пару часов полежим здесь. Нам все видно, а нас вроде нет. Полежим и покумекаем, что дальше делать. – Перевернувшись на спину, сказал:
– Ты наблюдай. Потом сменимся. А я задымлю. Уши опухли.
– Дым могут заметить, – заволновался Виктор.
– Это же не костер будет, – успокоил его Степан. – Я вниз раздувать дым буду. Ты курить не хочешь?
– Закурил бы, – признался Орехов.
– Сначала я. – Степан щелкнул зажигалкой.
– Мужик какой-то из дома вышел, – прошептал Виктор. – В эту сторону идет.
Степан выругался и растер сигарету о подошву. Перевернулся на живот и увидел неторопливо идущего от дома щуплого старика. Мысленно обложив его матом, взвел курок.
– Ты чего? – нервно спросил Виктор.
– Жить хочешь, – буркнул Степан, – заткнись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62