К нему протянула руки Сиани. Это была не та Сиани, с которой он расстался в стране ракхов, — гордая, сильная, далекая. Сейчас перед ним предстала Сиани, которую он знал и любил в Джаггернауте. Окутанная флером его желаний и сама остро нуждающаяся в нем, чего никак нельзя было ожидать от Сиани нынешней.— Приди ко мне, — прошептала она. Она парила в воздухе на уровне палубы, но Дэмьен уже был уверен в том, что и сам теперь сможет парить в воздухе подобно ей. Он уже был уверен в том, что здесь и сейчас стал столь же эфемерным, как и она. — Приди ко всем нам, — призывала его любимая, и он почувствовал, как ноги отрываются от палубы, а последние страхи исчезают…Матрос грубо схватил его и оттащил от борта. Разумеется, в этом не было ни малейшей нужды. Он имел достаточный опыт в обращении с демонами, в запасе у него было множество Творений, способных противостоять любым их ухищрениям и уловкам. «Только здесь у меня ничего не получилось бы», — внезапно понял он. Матрос тем временем сам грубо запихнул ему в уши затычки, что было вполне уместно; руки Дэмьена отяжелели так, что он едва был способен пошевелить пальцами. «Приди ко мне, — шептала меж тем призрачная Сиани. — Позволь показать тебе, что я нашла…» Когда затычки наконец оказались в ушах, страшная музыка сразу же умолкла, а вместе с ней исчезли и все эфемерные образы. «Без Творений мне нечего им противопоставить…» Священник вдруг подумал о том, как отреагировал на происходящее Таррант. Способен ли один демон обольстить другого? Он посмотрел на нос корабля и увидел, что Охотник стоит неподвижно, наполовину вытянув меч из ножен, на железных поручнях искрятся крупицы льда, холодное пламя Творения тает во мраке. И это означало, что и Таррант поддался гипнотическому очарованию музыки. Поддался — и испугался этого. Что, в свою очередь, означало, что в нем осталось достаточно чисто человеческих чувств, чтобы ими могли заинтересоваться другие демоны. Это была интересная мысль — и в то же самое время пугающая. Потому что интересам их общей миссии она явно не соответствовала.Теперь он больше не слышал пения серебристых существ, хотя и видел их со всей отчетливостью. То, что он поначалу принял за руки и ноги, на самом деле оказалось щупальцами и вьющимися, как лента серпантина, отростками; они повторяли человеческие движения, они имитировали их, но не более того. Их фосфоресцирующее сияние маревом стояло над кораблем, а сами они собрались в одну группу, обиженные и раздосадованные тем, что их игра не принесла никаких результатов. Лица их, по-прежнему остававшиеся на поверхности, уже ничем не напоминали человеческие, да и гримасы трудно было назвать дружелюбными улыбками.Дэмьен скорее почувствовал за спиной шаги, чем услышал их, и, обернувшись, увидел Рана Москована с тяжелой ношей на одном плече. Моряк, только что спасший Дэмьена, поспешил на помощь своему капитану — вдвоем они положили тяжелый сверток на палубу и развернули его. Сырое мясо, и не слишком свежее; едва втянув воздух, Дэмьен испытал легкую тошноту и поспешил продышаться. Трудно было сказать, какая часть туши и какого животного, но, судя по размерам и форме…— Человечина, — охнул священник.Моряки с затычками в ушах не расслышали его или не пожелали ответить. Вдвоем они перевалили тяжелый груз через поручни и… да, это вполне могло оказаться человеческим торсом, распоротым, выпотрошенным, а потом заново сшитым… бесцеремонно швырнули в воду. Морские демоны не оставили бедным останкам ни малейшего шанса пойти ко дну. В мгновение ока все двадцать с чем-то существ набросились на добычу, разрывая ее на куски; вода вокруг них моментально покраснела. Теперь на добычу набросились и другие твари — те, что до сих пор держались за кормой, — и между первыми добытчиками и только что подоспевшими завязались мелкие стычки, постепенно переросшие в общее побоище. Уже оставив это зрелище за кормой, Дэмьен в последний миг увидел, что и серебристая плоть так же подвергается нападению и уничтожению и из ран бьет темная жидкость, никак не являющаяся человеческой кровью. А «Королева пустыни» меж тем устремилась прочь.Еще несколько минут команда, глядя назад, следила за морским побоищем. Лишь по прошествии этого времени капитан и члены экипажа вытащили из ушей затычки, дав тем самым понять Дэмьену, что и он теперь может поступить точно так же.— Это их на какое-то время отвлечет, — объяснил ему Москован. — И может, мы успеем уйти с мелководья.— Но что это такое? — спросил священник.Капитан пожал плечами:— Кто знает? Их называют сиренами в честь каких-то певучих демонов с планеты Земля. Но для меня это сущее мучение. Затычки срабатывают лишь на некоторое время, а потом музыка пробивается и сквозь них. И если хочешь, чтобы твоя команда не понесла потерь, приходится их подкармливать. — Он увидел, как потемнело лицо Дэмьена, и поспешил дать объяснение: — Мы забираем жертву в анатомическом театре. — Он пренебрежительно кивнул за борт. — Стоит, конечно, кучу денег, а иной раз чертовски трудно разжиться необходимым, но… оно действительно необходимо. Рыбы готовы жрать что угодно, но порождениям Фэа подавай только человечину. Проверено.— Да откуда здесь взяться порождениям Фэа? — изумился священник. — И как они могут здесь жить?— Здесь мелководье. Иногда энергия выбивается даже на поверхность воды. А где Фэа, там и демоны. Первый закон планеты Эрна. — Он кивнул на затычки, которые Дэмьен держал в руке. — В следующий раз, как увидите огни, сразу же затыкайте уши. Или отправляйтесь в каюту, да не забудьте сказать моим людям, чтобы они вас заперли. Ясно?— Не сомневайтесь, — кивнул Дэмьен.Он подумал о том, что за видение пережила в эти минуты девочка. О том, попала ли под их очарование Хессет. И подосадовал, что у него не хватает мужества подойти к Тарранту, одиноко и безмолвно стоявшему на носу корабля, и спросить, что за образы разбередили сирены в его душе. Как будто Охотник начал бы с ним откровенничать… с ним или с кем угодно другим.Вздохнув, он посмотрел на воду. Темная теперь — но темная естественным цветом, а не от крови. Свободная — пусть и временно — от колдовства.«Море Сновидений, — подумал он. — Удачное название».Но когда это море останется позади, он горевать не будет.Корабль им попался узкий, с низкими и тесными каютами, что для человека такого высокого роста, как Дэмьен, не говоря уж о Тарранте, было чревато опасностью пасть жертвой клаустрофобии. Но имелся здесь и кое-какой комфорт: было тепло, было место, чтобы уединиться, и место, где можно посидеть в компании. На корабле постоянно поддерживали огонь, потому что холод в море стоял чудовищный, а котелок кофе, подвешенный над очагом, сулил и более непосредственную возможность погреться. Кофе был отвратительным, просто отвратительным, зато обжигающе горячим. И Дэмьен пил уже третью чашку этого пойла.Он сидел у огня рядышком с Хессет; Джеральд Таррант стоял перед ними, словно выказывая тем самым презрение к их беззащитности перед холодом. Йенсени за столом возилась с игрушками, которыми облагодетельствовал ее Владетель. Это были игральные карты местного образца — протектор, регент и Мать вместо валета, короля и дамы, и металлическая головоломка, представляющая собой фрагменты мозаики, которые требовалось собрать воедино. Таррант, судя по всему, раздобыл их в Эсперанове, чтобы отвлечь мысли девочки от более насущных проблем, и следует признать, что задуманное более чем удалось ему. Дэмьен, с одной стороны, был благодарен Охотнику за то, что он не позабыл и о такой мелочи, а с другой — стыдился того, что сам не проявил надлежащего отеческого внимания. Впрочем, не следовало забывать о том, что Владетель некогда был примерным семьянином, хотя мысль об этом по-прежнему казалась Дэмьену дикой.— Ну, — вздохнул он. — И что теперь?— Высаживаемся на юге, — предложила Хессет. Как всегда, она была полна практицизма. — Высаживаемся, не спеша осматриваемся на месте, проводим изыскания, определяем местонахождение врага.— И выясняем его сущность, — подчеркнул Дэмьен. — Не говоря уж о его связи с Йезу.Таррант промолчал.Неторопливо отставив чашку и поднявшись с места, Дэмьен подошел к столу, за которым играла Йенсени, и подсел к девочке. Поглядев ей в лицо, можно было бы предположить, что она его не заметила. Но он взглянул на руки девочки и увидел, что они задрожали.— Йенсени. — Священник заговорил ласково, как можно более ласково. Мысленно взмолившись, чтобы этого оказалось достаточно. — Ты говорила, что тебе что-то известно про Принца и про Черные Земли. А нам надо знать обо всем этом. Ты нам расскажешь?Девочка промолчала. Ее по-прежнему дрожащие руки сжались в кулачки. Она плотно зажмурилась, словно испытав внезапную боль.— Кастарет, — проговорила, подсаживаясь к ним, Хессет. Это слово на ее родном наречии означало «малышка». — Ты теперь одна из нас и не забывай об этом. Нам нужна твоя помощь. — Ее рука в перчатке легла на руку девочке — легко, как бабочка опускается на цветок. — Прошу тебя, Кастарет. Помоги нам. Мы нуждаемся в твоей помощи.Девочка поглядела на ракханку, и Дэмьен почти физически ощутил, как ее юная душа черпает силу из души взрослой. Затем девочка посмотрела на самого Дэмьена, темными глазами выискивая у него на лице признаки какого-то чувства, но какого, он так и не понял. И потом, в самую последнюю очередь, она посмотрела на Тарранта. И на этот раз колдун удержался от какого-нибудь обескураживающего замечания. Что ж, спасибо и на том.— Йенсени… — Голос Хессет звучал певуче, звучал утешительно. Может быть, заговорив, она подключилась к приливной Фэа? Дэмьена это не слишком бы удивило. — Что рассказывал тебе отец о юге? Что он там видел?Девочка отчаянно заморгала, на глаза ей навернулись слезы.— Он не хотел никому причинить зла, — прошептала она. — Он думал, что поступает правильно.— Нам это известно, — мягким голосом вставил Дэмьен.А Хессет добавила:— Мы это понимаем.— Он говорил, что рано или поздно они нападут на север, но если это нападение отложится слишком надолго, они окажутся чересчур многочисленными и все равно застигнут нас врасплох, и тогда у нас не будет ни малейшей возможности остановить их. — Йенсени сделала глубокий вдох, ее всю трясло. Слезы наконец выкатились из глаз и покатились по щекам. — Он говорил, что судя по тому, как разворачиваются события, нам с ними будет ни за что не справиться. А они уничтожат нас из-за своей беспредельной ненависти.Дэмьен негромким голосом осведомился:— И как же он хотел помешать этому?Взгляд темных глаз остановился на священнике. «Как же она напугана, — подумал Дэмьен. — Она боится врага, и она боится, как бы новые друзья не отвергли ее». Ему было невыносимо жалко девочку. Да и любого ребенка, оказавшегося на ее месте, ему тоже было бы невыносимо жалко.— Он предположил, — медленно зашептала бедняжка, — что если их ограниченные силы высадятся на севере… не очень многочисленные… то это, возможно, испугает Матерей. И тогда они распознают истинную опасность и, может быть, сумеют ей что-нибудь противопоставить.— Контролируемое вторжение, — негромко отметил Таррант. — Должно быть, он решил, что нападение на его протекторат побудит северные города предпринять меры по укреплению общей обороны. Или ему хотелось спровоцировать полномасштабную войну прежде, чем юг окажется по-настоящему готов к ней.— В любом случае у него ничего не вышло, — мрачно закончил Дэмьен. — Да и откуда ему было знать о том, что его собственная страна уже управляется противником? Единственное, чего недоставало врагу, это безопасное место высадки… Вот он и обеспечил им такое место.— Он никому не хотел причинить зла, — прошептала девочка. Хессет подошла к ней поближе, обняла. — Он сказал, что заключил хороший договор с Принцем и что все будет в порядке…— Так оно и должно было быть, — заверил ее Дэмьен. — Только нашему общему врагу, судя по всему, нельзя верить на слово. — Он осторожно накрыл руку Йенсени своей. Кожа у нее была холодной и влажной. — Нам понятно, что задумал твой отец, Йенсени. И не его вина в том, что этот план не сработал. И никто из нас не упрекает его. — Он пожалел о том, что не может воспользоваться Творением, чтобы придать своим словам особый вес, особую значимость и убедительность. И сейчас инструментами воздействия были только голос и рука, накрывшая ручонку девочки. — Он поехал на юг, не так ли, Йенсени? Поехал и встретился с Принцем и заключил с ним договор. Он рассказывал тебе об этом? Рассказывал о том, что повидал во время поездки?Девочка помедлила, затем кивнула.— Не могла бы ты рассказать нам об этом? — Но поскольку она промолчала, священник добавил: — Все, что сможешь вспомнить.— Прошу тебя, малышка, — присоединилась и Хессет.Девочка сделала глубокий вдох. Ее вновь трясло.— Он говорил, что Принц никогда не умрет. Он говорил, что Принц стар, очень стар, но этого никто не видит, потому что он по собственному желанию омолаживает свое тело. И заметил, что очередное омоложение должно произойти совсем скоро. Принц не только омолаживает свое тело, но и меняет его, и после каждого омоложения кажется совершенно другим человеком, хотя на деле остается тем же самым.Девочка тревожно посмотрела на Дэмьена, ей отчаянно хотелось услышать хоть какое-нибудь ободрение. Священник кивнул ей. Оставалось надеяться, что Таррант слушает и запоминает с особой тщательностью. Изо всей их компании именно Владетель мог лучше всего понять Неумирающего Принца и характер предпринимаемых им Творений.— Продолжай, — попросил Дэмьен.— Он говорил… что в этом и скрывается источник могущества Принца. — Она посмотрела на Тарранта, задрожав при этом еще сильнее, и сразу же отвела взгляд. — Он может превратиться в любого человека, вот почему все повинуются ему. Причем это относится не только к людям, но и к ракхам.Хессет, не выдержав, зашипела, однако ничего не сказала. Разговор на щекотливую тему поневоле пришлось продолжить Дэмьену:— Расскажи нам о ракхах.Девочка немного замешкалась с ответом.— Они вроде людей, но они не настоящие люди. На лицах у них отметины. Здесь и здесь.Она пробежала пальцами по лбу и по щекам.Боевая раскраска? Татуировка? Или какие-нибудь звериные отметины? Дэмьен в задумчивости посмотрел на Хессет. Как выглядели ракхи и что за отметины у них были, пока Фэа не преобразовало их? А если отметин не было у западных ракхов, то, может быть, они имелись у здешних? Однако Хессет покачала головой, давая понять, что бессильна что либо сообщить. Черт бы ее побрал!— И ракхи подчиняются Принцу? — спросил священник у Йенсени.Девочка, помедлив, кивнула:— Большинство из них. Потому что однажды он превратился в ракха, вот они и ведут себя так, словно он один из них. Конечно, не совсем один из них, потому что он человек… но так, серединка на половинку.— Чем многое объясняется, — спокойно заметил Таррант. — Потому что ракхи не стали бы подчиняться человеку.— Но как ему удалось превратиться в ракха? — вскинулась Хессет. И посмотрела при этом на Тарранта. — Разве такое возможно?Охотник поразмыслил над этим целую минуту и наконец дал ответ:— Можно, конечно, принять и такую форму. Хотя метаморфоза вряд ли будет достаточно стабильной и может даже оказаться опасной. Но есть и более простое решение.Дэмьен не сразу понял, куда клонит посвященный.— Иллюзия? — наконец догадался он.Охотник кивнул:— Именно так.— Но… настолько совершенная? И столь длительная?— Человеку это не под силу, — согласился Таррант. — Но не забывайте, здесь задействовано и нечто иное.— Йезу, — прошептал священник.Охотник кивнул, лицо его было мрачно.— Но почему Йезу захотелось пойти на такое? Поддерживать иллюзию на протяжении ряда лет… судя по всему, несколько поколений… только затем, чтобы предоставить власть над ракхами какому-то человеку? Неужели Йезу так себя ведут?— Как правило, нет. Следовательно, можно предположить, что в данном случае эта услуга оказалась хорошо оплаченной.— Причем платой послужила пища, — пробормотал Дэмьен.Охотник кивнул:— Совершенно верно.Или девочка уже достаточно наслушалась, чтобы понять, о чем они сейчас разговаривают, или общая мрачность тона нагнала на нее страху, — только она вся вдруг напряглась, и Хессет инстинктивно обняла ее покрепче. Не выпуская когтей, разумеется, но готовая выпустить их в любой момент, если надо будет сразиться с виновником этого страха.— Расскажи нам о ракхах. — Красти повторила просьбу священника.Девочка зажмурилась, пытаясь все вспомнить дословно.— Он говорил… что они не любят солнечный свет. Большинство из них. Так мне кажется. Он говорил, что они называют себя Ночным Народом.— Ничего удивительного, — заметила Хессет. — Наши общие предки были ночными животными.— Но ваши сородичи из Лема и впрямь именно такие, — напомнил ей Таррант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36