Многие из этих людей, вне всякого сомнения, готовы пожертвовать собой для победы. Так имеет ли особое значение, кем и как будет достигнута искомая победа, если в конце концов им удастся добиться своего? — А поскольку Дэмьен промолчал, он добавил: — Война всегда требует жертв.— Да уж, — пробормотал Дэмьен. — Это я понимаю. Но все равно мне этот план не нравится.— А если бы мы приняли ваше предложение, — вступила Хессет, — то с чего нам следовало бы начать? Как выйти на группу потенциальных мятежников?— Вот-вот, — подхватил Таррант. — В том-то и загвоздка.— Да бросьте, — фыркнул Дэмьен. — Применив Познание…— Припав к революционным потокам в этой стране, я тем самым во весь голос извещу Принца о нашем появлении. Нет, преподобный Райс. Здешнее Фэа нам надо использовать с чрезвычайной осмотрительностью. Любого рода Фэа, — добавил он, многозначительно посмотрев на Йенсени.Девочка не дрогнула под его ледяным взглядом — не дрогнула ни физически, ни психически. И хотя внешний мир по-прежнему невероятно страшил ее, с проявлениями натуры Тарранта она справляться научилась. И в этом отношении, подумал Дэмьен, она преуспела лучше многих посвященных. А порой ему казалось, что и лучше его самого.— Йенсени. — Хессет погладила девочку по руке. — Может быть, ты подскажешь нам что-нибудь? Что-нибудь, что рассказал или же показал тебе отец.Девочка задумалась.— Как что, например?— Что-нибудь о людях, которым не нравится Принц. О местах, откуда Принцу, возможно, грозит опасность.— Вы действительно полагаете, что она может это знать? — резко спросил Таррант.— Ее отец побывал здесь, считая себя врагом Принца, — напомнил Дэмьен. — Какие бы поводы он ни изобрел для того, чтобы попасть сюда, его главной целью была разведка ситуации, в которой находится Принц, включая и его потенциальные слабости. — Подавшись вперед, он погладил Йенсени по плечу. — А поскольку обо всем остальном он дочери рассказал, то почему бы и не об этом?— Мне кажется… — медленно заговорила девочка. Видно было, с каким напряжением она вспоминает. — Мне кажется, он рассказывал, что определенное недовольство чувствуется среди ракхов.Хессет шумно вдохнула:— Это более чем понятно.— И он говорил, что восстать им трудно, потому что Принц был одним из них. Но, с другой стороны, одним из них он был не всегда.— Родовой инстинкт в противоречии с разумом, — заметил Таррант.Хессет недовольно зашипела.— А имен ты каких-нибудь не слышала? — поинтересовался Дэмьен. — Может быть, он называл какие-нибудь имена?— Он рассказывал о городе ракхов. — Глаза Йенсени сейчас смотрели куда-то вдаль или, вернее, в пустоту. — Принц взял его с собой в поездку. Отец говорил — затем, чтобы продемонстрировать ему, как замечательно идут дела. Но, добавил он, дела идут замечательно далеко не повсюду. Ему показалось, что многие ракхи недовольны и что им хочется создать собственное государство. Но говорить об этом они, разумеется, не смеют.— Имена, — напомнил Дэмьен. — Знаешь ли ты какие-нибудь имена?Вспоминая, Йенсени закусила нижнюю губу.— Тэк, — выпалила она наконец. — Город называется Тэк. И там была переводчица-ракханка, ее звали… Зука. Да, ее звали Зука, но это происходило в другом городе.— Нам нужно… — настаивал Дэмьен.— Тсс… — перебил Таррант. — Пусть говорит.— Зука… Нет, не могу вспомнить. — Детская ручонка, по-прежнему накрытая рукой Хессет, сжалась в кулачок. Йенсени изо всех сил старалась вспомнить. — Был еще кто-то. Кто-то важный.Едва услышав это, Дэмьен почувствовал, что его охватывает волнение; как же трудно было не обрушить на девочку новые вопросы, а дождаться, вместо этого, пока она не вспомнит сама.— Сильный и по-настоящему важный. Как бывают важны мужчины у ракхов, а женщины такими важными быть не могут.— Самец-Альфа, — заметил Таррант.Хессет бросила на него убийственный взгляд.— Самец-Прима!Именно так именуют себя сами ракхи, в отличие от названий, придуманных для них зоологами и антропологами из племен людей. И она права, подумал Дэмьен. Существа, способные преодолевать врожденные инстинкты, заслуживают большего, чем терминология, почерпнутая у кинологов.— Мне кажется… его имя начиналось на Ката… Катас… Катасах! — Ее кулачки разжались, когда она наконец вспомнила. — Да, вот оно! Катасах.— Самец-Прима, — мягко произнес Дэмьен.— Что означает, что ему подчиняются остальные.— Что означает, что остальные могут подчиняться ему, — уточнила Хессет.— Расскажи нам о Катасахе, — попросил Дэмьен.Девочка замешкалась с ответом.— Отец рассказывал, что он высокий, сильный и драчливый. Но у ракхов все мужчины драчливы.— Кто бы говорил!.. — прошипела Хессет.— Он вел себя так, будто ему нравится Принц, и может, он ему на самом деле нравился, только моему отцу так не показалось. Ему показалось, что Принц вообще не нравится ракхам. Он еще сказал, что имейся у них хоть малейший шанс свергнуть Принца, ракхи непременно так бы и сделали.— Включая этого Катасаха?— Мне кажется, так, — подтвердила девочка. — Но отец не был уверен в этом на все сто процентов. Он сказал, что просто что-то в этом роде почувствовал, но поговорить об этом ему было не с кем. Поэтому все так и осталось догадками.За маленьким столом наступило молчание. Напряженное молчание, порожденное интенсивными размышлениями. Наконец Хессет произнесла то, что было у всех на уме:— Для того чтобы связаться с ракхами, надо пройти сквозь Избытие.— Вот именно, — пробормотал Дэмьен.Подобная перспектива его не радовала.— А что, разве мы так уж уверены в том, что они захотят вступить в союз с нами? — как-то отстранение поинтересовался Таррант. — Воитель-ракх, задумавший свергнуть властителя-человека, едва ли захочет брать себе в союзники людей.Дэмьен посмотрел на Хессет.— Я же не человек, — фыркнула она.— Я имел в виду…— Вы забываете, почему я здесь нахожусь, — сказала Хессет. Голос ее звучал спокойно, но в глазах горела беспредельная ненависть. — Этот человек — этот Принц — превращает моих соплеменников в демонов. Хуже того: он превращает их в чудовищ, которые думают, будто они стали демонами, и поэтому охотятся и питаются как самые жалкие порождения Фэа. Дело доходит до того, что они действительно умирают, попав на солнце. — Она вдруг посмотрела на Йенсени: — А как воспринимают солнечный свет здешние ракхи? Что отец рассказывал тебе об этом?На минуту девочка задумалась.— Он рассказывал, что солнца они не любят. Но я не думаю, что оно им вредит. Во всяком случае, слишком вредит.Хессет, прежде чем заговорить, что-то невнятно прошипела:— Вот именно. То, что на Западе уже закончено, здесь всего лишь наполовину начато. Возможно, труднее изменить нацию, насчитывающую сотню тысяч, чем племя всего в несколько десятков. Или, не исключено, тамошняя правительница просто была преисполнена большей решимостью и целеустремленностью. В обоих случаях… то, что мы видим здесь, свидетельствует о начале мутации. Иначе как бы они превратились… в то, что видела Йенсени? — Она обратилась к Тарранту, в глазах у нее запылало янтарное пламя: — Или вы думаете, что найдется хоть один ракх, который не захочет присоединиться к нам после того, как он осознает смысл происходящего? Неужели вы думаете, будто останутся ракхи, готовые по-прежнему служить Принцу после того, как они поймут, какую цель преследует это правление?— Я думаю, что всегда и всюду находятся люди, готовые служить тирану, — сухо возразил Таррант. — И мне не кажется, что ваше племя представляет собой в этом смысле некое исключение. Но ваш тезис звучит убедительно.И вновь наступило молчание, лишь поблескивало золотом пламя в печи. Присутствующие задумались о здешнем безжалостном монархе и об Избытии.— Я не вижу альтернативы, — в конце концов признался Дэмьен. — А кто-нибудь видит?Хессет многозначительно посмотрела на Тарранта.Владетель кивнул, лицо его оставалось мрачным.— Нет, — подтвердил он. — На настоящий момент выбора нет.Он говорил несколько странным тоном, но Дэмьен списал это на важность обсуждаемой темы. Начинать войну всегда нелегко.— Ладно, — вздохнул священник. — Но вот что мне хочется довести до вашего сведения. Мы отправляемся в города ракхов, мы находим этого Катасаха и интересуемся, готов ли он работать с нами. Договорились? А после этого вновь обсуждаем возможные на тот момент пути. Но я не согласен с тем, чтобы принести ракхов в жертву в порядке отвлекающего маневра. И никогда не соглашусь на это. Если мы заключим с ними союз, значит, это будет честным союзом. И точка. Выложим все карты на стол. — Он мрачно посмотрел на Тарранта. — Это вам ясно?Голос посвященного прозвучал в ответ тихо, однако в глазах у него горело ледяное пламя.— Вы погубите всех нас во имя абстрактной морали.— Возможно. По крайней мере, посмотрим. Но на данный момент мои условия именно таковы. — И поскольку Таррант ничего не ответил, он нажал на Охотника: — Ну как? Договорились?— Это ваша миссия, — спокойно ответил Владетель. Чрезвычайно спокойно. Трудно было сказать, где именно затаилась в его словах издевка, но затаилась она там несомненно. В тоне, возможно. Или в самом выражении лица. — И за все отвечаете вы.— Отлично. Именно так. Только на этих условиях. — Дэмьен посмотрел в окно, там стояла кромешная тьма. — Подождем еще денек, пока не подсохнет земля. При таком холоде это имеет огромное значение. Думаю, в Избытии нам придется еще труднее, там ведь не найдешь настоящего убежища…— И нам ровным счетом ничего не известно о тамошних ловушках, — вставил Таррант. — Не думаю, что все сведется к черной земле и белым деревьям.— Я тоже не думаю. — Мурашки побежали по спине Дэмьена при одной мысли о предстоящем испытании. — Но у нас есть мой опыт и острота восприятия Хессет, не говоря уж о вашем собственном могуществе.— Действительно, — согласился Владетель. — Это у нас есть.— И особое Видение Йенсени, — добавил Дэмьен, погладив девочку по руке. К собственному изумлению — и к радости, — он обнаружил, что она больше не дрожит. Неужели она уже настолько доверяет им? Неужели не сомневается в том, что они способны защитить ее?« А мы даже не знаем, с чем нам придется иметь дело, — мрачно подумал священник. — Мы даже не можем начать к этому готовиться «.Но какого черта! Видывал он порождения Фэа. И не однажды развеял их простым мечом. И даже собственные носки как-то пошли в ход.При этом воспоминании он поневоле улыбнулся.— У нас все получится, — пообещал он союзникам. 8 В чертогах черного прахаВ цитадели из черного хрусталяПод кроваво-красными небесами с запекшейся кромкой горизонтаЖдал Принц.Сквозь стены он почувствовал приближение вестника. Мягче звука, тоньше зрительного образа, приближение напоминало слабое струение капель воды с древнего утеса. Но многократное эхо расходилось от колонны к колонне, от одной спирали к другой, и, достигнув органов восприятия Принца, превратилось в четкое сообщение, достоверную информацию.Поэтому его ничуть не удивило прибытие капитана его собственной гвардии перед приходом вестника. Подобно всем остальным гвардейцам, и этот был ракхом, и служил он Принцу с таким рвением, с каким его соплеменники, как правило, служат только себе подобным. Неумирающему это нравилось. Нравилось ему и то, что в его домене и люди и ракхи служили ему с одинаковой преданностью. Нет, добиться этого было совсем не просто. Прежде чем научиться испытывать, подобно своим западным сородичам, ненависть к людям, здешние ракхи ни в коем случае не желали подчиниться чужаку. Здесь был задействован элементарный родовой инстинкт выживания. Но он вступил с ними в схватку по собственным правилам и — уже по их правилам — выиграл ее. И теперь для него отпала необходимость вновь становиться ракхом во имя поддержания своего могущества. И поскольку ракхи воспринимали его теперь в качестве Самца-Альфа независимо от того, в каком образе он являлся и какой пол предпочитал, они стали для него превосходными слугами.Капитан резко поклонился:— Ваше Высочество.— У тебя новости. От Москована?Если ракх и изумился осведомленности своего повелителя, то не подал виду.— Буря заставила его причалить за мысом.Ах вот оно как. Буря. Вот уж сюрприз так сюрприз. Он Познал эту бурю на океанском просторе и удостоверился в том, что она ни в коем случае не приблизится к берегам подвластных ему земель. Он даже заверил начальство своих западных портов, что этой бури страшиться не надо. Тем удивительней было узнать, что она все-таки подошла к самому берегу. И тем неприятней. Но когда методом Познания обращаешься к метеоусловиям, всегда возможны такие накладки, об этом знает любой колдун. Раскладываешь пасьянс, он сходится, а затем природа смахивает карты со стола. Погоду можно изменить, вызвать, предупредить, но ее невозможно контролировать… на все сто процентов невозможно.— Судно Москована пришло в Вольный Берег с опозданием на два дня, — пояснил капитан. — Он просит прощения за то, что не доставил пассажиров. Судя по всему, они сошли на берег в Адской Забаве.— Понятно.Принц быстро припомнил свои последние контакты с Джеральдом Таррантом и подумал о том, стоит ли по-прежнему доверять этому человеку. Хотя нет, прямых доказательств измены не было. Путешественники странствуют по его стране в составе группы из четырех человек, и у каждого из них свои цели и своя воля в осуществлении этих целей. Так что ничего удивительного, если, столкнувшись с такой бурей, они решили переиграть свои планы и высадились на берег, чтобы продолжить путь сушей. И если бы Джеральд Таррант вздумал противиться, он только навлек бы на себя лишние подозрения. Нет. Пусть уж все идет как идет.— Не прикажете направить кого-нибудь в Адскую Забаву? — спросил капитан.Принц резко покачал головой:— Пока твои доберутся, их там уже не окажется. К чему зря стараться?Течение Фэа работает сейчас на них, напомнил он себе. У него хватало опыта понимать, что это означает. Каждый сделанный им ход в то же мгновение отразится в потоках Фэа — и потоки устремятся на север. Такой след можно Затемнить, но не полностью. Если путешественники знают, что им нужно искать, — а он подозревал, что дело обстоит именно так, они сумеют Познать каждый сделанный им шаг.— Нет, — обратился он к капитану. — Пусть проявят инициативу. А когда решат, чем же им следует заняться… вот тогда мы за них и возьмемся.« Времени хватит, — подумал он при этом. — Потому что Джеральд Таррант оповестит меня заблаговременно «.Это была приятная мысль. 9 С наступлением тьмы они вышли на юг, по направлению к самой тонкой перемычке Избытия. Скоро на смену сырым лесам, окружающим Адскую Забаву, пришла голая каменистая равнина, настолько промозглая и враждебная, что привиться здесь сумел лишь редкий кустарник. Зверьки, снующие под ногами, вид имели тщедушный и жалкий, они не представляли собой никакой опасности ни для людей, ни для их припасов. Пройдя, сколько удалось, группа остановилась на дневной привал; холодный ветер, постоянно дувший с запада, напоминал о том, что, хотя здешние места и нельзя было назвать гористыми, дело происходит на достаточной высоте над уровнем моря и, соответственно, на погодные поблажки, связанные с наступающей весной, здесь рассчитывать не приходится.« Почище, чем в стране ракхов „, — подумал Дэмьен. Он вспомнил то путешествие во льдах и нечестивое пламя, которое поджидало их в конце пути. Дай Бог, чтобы в конце этой дороги их не ожидал столь же“ радушный» прием.Точно на закате они взвалили на плечи поклажу и теперь дожидались лишь Тарранта, чтобы всем вместе выступить в долгий путь на юг. Дорога была трудной — во всяком случае, труднее всего, с чем Дэмьену доводилось сталкиваться ранее. Он пребывал в постоянном напряжении — и из-за того, что приходилось приглядывать за Йенсени, и из-за того, что его тревожил Таррант (не говоря уж о том, что Таррант мог в любую минуту взорваться гневом по поводу обузы в лице девочки). Да и впрямь присутствие девочки и трудность самого перехода, накладываюсь друг на друга, лишь усугубляли положение. Йенсени с трудом поспевала за взрослыми. Да и терпения у нее было, конечно, поменьше, чем у них. Она просто не понимала, что приходится идти дальше и дальше, игнорируя собственную усталость, пока не найдешь удобное место для привала. И все же она старалась изо всех сил и безропотно переносила лишения, даже когда выяснилось, что ее ноги стерты в кровь на каменистой дороге. И если бы не обостренное восприятие Тарранта, особенно ко всему, связанному с человеческой кровью, они бы и не узнали, что за беда с ней стряслась.И Дэмьен запомнил это. Запомнил, как держал в руках ее крошечные ступни, горячие, распухшие и окровавленные. Запомнил, как подумал о том, что следует Исцелить ее, невзирая на связанный с этим риск, иначе она просто не сможет идти дальше, запомнил, как ждал неизбежных возражений со стороны Тарранта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36